Свирепым взглядом я смотрел на всех, мимо кого проходил по пути на второй урок. Белла была такой наивной. Она не понимала, какую власть все эти люди имели над ней. Все, что требовалось, - это один единственный чересчур любопытный придурок. И ей опять было бы херово. Но теперь ничто не мешало мне всецело защищать ее. Мне это было под силу. Просто для этого нужно было постоянно провожать ее на все чертовы уроки и никогда не оставлять Беллу одну.

Конечно же, провожать ее на все уроки без исключения было слегка перебором для меня. Но я решил, что сделаю это. Люди станут больше пялиться, и не то чтобы мне было не насрать. Обычно от такого внимания я чувствовал себя неспокойно и бесился. Но, в конечном счете, они все отвалят, как только новость о нас потеряет актуальность.

Как только прозвенел звонок после второго урока, я был первым ублюдком, выскочившим за дверь, и помчался в другой конец школьного двора назад к моей девочке. С ней все было хорошо. Сидела на своем месте и ждала меня, как я и просил. Она подняла свою голову, когда я появился в дверном проеме, улыбнулась и, прихватив свою сумку, направилась ко мне.

Я очень хотел попросить, чтобы она сняла это проклятый капюшон, но я понимал ее. Для этого здесь было слишком много людей. А я не хотел, чтобы моей девочке было некомфортно, поэтому я просто обернул руку вокруг ее талии и проводил на третий урок. Она прижималась ко мне, пока мы шли по коридорам, и при каждом удобном случае глубоко вдыхала мой запах. Пару раз я тоже проделал это дерьмо. Цветы и печенье. Бля, просто божественно.

Я все так же зло оглядывался по сторонам, когда лавировал между людьми в гребаном коридоре. Они пялились, а я бросал на них свирепые взгляды. Я довел ее до класса и нежно поцеловал в лоб. Она улыбнулась мне снизу вверх и вошла в класс, оглянувшись на меня, все еще стоявшего на месте и пытавшегося удостовериться в том, что она доберется до своего стола в целости и сохранности.

К концу третьего урока я был уверен, что все уже знали о нас. Слышать перешептывания в коридорах было слегка нелепо, черт возьми. Ни капли оригинальности. Когда я подошел к двери в ее класс, я заглянул внутрь и, пока она шла ко мне, на секунду задержался на ее лице, внимательно его изучая и пытаясь понять, волнуют ее или нет перешептывания за спиной.

Она справлялась с этим как истинный чемпион. Белла по-прежнему смотрела вниз, опустив голову, и прижималась ко мне, когда мы проходили мимо людей, но она сделала это. Скорее всего, у нее была чертова возможность остаться сегодня дома и избежать всего этого. Но это было не в стиле моей девочки. С каждым днем я все больше и больше начинал замечать это.

После третьего урока мы отправились в столовую. Я остановился у двери, обхватив рукой ее талию, и нахмурил брови... слегка, черт возьми, растерявшись. Я не знал, где мне сесть с ней. В конечном итоге я решил, что это будет мой столик. Если Брэндон и Джасс захотят сесть с нами, они смогут это сделать. И даже если Роуз и Эммет тоже захотят присоединиться, я заткну свой гребаный рот, несмотря на то, что меня все это ни хрена не улыбало.

Когда я подвел ее к своему столу, она поначалу выглядела слегка удивленной, но не стала возражать против моего выбора, когда я выдвинул для нее стул. Она улыбнулась, глядя в пол, робко села на стул и достала печенье из сумки, пока я усаживался рядом. А потом она сделала то, чего я от нее совершенно не ожидал. Она подняла руку и стянула свой капюшон, высвобождая свои длинные каштановые волосы. Я широченно улыбнулся ей, охренительно довольный тем, что капюшон исчез, даже несмотря на то - и я был в этом чертовски уверен, - что она снова оденет его после ланча. Тем не менее, это был большой шаг вперед. Моей девочке было спокойно рядом со мной.

Я обвел взглядом гребаную столовую, где все продолжали на нас пялиться. Я закатил глаза и придвинул стул ближе к моей девочке, переживая за то, что ей может быть дискомфортно.

Я запустил руку под ее волосы и, обхватив затылок, стал нежно гладить его большим пальцем.

Она вздрогнула, тут же покраснела и, повернув голову в мою сторону, слегка улыбнулась. Я усмехнулся, увидев ее румянец, и продолжил ласкать ее шею, пока мы ели наше чертовски вкусное печенье. В тишине, которая была гораздо более комфортной, чем можно было ожидать, потому что мы все еще оставались в центре внимания всей столовой.

