Глава 22. Усвоенные уроки

Я снова посмотрела на небо и задалась вопросом, как грозовые тучи могут плыть так быстро?

Еще во второй половине дня начался дождь, и я поспешила внутрь с корзиной, полной овощей, пока не промокла. Услышав далекий гром, я подумала, что  мне следует вернуться к Калленам.

Но это значило бы оставить Эдварда здесь, в одиночку.

И мне захотелось снова остаться с ним в дождь.

Последний раз был прекрасным.

Но это было неделю назад, мы были заняты, и на многие другие вещи времени осталось очень мало. Теперь с Эдвардом жил Бенджамин, мы  встречались только по вечерам, но и те были посвящены чтению и лекциям «Ордунга», а не прогулкам вокруг сарая.

Не то, чтобы я жаловалась на присутствие Бенджамина.

Он привыкает и начинает обживаться. Я могла бы пожертвовать временем наедине с Эдвардом, если бы это помогло Бенджамину почувствовать себя на своём месте. Но по глазам Эдварда я могла сказать, что он скучал по нашим встречам.

Еще один раскат грома, на этот раз ближе, я знала, что до начала грозы осталось всего лишь несколько минут. Снаружи воздух, казалось, был наполнен электричеством, и все окрасилось золотистым оттенком, когда серые облака закрыли солнце. Бенджамин сегодня был допоздна на мельнице, оставив Эдварда и меня одних на большую часть дня, но мы были заняты.

Он был занят ремонтом сарая, а я работала в саду, полола и укрывала саженцы, чтобы подготовить их к холодным ночам. Но из-за грозы, возможно, мы могли бы улучить момент и побыть наедине.

Я улыбнулась и пошла на кухню, чтобы закончить свои дела.

Я помыла клубнику, нашла молодые стручки фасоли и взяла термос с чаем, случайно оставленный Эдвардом на кухне, он хотел взять его в сарай, фасад которого требовал ремонта. Напоследок я захватила старый плед из шкафа наверху и вышла на улицу.

Готовая к  мини-пикнику, я улыбнулась и поспешила к сараю, когда начали падать капли дождя. Я нашла Эдварда за сараем, он вытаскивал ржавые гвозди из старых досок, сложенных рядом с ним. Зияющая дыра в стене сарая впускала прохладный ветерок надвигающейся грозы.

Он оторвался от своей работы, улыбаясь, и поднял бровь, увидев предметы у меня в руках, прежде чем вернуться к очередной доске. Вытащив из неё последний гвоздь, бросил доску на стопку готовых. Он весь измазался, от жары на рубашке проступили темные пятна пота. Рукава были закатаны, потные руки  блестели. Он облизнул губы и сделал шаг ко мне, вытирая лоб платком из заднего кармана.

– Пожалуйста, скажи мне, что ты принесла попить. Я забыл свой чай после обеда, – тихо сказал Эдвард и улыбнулся, когда я достала термос.

Он поблагодарил меня и сделал большой глоток, несколько капель чая ускользнули из его рта и устремились вниз по его шее.

Потный, грязный Эдвард Мейсон уже был потрясающим зрелищем, но добавьте к этому ручеёк чая, потекший под его рубашку, и все, что я могла – это побороть свою похоть и думать о ноябре.

Ноябрь... Ноябрь... Ноябрь...

Еще шесть недель уроков крещения.

Там само крещение, а затем и свадьба.

До этого было еще так далеко!

– О чем ты думаешь? – прошептал Эдвард, подойдя ближе ко мне.

– О ноябре, –  прошептала я и почувствовала, что мое лицо пылает.

– Зимние овощи должны быть уже убраны, да? – невинно сказал он, но затем его глаза расширились, и он нервно улыбнулся, сделав еще глоток, чтобы спрятать своё покрасневшее лицо.

Я так сильно любила его невинность.

И очень хотела, чтобы он остался таким и после нашей свадьбы.

Не совсем невинным. Но простые нежные слова, которые он говорил, были честными и искренними.

Я надеялась.

Эдвард откашлялся еще раз и протянул мне термос, глядя на клубнику в корзине.

– Хочешь немного? – спросила я.

Он посмотрел на свои руки и вытер их об грудь, только сильнее размазав грязь.

Я выбрала одну из самых больших ягод из корзины и подняла ее, чтобы он укусил.

