4. Фролик
EPOV
Самоотверженная жертва с распростертыми объятьями.
Ты падаешь на каждом шагу,
Тебя ведет ко мне луна.
Как притяжение земли,
Твое притяжение манит меня.
Я ощущаю приливную волну в сердце,
Борюсь, чтобы преодолеть
То, что я пресек.
Ты запретный плод,
Но предлагаешь мне освежающий вкус,
В котором я сам себе отказал.
Ты напиток моей души,
Посмею ли я утолить свою жажду?
Я лежал в постели, вдыхая свежесть простыней и вспоминая запах цветов и пьянящий аромат ее волос.
Почесав челюсть, я перевернулся на спину, наблюдая, как яркий лунный свет медленно угасает, и его сменяет предрассветная тьма. Я не мог стереть из головы воспоминания о ее прикосновении: мягкость ее кожи, обжигающее касание ее пальцев. Вновь смежив веки, я увидел ее глубокие, темные глаза, полные эмоций и смотрящие на меня.
Эти глаза и ее мелодичный голос, затягивали меня. Ее запах опьянял меня.
Она мучила меня.
Она причиняла мне физическую боль, которая саднила глубоко в животе и не ослабевала.
Но это не значит, что я хотел, чтобы боль ушла.
Я находил в ней особое удовольствие, зная, что что-то позволило мне чувствовать снова.
Но острая боль усиливалась, когда она была рядом, тянула меня к ней, оседала в костях, когда я думал о ней, уже отойдя от искушения ее прикосновениями и дыханием.
Единственным облегчением от боли было ее принятие и надежда на то, что она снова вернется.
Я знал, что было неправильно желать этого.
Желать, чтобы она осталась.
Я молил своего милостивого Бога дать мне завтра знак.
Велеть мне бежать за ней или забыть ее.
***
BPOV
Я знала, что было рано.
Я чувствовала себя так, будто только что заснула. Быть может потому, что так и было. Я плохо спала, голова шла кругом от нетерпения увидеться с Эдвардом. Чем больше я думала о нем, тем больше нервничала из-за возможности увидеться с ним завтра на людях.
Как он будет вести себя со мной?
Как поведу себя я?
Я знала, что все-таки что-то было. Стихотворение ясно дало мне это понять. Его мягкое прикосновение подтвердило, что его тянуло ко мне так же, как и меня к нему.
Но я поняла, что притяжение к кому-то не позволяет включить человека в общину. А я была не просто «кем-то».
Я была Чужачкой.
Я знала, что с моей стороны было бы не правильно гоняться за ним. Но Элис подтолкнула меня к тому, чтобы отнести ему ужин. Эсми улыбалась, глядя, как я краснею в его присутствии. Возможно, быть заинтересованной в мужчине-амише не было под большим запретом.
Когда бесценные часы ускользнули от меня, я еще больше задумалась о нем и о том, что могло произойти на Фролике.
Признает ли он меня?
На публике эти люди казались довольно скрытными.
Возможно, они открывались только среди своих.
Откроется ли он в моем присутствии?
Что я творю?
Я уеду через пару дней.
Просто чушь какая-то.
Но его прикосновения и его взгляд…
Мои мысли вращались вокруг насыщено-зеленых глаз, пока у меня не заболела голова, и вновь не сомкнулись веки. Пока меня слегка не толкнула миниатюрная рука. Тяжелые веки медленно открылись к тускло освещенной улыбке на лице моей соседки по постели. Я знала, что мне пора вставать и начинать новый день: доить коров, кормить свиней или делать что-то еще, что они для меня запланировали. Но в кровати было так тепло, да и я только что заснула.
– Я набрала тебе ванну, Изабелла. Пойдем, пока отец не отправил нас заниматься домашними делами. Тебе надо быть бодрой сегодня, и ванна как раз поможет тебе проснуться, – тихо сказала она, еще раз подтолкнув меня.
Я неуклюже выбралась из кровати, ноги все еще ныли от вчерашней ходьбы. Элис отвела меня в соседнюю комнату, где стояла ванна с ножками в виде когтистых лап и небольшой комод.