Брэнодон и Джасс вошли десять минут спустя с охрененно растрепанным видом. Волосы торчали в разные стороны, покрасневшие губы распухли, они поправляли одежду и оглядывались по сторонам. В глазах Брэндон на секунду вспыхнула паника, когда ее взгляд упал на пустой стул Беллы. Роуз и Эммет сидели на своих местах, но были слишком поглощены друг другом, чтобы заметить чье-либо отсутствие. Наконец, ее взгляд остановился на нашем столике... и на мне. Я видел, как она раздраженно выдохнула в другом конце кафетерия. И пока она вместе с Джассом пробиралась к нашему столу, я ухмылялся ей в ответ.

Мы поговорили с Джассом по пути в школу. Это был исключительно разговор "братьев по оружию". Я должен быть держать рот на замке обо всем, что знал, а он должен был спасти мою задницу от возможной кастрации. Он как обычно уселся напротив меня, предлагая Брэндон стул рядом с ним, пока она бросала на меня немного злые взгляды. Я предположил, что вся ее признательность улетучилась в тот самый момент, когда она узнала, что я, как оказалось, являюсь бойфрендом.

Она проследила за моей рукой, которую скрывали волосы моей девочки, пока я ласково гладил ее шею, а я откусил кусок от своего печенья. Она посмотрела на Беллу с серьезным видом: "Вы спите друг с другом?" – задала она вопрос в лоб.

Мы с Беллой одновременно подавились печеньем, откашливаясь его крошками, и покраснели. Думаю, я первый понял, что она имела в виду секс... а не буквально сон, поэтому отрицательно замотал головой, пытаясь прочистить горло.

Моя девочка была недовольна. Я заметил, как зло они уставились друг на друга. Наконец, я перестал задыхаться. Брэндон бросила еще один резкий взгляд на мою продолжавшую поглаживания руку так, как будто она не хотела, чтобы я к ней прикасался. В ответ Белла прищурила глаза. Это был молчаливый спор, который Брэндон, по всей видимости, проиграла, потому что она раздраженно выдохнула и откинулась на спинку своего стула.

Хм, интересное дерьмо. Заинтересованный странным новым поворотом в развитии событий и тем, что Брэндон оказалась неспособной ворчать на меня за то, что я прикасаюсь к моей девочке, я наклонил голову к Белле, коснулся носом ее волос и вдохнул их аромат с улыбкой на губах.

"О, ради всего святого", - я услышал, как Брэндон бормочет со своего места. Я усмехнулся в волосы моей девочки и вернулся в обратное положение, послав ухмылку Брэндон. Я очень хотел бы сделать еще больше. Например, поцеловать ее в шею прямо у нее на глазах и понаблюдать за ее сердечным приступом. Но я никогда не стал бы так делать. Белла почувствовала бы себя некомфортно, поэтому я остановился на варианте с нежным поглаживанием шеи за обедом.

Брэндон без всяких проблем устроилась за нашим столиком. Она была практически единственной, кто говорил. Джасс, моя девочка и я были тихими людьми.

Я нахмурился, когда она начала взволнованно обсуждать планы на День св.Валентина с Джассом. Бедный ублюдок. Это дерьмо было еще только через месяц, а она планировала все уже сейчас. И что еще более странно - Джассу, собственно, было насрать на это. Он просто с легкой, блуждающей на его губах улыбкой наблюдал за тем, как она вся дрожала от переполнявших ее эмоций из-за этого вечера. Бля, он был без ума от нее.

Где-то между прямолинейными намеками Брэндон о трех вариантах букетов ей в подарок на День св.Валентина, я почувствовал руку на своем колене. Я посмотрел на мою девочку, сидевшую уставившись в стол. Одной рукой она ела, а второй поглаживала мое колено.

Я улыбнулся и чуть более настойчиво погладил ее шею, просто давая ей тем самым понять, что не имел ничего против.

После обеда Белла снова натянула свой капюшон, и мы вместе отправились в класс биологии. Я крепко держал ее за талию, пока мы лавировали по школьным коридорам, уже привыкшие к тому, что все на нас пялятся. Мистер Баннер хотел пересадить ее, но она не послушалась и села за наш лабораторный стол, несмотря на его недовольный взгляд.

Моя девочка поставила свой стул рядом с моим и придвинулась ближе, едва начался урок. Я ни хрена не возражал. Более того - я опять взял ее за руку, опустил ее под стол и держал до тех пор, пока ей не потребовалось что-то записать. Я видел, как Ньютон через два стола впереди нас просто умирал от гребаного желания обернуться и понаблюдать за нами, как это делали все остальные. Включая мистера Баннера. Что было, на мой взгляд, чертовски неприемлемо.

