А что я натворил? Последнее, что я помню, это как Кристина пришла ко мне в номер. Она принесла телефон, который я потерял на съёмочной площадке, и бутылку вина, предложив поболтать и отрепетировать сцену, запланированную на завтра. Потом всё терялось в тумане.
Я расстеряно оглядывал семью.
- Что произошло? - сердце неприятно заныло от нехорошего предчувствия.
- Она застала вас с Кристиной и сбежала, забрав малышей. - выдавила Розали.
- Что? Керстин? Керстин была здесь? Что значит застала нас с Кристиной? – я ничего не понимал.
- Как ты мог так надраться, раз даже не помнишь, что оприходовал Кристину? - зло бросил мне Эммет.
- Не может быть... Я не трогал ее. Я бы не смог... Боже... где Керстин и дети?
- Мы не знаем. Она уехала на такси, заблокировав способности Элис .

На пару с Карлайлом мы направились в аэропорт. Там я узнал, что моя жена и дети улетели в Нью-Йорк. Она заплатила кредиткой, и только благодаря этому, мы напали на ее след. Прилетев в Нью-Йорк в тот же день, мы узнали, что она обналичила все свои счета. Теперь след был потерян, моя жена исчезла.
Довольно быстро стало ясно, что она уехала из города. Но куда? Элис ничего не видела, а меня снова начали таскать по участкам на допросы. Маньяк продолжал убивать людей в моём окружении, но когда пропала жена и дети - смерти прекратились. Не моих ли это всё рук дело?... В панике я метался по стране, разыскивая жену и детей, но они, словно, сквозь землю провалились.

Кристина не отставала от меня, пытаясь убедить, что Керстин сбежала к другому мужчине, и все мои попытки избавиться от её участия не давали успеха.
Я был в панике. В бешенстве, не имея понятия, что мне делать. Как это могло случится? Как я мог так глупо потерять жену и детей?

Я улетел в Европу. Слоняясь из города в город, я искал хотя бы маленький намёк на них, но всё было безрезультатно. Время шло. Каждый день казался мне месяцем, каждая ночь годом. Мои надежды умирали, корчась в агонии. И вот я прилетел в Италию. Всё здесь было мне противно. Рим напоминал мне о том, как мы были счастливы здесь когда-то.

Однажды вечером я сидел в своём номере и напивался чистым виски. От выкуренных сигарет першило в горле, и в комнате стоял сизый дым. Бездумно уставившись в экран буззвучно работающего телевизора, я пил виски прямо из бутылки.
Вдруг раздался звон бьющегося стекла. С опозданием я понял, что уронил бутылку на пол. На экране было ее лицо. Метнувшись к телевизору, я включил звук.

"Вчера в Милане произошёл фурор. Молодой дизайнер Дженифер К. представила свою коллекцию акссесуаров."
Замелькали кадры. Тощие модели презентировали одежду на подиуме. Я жадно впился взглядом в экран.
"Дженифер новичок в мире моды, но, благодаря свежему взгляду и безупречному вкусу, знатоки называют ее следующей Коко Шанэль."
И вот оно снова, её лицо. Она подстриглась, волосы были чёрными. Глаза тоже были чёрными или казались такими в этом свете. Бледное лицо. Она похудела. Стиль одежды, макияж и стрижка совсем другие. Но это она! Ее улыбка с одной ямочкой на щеке, её приподнятая бровь, выражающая удивление и нервозность. Она вышла на подиум вместе со своими моделями. Ей зааплодировали, и знакомый румянец покрыл её щеки, заставив глаза сверкать. Знакомым жестом поправила волосы и слегка поклонилась публике.
Это была Керстин. Моя Керстин. Господи! Я нашёл ее. По крайней мере, теперь я знаю, что она жива, и с ней всё в порядке. В Милане, еще вчера она была в Милане. Я вылетел этим же вечером, но опоздал. Она улетела в обед.

Я сидела в самолёте, и меня лихорадило. Зря я согласилась на это. Сергей уговорил меня, к тому же, это был довольно-таки хороший способ подправить мои стремительно тающие финансы. Но я не любила общественность, я панически боялась прессы, а еще, я боялась, что меня обнаружат Каллены. Я запрещала себе думать об этом, но мысли посещали меня вновь и вновь.

