- Ты выйдешь за меня?

Кажется, это четырнадцатая попытка, верно?

- Нет.

Я вздохнул и притянул Румпи к груди. Я понял, что предложение после полового акта тоже не сработало.

В первый раз, когда я спросил, она подумала, что я шучу. Я произнёс его играючи, не желая, чтобы она знала, насколько я действительно был серьёзен, и как в ожидании её ответа колотилось моё сердце. Я понимал, что мы были слишком молоды, но нуждался… не знаю, закрепить своё право? Мы уже жили вместе в университетском городке, так что, чёрт возьми, что за проблемы были с клочком бумаги?

Её рука пробежалась по моему животу, вызывая у меня лёгкую дрожь, и мой член дёрнулся. Казалось, маленькому ублюдку никогда не будет достаточно. Хотя, она не возражала. Во всяком случае, она всегда была готова повторить. Но не сегодня, потому что Чарли и Мейсен собирались забрать нас на праздничный ужин.

Белла искренне считала, что это странно, но я обязательно хотел отметить спасение её жизни ровно год назад. Она придерживалась мнения, что это был день, когда я получил повреждение, но для меня самой важной частью было то, что с ней всё в порядке. Кроме того, я снова ходил, даже если мне приходилось использовать трость для сохранения равновесия.

 Я ненавидел грёбаные ходунки настолько, что чуть не пострадал, усиленно занимаясь физическими тренировками, вследствие чего все выходные провёл в клинике. Ирина вручила мне новые и сделала после этого строгий выговор. Больше не перенапрягаться, пока моё тело не будет готово к новым снарядам. 

Белла контролировала, что я упражняюсь только так, как мне позволено.

- Почему ты постоянно спрашиваешь?

Это был первый раз, когда она вообще начала говорить об этом, после того как я спросил. Обычно она просто предлагала остановиться или заткнуться или что-то ещё.

- Я хочу жениться на тебе, - ответил я, пожав плечами. – Я знаю, что у меня никогда не будет никого, кто мог бы сравниться с тобой. Я не вижу ни одной причины, чтобы ждать.

- Ничего, что мы в университете?

- Ну и что? – возразил я. – Мы здесь и оба практически выпускники. Это займёт немного дольше времени, так как я слегка отстал, но я подумал, что возьму летние курсы или что-то ещё, чтобы догнать. Если я справлюсь, то спокойно закончу обучение вместе с тобой.

 - Но… учиться в университете и одновременно выходить замуж? Как ты себе это представляешь? 

- Как это будет отличаться от того, что сейчас?

- Люди думают, что это… странно, - настаивала Белла. – Выходить замуж в девятнадцать лет?

Она фыркнула.

- Хорошо, мы немного подождём, - сказал я. – Я только…

Я запнулся. Через минуту Белла подняла голову и посмотрела на меня.

- Только что? – уточнила она.

Я пробежался рукой по волосам и поёжился. От осознания, что Мейсен делает всё время так же, мне становилось неловко.

- Парни постоянно смотрят на тебя, - наконец, сообщил я. – Когда ты тренируешься и всё такое. Они наблюдают за тобой, и я не могу выбить из них всё дерьмо, которое хочу.

- Эдвард! Не будь смешным.

- Вовсе нет, - я покачал головой. – Каждый раз, когда я там, я слышу, как другие парни… другие футболисты говорят о том, какая ты хорошенькая, и я только хочу…

Я снова замолчал, отвернувшись от неё, и посмотрел на стену рядом с нашей кроватью. Я почувствовал её руку на моей щеке, медленно разворачивающую моё лицо к ней.

- Я твоя, - тихо произнесла она. – Меня не интересуют те парни и то, что они говорят.

- Они могут… они могут делать всё это дерьмо, а я не могу.

- Эдвард Каллен, - зарычала Белла, а я вжался спиной в подушку. – Не смей о себе так говорить! За последние несколько месяцев ты добился огромных успехов, и я не собираюсь выслушивать твой внезапный самообман!

- Это правда! – настаивал я. – Они могут бегать по полю и пинать тебе мяч. Они могут носить между уроками грёбаные книги, и не нуждаются в проклятой трости, чтобы ходить.

- Прекрати! – огрызнулась она. – Не вынуждай меня звонить Джасперу! Он сказал, что если ты снова начнёшь, то я могу, так что знай!

