Глава 11
21 июля 1520 года – Адельтон-холл

Молитва помогала ему, когда ночные кошмары становились невыносимыми. Но в его затылке все еще пребывала ноющая тупая боль. Ален Мур хотел, чтобы его вновь заперли. Он едва избежал смерти, причем благодаря тем же людям, что и хотели его убить. Он поклялся хранить их секрет. Он поклялся молчать.
Но новая информация, обнаруженная им, изменила все. Изменилось то, как он смотрел на Эдварда Каллена.
Мур осознал.
Он в одиночестве шел по пустынным коридорам, как призрак, такой худой, такой усталый. У него была цель. Был только один способ прекратить его кошмары. Был только один человек, разговор с которым мог его успокоить.
Каждый шаг давался ему легче предыдущего. Мур спрашивал себя, что будет дальше. Он понимал, что без последствий не обойтись, но его слабо волновало это. Он больше не мог жить, чувствуя преследование за собой, вечно пребывая в страхе. Он уже устал слышать свое ускоренное сердцебиение и хотел расслабиться.
Он ждал, спрятавшись, окончания заседания Совета. И дождался выхода нового фельдмаршала, Льва Севера.
На плечах Эдварда лежала еще большая ответственность, чем всегда. Принцесса стала еще сильнее доверять ему. Каллен тщательно прятал свои чувства. Впрочем, маска не позволяла проявить их.
Каллен вышел одним из первых. Алан ощутил свое ничтожество в присутствии стольких важных людей, офицеров и лордов. Вместе с Розали и Эдвардом шли Атар и Сакстон. За ними следовали Гловендейл и Фоукс. Все они тихо переговаривались. Мрачная атмосфера, нависшая над Кадеррой после битвы, все еще не рассеялась. О ней говорили как о «Резне Кадерры». Это испортило репутацию Розали, но Фоукс принял на себя удар. Виктория пользовалась этим как могла. Ей удалось внести разлад между сестрой и присоединившимися к ней пятью лордами из Соруазы – Тайрисом, лидером группы, Уилсоном, Тэлботом, Ритом и Феннингом.
Лорд Тайрис остался верен Розали. Но Уилсон собрал вещи и спрятался за укрепленными стенами своего замка. Все знали, что он вряд ли вернется. Он оставил Розали своих людей, но сказал, что больше не хочет, чтобы его имя связывали с подобным кошмаром. Оставшиеся трое лордов держали свои мысли при себе, всегда тихо переговаривались и выглядели весьма подозрительно.
Алан смотрел, как могучий и великий Лев Севера уходил вдаль по коридору и крался за ним, ожидая своего шанса застать его в одиночестве. Ему нужно было задать Каллену один вопрос, спросить, кто он на самом деле. Это дало бы ему душевное спокойствие.
Человека в маске теперь казался Муру совсем другим. Он осознал, кто прячется по ней. Конечно, он продолжал внушать ему страх. Это никогда не исчезнет. Но теперь, когда Алан узнал, что Каллен королевской крови, он уже по-другому смотрел на него.
Он всегда уважал Эдварда. Он считал, что это обычный простолюдин, своими талантами поднявшийся до самого верха. А теперь оказалось, что это не так. Алан не мог не поставить под сомнение мотивы Каллена. Если никто не осмеливается спросить об этом генерала, то это сделает Мур. Он пойдет на то, что не смогли сделать даже самые близкие друзья человека в маске.
Алан шел за Калленом через большой зал во двор. Эдвард оставил других лордов и направился к конюшням, где хотел осмотреть своего серого жеребца Сида. О нем хорошо заботились в отсутствие хозяина. Эдвард испытывал благодарность к Куинну за то, что тот хорошо обращался с его конем. Сид был одним из самых старых и верных его друзей.
Алан убыстрил шаг, понимая, что в это время дня конюшня будет пуста. Все конюхи в это время обедали. Отец Николас теперь готовил на настоящей кухне, и его еда стала намного вкуснее. Он с поваром Адельтона составили отличную команду и кормили не только тех, кто жил в Паласе, но и лордов, и солдат в Хейсе.
Тем временем Розали, вышедшая подышать свежим воздухом после духоты Тронного зала, вдруг решила, что ей нужно еще раз поговорить с Калленом. Она попрощалась со своими советниками и ушла. Ей больше не требовалась охрана. Здесь, в Адельтоне, Виктория уже не могла дотянуться до сестры, и Розали могла обойтись без телохранителей.
