Глава 23.1. В первый день

Я наблюдала, как Бенджамин вышел из дома, окруженный людьми; все они, казалось, были в восторге от того, что он вернулся. Только у нескольких людей, похоже, вызвало отвращение возвращение сына Епископа, и, что интересно, это были те же люди, кто и обо мне плохо отзывались, а думали, что ведут себя осмотрительно. Я почувствовала Элис позади, ее рука потянулась к моей, а улыбка сияла, когда она вытащила меня из комнаты на улицу. Мы едва спустились с крыльца, когда она наклонилась и заговорила.

- Я не могла тебе сказать, Изабелла! Но я очень хотела! Когда мы вернулись, чтобы принести нашу клятву, он был там! Его отец был так резок с ним, но он был полон решимости,  принося клятву. Я так горжусь им, Изабелла! – воскликнула она, продолжая вести нас к залитым солнцем скамейкам.

Я легко скользнула вслед за ней, хотя мое тело устало, а мысли проносились с такой скоростью, что ни одна не могла задержаться на мгновение в моей голове. Бенджамин вернулся, сегодня было празднование в честь крещения, Эдвард и я определенно могли облегченно вздохнуть при мысли о том, что Бенджамин станет следующим Епископом. Элис усадила меня на скамейку в тени и тут же отступила назад.

- Куда ты? – спросила я в недоумении. Она улыбнулась и наклонилась, чтобы обнять меня.

- Ты много работала прошлой ночью. Расслабься на мгновение. Я принесу нам перекусить, - ответила она и направилась к группе женщин, выкладывающих продукты для полуденной трапезы.

Я вздохнула и позволила своим глазам закрыться, чувствуя, как солнечные проблески пробивались через листву деревьев и отбрасывали тени на мои веки, пока я там сидела. Чувство умиротворенности царило вокруг меня. Нежный бриз доносил запахи еды и свежей сухой травы. Звуки детской беготни и игр доносились до моих ушей, равно как и разговоры, витавшие вокруг.

Иногда я жалела, что знала немецкий язык.

Опустив голову ниже, я спрятала свой хмурый взгляд, мои глаза следили за муравьем, перемещавшимся по столу зигзагами. Я пыталась сконцентрироваться на чем угодно, кроме разговоров вокруг меня, которые, казалось, продолжались в разъяренной форме. Я могла почувствовать жар на своих щеках и услышать стук собственного сердца.

Я действительно устала.

Мои нервы начали сдавать ото всех этих стычек с Епископом.

Но слова, что я слышала вокруг себя, заставили меня почувствовать разочарование и озадаченность в вопросе о любви к ближним.

«Он неподходящая кандидатура».

«Я просто уверена, она должна была сделать что-то, а не тащить его домой».

«Она сидит там, как будто ожидает чего-то».

«Не очень удачная пара для юного Мэйсена».

«Она очаровывает наших хороших парней и уводит их».

«Его ферма не будет процветать».

Я резко встала, из-за чего все голоса разом смолкли, все глаза уставились на меня.

Я ласково улыбнулась, как подобает амишской женщине, которой я не являлась, и заговорила.

- Мне очень жаль. Извините меня (нем.), – сказала я, предлагая им свои извинения, в то время как их глаза изумленно расширились. Я была абсолютно уверена, что сказала все правильно.

Я отвернулась от их покрасневших лиц и нашла глазами Элис до того, как она наполнила мою тарелку. Я больше не была голодна. Я ожидала встретить враждебность со стороны общины, я даже предполагала прямые нападки на меня, когда настанет моя очередь креститься. Но видеть и слышать, как они направляют недовольство против своего же человека, было выше моих сил. Бенджамин явно заслуживал лучшего. 

Сара Миллер заметила меня, когда я направилась к ним. Ее глаза сузились, как только я приблизилась.

- Что случилось, Изабелла? Вы выглядите взволнованной. Сегодня вам не о чем переживать, - сказала она мягко и приобняла меня. Я глубоко вздохнула и попыталась улыбнуться.

Уверена, улыбка больше походила на гримасу, но Сара сжала мою руку чуть крепче и отвела меня в сторону кухни.