Я сделал глубокий вдох и выдохнул через нос. В большинстве случаев такое дерьмо действительно не беспокоило меня, но когда я видел, как они смотрят на неё и что говорят о ней, и знал, что уже не буду иметь то, что есть у них, это просто убивало меня.

- Прости, - сказал я. – Это одолевает меня не так сильно, просто… иногда.

- Я знаю, - согласилась Белла, садясь и заправляя мои волосы за ухо. – Мне не нравится слышать, когда ты так говоришь о себе. Извини, что я накричала.

- Всё в порядке, - ответил я ей, и она легонько поцеловала меня в щёку. Её рука теребила мои волосы, пропуская их сквозь пальцы и оборачивая вокруг уха.

- Для тебя это на самом деле так много значит? – в конце концов, поинтересовалась Белла.

- Жениться на тебе? – уточнил я, а она кивнула. – Если мы хотя бы обручились… Нам не обязательно устанавливать дату и ничего такого. Если бы ты просто надела моё кольцо на палец…

Мой голос сорвался.

- Дай мне посмотреть, - раздражённо попросила Белла.

- Посмотреть что?

- Кольцо. Думаешь, я не знаю?

Чёрт. От неё действительно было практически невозможно что-то скрыть.

- Нет, - нахмурившись, ответил я. – Ты не хочешь.

- Просто дай мне это проклятое кольцо, Эдвард.

Она оттолкнулась от меня и сделала широкий взмах рукой по направлению к другой стороне комнаты, где стоял мой письменный стол. Моё сердце забилось чаще, и я свесил ноги с кровати и аккуратно встал. Мой баланс всё ещё был серьёзной проблемой, особенно, когда я впервые вставал. Хотя я уже мог делать четыре шага по комнате без трости. Моя правая нога, та, которая получила наибольшие травмы, и они, наконец, решили, что там всё же имелись некоторые нервные повреждения – всегда тащилась немного сзади.

Я открыл верхний ящик и извлёк со дна спрятанную маленькую чёрную атласную коробочку. Я принёс её назад, немного спотыкаясь, но, по крайней мере, не падая. На самом деле, я не падал уже в течение недели. Я положил её на колени Беллы.

Она взглянула вниз, словно в ней была акула, которая собиралась выскочить и покусать её.

После пристального вглядывания в течение целой вечности, она, наконец, протянула руку и провела пальцем по гладкой поверхности. Её большой палец на мгновение задержался над защёлкой, прежде чем она открыла коробку, и её глаза расширились.

Оно было не слишком огромным или что-то ещё. Но довольно таки больших размеров. В центре имелся крупный бриллиант, а по краям с обеих сторон более мелкие.

- Тебе нравится? – осторожно поинтересовался я.

- Оно… оно красивое, - выдохнула она. Её пальцы прошлись по большому камню.

Я положил свою руку на край кровати, опустился вниз и встал на левое колено.

- Изабелла Свон, - произнёс я, посмотрев на неё. – Я обещаю, что буду любить тебя вечно или до тех пор, пока ты будешь со мной. За всю мою жизнь я никогда не встречал того, кто мог бы сравниться с тобой по силе любви и сострадания, которые ты показала мне. Я люблю тебя настолько сильно, что это даже невозможно выразить словами. Пожалуйста, будь моей женой?

Я наблюдал, как её глаза расширились, а затем они, казалось, засияли от слабого света настольной лампы возле кровати. Её горло дёрнулось, когда она сглотнула, и я понял, что фактически не дышу. От тишины в комнате начало закладывать уши, пока она, наконец, не прошептала единственное слово, что я когда-либо желал услышать.

- Да.

Моё лицо начало болеть от того, как сильно я заулыбался. Воздух, наконец, снова заполнил мои лёгкие, и я потянулся, вынул кольцо из коробки и надел его ей на палец.

- Чёрт, оно смотрится идеально! – пробормотал я, а Белла рассмеялась. Она пошевелила пальцем, и свет от лампы засверкал на бриллианте.

- Тебе нравится, не так ли?

- Чёрт, да.

Используя кровать для поддержки, я придвинулся вперёд и схватил её лицо руками.

- Моя, как море, безгранична щедрость и глубока любовь. Чем я щедрей дарю любовь, любовь тем бесконечней.

- Я люблю тебя, - прошептала Белла.

- Я люблю тебя больше, - сказал я ей и прильнул к ней губами, перед тем как она смогла это оспорить.

...

