…«Я люблю её», - прошептал я. «Так же, как ты любил маму»…

- Стефан! – крикнул я в направлении двери.

Отец лишь покачал головой.

- Ушёл, - сказал он мне, - Сегодня он не вернётся.

Не сегодня означало, что отец не уволил его. Почему он тогда выпроводил его? Я перевёл взгляд от двери к его лицу, и единственный звук, который я слышал – его дыхание. Во всём доме мы были одни.

- Ты забрал её, - заявил он. Когда он говорил, его руки дрожали, и даже если бы я попытался протолкнуть себя с помощью рук вперёд, мне бы это не удалось. Моя лодыжка была зажата между подножкой инвалидной коляски и ножкой стола. – Ты такой же, как он. Он пытался забрать её, но не смог. Он ничего не мог предложить ей – ничего. Я мог стать для неё поддержкой, чтобы содержать тебя. Я сказал ей, что пойду в медицинский колледж, забуду о футболе и буду помогать ей, чтобы воспитывать тебя. Он не мог сделать так же, потому что в нём не было подобного дерьма, и она понимала это. Он не забрал её у меня, но… это сделал ты!

- Это был несчастный случай! – всхлипнул я.

- Причиной которого был ты! – грубо отрезал он. – Если бы ты не был таким забывчивым, она всё ещё была бы здесь!

- Это был несчастный случай, - повторил я снова. Моя грудь сжималась, а голова начала пульсировать. Я снова попытался сдвинуться с места, расталкивая с пути упавшие книги, но прямо позади меня стоял грёбаный скелет.

- В тот день ты забрал всё, что для меня имело значение, - сказал он. Его рука практически перестала дрожать, я съёжился и отпрянул назад. – Я всё равно тебя растил. Я всё ещё был твоим отцом.

Я подумал о Чарли и о том, как он разговаривал с Беллой – как он заботился о ней и защищал её - и вся нелепость его слов в полную силу поразила меня.

- Ты никогда не был отцом, - зарычал я на него с пола. – Я сам всегда заботился о себе! Ты никогда не делал того, что должен делать отец! Как мама вообще могла тебя любить?

- Она любила меня! – закричал он и сделал несколько шагов ко мне, тыкая пистолетом в направлении пола, где лежал я.

Я дёрнулся назад, позабыв, что стояло позади меня, и скелет в витрине повалился на бок, ломая угол стола, заполненный сувенирами Реал Вальтури. Садовый гном треснул, а я снова дёрнулся назад.

- Не смей говорить, что она не могла! – продолжал кричать отец. – Она любила меня, я знаю, что любила!

- Тогда почему ты так относишься ко мне? – завопил я на него. Мой разум целиком вышел из-под контроля. Я переключался с одной мысли на другую: Карлайл Каллен мне не отец, мы остались в доме одни, я должен увидеть Беллу – всего лишь один раз – прежде чем он убъёт меня…

- Она хотела, чтобы ты стал успешным! – снова закричал он. – Она всегда говорила, что хочет для тебя большего… Я мог бы дать тебе это!

- Я больше не могу! – я посмотрел на свои ноги так, как будто он, возможно, ещё не заметил. Казалось, он проигнорировал мой комментарий, повернулся ко мне спиной и схватился кулаком за волосы, что-то бессвязно рыча.

- Тебе просто нужно больше драйва! – рявкнул он. – Мне просто нужно… нужно нажать…

Его голос дрогнул, и его слова сменились тишиной. Я наблюдал, как его плечи опустились вниз, когда он снова повернулся ко мне лицом. Его взгляд был серьёзным.

- Разве ты не видишь, Эдвард? – пока он говорил, его голос надломился, и он снова отвернулся и прислонился лбом к книжной полке. – Ты - всё, что осталось от неё. Я не могу потерять тебя… не могу.

Он повернулся ко мне лицом, а затем стал ходить взад и вперед.

Я знал, мне нужно, чтобы он говорил. Пока он будет говорить, он не выстрелит. Чем дольше я смогу сдерживать его, тем больше у меня шансов, что я придумаю какой-нибудь способ, чтобы выбраться отсюда. Мне придётся, потому что я должен снова увидеть Беллу. Я просто чертовски должен её увидеть ещё раз.

Мои мысли мчались – как я могу с кем-нибудь связаться? Хоть с кем! Я быстро оглянулся на небольшое окно в комнате, и прикинул, что не смогу выброситься из него – слишком высоко. Даже если бы я это сделал, как бы я ушёл? Я сделал единственное, что мог, и сказал первое, что пришло мне на ум.

- Ты назвал меня как его? – спросил я. – Почему ты дал мне его имя?

- Она никогда не говорила мне! – закричал он, его лицо снова исказилось яростью – Она никогда не говорила мне его грёбаное имя, я не знал, пока… пока… она не умерла… и появился он. Ублюдок!

Дерьмо, возможно, это был неправильный вопрос. Отец вытер свободной рукой лицо, а я попытался немного отодвинуться от кресла, чтобы освободить мои лодыжки.