Даже несмотря на обращенные на нас со всех концов класса взгляды, моя девочка казалась полностью расслабленной, сидя так близко ко мне. Закончив писать, она снова взяла меня за руку. Когда прозвенел звонок, я подождал, пока все выйдут из класса и только потом вывел мою девочку из помещения.

Я был обеспокоен физкультурой. Я ни хрена не хотел, чтобы она шла в спортзал. Ни к Джеймсу, ни к Стенли с ее гиенами, ни даже к этому глупому дерьмовому тренеру. И когда мы стояли перед двойной дверью у входа в него, я так и сказал ей об этом.

Она вздохнула и нервно огляделась по сторонам. "Все будет в порядке. Тренер уже пошел...", - она сделала паузу и, скривившись, сделала воздушные кавычки пальцами, - "на "компромисс", - без эмоций закончила она фразу, уставившись в пол и поигрывая рукавами своей толстовки.

И все равно это ни хрена не успокоило меня. Особенно когда я заметил приближавшуюся вместе со своей компанией Стенли. Она смотрела мне прямо в глаза и улыбалась,.. пытаясь выглядеть обольстительно, но в действительности преуспела только в том, что смогла вызвать у меня гребаные рвотные позывы. Я быстро развернулся к моей девочке – она уставилась на Стенли со странным выражением на лице, которое я не совсем понимал.

Я нахмурил брови и обхватил ее пальцами за подбородок, разворачивая лицо в мою сторону. Ее большие карие глаза, в которых читалась странная смесь решительности, любви, злости и той самой долбанной горечи, которую я видел в них раньше, встретились с моими.

Не успел я задать хоть один гребаный вопрос обо всех этих чувствах, как она толкнула меня к двери с такой силой, которую я никогда не предполагал у моей девочки. Я наткнулся на дверь с тяжелым глухим стуком, и в шоке уставился на нее. Это было даже немного больно.

Но вместо того, чтобы вытрясти из меня все дерьмо - а я, честно говоря, ожидал именно этого после такого грубого толчка - она прижалась ко мне всем своим телом и набросилась на меня с поцелуем. И только тогда, бля, до меня дошло.

Я изо всех сил старался сдержать ухмылку, пока она меня целовала. Я стянул капюшон, запутался пальцами в мягких волосах и провел языком по ее нижней губе. Я решил, что если я могу защитить мою девочку от этой шлюхи, то я сделаю это по всем правилам.

И мы определено это сделали. Она раскрыла губы, выталкивая свой язык в мой рот. Но я не позволил ей это сделать. Вместо этого я погрузился своим языком в ее ротик, приоткрыв двери в спортзал ровно настолько, чтобы можно было развернуть ее и прижать к ним.

Она зажала в кулаки мою кожаную куртку, притянула меня ближе и наклонила голову, чтобы углубить поцелуй еще больше. Я волновался, что поврежу ее лицо, поэтому я обхватил его ладонями и попытался помешать ей действовать так охренительно грубо. Но ей было глубоко насрать на все это. Она переместила руки на мои волосы, притянула мое лицо ближе к себе и настойчиво прошлась своим языком по моему. Мои глаза немного закатились от удовольствия, когда она потянула меня за волосы, а потому внезапно поцелуй превратился из показного в поцелуй только для нас двоих. Я сильнее вжал ее в дверь, охренительно нуждаясь лишь в том, чтобы быть ближе к ней. Она застонала в мой рот, когда я прижался к ней, стала тяжело дышать и еще крепче сжала мои волосы. Потому что она прекрасно знала, что мне нравится это дерьмо. Я задыхался, целуя ее со всей страстью. Бля, и она опять это сделала. У меня перехватило дыхание, и я застонал ей в рот. Это был мой гребаный сигнал, говорящий о том, что пора отвалить. Мой язык выскользнул из ее рта, и я ослабил свою хватку.

Открыв глаза, я встретился с ее взглядом - черт, она мне улыбалась. И я улыбнулся в ответ, немного задыхаясь от поцелуя, но счастливый от того, что вся ее горечь полностью ушла. Она тихо рассмеялась и потянулась ко мне, оставляя на моих губах один последний целомудренный поцелуй. Это было очень похоже на "спасибо". Как будто наш гребаный поцелуй и без того не был для меня достаточной благодарностью.

