Глава 13. Остаться в живых. Часть 1

Руки Эдварда были сжаты в кулаки, на лице застыла маска негодования, глаза потемнели и излучали ненависть. Вот теперь он полностью похож на вампира. Встреть такого в лесу или в темном переулке – живой не уйдешь. Только мне почему-то все равно не страшно. Разве что слегка. Подозреваю, что это из-за текилы, которая веселила кровь и не давала пробраться к сердцу липким щупальцам ужаса. Но вот о том, что я собиралась прибить мерзавца, вдруг позабыла.

- Ты понимаешь, что ты чуть только что не натворила?! – глухой рык Каллена прозвучал в тишине дома угрожающе.

- И что? – с вызовом спросила я, опираясь спиной об входную дверь. Приближаться к вампиру вдруг расхотелось.

- Ты собиралась рассказать своей подружке о нас! – рявкнул он уже громче и сделал шаг ко мне. – Ты понимаешь, что мне пришлось бы ее убить, если бы я не вмешался?! И тебя заодно, кстати!

- Каллен! Ты псих, - процедила я сквозь зубы. – Ничего бы я не рассказала!

- Как же! – демонически расхохотался Эдвард. – У тебя длинный язык, я знал, что тебя нельзя оставлять без присмотра!

- А у вас длинные руки, - насмешливо произнесла я. – И зубы, полагаю, тоже.

Лицо Каллена перекосилось. Он подскочил ко мне, уперся одной рукой в дверь, ежесекундно грозя проломить ее на улицу, а второй рукой взял меня за горло. Я отлично чувствовала в его холодном захвате неистовую силу, которая позволила бы сломать мне шею одним легким нажатием, неощутимым для него, смертельным для меня.

- Ты подставляешь под удар всю мою семью, этого я тебе не позволю, - прошипел он в лицо, нависая надо мной подобно каменной глыбе.

Я изучала его темные, почти черные сейчас глаза, которые казались бездонными и завораживающими. Да, именно так смотрят удавы на кроликов перед тем, как ими перекусить. Но я не кролик, твою мать, Каллен!

- Отпусти меня, - сдавленно произнесла я, чувствуя, что набирать в легкие кислород становится все труднее. – Задушишь и не заметишь, потом неприятно будет.

Его рука словно чуть дрогнула, что я отчетливо ощутила, а затем разжалась.

- Для протокола: я не собиралась рассказывать о вашей чертовой семейке, а лишь о затянувшейся командировке в Форкс, потому что в легенду об островах она все равно не поверила, - отчеканила я твердо, инстинктивно положив руку на пострадавшее горло.

– Я не такая идиотка, как ты считаешь, и подставлять Веронику не собиралась.

Каллен не выпускал меня от двери, пытливо изучая лицо. Детектор лжи фигов.

Потом он молча отошел и убрался в кухню. Пройдя в гостиную, я рухнула на диван. Входная дверь открылась и закрылась. Ушел. Надеюсь, не вернется.

Алкоголь из меня словно испарился, вытесненный адреналином. Этот хищник готов быть меня убить и не поморщиться, нутром чувствую. Уж такие вещи я всегда чувствую.

Поутихшая из-за шока злость вспыхнула с новой силой. На него и на себя тоже. Вот угораздило же меня познакомиться с этой дикой семьей! И за чертом меня понесло в тот лес! Фея, твою мать! Поставщик елок!

Ярость ослепила меня яркой вспышкой. Слабо соображая, что делаю, я подскочила с дивана, схватила елку и обрушила ее за верхушку на пол. Раздался тихий звон разбившихся игрушек, гирлянда моргнула и погасла. Следующей мишенью стал телевизор. В него я запустила здоровенной статуэткой Будды, которую привез из Тибета кто-то из редакции. Экран треснул, и телевизор рухнул за тумбочку. Посмотришь ты теперь у меня фильмы про животных, мерзавец! Злорадно расколотив еще парочку оставшихся в живых с прошлого раза статуэток, я обвела взглядом помещение. Если я сейчас не уйду отсюда, здесь камня на камне не останется. Я метнулась на кухню, схватила из шкафчика давно пылившуюся бутылку виски и пачку сигарет и выбежала из дома, успев прихватить с вешалки куртку. Успокоить меня сможет лишь одно место.

