25 глава

Ауттейк.
POV Карлайла.



Вздохнув, я провел рукой по волосам, особенность, которую перенял у меня мой сын и даже имитирует Джаспер. Затем я заставил себя встать, чтобы покинуть больницу и отправится в аэропорт. Должен ли я верить истории Эдварда? Могло ли действительно быть так, что он влюбился в Сиэтле и хотел помочь, или он делал это все только, чтобы подстраховаться ради своей работы?

В то, что маленькой девочке срочно нужна была медицинская помощь, я тут же проверил, но что-то было не так в этой истории. А именно то, что Эдвард сам все уладил, чтобы помочь дочери своей подруги. Одно слово «подруга», в отношении моего сына, звучало практически нереально. У Эдварда еще никогда не было подруги или серьезных отношений, а лишь интрижки.

К счастью, Эсми быстро собрала мне сумку, чтобы я мог полететь в Сиэтл, чтобы лично сопроводить в Нью-Йорк Эдварда, мисс Свон и ее больного ребенка. Я надеялся на то, что по дороге, я смогу составить свое мнение относительно этой ситуации.

Я во время прибыл к самолету, все-таки пассажиры первого класса имеют свои преимущества. Я без проблем быстро прошел на борт, хотя посадка уже заканчивалась. Со вздохом, я сел на свое место. Как часто я спрашивал себя, где же мы допустили ошибку в воспитании нашего сына.

Мы с Эсми познакомились на ужасно скучной вечеринке. Мы оба были из состоятельных семей. В какой-то момент, мой отец представил меня ее отцу, оба были знакомы друг с другом по роду своей деятельности.

Затем отец Эсми спросил, не хочу ли я потанцевать с его дочерью, потому как она скучает. Это была любовь с первого взгляда или с первого танца. Ее улыбка, ее нежный образ и все, что она говорила, тут же завораживало меня. Я бы с превеликим удовольствием забрал бы ее с собой прямо в первый вечер. Но ее старомодные родители не допустили бы этого.

Несмотря на это, мы довольно быстро стали парой, и наша свадьба стала большим событием в высшем обществе Нью-Йорка. Нам вся эта общественная возня была совершенно не интересна. Конечно, деньги на счету были приятны, но нам было важно быть самостоятельными, и поэтому мы оба работали в клинике. Я как стажер, а Эсми в совете фонда, так как больница была построена родителями Эсми. Мы хотели, чтобы у нас была большая семья. И поэтому Эдвард родился незадолго до первой годовщины нашей свадьбы. Мы так гордились нашим продолжателем рода.

Он выглядел как маленькая копия Эсми со своими зелеными, сияющими глазами и бронзовыми волосами. К сожалению, не только мы, но и все окружающие были склоны к тому, чтобы ужасно баловать его, и это не изменилось даже тогда, когда два года спустя, родилась наша маленькая принцесса Розали. Розали внешне больше походила на меня. Она была блондинкой и очень красивым ребенком, но наряду с уверенностью в себе и харизмой своего брата, она несколько блекла, была нерешительной и замкнутой в себе.

Мы очень любили наших детей и ужасно гордились ими. Эдвард всегда был маминым ребенком, он с удовольствием повсюду следовал за ней с утра до вечера и хотел помогать ей в любых делах. Эсми отказалась от своей работы в больнице, и только иногда помогала обставлять квартиры знакомым. Она была невероятно талантливым архитектором дизайнером по интерьеру, но дети были ей важнее, чем работа.

Когда Розали исполнилось три, а Эдварду соответственно шесть, мы подумали еще об одном ребенке, но ничего не получалось. Эдвард как раз пошел в школу, и мы чувствовали, что готовы к третьему ребенку, но с каждым месяцем мы все больше разочаровывались. Когда Эсми прошла полное обследование, пришла шокирующая новость. Рак шейки матки. Эсми была прооперирована и получила курс химеотерапии вместо третьего ребенка.

Я должен честно признаться, что со временем стал пренебрегать детьми. Работа и болезнь Эсми занимали все мои мысли, и пока Розали была у родителей Эсми, Эдвард с утра до ночи был в школе или оставлен на попечение прислуги. Розали я, по крайней мере, часто видел в больнице, так родители Эсми каждый день навещали свою дочь, а вот Эдварда я иногда даже не видел днями, а если и видел, то непродолжительное время.

В школе он вскоре стал любимцем всех учителей, одноклассники так же очень любили его. Он был не только умным, но и мог, со своим шармом, обвести всех вокруг своего маленького пальчика. Даже если он проказничал, никто не мог долго злиться на него. Наоборот, часто посмеивались над его выходками. Но, как бы не был он любим, у него не было лучшего друга.

Никто не сближался с ним. Эсми после лечения впала в депрессию, и когда после двух бесконечных лет, наконец-то, пришло улучшение, ее жизнь была спасена, но наш маленький, ласковый сын, стал для нас чужим. Несмотря на его большую популярность, он, в основном, предпочитал оставаться один. Единственно, с кем он был близок, была Розали.