Я откашлялся и сделал шаг назад, пока она натягивала обратно свой капюшон, продолжая охрененно улыбаться при этом. И когда я развернулся к Стенли, то увидел просто, бля, бесценное зрелище. Назвать это ревностью было бы главным преуменьшением века. Ее лицо было алого цвета, и она молча кипела от злости, бросая яростные взгляды на мою девочку, из-за чего мне чертовски захотелось еще раз все повторить.


Когда прозвенел последний звонок, я небрежно забросил все свое дерьмо в сумку и помчался прямиком к чертову спортзалу, охренительно надеясь на то, что моя девочка не выйдет оттуда снова в слезах. Или еще хуже.

К счастью, к тому времени, как я добрался до дверей, она уже выходила оттуда. Никаких слез. Я облегченно выдохнул и подошел к ней, обнимая ее за талию. Она подняла на меня странно смущенный взгляд и наградила чертовски натянутой улыбкой.

Пока мы шли на парковку, я не сдержался и застонал: "Бля, они тебе что-то сделали?" - спросил я, довольно рассерженный мыслями об этом. Она отрицательно покачала своей маленькой головой на моем плече, но ничего не сказала. Я решил, что, скорее всего, она обманывает меня.

Как только мы дошли до гравийной дорожки, я схватил ее за руку, развернул к себе и опять приподнял ее подбородок своими пальцами. "Джасс может поехать с Брэндон, если ты хочешь поехать со мной", - тихо предложил я в надежде, что она сможет поговорить со мной об этом, как только мы окажемся наедине.

Ее глаза округлились. "Нет!", - воскликнула она, вся в панике и испуганно глядя на меня. Я хмуро посмотрел вниз на нее, немного, бля, обиженный ее поведением и резким отказом. Она вздохнула и покачала головой, оглядываясь по сторонам. "В смысле, я просто хотела поехать домой, чтобы немного провести время с Элис", - попросила она взглядом, всматриваясь в мои глаза. Я кивнул, решив, что насчет этого она не врала, осторожно наклонился и поцеловал ее в лоб.

Когда я отстранился, я увидел, как она мне улыбается. Это мне почему-то показалось убедительным, поэтому я проводил ее до «Порше», где уже ждали Брэндон и Джасс. После этого мы разделились, расселись по машинам и отправились домой на выходные.


Приехав домой, я был так охренительно благодарен тому, что у Эммета была практика. Потому что я прекрасно понимал, что он собирается вздрючить меня по поводу всего этого дерьма. Однако, как раз в тот момент, когда я уже поднимался по лестнице в свою спальню, кто-то постучал в мою дверь.

Я издал стон, развернулся на лестнице и, спустившись, со злостью рванул дверь. Ну, естественно. Бля, это могла быть только она. Брэндон стояла на пороге, скрестив руки на груди и уставившись на меня гребаным свирепым взглядом.

"Что?" - резко спросил я, без особого желания слушать сейчас ее херню. Вместо того, чтобы ответить мне, она нырнула под мою руку и вошла в дом так, черт возьми, как будто он ей принадлежал. С раздраженным рычанием я захлопнул дверь. Со всей силы. Просто чтобы она знала, что ей не очень были здесь рады.

Совершенно не обратив на это внимание, она бесцеремонно направилась в гостиную и плюхнулась на диван, откидываясь на спинку с чертовски спокойным видом. Я вопросительно поднял бровь в ее адрес, желая только одного - чтобы она поскорее с этим покончила.

Она закатила глаза на мое поведение. "Ой, да расслабься ты. Я здесь не для того, чтобы кастрировать тебя или чего-то такого", - поддразнила она с улыбкой и провела пальцами по подлокотнику дивана. Я раздраженно фыркнул и плюхнулся в ближайшее кресло с охренительно скучающим выражением на лице. И это был самый настоящий блеф. Потому что то, как вспыхнули ее глаза, когда она это говорила, для меня смотрелось адски страшно.

Глядя прямо на меня, она на секунду поджала губы, и ее лицо стало серьезным. "Моя кузина любит тебя, ты в курсе?" - тихо прошептала она, обхватывая руками колени.

Я был рад тому, что она сказала это тихо и спокойно, поэтому кивнул ей в ответ. Я знал, что она любила меня. "Я тоже ее люблю", - честно сказал я, пожав плечами, немного, бля, оскорбленный тем, как широко Брэндон распахнула глаза и с каким потрясенным видом отреагировала на слова, вылетевшие из моего рта. Я закатил глаза. "Хотя это и не твое гребаное дело", - пробормотал я, мотнув головой и зло уставившись на свои ботинки.