Эдвард перевел взгляд с меня на плод, на мгновение его рот неуверенно приоткрылся, прежде чем он наклонился. Сок потек по его подбородку, когда он откусил, заставляя его вытереть подбородок о предплечье.

Он был смущен.

И он был таким красивым и  улыбался мне, наклонившись к моим губам.

Эдвард тихо хмыкнул и медленно поцеловал меня, сохраняя дистанцию.

Я подошла ближе, желая почувствовать его рядом, на грязь и пот было плевать. Он отстранился, облизывая губы.

– Я грязный, Белла. Мне нужно вымыть руки, прежде чем прикоснуться к тебе, – пробормотал он.

– Для меня это не важно, Эдвард, – сказала я, у него вырвался стон, когда он посмотрел на меня сверху вниз.

– Я до сих пор не закончил работу, – вздохнул он, когда я подошла и провела пальцем вдоль одной из его подтяжек.

– Хорошо, – сказала я тихо и сделала шаг назад.

– Ты хочешь помочь? Может быть, мы можем сделать все быстрее, – сказал он, оглядываясь на доски.

– Что я должна делать? – спросила я, вдруг очень обрадовавшись возможности помочь.

Он взял мою руку и привлек меня к верстаку. Я подозрительно на него посмотрела, когда он вручил мне молоток. Он засмеялся и забрал его, чтобы показать.

– Это не так уж сложно. Позволь мне показать тебе. Потом ты сможешь вытащить гвозди, и я заменю доски там, – сказал он.

Он показал мне, как вырвать гвозди из досок.

– Почему вы используете одни и те же доски? – спросила я, медленно цепляя шляпку гвоздя раздвоенным концом молотка.

Мне это давалось труднее, чем ему.

– Это не те же самые, – объяснил он, весело глядя на меня. – Они от другого сарая. Эти погрызли термиты. У меня есть немного досок, чтобы заменить старые. Ты можешь без особых усилий пробить молотком эту стену сарая.

Он указал на стену, над которой работал. Мне она показалась довольно крепкой, Эдвард определенно знал лучше, чем я.

Он усмехнулся моему медленному прогрессу и поцеловал меня в щеку прежде, чем поднять некоторые из готовых досок и другой молоток. Я наблюдала, как он нырнул в маленькую дверь рядом со своим рабочим уголком,  а затем - как его тень перемещается к зияющей дыре в стене.

Он вытащил несколько длинных гвоздей из мешочка на поясе, осторожно зажал их между губами, прежде чем приколотить первую доску. Пошел дождь, и его рубашка совсем промокла. Звук удара молотка, загоняющего гвоздь в дерево, раскатывался по сараю так же, как гром грохотал над нашими головами. Эдвард посмотрел на небо, хватая другую доску и проворно работая молотком.

Он пытался работать быстро, однако я была уверена, что держать железный молоток в руках во время грозы - не лучшая идея. Как только куча досок закончилась, я взяла то, что смогла, и протянула ему через отверстие. Он криво улыбнулся, взяв доски из моих рук.

Мгновение, и от дыры в стене осталось только небольшое отверстие, слишком маленькое, чтобы кто-то мог проскочить через него внутрь.

Эдвард вернулся в сарай; бросив молоток и фартук на стол, он решительно пересёк расстояние между нами. Я оказалась во  влажных объятиях, руки скользнули к моей шее, когда его губы опустились, чтобы захватить мои. Он застонал мне в рот,  почувствовав, что мои руки обернулись вокруг его влажной рубашки.

– Где эта клубника, – прошептал он в мои губы, увлекая меня глубже в сарай.

Я пробормотала что-то и махнула рукой в направлении, где, я думала, оставила корзину.

Я чувствовала стену за моей спиной, тело Эдварда, прижимающееся к моему, пока его губы перемещались к моему уху.

– Возьми плед и ягоды. Видишь лестницу? – прошептал он, указывая на лестницу, я только сейчас заметила ее рядом с нами. Я кивнула, и он улыбнулся.

– Там мы будем гораздо менее заметны. И там более комфортно, чем между стойлами. Я скоро вернусь, – сказал он и быстро поцеловал меня, прежде чем отстраниться, чтобы исчезнуть внутри стойла.

Я схватила плед и перебросила его через плечо, сжимая корзину в одной руке, пытаясь держаться за деревянные ступеньки лестницы, ведущей на чердак, другой рукой. Подниматься в длинной юбке было труднее, чем казалось. Я почувствовала руки подо мной, и, посмотрев вниз, увидела позади себя Эдварда. Он снял рубашку, переодевшись в майку, слегка влажную, но чистую. Он взял из моих рук корзинку, что позволило мне подняться немного быстрее.

