На этот раз моя болезнь была чем-то большим, чем то, с чем я могла справиться. Я понимала, что происходит с моим бедным телом, но оно само казалось таким далёким, что мне нужно было серьёзно сконцентрироваться, чтобы разобрать голоса. Некоторые из них я узнавала, другие казались просто отголосками, ничего для меня не значащими.

Я была заперта в каком-то странном углублении в собственной голове. Я бродила по странным пёстрым узорам и слушала обрывки каких-то мелодий. Я видела Фила, и он выглядел измученным и печальным. Он пытался мне что-то объяснить, но я отказалась слушать его, ускользнув прочь, вслед какой-то лёгкой мелодии.

Появилась мать Эдварда, одетая в жёлтое, и поведала мне печальную новость о том, что я никогда не рожу малыша, который будет носить крошечную одежду Эдварда. Она старалась выглядеть опечаленной, но лёгкая улыбка на губах выдавала её. Кто-то позвал её издалека, и я узнала в мужчине мистера Мейсона, но она не захотела признать его.

Я наорала на него, укорив за то, что мы с Эдвардом пытаемся позаботиться о Джейн, пока он решает вернуться к Элизабет. Мою голову заполнила толпа студентов, нуждающихся в помощи, в понимании и, прежде всего, в исцелении. Я закрыла уши руками и стала звать на помощь Эсми и Карлайла. Я не была достаточно сильна для всего этого. Я ничем не могла помочь умоляющим в голове голосам, в которых было так много боли.

Мелодии стихли, и я почувствовала, как что-то знакомое просачивается сквозь всё моё существо. Это что-то было настолько тихим, что мне пришлось сильно напрячься, чтобы разобрать хоть слово. Это была песня, которая отдавалась теплом в каждой клеточке моего тела. Я улыбнулась, узнав песню Эдварда.

«Тот маленький космос, забытый, нетронутый чужими руками. Меня, полного эмоций, порой так трудно понять. Ты пришла, и в моих зеркалах поменялись отражения. Когда ты видишь меня, прежнего, моё сердце замирает от ужаса, и я не могу этого скрыть».

- Белла, - прошептал он, и я заставила себя открыть глаза. Я увидела Эдварда, сидящего в инвалидном кресле, с головой, лежащей на моей постели. Я потянулась, чтобы коснуться его волос, и он резко поднял голову. Он улыбнулся и схватил мою руку, вновь и вновь покрывая её поцелуями.

- Ты в порядке? – уточнила я низким, скрипучим голосом.

Он не мог ответить и продолжал прижимать мою руку к губам. Я увидела бинты, выпирающие под одеждой в районе его груди, и приподняла его лицо.

- Ты в порядке? – повторила я вопрос.

- Да, любимая, в порядке, и ты будешь, очень скоро.

- Что со мной? – поинтересовалась я, искренне надеясь, что он уже знает ответ.

Он лишь покачал головой, и мне захотелось закричать от разочарования.

- Как Джейн?

- Она в порядке, она пережила потрясение, но она поправится. Ты была восхитительна, Белла.

Я почувствовала слёзы, струящиеся по щекам.

- Я не могла позволить этому человеку... ну, ты понимаешь, - произнесла я тихо.

Он улыбнулся мне и кивнул:

- Да, а я не мог позволить ему... ну, ты тоже всё понимаешь.

- Я думала, ты умер, - всхлипнула я, и он придвинулся ближе, чтобы поцеловать меня.

Дверь распахнулась, и вошла медсестра. Она была ошеломлена, заметив, что я смотрю на неё.

- Вы только посмотрите, кто очнулся, - засмеялась она, подходя, чтобы проверить капельницу.

- Можно мне поехать домой? – попросила я.

- Нет, дорогуша, врач ещё даже не делал обход сегодня.

- Я лежу двумя этажами ниже, - сообщил мне Эдвард.

- Тебе тоже нужно остаться? – уточнила я.

- У меня высокая температура; им нужно убедиться только, что инфекция не распространилась. Я прекрасно себя чувствую, - заверил он.