Ужин был удивительным. Чарли просиял в шесть оттенков, когда Белла и я сообщили ему новость, но, в конце концов, признался - он знал, что это рано или поздно произойдёт. Затем он настоял, чтобы Белла позвонила маме и тоже сообщила ей эту новость. Как и Белла, Чарли думал, что Рене посчитает это абсолютно бессмысленным, но они оба удивились, когда она обрадовалась.

Мы провели следующий час, споря о том, кто будет платить за свадьбу. Этот разговор закончился, когда Белла заявила, что если мы не заткнёмся, то соберёмся и уедем на выходные в Лас-Вегас.

Мейсен просто улыбнулся и поздравил нас.

В ту ночь я нарисовал руки Беллы с кольцом на пальце. Это вынудило её расплакаться, хотя она сказала, что это слёзы счастья. Я поддержал её в том, что мы согласны подождать, пока не получим высшее образование, а уже потом распишемся.

Слова Шекспира, которые я никогда не вспоминал прежде, нашли своё отражение в моей голове – как кольцо стало частью этого пальца, так и частью жизни. Так или иначе, лишь одно знание об этом для меня было единственным отклонением. 

И теперь я был готов ждать.

============================

- Ты готова?

- Я собираюсь спросить тебя о том же, - ответила Белла. Она взяла мою руку, и мы оба направились по дорожке к входной двери. Я оставил трость в автомобиле, потому что с некоторых пор действительно в ней не нуждался. Иногда, когда я уставал, или на земле было слишком много льда, я до сих пор её использовал, но она не была мне нужна всё время. Моей правой ноге всё ещё было трудно поспевать за левой. Если я концентрировался и шёл медленно, то никто не мог заметить, но когда я спешил, то в конечном итоге немного прихрамывал.

Я посмотрел на красивый профиль моей Румпи и улыбнулся.

Это определённо стоило того.

 Глубокие карие глаза Беллы изучали готовое здание. 

Наш новый дом.

Он был наш – не только мой. Я вписал имя Беллы в документы. Потребовалось немного убедительности – она хотела, чтобы я записал там Мейсена, пока мы не станем официально женаты, но он сказал, что будет слишком много хлопот, чтобы изменить это позже.

Я попросил его сказать ей об этом.

Мейсен справился потрясающе.

 Это было одноэтажное ранчо, хотя сейчас я уже хорошо справлялся с лестницами. Я был медленным, но мог преодолевать их, в конце концов. Дом растянулся на три тысячи квадратных метров жилой площади, три спальни, две ванны и огромные потолки. Они  не являлись смехотворно высокими или как-то ещё, просто приятными. 

- Откуда они взялись? – спросила Белла, указывая на клумбы по обе стороны от парадной двери.

- Хм… - я постучал пальцем по подбородку, глядя на красивые оранжевые цветы по обе стороны от нас. - Я понятия не имею, они, наверное, волшебные или что-то ещё.

- Я как-то слышала, что хризантемы появляются совершенно из ниоткуда, - кивнула Белла. Она приподнялась на цыпочки и поцеловала меня в щёку. - Они прекрасны.

Я надеялся, что мы сможем заехать раньше, но есть столько всякой ерунды, что случается, когда вы строите дом. Особенно, когда вы строите дом в области, где дождь есть чаще, чем его нет. Вначале заняло целую вечность снести старый дом – большинство подрядчиков либо начинали торговаться, либо предлагали безвозмездную помощь. Когда первый подрядчик исчез вместе с авансом, это отсрочилось ещё на шесть месяцев. Новый дом был окончательно готов, но мы были вынуждены вернуться в университет всего на две недели осеннего семестра, так что мы фактически по-прежнему жили в нашей квартире в университетском городке. Белла была на курс старше, и я всё ещё от неё немного отставал. Я брал немного занятий летом прошлого года, но не успел пройти все положенные часы, потому что был занят строительством. Я только что приблизился к одному занятию терапии в неделю, но до этого ещё и она отнимала уйму времени.

- Идём? - спросил я, отворив входную дверь, и вошёл вслед за Беллой.

Там всё ещё не было мебели, но мы надеялись восполнить это в ближайшее время. Кухня была готова, я установил тут максимальное количество бытовых приборов, чтобы у Беллы было всё, что ей могло понадобиться, чтобы приготовить любые желаемые ею блюда. Только в одной комнате рядом с гостиной уже кое-что стояло. Белла направилась туда и затаила дыхание.