Какое-то время Брэндон не разжимала губ, но потом наклонила голову в мою сторону. "И ты делаешь ее счастливой", - заявила она с еще более противным, черт возьми, благоговейным трепетом в голосе. Я опять закатил глаза и кивнул. Мне нравилось думать, что я делал мою девочку счастливой.

Она тоже слегка кивнула и огляделась по сторонам, перед тем как выпрямилась на краю дивана и посмотрела мне прямо в глаза. "И вот что сделаешь, Эдвард", - прощебетала она с улыбкой и пропитанным чертовой снисходительностью голосом, - "Завтра вечером ты придешь к нам на ужин. Чтобы официально встретиться с Эсми в качестве ее бойфренда", - самодовольно сказала она не терпящим возражений тоном. Так, будто моя жизнь превратиться в ад, если я не приду. После этого она поднялась с дивана и, покачнувшись на пятках, добавила: "Ты будешь вести себя вежливо и принесешь цветы Белле", - решительно кивнула она.

Бля, у меня просто отвисла челюсть. Указывать мне, как я должен вести себя с моей девочкой, было слегка надменно с ее стороны. Но вместо объяснений, она мило улыбнулась мне и припустила в сторону двери, оглянувшись через плечо.

"Увидимся завтра в пять!" - пропела она, выходя из двери, оставив меня в кресле рассеянно водить пальцами по волосам. Гребаная сучка.


В конечном итоге, Эммет загнал меня в угол в коридоре тем вечером. Я просто сразу же выдал ему небрежно: "Да, она моя девушка, но я не трахаю ее", - и заперся в своей комнате, прежде чем он смог начать меня расспрашивать об этом.

Я плюхнулся спиной на кровать, до нелепого счастливый от того, что мог побыть вдали от всех. Не знаю, как моя девочка все время справлялась с таким огромным гребаным вниманием. Все всегда пялились на нее и ждали, что она выкинет что-нибудь странное. Я же был уже охренительно истощен спустя всего только один день такого внимания.

Чертовски голодный и жаждущий расспросить ее о том, что произошло в спортзале, я ждал десяти и ее прихода. Я был в полной гребаной готовности надрать кому-нибудь задницу, если потребуется. Когда я услышал стук в дверь, я торопливо открыл ее и втащил Беллу в комнату с холода, стянув с головы капюшон.

Она развернулась ко мне с успокоившей мои опасения улыбкой на лице. Я наклонился к ней, обхватывая ее щеку ладонью, и, погладив так, как ей нравилось, нежно поцеловал. Она вздохнула и запустила пальцы в мои волосы, притягивая меня ближе и пытаясь углубить поцелуй, как она всегда делала. Я тоже испустил вздох в ответ на ее действия, впуская ее язык в свой рот и в медленном ритме соприкасаясь с ним своим.

Я не стал затягивать поцелуй, пытаясь сделать нашу ночь более спокойной. У нас действительно был чертовски длинный день. Она вздохнула, отвернулась, не глядя мне в глаза, и стала разгружать мой ужин на кровать. Я нахмурил брови от ее странного вздоха и последовал за ней. Шлепнувшись на кровать, я внимательно вглядывался в ее лицо, пока она снимала толстовку и забиралась на одеяло рядом со мной.

Она молча прислонилась к моему плечу, а я принялся уплетать охрененно вкусное жаркое с соусом терияки, ожидая подходящего момента, чтобы спросить ее о том, что, черт побери, ее беспокоило. На протяжении всего ужина я изучал выражение ее лица в поисках любых признаков расстройства или дискомфорта.

"Какое печенье ты сегодня испекла?" - спросил я как бы мимоходом, пережевывая жаркое.

Она пожала плечами: "Посредственность Из Темного Шоколада", - тихо ответила она, не глядя на меня. Я нахмурил брови и, глядя на говядину с овощами в моем контейнере, пытался понять, какого хрена моя девочка считала себя посредственной.

Почувствовав, что наелся, я закрыл контейнер и развернулся к ней. "Ладно, скажи мне, что за херня случилась сегодня в спортзале", - вздохнул я, откладывая вилку.

Она поморщилась и опрокинулась на спину, закрывая свое лицо руками. "Это глупо", - пробормотала она сквозь ладони.

"Чушь собачья" - попросту заявил я. Так оно и было на самом деле. "Все, что беспокоит тебя, не может быть глупым", - сказал я ей, когда она посмотрела на меня сквозь щелку между двумя пальцами. С тяжелым вздохом она медленно убрала руки от лица. Черт возьми, она покраснела.

Я нахмурился, увидев ее зардевшееся лицо. То, что ее беспокоило, вызывало у нее румянец. Это что-то новенькое. Я вопросительно изогнул бровь, глядя на лежащую передо мной на кровати Беллу.

