- Как всё прошло? – поинтересовалась Белла, помогая мне забраться в машину. Я покачал головой.

- Можем ли мы отложить это на потом? – спросил я. – Прямо сейчас я ошеломлён. Однако если хочешь, можешь предупредить Чарли - я только что добился права распоряжаться всеми счетами.

- Что это значит?

- Забудь об этом, - сказал я. – Который час?

- Почти полдень.

- Дерьмо. Я опаздываю?

- Не думаю.

Белла привезла нас к небольшому ресторану, где я должен был встретиться и поговорить со своим биологическим отцом. Я позвонил ему накануне вечером и договорился об этом. Белла сказала, что я могу провести с ним столько времени, сколько захочу – она собиралась пойти в книжный магазин в соседнем квартале, и могла оставаться там в течение всего дня, не скучая.

Она проводила меня до места, где мы увидели его, переступающего с одной ноги на другую, возле стойки ресепшн, поцеловала в щёку и попросила, чтобы я позвонил, когда буду готов поехать домой. Я кивнул и посмотрел в его зелёные глаза.

Словно в грёбаное зеркало.

- Привет, - сказал он, и его рука потянулась к волосам, одновременно я сделал то же самое. Мы остановились и оба ухмыльнулись, опустив наши руки.

- Это немного странно, - пожал плечами я.

- Да, - согласился он. Его грудная клетка расширялась вместе с глубокими вдохами, которые он затем выпускал через нос. – Наверное, нам нужно сесть за столик?

- Вероятно.

К нам подошёл метродотель и посадил в кабинку в углу возле окна. Он сдвинул в сторону пару стульев, и в конечном итоге я смотрел прямо в окно, а Эдвард Мейсен сидел напротив меня. Я взглянул на переполненный туристами район Порт-Анджелеса и покупателей, проходящих мимо.

Мы потратили около минуты, поговорив о дожде и заказав два стакана воды, и, наконец, прекратили светскую беседу.

- Итак, ну… как ты познакомился с моей мамой? – в конце концов, спросил я. Снова появился официант, принял наши заказы и ушёл. Я вздохнул и попытался снова. – Ты встретил её в университете?

- Да, - ответил он. Его лоб наморщился, и он постучал пальцами по стакану с водой.

- И…?

- Думаю, я должен начать с самого начала, - сообщил он, сделав глоток воды и взглянув на свои руки. – Я встретил Эсме в Университете Вашигтона. Это был мой последний год, а её первый. Тогда я был весь погружен в искусство – рисование, живопись, театры – я даже играл на гитаре в группе. Мы были не слишком опытны, но у нас имелась приличная местная поддержка. В основном мы охватывали всё, что было в то время популярным. По большей части мы играли в местных барах, и почти каждые выходные у нас проходили выступления.

Он сделал ещё один быстрый глоток.

- В группе было четверо ребят, - продолжил он. – Мы встречались с… гм… немного… гм… с компанией девушек… дерьмо.

Он кашлянул в руку и сел чуть прямее.

- Мы называли их нашими фанатками. В основном они приходили туда каждый день, когда мы играли. Эсме была одной из них.

На секунду он взглянул на меня, наверное, интересуясь, о чём я думаю. Моя мама была фанаткой группы? Фанаткой какой-то университетской дерьмовой группы? Я покачал головой, пытаясь очистить её от самой идеи этого.

- Я был… немного застенчивым, - сказал он. – На самом деле я даже никогда не разговаривал с ними… но иногда, после того, как мы прекращали играть, потом вместе выпивали. Мы были практически готовы распустить группу – семестр фактически закончился, двое из нас выпускались… это был предел, понимаешь? В последний вечер состоялось дополнительное выступление… это был мой день Рождения… и, эээ… чёрт, я не знаю, как это сказать!

- Ты и моя мама переспали, - произнёс я. Мой голос прозвучал слишком тихо, даже для меня.

- Да, - осторожно ответил он. – Это была только одна ночь, когда обучение почти закончилось. Я уехал примерно через неделю. Я отправился в Художественный институт искусств Чикаго, чтобы начать магистратуру. Я собирался окончить университет экстерном. Через неделю, как я туда попал, появилась она.

- И она была беременна?