Принцесса увидела, как генерал Каллен заходит в конюшню, и приподняла юбки, чтобы не запылить подол. Ее темно-бордовое платье быстро пачкалось, а принцессе не хотелось переодеваться так рано.
Приблизившись к конюшне, Розали нахмурилась, заметив украдкой входящего туда мужчину. Она узнала его. Атар рассказывал ей про Алана Мура, помилованного предателя, который передавал англичанам сведения во время прошлой войны. Кроме того, он шпионил за Калленом по приказу Виктории. Ей сообщили, что происходило после того, как Розали уехала на юг, как Фоукс устроил судебное разбирательство, и какую роль сыграла в этом Изабелла Свон. Это почти стоило Алану Муру жизни. Некоторый считали, что он заслужил смерть. Но сама леди Свон выступила в его защиту. Она объяснила, что боялась, что Алан раскроет то, что ему известно про лицо Эдварда Каллена. Но совесть юной леди одержала верх, и Изабелла сохранила жизнь предателю.
Этот человек видел настоящее лицо Эдварда Каллена. Это все, что было известно Розали. Этот тощий и неприметный человек никогда бы не привлек к себе внимания принцессы, если бы не этот факт. Он знал то, что интересовало многих. Однако они никогда не будут задавать ему вопросы из уважения к генералу.
Было ясно, что Каллен не хотел иметь с ним ничего общего. И Алану не о чем было разговаривать с ним. Так почему же он преследовал генерала?
Розали понимала, что не стоит этого делать, но все же последовала за странным невысоким мужчиной, опасаясь, что он ищет Эдварда со злым умыслом. Все-таки генерал несколько недель держал Мура в холодной темнице Адельтона.
Алан тяжело сглотнул. Он не заметил, что за ним в нескольких шагах идет женщина, слишком сосредоточившись на человеке в маске, который чистил своего жеребца. Эдвард хотел провести время с Сидом. Коню явно нравилось присутствие владельца и его ласка.
Каллен заметил, что в конюшне появился кто-то еще, но слишком поздно осознал, что это Алан. Он удивился, что Мур решился подойти к нему после суда, и продолжил чистить коня, показывая безразличие. Но в глубине души насторожился, опасаясь, что Мур потребует чего-то, что Эдвард не мог ему дать.
- Мне казалось, что тебе на всю жизнь хватило моего присутствия, - повис в воздухе тихий голос Каллена. Такой же приказывающий, как и всегда. Алан застыл на полушаге. Это было своего рода предупреждение о том, что он еще может уйти.
Но он принял решение и подошел к Эдварду, остановившись с нескольких шагах от него. Ему не хотелось стоять слишком близко. Эдвард продолжал чистить коня, протирая сеном шкуру Сида и делая ее блестящей.
- Есть кое-что, что я должен понять, чтобы обрести душевное спокойствие.
- Тебе нечего понимать. Забудь то, что ты видел. Ты должен понимать, что ступил на опасную тропу.
- Я готов отдать свою жизнь. Сейчас она все равно ничего не стоит. Мне нужно прояснить ситуацию. Я должен сказать вам… - произнес Алан с такой убежденностью, с такой силой, что Эдвард прекратил чистить Сида и повернулся к нему. Сила его взгляда вызвала у Мура желание сбежать, но было уже поздно играть труса.
- Забудь, Алан, - предостерегающе произнес Эдвард, оглядевшись вокруг. Он проверял, не слышит ли их кто-нибудь. Конюшня казалась пустой. Видны были только лошади.
- Я слышал разговор отца Николаса и ваших друзей. Они знают ваш секрет. Ваш истинный секрет. Они знают, кто вы. И я тоже знаю. – Алан дрожал, понимая, что эти слова могут принести ему смерть. – Они молчат, но я не буду. Я пришел сюда защитить правду, чтобы хоть раз сделать что-то правильно.
- Какую правду?
- Я хочу узнать, почему вы здесь? Почему вы так сблизились с принцессой? Вы считаете, что это укрепляет ваше положение и дает необходимый шанс?
- А ты идешь прямо к цели, Мур, - почти насмешливо проговорил Эдвард.
- Не издевайтесь. Вы понимаете, почему я это спрашиваю.