- Сегодня особенный день, Изабелла. Сегодня мы увидели чудо. Судя по тому, что я слышала от Иезекииля, вы с Эдвардом – следующие. Мы действительно благословенны, - сказала она с улыбкой. 

- Если Старейшины позволят мне, - пробормотала я, чувствуя усталость, и волнение все больше переполняло меня.

Она остановилась и посмотрела на меня, ее глаза были сосредоточены.

- Почему они не позволят? – спросила она. – Ты приложила больше усилий, чтобы познать наш Путь, чем кто-либо из наших собственных детей. Ты как луч света, разбудивший многих вокруг тебя, Изабелла. О твоем принятии не может быть и сомнений.

Я кивнула и уставилась себе под ноги, боясь поверить ей. Она всегда была безупречно вежливой с момента нашей первой встречи. Этим она напоминала Калленов. Но слова тех, других, снова и снова заставляли меня сомневаться.

- Я догадываюсь, что многих расстроит мой брак с Эдвардом, - прошептала я и оглянулась на группу людей, которую подслушала перед тем. Сара проследила за моим взглядом и издала что-то вроде фырканья.

- О, Изабелла, не переживай из-за Шроков, - ответила она и перешла на шепот. - У них нет права спрашивать что-то с тебя. Они приехали к нам из Огайо, из Общины Старых Порядков, которая, как я думаю, сторонилась их из-за их прогрессивных взглядов. Мы приняли их с распростертыми объятиями. Это наш стиль жизни, и у них нет никаких причин вести себя так, как они ведут. Они и сами были новичками не так давно.

Я еще раз обернулась, нахмурившись.

- Тогда почему они думают в таком ключе и о Бенджамине? Я понимаю, почему они так обижаются на меня, - начала я, но Сара тяжко вздохнула и покачала головой.

- Они видят в нашем нынешнем Епископе человека, который возрождает те старые традиции, которые им импонируют. Не беспокойся, Изабелла. Наш Бенджамин будет Божьим благословением для нашей общины, когда примет сан,    - сказала она, направляя меня в сторону кухни.

Там я нашла Элис, равно как и Эсми, которая выглядела такой же усталой, какой, вероятно, выглядела и я сама.

Эсми кивнула Саре, Сара кивнула в ответ, улыбнулась мне и оставила нас наедине. Я приблизилась к Эсми и почувствовала ее теплые руки, обнимающие нас с Элис. Она тихо напевала про себя, пока обнимала нас.

- Я так горжусь своими дочерьми, - произнесла она и коснулась своими ладонями наших щек.

Я смущенно посмотрела на нее.

- Но я ничего не сделала, - пробормотала я.

Элис хмыкнула и покачала головой в моем направлении.

- Это не совсем так, Изабелла. Ты не только взяла на себя обязанность ухаживать за Йодерами этим утром, в конце концов, ты сказала Епископу то, что он должен был услышать! – сказала она, решительно кивая.

Я перевела взгляд на Эсми, нервничая из-за того, что они услышали нашу перепалку с Епископом.

- Я знаю, что поступила неправильно, высказав ему все это, но он просто сводил меня с ума, - я даже начала заикаться.

Эсми еще сильнее обняла меня и позволила себе нежный смешок.

- Изабелла, судя по тому, что мне рассказала Элис, ты всего лишь высказала то, что было на уме у многих. Ты такая непосредственная, но мы любим тебя за ту смелость, которую ты придаешь каждому из нас, - ответила она.

- Ты бы видела лицо Бенджамина в этот момент! – захихикала Элис.

Мои глаза расширились от ужаса.

- Он тоже это слышал? – воскликнула я.

Она кивнула.

- Должно быть, ты придала ему храбрости сделать то, что он сделал сегодня, несмотря на то, что сказал старейшина Иезикииль. Я думаю, Бенджамин знал, что ему необходимо было вернуться, - объяснила она.

Я не знала, что и думать обо всем этом.

Чувствовал ли он себя виноватым?

Прошел ли он через все это ради себя самого или потому, что чувствовал, что Эдвард будет страдать?

Или потому, что буду страдать я?

- Изабелла, не беспокойся! – сказала Элис. – Иди сюда, давай поедим и отдохнем хотя бы немножко. Это же праздник, а не инквизиция.