Прошёл уже год с тех пор, как я в панике и слезах улетела из Ванкувера. Малыши подрасли, они уже не были младенцами.
Не имея возможности консультироваться у обычных врачей, я занялась самообразованием. К счастью, малютки не болели ни разу, даже насморком. Я замечала, что растут и развиваются они всё-таки чуть быстрее обычных деток. Сейчас двойняшкам было по 17 месяцев, но по развитию они тянули на все три года. Посторонние этого не замечали, считая малышей просто очень развитыми. Сергея же, который проводил с нами всё своё свободное время и очень охотно занимался с детьми, было не так легко провести. Я замечала его задумчивые взгляды, когда, общаясь с Мелиссой, он получал от неё ответы на еще невысказанные вопросы. А Алекс не любил физического контакта с кем бы то ни было, если только он не исходил от него самого.
Дочка полностью унаследовала талант отца. Она свободно читала мысли, даже мои, чего не удавалось Роберту.
У Алекса был совсем необычный дар: он видел будущее. Но, в отличии от Элис, мог показать его другим с помощью всего лишь лёгкого прикосновения.
Иногда, мне казалось, что он тоже может читать мысли, но лишь при физическом контакте. Я блокировала их способности насколько могла. В первую очередь, боясь, что с растущими способностями в них проснётся жажда крови. Этого я боялась больше всего. Я не знала, что буду делать, если это всё же случится. Меня и саму порой мучала эта нечеловеческая жажда.
В стрессовых ситуациях горло начинало обжигать слишком знакомым пожаром, а запахи, находящихся рядом людей, казались неестественно соблазнительными. Слава Богу, мне были знакомы эти ощущения, и я знала, что нельзя поддаваться соблазну. Со временем я выяснила, что стакан очень сладкого сиропа помогает притупить накатывающую жажду на некоторое время. Именно поэтому и Алексу с Мелиссой сладкое позволялось кушать в тех количествах, которые они сами хотели. Нередко из-за этого приходилось ловить укоризненные взгляды, а иногда, и высказывания окружающих. Но я отгораживалась от подобных нравоучений. Кариес моим детям не грозит, а вот если они вдруг, не совладав с собой, покусают других детей в песочнице... Я даже боюсь подумать, к чему это приведёт.

Но Алекс и Мелисса были на удивление беспроблемными детьми. Чаще всего, малыши играли между собой, очень редко допуская других детей в свои игры. К ним тянулись дети постарше и, как не странно, чаще всего, даже в компании пятилетних, командовала Мелисса, в то время, как Алекс молча поддерживал сестру во всех ее начинаниях. Именно Мелисса была за главную, хотя, формально, Алекс был старше. Он всегда стремился защитить сестру, всегда жалел ее.

Глядя на них, я часто вспоминала отношения между Робертом и Элис. Они не были двойняшками, но были так же близки. Возможно, именно благодаря своим талантам. Элис была непоседой и заводилой, а Роберт всегда оберегал сестру. Так же вели себя и Алекс с Мелиссой. Дочь была очень общительной и всегда радовалась новым знакомствам, Алекс чаще спокойно следовал за сестрой, позволяя ей брать инициативу в свои руки.

Благодаря стараниям Сергея и его семьи, мы с детьми спокойно общались на русском. Сейчас малыши были с матерью Сергея на даче в Подмосковье, и я ёрзала на сидении, ожидая посадки самолёта. Я не видела малышей всего три дня, но уже ужасно соскучилась, а сердце сжимала непонятная тревога.

Я позвонил в Берлин, где сейчас находилась Элис.
- Элис, кажется, я напал на ее след. - мой голос был хриплым от волнения, но сестра сразу поняла, о чём я.
- Где ты сейчас?
- В Милане.
- Жди меня. Я буду, как только смогу. - и она повесила трубку.
Уже через 5 часов я встречал сестру в аэропорту. За это время я навел справки и узнал, что Дженифер К. - молодой дизайнер из России, и первый показ мод был у нее в Москве.
В тот же день мы с Элис вылетели в Москву.

.
.
.

Я следил за передвижениями Калленов. Судя по всему, этот мудак сам не знал, где его жена и дети. Я следил за ним всё это время, а он даже не подозревал об этом. Я был так близко к нему, что, порой, мог дотронуться. Вот, как сейчас. Он сидел в двух шагах от меня и переговаривался с сестрой, этой занудной коротышкой. Понятия не имею, какого чёрта мы летим в Москву. Но, не всё ли равно, где убивать? Главное, сделать это правильно. Я постарался скрыть смех за покашливанием. Не стоит обращать на себя внимания.