Она снова поморщилась, медленно вернулась в сидячее положение передо мной и внимательно посмотрела на меня. "Это и правда не мое дело, и не то место, чтобы спрашивать тебя об этом", - тихо сказала она, оттягивая длинные рукава своего свитера и осторожно вглядываясь в мои глаза.

Насупившись, я смотрел на то, как она пощипывает свои рукава. Я слишком хорошо знал этот жест. "Ты можешь спрашивать меня о чем угодно", - уверил я ее шепотом, слегка обиженный тем, что ей вообще, черт возьми, пришло в голову засомневаться в этом.

Хотя она так и не спросила меня ни о чем, но прошептала всего лишь два слова, уставившись на свои колени: "Лорен Меллори?"

Я моргнул пару раз, уставившись на нее, пытаясь понять, кого я должен убить за то, что вообще сказал ей об этом. На самом деле, я должен был сказать ей об этом сам. Бля, я всегда гордился тем, что мы были честны друг с другом, и просто так получилось, что этот небольшой кусочек информации остался неупомянутым. Поэтому в ответ я просто скривился. "Оу", - неубедительно ответил я, ничего не отрицая, хотя мне, на самом деле, очень хотелось бы это сделать.

Она подняла на меня свое раскрасневшееся лицо. "Для меня это совсем не имеет значения", - прошептала она грустным тоном, который ни хрена не звучал убедительно. Она сильнее потянула за свои рукава, продолжая внимательно изучать меня взглядом, а я поморщился и кивнул в ответ с кислым видом. Ее лицо немного вытянулось, прежде чем она снова взяла себя в руки и утешительно улыбнулась. Не то чтобы в этой улыбке был минимум утешения...

Я тяжело вздохнул и провел пальцами по волосам. "Если бы я мог изменить все это дерьмо, я бы изменил", - пробормотал я, не глядя на нее. Возможно, впервые за все время мне было стыдно за то, что я трахнул Меллори. Для меня в этом не было ничего серьезного. Ни романтичного, ни чего-то еще в этом роде. Это даже едва близостью можно было назвать. Когда я, наконец, снова посмотрел ей в глаза, она уставилась на меня, закусив губу, и стала нервно теребить свои рукава.

Значит, дело было не только в этом.

Я опять вздохнул и выжидающе вскинул бровь. Нужно было вытянуть из нее все до конца.

Она нервно обвела глазами комнату, избегая моего пристального взгляда. "Был еще кто-то?" - прошептала она так тихо, что мне, бля, пришлось напрячься, чтобы услышать ее.

Я издал вздох облегчения, потому что это был единственный вопрос, на который я мог ответить правильно. "Нет", - честно сказал я.

Когда она наконец-то посмотрела мне в глаза, она выглядела успокоенной моим ответом, но все равно, черт возьми, продолжала краснеть.

Я попытался улыбнуться ей, продолжая при этом чувствовать стыд. "Это дерьмо и в самом деле тебя не беспокоит?" - недоверчиво спросил я. Конечно же, это звучало чертовски недоверчиво, потому что если бы речь шла о ней, то меня это дерьмо волновало бы. Очень сильно.

В ответ она покачала головой. "Нет, меня это не беспокоит", - тихо сказала она, снова уставившись в колени, и опять начала оттягивать свои рукава. "Просто..." - вздохнув, запнулась она, наконец-то оставляя свои рукава в покое и глядя мне прямо в глаза", - "я не такая, как эти девушки", - с грустью прошептала она.

И я ни хрена не мог понять, почему это ее расстраивает. Кто захочет быть страшной сучкой?

Должно быть, она заметила мою очевидную озадаченность, потому что раздраженно выдохнула и закатила глаза. "Я же тебе говорила, что это глупо", - пробормотала она, качая головой с таким видом, по которому можно было сказать, что она не хочет продолжать эту тему.

Мое долбанное терпение было на исходе. "Бля, Белла, просто скажи уже это", - выпалил я раздраженно. Такого опыта общения с девушками у меня не было, и я на самом деле был чертовски расстроен тем, что не знал причину ее обеспокоенности. И тем, что она боялась мне ее рассказать.

Она опять принялась за свои рукава, время от времени поглядывая на мое расстроенное лицо. "Ты относишься ко мне не так, как ты относился к ним?" - сказала она вопросительно, не глядя мне в глаза. Ее длинные каштановые волосы закрывали от меня большую часть ее лица.

