BPOV

Четыре года назад

- Вот так, Белз, теперь вытягивай ее.

Широко улыбаясь, Чарли наблюдает, как я вытягиваю второй улов за вечер. Я уверена, что он гордится мной, когда я без колебаний снимаю рыбу с лески и бросаю ее в ведро.

Когда вечером мы возвращаемся к нашему кемпингу (п.п.: Кемпинг - оборудованный летний лагерь для автотуристов), река Сол Дук сверкает, словно темные драгоценные камни. Чарли уже почистил пойманную нами рыбу. Рене отказывается прикасаться к ней, пока она полностью не очищена. Одной рукой она прикрывает свой нос, а другой бросает ее в кастрюлю. Моя мама само воплощение женственности, она мирится с этими походами, потому что знает, что Чарли живет ими. Я же больше похожа на своего отца. К счастью, Рене любит нас с отцом достаточно сильно, чтобы на несколько дней в году отложить в сторону свою изнеженность.

Прохладный ветерок витает в ночном воздухе, и я вздрагиваю под своей ветровкой.

- Холодно? – спрашивает Чарли.

- Немного, - честно отвечаю я.

Сейчас май, но здесь все еще немного прохладно. Как правило, мы отправляемся в наш недельный отпуск в национальный парк Олимпик в июле, чтобы насладиться теплом горных ночей и избежать невыносимой летней жары Финикса. Но в этом году Чарли привез нас раньше, чем обычно. Я не спрашивала почему, уж чему-чему, а походам я всегда рада. А если это еще и означает, что я скоро увижу Джейка, то меня все устраивает. Как бы я не наслаждалась нашими днями и ночами на дикой природе, меня постоянно тянет в Ла Пуш. Джейк - мой лучший друг, а за последнюю пару лет он стал для меня... чем-то бóльшим.

У меня есть предчувствие, что эту весеннюю поездку я не забуду никогда.

- Итак, ты готова к окончанию школы? - спрашивает папа, вырывая меня из мыслей о Джейке.

Я усмехаюсь.

- Мне кажется, что я готова, как никогда.

- И к Дартмуту (п.п.: Дартмутский колледж - один из старейших университетов США, входящий в элитную Лигу плюща)?

- Дартмут... это круто, - пожимаю я плечами. - Я беспокоюсь о комиссии по отбору в гимнастическую группу, которая состоится в следующем месяце.

Чарли фыркает.

- Белз, дорогая, ты же знаешь, что место в этой группе уже у тебя в кармане. Ты всегда была лучшей в школе.

- Неизвестная средняя школа в Финиксе слегка отличается от колледжа Лиги Плюща, папа, - говорю я, закатывая глаза; при ходьбе за моей спиной раскачивается удочка.

- Белла,- твердым голосом говорит Чарли. - Они дали тебе спортивную стипендию. Я сомневаюсь, что они сделали бы это, если бы их не впечатлили твои способности.

Я снова пожимаю плечами, но отвечаю не сразу. В темном лесу прячутся лесные существа, и их громкие ночные песни звучат, как колыбельная природы.

- Что если я все завалю, папа? - наконец говорю я.

Какое-то время Чарли молчит, и когда я уже уверена, что он не ответит мне, я слышу, как он делает глубокий вдох.

- Колледж – это большой прыжок, - тихо говорит он.

Я киваю.

- Что мы делаем, когда прыгаем? - спрашивает он.

- Мы не сомневаемся.

- Белла, ты боишься перед прыжком?

- Нет, если я не сомневаюсь.

- Тогда не сомневайся. Бери Дартмут за рога и не отпускай их.

Я улыбаюсь в темноте. Чарли не особо болтлив, но если он говорит, то четко и коротко. Несколько минут мы идем молча. Я представляю себя верхом на быке с надписью «Дартмут» и фыркаю; вдруг колледж больше не кажется мне таким пугающим.

Свет от фонарей, которые зажгла Рене, мерцает вокруг лагеря в приближающихся сумерках. Когда мы подходим ближе, я чувствую запах лака для ногтей и представляю себе Рене, делающую маникюр при свете фонаря в нашей двухкомнатной палатке и фальшиво напевающую старую песню Мадонны. Я качаю головой и улыбаюсь, ускоряя шаг, чтобы быстрее добраться до своей слегка взбалмошной мамы. Внезапно Чарли уверенно, но осторожно хватает меня за руку, прежде чем я слишком отдалюсь. Я оборачиваюсь, по-прежнему ожидая увидеть его подергивающиеся усы, но в настоящее время у него их нет. Впервые в жизни, насколько я помню, он сбрил свои усы, а макушка его головы лысая, как бильярдный шар. Я все еще не привыкла к этому его новому образу.