– Мойся скорее, Изабелла. Нам нужно многое сделать этим утром, прежде чем мы пойдем на ферму к Уитлокам, – и, положив новую сорочку и чистые полотенца рядом с ванной, она закрыла за собой дверь.
Пробежав языком по зубам, я поморщилась, ощутив на них налет, и прошмыгнув обратно в спальню, вытащила рюкзак из-под кровати и взяла его с собой в ванную. Я даже не представляла, как они здесь чистят зубы – я не видела зубных щеток в ванных. Достав свою щетку, я принялась энергично чистить зубы. Если у меня и были планы подобраться сегодня к Эдварду поближе, то я, по крайней мере, буду выглядеть и пахнуть хорошо.
Почистив зубы, я забралась в ванну, вода в которой все еще была горячей. Я тут же ощутила, что боль и усталость покидают мое тело, и замычала, благодарная исцеляющей воде, которая утонченно пахла цветами. Я позволила себе отмокнуть совсем недолго, чтобы не оказалось, что я слишком много себе позволяю. Я терла кожу, пока она не порозовела, а потом полезла в рюкзак за своим любимым шампунем.
Вымывшись и высушившись, я вернулась в комнату, где на кровати нашла чистое платье. Я быстро надела его, начиная понимать хитрость с застежками, и заплела волосы в легкую косу. Я надеялась, что хорошо вымылась, но без зеркала это было сложно узнать. Сделав глубокий вдох, я тихо спустилась по лестнице, направляясь на кухню.
Солнце только начало подниматься над горизонтом, когда я дошла до двери, ведущей в кухню.
И остановилась, услышав, происходивший там разговор.
– Она не понимает наших законов, Мама. Она опозорит нас.
Я тяжело сглотнула от слов Розали.
– Она наша гостья. И это наше дело, показывать ее другим или нет. Ее намерения благородны.
Слова Эсми заставили меня покраснеть. Она говорила как моя мать, Рене.
Отчего мне еще сильнее захотелось связаться с семьей.
– Она неровно дышит к Эдварду. И ты, конечно, понимаешь, какой скандал это повлечет, и всё накануне моей свадьбы, Мама.
– Эдварду нужен кто-то, кто спас бы его от печали. Может быть, друг смог бы это сделать. Я думаю, что Эдвард достаточно хорошо знает законы, чтобы сохранять надлежащую дистанцию, Розали. И если это перерастет в нечто большее, ты должна быть рада за него и за нее тоже. Возможно, именно поэтому Господь привел ее к нам. Она тоже в чем-то нуждается, иначе осталась бы в своем мире. И мы здесь, чтобы обеспечить ее всем, что ей нужно, чтобы найти свой путь.
– Только не проси меня приглашать ее на свадьбу.
– Твоя свадьба – это, конечно, твое дело. Но меня огорчает то, что ты не хочешь видеть сестру на своем празднике.
– Она мне не сестра.
Голоса на кухне стали слишком тихими, чтобы я могла расслышать их, но я уже услышала достаточно.
Я знала, что Розали не заинтересована в любого рода дружбе со мной, и, может быть, в этом она была самой разумной в семье. По крайней мере, Розали понимала, что я не пробуду здесь долго. Та часть их жизни, которую они позволили мне пережить на собственном опыте, хорошо помогла мне узнать их.
Вот и все.
Я не собиралась строить здесь свою жизнь.
Я шла к парадной двери, когда услышала раздавшиеся по ту сторону от нее шаги.
– Доброе утро, Изабелла, – прозвучал грохочущий голос, когда дверь распахнулась передо мной. За ней стояли Эммет и Карлайл в его тени.
Я приостановила свой побег, нацепив на лицо неестественную улыбку в ответ улыбающемуся гиганту, стоящему передо мной.
– Доброе утро, Эммет. Карлайл, – ответила я, кивая им обоим, и с неохотой отвернулась, чтобы вернуться на кухню.
На кухне меня встретили три пары глаз. Элис пыталась улыбнуться извиняющейся улыбкой, кажется, зная, что я ненароком услышала. Эсми подошла ко мне и торопливо обняла, после чего начала накрывать на стол. Розали же просто повернулась кругом, чтобы закончить приготовление яиц на большой сковороде с длинной ручкой. Напряжение было подавляющим, пока я стояла там, наблюдая за Карлайлом и Эмметом, вникающими в происходящее. Неловкую тишину нарушил ясный голос Карлайла.