Пианино моей мамы занимало большую часть пространства.

- Ты собираешься играть? – осторожно поинтересовалась Белла.

- Я пока не решил, - ответил я. - Я не… я имею в виду, не играл ни разу с тех пор, как мама умерла. Я не уверен, что даже смогу справиться с Chopsticks, это было так давно. Когда я избавился от большинства дерьма в старом доме, то не смог с ним расстаться. Полагаю, это слишком большая часть её.

- Где оно всё это время хранилось?

- На складе.

Она подошла и провела рукой по крышке.

- Сыграешь для меня?

Я посмотрел, как она снова вонзилась зубами в нижнюю губу. Это заставило меня захотеть прикоснуться к ней. Её глаза смотрели на меня с надеждой. Я сделал вдох и выпустил раздражённый выдох.

- Ладно, - согласился я. – Я попытаюсь.

Она реально запрыгала на месте вверх и вниз с криками «ура».

- Прекрати это дерьмо! – рассмеялся я.

Моё сердце заколотилось чаще, когда я сел, и в моей голове пронеслись образы мамы, сидящей на этой же скамье и играющей часами напролёт. Я поднял крышку и на минуту уставился на клавиши, надеясь, что настройщик пианино проделал хорошую работу, потому что я даже не мог заставить себя, чтобы нажать.

- Посиди со мной, - прошептал я, и Белла скользнула на скамейку, пока её бедро не коснулось моего. Я глубоко вздохнул и положил руки на клавиши.

Это казалось ненормальным и удобным в одно и то же время. Я сглотнул и попытался заставить мой мозг поверить, что я мог сыграть. На ум пришёл концерт в пятом классе, и я медленно начал перебирать клавиши.

Звуки наполнили комнату, отражаясь и проникая сквозь стены и поднимаясь над нами вверх, пока я играл. Когда я взглянул вниз, то увидел руки моей мамы, порхающие над клавишами, и вместе с мелодией я услышал её мягкий протяжный голос. Мои глаза закрылись, но продолжали жечь. Я чувствовал, как на моих ресницах собирались слёзы, прежде чем находили путь вниз по луцу. Белла оставалась полностью неподвижной, пока музыка оживлялась и затихала, и, в конце концов, полностью не стихла.

- Это было великолепно, - произнесла Белла, повернувшись ко мне. Её руки поднялись к моей голове и притянули меня к ней. Её губы прижались к моим щекам – по разу к каждой. – Я люблю «Лунный свет».

- Ты знаешь Дебюсси? – с удивлением поинтересовался я. Она никогда не переставала меня удивлять. Единственная вещь, которую она когда-либо слушала в машине - это тяжёлый металл.

Она лишь кивнула и притянула меня ближе к себе, её губы встретились с моими. Мои руки оставили клавиши и обернулись вокруг неё, притянув её тело к груди, когда мой язык вытянулся и скользнул по её губам. Некоторое время мы просто целовались, а когда я отстранился, то заглянул в её глаза. Они блестели и сияли, пока я пытался восстановить дыхание, затем я уткнулся головой в её плечо и прижал ещё крепче к себе.

- Добро пожаловать домой, Румпи, - прошептал я в её волосы.

- Дом там, где ты, - ответила она.

Шекспир, возможно, представлял мою Румпи, когда писал слова для Ромео - Она затмила факелов лучи! Так или иначе, мне удалось удержать в руках изысканное свечение моей Изабеллы Свон.

И теперь я уже никогда не позволю ей уйти.

============================

- Ты в порядке?

- Нет, - ответил я, засмеявшись, но звук получился слишком нервным и не очень радостным. – Мне действительно нужно остаться здесь?

- Это вполне нормально, - кивнул Мейсен. - Они все придут, чтобы посмотреть на них.

Его рука махнула вдоль галереи, принадлежащей его подруге Кейт. Здесь висела куча моих эскизов, рисунков и даже пара картин. Живопись для меня была всё ещё в новинку – я предпочитал чёрно-белые рисунки. Вся выставка проходила под названием «Спираль», и включала изображения, которые я воспроизвёл, находясь в ловушке в доме отца.

В совокупности все они передавали мои переживания.

Я надеялся закончить учёбу в конце лета, и это должно было помочь мне протиснуть свою ногу в нужную дверь, когда дело дошло до художественного сообщества Сиэтла. Мой первый показ в мае, окончание университета в августе и свадьба в сентябре.