- Ты знаешь только часть правды, Мур. Только маленькую ее часть. И я не буду ничего объяснять тебе, предатель.
Кровь Алана вскипела от ответа.
- Да, я был предателем. Но мои действия ничто по сравнению с вашими. Кто-нибудь может подумать, что вы предаете доверие женщины, которую, по вашим словам, поддерживаете. Но вдруг вы используете ее только для того, чтобы собрать собственную армию и перехватить власть? Вы уже стали главнокомандующим и получили звание фельдмаршала. И что будет дальше?
Обвинения были настолько серьезными, что Эдвард не выдержал, метнулся вперед и схватил Алана за руку. Мур был удивлен скоростью Каллена, но не отступил, понимая, что коснулся больного места. Сид нервно всхрапнул и встал позади хозяина, чувствуя нарастающее напряжение в воздухе.
- Мур, будь очень осторожен со своими словами.
- Но как? Посмотрите на все с моей точки зрения. Ваше поведение вызывает подозрения, генерал. Люди смотрят на вас, они следуют за вами. Вы же понимаете это?
- Они следуют за принцессой Розали! Не пытайтесь представить все так, будто я пытаюсь занять ее место! – прорычал Каллен.
- Знаете, что сказал отец Николас сэру Карлайлу и Джейкобу? Он сказал, что если люди узнают про ваше происхождение, то сами отвернутся и прикончат вас! Мы восхищались вами, мы считали, что вы – один из нас! Но мы все жестоко ошиблись. Вы такой же, как и все они! – огрызнулся Мур, выдирая руку из хватки Эдварда.
Он не ожидал такого каменного спокойствия Каллена. Человек в маске отступил на шаг. Его жеребец становился все более встревоженным. Он нервно вскидывал голову и переступал с ноги на ногу, желая защитить владельца.
- Я не буду угрожать тебе смертью или пытками. Ты уже знаешь, что я никогда не пойду на такое. Но очень хорошо подумай о последствиях, если ты решишь открыть свои познания еще кому-то. Несколько человек уже умерло из-за этого. Не стань еще одним. Это дружеское предупреждение, Мур, а не угроза.
Другой бы на месте Каллена мог убить Мура прямо здесь и сейчас. Но Эдвард выбрал иной путь. Он играл в другую игру. На совести Мура и так много лежало, и он не будет прибавлять туда еще один тяжкий груз. Он никому не раскроет секрета Эдварда. Алан пришел к нему в расстроенных чувствах, движимый необходимостью узнать правду. Может быть, он и не получил прямого ответа, но понимал, что это лучшее, что ему могли дать.
Эдвард оставил Мура одного в конюшне рядом с нервным жеребцом и ушел, не позволяя ничему, даже напряженности, проявиться на лице.
Алан долго смотрел на грязную землю. Только через несколько минут он пришел к выводу, что ему стоило бы позаботиться о жеребце Каллена. Он не знал, что дальше делать. Он не может вечно оставаться в Кадерре, хотя обещал это на суде. Он надеялся когда-нибудь, при удобном случае, покинуть Адельтон и спрятаться в безопасном месте. Тогда он попробует забыть про все. Когда придет время, он убежит от всего. Ему хватит войны и интриг.
Розали все еще стояла в укромном месте, незамеченная ни одним из мужчин. Несмотря на летнюю жару, ее знобило. Она пыталась осознать, что только что услышала. Волоски на ее руках приподнялись, живот скрутило. Как никогда, она чувствовала себя потерянной. Из короткого диалога она поняла только то, что Каллен мог проворачивать свои дела за ее спиной. Он не изуродован на самом деле, как говорили все? Или он только пешка в руках другого крупного игрока, который жаждет заполучить землю, титул и деньги?
Розали упала на землю, обхватив себя руками. Она чувствовала себя одинокой как никогда. Теперь она на самом деле осталась одна во всем мире. Человек, которому она доверяла как самой себе, тоже оказался плохим.
Но Розали не плакала. Странная пустота накатила на нее. Возможно, это была та самая сила, которая поражала ее в Виктории, когда они были моложе. Может быть, она проснулась в ней сейчас. Розали знала, что нужно что-то делать. Она не могла позволить этому продолжаться, развиваться и стать настоящей проблемой. Она должна оценить ситуацию и, если до этого дойдет, соответственно разобраться с Эдвардом Калленом.