- Нет, - ответил он. – По крайней мере, я так не думал. Она просто сказала, что захотела снова меня увидеть. Я не мог… чёрт… я даже не мог в тот момент вспомнить её имя! Но она утверждала, что для неё я был единственным мужчиной… и… дерьмо!

Он хлопнул рукой по столу, вынуждая меня подпрыгнуть, наклонился вперёд и потёр пальцами глаза.

- Я был… польщён. Она сказала, как сильно любит моё искусство… как она приходила на каждый спектакль Гамлета, когда я играл главную роль… как она считала, что музыка ужасна, но просто хотела видеть меня. Я не знал, как поступить. Она отчислилась из Вашингтона без возможности вернуться назад. Я позволил ей остаться со мной… это длилось всего лишь пару недель. Я знал, что это не сработает – я планировал постоянно учиться – я не собирался заводить отношения…

Он сделал паузу, опустил руки на колени и прислонился спиной к стулу.

- Я сказал, что ей нужно сесть на автобус и ехать домой, а она расплакалась. Я думаю, что… имею в виду, оглядываясь назад... я думаю, что она хотела сказать мне,… но не сделала этого. Мы поссорились, и она ушла. Я больше не видел её и ничего не слышал о ней.

- Как же ты… попал на её похороны… как?

Внезапно острая боль пронзила мой висок, и мои пальцы поднялись, чтобы потереть это место. С чего я взял, что он был там? Мои мысли мчались… письмо… я читал его снова и снова, но в нём ничего не говорилось о похоронах. В моей голове – где-то глубоко в воспоминаниях – я увидел вспышку бронзовых волос, и мой отец… Карлайл… прервал мои наблюдения,… уводя его.

- Я находился в Сиэтле, - сообщил он. – Я был доцентом в течение семестра. Мой руководитель ушла в декретный отпуск и попросила меня взять на себя её классы. Это был класс искусства, и одна из студенток была из Форкса. Урок уже закончился, но мы всё говорили… я даже не помню о чём. Угольные карандаши, стихи, чернила… что-то вроде того. Каким-то образом она перешла к теме необходимости вернуться домой на похороны. Она назвала мне имя, и я понял, кто это.

Он остановился и посмотрел в мои глаза, его пристальный взгляд пробежался по моему лицу.

- Я просто пошёл выразить своё почтение, - прошептал он. – Но когда я увидел тебя… когда я увидел тебя, то понял. Я понял, что ты – мой.

Шекспир однажды сказал: «Умён тот отец, что узнает собственного ребенка». Так или иначе, я не думаю, что фраза могла быть более подходящей.

Теперь, настало время услышать всё остальное.

============================

Я скрестил свои руки на груди и ладонями обхватил предплечья. Несмотря на то, что день выдался действительно очень тёплым, мне было холодно. Возможно, это происходило из-за работающего в ресторане кондиционера или чего-то ещё. Я дрожал.

Эдвард Мейсен - мой отец - ничего не знал обо мне.

- Она никогда не говорила тебе, - осторожно произнёс я, пытаясь представить свою маму – женщину, которая убаюкивала меня на ночь и играла на пианино, когда я не мог уснуть - фанаткой группы, забеременевшую мной после одной ночной пьянки. Я покачал головой. Эта картина не соответствовала тому, что я вообще о ней знал.

- Я сожалею, - тихо сказал он. – Я не мог решить, должен ли рассказывать тебе, как всё было. Я размышлял над идеей сообщить тебе, что мы были безумно влюблены или что-то вроде того, но подумал, что для тебя уже достаточно лжи.

Я потёр глаза и покачал головой.

- Я хочу правду, - сообщил я ему. – Больше никакой фигни.

- Верно, - ответил он, прочистив горло. – Этого… гм... достаточно для первого раза?

Его голос надломился, и когда я взглянул на него, то подумал, что он сейчас потеряет его или начнёт плакать. Он выглядел совершенно обезумевшим, и я не знал, что с этим делать.

- Ты в порядке? – спросил я, смутившись.

Он рассмеялся, но в этом звуке не было ничего смешного. Он опустил голову и снова уткнулся в свои руки.