 Удивительно, что я до сих пор не вытрахал все свои волосы. 

Белла лишь пожала плечами, сказав, что независимо от того должно это произойти или нет, это произойдёт. В конечном итоге всё останется в прошлом, и мы будем удивляться, какого чёрта мы вообще беспокоились. Конечно, эти слова принадлежали девушке, у которой на руках имелся диплом и предложение от Центра науки и научных открытий.

У меня до сих пор не было высшего образования и ни одного предложения работы.

Беллино «чтобы не случилось» отношение казалось подобно тому, что всегда использовал Джаспер. Я больше не виделся с ним регулярно, но мы до сих пор иногда разговаривали по телефону. Он и Ирина планировали прийти на сегодняшнее открытие.

- Расслабься, - прошептал мне Мейсен. - Мы открываемся через пять минут.

- Как ты можешь советовать мне расслабиться за пять минут и надеяться, что я на самом деле успокоюсь? – огрызнулся я.

Он усмехнулся.

Я посмотрел в окно на очередь людей на улице и снова занервничал.

- Я не могу этого сделать!

- Да, можешь, - строго произнёс Мейсен. - Если только ты не хочешь, чтобы кто-либо воспринял твоё искусство всерьёз. Если это не так, и ты желаешь вернуться в режим «просто хобби», тебе следует сменить твою специализацию.

- Я выпускаюсь уже через три месяца!

- Ну, тогда тебе лучше сконцентрироваться!

Тёплые руки обвились вокруг моей талии сзади, как только в ноздри просочился её запах, и я почувствовал, как остальная часть моего тела успокоилась. Я ощутил, как руки Беллы ухватились за живот и притянули меня к ней, и как её щека прижалась к моей спине.

- Ты пришла, чтобы похитить меня и утащить подальше отсюда?

- Нет, - ответила Белла. – Что случилось с тем парнем, который любил находиться в центре внимания?

- Это не то же самое, - произнёс я, покачав головой.

Это было совсем другим. Когда я играл в футбол, люди смотрели на моё тело и то, что это тело могло сделать. Они сосредотачивали своё внимание на моих руках, когда мои пальцы хватали мяч, на ногах, когда они утопали в грязной земле, чтобы охранять свою территорию. Когда люди смотрели на мои рисунки, это ощущалось словно… словно они забирались мне под кожу. Это было личным. Футбол являлся исключительно внешним, когда люди смотрели на мою игру, они просто видели мою внешнюю сторону.

Теперь все они собрались здесь, чтобы взглянуть на то, что у меня внутри.

- Ты уверена, что я не должен убрать те две внизу? - я серьёзно посмотрел на Беллу, это означало, что мне пришлось развернуть к ней большую часть тела и вытянуть шею. Она уже разрешила мне разместить их, несмотря на то, что Чарли чуть не подавился своим пивом, а Мейсен сказал, что они обязательно должны быть включены в показ.

Даже если на них нарисованы сиськи Беллы.

Там не изображалось её лицо или что-то ещё – никто не знал, кто это был. Белла даже сообщила Чарли, что в университете позировали обнажённые модели, и это могла быть любая из них. Я думаю, что он решил поверить её лжи, хотя казалось абсолютно чертовски ясным, кто это был.

Ну, по крайней мере, я именно так и думал.

- Конечно, нет, - ответила Белла. Я развернул голову обратно к Мейсену, готовый услышать его недовольство, и Белла прижала меня ещё крепче, положив свой подбородок мне на плечо. - Всем понравятся твои работы. Те две – самые лучшие из них.

- Я не продам их, - повторил я в сотый раз.

- Ты можешь повесить их в комнате над пианино после того, как выставка закончится.

- Хорошо.

Её присутствие меня немного расслабляло, и когда Кейт открыла двери галереи, мне удалось не убежать и не спрятаться в уборной.

Ну, почти.

Позади здания имелся чёрный ход, и я пошёл, чтобы на некоторое время скрыться там, пока людей и вопросов не станет слишком много. На тот момент я уже дал три интервью СМИ – больше отвечая о несчастном случае и о самоубийстве моего отца, а не об искусстве, но Кейт сказала, что в любом случае моё имя меня не спасёт.

Чарли был уже там. Когда я открыл дверь, он закашлялся и спрятал руку за спину.

 - О… гм… Эдвард! Как там дела? 