Верхняя губа Чарли, которую всегда скрывали усы, подергивается нервно и слегка неуверенно. Он ставит на землю ведро с рыбой и удочку и засовывает руку в карман, а затем, вытащив ее оттуда, протягивает ко мне. Я слышу, как в темноте что-то щелкает на моем браслете с подвесками, который он подарил мне перед моим первым соревнованием, и который с тех пор я практически не снимала. Это мой талисман удачи. Он придает мне уверенность в том, что я больше никогда не упаду.

Чарли убирает руку, и я поднимаю запястье вверх, внимательно рассматривая его при свете серебряной луны. Медленная улыбка расползается по моему лицу. Еще одна подвеска.

- Говорят: кушай по яблоку в день, и доктор не понадобится, - задумчиво бормочет Чарли, а затем весело добавляет. - Подвески так же сгодятся, чтобы подкупать учителей в колледже. Хотя тебе это не понадобится.

Яблоко сверкает в лунном свете. Я очаровано смотрю на него.

- Спасибо, папа, - тихо говорю я. Серебряный браслет и все подвески, которые собрались с тех пор, как я получила его в одиннадцать лет, являются моей самой большой ценностью. Я не знаю, что бы делала, если бы вдруг потеряла их.

- Всегда пожалуйста, Белз, - отвечает он, и, хотя ни один из нас не любит выражать свои эмоции вслух, в его глазах я вижу, что он знает, как много значат для меня его подарки.

Поужинав рыбой, мы сидим у костра, обжаривая зефир, насаженный на длинные тонкие прутья. Это любимая часть вечера Рене. Она заставляет нас петь глупые песни восьмидесятых, пока пламя облизывает большой жирный зефир, делая его темным, мягким и клейким. На самом деле, она заставляет петь только меня, Чарли всегда отказывается. Обычно он сидит и смотрит на нас с веселой улыбкой на лице, при этом его густые коричневые усы подергиваются.

Но в этом году отсутствуют не только усы, но и улыбка. Он смотрит в темный лес, словно пребывая в миллионе миль отсюда. Я хмурюсь, напевая слова песни "Like A Virgin", и смотрю на маму, чтобы понять, заметила ли она странное выражение лица Чарли.

Рене смотрит на него, и, хотя ее голос громкий и счастливый, в ее глазах есть что-то странное и тревожное.

῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀*῀῀῀

В моем сне мы находимся в комнате Джейка, и на этот раз я не останавливаю его, когда его рука достигает края моих трусиков, или когда его пальцы исчезают под моим нижним бельем, и он ласкает меня, засовывая палец внутрь. Я извиваюсь и корчусь, желая большего. Я чувствую себя вспотевшей и влажной. И вдруг я слышу голос Чарли, доносящийся из другой комнаты.

- Джейк, - стону я, пока его пальцы творят чудеса. – Снаружи мой отец. Мы должны остановиться.

- Нет, - хрипло шепчет он, увеличивая темп своих толчков. Я беспомощно задыхаюсь.

Тогда я слышу голос Рене.

- Джейк, пожалуйста, - прошу я из последних сил. - Мои родители здесь. Мы должны остановиться.

Джейк приближает рот к моей шее, целует ключицу и начинает стягивать мои джинсы вместе с трусиками.

- Белла, - бормочет он. - Я хочу быть твоим первым.

В этот момент я просыпаюсь и понимаю, что нахожусь не в комнате Джейка, готовая в первый раз в свои семнадцать лет заняться сексом. Я в походе со своими родителями и лежу в палатке одна. Первые несколько секунд после того, как я открываю глаза, грань между сном и реальностью по-прежнему размыта. В моей груди бешено колотиться сердце, а внутри себя я все еще чувствую пальцы Джейка и до сих пор слышу, как он шепчет мне на ухо обещания быть нежным. Я закрываю глаза, ощущаю его тепло и представляю, каково это будет, когда через несколько дней мы доберемся до Ла Пуш.