.
.
.

Прилетев в Россию, Элис двинулась восстанавливать свои связи в мире мод. Наверное, впервые я был рад, что сестра так помешана на шмотках. Она знала всех дизайнеров лично и со многими была на короткой ноге. Еще в самолёте она созвонилась с некоторыми из них.
Было ясно, что если Керстин занялась дизайном, то у нее должен быть кто-то, кто к ней благоволит. Просто так, в этом жестоком и циничном мире, не пробиться, каким бы талантом ты не обладал. В мире блеска и гламура всё было повязано на связях. Но Керстин выставляла свои коллекции в Милане, и, значит, связи у нее были. Ревность обожгла моё сердце.

Я боялся и не хотел думать о том, какого рода связи это были. Год. Прошёл целый год. Боже. Что, если я найду ее, а она не захочет меня знать? Что, если мне не удастся убедить ее в том, что тогда, в Ванкувере, всё было совсем не так? Я уже дважды дал ей повод думать обо мне самое плохое. И оба раза из-за Кристины.
Вспомнив Стюарт, я стиснул челюсти. Как же я ее ненавидел! Год назад, потеряв след жены в Нью-Йорке, я вернулся в Ванкувер чтобы поговорить с Кристиной. Воспоминаний о том разговоре заставли меня вздрогнуть.

Она решила, что я вернулся к ней. Но всё, чего я хотел, так лишь выяснить, что именно видела Керстин. И когда я узнал это.... впервые в жизни я ударил женщину. Впервые в жизни мне хотелось убить не ради жажды, а из ненависти. Я ударил ее, и она отлетела к стене. Вместо того, чтобы испугаться, она засмеялась. Её губы были в крови. Но, даже почувствовав запах ее крови, мной не овладела жажда. Кристина была мне так противна, что лишь от мысли пить ее кровь, я содрогнулся от омерзения.

Я блуждал по улицам многомиллионного города в бессознательной надежде на нечаянную встречу с женой. Остановившись у декоративного заборчика, я прикурил сигарету и посмотрел в сторону. Заборчик отгораживал детскую игровую площадку. Опёршись руками на железный каркас, я смотрел на играющих детей. Дети... Моим детям сейчас 17 месяцев. Мелисса и Алекс. Я понятия не имел, как малыши сейчас выглядят, ведь когда я видел их в последний раз, они были совсем крошечными, а сейчас, они наверное уже вовсю бегают и разговаривают.

Сквозь тёмные очки я смотрел на возившуюся в песочнице ребятню и тут увидел парочку. Мальчик и девочка. Им, наверное, было года по три. Девочка сидела на качелях, а мальчик стоял рядом и держал ее за руку. Её ярко-рыжие кудряшки развивались на ветерке. Цвет волос девочки казался ненатуральным. Человек мог бы подумать, что не в меру озабоченная модой мамаша покрасила девочке волосы. Но я знал, что такой цвет волос бывает в природе. Не у людей, но бывает. Глаза девочки были под стать волосам: ярко-зелёные, как молодая листва.
Стоящий рядом с ней мальчишка не уступал ей в своей необыкновенности. Смоляные кудряшки волос в сочетании с бледной кожей и яркими сапфирами глаз. Дети были слишком красивы, чтобы быть просто человеческими детьми. Их черты лица не были такими наивно мягкими, как у других детей их возраста. Человеку это могло и не бросаться так сильно в глаза, но мой глаз отмечал все мелочи.

Они пристально смотрели в мою сторону, и моё сердце ёкнуло в груди. Девочка слезла с качелей, и, по-прежнему, держась за руки, они пошли в мою сторону. Я сделал нервную затяжку. Нет, этого не может быть. Этим детям уже явно не по17 месяцев. Они не смогли бы вот так играть на солнце с человеческими детьми, будь они даже частично вампирами. Разве смогли бы они в столь юном возрасте так хорошо контролировать свою жажду? Возможно, это обращенные вампиры... Но, какая сумасшедшая пошла бы на это? Обратить столь юных малышей в вампиров... но... они не люди.