Я кивнула, положила еду на тарелку и расслабилась, когда, наконец, мы присели напротив Эдварда, Бенджамина и  Джаспера.

-  Куда ты убегала? – Эдвард был немного обеспокоен. – Ты казалась очень расстроенной, когда встала и ушла.

Я пренебрежительно махнула рукой.

- Не могла находиться здесь одна, - ответила я уклончиво, чтобы не выдать перед Бенджамином то, что мне пришлось услышать. Но Бенджамин смотрел на Шроков и все понимал. Затем оглянулся на меня и сконцентрировался на пище. Эдвард сжал губы, как бы давая понять, что знает, что это далеко не вся история, но не стал настаивать.

Каким-то чутьем я понимала, что мы вернемся к ней позже.

Чтобы отвлечься, я обратилась к Элис и Джасперу.

- Раз уж теперь вы официальные приверженцы Пути, как долго еще нам ждать свадьбы? – я захихикала, Элис же покраснела.

Джаспер был равнодушен к моей выходке. Он с легкостью медленно разломал цыпленка и лениво усмехнулся мне.

- Мы точно не будем ждать, пока вы с Эдвардом соберетесь. К тому времени уже будет зима, - промолвил он, улыбаясь все шире. – Сегодня мы планируем объявить об этом всем, кого мы намерены пригласить.

Брови Эдварда изумленно приподнялись.

- Хочешь сказать, вы женитесь через несколько недель? – спросил он, переводя взгляд с ухмыляющегося Джаспера на порозовевшее лицо Элис.

Они оба утвердительно кивнули.

- Таков план, - ответил Джаспер и успокаивающе сжал руку Элис. Она моментально расслабилась, и ее лицо приняло прежний оттенок.

Их взаимосвязь была просто невероятной.

Такая же, как наша с Эдвардом.

Эдвард прочистил горло и взглянул на меня.

- Я не думаю, что мы будем ждать наступления зимы, чтобы принести наши клятвы, - сказал он, и его губы дрожали.

Настала моя очередь краснеть и чувствовать легкое поглаживание руки Эдварда.

- Да, хорошо. Но вам по-прежнему нужно разрешение Епископа, Эдвард, - ответил Джаспер, его улыбка быстро испарилась.

- Я не переживаю за это, - сказал Эдвард и просто улыбнулся, когда Джаспер попросил разъяснить.

Хотела бы я знать, почему он так уверен в этом.

Но он просто улыбнулся и продолжил есть, поглядывая на меня весь остаток трапезы.

 ~~ОО~~

Я наблюдала за тем, как толпа потихоньку расходилась во второй половине дня, пожимая руку Джасперу и вежливо кивая Элис. Официальное объявление о грядущей свадьбе сопровождалось множеством поздравлений и добрых пожеланий. Было очень приятно наблюдать такое доброе расположение других по отношению к этим двум. Несколько людей спросили Эдварда о его планах по поводу невесты, их игривые подшучивания на немецком заставляли его краснеть и поглядывать на меня с лукавой улыбкой, как бы спрашивая  позволения рассказать им о наших намерениях. Он удержался от этого, чему я была очень рада, хотя женщины постарше и дразнили его словами о том, как необходимо иметь в своем доме хорошую женщину, затем посмотрели на меня задумчиво и ушли дальше по своим делам. Я простодушно улыбалась и старалась оставаться спокойной, пытаясь следовать Пути Амишей.

В какой-то момент Эдвард извинился и отошел, чтобы предложить свою помощь в погрузке повозки, которая служила для развоза скамеек для проповеди, и поэтому я села на наши качели. Работы по хозяйству были завершены, солнце потихоньку склонялось к холмам. Я устала за последние полтора дня.

Я была истощена, большую часть дня избегая назойливого внимания Епископа.

Я была разбита, пыталась игнорировать взгляды и шепот за спиной, отчаянно пыталась скрыть это, чтобы не волновать напрасно Эдварда и остальных Калленов.

Этот день, вероятно, был самым тяжелым с момента моего вступления в этот новый мир, как будто бы я вычищала конюшни и стирала вручную.