- Он узнал это…, но я сказал ему, что это не имеет значения, - отец продолжал. – Ты уже многого добился, и я не собираюсь позволять ему разрушить твою жизнь больше, чем сейчас. Я защищаю тебя! Ты мой… единственное, что у меня есть. Ничего не выйдет, он не заберёт тебя у меня!

Он снова посмотрел на меня горящими глазами. Его рука поднялась и направила пистолет на моё лицо.

- Никто не заберёт тебя у меня! Ты жил, как мой сын и, мать твою, ты умрёшь, как мой сын!

Моё тело задрожало, и я не смог остановить обжигающие слёзы, каскадом хлынувшие из моих глаз. Я зажмурился, потому что не хотел смотреть, и накрыл голову руками. Как будто это имело значение. Я ждал выстрел.

Но никакого выстрела не прозвучало.

Я посмотрел сквозь руки и увидел, что он по-прежнему стоял надо мной, а его грудь поднималась и опускалась всё быстрее и быстрее. Его руки упали вниз, а пистолет указывал на пол. Мои глаза проследовали за оружием в ожидании, когда оно снова поднимется и выстрелит в меня.

- Я просто хотел, чтобы ты стал лучшим, - тихо произнёс он, и когда я взглянул на него, то увидел, что он плачет. – Я не знаю, что делать… она была той, кто заботился о тебе… Я просто хотел, чтобы она могла… могла… гордиться. Гордиться мной, потому что я… я позаботился о тебе… сделал тебя звездой.

- Папа… - я едва мог слышать свой собственный голос. Я кашлянул, прочистил горло и попытался снова. – Папа… ты не должен.. делать всё это дерьмо… Я бы играл в любом случае…

- Но я убедился, что ты стал лучшим, - сказал он мне. Его глаза начали озираться по сторонам, а голос перешёл на рычание. Он снова поднял пистолет и направил мне в голову. – Пока ты не позволил появиться на твоём пути этой сучке.

- Не говори о ней так! – закричал я. Я начал думать о прошедших годах и задаваться вопросом, была ли у меня конечная точка разрушения. Видимо, была, и прямо сейчас я её достиг. У меня не было ничего, кроме того, что я могу потерять в данный момент. Если я в любом случае умру, я больше не собираюсь мириться с дерьмовыми разговорами о Белле. – Она не такая, ты больше не начнёшь никаких грёбаных разговоров такого рода!

Тяжело дыша, я наблюдал, как он смотрит на меня. Он просто стоял и смотрел, не двигаясь и не изменяя выражения лица. Когда я не мог больше этого вытерпеть, то снова заговорил.

- Я люблю её, - прошептал я. – Так же, как ты любил маму.

- Никто никогда не любил так, как я любил её, - сказал он, покачав головой. – Это невозможно.

- Я люблю Беллу, - повторил я.

Его взгляд упал на пол.

- Она всё, что у меня было, - сказал он, пятясь к шкафу и сползая на пол. Пистолет по-прежнему указывал на меня. – Она была единственной, благодаря кому моя грёбаная жизнь имела смысл. Она уехала в колледж… и это длилось так долго… а потом она начала встречаться с ним. Я был тем, кто любил её – не он! Она вернулась ко мне…

Его пальцы потянулись вверх и почесали лоб. Он тяжело вздохнул.

- Она была всё для меня, - снова начал говорить он. – И что у меня есть сейчас, а? Не ты. Ты скорее отправишься на поиски какого-то идиота, который совершенно не знает тебя. И теперь… теперь они скажут, что я неправильно относился к тебе. Что за херня!

- Кто скажет?

Он не ответил.

- Никто не говорил мне, как растить моего сына. И ты - мой сын, чёрт возьми.

Он оглянулся на меня, а потом рассмеялся.

- Если бы они пришли, ты попросил бы забрать тебя отсюда, верно?

- Кто? – переспросил я ещё раз.

- Не надо проклятых вопросов, - проговорил он и покачал головой. – Больше ничего не имеет значения.

Всё ещё глядя на меня, он поднял пистолет выше.

- Всё кончено, - сказал он. - Всё.

Пока он смотрел на меня, его глаза стали пустыми. Слёзы на щеках его бледной кожи высохли, а грудь медленно поднялась, делая глубокий вдох. Не отворачиваясь от меня, он выдохнул, а я не мог двинуться с места. Моё сердце, казалось, сейчас перестанет биться, а дыхание остановится. Я не мог заставить себя говорить или что-то делать – я просто смотрел, как он развернул пистолет, приложил к своему виску и выстрелил.

Я вздрогнул от звука, и моё горло начало гореть. Мои глаза не закрывались, но я не мог осознать того, что только что увидел. Боль в горле становилась всё сильнее, и я понял, что кричу. Я не мог остановиться.

Шекспир однажды сказал: «Кто умер, с того взятки гладки». Так или иначе, папа, казалось, оплатил все долги сполна.

И теперь, какого черта я должен делать?