22 июля 1520 года – Адельтон-холл

Джеффри Куинна привели в Тронный зал. Присутствовал только Совет принцессы. Лорд, недавно живший в этом замке, осознавал иронию ситуации. С него сняли наручники. Его пленители прекрасно знали, что он никогда не убежит – он не мог убежать.
Но его гордость осталась нетронутой. Плененный и побитый на поле, он знал, что сражался с честью. Вести о его храбрости распространились, и поражение стало победой. Куинн добился, чтобы его имя вошло в историю. Поэтому он высоко держал голову, входя в зал. Он с честью примет оскорбления и пытки.
Розали сидела на троне. Нейтральное выражение ее лица не отражало того, что клубилось в душе принцессы. Она никому еще не раскрыла свои мысли про Эдварда.
В зале стояла мрачная атмосфера. Мрачная и тяжелая. Все ждали, что будет с Куинном. Многие не были уверены, хотят ли они его казни. Фоукс, руководивший тогда атакой, молчал. Рядом с принцессой находился Каллен, и то, что думал он, как всегда скрывалось за маской.
- Милорд, вы сохранили Адельтон в первозданном виде, - улыбнулась Розали. Ей было неудобно сидеть на троне – месте, где когда-то восседал ее дед. Жесткое сиденье давило на тело Розали, и не спасала и тонкая ткань платья.
- Я хочу знать, что случится со мной и моими людьми. Чем быстрее я узнаю это, тем лучше, - все, что ответил ей Куинн. он не мог больше находиться в ожидании смерти.
Эдвард Каллен вышел вперед. Несмотря на то, что уже знала о нем Розали, она все же приказала ему самому делать выбор относительно судьбы Куинна. Они попробуют привлечь Куинна на свою сторону. Темницы не сломили его, время шло, и они дадут ему выбор.
Увы, но большинство знало, каким будет его ответ.
- Некоторые предлагали казнить вас, лорд Куинн. – серьезно проговорил Эдвард. Слабое эхо пронеслось по огромной комнате.
Джеффри долго смотрел на Эдварда. Его серые глаза были широко раскрыты и смотрели прямо в две черных дыры в маске.
- Я знаю, что дышу, потому что вы пощадили меня на поле, Каллен, - сказал он. – Многие лорды Виктории плохо отзываются о вас. Но я всегда узнаю человека чести, когда увижу его. Я благодарю вас, даже если ваше благородство будет потрачено впустую. – Куинн поклонился, показывая свою признательность. Еще одна причина, по которой предоставили говорить Эдварду – это та, что он фактически пощадил пленника.
- Мне приятно это слышать, лорд Куинн. Но я спас вашу жизнь не для того, чтобы тут же выбросить ее в канаву.
Куинн выпрямился и нахмурился.
- Что? – переспросил он, не веря в то, что услышал.
- Ее королевское высочество милостиво и знает цену жизни. Она хочет пощадить вас, если это возможно, - спокойно ответил Эдвард. Розали крепко сжала подлокотник трона. Костяшки ее руки побелели. Атар, сидевший справа от нее, не мог это не заметить.
- Мы еще можем все вернуть, - прошептал он. Но принцесса только покачала головой.
Куинн посмотрел на Розали, и в его глазах появилась грусть. Он посмотрел на других лордов, тех, кто уже присоединился к ней.
- Я понимаю, почему вы с ней, а не с королевой Викторией. Я все понимаю, - печально сказал он. – Если бы все повернулось иначе, я тоже был бы рядом с вами. Ее королевское высочество уважаемая женщина. У нее есть то, чего так не хватает королеве Виктории, - признался он. – Ваше королевское высочество проявляет истинную доброту и сильное сердце. Но это не качества правителя. Иногда король должен быть жестоким. Возможно, не таким безжалостным, как ваша сестра, но резким. Я знаю, что не все из вас хотели напасть на меня всеми вашими силами. Но истинный король или королева полностью убили бы моих людей, чтобы послать сообщение своему противнику. – Его слова тяжело падали на паркет, и, казалось, не радовали и самого Куинна.