Я надеялась, что Эдвард  не мог заглянуть мне под юбку.

Но опять же, он видел меня в гораздо меньшем количестве одежды.

Мне удалось добраться до чердака и подняться на сеновал.

Однако в этот раз я знала. Элис была мудрой сестрой.

Я стянула плед со своего плеча и развернула его, размер был более чем достаточен, чтобы мы с Эдвардом расслабились на нём. Я положила его, когда  почувствовала, как руки Эдварда обвили мою талию, и он потянул меня вниз, на импровизированную постель. Он положил ягоды и склонился надо мной, скользя своим носом по моему подбородку.

– Дождь ещё долго не закончится, –  прошептал он мне на ухо.

Я вздохнула и перевернула его, пока он не лег на спину, его глаза улыбались, пока мои руки путешествовали по его груди. Когда они скользнули по его животу, его глаза закрылись, и он испустил тихий стон, извиваясь подо мной. Он сел, начав целовать мою шею. Мои пальцы скользнули вдоль его подтяжек, легко потянув их с плеч. Он застонал, уткнувшись в мою шею, и сжал сильнее свои руки вокруг моей талии.

– Мне нравится, когда ты рядом, Белла, – он вздохнул, его рука скользила по моему телу до тех пор, пока не подняла мою юбку до бедра.

– Твои  штаны мокрые от дождя, Эдвард, – выдохнула я, чувствуя его влажное бедро против моего горячего колена.

Он с шумом втянул воздух, когда почувствовал, что мои руки коснулись верхнего края штанов.

Он смотрел, как я медленно расстегивала ширинку, спуская брюки по его бедрам вниз, чтобы он мог снять их, обнажая боксеры, что я дала ему еще в Форксе.  Он посмотрел на мою ухмылку и тихо засмеялся.

– В них удобно в жару, – пробормотал он и притянул меня ближе к себе, лежа на боку и медленно целуя меня.

Мы лежали так, целуя и лаская друг друга, пока дыхание Эдварда не стало немного тяжелее. Через некоторое время его рука сжала моё бедро и прижала меня ещё плотнее к его телу. Перевернув его на спину еще раз, я запустила руку в его боксеры. Он испустил громкий вздох, почувствовав мою руку, обернутую вокруг него.

– Белла, – застонал он и закрыл глаза, пока я гладила его.

Его рот приоткрылся, делая глубокие вдохи, и он всё сильнее прижимался ко мне. Его пальцы скользили по моей спине, пока не коснулись затылка. Он застонал и выдохнул мое имя, когда  кончил, крепко зажмурив глаза. Я вытащила руку из его боксеров, продолжая целовать его шею по направлению к подбородку. Когда он пришел в себя, он испустил довольный вздох и обнял меня еще раз.

– Ты понятия не имеешь, что делаешь, Белла, – прошептал он мне на ухо.

Я усмехнулась и посмотрела на него сверху вниз.

– Думаю, что немного представляю, – сказала я, улыбаясь.

– Я мечтаю о нечто большем, – возразил он. – Несмотря на то, что это всегда удивительно.

Его улыбка была яркой, когда он посмотрел на меня, двигаясь пальцами от моей ключицы и вдоль выреза моего платья.

– Я не могу дождаться, когда ты станешь моей женой, Белла. Я так сильно хочу быть с тобой каждую ночь и просыпаться с тобой  каждое утро, – прошептал он и потянул меня вниз для другого поцелуя, от которого у меня перехватило дыхание.

Звук грома отдавался эхом вокруг нас, во влажном воздухе витал свежий аромат дождя, тихий шепот Эдварда прерывался лишь, когда он брал клубнику, чтобы покормить меня, а затем положить другую ягоду в свой рот с радостным смехом, который заполнял пространство чердака.

Этот звук был лучшей частью дождливого дня на чердаке с Эдвардом.

А еще его руки, исследующие меня, пока мы пережидали грозу. Его руки были искусны и заставляли  меня задыхаться, вздыхать и стонать его имя, когда они скользили под моим платьем.

Эдварда Мейсона не могло быть достаточно.

Скорее бы наступил ноябрь.

Скорее бы.