Я отчаянно желала доползти на верхний этаж, упасть на кровать, и надеялась, что следующий день будет более благосклонным ко мне.

Мои глаза сомкнулись в какой-то момент, но это не помешало мне услышать звуки неуверенных шагов. Я открыла глаза, ожидая увидеть Эдварда, и была удивлена, обнаружив Бенджамина. Он смотрел вниз и мял шляпу в своих руках. Я подвинулась и похлопала по месту рядом на качели. Он выглядел таким же уставшим, как и я сама.

Он отрицательно покачал головой и оперся на перила крыльца.

Я наблюдала за ним, пока он ковырял пятно на своей соломенной шляпе, он же смотрел на эту шляпу так, будто только она и существовала в этом мире. Я хранила молчание, опасаясь, что если заговорю, то непременно ляпну что-нибудь неловкое или неуместное. Он откашлялся тихо, не поднял взгляда выше моих ног и  произнес:

- Я хотел бы поблагодарить тебя, Изабелла.

Я начала ерзать на сидении и отрицательно закачала головой.

- Я не знаю, за что тебе благодарить меня. Я ничего не сделала, - пробормотала я, надеясь, что он посмотрит мне в глаза.

- За все. Меня не было бы здесь, если бы не ты.

Я пыталась поспорить, но он поднял руку, останавливая меня.

- Я только надеюсь, что хотя бы вполовину оправдаю твои ожидания, - сказал он и отрывисто засмеялся.

- Но я ничего не ожидаю от тебя, Бенджамин, - снова пробормотала я.

- Ты видишь больше остальных, Изабелла. Кажется, ты владеешь даром вдохновлять людей, - продолжал он. – У тебя нет страха, ты смело врываешься в логово льва. И ты все продолжаешь. Я был свидетелем того, как ты восстала против человека, который меня самого пугает до ужаса, видел, как ты противостояла ему, и в то же время ты все ещё улыбаешься и упорно продолжаешь. Ты отстаиваешь то, что, по идее, должен был отстаивать я. Но я не смог. Я провел все утро у ложа моей матери с мыслью о том, что после сегодняшней ночи и твоих слов должен что-то предпринять. Я достаточно набегался. Ты сделала это для меня, Изабелла. Ты помогла мне вновь узреть лик Господа.

Я снова отвела глаза, чувствуя неловкость и сконфуженность.

Он возлагал на меня слишком много надежд.

На  ту, которая сейчас была в шаге от того, чтобы разрыдаться и бежать, куда глаза глядят.

- Ты сделал все это самостоятельно, Бенджамин, - ответила ему я. – Тебе всего лишь нужно было понять, что люди действительно беспокоятся о том, чтобы ты был здесь, и с тобой было все хорошо.

- Но это ты заставила меня понять это. Твое желание быть здесь заставляет тебя не бояться ошибок, которые ты можешь совершить, - сказал он, когда я снова обратила на него свой взгляд, заметив, как сжались его губы при взгляде на отца.

Он с шумом выдохнул и повернулся ко мне, его глаза помрачнели.

Он наклонил голову набок и несколько мгновений задумчиво смотрел на меня.

- Ты взвалила на себя слишком тяжелое бремя, которое к тому же не твое, Изабелла, - прошептал он наконец. – Прости меня за это. Я очень виноват перед тобой.

- Это не твоя вина, - начала я.

- Нет, моя.  Мой отец никогда не мог по достоинству оценить чудеса Английского мира. Его отец не дал ему возможности покинуть общину и увидеть, что там (мир за ее пределами). Мой отец работает в современном мире в мебельном магазине, но он не человек того мира. Я думаю, что он просто - напросто принципиально отказывается принять это, потому что его отец отверг это. Мое желание остаться там значило, что у меня было то, в чем было отказано ему. Он не оценил это. И теперь он не может принять тот факт, что его дети будут иметь лучшее, нежели он имел, - печально объяснил он.

- Я не уверена, что это было лучшее, Бенджамин. Но родители должны хотеть только самого лучшего для своего ребенка, – ответила я.

Он пожал плечами и снова принялся мять свою шляпу.