Нетерпеливая улыбка расползается по моему лицу. Мы с Джейком знаем друг друга с детства. Наши семьи дружили еще до нашего рождения. Но за последнюю пару лет что-то изменилось. Сила нашей дружбы увеличилась. Но он живет в Ла-Пуш, а я - в Финиксе, и мы видим друг друга лишь несколько недель в году.

Люблю ли я его?

Я не уверена. Но я знаю, что он так же важен для меня, как и я для него. Он был готов к следующему шагу уже прошлым летом, а я - нет. Но теперь готова и я. В этом я совершенно уверена.

Вдруг, прямо у палатки, я слышу голоса Чарли и Рене.

- Рене, я просто не хочу, чтобы вы с Беллой возвращались домой, пока я не буду уверен, что все в порядке.

Молчание.

- Чарли, возможно, тебе следует поговорить с кем-нибудь. С ФБР или кем-то вроде них. Пусть они узнают, что происходит. Ты - уважаемый детектив. Они выслушают тебя.

Из-за тона ее голоса мне кажется, что я все еще сплю. Она звучит испугано и обеспокоено, а это совсем на нее не похоже. Рене всегда улыбается, она всегда счастлива. Она - мой дух свободы.

- Рене, я не могу никому ничего говорить, пока не добуду больше доказательств.

Он произносит это так, словно уже не раз говорил с ней на эту тему. Это пробуждает во мне любопытство, и я начинаю просыпаться.

- Боже, Чарли, хотела бы я, чтобы ты не занимался этим в одиночку, - раздраженным, даже обвинительным тоном говорит Рене.

- Гарри был одним из моих лучших друзей, - шипит Чарли. - И теперь его дети - сироты. Я должен был узнать, является ли правдой то, что они говорили. Я должен был что-то сделать!

Гарри? Почему они говорят о Гарри? Он был одним из лучших друзей моего отца с детства, они вместе выросли в Форксе, но он скончался в прошлом году от проблем с сердцем. Это печально, поскольку у него двое детей - Лия и Сет, а их мама умерла несколько лет назад. Лия всего лишь на год старше меня, но с тех пор она сама заботилась о Сете.

Чарли и Рене снова замолкают. Сейчас мои глаза широко открыты, дыхание шумное и частое, но причина не в моем сне о Джейке.

- Вы с Беллой останетесь в Форксе, - через несколько минут твердо говорит Чарли. – Какое-то время поживете с Билли в Ла-Пуш, пока я не удостоверюсь, что они не...

- Чарли, мы не можем оставаться в Форксе! - спорит Рене. – Осталось несколько недель до окончания учебного года. У меня есть группа второклассников, а Белла заканчивает школу, ради бога! У нее будет отборочная комиссия, ей нужно тренироваться...

- Рене! - Чарли рычит таким тоном, который никогда не использовал, говоря с моей матерью. - Мне нужно знать, что вы с Беллой в безопасности, чтобы я мог сделать то, что должен... Эти люди... то, что они делают - ужасно, но мне нужно больше доказательств! Мне наплевать на школу, выпускной и отборочные комиссии! Мне нужно, чтобы вы были в безопасности!

Они снова молчат. Мой разум опять затуманивается, и я не могу решить, является ли это реальностью или просто странным сном.

- Они найдут тебе замену, а Белла - хорошая ученица, - более мягким тоном говорит Чарли. - Они разрешат ей все наверстать, а соревнование... - смеется он, но мне кажется, я слышу страх в его голосе, и тогда понимаю, что это точно сон. Чарли ничего не боится.

«Не сомневайся», - всегда говорит он мне, - «и тогда тебе никогда не придется бояться».

- ...мы оба знаем, что никто не может сравниться с ней, когда она бежит, когда она летит, - заканчивает он.

Сон, их голоса - все это исчезает, и теперь я слышу их приглушенный шепот. Тем не менее, сплю я или нет, я беспокойно ворочусь всю оставшуюся часть ночи.

На следующий день мы собираем свои вещи и готовимся отправиться в Ла Пуш. Рене продолжает напевать классику восьмидесятых, на что Чарли хихикает и качает головой. Как только я сажусь на заднее сиденье автомобиля, воспоминания о моем сне возвращаются ко мне, и под ложечкой я ощущаю приступ беспокойства, но тут же отталкиваю его.

Это был всего лишь сон.