Я заметила, что одна из его рук полностью перебинтована, и пробежалась пальцами по бинту.

- Бедные твои руки, - пробормотала я.

- Эти шрамы я буду носить с гордостью, - мягко промолвил он.

Медсестра вежливо улыбнулась нам, и я поняла, что меня ждёт очень тяжёлый разговор. Я хотела, чтобы она осталась в комнате, на случай, если нужно будет успокоить Эдварда, но понимала, что мы должны наедине обсудить кое-что.

- Ты хорошо помнишь маму Джейн?

- Конечно.

- Они были дружны с твоими родителями? – моё сердце забилось чаще.

- Ну, моя мать ела не так много, поэтому обычно за столом собирались только отец с Джейн.

- То есть... они наняли повара только для твоего отца?

Он, казалось, разозлился и откинулся в своём кресле.

- Понятия не имею, я постоянно торчал в школе, а они в это время развлекались.

Я кивнула и решила отказаться от этой затеи.

- Эдвард, ты выглядишь усталым, пожалуйста, пойди и отдохни, - попросила я.

- Ты не хочешь, чтобы я был здесь с тобой? – уточнил он печально.

- Ты сможешь забраться в мою постель? – поинтересовалась я, подвигаясь.

- Мне придётся перебираться на другую сторону, - кивнул он на мою капельницу, преграждавшую ему путь.

- Ты ведь можешь перенести её на другую сторону кровати, а сам лечь здесь?

- Забудь, я просто останусь в кресле, - покачал он разочарованно головой.

- Вставай, - велела я решительно, заставив его губы растянуться в улыбке. Мы потратили целых десять минут на то, чтобы устроиться как можно удобнее, и в итоге он остался лежать позади меня, не в силах обнять, но продолжая целовать сзади в затылок.

- Спасибо, что спас меня, - прошептала я в промежутке между поцелуями.

- Я всего лишь вернул свой должок; ты спасла меня гораздо раньше, много лет назад.

- Обращайтесь, - засмеялась я и услышала его ответный смешок.

Я услышала, как его дыхание выровнялось,, и поняла, что он спит. Мне нравилось слушать его дыхание, этот звук меня успокаивал. Я не хотела больше погружаться в те ужасные воспоминания, когда я не знала, жив ли он, или умер, поэтому с наслаждением растворилась в этом умиротворяющем звуке.

Час спустя дверь палаты снова распахнулась, и вошёл доктор. Он с удивлением посмотрел на двух человек в постели, а я лишь улыбнулась ему в ответ. Он отвёз коляску Эдварда в коридор, после чего вернулся и присел ко мне на кровать.

- Очевидно, у Вас для меня не очень хорошие новости? – с испугом уточнила я.

- Мы считаем, что Вы чем-то отравились, но понятия не имеем, чем. Вы точно не пользовались какими-нибудь химикатами? – в очередной раз уточнил он.

- Нет, и ела я то же, что и другие люди. Это происходит только здесь, в Сиэтле со мной всё в порядке, может, это воздействие какого-нибудь завода? – в отчаянии предположила я, пытаясь найти хоть одну разумную причину.

- Это что-то, чьему воздействию Вы подвергались неоднократно, и каждый раз это что-то, вступая в реакцию с чем-либо ещё, вызывает резкое ухудшение состояния. Ваша печень подверглась влиянию яда, и яичники перестали работать.

- Я не смогу иметь детей? – слёзы наполнили мои глаза.

- Мы можем попробовать кое-какие стимулирующие препараты, но, так как яд всё ещё находится в организме, я не уверен, что Вы сможете выносить здоровый плод.

Я была уверена, что Эдвард всё слышал, так как его тело напряглось. Я была рада, что не вижу его лица. Если он улыбался, это убило бы меня.

- Когда я смогу поехать домой? – спросила я.

- Ну, в данный момент я попросил бы Вас вернуться в Сиэтл, чтобы больше не рисковать, - предложил доктор, и я кивнула. В любом случае, я не была уверена, что смогу вернуться домой к Эдварду. Там меня ожидали окровавленные простыни, и я не была уверена, что смогу с этим справиться.