- Я сердился на него за то, что он не принимал мое мнение. Доказывая ему обратное, я отказался от всего, что приобрел в том мире. Лучшие вещи. Я встретил там девушку, которую, как я думал, полюбил. Которая, как я думал, любила меня, - прошептал он и склонил голову. Он сглотнул и откашлялся. – Мой отец не понимал, как можно любить кого-то вне Общины. Он никогда не мог понять того, что выходило за пределы его собственного опыта.

- Это его вина, не твоя, - возразила я.

Он рассмеялся и закивал.

- Но я не смог переубедить его изменить свой взгляд на английских женщин. Я знаю, что его неприязнь к тебе напрямую связана со мной. И я прошу прощения за это, - уже совсем тихо сказал он.

Я встала и шагнула навстречу к нему. Более откровенного разговора сегодня я уже не выдержу.

- Я раздражаю его по многим причинам, Бенджамин. Пожалуйста, не принимай на себя ответственность за все чувства, которые Община питает ко мне, - я постаралась отстраниться от эмоций, которые переполняли меня, когда я думала о том, что, вероятно, еще долгие годы буду повторять себе эти слова.

Он взглянул на меня, его темные и проницательные глаза были полны сожаления.

- Ты показала ему, что есть человек, который может выдержать его жестокие слова. В конце концов, в ту ночь я должен был стать тем самым человеком. Но я струсил, а ты оказалась храбрее. Я боюсь, что не достоин предложенного мне сана. Я опасаюсь, что не оправдаю веры в себя. Я даже не знаю, действительно ли я угоден Богу, - сказал он хриплым голосом.

- Я не думаю, что тебе есть смысл забегать так вперед, Бенджамин. Ты и сам понимаешь, что ты очень нужен здесь, старейшина Иезекииль лишь подтолкнул тебя, так как тебе это было необходимо. Иногда нам просто нужно вовремя получить толчок в правильном направлении, - мои объяснения развеселили его, и я улыбнулась ему в ответ.

- Старейшина Иезекииль бывает очень убедительным.  Ему тяжело сказать «нет», - серьезно кивнул он.

- Но ты и сам знаешь, что это было правильно, - мягко ответила я.

Он снова вздохнул и продолжил качать головой, как будто само это движение помогало ему признать это.

- Мой отец никогда не желал этого высокого положения. Он был избран позже, после смерти нашего старого Епископа. Он был успешным предпринимателем в то время. А пост Епископа накладывает дополнительное бремя. Он никогда полностью не принимал его. Поэтому, когда я был избран, многие предположили, что я из того же теста. Многих беспокоило то, что я буду таким же, как и он. Я понимаю, что, пока я жив, мне всегда будут напоминать об ошибках моего отца.

Но я буду бороться за право жить праведно с твоей помощью, потому что именно ты показала мне, что существуют честные и настоящие ценности, за которые стоит бороться. Ты, Изабелла, стоишь того, чтобы за тебя боролись, ты уже практически Амиш в глазах Господа. Эдвард был прав. Ты – небесный ангел, посланный осветить наш Путь. Ты станешь достойным партнером моему лучшему другу, сделаешь для него все необходимое, также как он делает все для тебя, - закончил он ободряюще.

В горле у меня запершило, я постаралась вздохнуть как можно глубже, пока его слова откликались во мне столь громко после  длинного и тяжелого дня.

- Спасибо, Бенджамин, - прошептала я ему с признательной улыбкой. Было приятно услышать это от кого-то помимо Эдварда и семьи.

Бенджамин кивнул и еще раз оглянулся на своего отца.

- Я должен нести надежду и утешение моим людям, раз уж решил стать хорошим Епископом, не правда ли? Думаю, мне стоит начать с приветствия, которое ты должна была получить от Епископа еще в начале.  Теперь эта обязанность с честью ложится на меня, - сказал он, смеясь.

Я удивленно уставилась на него.

- Хочешь сказать, что ты принимаешь пост Епископа прямо сейчас? – воскликнула я с надеждой в голосе.

Он нервно засмеялся, оглядываясь на старейшин, которые обступили Епископа Йодера и, казалось, были глубоко погружены в обсуждение.

- Голосование будет сегодня вечером. Но Иезикииль уже сообщил мне, чтобы я был готов, так что, считай, да.