~~oo~~

Я потерла глаза в тусклом свете. Глядя на ткань, я вздохнула и отложила ее в сторону, зная, что не смогу больше работать сегодня над платьем.

У меня на уме были не швы, стежки и сбор ткани, а Эдвард, который пропустил ужин, так как должен был помочь Бенджамину.

Мы с Эсме были разочарованы тем, что они не пришли. Но из-за дождя и необходимости перевезти вещи Бенджамина с его съемной комнаты в дом Эдварда мы ничего не могли с этим поделать.

Так что я сидела на стуле у окна, глядя на то, как редкие молнии освещали холм, и думала, чем они заняты.

Прошло уже две недели с тех пор, как Бенджамин согласился остаться с Эдвардом. Ему потребовалась почти неделя, чтобы привыкнуть к одежде амишей. И с каждым вечером, который мы проводили за ужином с Калленами, мы замечали, что он становился всё более открытым.

Эдвард и Бенджамин чаще улыбались, и казалось, все шло хорошо.

По ночам, как в ту, когда дождь вынудил нас остаться в доме, а не пойти  на прогулку, Бенджамин сидел с нами и рассматривал то, что мы учили на наших уроках.

Правда, у меня на уме были совершенно другие вещи.

Я вспоминала нежные слова Эдварда, что он шептал мне на ухо, когда мы оставались одни.

Или его голос, когда он читал некоторые из своих стихотворений из моей книги.

Я вытащила её и улыбнулась, открыв первую страницу.

Каждое слово, написанное Эдвардом, приносило удовольствие.

Simple joy

In seeing your smile

Delighted breath

In catching your scent on the breeze.

Contented sigh

Having you in my arms.

Mirthful

That I have you.

My Angel.

My Bella.

(Простая радость

Видеть твою улыбку,

Ощущать дыхание,

Ловить твой запах на ветру.

Довольный вздох

Держать тебя в своих объятьях.

Радость

Того, что ты у меня есть.

Мой Ангел.

Моя Белла.)

Я улыбнулась и перевернула страницу, мои глаза наполнились отчаянием от следующего отрывка.

Lost.

My heart.

My soul.

Gone.

Everything I have.

I will risk.

To find you.

My heart.

My soul.

My everything.

My Bella.

(Потерял

Мое сердце.

Мою душу.

Прошло

Все, что я имею.

Рискну,

Чтобы найти тебя.

Мое сердце.

Мою душу.

Мое все.

Моя Белла.)

Любовь Эдварда ко мне была безгранична. Как он мог писать такое, пока меня не было? Я не знала, но лелеяла каждое слово, и это укрепило мою преданность ему.

«А как я показываю ему свою любовь?»

Я улыбнулась, вспомнив о том дождливом дне, который мы провели наедине в его сарае.  Казалось, это было так давно, но только неделя прошла.

Тогда мы снова немного опоздали на ужин, но в этот раз у нас было одеяло, и Бенджамин не наткнулся на нас.

Эдвард за ужином все время улыбался. Он почти ничего не ел, но это, скорее всего, из-за клубники, которую мы ели вместе.

Возможно, именно так - делая, то, что делаю - я и показываю, насколько много Эдвард значит для меня.

Потому что его улыбка для меня – все.

Вот таким образом мы продолжали медленно продвигаться вперед, и я упорно трудилась, изучая, что может вызвать улыбку Эдварда, которую жаждала видеть каждый день.

Целую вечность.

~~oo~~

– Ты здесь что-то не понимаешь, Изабелла? – спросил Бенджамин, мягко улыбаясь моему нахмуренному лицу.

– Просто, – я вздохнула с раздражением, находясь на последнем уроке крещения. – Если мы должны делать то, что, по мнению Епископа и Старейшин является законом, но Библия говорит иное, разве это не противоречит Богу?

Эдвард и Бенджамин тихо сидели и напряженно обдумывали мои слова.

Мы занимались  вечером после «Орднунга» и рассказов старейшин. Но некоторое из того, что они обсуждали сегодня, шло вразрез с тем, что, как я думала, говорилось в Библии. Это вводило в заблуждение, когда они говорили нам одно, а книга другое. Но я не собиралась озвучивать вопрос Епископу, хотя  могла бы сказать, что каждый урок он смотрел на меня в ожидании, что я что-то скажу.

Чтобы затеять спор.

Но я была тихой и сдержанной. По крайней мере, на публике.