Мы едем уже примерно час, дневной свет быстро исчезает, сменяясь безлунной ночью. Рене смотрит на меня через зеркало заднего вида и усмехается.

- Итак... ты с нетерпением ждешь встречи с Джейком? - спрашивает она тоном «я-такая же-твоя-подруга-как-и-мать», который использует, когда пытается обсудить со мной мальчиков.

Я чувствую, как мое лицо вспыхивает. Не то чтобы я не хотела поговорить с ней о Джейке, просто я больше похожа на своего отца. Когда у меня есть вопрос, я задаю его. В противном случае я не очень болтлива. Кроме того, Джейк является моим единственным другом, и я вижу его только несколько раз в году. Я сама еще не совсем поняла, как будут выглядеть эти отношения, поэтому говорить об этом мне не очень хочется.

А потом я снова вспоминаю свой сон, но на этот раз ту часть, где пальцы Джейка находятся внутри меня. Мое лицо еще больше заливается краской.

Я опускаю взгляд и не отвечаю.

- О, я думаю, что знаю этот взгляд! – дразнит меня моя мама. Я качаю головой, потому что, скорее всего, она догадывается, о чем я думаю, и находит это забавным.

- Вообще-то, Белз, - говорит Чарли, не сводя глаз с извилистой однополосной дороги. – Вчера вечером мы поговорили с твоей матерью и подумали, что будет здорово, если вы с мамой останетесь на некоторое время в Ла-Пуш. Так у тебя появится возможность в течение нескольких месяцев наслаждаться обществом Джейка и своих друзей, прежде чем ты официально станешь взрослой.

Я смотрю на свою маму. Она все еще улыбается, но я могу сказать, что это натянутая улыбка, и я вижу тревогу в ее глазах.

Это был не сон.

- Папа, я должна закончить школу. Уже через несколько недель я получу аттестат.

- Все в порядке, - пожимает он плечами. Его глаза следят за траекторией движения стеклоочистителей, которые смахивают капли дождя. - Я уверен, что они позволят тебе все наверстать. Кроме этого, как только осенью ты начнешь учиться в Дартмуте, у тебя довольно долго не появится возможности отдохнуть.

Чарли, мой мега-ответственный отец, с тех пор как мне исполнилось десять, позволял пропускать занятия в школе только, если я находилась на смертном одре, и теперь он предлагает прогулять последние несколько недель средней школы.

Мне нужно добраться до Ла Пуш. Мне нужно поговорить с Джейком, рассказать ему о том, что я слышала вчера ночью. Возможно, он найдет в этом какой-нибудь смысл, потому что я полностью запуталась. Но если это каким-то образом связано с Гарри, может быть, он сумел бы...

- Так что ты думаешь, Белла? - спрашивает Рене, разворачиваясь в кресле в мою сторону.

Она широко улыбается, но я с уверенностью могу сказать, что это всего лишь маска. Я собираюсь спросить ее, что происходит, когда вдруг она переводит взгляд на заднее окно, и улыбка медленно сползает с ее лица, выражение которого преображается сначала в недоуменное, потом в испуганное, и, наконец, ее глаза становятся огромными и полными ужаса.

- Чарли! - кричит она в тот момент, когда машина сильно дергается вперед. Мое тело резко подается вперед от силы удара, и ремень безопасности впивается в мою грудь. Я задыхаюсь от шока и боли.

- Белла! - кричит Рене. Я смотрю на нее и вижу кровь, сочащуюся из ее рта.

Первое, что приходит мне в голову - кто-то позади нас потерял контроль над управлением. Для тех, кто не привык к езде по крайне скользким из-за постоянных ливней дорогам, узкие извилистые пути в этой части Олимпика могут быть довольно опасными. Через свое окно я вижу обрыв дороги, находящийся над быстро текущей рекой Сол Дук.

Папа разворачивается в кресле и неподвижным взглядом свирепо глядит через заднее стекло. Ярость и ужас в равной мере отображаются в его карих омутах.

- Джеймс, - выдыхает он прежде, чем автомобиль снова ударяет нас.

Крики Рене заполняют салон автомобиля.

- Чарли! – кричит она, отчаянно смотря на моего отца. - Чарли!

Чарли не отвечает. Я слышу, как увеличивается скорость, когда его правая нога до упора нажимает на педаль газа. Его глаза дико мечутся от лобового стекла к зеркалу заднего вида, руки настолько плотно сжаты вокруг руля, что костяшки пальцев выглядят болезненно белыми.