- Неужели, это всё я? – обратился Эдвард к доктору, и тот непонимающе ждал продолжения. – Мог ли я вызвать у неё что-то вроде стресса?

- Нет, это настоящий яд. Она отравилась, - пояснил он, и я почувствовала, как страх запустил в меня свои щупальца. Конечно, Эдвард не стал бы травить меня, чтобы я осталась с ним навсегда. Но в моей голове всплыли слова Джейка, и я на мгновение испугалась Эдварда.

После того, как доктор ушёл, я обратилась к Эдварду:

- Я боюсь возвращаться в твой дом. Если тебя оставят в больнице, я лучше сниму номер в гостинице неподалёку.

- Я обещал Чарли отправить тебя домой, - сообщил он мягко.

Я хотела было возразить, но, если честно, безумно соскучилась по своей кровати, со всеми удобствами, а, ещё больше, мечтала оказаться подальше от воспоминаний о пережитом ужасе. Я устала от состояния беспомощности, и если мне нужно просто держаться подальше от Чикаго, чтобы не чувствовать этого больше, я смогу найти способ сделать это.

- А ты приедешь в Сиэтл, как только сможешь? – попросила я.

- Да, но сначала мне нужно будет закончить кое-какие дела, - слегка усмехнулся Эдвард, - уверен, Джейн больше не захочет жить с нами.

Поскольку, казалось, ему сложно говорить на эту тему, я решила подтолкнуть его.

- Эдвард, какое у тебя первое воспоминание о Джейн?

- Белла, - возмутился он, - она была маленькой девочкой.

- Я знаю, я ни на что и не намекала. Я просто хочу узнать, как вы относились друг к другу. Как брат с сестрой, как друзья, или ещё как-то?

- Она была амортизатором, - произнёс он после некоторых раздумий. – С её помощью я мог хоть как-то общаться с отцом.

- Он был отцом для неё? – я хотела взглянуть ему в лицо, чтобы понять, начал ли он складывать два и два, так как по его ответам ничего не возможно было понять.

- Думаю, он занял в её жизни место, которое никогда не смогла бы занять её мать. Мне кажется, он считал, что должен оказать хоть какое-то положительное влияние на её жизнь.

- Зачем? – уточнила я, и Эдвард задумался на некоторое время.

- Что именно ты хочешь узнать?

- Ты слышал, что я сказала тому человеку? – промолвила я.

- Ты пыталась убедить его забрать тебя вместо неё, - заявил он решительно, словно пытался убедить в этом себя самого.

Я опустила веки и выдохнула:

- Я пыталась спасти твою сестру.

Он не двигался, не говорил, и, по его дыханию, я не могла сказать, что он в ярости. Казалось, он полностью проигнорировал то, что я сказала. Я не была уверена, должна ли я повторить или попытаться объяснить, что имела в виду. Я колебалась, когда он, наконец, произнёс:

- Тебе нужно немного отдохнуть, прежде чем тебя выпишут. Если что, я в палате номер триста шестьдесят четыре.

- Тебе нужно что-нибудь? – уточнила я.

- Нет, меня тоже скоро выписывают.

- Эдвард, - окликнула я, когда он был уже у дверей, - ты расстроился?

Он закатил глаза и сообщил:

- Меня пыталась зарезать моя же проститутка; моя невеста отравилась чем-то; а кухня нуждается в капитальном ремонте, разве должен я быть расстроен?

- Я люблю тебя, если это поможет, - улыбнулась я.

- Это заставляет мою планету вращаться, любимая, - произнёс он с грустью и вышел за дверь.

Я подписала бумаги на выписку, когда они были готовы и согласованы, и пообещала вновь посетить врача дома. Я поймала такси до дома Эдварда, чтобы забрать свою машину и чистую одежду, но была слишком напугана, чтобы войти внутрь. Я схватила ключи с крючка возле запасного выхода и убежала так быстро, как только могла.