Черт, я даже фыркнул. "Конечно, я отношусь к тебе по-другому. Я никогда не стал бы вести себя с тобой так неуважительно, потому что я люблю тебя", - искренне сказал я, прислонившись к спинке кровати и выжидая, пока она переварит это дерьмо.

Она посмотрела на меня из-под ресниц и волос. "И это единственная причина?" - недоверчиво прошептала она, закусив губу.

Мои брови поползли вверх, и я кивнул ей. "А какая еще тут может быть причина?" - с недоверием спросил я.

Она опустила глаза и пожала одним плечом, продолжая теребить рукава. Какое-то время я наблюдал за ней, поджав губы, и пытался соединить все кусочки головоломки вместе, чтобы понять, почему она так расстроена и почему, бля, просто не скажет мне об этом. Я относился к ней с гораздо большим уважением, чем к другим девушкам. Но ее расстраивало, что она не была похожа на них. Она чувствовала себе посредственной.

И когда понимание наконец-то просочилось в мой тормозной мозг, я опять фыркнул.

"Ты же не думаешь, что я хотел их больше или еще какое дерьмо?" - насмешливо заявил я, пытаясь докопаться до истины. Потому что сама эта мысль была настолько охренительно глупой. Она покачала головой, глядя в колени и не поднимая на меня глаза, фактически подтвердив мои подозрения своим поведением.

Мое гребаное сердце сжалось. Я оттолкнулся от спинки кровати, метнулся к моей девочке и, скрестив ноги, схватил ее за талию. Она даже не посмотрела не меня, когда я усадил ее к себе на колени так, чтобы она обхватила меня ногами. Я схватил ее раскрасневшееся лицо в ладони и заставил посмотреть на меня. Я заглянул в ее грустные карие глаза, пытаясь заставить почувствовать всю свою любовь, чтобы мое следующее заявление прозвучало крайне искренне. "Ты права. Это и вправду охренительно глупо", - прошептал я, покачав головой.

Она поморщилась и закрыла глаза. "Я знаю", - печально вздохнула она. Открыв глаза и закатив их при виде моего лица, очевидно смутившись при этом, она пробормотала: "Просто забудь все, что я сказала".

Но это был не тот случай, когда я мог просто нахрен все забыть. Я постоянно боролся со своей страстью, отодвигая ее на второй план, чтобы она не чувствовала дискомфорт, пока мы не будем готовы хотя бы просто рассмотреть такую возможность. Я знал, что Белла пару раз теряла над собой контроль в пылу страсти, но я ни хрена не имел понятия, хотела ли она, чтобы я как-то форсировал это дерьмо. Я хотел было рассказать ей, что я дрочил от такой хрени, как ее ключицы и завитые локоны, потому что хотел ее так офигенно сильно, но не решился подвергнуть себя такому унижению.

Вместо этого я притянул ее лицо ближе и обрушил свои губы не ее. Я застал ее врасплох, но она вернула мне поцелуй, когда я скользнул языком между ее слегка раскрытыми губами. На этот раз я сам углубил поцелуй, притягивая ее лицо еще ближе и наклоняя голову так, чтобы можно было основательно погрузить язык в ее рот. Она вздохнула и вцепилась пальцами мне в волосы, зажав их в чертовы кулаки, одновременно с этим ближе притягивая к себе мое лицо. Мне не потребовалось много времени. Я убрал руки от ее лица, схватил за бедра, пока она боролась с моим языком, и прижал ее ближе не только к своему телу, но и прямо к моей уже достаточно очевидной эрекции. Она простонала в мой рот, и я оторвался от ее лица.

Задыхаясь, я уперся лбом в ее лоб и взглянул в ее полузакрытые карие глаза. "Видишь", - выдохнул я ей в лицо, еще сильнее прижимая к себе, просто чтобы подчеркнуть свою мысль. Я чувствовал, как ее дыхание сбилось и хватка в волосах на мгновение стала крепче, отчего мои глаза слегка закатились от удовольствия. Она кивнула и еще раз потерлась своими бедрами о мой член. Я закрыл дрожащие веки и издал громкий стон. Я совсем не этого добивался, поэтому сильнее сжал ее бедра, заставляя остановиться. Открыв глаза, я посмотрел на нее чертовски неодобрительно. "Я имел в виду", - выдохнул я в ответ на ее смущенное выражение лица, пока мы продолжали упираться друг в друга лбами, - "Что даже при том, что я охрененно сильно тебя хочу, я себя сдерживаю", - подытожил я шепотом.

Она нахмурила брови и ослабила кулаки в моих волосах, переключившись на нежные поглаживания кончиками пальцев. "Почему?" - тихо прошептала она, глядя мне в глаза.