Пробежав по площадке перед домом, я ринулась направо. Мой дом стоял на холме, чуть дальше, метров за сто отсюда, был обрыв, с которого открывался завораживающий вид на озеро Вашингтон, лежавшее за чередой холмов пониже. По нему почти круглосуточно ходили паромы и прогулочные корабли, отбрасывая ночью на темную воду желтые отблески. Озеро было видно и от дома, но здесь, в полной тишине, когда-то я могла сидеть часами, не сводя взгляда с бесконечной водной глади, чью невозмутимость нарушали лишь судна и лунная дорожка. Набросив на плечи куртку, я уселась прямо на влажную от бесконечного дождя жухлую зимнюю траву и закурила. Тугой комок внутри медленно разжимался. Почти полная луна щедро бросила на бескрайное озеро серебристую ленту, вода играла в ней, даря ощущение одиночества во вселенной. Только ты, луна, озеро и ночь.

Холода не чувствовалось, хотя на улице было максимум плюс три. Полагаю, и отхлебываемое мной время от времени из горлышка виски было тому причиной. А еще всепоглощающая горечь. Я позволила себе то, чего не должна была. Позволила влезть Каллену в душу с ногами, причем сама этого даже не заметив. Только сейчас мне медленно открывалась страшная правда: он был мне интересен, по-настоящему. Да, это неудивительно – редко кому из людей выпадает шанс близко познакомиться с вампиром и остаться в живых. Но мой интерес уже вышел за пределы чисто профессионального журналистского и за пределы обычного человеческого любопытства. Почему я не заставила его уйти еще вчера? Почему не ушла сама? Я попустительствовала всей этой ситуации, и она, разумеется, случилась. Именно поэтому и случилась, черт побери!

Последние годы я вела довольно замкнутый образ жизни, закрылась в ракушке и не желала ее покидать. Не хотела новых отношений, новых близких знакомств. И вот какой-то даже не человек умудрился за пару секунд сорвать с меня броню, легко, почти играючи. Почему меня так ранило то, что вампир, хищник, которому по статусу положено кушать на обед невинных младенцев, собирался меня придушить? К тому же по делу, ведь он не мог знать, что именно я собиралась рассказать подруге… Это иррационально. И все же после его мнимой заботы такого резкого поворота я не ожидала. Предыдущие вспышки гнева были лишь игрой. Предыдущие, но не сегодняшняя.

Я устала. Устала гадать, что у него на уме, устала предугадывать его действия в следующую минуту, к тому же совершенно безрезультатно. Устала от него и от себя. Глупые слезы полились по щекам. Жалость к себе – самое саморазрушительное чувство. Именно оно – причина львиной доли самоубийств и доходящих до абсурда вредных привычек и увлечений. Да-да, я читала трактаты по психологии в университете. Но черт! Именно оно сейчас завладело мной, впервые за несколько лет. Упиваясь им, я упивалась и виски, медленно, но планомерно. Спустя треть бутылки и сколько-то сигарет горючие слезы все еще не утихали. В голове шумело, перед глазами все расплывалось, а под куртку забирался не к месту начавшийся дождь, пока скромный, но грозящий превратиться в настоящий ливень. Слезы смешивались с каплями дождя, а я все не могла отвести глаз от озера, покрывшегося в иногда пробивавшемся сквозь тучи свете луны мелкой дрожью. Пожалуй, со стороны все это выглядело очень драматично. Отпив в очередной раз из бутылки, я улыбнулась этой мысли. Но улыбка сползла с лица, как только я услышала над ухом тихий голос:

- Ты промокла.

О нет! Только не Каллен! Сбежал же!

- Уйди, а? – без надежды на успех прошептала я, будучи не в состоянии проглотить комок в горле. Он присел рядом и заглянул мне в лицо.

- Ты плачешь? – судя по удивлению, сквозившему в голосе, это откровение было для него равносильно обнаружению слез у куска дерева.

- Каллен, отстань, а? – короткие фразы были всем, на что я сейчас способна, поскольку виски, наложенный на текилу, - это ядреная смесь.

- Извини.

- Извини? Слушай, вот ты кем себя возомнил, а? Богом? Или сущим дьяволом? Это же так романтично! – я подскочила на ноги.

Хотя это громко сказано. Скорее, пыталась подскочить, но, едва выпрямившись, немедленно пошатнулась и, пожалуй, благополучно рухнула бы в овраг, если бы не руки мерзавца, который поймал меня за талию и удержал. А потом вдруг прижал к себе крепче.