– Я умираю с голоду! Не знаю, что ты готовишь, Розали, но пахнет вкусно! Уверен, что Эммет с радостью будет завтракать с тобой каждое утро, если ему стоит ожидать такую вкуснятину каждый день! – воскликнул он и легко опустил руку на мое плечо, словно поддерживая меня, после чего пошел на свое место.
Эммет прошел мимо меня и занял место рядом с Карлайлом, заведя тихую беседу о событиях дня. Я помогла Элис принести наш завтрак, избегая холодного взгляда Розали всякий раз, когда проходила мимо. Она заговорила, лишь когда я уселась рядом с Элис.
– Интересно, присоединится ли к нам Эдвард сегодня? – небрежно сказала она, с комфортом усаживаясь рядом с Эмметом. На мгновенье ее глаза метнулись ко мне, а на лице промелькнула знающая ухмылка в ответ на заливший мои щеки румянец.
– Я уверен, что он уже в поле или же на пути к Старейшине Уитлоку, – подчеркнул Карлайл и передал по кругу печенье. Я хранила молчание, сосредоточившись на яйцах на своей тарелке.
Казалось, будто у всех уже были какие-то мысли насчет нас с Эдвардом, даже если сами они не видели, какое влияние мы оказывали друг на друга. Амиши сплетничают не меньше нас? Или мои противоречивые чувства настолько очевидны? У меня было такое чувство, что Фролик пройдет просто-напросто унизительно: либо Эдвард будет игнорировать меня, либо я буду всю дорогу запинаться, обеспечивая общину сплетнями.
А по сему я была решительно настроена не смущать ни себя, ни Эдварда на Фролике.
Я буду хорошо себя вести и держаться на расстоянии.
Этому амишу не нужно еще больше драмы в жизни.
И уж точно не из-за меня.
– Изабелла, не хотела бы ты помочь мне сегодня на кухне? Нам нужно испечь хлеб и приготовить десерты, – спросила Эсми, пока я помогала ей прибраться.
Я бросила взгляд на Розали с ее едва скрываемой усмешкой и с опаской покачала головой.
– Я не знаю, что приготовить. Я люблю печь пироги, но…
– Я люблю пироги! Испечешь, Изабелла? – громко спросила Элис.
Я перевела взгляд с нее на Эсми, демонстративно игнорировавшую Розали с ее драматичным вздохом, стоявшую возле раковины.
– Какие пироги вы любите? – спросила я, подумав, что, может быть, смогу приготовить яблочный пирог по бабушкиному рецепту.
У них хоть есть все, что мне нужно?
И внезапно я побоялась делать то, что любила больше всего.
– Ветви ежевики уже гнутся от ягод, – сказала Эсми, доставая ингредиенты из шкафа.
– И мы только-только собрали первые яблоки с нашего дерева. Можешь приготовить яблочный пирог? Я порежу их! – сказала Элис, умоляюще глядя на меня.
Я рассмеялась; страхи, беспокоившие меня, начинали стираться из памяти при виде Элис, такой гостеприимной и дружелюбной. Конечно, Розали знала, как сломить наш дух товарищества своим громким стоном и гортанным смешком.
– Яблоки идеально подойдут. Очень символично, Белла. Мы, конечно, всегда могли бы обойтись вишенками, – размышляла она, но прикрыла рот, заметив предостерегающий взгляд Эсми.
– Достаточно, Розали! Можешь собрать ежевику. Набери, пожалуйста, полную корзину, – велела Эсми и буквально вытолкала Розали из кухни.
Я стояла на месте, чувствуя себя неловко из-за разговора по поводу пирога.
Я всего лишь хотела помочь.
Не было в пироге никакой символичности.
– Не беспокойся из-за Розали. Она волнуется о предстоящей новой жизни вдали от дома. И не секрет, что она совсем не создана для кухни, – утешающее сказала Элис и потянула меня к раковине.
– Просто я не хочу причинять беспокойство. Вы были так добры, приняв меня. Может быть, настала пора уйти. Я не хочу становиться причиной проблем, – пробормотала я, тяжело сглотнув от мысли о том, чтобы вернуться в свой мир.