Автомобиль ударяет нас еще раз.

Рене начинает истерически рыдать.

- Чарли, здесь Белла! - кричит она в ужасе. – Здесь Белла!

Чарли яростно качает головой, его ноздри раздуваются.

- Я не позволю им причинить ей боль, - его глаза встречаются с моими через зеркало заднего вида. - Я не позволю им причинить тебе вред, малышка.

Машина скользит и сворачивает вниз по мокрой дороге. Мы едем быстро, слишком быстро, но черный автомобиль позади нас не останавливается и совсем не снижает скорости. Я вижу его яркие фары через зеркало заднего вида, но я слишком напугана, чтобы развернуться. В течение нескольких секунд все замирает; все ощущается сюрреалистичным, как игра, фильм, поставленный на паузу; словно я смотрю его, но никак не могу быть его частью. Но когда я чувствую соленую влагу слез возле уголка своих губ, фильм внезапно снова начинает воспроизводиться.

Черный автомобиль врезается в нас еще раз, как раз в тот момент, когда мы въезжаем в крутой поворот. На несколько секунд наша правая задняя шина соскальзывает с дороги, опасно зависая в воздухе, прямо над рекой, но Чарли резко поворачивает руль влево и каким-то образом, все четыре колеса снова оказываются на дороге. Все мое тело наполняется теплом от ощутимого облегчения, накрывающего меня. Рене закрывает глаза, ее рот движется, произнося неразличимые слова, а я смотрю на Чарли через зеркало заднего вида. Он улыбается мне, и несмотря ни на что, я улыбаюсь в ответ.

Это последний раз, когда я вижу улыбку моего отца.

Автомобиль со всей силы врезается в нас. Наши передние шины соскальзывают вправо в сторону обрыва, и прежде чем все становится черным, я вижу реку, в которую мы летим.



Настоящее.

Я хватаю ртом воздух и открываю глаза, не желая вспоминать остальную часть. Сверкающая под ночным темным небом река Сол Дук сегодня тихая. Лес - зеленый и пышный; лесные жители переговариваются друг с другом; совы перекрикиваются, сверчки стрекочут. Недалеко от меня вверх по дереву взбираются несколько белок. Они останавливаются, чтобы взглянуть на меня, и, наверное, задаются вопросом, что я делаю в этой части леса, сидя на сырой земле и просто глазея по сторонам. Я задумываюсь, находилась ли здесь хоть одна из этих белок в ту ночь. Через некоторое время им становится скучно, и они продолжают свой путь. Все кажется таким... нормальным.

Сегодня четвертая годовщина того, что здесь произошло.

Когда я закрываю глаза, картинки и ощущения снова атакуют меня.

Чарли.

Рене.

Ужас.

Холодно.

Мокро.

Страшно.

Голубые глаза.

Светлые волосы.

Черная лыжная маска.

Бег.

Страх.

Боль и…

...полет.

Я быстро качаю головой и снова открываю глаза. Я не могу сделать этого. Что бы Билли ни говорил о том, что слезы освободят меня, исцелят, я не могу позволить себе вспомнить все это. Я уже и так неистово дрожу, зубы нервно стучат, пульс ускоряется, а сердце колотится так быстро, будто собирается выскочить из моей груди.

Но слез нет.

Я сжимаю волосы в кулаки и издаю стон.

Билли не прав.

Только одно исцелит меня, и это не никогда не приходящие слезы. Я встаю и быстро бегу, бегу в ту сторону, откуда пришла, снова отталкивая от себя воспоминания и пытаясь обнаружить решение, к которому когда-то пришла сама, исцелиться на своих чертовых условиях. Был момент, когда я точно знала, что должна сделать, когда мне было хорошо от мысли о том, чего мне это будет стоить. Но теперь...

Черт побери, я на правильном пути. Джеймс говорит, что хочет познакомить меня с некоторыми важными людьми. Он хочет, чтобы я поехала с ним на побережье Калифорнии. Мой план работает прекрасно. В скором времени я исцелю себя.

Но даже здесь, в темном лесу, в окружении лишь деревьев, природы и воспоминаний, независимо от того, как быстро я бегу, я не могу сбежать от него и вижу его глаза. Я слышу его голос.