- Вы ошибаетесь, милорд, - возразила Розали. – Я колебалась в тот день не из-за страха. Я думала о жизнях, которые будут потеряны, а могли бы быть сохранены. Моя сестра потеряла свою способность к состраданию. Возможно, это делает ее сильной в ваших глазах. Но в моих она становится только слабой. Она стала человеком, которому недостает простых человеческих эмоций. – Ее голос гремел в стенах Тронного зала. По спине Атара пробежал холодок, когда он слышал слова дочери своего давно умершего друга. – Может быть, вы считаете меня неспособной править, потому что знаете лишь один тип правителей: жестоких и беспощадных.
Куинн колебался. По возрасту он ненамного превосходил Розали и был слишком молод, чтобы помнить дни правления Филиппа Фелла. Он знал только правила Магнуса, Джаспера и теперь Виктории.
- Может быть, вы и правы. Но есть и другой аспект, который я не могу игнорировать. Я считаю себя верным короне и тому, кто ее представляет. Ваша сестра – законный преемник Джаспера. Я не согласен с тем, что она сделала с ним. Это было бессердечно и унизительно, признаю. Но она – старшая дочь первой королевской линии. Магнус Фелл украл то, что по праву принадлежало ей. Вы младшая сестра, и вы не можете претендовать на корону. Мне грустно это говорить, но это так. Вот если бы вы родились сыном…
- Наглец! – выплюнул Фоукс. – Ты не смеешь оскорблять ее королевское высочество в моем присутствии! – Он встал, вздрогнув от боли в недавней ране.
Куинн проигнорировал его слова, не сводя глаз с Розали.
- Вы окружили себя стариками, дающими вам советы. Вы не делаете ничего, чтобы превзойти свою сестру. Да, вы сделали простого человека фельдмаршалом. Но что еще? Большей части присутствующих здесь за шестьдесят. Они слишком стары, чтобы сражаться за вас. Вы застряли в прошлом, ваше королевское высочество. Мне жаль это говорить, - поклонился Куинн.
Розали ощутила под пальцами шероховатую поверхность дерева. Каждую трещинку, каждую выпуклость, каждую царапину.
- Я окружила себя людьми, которые были верны моему отцу, лорд Куинн. Те, кто знал прежнюю Англоа, страну, которую я надеюсь построить снова. Я делаю это не потому, что требую себе большего права, чем моя старшая сестра. Да, она первенец, как вы говорите. Но она делает то, что находится за пределами любого права. – Розали замолчала. Ей не хотелось сейчас раскрывать перед всеми самые страшные секреты сестры. – Она не в состоянии управлять страной. Если я по какой-то случайности проиграю эту войну, то вы вскоре сами придете к такому выводу.
В зале поднялся легкий шум, вызванный словами принцессы.
- Но вы все равно понимаете, что неправы, иначе короновались бы уже, - осмелился возразить Куинн.
- Я буду короноваться только в Уэсспорте, когда моя сестра будет побеждена и отречется от престола. Было бы кощунственно поступать иначе. Я считаю себя хорошей христианкой, которая боится и уважает своего Бога. Я не буду оскорблять его, принимая помазание и объявляя себя правителем Англоа, когда тот, кто уже совершил все это, продолжает носить корону.
Эдвард опять вышел вперед.
- Вы понимаете истинные причины конфликта.
- Но я не передумаю, Каллен, - покачал головой Куинн. – Я дал клятву и буду верным своему слову, даже если это будет стоить мне жизни.
Фоукс и Атар обменялись взглядами. Казалось, нет способа заставить его передумать, даже если бы Куинн сам хотел этого. Он был рабом своей чести и своего слова – так же, как все они были когда-то. Но приходило время, когда человек понимал, что должен нарушить его. Атар пошел на это, когда прятал Леонору и ее ребенка в Сороссе. Фоукс поклялся в верности Магнусу, не имея намерения сдерживать слово.
Но Куинн, казалось, стойко держал клятву. В некотором смысле они восхищались его твердостью, как бы глупо это ни было.
- Ваше королевское высочество, - провозгласил Эдвард, поворачиваясь к принцессе. – Предлагаю освободить его.
Тихий шум усилился, громко и ясно зазвучали протесты. В Розали быстро выросли подозрения. Она спрашивала себя, почему Каллен поступает так? Это уловка против нее? Он приводит в действие свой план? И есть ли он вообще?
- Почему? – резко спросила она.
- Лорду Куинну не удалось удержать Адельтон-холл. Его не примут в Уэсспорте. Нет нужды отбирать у него жизнь. нам нечего скрывать, пусть он рассказывает о нас кому угодно, если захочет. Хотя, - Эдвард обернулся к пленнику, - сомневаюсь, что его честь позволит это сделать.