Мне предстоит сделать выбор.
Куда идти. Объясниться перед родителями.
Выбрать свою тропу.
Почему-то теперь это звучало просто ужасающе.
– Ну, Изабелла? Я приготовлю хлебный пудинг и молочный пирог, если ты поможешь мне с фруктовыми пирогами, – сказала Эсми с улыбкой, когда вернулась на кухню.
Я кивнула, продолжая хранить молчание, и взяла продукты, которые достала Эсми.
Топленый жир, мука, соль, сахар, специи. Когда я взяла все, Эсми достала миски и скалку. Она улыбнулась чуть шире, заметив мою мягкую улыбку.
– Я так понимаю, ты знаешь, как правильно приготовить тесто? – спросила она.
– Можно сказать, что я эксперт в приготовлении пирогов. Мне нравится готовить их, – с гордостью сказала я, забирая у нее из рук кухонные принадлежности и фартук.
Пару мгновений она смотрела на меня оценивающим взглядом, проверяя, как я отмеряю продукты, после чего чуть похлопала меня по плечу и ушла готовить свой хлебный пудинг. Я быстро узнала, что амиши любят хлеб. И все, что можно использовать в готовке еще раз, находит свое место в новом блюде. Для приготовления хлебного пудинга потребовался весь испеченный утром хлеб, в результате чего получился запеченный десерт с изюмом и корицей.
Я наблюдала за Эсми в работе, за ее довольной улыбкой, с которой она оценивала развернувшуюся на кухне деятельность. Элис, как и обещала, нарезала яблоки, время от времени посмеиваясь над странно нарезанными кусочками и сгрызая их. Ее энергия шла мне на пользу, пока я разделяла тесто и раскладывала его в укрытые салфетками миски и убирала в холодильник. Я снова подивилась их изобретательному холодильнику, работавшему на природном газе. Очередное жульничество нелюбителей благ цивилизации, но я была рада этому.
В противном случае с полдюжины приготовленных нами пирогов зачерствели бы.
Вскоре вернулась Розали, неся в руках большое ведро спелой ежевики, и отдала его мне, после чего поспешно ушла, вызвавшись подготовить стулья и одеяла к сегодняшнему дню. Я испытала сиюминутное огорчение, вызванное ее поведением, но отмахнулась от него, ополаскивая ягоды для первой партии пирогов.
Эсми внимательно наблюдала за мной, пока я раскатывала тесто для ежевичных пирогов, и кивала, когда я добавляла правильное количество сахара и лимонного сока. Я немного нервничала, признаю. Рене никогда не следила за мной, пока я пекла пироги. Но Эсми казалась искренне заинтересованной в том, как я управлялась на кухне.
И признаюсь, что я немного покрасовалась, укладывая верхний слой теста и украшая его лепестками, смазывая яичным желтком. Даже Элис была под впечатлением.
– У тебя так красиво получается. Я не захочу его есть, – хихикнула она и помогла мне поставить пирог в разогретую духовку.
Вернувшись к столу, я достала еще один заготовленный шарик теста для яблочных пирогов и принялась раскатывать его. Эсми тем временем расположилась рядом со мной и тоже принялась раскатывать тесто для яблочного пирога. Она молчала, пока мы трудились; на кухне уже становилось жарко от утреннего солнца и разогретой духовки. Когда мы начали раскладывать пироги по тарелкам, она наконец заговорила.
– Похоже, ты любишь печь пироги, Изабелла. Это не особо распространено среди девушек твоего возраста в твоем мире, верно? – тихо спросила она.
– Нет, просто я поняла, что люблю печь. Готовка успокаивает нервы. Я хотела пойти учиться на пекаря, но Джейк, – я начала, но тут же захлопнула рот, хмуро глядя в миску с яблоками. Я чувствовала, как сильно колотится сердце от одного только упоминания его имени. А холодная дрожь, пробежавшая по телу, заставила меня слегка содрогнуться.
Эсми молча ждала, когда я продолжу, но потом снова заговорила.
– Джейк не одобрял твоего желания учиться печь?
Я помотала головой и издала глухой смешок.