«...иногда стоит и посомневаться... иногда нерешительность – это голос нашего шестого чувства, и он предлагает задуматься о том, что мы сошли с правильного пути и, возможно, должны остановиться и подумать, прежде совершить этот прыжок...»

Я останавливаюсь, как будто ударяюсь о невидимую стену и падаю на колени, в отчаянии хватая себя за волосы.

Зеленые глаза Энтони преследуют меня днем и ночью. Я постоянно вспоминаю, как ощущались его губы на моих, его тело, прижатое к моему. Но именно от его взгляда я не могу убежать.

Это в корне подорвало мою решимость.

Видит Бог, я пыталась избежать этого. Я не пошла к нему прошлой ночью, хотя мне потребовалось приложить невероятное количество усилий, чтобы остаться в своей квартире, и это было, вероятно, самое трудное, что я когда-либо делала. Когда вчера вечером мне позвонил Джеймс, я с легкостью согласилась на все его предложения, потому что хотела придерживаться выбранного курса. Потому что мне необходимо было сбежать от него.

Но я везде вижу Энтони.

Я вдыхаю его запах, чувствуя его даже лесу.

И вдруг, посреди тихой ночи, внезапно что-то происходит со мной.

Мог ли он... каким-то образом... исцелить меня?

С ним я чувствую себя живой, а не тупо передвигающимся телом без имени и дома. Впервые за четыре года я чувствую себя настоящей. Я чувствую себя... нормальной.

Это и есть исцеление?

Я медленно иду назад к главной дороге, где оставила арендованный автомобиль. Сейчас я нахожусь очень близко к Ла Пуш, но Джейк не знает этого. Приехать сюда - не было частью плана, а мы с Джейком всегда придерживаемся его. Это наш долг. Никто не знает о том, что я навещаю Чарли и Рене. Никто не поймет.

Но... Может быть, он смог бы...

«Иногда хорошо и посомневаться...»

Когда я решаюсь позвонить, то дрожащими пальцами достаю свой телефон, номер которого невозможно отследить. Мое сердце бьется так громко, что шум в ушах заглушает звуки течения реки. Боясь передумать, я быстро набираю его номер.

- Все в порядке? - спрашивает Джейк после второго гудка. Это незапланированный телефонный звонок. Я не должна звонить, пока не будет сделана работа, или что-то пойдет не так. Поэтому сейчас он волнуется. Не так я хотела начать этот разговор, но ничего не поделаешь.

- Все в порядке, - говорю ему я. А потом, понимая, что нет смысла ходить вокруг да около, прямо говорю ему. – Джейк, я... Я не думаю, что смогу пройти через это.

Молчание. Через несколько секунд я слышу на другом конце линии его громкий вздох облегчения.

- Слава Богу, Белз. Слушай, возвращайся домой. Мы во всем разберемся. Просто возвращайся...

Но это не мой дом.

- Я встретила кое-кого.

Снова тишина. Но на этот раз, нет никакого вздоха облегчения.

- Что ты имеешь в виду? - наконец шепотом спрашивает он.

- Он... он хочет помочь мне, - отвечаю я дрожащим голосом, несмотря на все свои усилия сохранить его уверенное и ровное звучание. - Он хочет... защитить меня.

- Он знает? - резко спрашивает Джейк.

- Нет! - быстро говорю я. - Я бы не сделала этого, предварительно не поговорив с тобой.

- Предварительно не поговорив со мной?

- Джейк... Я собираюсь рассказать ему. Я просто позвонила сказать тебе, что собираюсь рассказать ему, - я закрываю глаза и жду предстоящего взрыва.

Но в голосе Джейка слышится больше настойчивости, чем злости.

- Белла, - он делает паузу. - Белла, я знаю, что тебе одиноко. Я знаю, что последние несколько месяцев, последние несколько лет, - невесело фыркает он, - ...были чрезвычайно трудными для тебя, но ты не можешь никому рассказывать об этом. Еще нет. Не таким образом. Возвращайся домой, и мы вместе все обсудим.

- Он - хороший парень, Джейк, - говорю я, желая, чтобы он меня понял. Джейк – это все, что у меня осталось от семьи. Мне нужно, чтобы он понял, чтобы увидел, почему я должна это сделать; почему я должна довериться Энтони. - Он заботится обо мне. Я знаю это. Я вижу это в его глазах... Чарли... Он бы понравился Чарли.

Но Джейка не так легко убедить.