Я выдохнул ей в лицо, когда она ласково погладила мои волосы. "Потому что я скорее, бля, умру, чем заставлю тебя чувствовать себя неуютно", - честно сказал я, вглядываясь в ее озадаченные карие глаза.

Она фыркнула. "И все?" - недоверчиво спросила она, открываясь от моего лба и закатывая глаза. Я вскинул бровь и кивнул ей в ответ. Для меня это было чертовски важной причиной. Она усмехнулась и покачала головой. "Боже, Эдвард, я же буквально сама набрасываюсь на тебя с..." - замолчала она, еще раз усмехнувшись, что начинало меня чертовски раздражать, - "определенно, с самого Феникса", - кивнула она и тихо рассмеялась.

Я закатил глаза, пока она хихикала, и плюхнулся на спину. Она спокойно сидела на мне сверху, и я вскинул брови ей в ответ: "Ты теряешь контроль над собой только на мгновение, Белла. Но это не значит, что ты готова ко всему этому дерьму».

Мгновенно ее смех затих, а глаза вспыхнули гневом. "Я не ребенок, Эдвард", - зло посмотрела она на меня сверху вниз, с негодованием вскинув подбородок, распрямив плечи и прищурившись. Глядя на то, как она злится на меня, мне хотелось улыбнуться, потому что она выглядела так охренительно мило в этот момент. Я видел котят, которые выглядели более устрашающе, чем она.

Раздраженно фыркнув, она приблизила ко мне свой нос. "Только потому, что ты более опытен, чем я, когда речь заходит о..." - она сделала паузу, чертовски покраснев и вызвав у меня еще более сильное желание улыбнуться, потому что она только подтверждала мою точку зрения. И, похоже, она это понимала, потому что она еще выше вскинула подбородок, - "... сексе", - выдала она. - "Еще не дает тебе право быть таким снисходительным", - продолжила она, выглядя при этом так, как будто умирала от желания прикусить мой язык. - "Я лучше других знаю, к чему готова", - резко сказала она, продолжая с негодованием смотреть на меня сверху вниз.

Бля, я больше не мог этого выносить. Я рассмеялся. Хотя это было тяжеловато, потому что с каждым смешком, с трудом вырывавшимся из моей груди, она тряслась вместе со мной. Белла разозлилась еще больше, и ее глаза широко распахнулись. Понимая, что она решила, будто я смеюсь над ее словами, я сел, обхватив руками ее за талию, пытаясь прекратить смеяться, и зарылся носом в изгиб ее шеи, когда понял, что это не в моих силах.

"Прости", - продолжал смеяться я, мотая головой, уткнувшись ей в шею, пока она сидела на мне, даже не двигаясь. - "Просто ты такая офигительно милая, когда злишься", - смеялся я. Я практически расслышал, как она закатил свои глаза, пока я пытался успокоиться.

Когда я уже был уверен в том, что не разозлю ее еще одним припадком смеха, я откинулся назад и посмотрел ей в глаза. Она все еще выглядела слегка раздраженной, вздернув подбородок и отказываясь называть себя "ребенком". Я закатил глаза. "Я не пытался быть снисходительным", - извиняясь, заглянул я ей в глаза, и она начала расслабляться, - "Просто я пытаюсь не торопить все это дерьмо", - жалобно прошептал я.

Она посмотрел на меня, нахмурившись, и кивнула, обвивая руки вокруг моей шеи и нежно меня обнимая. Я крепче сжал ее за талию и снова спрятал лицо в изгибе ее шеи, делая при этом глубокий вдох. Она еще раз потерлась об меня, непреднамеренно оживив мою эрекцию. Я выдохнул ей в шею, пытаясь понять, задену ли ее чувства, если сейчас отстранюсь. Я решил, что, скорее всего, так и будет, поэтому я потянул ее за собой на кровать и развернул нас на бок в нашу обычную для сна позицию, оставив ее ногу на своем бедре.

Но из-за поврежденного носа так спать для нее было бы слишком больно, а я уже чувствовал усталость после этого долбанного длинного дня. Поэтому я перекатился на спину, укладывая ее щекой к себе на грудь, пытаясь при этом не застонать, потому что ее бедро оказалось прямо на моей промежности.

Похоже, она устала так же сильно, как и я, потому что не стала возражать, когда я выключил свет. И когда она стала тихо убаюкивать меня песней, я обнял мою девочку, поклявшись самому себе сделать все от меня зависящее для того, чтобы она чувствовала себя исключительной, какой и была на самом деле.