– Нет, ему вполне нравилась моя готовка. Просто он не хотел, чтобы я делала это для других, – ответила я, ложкой вылавливая яблоки на тесто, чтобы отвлечь себя от страха, который поднимался внутри.
– Джейк – твой жених? – мягко спросила она.
Я снова замотала головой.
– Он был моим парнем. Вовсе не жених в том смысле, в котором вы подразумеваете. Но он был тем еще собственником, – сказала я, взволнованно поглядывая на нее. Станет ли она осуждать меня за то, что у меня был парень? За то, что я сбежала от него?
Она лишь кивнула, задумчиво улыбнувшись мне, и продолжила готовить свой пирог с заварным кремом.
Яблочные пироги я украсила так же, как и ежевичные, которые были уже почти готовы. Я глянула в окно, и, судя по виду, близился полдень. У себя дома я бы сейчас только просыпалась, начиная свой день. А здесь я уже поела и испекла полдюжины пирогов.
Я вдруг задумалась о том, как там поживает Чарли.
Мне нужно позвонить ему.
Интересно, мой мобильный ловит из такой глубинки?
Я попросила разрешения отойти на минутку и прошмыгнула наверх, туда, где лежал мой рюкзак. Порывшись в нем, я наконец нашла свой телефон, зарытый на самом дне. Открыв его, я нахмурилась, увидев, что связи нет, и со вздохом захлопнула его. Кажется, мне придется поехать в город, чтобы позвонить.
Джейк, конечно же, уже уехал. Прошло целых два дня.
Завтра. Я уеду завтра.
Я застегнула рюкзак и засунула его обратно под кровать, и, обернувшись, увидела в дверном проеме Элис, стоящую с широко распахнутыми глазами.
– Ты не можешь сейчас уехать.
Я моргнула от ее слов.
Я озвучила свои мысли вслух?
– Что ты имеешь в виду? – осторожно спросила я.
Она зашла в комнату, скрестив руки на груди.
– Я просто знаю. Ты собираешься уехать. Ты не можешь уехать так скоро. Пожалуйста, – прошептала она. Ее мольба была такой искренней, что я смогла лишь кивнуть.
Взяв меня за руку, она потянула меня вниз, говоря шепотом, пока вела на кухню.
– Тебе еще многое предстоит испытать, Изабелла. И у тебя есть причина оставаться здесь. Я в этом уверена, – сказала она, улыбнувшись, когда заметила мой румянец.
И снова этот амиш.
– Я прячусь как трусиха, Элис. В этом нет ничего особенного, – сказала я, когда мы вернулись на кухню. Эсми услышала окончание нашего разговора и нахмурилась.
– Есть разница между «прятаться» и «убегать», Изабелла. И я подозреваю, что последнее – как раз твой случай, – сказала она и принялась вынимать ежевичные пироги, чтобы освободить место для хлебного пудинга и пирогов с заварным кремом. Когда она обернулась ко мне, в ее глазах было столько эмоций, что я невольно содрогнулась при мысли о предстоящих расспросах, которые, я уверена, вскоре произойдут.
Почему бы им не хотеть узнать?
Они пригласили меня в свой дом, не задавая никаких вопросов.
У меня возникало чувство, что это лишь вопрос времени.
– Ну так что, Изабелла? Ты прячешься, чтобы избежать обязательств в своей жизни, или ты убегаешь? – спросила она.
Спиной я почувствовала стол, в который уперлась, внезапно ощутив усталость. Я спрятала глаза от пристального взгляда Эсми и издала протяжный вздох, готовясь к тому, чтобы рассказать о своей жизни и причинах своего побега. Я почему-то решила, что они увидят во мне трусиху и укорят за то, что я не была сильна в своих отношениях с Джейком. Когда я вновь посмотрела в ее глаза, ее взгляд стал мягче.
– Он нехорош для тебя? – спросила она.
Я сглотнула ком в горле и покачала головой.
– Он не всегда был таким, как сейчас. Когда-то он был милым и любящим. Но все изменилось, когда мы начали встречаться. Он изменился, – начала я, неуверенная, в том, сколь много я хотела им рассказать. Они молчали, пока я набиралась смелости, чтобы заговорить о Джейкобе Блэке. – Я знала Джейка с детства, навещала его летом вместе с отцом. Мои родители развелись, когда я еще и говорить не умела. Так что мое восприятие отношений базируется в основном на маминых ошибках, – сказала я, опуская взгляд на пальцы, которые я нервно теребила.