- Белла, пожалуйста, - просит он, но я слышу нервозность в его голосе, будто он действительно пытается сохранить хладнокровие. - Подумай, что ты делаешь, - он снова делает паузу. – Речь идет не только о тебе, - осторожно говорит он.

- Я знаю это! - твердо говорю я плохо слушающимися губами. - Я бы никогда... Я бы не поставила вас, ребята, в опасное положение. Ты знаешь это, Джейк.

Я слышу, как он резко выдыхает.

- Да, я знаю это. Но сейчас я не думаю, что ты ясно мыслишь, Белз. В любом случае, кто этот парень?

А вот и вопрос, который вызовет взрыв. Я колеблюсь всего полсекунды.

- Это... это Энтони Мейсен.

Джейк молчит.

- Ты имеешь в виду доктора Энтони Мейсена, из группы? – его голос спокоен, но я чувствую предстоящее извержение.

- Да, - тихо говорю я.

- Иисус, Белла, что ты делаешь? - говорит он тихим, дрожащим голосом, но, так или иначе, это хуже, чем если бы он кричал. - О чем ты думаешь? Ты не можешь рассказать ему.

- Послушай меня, Джейк, - быстро говорю я. – Я должна рассказать тебе кое-что еще. Я не говорила тебе раньше, потому что знала, что ты скажешь, чтобы я возвращалась домой, - пытаюсь объяснить я. Джейк молчит, но я слышу в трубке его тяжелое дыхание. Я закрываю глаза и продолжаю. – В прошлом году на Гавайях, когда я была в комнате той суки, Мейсен поймал меня.

- Что? - его голос наполнен замешательством, гневом и недоверием. – Это значит, что они знают? – ничего не понимая, спрашивает он. - Какого черта...

- Нет, Джейк! Выслушай! Он не сказал Джеймсу! Он ничего никому не рассказал! Он сохранил мой секрет, потому что...

- Потому что собирается шантажировать тебя или что-то похуже, Белла. Ты должна убираться оттуда прямо сейчас! Мы перейдем к плану «Б», - отчаянно выплевывает он. - Мы уедем! У нас готовы все документы и деньги...

- Джейк, выслушай меня! Он - не один из них! – настаиваю я. - Я имею в виду, что, возможно, он и знает часть того, что происходит, но он к этому не причастен!

Но Джейк не хочет слушать.

- Белла, пожалуйста, выслушай меня внимательно. Я люблю тебя, Белла, - хрипло говорит он. - Ты знаешь это. Но если ты расскажешь ему, я не смогу тебя поддержать. Я не подтвержу ничего из рассказанного, - шипит он. - Я люблю тебя, но мне также нужно думать о семье и о племени.

Я слышу в его тоне извинения и стыд. Но, конечно, я понимаю его. Джейк так много сделал для меня, и я бы никогда не стала винить его за наше прошлое.

- Я знаю это, Джейк, - мягко заверяю его я. - Я не планирую упоминать никого из вас, - успокаиваю я его. - По крайней мере, пока мы с ним не проживем в браке несколько лет, и я не рожу ему парочку детей, - слабо шучу я. Но Джейк не смеется. Я неловко откашливаюсь.

Минут пять мы оба молчим. Я знаю, Джейк ждет, что я передумаю, прислушаюсь к голосу разума, но его нет. Все, что я вижу, - это пылающие зеленые глаза Энтони.

- Пожалуйста, Белла. Не. Делай. Этого, - его голос хриплый и дрожащий.

- Я должна, Джейк, - говорю я ему умоляющим тоном. - Я должна.

Он не отвечает.

- Я не могу позволить ему продолжать там находиться. Джейк, он - слеп и не видит того, что происходит на самом деле. Если с ним что-то случится... Я...

Я качаю головой, понимая, что сейчас я боюсь того, что с большой степенью вероятности может случиться с Энтони.

Господи, что же я сделала с собой? Когда мои приоритеты так резко изменились?

Но Джейк уже ничего не говорит.

- Я тебе перезвоню после того, как поговорю с ним, ладно?

- Белла, не надо! - сердито повторяет он.

Я сильно закрываю глаза.

- Я люблю тебя, Джейк, - говорю я, а затем отключаю телефон. 


Национальный парк Олимпик, штат Вашингтон:

Перевод: koblyktet
Редакция: Maria77, mened
Дизайнер: Дашулич