- Не говори ерунды, - зарычал я. - Дай мне одну.

Он прищурился, и я со злостью посмотрел на него, пока он вынимал из кармана пачку сигарет и протягивал её мне.

- Она может учуять от тебя запах.

- И я собираюсь обвинить тебя!

- Отлично! Хорошо! - он одобрительно помахал в воздухе рукой и дал мне прикурить. - Всё это изматывает тебя?

- Да, это так, - произнёс я, глубоко затянувшись. Это была третья сигарета с тех пор, как Белла застукала меня и Чарли, смолящими за их домом. Одну я выкурил в первый месяц реабилитации, а другую, когда мне сообщили о повреждении нерва в ноге, и что никакая физиотерапия не сделает её совершенно здоровой.

Белла знала об обоих случаях моего курения, и я, в конце концов, расскажу ей и об этом.

Только не сегодня.

- Такое чувство, что все они смотрят на мои кишки, - сообщил я ему. - Или как будто я лежу на столе, и с меня сдирают кожу или что-то ещё.

- Это не так ужасно, - сказал Чарли. Он приложил сигарету к губам и сделал глубокую затяжку. Я последовал его примеру. - Было бы хуже, если бы грудь твоей дочери демонстрировалась на глазах у кучи незнакомцев.

- О… гм… я думал Белла сказала тебе…

- Да, и я не поверил ни единому слову. Почему ты думаешь, я снова курю?

- Хех… да, я, кажется, догадываюсь.

Мы вернулись вместе, я подошёл к Эммету, Роуз, Анджеле и Бену. Анджела держала на руках малыша Джонатана, а Белла возле него словно впадала в слабоумие. Это, вероятно, заставило бы меня нервничать, если бы не все те люди, пытающиеся подступиться ко мне. Я окружил себя телами людей, которых знал, и старался избегать контакта со всеми остальными.

За вечер я продал восемь рисунков, два из которых ушли за более чем тысячу долларов каждый. Кейт выписала мне чек за всё, что было продано, который составил почти пять тысяч. Я не мог в это поверить. Белла запрыгала, когда увидела, как много они принесли, а Мейсен крепко обнял меня.

- Мой первый показ принёс прибыль в семьдесят пять долларов, - сообщил он со смехом. – Возможно, только что ты уже начал зарабатывать себе на жизнь.

- Удивительно, к чему может привести маленькая общественная огласка среди местных, - кивнула Кейт. - Те, за которые заплатили больше всего, были куплены крупными именитыми коллекционерами, они надеются, что ты станешь очень известным, и думают, что это хорошее вложение. Один из них предложил мне пять тысяч за торс женщины.

- Нет, - зарычал я.

- Я знаю, - сказала Кейт, округлив глаза. – Но именно они принесли бы самую большую прибыль. Просто сказала…

- Они горячие, - сообщил Эммет, слегка подёргивая своими бровями вверх-вниз. Роуз пихнула его прежде, чем это возможность представилась мне.

- Я согласен, - поддержал Бен. – Ты должен был и их выставить на продажу.

- Ни в коем грёбаном случае, - произнёс Чарли, придя мне на защиту. – Это была плохая идея, разместить их на показе!

Я кивнул в знак согласия.

 - Время праздновать, - сообщил Мейсен, взяв под руку Кейт. Он был хорош в смене тем. Мы отправились в ресторан, и все выпили за мой успех. Оба, и Мейсен, и Кейт, казалось, были уверены, что это являлось именно тем, что произошло, и мне пришлось согласиться – зарабатывать собственные деньги было довольно круто. 

 Когда я поднёс к губам бокал шампанского, то подумал, что быть художником – это не самая лёгкая жизнь. Тяжёлая работа меня не беспокоила, но я был настроен иметь возможность содержать самого себя и обеспечивать Беллу, как смогу. Одно я знал точно – я любил возможность рисовать и даже начал наслаждаться живописью. Если это было то, что я действительно способен делать – и одновременно обеспечивать Беллу – то я собирался стать полностью удовлетворённым. 

Но это не будет лёгкий путь.

В пьесе «Макбет» Шекспир писал: «Своё мне рвенье нечем подстегнуть, одним безудержным и дерзким честолюбьем, а это может привести меня к паденью». Так или иначе, я надеялся собрать все свои амбиции и всю свою силу, если искусство собиралось стать всей моей жизнью.

Теперь надо превратить это в реальную карьеру.