– Тогда я понимаю твои вчерашние слова о нашем браке. Мы, должно быть, кажемся странными в твоих глазах, – тихо ответила Эсми и кивнула, чтобы я продолжала.
– Мы с Джейком начали встречаться вскоре после того, как я вернулась с отцом в Вашингтон. До этого момента я ни с кем не встречалась. Честно говоря, я боялась этого, видя, как закончились отношения моей матери. Но Джейк был милым и добрым, к тому же сыном лучшего друга моего отца. Это казалось естественным. И моему отцу нравился Джейк. Что только осложнило ситуацию, когда все изменилось, – сказала я, качая головой от воспоминаний о том, как я пытаюсь объяснить причины появления моих синяков, борясь со стыдом, а потом говорю Чарли о том, что сломанная рука вовсе не была результатом велосипедной аварии.
Конечно же, он поверил Джейку. Я делала вид, что все это было следствием моей неуклюжести. Как я могла теперь сказать, что это был Джейк?
– Он обижал тебя? – выдохнула Эсми, делая неуверенный шаг в мою сторону. Я сделала шаг назад.
– Это не его вина. Он очень легко выходит из себя. Он сильно меняется, когда его выводят. Словно в голове что-то щелкает. Он даже говорил, что это как химическая реакция. Заложено генетически, – с горем пополам объяснила я.
Я понимала, что это неправильно. Но спустя месяцы упреков, месяцы боязни высвободить в нем зверя начинаешь давать рациональное объяснение. Ты принимаешь. Учишься жить с этим. Пока не сломаешься.
– Изабелла, нет, – воскликнула Элис хриплым голосом, подходя ко мне. – Ни один мужчина не должен поднимать руку на женщину. Это запрещено. Это наказуемо!
– У вас есть такие законы? Ты могла сходить к представителю закона за помощью? – в ужасе воскликнула Эсми.
Я тихо рассмеялась и покачала головой от их наивности.
– Мой отец – представитель закона. И отец Джейка – шеф в его отделении. Однажды я пыталась сказать отцу, но он не понял. Я уже создала непроницаемую паутину из оправданий. Я слишком долго делала вид, что все это последствия несчастных случаев, – сказала я и отвернулась вытереть стол, надеясь, что на этом разговор закончится.
Вместо этого я почувствовала руки Эсми, а затем и Элис, когда они крепко обняли меня. Их чувства застали меня врасплох; после столь долгого признания того, что моя жизнь была такой, какой должна быть, я очутилась в мире, чужом, но таком, где жизнь была, какой и должна была быть на самом деле. Было трудно сдерживать слезы, которые я отказывалась проливать из-за Джейка и неверно понятых обстоятельств. Но я лишь позволила им обнимать меня, а потом тихо прокашлялась.
– Мы сожжем пироги, – пробормотала я, выскальзывая из их объятий, чтобы проверить яблочный пирог.
Они, кажется, почувствовали мое желание бросить эту тему, и помогли достать пироги из духовки, оставляя их охлаждаться на полотенцах, разложенных на столе. Элис внимательно наблюдала за мной, пока мы убирались и собирали все, что нужно в дорогу. Я пыталась выдавить улыбку, чтобы дать понять, что все хорошо, несмотря на все, через что я прошла, но ее взгляд словно бы проникал сквозь меня, будто она могла видеть все мои грехи.
Эсми проводила нас на улицу с едой в руках, нежно похлопав меня по плечу, пока мы шли к поджидающей нас повозке. Мы сложили еду в коробки в открытом кузове, где уже были полдюжины стульев и свернутых одеял. Карлайл потянул поводья двух своих больших лошадей и развернулся к нам с яркой улыбкой на лице.
– Едем? Мужчины проголодаются к нашему приезду! – сказал он и забрался на скамью напротив.
Следом зашла Эсми, усаживаясь рядом с ним и надевая на голову темную шляпку. Розали уже сидела в задней части повозки, устроившись среди стульев. Затем в нее забралась Элис и уселась на скамью, выжидательно улыбаясь мне. Издав вздох, я забралась следом.