Куинн потерял дар речи, но видел, в какую неприятную сторону оборачивались события. Если его отпустят, Виктория всю жизнь будет с подозрением относиться к нему. Это будет судьба хуже смерти! Его имя будет запятнано!
- Нет! – воскликнул он. – Я вступил в бой, отдавая жизнь за страну. Не делайте со мной этого!
Безразличие Эдварда, то, как он смотрел на него, превратило кровь Куинна в лед. Эдвард точно знал, что делает, и что случится после этого с Куинном. Он просчитал все, мерзкий ублюдок! Куинн ругал себя. Ему следовало бы держать рот на замке! Он говорил о чести и сдержанности, и не видел за этими словами другого подтекста. Человек в маске только что использовал его слова против него же. Джеффри Куинн был озадачен, разгадав игру Каллена. Он был одним из немногих, кто понял ее. Другими были лорды Гловендейл, Атар и Сакстон. Но все остальные считали предложение Эдварда нежелательным милосердием.
- Ваше королевское высочество, делайте, как он говорит, - наклонился к Розали Атар. Увидев растерянность принцессы, он ухмыльнулся. – Каллен оказывает нам большую услугу.
Розали действительно была заинтригована. Как это может сказаться? Откуда у Эдварда столько хитрости?
- Учитывая, что вы занимаете пост фельдмаршала, я последую вашему совету, генерал Каллен, - проговорила она. Эдвард поклонился в знак благодарности.
- Лорд Куинн, по воле ее королевского высочества вы свободны. – Куинн увидел ухмылку за черной маской и подавил дрожь. Он не мог попросить их лишить его жизни. Он не мог ничего, кроме как уйти.
- Это не милосердие. Вы приговорили меня к судьбе хуже смерти, - резко проговорил он.
- Милорд, - хмыкнула Розали. – Я полагаю, моя сестра наслышана о вашей верности ей. Она не причинит вам вреда. Если, конечно, она понимает, что делает.
Куинн был побежден в игре слов женщиной и обезображенным мужчиной в маске. Только это теперь помнили бы о нем. В одно мгновение слава после мужественной гибели смылась одной фразой и движением пальца. Ему больше не о чем было говорить, и он решил промолчать, чтобы не ухудшать положение. Противники Виктории были достойными людьми. Может быть, Атар и Фоукс уже стары, но именно Эдвард Каллен и его люди будут служить Розали. Она совершила мудрый поступок, передав Каллену пост Фоукса.
Совет завершился. Все разошлись. Розали не осталась, чтобы поговорить с Калленом, и вообще проигнорировала его. Он нашел ее поведение странным, но не стал задумываться. Розали последнее время находилась под сильным давлением, и нет ничего удивительного в том, что она время от времени странно вела себя.
Эдвард попрощался с лордом Куинном, которого должны были отвести в его комнаты, чтобы тот собрал свои вещи. Атар выглядел довольным произошедшим. Гловендейл похлопал Эдварда по плечу, прежде чем уйти.
Эдвард тоже ушел из Тронного зала. Ему было куда идти. Его ждали.
Ему выделили старую комнату по соседству рядом с комнатой Изабеллы. Из приличия Элис ночевала в спальне девушки. Но она знала, что они женаты, и поэтому уходила, мучительно краснея, как только Эдвард заходил в их комнату.
Каллен нашел жену сидящей у окна и перелистывающей книгу. Изабелла была захвачена чтением и не заметила его прихода. Она перевернула страницу и чихнула, когда пыль попала ей в нос.
В ее дневнике были давно забытые воспоминания. Изабелла стеснялась признать, что почти перестала думать о своем отце. Может быть, из-за стресса, может, из-за своего нового положения жены – все было новым, и отец уходил на задний план.
Она резко подняла голову, услышав щелчок замка. У двери стоял, прислонившись к косяку, ее муж, и пристально рассматривал ее. Больше всего их ранило то, что они были женаты, но не могли рассказать об этом остальным. Даже ее собственная мать ничего не знала об их браке.
Изабелла захлопнула книгу.
- И? - выжидающе спросила она.
- Лорд Куинн свободен. Ее королевское высочество выслушала меня, - улыбнулся Эдвард, подходя к жене.