Уже в старшей школе его подруги постоянно менялись. Но ничто не мешало ему все также получать очень хорошие оценки, и он все также был любим учителями. Единственная, кто частенько устраивала ему головомойку, была его младшая сестра, которая находила невыносимым, что он встречался сразу с несколькими девушками. Мы же давно потеряли на него влияние.

Эдвард менял подружек, чуть ли не ежедневно, но, несмотря на это, девушки все равно любили его. Эсми и я всегда внушали себе, что хотя он и вел развратный образ жизни, сердце его не зачерствеет.

Когда он пошел в колледж, он смог достаточно быстро съехать в собственную квартиру, и мы его едва видели. Однажды он, наконец, объявился, чтобы сообщить нам, что он стал отцом. Он скрывал это до самого рождения ребенка, и для нас с Эсми обрушился мир, неужели он действительно стал чужим для нас?

Мы спрашивали себя, почему он раньше не пришел к нам. Кроме того, мы хотели познакомиться с нашим внуком, но пока ему не исполнилось два года, мы могли пересчитать по пальцам минуты встреч с ним. Мать мальчика мы даже и не видели, когда Эдвард нам иногда привозил малыша. Но мы знали, что сам он редко занимается мальчиком, а только оплачивает расходы на него.

Как действительно мало он заботился о нем, мы узнали только тогда, когда мы сами забирали Джаспера на семейный праздник у его матери, которая открыла нам дверь совершенно одурманенная наркотиками. Эдвард неделями там не появлялся и даже не замечал, насколько похудел и был запущен бедный Джаспер.

Эсми разрыдалась, когда увидела его. Мы тут же забрали мальчика с собой и сделали все, чтобы ему больше не пришлось возвращаться к своей матери. У нее были серьезные проблемы с алкоголем, и это отражалось на Джаспере. Она сообщила, что он разрушил ее жизнь и расстроил все ее планы.

Из сочувствия, мы оплатили ей лечение от наркотической зависимости, и она его даже прошла. Джаспер это время жил у нас. Эдвард с того момента как съехал, пойдя учиться в колледж, снова стал регулярно приходить к нам. Каждый раз он приносил Джасперу подарок. Это было его способом дарить ему любовь. И хотя мы не однократно говорили ему, что этого не достаточно, Эдвард не менялся.

Очень редко он брал мальчика к себе, чтобы провести с ним время. В такие дни Джаспер был всегда взволнован предстоящей встречей, но, к сожалению, Эдвард часто отменял их, и Джаспер всегда находился в удрученном состоянии. Розали, которая во время своей учебы осталась жить дома, ежедневно заботилась о нем, и постоянно делала упреки Эдварду, что он больше времени развлекался с женщинами, нежели заботился о собственном сыне. Она очень полюбила мальчика и не выносила, когда Эдвард своим отношением так часто ранил его. Роуз была для Джаспера практически матерью, в отличие от Эдварда, который лишь носил статус отца.

Тем временем, Джасперу уже исполнилось семь лет, и он все еще жил у нас. И хотя Роуз и Эсми стали ему одновременно двумя приемными мамами, и я много заботился о нем, Джаспер жаждал каждой секунды внимания от Эдварда. Подарки, которыми Эдвард заваливал Джаспера, были ему совершенно безразличны, но если Эдвард уделял ему внимание, он был на седьмом небе от счастья.

Но Эдварду, к сожалению, все еще было важнее все остальное, кроме своего сына. Он все также постоянно менял подружек, и тем самым недавно доставил себе очередные неприятности. Таня Денали, одна из его бывших, забеременела и с уверенностью стала утверждать, что отцом является Эдвард. Эдвард все отрицал и настоял на тесте на отцовство, когда ребенок появился на свет.

Я не знаю, кто более вздохнул с облегчением, когда подтвердилось, что Эдвард не отец – он или мы. Денали всегда были золотоискателями, и видимо позарились на деньги Эдварда. Мои родители оставили ему несколько миллионов, и по исполнении двадцати одного года, он имел полный доступ к ним. И хотя он не трубил на каждом углу о том, что у него много денег, но одна его квартира и машина говорили о том, что он является хорошей партией.

На то, что мы были против постоянных похождений Эдварда, ему было плевать. Но после того как Таня устроила скандал в больнице, включился совет фонда. Таня утверждала, что тест поддельный, и она не оставит это просто так.

Совет тут же хотел уволить Эдварда, не смотря на то, что он был очень хорошим врачом. Мы использовали все свое влияние в больнице, чтобы предотвратить это. Они согласились при условии, что в его жизни и слуху больше не будет о женщинах. Он должен был в скором времени жениться или найти постоянную партнершу. Кроме того, его отправили читать лекции по стране на несколько недель, чтобы дело Денали могло порасти травой.

Сиэтл был последней остановкой его путешествия, и он уже должен был вернуться назад, когда он продлил свой отпуск по личным обстоятельствам, и вдруг собрался привезти к нам в клинику маленькую пациентку. Когда к нам сегодня пришли бумаги, что мать пациентки имеет единоличную медицинскую опеку, во мне зазвонили тревожные колокольчики.