Возможно, «забралась» – это преувеличение.
Я скорее цеплялась и карабкалась, ползя на животе, едва мне удалось неуклюже закинуть ногу, чтобы влезть в повозку. К тому времени, когда я взобралась в нее и подползла к своему месту рядом с Элис, все взгляды были прикованы ко мне. Я покачала головой и села, хватаясь за коробку с пирогами, когда мы тронулись с места.
Могу только представить, как буду слезать обратно.
Всю дорогу я сидела тихо, единственными звуками в этот ясный день были топот лошадиных ног и громкий скрип колес. Солнце уже нещадно палило, а еще даже не наступил полдень. День обещал быть жарким. Я прищурилась от ярких солнечных лучей, чтобы рассмотреть пейзаж, проплывавший мимо.
Айова была столицей кукурузы, и беглого взгляда было достаточно, чтобы судить о том, что амиши действительно выращивали много кукурузы. Но когда мои глаза привыкли к предполуденному солнцу, я заметила и другие поля – тут ярче, там тусклее, – пока мы ехали по пыльной дороге. Кажется, они выращивали много пшеницы и понемногу лиственных растений: винограда, ягод и томатов. И рядом с каждым домом, – а домов здесь было немного, и стояли они в отдалении друг от друга, – был большой сад, полный жизни.
Было немало свежевскопанных полей. Стоял поздний август, и я могла предположить, что урожай уже был собран, а земля подготовлена к зимнему отдыху. Я ничего не знала о фермерстве, но такое предположение казалось логичным. Интересно, как амиши выживают на одном лишь своем урожае и одеялах? Они ведут торговлю с нами, чужаками? Конечно, ведут, а то, что не могут вырастить или сделать сами – покупают.
В них было столько непонятного мне.
Как кто-то настолько простой, мог быть таким загадочным и запутанным?
Я погрузилась в мысли, сидя под лучами светящего на нас солнца, пока мы ехали к старейшине Уитлоку. Элис сидела рядом подозрительно тихая, а Розали просто игнорировала нас обеих. Когда мы приблизились к ферме Уитлока, волнение Элис стало еще более очевидным. То, что мы подъезжаем, я поняла по стоящим у обочины повозкам и суетящимся возле них людям.
И Элис к тому же неожиданно задергалась.
Я взглянула на нее, пытаясь подбодрить, но выражение ее глаз заставило меня замереть.
Ей нравился его сын, Джаспер, не так ли?
Так почему она вдруг стала выглядеть болезненно?
– Ты в порядке? – прошептала я ей на ухо, глядя, как она тяжело сглатывает и нервно поправляет шляпку на голове.
– Элис нервничает перед встречей со своим Джаспером, – поддразнила Розали.
С меня было достаточно Розали вместе с ее колкостями.
Но я молчала, не желая вызывать еще больше проблем. Вместо этого я посмотрела на дрожащую руку Элис и ободряюще сжала ее. Я помогу ей, чего бы мне это ни стоило. Повозка замедлилась, слегка откатываясь с холма, но вскоре, дернувшись, остановилась. Несколько мужчин с поля пошли нам навстречу, их соломенные шляпы покачивались на ходу. Я глянула на них, надеясь приметить черную шляпу, но таковой среди них не было. Я помогла Элис с коробкой пирогов, сумев на этот раз вылезти из повозки чуть более грациозно, нежели в тот раз, когда забиралась в нее. Когда мужчины присоединились к Карлайлу, мы пошли за Эсми в сторону дома, где были расставлены столы полные еды для всех пришедших.
Когда мы подошли ближе, женщины, окружившие столы, обернулись и принялись молча нас рассматривать. Когда они заметили меня, стоящую позади Эсми, я почувствовала, что все взгляды обратились ко мне. Женщина постарше, с пышными седыми волосами, выступила вперед с оживленной улыбкой.
– Добро пожаловать, Эсми! Мы рады видеть тебя и твою семью, – сказала она своим скрипучим от прожитых лет голосом. Она посмотрела в мою сторону, дожидаясь, когда я представлюсь. Мне никак не удавалось собраться под ее пристальным вниманием.