- Я клянусь, Эдвард, - произнёс он. – Я клянусь, если бы я знал до этого, я бы обязательно что-нибудь предпринял… Я бы настаивал… но то, что сказал твой отец, имело смысл… по крайней мере, на тот момент. Я не хотел причинять тебе боль. Я не хотел причинять тебе боль или сделать всё только хуже. Я ничего не знаю о детях, дерьмо… но, так или иначе, сейчас ты в любом случае уже не ребёнок… но я не был там из-за тебя. Не из-за всего этого. Дерьмо.

- Что он сказал? – спросил я. – Что тебе сказал отец?

- Ты уверен, что хочешь большего?

Я смог лишь кивнуть. Я чувствовал, как всё сильнее сжимается моё горло, поэтому мне приходилось снова и снова сглатывать. Я обхватил ладонями стакан с водой и на некоторое время уставился на свои руки.

- Когда я увидел тебя, то не знал, как поступить. Я имею в виду, ты только что потерял мать, и я был в шоке, как только разглядел тебя. Я помню, что пошёл по направлению к тебе – ты сидел на мягком кресле – а затем я остановился. Я не знал, что мог сказать. Я был в состоянии полной утраты. Думаю, что очень много раз планировал решить это, и, возможно, попытаться подойти к тебе позже, но твой… твой отец сам подошёл ко мне.

- Он, должно быть, понял… как-то узнал меня… или просто увидел сходство и сделал выводы. Я не знаю. Но он остановил мои попытки приблизиться к тебе, сказав, что знает, кто я, и не позволит расстраивать сына ещё больше. Я помню, как посмотрел на него – на Карлайла – и думаю, что спросил его, мог ли ты быть моим. Он довольно ясно выразился, что был тем, кто растил тебя, и что мне лучше уйти. Мне пришлось уступить, я не собирался устраивать сцену на похоронах, и как я уже сказал – он был прав. Я не хотел тебя расстраивать. Он взял мой номер телефона и сообщил, что позвонит через несколько дней.

- Он не позвонил. Прошло около двух недель, когда я перестал ждать и решил позвонить сам. Он сказал, что ничего не знает обо мне, и честно говоря, также как и я о нём. Тогда он спросил моё имя, это показалось мне странным, ведь он говорил, что знал, кто я. Я представился ему, а он прищёлкнул. Тогда я понял – Эсме никогда не называла ему моё имя, но она… она назвала тебя в честь меня. Он растерялся – лишь на минуту. Затем он начал смеяться, а потом довольно быстро успокоился. Я знал, что он, должно быть,… огорчён… Я предположил, что, возможно, это был просто его способ защититься.

У меня были свои мысли на этот счёт.

- Через некоторое время он согласился встретиться со мной, - продолжил Эдвард Мейсен. – Я вернулся в Сиэтл, и мы увиделись за ужином. Он много рассказал о тебе, как сильно ты…

Он замолчал и на минуту отвернулся.

- Что? – подтолкнул я.

- Как сильно ты любишь играть в футбол, - наконец, произнёс он. – Что ты, в каком-то смысле, вратарь-вундеркинд или что-то типа того, и что ты хочешь играть профессионально. Он сказал, что твоя мама не хотела, чтобы ты знал обо мне, и что она никогда не хотела, чтобы я узнал о тебе. Он заявил, что если я появлюсь в твоей жизни, это только для тебя всё усложнит. Ты только что потерял свою мать, поэтому в твоей жизни уже достаточно потрясений.

- С этим я не мог поспорить, - продолжил он. – Я не хотел, чтобы… всё разрушилось. Мы общались раз в несколько месяцев, он рассказывал мне о твоей футбольной карьере и однажды даже сообщил, что у тебя альбом эскизов, и ты любишь рисовать, но я думаю, с его стороны это был промах.

За всё время впервые я встретился с его глазами. Он одарил меня полуулыбкой, которая была ещё одним бесконтрольным выражением, что я видел в зеркале.

- Я чувствовал себя… очень гордым, когда он сообщил об этом, - тихо сказал он. – Словно… возможно, у тебя что-то было от меня, кроме волос, которые никогда не лежат так, как их уложишь.

Я слегка усмехнулся и провёл рукой по моим непослушным волосам.