Я отправилась домой к матери Джейн и застала её там. Она лежала в постели, эмоционально полностью истощённая. Её мать рассказала, что почти всё время она проводит в своей комнате. Она казалась такой хрупкой под толстым стёганным одеялом, что мне захотелось прижать её к груди.

Я присела на край матраса и улыбнулась ей.

- Мам, можешь оставить нас с Беллой ненадолго наедине? – попросила она.

Её мать ушла делать чай, и Джейн взглянула на меня глазами, полными слёз:

- Спасибо... Я...

- Джейн, не стоит... Я сама была жертвой больного урода, когда была младше; я не позволила бы случиться этому.

- Ты соврала ему? – спросила она прямо. Я точно знала, что она имеет в виду. Она пыталась понять, может ли, на самом деле, быть сестрой Эдварда.

Я взяла её маленькую ручку в свои и глубоко вздохнула, прежде чем отрицательно помотать головой несколько раз. Я соединила её длинные пальцы со своими и попыталась улыбнуться:

- Я не могу быть уверена, но подозреваю, что это правда.

- А Эдвард знает? – уточнила она с лёгким вздохом.

- Да, пока он не хочет признавать это, но его сердце знает правду.

- Он ненавидит меня? – всхлипнула она.

- Он ненавидит своего отца, не тебя.

- Но его отец слишком далеко, чтобы его ненавидеть, а я рядом, - заметила она. – Я мечтала об этом. В каждый свой день рождения я задувала свечи и загадывала, чтобы он был мои отцом. Мне было жаль его, он был так одинок. Эдвард с матерью постоянно были вместе и смеялись, а он был одиноким и печальным.

- Ты доставляла ему радость, Джейн. Я уверена в этом, - попыталась я облегчить боль в её разбитом сердце.

- Он поселил нас в своём доме, - прошептала она недоверчиво.

- Тебе нужно поговорить об этом со своей матерью, у неё есть ответы на твои вопросы, не у меня.

Она кивнула и оглянулась на дверь:

- Я спрошу у неё позже, я так устала.

- Отдохни, это было слишком сильным эмоциональным потрясением для тебя. Я возвращаюсь в Сиэтл и не знаю, когда вернусь сюда, - сообщила я.

- Я буду скучать по тебе, - призналась она.

- Нет уж, уверена, ты сыта мною по горло, - поддразнила я.

Я купила любимые пончики Эдварда в больничном киоске и пошла к нему. Я нашла его, сидящим при свете лампы и закрывающим лицо руками. Я шумела достаточно громко для того, чтобы, даже если он спал, разбудить его. Наконец, я протянула руку и слегка коснулась его.

- Эдвард, пожалуйста, посмотри на меня, - попросила я тихо.

- Ш-ш-ш, - велел он, - оно пытается найти меня. Оно приходит с Востока.

Моё сердце сжалось, и я заплакала. Я наклонилась к нему и поцеловала в приоткрытые губы.

- Позволь мне заставить их остановиться, позволь навсегда остановить эти волны.

Он убрал руку, и я увидела его красные, опухшие глаза.

- Как? – спросил он с надеждой.

- Тебе нужна помощь, Эдвард. Ты должен позволить мне помочь тебе, - взмолилась я.

- Это похоже на приближение цунами, Белла, оно придёт за мной, и я ничего не могу с этим сделать.

Я обхватила его грустное лицо двумя руками и попыталась заставить его поверить в мою правоту. Я должна была убедить его, что он исцелится только тогда, когда позволит волнам накрыть его с головой. Он должен погрузиться в пучину, чтобы навсегда вынырнуть наружу.

- Эдвард, перестань бороться с этим, ты очень сильный, ты спас меня, но ты должен сдаться сейчас. Отступи назад и позволь Джуниору получить необходимую ему помощь. Я никогда не оставлю тебя, но не потому, что ты – моя жизнь, а потому, что я хочу, чтобы ты был в моей жизни. Я выбираю тебя, Эдвард.