Но двойные стандарты их учения разочаровывали.

Епископ  не практиковал то, что он проповедовал. Вообще.

– Это сложно, Белла, – начал Эдвард, неловко глядя на Бенджамина.

Я вздохнула, зная, что большего от них не добьюсь.

«Просто кивай и соглашайся, Белла. Ты поймешь это сама».

Так я и сделала. Я кивнула и улыбнулась, как будто поняла все сложности.

Эдвард робко улыбнулся мне и откинулся на спинку стула, вытягивая ноги.

Мы обсуждали все, что узнали за это время.

Бенджамин смотрел на меня, пока я убрала очки и снова села, вытаскивая свою Библию. Мы молчали некоторое время, пока Эдвард и Бенджамин наблюдали за мной. Когда я не смогла больше выдержать их пристальное внимание, я подняла глаза от книги и выжидающе посмотрела на Эдварда. Он усмехнулся и потянул за ухо.

– Так интересно наблюдать за тем, как ты читаешь, – прошептал он.

– Почему? – спросила я, вдруг застеснявшись, возможно, во время чтения я шевелю губами, повторяя слова, поскольку мне трудно понять некоторые места учения.

– Ты, кажется, полна решимости понять все, о чем читаешь, – ответил Бенджамин, ухмыляясь.

Я покраснела и посмотрела на книгу в руках.

– Я немного отстаю. У вас были годы, чтобы узнать все это. У меня же всего несколько недель, – прошептала я.

– Я думаю, ты знаешь больше, чем предполагаешь, – ответил Бенджамин и посмотрел на Эдварда, словно продолжая молчаливый разговор между ними.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я с интересом.

Теперь была очередь Бенджамина краснеть.

– Я просто имею в виду то, что ты чиста душой. Всё это кажется для тебя обычным. Ты, похоже, видишь душу во всём, что делаешь. Лучше, чем я, – пробормотал он.

– Это не правда, – сказала я, касаясь его руки на столе.

Он пожал плечами, внезапно став застенчивым.

– Это и правда не так, Бенджамин, – продолжала я. – Ты знаешь, как использовать закон на благо общине. Я вижу его или черным, или белым, а ты замечаешь и серые оттенки. Ты объясняешь это намного лучше, чем могу я. Ты так много испытал и знаешь, как применить этот опыт в жизни. Я же до сих пор заставляю людей сомневаться в необходимости моего присутствия здесь, - закончила я, нахмурившись.

Епископ, в частности, по-прежнему сохранял свои сомнения.

– Думаю, что люди в общине относятся к тебе лучше, чем ты думаешь, – сказал Бенджамин.

– Я сомневаюсь, Бенджамин, а вот по тебе здесь скучали, – прошептала я и снова похлопала его по руке, улыбаясь.

Он вздохнул и посмотрел на меня всего мгновение, как испуганное животное, как будто я могла внезапно ударить его. Я должна была задаться вопросом, насколько сильной была его ссора с отцом. Его мать хотела, чтобы он вернулся домой. Его сестра скучала по нему. И, конечно, остальной части общины не хватало их будущего Епископа.  

Эдвард откашлялся и кивнул в сторону двери, напоминая, что им пора уходить. Я вздохнула и отпустила руку Бенджамина, надеясь, что Эдвард примет эстафету и поведет его по тропинке из хлебных крошек, которые я перед ним насыпала.

У нас осталось всего три недели уроков, но Бенджамин по-прежнему не решался вернуться в общину. Ему было комфортно среди нас, но когда мы упомянули о походе на проповедь в выходные, он покачал головой и не ответил. Я не разглядела бы его в тени увядающей кукурузы у дома Миллеров, поэтому не знала, приходил ли он.

Я смотрела, как Эдвард и Бенджамин вместе шли в гору, надвинув шляпы и плотно застегнув куртки, когда начался дождь. Они исчезли, и я закрыла дверь, глубоко задумавшись.

У нас заканчивалось время.

Похоже, что у нас с Эдвардом будет больше обязанностей, чем мы могли справиться.

И я буду   женой Епископа.

Спала я  той ночью беспокойно из-за снов, которые были заполнены пугающими образами меня, стоящей рядом с Епископом Йодером, а не с Эдвардом. Это были худшие из кошмаров, что заставляли меня метаться и стонать большую часть времени.