- Будет не так плохо, если ты подстрижешь их покороче, - сказал он.

- Белла любит, когда они немного длинные.

- Она, кажется… действительно хороша для тебя.

- Так и есть, - согласился я, сразу почувствовав себя готовым защищаться. Если он даже попытается намекнуть, что её не должно быть в моей жизни…

- Расслабься, - произнёс он, вытянув руки перед собой. – Это комплимент. Я рад, что у тебя есть она, и что ты остался с ней и её отцом.

Я немного расслабился, но мои мысли и эмоции по-прежнему были запутанными. Он ничего не знал обо мне. И моя мама не хотела, чтобы я знал о нём. Тогда почему она назвала меня в честь него? Почему?

Я был результатом пьяного перепиха.

Я снова сглотнул.

- В любом случае, - продолжил он. – Годы шли, и я интересовался у него, когда настанет подходящее время, чтобы рассказать тебе. Он продолжал откладывать. В твоей жизни постоянно происходило что-то серьёзное – чемпионаты, разведчики, а затем эти… Рил Вултурез или как их там?

Я рассмеялся.

- Реал Вальтури.

- Да, именно они, - он энергично кивнул. – Всегда было что-то важное, и он не хотел, чтобы твоя жизнь перевернулась с ног на голову перед чем-то большим, что когда-нибудь могло произойти. Он говорил мне, что играть профессионально было твоей мечтой, и, в конце концов, сообщил, что если ты попадёшь в эту команду – это будет огромный улов. Если затем выяснится что-то о твоём происхождении, то случится большой скандал или что-то ещё.

Он вздохнул.

- Я не хотел соглашаться, но он ... он убедил меня, что так будет правильнее. Я согласился: если ты станешь профи, то я отступлю и прекращу попытки увидеть тебя. Я доверял его мнению – я понимал, что он знает тебя лучше и живёт с тобой. Он действительно был твоим отцом. Я знал это. Я понимал это. Я никогда не буду пытаться заменить его, я клянусь, Эдвард.

Он посмотрел на меня так пристально, что я не знал, должен ли смеяться или плакать. Мой настоящий отец… настоящий отец… настоящий отец. Что, чёрт возьми, это значило? Мужчина, который бил меня? Тот, кто сказал мне, что это моя вина, и даже не позволял прикасаться к пианино, потому что оно было её? Тот, который кидался на меня каждый раз, когда я осмеливался упомянуть её имя? Долгое время мы просто смотрели друг на друга. Должно быть, он больше не смог терпеть молчание, и, в конце концов, заговорил.

- Я знаю, что Карлайл был твоим настоящим отцом. Я бы никогда не стал пытаться занять его место.

Мой рот открылся, но я не смог подобрать каких-либо слов.

- Он плохо обращался со мной, - тихо произнёс я.

Я смотрел в его глаза и наблюдал, как выражение лица сменялось с надеющейся настойчивости к лёгкому замешательству, медленному осознанию и абсолютной холодной ярости.

- Он что?

Стакан воды, который он держал, лопнул.

В Юлии Цезаре Шекспира говорилось: «Людей переживают их грехи». Так или иначе, я думал, что пройдёт очень много времени, прежде чем шрамы, оставшиеся от Карлайла Каллена, исцелятся.

И теперь, как… гм… папа… воспримет это?

============================

Я просто сидел там, пока уборщик убирал разбитый стакан, а официант пытался стереть всю воду со стола. Я не был уверен, что думать, и был на грани. Мои пальцы на правой ноге начали подёргиваться, что иногда случалось. Это было чем-то рефлексивным – так сказала Ирина – и хотя она говорила, что это хороший знак, когда это случилось, он спятил. Я не мог его остановить.

Мой… отец... папа... Эдвард... я не знал, как должен обращаться к нему или думать о нём. В моей голове я начал называть его Мейсен. Казалось, это работает так же, как и всё остальное. Мейсен просто сидел, сжав руки в кулаки и не притронувшись к сендвичу. Он ничего не говорил, пока официант не ушёл.

- Как? – его голос перешёл на суровый шёпот. – Я имею в виду… что? Что он делал?

- Обвинял меня, - мрачно ответил я. – За смерть мамы. Иногда он бил меня.