- Отпусти быстро! – полагаю, произношение у меня было крепко сбито алкоголем, но руки разжались. Воспользовавшись этим, я приложила об его затылок бутылку, которую держала в руке. Она эффектно разбилась об его чугунную башку, распространяя резкий запах виски.

- Просила же по-человечески, не лапай! – невнятно, но очень гордо заявила я и зигзагообразно побрела по тропинке к дому. С волос стекала вода, ливень разошелся не на шутку. Только сейчас до меня дошло, что из дома я выскочила в домашних тапках. Похоже, это становится традицией. Я ухватилась за дерево и сердито стащила с себя промокшую обувь, запустив ее в ту сторону, где оставила подлеца. Точнее, попыталась запустить, но тут же поскользнулась на мокрой траве и рухнула в грязь. Отлично! Комичность ситуации пробралась даже сквозь затуманенный мозг, и я расхохоталась. А следом почувствовала сильные руки, которые подхватили меня с земли. Эдвард прижал меня к груди и понес к дому. Принц, ну форменный принц! Клыкастый, правда. Эта мысль вызвала во мне и вовсе безудержный смех. Я продолжала хохотать, когда Каллен втащил меня в дом, и даже когда затащил в душ. Я стала сопротивляться только тогда, когда он стал меня раздевать.

- Руки убери! – прошипела я рассерженно. Но сопротивление было подавлено на корню. Быстро стащив с меня всю одежду, мерзавец включил горячую воду и запихнул меня в кабинку. Отдаю должное, после этого он ушел, но точно был неподалеку. Я медленно согревалась под струями воды, только сейчас почувствовала, как замерзла. Оттаяв, я замоталась в халат, заботливо оставленный Калленом, и выбралась из ванной, держась за стенку, чтобы не рухнуть, потому что ноги почему-то слушались не особо.

Эдвард, который, как я и думала, поджидал за дверью, опять схватил меня на руки и поволок вниз.

Усадив на диван, Каллен набросил на плечи плед и всунул в руки чашку с обжигающим чаем.

- Пей, а то заболеешь. Опять, - скомандовал он, сверля меня темно-золотистыми глазами, которые утратили пугающую черноту.

Не сводя с него взгляда, я отпила немного, и тут же почувствовала, что выпитое просится обратно. С трудом размотавшись из пледа, я рванула в гостевую ванную на первом этаже. А дальше помню плохо, но, кажется, Эдвард потом вытащил меня оттуда и отнес в спальню. Потому что проснулась я именно там. С дичайшей головной болью и ненавистью к алкоголю, себе, Каллену, Сиэтлу и всему земному шару. Судорожно пытаясь вспомнить, какой сегодня день, я с трудом сообразила, что уже тридцать первое декабря. Это был очень длинный месяц очень сумбурного, быстрого года. Полный открытий, эмоций и впечатлений декабрь… Хоть бы закончился скорее.

На часах уже двенадцать. А и черт с ним, куда мне спешить. Мерзавец наверняка поджидает меня внизу, в каком настроении – и гадать не хочу.

И зачем я вчера надралась, как последняя идиотка? Алкоголь – не способ решения проблем. А уж утром понимаешь это особенно отчетливо.

Полежав еще с полчаса, я добралась до ванной и выпила пару таблеток аспирина. После чего рухнула спать. И пусть весь мир подождет.

Проснулась я уже в темноте, чувствуя себя значительно лучше. Приняв душ, я нашла свое состояние почти отличным и спустилась на первый этаж.

Разбитого вчера телевизора и осколков от остальных убиенных мной вещей в гостиной уже не было, а елка с поредевшими игрушками стояла на положенном месте, но не светилась.

Темнота и тишина. Каллен испарился, а я никак не могла решить, испытываю ли по этому поводу облегчение или досаду.

Пустота угнетала. Я включила по всему дому свет, чтобы развеять ее хоть немного. Приготовив кофе, я забралась с ногами в кресло и обвела глазами свою многострадальную гостиную. Тут и там зияли пустоты от разбитых вещей, место какой-никакой симметрии занял хаос. Вместо расколоченных фотографий, висевших на стенах, лишь выцветшая краска. Здесь словно не хватало чего-то очень важного.

Я принялась бесцельно бродить по дому. Заглянула в гостевую комнату на первом этаже и в комнату на втором, которая когда-то планировалась стать детской, но так и осталась незанятой. Тут сейчас лишь голые стены, даже без покраски.