- О, Бенджамин, это такой огромный шаг для тебя! – я задержала дыхание от гордости за моего друга.

Он снова нервно засмеялся и глубоко вздохнул.

- Да, действительно. Но твоя смелость дарит мне силу и отвагу, а значит, я смогу, - сказал он, замолчал на мгновение, собираясь с мыслями и беспокойно сжимая в руках шляпу.

Я наблюдала, как перед моими глазами из растерянного мальчишки Бенджамин снова превращался в мужчину, наполненного верой.

- Тогда вот тебе первый совет от меня, как от Епископа, - начал он, в упор смотря на меня. – Не пытайся оправдывать ожидания других. Будь верна сама себе.

Я рассмеялась.

- Это Шекспир, а не Библия, - подразнила я его.

Его улыбка была теплой, он кивнул.

- Есть одна истина, которую мой отец так и не постиг, что есть и другие мудрые пророки на свете, у которых мы могли бы поучиться, - объяснил он и серьезно взглянул на меня. – Шекспир был мудрым человеком. Эти слова несут истину, и мы должны им следовать. Слушай свое сердце, ведь только в нем мы ближе всего к Господу.

- Тогда Шекспир действительно был мудр, - согласилась я.

- И так ты увидишь, как ваш новый Епископ привнесет свежую мысль в умы своих прихожан, - сказал он. – Потому что мы с тобой повидали зло внешнего мира. Мы понимаем, какая красота существует в нашем мире.

Я незаметно коснулась его руки, стараясь не нарушать правила приличия.

- И благодаря этому, Бенджамин, ты станешь лучшим Епископом. Я так тобой горжусь! – сказала я, улыбаясь.

- Ты увидишь, Изабелла, - прошептал он. – Все будет правильно в этот раз. Скоро все наладится. Я обещаю тебе мир и покой.

Взглянув на Бенджамина, я сердцем почувствовала, что Бог сделал правильный выбор. Он был заблудшей овцой. Он прошел через испытания, и сейчас, стоя передо мной, был самым подходящим человеком для уготованной ему роли. Боящийся неудачи и сомнений. Наученный горьким опытом и страданиями.

Он был в гораздо большей мере человеком Бога, чем его отец.

Потому что старался жить лучше, справедливее, честнее.

А чем я гордилась больше всего, так это тем, что и Иезекииль, и остальные заметили это.

Все будет хорошо.

Наш мир совершенствуется.

~~ОО~~

Ночью стало холоднее, но пока его тепло рядом, меня это не беспокоило. В какой-то момент, пока он читал мне, я склонялась все ниже и вдруг обнаружила, что его рука обнимает меня. Его голос был нежным и убаюкивающим. Я почувствовала, как мои глаза закрываются под теплую и нежную музыку его слов, и прежде, чем  поняла это, я уснула. На краю сознания  понимала, что  должна проснуться и отправиться в постель. Но я целый день не видела Эдварда, к тому же, последние несколько дней были слишком бурные, поэтому я остро нуждалась в его тепле и комфорте.

Скорей всего, мой разум просто отказался просыпаться, когда я услышала свое имя где-то вдалеке. Или  надеялась, что, игнорируя этот голос,  смогу остаться в его объятьях. Я вздохнула, чувствуя тепло его рук,  и мне показалось, что я уловила какое-то движение. Только когда  ощутила мягкость постели, я открыла глаза и увидела зеленую бездну глаз, смотрящих на меня.

- Уже поздно, Белла. Ты должна поспать.

Я сладко вздохнула, ощущая легкое прикосновение его пальцев на моем подбородке. Его губы легким движением коснулись моих, прежде чем он отстранился. Моя рука запуталась в его волосах, его пальцы медленно разжали мои,  освобождаясь. Я боролась со сном, чтобы не расставаться с его милой улыбкой и проникновенными глазами, но мои глаза отказывались оставаться открытыми.

- Спи сладко, Белла. Утро вечера мудренее.

Я снова попыталась заговорить, но он остановил поцелуем мою невнятную речь. Голова становилась все тяжелее, руки наливались свинцом и безвольно падали.

Я провалилась в сладостный сон со вкусом Эдварда на своих губах.