- Он… вот почему ты… в этой штуке? – он махнул рукой на мою инвалидную коляску, и его лицо стало мертвенно-бледным.

- Нет, - произнёс я, издав смешок. – Это только из-за меня.

- Ты спас ту девушку, - кивнул он, вспоминая. – Беллу.

- Да.

- Он бил тебя? – повторил Мейсен.

- Да, - кивнул я ещё раз. Я посмотрел на свои руки и одним пальцем смахнул пропущенную капельку воды. Через минуту, когда он ничего не ответил, я снова оглянулся на него.

Он - за неимением лучшего термина – дрожал. Он делал глубокие вдохи – подобно тому, как делаю это я, чтобы успокоиться – но потом он выдыхал, и всё его тело дрожало от перенапряжения.

- Ты в порядке? – осторожно поинтересовался я.

- Да, - он вдохнул, а затем поспешно изменил мнение. – Нет! Дерьмо! Я должен выбраться отсюда…

Он встал и пнул ногой ножку стола, опрокинув мою воду и произнеся ещё больше проклятий.

Я, возможно, нашёл бы это забавным, за исключением того, что он говорил.

Он должен выбраться.

Уйти от меня.

Я почувствовал, как мои плечи резко опустились, а тело напряглось.

- Дерьмо! Эдвард… я просто… я не имею в виду… чёрт!

- Всё нормально, - прошептал я.

- Нет, я не это имел в виду… мне просто нужно на минуту выйти на улицу… гм… покурить.

- О, - выдохнул я, взглянув на него. Он вытащил из кармана пачку. – Хорошо.

Я посмотрел на наши тарелки, они выглядели совершенно нетронутыми, потому что на самом деле есть ничего не хотелось.

- У тебя тут достаточно места? – спросил он.

Я кивнул.

- Пойдёшь со мной наружу?

- Да.

Он обогнул стол и вышел из кабинки, а затем встал и запустил руку в свои волосы.

- Тебе… гм… нужна помощь? Я могу катить тебя…

- Нет, я справлюсь.

Он следовал за мной, пока я объезжал другие столы и старался не обращать внимания на взгляды. Это было не так плохо, как в Форксе, где большинство людей, глядя на меня, узнавали меня – знали, кем я был.

Мейсен побежал вперёд меня, чтобы открыть дверь. Когда мы оказались вне ресторана, он закурил.

- Ты… гм… куришь?

- Нет, - ответил я. – Я курил иногда. Но Белла убила бы меня.

- Понимаю, - он глубоко затянулся и начал немного расхаживать. – Я не… я… дерьмо.

Я смотрел вниз на руки. В конце концов, остановился передо мной и присел на корточки, чтобы взглянуть в упор на меня.

- Эдвард... я понятия не имел.

Я пожал плечами.

- Никто не говорил, - сказал я. – Всё в порядке.

- Это не так! – рыкнул он, потом вздохнул и снова провёл свободной рукой по волосам. – Я должен был… я должен был настаивать. Я просто должен был приехать сюда. Я хотел, я сделал бы, просто… дерьмо. Эдвард, я испугался, я был таким слабаком во всём этом. Я даже не знал тебя, а потом всё, что он говорил, имело смысл… в то время. Сейчас… нет… дерьмо!

Он сделал ещё одну затяжку и бросил окурок на улицу.

- Если бы я знал... если бы я мог встретиться с тобой, ты бы рассказал мне, и я бы забрал тебя.

- Я бы не рассказал, - ответил я.

- Я мог бы… мог бы увидеть признаки.

- Я бы всё отрицал, - произнёс я, наконец, встретившись с его глазами. – Никто не знал. Я списывал всё это на футбольные травмы. Бинты на моих рёбрах – то же самое. Никто не знал.

- Бинты на твоих…? Святое грёбаное дерьмо! – Мейсен встал, почти разорвав на себе волосы, а затем прикурил ещё одну сигарету. Он действительно вынуждал захотеть меня тоже затянуться. – Он сломал твои… тьфу!

Он отбросил сигарету в сторону и упал вниз рядом с моей коляской. Пара людей, выходящих из ресторана, покосились на нас.