Почему Эдвард взялся за эту девочку? Был ли у него интерес к ее матери или он воспользовался ситуацией? Я решил присутствовать при транспортировке девочки, чтобы лично увидеть всю ситуацию.

Раздумья утомили меня. Я зевнул, а затем закрыл глаза, до Сиэтла путь неблизкий, и до приземления я охотно бы поспал. В конце концов, уже в четыре утра я был в больнице. Чрезвычайные случаи не имели часов приема.

В какой-то момент меня разбудила стюардесса, с просьбой пристегнуться. Спал я глубоко и без сновидений. Я взял такси до отеля, в котором больничный секретарь заказала мне номер на эту ночь и зарегистрировала. Немного подумав, сообщить ли Эдварду о своем прибытии, я решил, пока не делать этого.

Позже, я немного прогулялся по Сиэтлу, так как поспал в самолете и снова был бодр. Я спонтанно решил что-нибудь перекусить и нашел небольшой уютный ресторанчик, мимо которого проходил мимо. Наверное, у меня сработало шестое чувство, так как там я обнаружил Эдварда с молодой женщиной за одним из столиков.

- Где я буду… - как раз говорила женщина, когда я подошел к столу. Когда она увидела меня, то замолчала и внимательно посмотрела на меня.

- Привет, Эдвард, - поприветствовал я своего удивленного сына.

- Привет, пап. Что ты здесь делаешь? – спросил Эдвард и поднялся, чтобы поприветствовать меня. – Разреши мне представить тебе Изабеллу Свон, - сказал он и представил нас друг другу. – Изабелла, это мой отец, доктор Карлайл Каллен.

Мы подали друг другу руки и поздоровались. Итак, Изабелла Свон – мама маленькой пациентки.

- Я здесь, чтобы оказать тебе завтра помощь при транспортировке маленькой пациентки в Нью-Йорк. Собственно, я предполагал, что мы встретимся завтра утром в больнице. Полагаю, что вы – её мама, миссис Свон? – спросил я ее.

- Да, я мама Элис Свон, доктор Карлайл, - подтвердила она нерешительно.

- Зовите меня Карлайл, иначе в нашей семье это приводит к лёгкой путанице, - предложил я ей, мне хотелось чтобы ситуация была более расслаблена.

- Тогда называйте меня, пожалуйста, Белла, - вежливо предложила она в ответ.

Пока мы ели, я тщательно рассматривал Беллу. Кажется, ей ситуация была неприятна, так как она только ковырялась в своей еде и мало принимала участия в беседе, которую мы вели с Эдвардом.

- Кто вы по профессии? – спросил я ее, чтобы втянуть в разговор. - В качестве матери-одиночки ведь определённо не просто объединять профессию и семейную жизнь.

Беспомощно, она посмотрела на Эдварда, как будто не знала, что должна отвечать мне. По одному взгляду можно было понять, что он и сам не знает.

- Мой «пока ещё муж» и я имеем совместное рекламное агентство, об Элис в основном заботились её бабушки, когда я была в бюро, впрочем, я могла также работать и дома, - объяснила она мне нерешительно.

- О, мне трудно это представить. Работать вместе с бывшим партнёром, - сказал я.

- Скоро это закончится, и мне придётся искать что-нибудь новое, как только Элис станет лучше, - объяснила она со вздохом, кажется, тема была неприятна ей.

Я оставил тему в покое, так как не хотел ее пугать, но я задавался вопросом, где она собирается взять денег на лечение в Нью-Йорке, если сейчас у нее долги? При этом нет заявления на субсидии в совет фонда. Может, мой сын имеет к этому отношение.

Я с ужасом спрашивал себя, воспользовался ли он ее чрезвычайной ситуацией, чтобы наладить климат в клинике. Она должна будет играть перед всеми его предполагаемую подругу? Я надеялся, что нет, но с трудом верил в то, что Эдвард помогал ей из чистого милосердия.

Изабелла вскоре после этого распрощалась, и я хотел проводить ее до ее пансиона, но она отказалась. На прощание Эдвард обнял ее и поцеловал в щеку, что заставило ее покраснеть. Эта скромная молодая дама была совершенно другой, чем постоянно меняющиеся подруги Эдварда.

Мы с Эдвардом пошли еще немного выпить, и он рассказал мне, что влюбился в нее, но все еще в самом начале. Но она будет жить в его гостевой комнате. В это я действительно не мог поверить. Ничего подобного у Эдварда никогда не было.

Позже, я позвонил Эсми и описал ей впечатления от всей этой ситуации. Она решила встретить нас на следующий день в аэропорту, чтобы тоже познакомиться с Беллой. Кроме того, она собиралась запланировать на субботу семейный ужин. Я был напряжен, как пойдет дальше у Эдварда с Беллой. Была ли она лучшим родителем, нежели Эдвард?



Перевод: pollli

Редактура: ms_olga

Источник: http://robsten.ru/forum/63-1908-1