- Оно отбирает у меня всё, - воскликнул он и взглянул на меня с неподдельным ужасом в глазах.

- Нет, милый, оно хочет, чтобы ты поддался ему. Позволь ему накрыть тебя с головой, и ты больше никогда не будешь чувствовать себя одиноким.

На его лице отразилось такое выражение, что я узнала в нём маленького сыночка Элизабет. Мальчика, которого она обожала настолько, что разрушила его психику, и сына Эдварда – старшего, которого он никогда не смог бы полюбить. Я держала его лицо в ладонях и не хотела ничего так же сильно, как того, чтобы он выздоровел.

- Я так зол, - прошептал он.

- Это не гнев, Эдвард, это боль. Тебе так больно, и я хочу прекратить это, ладно? Можно я помогу тебе, договорюсь о лечении, чтобы иметь возможность любить тебя вечно?

Он быстро кивнул, не разрывая зрительный контакт, словно любое движение  вызывало в нём ужас. Я несколько раз поцеловала его, желая влить в него свои жизненные силы.

Я позвонила Карлайлу и сообщила ему о событиях, которые привели нас в больницу. Он был спокоен, как скала, что позволило мне не сорваться во время всего рассказа. Я сообщила ему, что хочу поместить Эдварда в условия, которые вызывают в нём страх и гнев, и он громко вздохнул.

- Спасибо, - выдохнул он, - я умолял Эдварда поговорить с тобой об этом. Он отказал мне, ссылаясь на врачебную тайну.

- Он и не говорил со мной, у него случился нервный срыв, и я сама предложила ему это.

- Позволь мне заняться всеми приготовлениями, я смогу оформить заказ за него. Это находится в Санта-Фе, в Нью-Мексико. Тебе не будет сложно, если понадобится, сопроводить его туда?

Я старалась не думать о том, что придётся запереть Эдварда и о необходимости прощаться. Мне хотелось верить в то, что он с готовностью пойдёт на это, надеясь на скорую встречу. Но я слишком хорошо знала его, чтобы понять, что он будет зол и напуган, и обвинит меня в том, что я хочу выбросить его из своей жизни. Не уверена, хватит ли мне физических сил пройти через это.

- Мне может понадобиться Эмметт, - пошутила я, но Карлайл быстро подхватил эту идею.

- Привези Эдварда сюда, и мы вместе попытаемся уговорить его поехать со мной или Эмметтом.

- Карлайл, у меня не хватит слов, чтобы выразить, как сильно мы все любим вас и зависим от вас. Если на Земле и существуют ангелы, то вы, несомненно, одни из них.

- Белла, вы сделали нашу жизнь гораздо лучше, позволив войти в ваши, поэтому это мы должны быть вам благодарны, - возразил он просто.

Я знала, что он неправ. Помимо Анжелы, которая исполнила главную мечту их жизни, мы все были обузой, которую они смиренно несли. После стольких взрослых, которые не справились с этим, они вернули нам веру в людей. Не представляю, как бы мы смогли пережить все наши жизненные взлёты и падения, если бы не Карлайл с Эсми.

Я вернулась в палату к Эдварду и пообещала, что останусь, пока его не выпишут, чтобы помочь ему собраться. Я собиралась остановиться в гостинице, так как всё ещё была слишком напугана, чтобы вернуться в дом, и пообещала не уходить, пока он не уснёт.

Я тихонько напевала ему на ухо, как он делал для меня раньше. Когда вошла медсестра, чтобы проверить его состояние, она заверила меня, что жар постепенно спадает. Я почувствовала, как моё сердце радостно затрепетало даже от этой незначительной, но приятной новости.

Я сняла номер в отеле и прошлась по магазинам в поисках свежей одежды. Я как раз оплачивала покупки, когда через прилавок магазина увидела проходящую по улице Джейн, проститутку. Я выбежала на тротуар и побежала за блондинкой.