Они подошли ко мне и теперь смотрели на меня снизу вверх серьёзными глазами. Их черты лица были до боли знакомы. Я вцепился в железные прутья так, что почувствовал, как они плющатся под моими пальцами и меняют форму. Мальчик смотрел на меня очень серьёзно, а взгляд девочки слегка затуманился. Наконец, она улыбнулась и посмотрела на брата. Я не сомневался, что они были братом и сестрой. Несмотря на внешнюю не похожесть, что-то обьединяло их, помимо общей натуры.

- Здравствуй, папа. - пропела девочка на чистейшем английском.
- Мелисса....? - прошептал я - Алекс?
- Да. - спокойно кивнул сын.
В секунду я перемахнул через ограду. Дети сделали шаг на встречу мне, и мы обнялись. Я стоял перед ними на коленях и с наслаждением ощущал, как маленькие ручки вцепились в мою шею. По щеке скатилась алая капля. Мелисса отклонилась и подхватила ее на пальчик.
- Не надо, папа. Всё же хорошо. Мы знали, что ты найдёшь нас. А мама с дядей Серёжей вон там. - она забавно мешала русские и английские слова.
Я посмотрел в ту сторону, куда она махнула ручкой и увидел женщину в брючном костюме. Она стояла, прижав руку к горлу, будто сдерживая крик. За тёмными очками не видно было ее глаз, но я всё равно узнал любовь всей своей жизни. Рядом с ней стоял мужчина, высокий и широкоплечий. Он придерживал ее за плечи, словно, не давая ей упасть. Взгляд мужчины был откровенно враждебен.
- Значит, дядя Серёжа - пробормотал я себе под нос с невесёлой улыбкой.
Дети взяли меня за руки и повели к матери. Я шёл и пожирал ее взглядом, отмечая каждое изменение. Пусть даже самое маленькое.

Ее осанка стала другой. Видимо, теперь, она чаще носила высокие каблуки. Похудела. Волосы были явно крашеными. Я видел, что их блеск не тот, каким был раньше. Раньше, ее кроваво-красные локоны искрились на солнце, как настоящий рубин,. а сейчас, волос был просто чёрным и блестел, но не сверкал. В уголке губ залегла маленькая горькая складочка, раньше ее не было. И между бровями появилась крошечная морщинка, словно, ей приходилось часто хмурится в последнее время. Я хотел увидеть ее глаза. До боли и криков хотел посмотреть ей в глаза, но они скрывались за тёмными стёклами. И вот я стою перед ней. Она вздрогнула, словно приходя в себя.
- Дети, я же просила вас не знакомиться с чужими на улице. Это может быть опасным. - она говорила на русском, но я слышал мягкий акцент.
- Мама, ну что ты говоришь? Это же не чужой. Это папа. - заулыбалась Мелисса, переводя взгляд с матери на меня. Я улыбнулся дочери в ответ.
- Это он тебе так сказал? - вздрогнула Керстин.
- Нет. Он просто думал о нас.
Керстин вздрогнула.
- Мелисса.... - прошептала она.
Девочка тяжко вздохнула.
- Дядя Серёжа, вы купите нам с Алексом мороженное?

Мужчина молча кивнул, не отводя от меня взгляда. Дети высвободили свои ладошки из моих пальцев и встали рядом с ним. Мелисса взяла его за руку, а вот сын просто стоял рядом. Алекс сверлил меня не по-детски серьёзным взглядом, а потом молча взял за руку сестру. Они ушли к киоску за пределами площадки, и я перевел взгляд на Керстин.
- Сними... - прошептал я. Она вздрогнула и покачала головой.
Я поднял свои солнечные очки на лоб, зная, что сейчас мои глаза далеки от человеческих. Плевать. Я хотел посмотреть ей в глаза, встретить ее взгляд.
- Сними... - снова потребовал я.
Она медленно сняла очки, и у меня перехватило дыхание. Глаза были... фиолетовыми.
Не сразу я понял, что она просто пыталась сделать их голубыми, но алые слёзы давали фиолетовый отблеск.
- Люблю тебя.... - прошептал я.
Она отшатнулась, будто я ударил ее.
- Нет... не смей так говорить. Не смей.
- Керстин...
- Меня зовут Дженифер. Керстин погибла год назад в Ванкувере.