============================

- Продолжайте! Живее! Шустрее!

Я полубежал к краю поля и кричал семи первоклассникам, которые столпились в небольшую кучу, словно они были рабочими пчёлами, а мяч – их королевой. И неважно, на какой позиции, предполагалось, должен был находиться каждый из них, все они оказались в пределах трёх футов друг от друга.

- Разойдитесь!

- Оставайтесь на своих позициях!

- Джонатан! Ты должен стоять в воротах! Вернись!

Джонатан Вебер продолжал бежать вслед за мячом, пока сбоку не увидел свою мать, которая держала на руках его маленькую сёстрёнку и пакет с соком.

- Можно мне сок?

- Здесь тебе ещё и конфеты, - сказала Анджела и протянула малышу мешок сладостей и пакет. Он стоял там, безучастно глядя на мяч и потягивая через соломинку сок, пока другая команда пробежала мимо и забила гол.

Я закрыл лицо руками и простонал.

Чёрт, чёрт, чёрт, чёрт, чёрт!

В каком возрасте я имею право уже начинать на них ругаться?

Наконец, раздался финальный свисток, и я попытался произнести зажигательную речь, прежде чем отправить детей к их родителям. Не думаю, что кто-нибудь из них действительно услышал меня – они были гораздо более заинтересованы в лёгком подкреплении, которое было предоставлено семьёй Кроули. Вздохнув, я подобрал запасные мячи, оставленные бутылки с водой и всю прочую ерунду, чтобы унести всё это с поля.

- Почему я снова согласился на это? – спросил я Румпи, забросив все вещи в фургон для инвентаря. Я потирал своё правое бедро, пока покидал поле – в некоторые дни оно по-прежнему беспокоило меня, особенно после бега.

- Потому что тебя попросил Бен, - ответила она. – И потому что ты любишь это.

Я хмыкнул, спрятал своё барахло в сумку и повернулся к жене.

- Может быть, я уже слишком стар для этого, - сказал я, пожав плечами.

- Тебе двадцать шесть! - захихикала она в ответ.

- Я чувствую себя древним, - сообщил я. - Слишком много событий в прошлые годы.

- Ну, ты всё ещё похож на греческого Бога, - заявила мне Белла. - В то время как я похожа на кита, выброшенного на пляж.

- Ты прекрасна, - произнёс я, поцеловав её в лоб. Я убрал правую руку немного назад, чтобы наклониться и коснуться губами выступа в форме футбольного мяча на животе Беллы. - Особенно эта часть.

Я взглянул вверх на лицо Беллы.

- Ты уверена, что просто не проглотила мяч? По мне он смахивает на пятый размер.

Клянусь, со спины по ней невозможно было сказать, что она на восьмом месяце беременности. Она просто выросла в животе и груди, которую я чертовски обожал.

- Заткнись! – засмеялась Белла и хлопнула по моей руке. – Ты ведь знаешь, что это ты сделал со мной!

- Как твоя спина?

- Болит от таскания твоего сына, - пробубнила она. - Не забудь – я ношу его в течение девяти месяцев, ты – в следующие девять.

- Как будто бы Мейсен или Кейт позволят хоть одному из нас носить его, - фыркнул я. Мой отец и мачеха стали совершенно чокнутыми прародителями. У Кейт никогда не было своих и у… ну… Мейсен не знал меня, когда я был ребёнком, так что они оба строили грандиозные планы на их первого внука. По тому, как они готовились к рождению, можно было подумать, что это они ждали первенца, а не мы. - Не удивлюсь, если Кейт замышляет похитить его из клиники и воспитывать сама. В их доме вещей для малыша даже больше, чем в нашей детской.

Я открыл пассажирскую дверь и помог сесть Белле, прежде чем обошёл машину и сел сам. Я вырулил со стоянки в тот момент, когда снова пошёл дождь. По крайней мере, во время игры поле было сухим.

- Ты видел, Мейсен листал каталог с качелями? И он хочет поставить на своём заднем дворе одну из тех огромных бойскаутских стен для скалолазания.

- Ребёнок не сможет пользоваться ею ещё очень много лет! - воскликнул я.

- Я знаю.

- И заднего двора практически нет. Одна из этих вещей займёт всю территорию!

- Я знаю, - повторила она.

- Они сумасшедшие!

- Да.

- Какие у тебя планы на сегодня? - поинтересовался я.