Я схватила её за руку, готовую бить в лицо, если потребуется. Совершенно незнакомая девушка ахнула и отшатнулась от меня. Я попыталась извиниться и объяснить, что просто ошиблась, после чего поспешила обратно в магазин. Я почувствовала нарастающую внутри панику и поспешила вернуться в отель. Я уже мечтала навсегда оказаться вне этого города.

На следующее утро я вернулась в больницу и узнала, что Эдварда выписали. Он казался таким подавленным, и я боялась за его безопасность. Мы подъехали к его дому, чтобы собрать вещи, и я почувствовала, как мои собственные колени трясутся. Он первым прошёл в кухню, и я заметила, как его кулаки сжались при взгляде на кровь и бардак.

- Эдвард, сыграй для меня что-нибудь, пока я приготовлю обед, - попросила я, чтобы он перестал думать о том, что здесь произошло. Я чувствовала себя ужасно, что была такой трусихой и надеялась, что он сам всё уберёт.

Я стянула с кровати простыни, пока он играл быструю мелодию. Я бросила постельное бельё подальше и постаралась, как могла, очистить ковёр. Я решила вызвать службу уборки, когда мы уедем отсюда.

Я вернулась на кухню и выбросила два сломанных стула и кучу битого стекла. Я вымыла всё с чистящим средством и вызвала такси, прежде чем пойти за Эдвардом. Я наблюдала за ним через дверной проём, пока он играл на фортепиано с забинтованными грудью и руками. Он несколько роаз вздрагивал, но был слишком поглощён игрой, чтобы прераваться.

Я подошла к роялю и негромко позвала его. Он открыл глаза и попытался улыбнуться, но был не в состоянии выдавить улыбку.

- Давай собираться и убираться отсюда, - предложила я.

Он встал и последовал за мной в спальню. Его взгляд метнулся к кровати, и он, кажется, обрадовался чистым простыням. Я вытащила самый большой чемодан и сложила туда почти всю его повседневную одежду. Он пошёл в ванную, и единственное, что он взял, это набор для бритья. Я вспомнила о бардаке на чердаке и решила, что это может подождать.

- Ты приготовила что-нибудь? – спросил он.

Я покачала головой и пообещала ему перекусить в аэропорту. Я вздохнула с облегчением, когда подъехало такси, но не почувствовала себя в полной безопасности, пока мы не приземлились в Вашингтоне. Эдвард молчал всю дорогу, и это меня беспокоило. По крайней мере, когда он злился, я знала, о чём он думает.

Мы только вернулись домой, когда пришли Карлайл, Эсми и Лили. Эдвард смотрел матч и ожидал доставки пиццы. Лили побежала прямо к нему и передала какой-то пакет.

- Я приготовила для тебя печенье, - сообщила она с улыбкой.

Он уставился на пакет и посмотрел ей в глаза:

- Ты приготовила его для меня? – уточнил он мягко, словно вот-вот расплачется.

Она обняла его и прошептала:

- Не плачь, Эдвард. Я люблю тебя.

Это была самая милая вещь, которую я когда-либо слышала, и я представляла, как приятно это было для Эдварда.

- Эдвард, почему бы тебе не пойти в спальню и не поделиться со мной своим печеньем? – предложил Карлайл и увёл его.

Я тяжело вздохнула, и Эсми погладила меня по руке.

- Он всё ещё согласен на лечение? – уточнила она.

- Я его не спрашивала. Я собираюсь настаивать, но, кажется, он настолько смирился, что наши планы совпадают.

Карлайл с Эдвардом вернулись, и я была удивлена тем, как быстро они поговорили. Мы ещё немного поболтали, и они уехали, пообещав приехать на день Благодарения. Я не спрашивала Эдварда о их с Карлайлом разговоре, я просто хотела отправиться в постель и поддерживать его всю ночь.

Мы оба цеплялись друг за друга, даже не желая заняться сексом. Ночью мне приснился кошмар. Я пряталась в корзину для белья, а Фил всё приближался ко мне. Я проснулась в холодном поту и пыталась выровнять дыхание, чтобы не разбудить Эдварда.