Маленький домик на окраине Сиэтла вдруг казался мне огромным, слишком большим для меня. Нет! Хватит. Мыслей тоже слишком много для меня одной. Нужно проветриться, срочно, немедленно! Мне необходимо попасть в свою привычную среду, чтобы вернуть себе былую стройность мыслей и тщательно созданную внутреннюю гармонию.

Наверху, у зеркала в ванной, я испытала непреодолимое желание плюнуть в свое бледное, с залегшими под глазами тенями, отражение. На шее проступали симпатичные синяки. В таком виде людям показываться совсем уж стыдно, поэтому я тщательно накрасилась и с трудом расчесала спутавшиеся волосы. Джинсы, светлая блузка – и я почти похожа на женщину, а не на узника замка Иф.

Закрыв дверь снаружи, я чертыхнулась. И на чем я собралась ехать, если машина осталась в Форксе? Я достала телефон, чтобы вызвать такси, как вдруг краем глаза заметила что-то необычное. Подняв глаза, я замерла. Мое милое фиолетовое авто стояло на подъездной дорожке, сияя помытыми боками. Ай да Розали!

Ключ обнаружился в замке зажигания, бак был полон бензина. Настроение стремительно улучшалось.

- Привет, Фил! С Рождеством и скорым новым годом тебя! – поприветствовала я охранника, который со скучающим видом охранял вход в «Seattle Post».

- И тебя с праздниками, Изи! – счастливо улыбнулся седоватый грузный мужчина, с которым у нас были неплохие отношения.
Как-то раз, на заре карьеры, я написала крошечную заметку о его дочери, которая обещалась стать хорошей скрипачкой и победила на конкурсе, и с тех пор Фил меня нежно любит.

- А что ты тут делаешь? Праздник же! Кстати… Ты же знаешь новости?

- Не люблю праздники, Фил. Пойду лучше поработаю, что ли, - улыбнулась я ему и направилась к лифту, хотя приятель явно был не прочь поболтать еще. Но что у него за новости – мне не интересно, наверняка что-то о семье.

Я прошла в темный зал, огромное помещение освещалось лишь фонарями с улицы, отчего приобрело налет таинственности. Но свой стол я бы нашла с завязанными глазами. Привычно лавируя в узких проходах между низкими загородками, отделяющими рабочие места сотрудников, я пробралась к себе и… Тут меня ждал сюрприз, заставивший мгновенно похолодеть пальцы. Я включила настольную лампу, чтобы убедиться, что мне не привиделось. Но нет. Мой стол был девственно чист, все вещи и документы, всегда лежавшие насыпью в четко установленном беспорядке, в котором я легко могла найти нужное, исчезли. Пустоту столешницы нарушал лишь узкий белый конверт. Неприятный холодок добрался до сердца, я прекрасно понимала, что это означает. Открыв чуть дрожащими пальцами конверт, я убедилась, что в нем содержалось именно то, что обычно пишут в таких случаях. Сообщение об увольнении. С формулировкой «За нарушение трудовой дисциплины». Безразличный белый лист с безликим напечатанным текстом выскользнул из пальцев. Я заглянула под стол. Так и есть. Тут стоял ящик с моими вещами: фотографиями, парой подаренных кем-то мягких игрушек, ручками, блокнотами и документами, изрядно поредевшими, впрочем.
Но этого не может быть! Ричард никогда не уволил меня, даже если бы я не появлялась на работе полгода! Он ценил мою хватку и пыл к работе, остальное, в том числе мои систематические опоздания на планерки, не волновали его вовсе. Значит, на него надавили учредители. Или еще кто-то. Почему же так? Когда он собирался сказать мне об этом? А, может, решил отделаться стандартным письмом? Но это не в стиле Каплана!

У меня словно выбили почву из-под ног. Работа была моим китом, на котором покоились все остальные черепахи. Но нет! Я не позволю выбросить меня, как бездомную шавку, даже без объяснений! Достав телефон, я набрала телефон Ричарда, но он оказался недоступен. Телефон Майка, который всегда был в курсе всех сплетен, не отвечал. Остается…

От меня: Решила выложить всю главу полностью, так что вас ждёт ВТОРАЯ ЧАСТЬ!

Надеюсь, что вам понравилось! И жду на ФОРУМЕ!

Источник: http://robsten.ru/forum/20-423-1