- Я иду с Розали покупать кроватку и пеленальный столик, - сообщила Белла. - А ты весь вечер пробудешь в галерее, верно?

- Да, Кейт уже продала те картины, которые я закончил на прошлой неделе, - сказал я и провёл рукой по волосам. - Мне действительно нужно до конца недели закончить работы, за которые уже внесён задаток.

- Всего за одну работу, - напомнила она мне.

- Я знаю, но в конечном итоге так можно лишиться около пяти грандиозных продаж, - я покачал головой, откинулся на спинку сидения и огляделся вокруг. Дорожка гравия хрустнула под колёсами автомобиля.

- Ты всё ещё делаешь приличные продажи.

- Да, но не так много, - ответил я. – Я не хочу вечно жить за счёт страховых выплат. Я предпочёл бы сохранить все деньги на колледж для ребёнка или что-то ещё. Я хочу обеспечивать тебя и малыша сам, чтобы тебе не было необходимости возвращаться на работу, пока ты не будешь готова.

 Честно говоря, мы имели дерьмовую кучу денег, просто я не хотел ими пользоваться. Это были его деньги – Карлайла Каллена. Я действительно не хотел их и раздал приличную часть в первый год после нашей свадьбы. Для сына Рейчел я вложился в фонд колледжа, потому что все знали, что отец малыша никогда не позаботится об этом дерьме, и убедился, что покрыл Чарли все затраты, которые он понёс, обустраивая для меня свой дом. 

Также я планировал построить для школы Форкса футбольное поле. Меня всегда напрягало, что нам приходилось бегать по общему стадиону.

Когда Белле пришлось перенести операцию на колено и она больше не могла играть в футбол, я заплатил за ремонт реабилитационного центра Порт-Анджелеса, и они наняли лучших физиотерапевтов коленных повреждений на всём западном побережье.

- Ты делаешь всё очень хорошо, - сказала Белла.

Я пожал плечами, в действительности не ощущая этого. Факт, что Белла могла зарабатывать больше чем я, был для меня не проблемой. Моя прибыль менялась от случая к случаю. Если в один месяц я мог получить двадцать тысяч долларов, то в другой ничего. Я уже немного прославил своё имя в качестве художника, но даже сейчас зарабатывать на жизнь, занимаясь только живописью, было на самом деле трудно.

Неудивительно, что Мейсен стал профессором.

Я покачал головой. Независимо от того, как мне нравилось проводить выходные в Форксе, я очень хотел вернуться в Сиэтл. У меня было четыре заказанных картины и интервью со студентами факультета журналистики U-Dub в понедельник. Очевидно, меня хотели поместить в бюллетень выпускников в следующем семестре. Если повезёт, это принесло бы мне больше клиентов.

 Когда я вспоминал, как достиг того, кем стал, это всегда в конечном итоге казалось ощущением чего-то странного – как будто я не знал, как должен себя чувствовать. Люди всегда предлагали мне помощь, когда я негодовал на свои ноги, потому что иногда всё ещё хромал, когда уставал, и мне приходилось подниматься по ступенькам крайне медленно. Мой ответ всегда был «нет», потому что это дерьмо имело свои причины, и всё, что со мной случилось – смерть моей мамы, плохое обращение моего отца, несчастный случай, повредивший моё тело, но спасший мою душу – всё это привело меня к Белле. 

Моей Румпи.

Я протянул руку и позволил моим пальцам вырисовывать кружочки на её округлившемся животике, пока ехал по шоссе, а она болтала по телефону с Кейт о детской кроватке. Я улыбнулся, когда почувствовал маленький толчок моего сына. Этот маленький удар кулачком я воспринял, как его слова привет и я скоро буду.

Иногда я чувствовал, что первая часть моей жизни была сыграна вне игры – словно каждый шаг, который я делал, был бессмысленным, потому что я никогда не мог достичь цели, к которой стремился. Сейчас всё происходящее имело перспективу, и хотя это было не то, чего я ждал прежде, я знал, что сейчас, по крайней мере, у меня появился шанс стать кем-то для себя и своей семьи.

Шекспир сказал: «Я никогда ещё не слышал и не читал - в истории ли, в сказке ль, - чтоб гладким был путь истинной любви». Так или иначе, несмотря на всё, через что мы прошли, и как бы тяжело нам это ни далось, мы преодолели эту часть поля – возможно, не без потерь, но всё же мы выжили.

И теперь мне просто нужно сменить позицию и победить.