- Я рада, что его не казнили, - прошептала Изабелла. Она уже видела вид смерти – ее запах и приносимый ею ужас. Присутствие Эдварда было утешением. Хотя она подозревала, что наоборот, в его присутствии ей грозила опасность, хотя он и не признавался в этом.
- Ммм, - пробормотал он. Звук родился глубоко в груди и притягивал Изабеллу.
- Ты пришел сюда только чтобы рассказать об этом? – поддразнила она. – Только ради новостей?
Эдвард улыбнулся, понимая, о чем она говорит. Он поднял жену на руки и отнес к кровати, мягко опустив на нее. Со времени своей брачной ночи они продолжали заниматься любовью, когда находили время для этого. Изабелла обнаружила, что это становится еще приятнее с каждым разом. Эдвард вызывал в ней неповторимое чувство взрывного экстаза. Иногда это чувство внезапно вспыхивало в ней, иногда она чувствовала, что ей нужен Эдвард, нужно ощущение его кожи на губах, жарких и пылких поцелуев. Он стянул свою маску. Изабелл расстегнула на нем рубашку. Кончики ее пальцев провели по тонким шрамам на груди и горле.
Рука в перчатке забралась под ее юбки, туда, куда никто, кроме Эдварда, не проникал. У Изабеллы перехватило дыхание. Она прижала подушку к лицу, желая большего, и закусила губу. Он ласкал уже слишком долго, специально мучая ее, видя, что она готова к взрыву.
Вдруг Эдвард остановился, глядя на ее покрасневшее лицо. Изабелла нахмурилась, и, широко ухмыляясь, с горящими от желания и голода глазами он вошел в нее.
Новые чувства заполонили Изабеллу. Толчки следовали один за другим, и Изабелла терялась в новых ощущениях. Эдвард возбуждал ее, она хотела его движений, хотела вновь ощутить чувство наполненности. Она двигалась вместе с ним, загипнотизированная его ритмом, хваталась за простыни, обнимала его, когда они вместе достигали новых высот. Изабелла не подозревала, что может зайти так далеко, и взбиралась все выше. Ее зрение помутилось, когда что-то глубоко в ее теле начало расти и, наконец, взорвалось, разбив ее тело на осколки. И, как только она достигла кульминации, Эдвард добрался до своей.
Она не могла помочь ему, поскольку ее стоны превратились в крик экстаза, смешиваясь с его рычанием. Изабеллы выгнула спину, прижимая голову к подушкам, когда достигла вершины удовольствия, и все потемнело у нее в глазах. Ее тело напрягалось вместе с телом Эдварда.
Он успокоился раньше, чем его жена, потому что она все еще никак не могла перестать наслаждаться этим глубоким и примитивным чувством, этими новыми ощущениями, восхитительными, опасными и дикими. Она думала, что их брачная ночь стала новым приключением. Но Эдвард открывал ей все новые и новые грани их союза.
Он обнял ее, и некоторое время они приходили в себя, лежа рядом. Раньше Изабелла покраснела бы. Но теперь она чувствовала себя настолько удовлетворенной, что почти не возражала бы, если бы кто-то услышал ее крики удовольствия. Она убрала с лица упавшую прядь и повернулась к своему прекрасному Эдварду.
К мужчине, которого она любила.
Они были едины, отныне и навсегда. Занятия любовью всегда казались ей чем-то вульгарным. Но с Эдвардом все обстояло иначе. Возможно, их страсть была первобытной. Но то, что скрывалось за внешним образом, еще больше укрепляло их союз. Между ними была связь, которую Изабелла не могла объяснить. Она спрашивала себя, чувствует ли ее Эдвард. Может быть, если бы она могла все объяснить ему, он бы понял ее.
- Ты должна больше улыбаться, Белла, - прошептал он. – Даже самая большая звезда не сияет так ярко, как твоя улыбка.
Она выгнула бровь.
- Я не знала, что ты еще и поэт.
Он усмехнулся, приподнимаясь на локте.
- Ты еще многого не знаешь обо мне. Все видят лишь маску, но за ней скрыто еще очень многое.
- Это не совсем так, - Белла прижалась ближе к нему, - но думаю, что частично ты прав. Со временем я лучше узнаю тебя.
- Как и я тебя.
Она на мгновение задумалась, а потом высказала свою мысль.
- Когда-то я ненавидела тебя.