Во время завтрака он, наконец, нарушил молчание:

- Я собираюсь в Санта-Фе сразу после дня Благодарения, - сообщил он, наблюдая за моей реакцией.

- Я поддержу тебя, чем смогу. Я дождусь тебя, не важно, сколько времени это займёт.

- Я хочу рассказать тебе кое о чём, - его глаза увлажнились, и он сглотнул ком в горле.

Я ждала, когда он заговорит, и моё сердце ускорило ритм. Он смотрел поверх моей головы, а нога его нервно дёргалась. Наконец, он глубоко вдохнул и произнёс:

- Я не помню нашу последнюю ссору с отцом, не помню даже, чтобы мы виделись перед его смертью.

- Я уверена, что шок из-за его смерти заблокировал в твоей голове часть воспоминаний, - заверила я, накрыв ладонью его руку.

- Что, если я... что-то сделал с ним? – прошептал он.

- Эдвард, - произнесла я решительно, - ты не убивал своего отца.

Он закрыл рот ладонью и отвернулся. Я надеялась, что вскоре ему станет легче.

- Ты не возражаешь, если я позову на день Благодарения семьи МакКарти и Уитлоков вместе со своими родителями? – спросила я.

- Ты готовишь? – уточнил он.

- Почему ты считаешь, что я не умею готовить?

- Нет, я имею в виду, что это слишком много народу, - пояснил он, вырывая себе ещё более глубокую яму.

- Ну, ты ведь подстрелишь индейку на охоте? – поддразнила его я, но он не счёл это забавным.

- Твой муж научил меня рыбачить, а не охотиться.

Моя улыбка быстро померкла, и я уставилась на него в полнейшем изумлении. Он смотрел на меня без малейших угрызений совести или попыток извиниться.

Наконец, я выдавила:

- Ты закончил?

- Я даже ещё не начинал, - парировал он с ненавистью.

- Не делай этого, - взмолилась я тихо, - пожалуйста, не делай мне больно.

Он швырнул стаканом о стену и заорал:

- Я говорил, что никогда не причиню тебе вреда! Почему ты не можешь просто поверить мне?

- Я не это имела в виду, просто, пожалуйста, не разбивай мне сердце.

- Гениально, - усмехнулся он, - ты разорвала меня на клочья, а теперь тебе хватает наглости просить меня не разбивать тебе сердце.

- Можешь обвинять меня, если хочешь. Ты можешь обзывать и отталкивать меня, но я всё равно буду любить и ждать тебя.

Он захохотал и воздел руки к потолку:

- Очень смешно, ты будешь ждать. Когда это ты ждала меня?

- Эдвард, тебе страшно, ты чувствуешь себя загнанным в угол. Я оставлю тебя ненадолго, чтобы дать успокоиться.

Он вскочил со стула и отшвырнул его ногой.

- Чёрт возьми, Белла, ты даже не можешь дождаться, пока я улечу, чтобы покинуть меня. Я так и знал, что ты собираешься двигаться дальше, но не предполагал, что даже не дождёшься, пока я свалю.

- Ты не выведешь меня, - произнесла я спокойно и посмотрела ему в глаза, чтобы он мог увидеть мою решимость.

Он схватился за голову и скривился из-за постоянного шума, который слышал он один; он свернулся на диване и громко застонал.

- Оно не прекратится, - простонал он.

Я схватила свою гитару и села напротив него, наигрывая мелодию, которую он написал. Я громко играла до тех пор, пока он не стал успокаиваться, после чего я позволила мелодии стихнуть и расплакалась из-за него. Он слушал до тех пор, пока не был в состоянии взять меня за руку.

Я опустилась перед ним на колени и положила голову ему на колени.

- Мне нужна помощь, - прошептал он.

- Мы поможем тебе. Я так люблю тебя, - заверила я.

Наконец, я стала свидетелем кризиса Эдварда от начала до конца. Его ярость, к счастью, была ограниченной, но я понимала, что так продолжаться не может. Самым важным открытием для меня стало то, что Эдвард не мог стать отцом, пока окончательно не исцелится.