- Грёбаный идиот… - бормотал Мейсен себе под нос. – Должен был, чёрт возьми, заметить хоть что-то. Должен был приехать сюда… должен был что-то предпринять. Что угодно. Слишком чертовски эгоистичный.

Он посмотрел на меня, его глаза пылали.

- Боже, Эдвард, мне очень жаль.

- Ты не должен извиняться, - сказал я ему. – Ты ничего не сделал.

- Да, – рявкнул он, усмехнувшись. – Я не сделал этого. Я не сделал кучу дерьма.

Он закурил ещё одну.

- Я был… так ужасно эгоистичен, - произнёс через минуту он, выпустив струю дыма. – Я практически почувствовал облегчение, что не смогу увидеть тебя. Я не знал, как быть отцом… я подумал, что так будет лучше всего, я имею в виду… так я и поступил.

Он оглянулся на меня.

- Мне очень жаль, Эдвард, - он протянул руку и прикоснулся к моей коляске. – На самом деле чертовски жаль. Я должен был быть здесь. Я должен был быть здесь с тобой, как только узнал.

Я понятия не имел, что ему ответить. Разве это имело значение? Разве я когда-нибудь рассказал бы ему что-либо? Нет. Никогда. До Беллы я ни с кем не позволял грёбаной откровенности, и не было ни единой возможности, что я бы поделился с ним.

- Я бы никогда ничего не рассказал, - сообщил я ему ещё раз. – Карлайл Каллен был законопослушным гражданином. Никто бы не поверил… ничему из этого.

- Я бы поверил, - тихо произнёс он. – Я бы сделал это. Чёрт, сейчас я хочу выкопать его и избить его проклятый труп.

Я усмехнулся. Это было не смешно... ну, только отчасти.

- Я серьезно, - заявил он мне.

- Я знаю, - согласился я. – Иногда я сам склоняюсь к таким мыслям.

Мы снова сидели в тишине – он курил, а я пытался упорядочить всё это в моей голове.

- Хочешь, чтобы я принёс сюда твой обед? – спросил он.

- Я не очень голоден, - ответил я.

- Я пойду, заплачу по счёту.

- Я могу оплатить его, - я начал маневрировать спиной к двери, но он остановил меня.

- Я оплачу его, - сказал он, войдя в дверь.

Я вздохнул, зная, что в любом случае не смог бы его догнать. Вместо этого я попытался обработать всю информацию. Он хотел видеть меня, и, по крайней мере, это было уже что-то. Он хотел избить моего отца, что вынуждало меня чувствовать себя намного лучше, но я, безусловно, понимал, что его больше нет.

Мой папа умер, и я только что встретил своего отца. Это дерьмо было за рамками грёбаных стандартов.

Как однажды сказал Шекспир: «Зло превзошло себя в своем искусстве». Так или иначе, не думаю, что мог быть ещё более запутанным.

Теперь, я полагаю, мне нужно рассортировать всё это.

============================

Мы разместились через улицу в парке на скамейке. Точнее Мейсен уселся на скамейку, а я просто подкатился ближе к нему. Здесь я мог видеть книжный магазин, где зависла Белла, и подумал, осознавала ли она вообще, как долго там находилась.

- Итак, куда мы пойдём дальше? – спросил Мейсен.

- Не знаю, - пожал плечами я. – На самом деле прямо сейчас я как будто живу одним моментом…

- Да, я могу это понять, - ответил он и развернулся ко мне. – Могу ли я в некотором роде помочь тебе? Я имею в виду… ты до сих пор застрахован в реабилитационном центре? Я думаю, что в состоянии разместить тебя по моему страховому полису, хотя нам, возможно, для начала следует провести тест на отцовство. Ты хочешь сделать тест на отцовство? Чёрт… я болтун…

Я усмехнулся в руку, пытается завуалировать это под кашель. Он и есть болтун. Я обнаружил, что мой биологический отец слишком много болтает.

- Я сожалею, - тихо произнёс он. – На самом деле я не знаю, как это делать. У меня нет… любых других детей. Я никогда не был женат. У меня даже не было серьёзных отношений больше года. И всё же я хочу помочь тебе. Я гм… у меня не так много денег, но, думаю, что в состоянии помочь со счетами реабилитационного центра и…

- Нет, - прервал его я. – Не нужно.