Его темно-зеленые глаза на мгновение блеснули. Эдвард предположил, что это было в самом начале. Изабелла поняла его без слов и покачала головой.
- Нет. В начале я только боялась тебя. – Она показала на отложенную в сторону маску. – И у меня были веские основания.
Он взял ее руку в свою и сплел пальцы. Его большая ладонь почти скрыла в себе небольшую женскую.
- И когда же ты возненавидела меня? – спросил Эдвард.
- Когда Браун сказал, что убил тебя.
Эдвард ничего не сказал. Только его губы сжались в тонкую линию.
Он так и не представлял, через что пришлось пройти Изабелле. Он не мог понять, как ей удалось выстоять. Он видел, как Изабелла все еще держит при себе тот клинок из дамасской стали, которым она убила Брауна, но его жена никогда не упоминала об этом, а Эдвард не поднимал этот вопрос. Изабелла приподнялась на локте и посмотрела на него сверху вниз.
- Я подумала, что ты оставил меня одну в этом мире. – Изабелла бесстыдно демонстрировала ему свое тело и душу. Но ее слова текли без остановки.
- И ты боишься, что это повторится опять, - произнес Эдвард. Он сел на кровати и провел рукой по волосам. Потом дернул прядь отросшей бороды. – Я никогда не допущу этого.
- Я знаю. Но, Эдвард, я чувствую, что все еще не закончилось. Каждый раз, как мы думали, что уже все, что мы можем быть счастливы – как на нас налетала новая буря. Переворот в Уэсспорте, когда ты оставил меня, чтобы спасти Джаспера, а Браун похитил меня. Когда Джейкоб и Карлайл пришли ко мне в башню и сказали, что ты жив, я не могла поверить в это, потому что не хотела, чтобы мое сердце вновь разбилось. А потом я увидела тебя на лошади на утесе и новь не могла поверить в то, что это правда. А потом мы решили, что все кончено, и на наш корабль напал Браун… - Изабелла сменила тему, не желая опять вызывать из памяти горько-сладкие воспоминания. – А ты сказал бы мне, кто есть на самом деле, если бы Браун не заставил тебя снять маску?
Вопрос должен был бы застать его врасплох, но Эдвард давно ждал его. Она обязана была задать его, раньше или позже.
- Возможно, нет.
- Почему?
- Потому что мне казалось, тебя устраивает и маска. Я боялся, что как только ты узнаешь, что под ней, то оттолкнешь меня. Я не хотел рисковать возможным счастливым будущим с тобой.
Изабелла хотела возразить, сказать, что он неправильно о ней думал, но поняла его рассуждения.
- Поэтому ты носишь ее? – Эдвард неловко пошевелился. – Я просто хочу понять. Я твоя жена, Эдвард. – Словно бы это было достаточной причиной. – Я люблю тебя, - хотела она сказать, но слова не появлялись из ее рта.
Он посмотрел на свои руки, на шрам на тыльной стороне левой, и в его памяти вновь всплыли детские воспоминания.
- Моя мать так старалась защитить меня от короны, от горя, которая та принесла в ее жизнь. я не хотел, чтобы ее усилия оказались напрасны. Я из эгоизма надел маску. И из страха, - признал он. Эдвард только сейчас начал понимать, сколько всего скрывала эта маска. Сколько он прятал под ней. – Я хотел спрятать свою родословную, свое прошлое, свою… боль.
Эдвард вспомнил, как его мать отводила глаза, когда он спрашивал об отце. Вспомнил отвращение на лице Клодин, когда он спрашивал о своей родной стране и своем происхождении.
А потом тонкая женская рука обняла его, карие глаза посмотрели в его зеленые, а вторая рука легла на щеку. Изабелла одним прикосновением и взглядом успокоила его. Она поняла его. Изабелла оценила то, чем он только что поделился с ней. Еще один слой завесы между ними исчез, раскрылась еще одна уязвимость. Мелика предупреждала ее не доверять никому, кроме себя. Но как Изабелла могла не доверять Эдварду, если он доверился ей?
Она коснулась его лба своим, и на мгновение оба закрыли глаза. Несколько минут назад их союз был так силен, чтобы вызвать крики удовольствия. Союз их душ был тих и беззвучен, но они сливались так же сильно.
Я люблю тебя.
Невысказанные слова висели в воздухе. Но они знали об их существовании. И этого было достаточно.