Она резко развернулась и ушла к машине. Чёрный БМВ. Я криво усмехнулся. Та же самая модель, какая была у нее в Лос-Анджелесе. Та же самая модель как та, на которой ездил я, когда мы познакомились. Керстин села за руль, и я удивился, увидев, что она закурила. Тонкие пальцы дрожали, и что-то сверкнуло на солнце. Присмотревшись, я заметил кольцо. Обручальное кольцо. Она всё еще его носила. Значит, возможно, для меня еще не всё потеряно.
Сергей подошел ко мне, дети стояли рядом. Мелисса протянула руки, чтобы я поднял ее. Я прижал дочку к груди, наслаждаясь таким знакомым до боли запахом. Неосознанно я потянулся и уткнулся носом в ее шею, а через мгновение, подняв глаза, увидел ужас в глазах Сергея. Мелисса звонко расхохоталась. Она протянула ручку Алексу, и тот, коснувшись ее, тоже улыбнулся.
Сергей прочистил горло и попросил детей пойти к матери.
- До завтра, папочка. - чмокнула меня в щеку Мелисса.
Я спустил ее на землю. Сын подошел ко мне и пристально посмотрел в глаза.
- Сынок...
Он осторожно протянул ручку и коснулся моей щеки. Я увидел в его мыслях картинки, которые не могли быть его воспоминаниями. Он видел нас с Керстин, обнявшимися и улыбающимися, счастливыми. И вдруг картинки изменились. Я увидел лицо мужчины, склонённое над моей женой, в его руке сверкал острым лезвием нож. Он медленно и с чувством срезал кожу со спины Керстин. Алекс отдёрнул ладошку, а я, онемев от удивления и ужаса, смотрел на него.

- Папа... ты же не допустишь этого? Не допустишь? - в глазах сына стояли слёзы.
- Будущее... но не голые факты и поступки, как у Элис, а мысли и желания. - прошептал я. «Бедный мой мальчик.» - подумал я, привлекая сына в свои объятия. Он сначала напрягся, но потом тоже вцепился в мою шею. Я видел в его мыслях, что он боится. Боится, что его примут за монстра, увидев его видения, которые он передавал с помощью прикосновений.
- Не бойся, малыш. Ничего не бойся, теперь всё будет хорошо. Я всё для этого сделаю. Обещаю. - шепнул я ему на ухо и отпустил.
Дети ушли в машину к матери. Я стоял напротив мужчины, который считал своим долгом защитить мою семью от меня же. Он видел во мне монстра, причинившего ей боль. Он любил мою жену, и он понятия не имел о том, что между нами произошло. Но он знал, что она любит меня и видел, как она страдала. И я тоже видел это через его мысли и воспоминания. Это было ужасно тяжело.

- Зачем ты явился?
- Я пришел за своей женой и детьми. Я искал их всё это время! Теперь я понимаю, что у нее был помошник, помогающий ей скрываться.
- Она не хочет, чтобы ты ее находил.
- Она должна узнать правду. Когда она узнает всё, что произошло тогда на самом деле, и после этого всё-таки решит остаться с тобой... то, я уйду.
Действительно уйду, но недалеко - подумал я. Я буду рядом. Всегда. И стоит тебе оступиться или ей засомневаться, то я буду бороться до последнего. Керстин и дети - смысл моей жизни. Я не могу их просто так отпустить.

- Ты потерял ее... - в его мыслях были сомнения. Он слышал, как она до сих пор иногда рыдает по ночам, и он знал, что рыдает она обо мне. И еще я узнал из его мыслей, что моя жена мне не изменила, она была мне верна. Ни разу она не позволила ему даже поцеловать себя, а он жалел об этом, но понимал, что Керстин любит меня до сих пор.
Я ликовал. Одной кровоточащей раной в моём сердце стало меньше. Я простил бы Керстин, даже если бы было по-другому. Всё это время я пытался убедить себя, что мне неважно, был ли у неё другой мужчина за этот год или нет. Но, как оказалось, мужской эгоизм пел и процветал в моей душе. Я не изменил Керстин ни разу. Даже если она считает на данный момент по-другому. Но, сейчас я ликовал: и она не изменяла мне, даже будучи уверенной, что между нами всё кончено.

.
.
.

Судя по всему, Калленам везёт больше, чем я думал. Он нашел ее. Ну надо же! Что же, тем слаще будет моя месть. Пускай вымолит у нее прощения, пускай познакомится со своими бесенятами... Потом будет в сто раз больнее потерять их. Тем более зная, что сам в этом виноват; зная, что если бы держался от них подальше - то они были бы живы. Хриплый смех сорвался с моих губ, и я ушел в сторону. Не стоит привлекать к себе его внимание...