Он посмотрел на меня.

- Я не пытаюсь купить тебя, - сказал он. - Я просто хочу убедиться, что если тебе что-то понадобится, ты должен знать, что можешь обратиться ко мне. Меня не было рядом раньше, и сейчас я очень сожалею. Если я смогу помочь тебе, я сделаю это.

- Моё наследство достаточно большое, - признался я.

- Ах… да… - пробормотал он. – Полагаю, что, вероятно, это справедливо, не так ли? Я имею в виду, доктор и всё остальное. А что насчёт дома?

- Я не знаю, - пожал плечами я. - Я не хочу туда возвращаться.

- Быть там, где он… гм…

- Да.

- Тогда это имеет смысл, - его нога качнулась вверх и вниз, и он вынул ещё одну сигарету. Я подумал, всегда ли он был таким заядлым курильщиком или это только из-за меня.

- Я делаю тебя нервным? – спросил я.

Он испустил короткий смешок.

- Да, безусловно.

- Потому что в инвалидной коляске?

- Нет, - покачал головой он. – В моём Университете у меня есть коллега, который провёл в инвалидном кресле всю жизнь. Мы привыкли вместе делить кабинет, так что я вроде как привык к этому.

- Что же тогда?

- Гм… вина? – он подарил мне быструю корявую полуухмылку. – Я продолжаю думать о том, что должен был сделать. Начиная с Эсме - я должен был, по крайней мере, убедиться, что она вернулась в Вашингтон и с ней всё хорошо. Возможно, она бы рассказала мне, если бы я обратился к ней. Затем я должен был настаивать на том, чтобы встретиться с тобой, или как минимум… не знаю… может быть нанять частного детектива, чтобы присматривать за тобой… дерьмо подобно этому продолжает лезть в мою голову. Ты… ты мой ребёнок, и кто-то причинял тебе боль. Это просто… вынуждает меня чувствовать досаду. Я должен был что-то сделать и не сделал, следовательно, я виноват.

Он стряхнул пепел.

- При всём этом ты такой тихий, что я пытаюсь понять, насколько ты ненавидишь меня.

- Нет, - ответил я ему. – Я не ненавижу тебя. Я не… я даже не знаю тебя. Я просто пытаюсь осознать всё это дерьмо, понимаешь?

Он кивнул и докурил сигарету.

- Ты очень умный парень, не так ли? - сказал он.

В ответ я только пожал плечами.

- Именно… гм… - он пару раз кашлянул и сделал глубокий вдох. – Я… гм… есть ли у меня шанс? Я имею в виду с тобой? Я не собираюсь давить, клянусь, но я хотел бы… иметь что-то общее с тобой. Всё, что ты пожелаешь.

- Думаю, да, - ответил я. Всё, что он сказал, снова пронеслось в моей голове. Он действительно казался очень хорошим парнем, и я не думаю, что он пытался накормить меня какой-то ерундой. – Да, хорошо… гм… что ты имеешь в виду?

- После этих выходных я должен вернуться в Чикаго, - начал он. – Я мог бы прилетать сюда раз в месяц или около того. Ты можешь также приехать в Чикаго в любое время. У меня есть ранчо в Эванстоне, и никаких лестниц, там имеется комната для гостей с прекрасным видом на озеро Мичиган.

Я действительно не думал о путешествиях. Как бы я даже вошёл в самолёт? Это не походило на то, что инвалидное кресло сможет соответствовать этим узким проходам. Это была бы чертовски долгая поездка, хотя, если бы Белла отправилась со мной…

- Может быть, - наконец, произнёс я.

- Может быть?

- Я имею в виду, может быть насчёт Чикаго. Всё остальное было бы хорошо.

- Было бы?

- Да, - я посмотрела на него, и в первый раз, с тех пор как я встретил его за обедом, он улыбался.

- Спасибо, Эдвард, - сказал он.

- Не за что, - ответил я. – Как, гм… я должен называть тебя?

Его лоб наморщился.

- Гм… как ты хочешь звать меня?

- Я не знаю, - признался я. – Я всегда называл… гм… Карлайла папой. Я не хочу называть так кого-то ещё.

- Я тоже не уверен, что мне было бы от этого комфортно, - признался он.