~~oo~~

Наконец в череде дождей наступил достаточно длинный перерыв, чтобы мы смогли собрать у Эдварда в саду урожай. Дождь повредил некоторые плоды, так что пока Эдвард работал, чтобы починить то, что мог, я, оставив в покое поврежденные побеги бобов,  решила позаботиться о наших озимых  культурах. Свекла вроде как росла хорошо, и мы потеряли только одно из растений ореха сквош. На остальных начали расти мелкие плоды.

Но в конце октября придут заморозки, и я понятия не имела, успеет ли всё дозреть, когда ударят первые морозы.

Первые морозы.

Я устало вздохнула и вытерла лоб тыльной стороной ладони.

Все происходило не так, как я планировала.

За прошедшие две недели классов крещения Епископ продолжал глазеть на меня с презрением. Бенджамин всё еще не собирался возвращаться в общину. Он замыкался в себе при упоминании грядущего крещения Элис и Джаспера.

На этой неделе я сказала ему, что его мать была более отстраненной, чем обычно. Я подозревала, что она больна. Рэйчел ничего не говорила, и я не могла спросить Епископа. Но обычно мать Бенджамина встречала нас с улыбкой, когда мы приезжали на наши дополнительные занятия, а на этой неделе она даже не спустилась вниз из своей комнаты.

Бенджамин не хотел говорить об этом, и я не стала настаивать, понимая его опасения.

Он боялся, что будет изгнан не только своим отцом.

Я понимала, как он чувствует себя, потому что  знала, что глаза членов общины обращены на меня, куда бы я ни пошла. Была ли я с Эдвардом или с Калленами на череде свадеб, который  начались с приходом осени, люди смотрели на меня и переговаривались вполголоса, когда я проходила мимо.

Не думаю, что многие знали, что я понимала их речь, когда они говорили друг с другом на своём языке. И иногда то, что я слышала от некоторых из них, очень меня расстраивало.

Были  те, кто был мне рад.

Но были и те, кто считал меня угрозой.

Я пыталась скрыть свое разочарование от Эдварда, но он всегда видел меня насквозь.

Или, может быть, он просто слышал те же слова, что и я.

«Английский лазутчик».

“Угроза нашему Пути”.

“Соблазнительница нашего будущего Епископа”.

“Недопустимо”.

Поддержка Сары Миллер и Рэйчел Йодер на собраниях укрепляли мою веру в то, что здесь я желанна, но один - единственный пренебрежительный шепоток у меня за спиной  омрачал мою решимость, несмотря на заверения Эдварда.  

Время было на исходе.

У нас осталось чуть больше двух уроков.

Через три недели мы примем крещение.

Мы обязуемся вести себя согласно данному образу жизни.

Вместе.

И Епископ настоит на том, чтобы Эдвард стал Епископом. Возможно, он видит в этом способ удержать Эдварда от женитьбы на мне. Зная, что на меня будут смотреть свысока, что стресс будет слишком велик, что община может не принять меня, хотя Эдвард волен выбирать, на ком  жениться, они могут попытаться и принудить его отступиться от меня.

Казалось, все были настроены против нас.

Я оторвала сухую лозу с большей решимостью. Мы справимся сами, переживем эту зиму, и я докажу сомневающимся, что забочусь об общине так же, как и они. 

~~oo~~

До крещения Джаспера и Элис оставался один день.

Я не могла дождаться, чтобы увидеть обряд, чтобы всё увидеть и понять прежде, чем пройти через это самой. Эдвард и Элис заверили меня, что всё будет точно так же, как во время крещения Розали и Эммета, только сама свадьба будет в другой день, но всё же мне хотелось увидеть обряд, ведь через две недели пройдем крещение мы с Эдвардом.

Элис была взволнована, когда мы закончили работу над нашими свадебными платьями. Это заняло у  меня месяц, так же как у Элис. Розали помогала, когда могла, но сейчас она с Эмметом оставалась на ферме МакКартни,  помогая главе семьи с пристройкой к дому.

Несколько человек заливали фундамент для большого дома, а затем выкладывали рамки свай для двухэтажного дома. Мы готовили еду и помогали строителям, так что к концу второго дня строительства начало их дому было положено. Стоит ли говорить, что Розали была слишком занята на стройке.

Так мы с Элис оставались одни, мое время было занято уроками, шитьем и обучением.

Я с облегчением вздохнула, когда закончила последнюю петлю, и подняла глаза со своего платья, наблюдая, как Элис наклонилась, чтобы закончить своё.