– Сара, это Изабелла, – просто представила меня Эсми, указывая в мою сторону. – Она гостит у нас, в нашей семье ей рады.
Сара оживилась, несколько пожилых женщин выстроились позади нее в ряд, словно на торжественном суде. Я опустила взгляд, не уверенная в том, стоит ли мне смотреть ей в глаза или же быть смиренной чужачкой. Быть может, именно поэтому я так удивилась, когда пара сильных рук заключила меня в объятья. Сара быстро обняла меня, а потом, отстранившись, улыбнулась мне.
– Добро пожаловать, Изабелла. Мы рады, что ты сегодня с нами. Пожалуйста, пойдем. Мы найдем тебе занятие на день, – сказала она, и вскоре я уже вместе с Элис шла вдоль длинного стола, чтобы разложить на нем пироги, после чего мы пошли набрать воды для мужчин в поле.
Элис пошла со мной, все еще выглядя бледной и стыдливо озираясь по сторонам. Я заметила, что с ней никто не разговаривал, и когда мы шли мимо женщин, она замкнулась еще сильнее. Женщины помоложе, те, что были приблизительно одного с ней возраста, пристально смотрели на нас, пока мы проходили мимо, некоторые из них хмурились, прежде чем отвернуться. Я дождалась, когда мы дойдем до водяной колонки, чтобы спросить об этом Элис.
– Почему остальные девушки так себя ведут? И почему ты выглядишь такой расстроенной, Элис? – тихо спросила я, толкая рычаг, чтобы насос начал качать воду, и вскоре она полилась, быстро наполняя ведро.
Элис оглянулась в сторону дома и покачала головой, краснея.
– Ничего. Нам пора. Сегодня жарко, и мужчины захотят пить, – ответила она, пытаясь достать тяжелое ведро из ванной.
Ручка у ведра была такой, чтобы его несли два человека, словно специально сделанная для двух женщин. Я опустила руку на бедро, отказываясь поднимать ведерко, пока она не ответит мне. Она жалобно на меня посмотрела, взглядом умоляя меня бросить эту тему. Когда я этого не сделала, она наконец издала протяжный вздох и напряженно посмотрела на меня.
– Я отказала Джасперу Уитлоку.
Я непонимающе моргнула от резкости ее тона и сказанных ею слов.
– Я не понимаю, – сказала я, подойдя чуть ближе к ней.
Она раздраженно вздохнула и вытащила ведро из ванны, небрежно проливая воду через край. Я подскочила к ней и помогла, пока она не облила себя всю. Для кого-то столь маленького, она обладала недюжинной силой. С минуту я шла рядом с ней, пока мы двигались к полю, где мужчины работали над строительством забора. Она наконец вздохнула и замедлила шаг.
– Прости. Я не хотела быть грубой. Просто это меня тревожит. Я буду жалеть об этом до конца жизни, я знаю, – прошептала она.
– Элис, – обратилась я, останавливая ее, чтобы посмотреть ей в глаза. – Не могла бы ты, пожалуйста, говорить без всего этого драматизма? В чем ты ему отказала? И почему другие девушки так на тебя смотрят?
Мы обе оглянулись туда, где женщины были заняты, раскладывая на столе еду к обеду, и заметили немало молодых девушек смотрящих в нашу сторону. Когда Элис снова повернулась ко мне, она пожала плечами и издала болезненный смешок.
– Они недолюбливают меня, потому что я разбила Джасперу сердце. Я сказала ему, что не хочу быть его женой, – сказала она, снова потянув меня вперед.
– Погоди, – перебила я, вновь останавливая ее, снова проливая воду через край.
Нам придется вернуться и долить воды, а мы еще и до первого рабочего не дошли.
Элис раздраженно закатила глаза.
– Изабелла, мы должны работать.
– Скажи мне, почему.
Ее раздраженный взгляд сменился стыдливым, и она отвернулась в сторону мужчин.
– Я не хочу оставлять его вдовцом. Он сказал, что больше никого не полюбит, – прошептала она.
Источник: http://robsten.ru/forum/19-1531-1
0
Мало того, что с недугом борется, так еще и сородичи осуждают-обсуждают... 