- В моей голове я просто называю тебя Мейсен, - сообщил я ему.

Он засмеялся.

- Ну, никто не обращался так ко мне, с тех пор как я играл в группе, но для меня это было бы хорошо.

- Круто, - сказал я, протянул руку и пожал его. – Это будет Мейсен.

Вскоре после этого, сидения в грёбаной инвалидной коляске с меня было достаточно, я послал Белле смс, написав, где мы находились. Она вышла к нам, найдя нас смеющимися с тех пор, как Мейсен рассказывал мне о своём коллеге, встретившем парня, который занимал место на парковке для инвалидов, и вот-вот был готов разреветься.

- Я вижу, что всё прошло успешно, - сказала Белла, подойдя к нам.

Мейсен и я посмотрели друг на друга, усмехнулись и пробежались руками по нашим волосам. Белла пару раз моргнула, переводя взгляд с одного на другого и обратно.

- О’кей… это немного странно, - она сделала шаг назад, покачала головой и спросила, готов ли я ехать. Мейсен проводил нас до Вольво, и после того, как я разместился на пассажирском сидении, он наклонился ко мне и взялся за дверь.

- Эй, Эдвард?

- Да?

- Я вернусь через четыре недели, ладно?

- Да, это хорошо, - ответил я ему.

- Ты можешь звонить мне в любое время, - напомнил он мне. – И ничего, если я тоже иногда буду тебе звонить?

- Я же сказал, что да, - я закатил глаза. Он всё время думал, что я собираюсь изменить своё решение и послать его.

- Круто! – он отступил назад и закрыл дверь.

Белла и я помахали ему руками, но он снова подошёл к машине и постучал в окно. Я опустил стекло.

- Можешь ли ты кое-что сделать для меня? – спросил Мейсен.

- Что именно?

- Прежде чем я вернусь, ты бы… гм… может быть, подумал о создании нескольких эскизов? Я бы очень хотел их увидеть.

Моё сердце начало простреливать мою грудь, и я уставился на свои руки на коленях. Я просто смотрел на них и думал обо всех тех моментах, когда я пытался показать свои рисунки отцу. Когда я полностью погрузился в себя, Белла коснулась моей руки, чтобы привлечь внимание.

- Эдвард?

Я посмотрел на неё, а затем повернулся к Мейсену.

- Да, - наконец, произнёс я. – Я смогу это сделать.

Он улыбнулся и кивнул, прежде чем отступить от машины, чтобы Белла могла развернуться и отвезти нас домой. Мы ехали в относительном молчании, хотя я сообщил ей о сумме наследства и о том, что Мейсен рассказал мне о маме. Она была немного шокирована большой кучей денег, но не настолько, как я предполагал. Мои мысли постоянно возвращались к рисованию эскизов, и я задавался вопросом, действительно ли мне хватит мужества, чтобы показать их ему. Просто я не был уверен, хотя и чувствовал себя некоторое время расслабленным после разговора с ним.

Белла привезла нас домой, она и Чарли начали обсуждать планы на следующую неделю, которые в основном касались Чарли, взявшего ночные дежурства, чтобы Белла могла посещать школу. Они не хотели, чтобы я оставался один, но я сказал, что не нуждаюсь в грёбаной сиделке. Не обращая на меня внимания, они в любом случае собирались делать всё это дерьмо, и я злился оттого, что являлся бесполезным. Я знал, что мне придётся изменить часть этого, хотя действительно не хотел, потому что Белла будет очень-очень рассерженной.

Я тоже буду рассержен.

После того, как я самостоятельно вырулил из кухни и въехал в мою маленькую не совсем комнату, на моём лице всё ещё пребывала довольная улыбка, не желающая исчезать. Все беспокоились обо мне, и я знал, что это именно то, как должны поступать в семье. С Беллой и Чарли я обрёл семью, которой прежде у меня никогда не было. А может быть… просто, может быть, кто-то ещё собирался также этому соответствовать.

Шекспир однажды сказал: «Общие переживания делают нас родственниками». Так или иначе, я подумал, что Мейсен когда-нибудь тоже будет ощущаться для меня, как семья.

И теперь настало время столкнуться с некоторой суровой реальностью.

============================