Ее бледное лицо излучало спокойствие. Веки прикрыты и немного подрагивают. Еще в начале сеанса ее губы были плотно сжаты, но теперь в уголках, казалось бы, притаилась улыбка. Все воспоминания о встречах с вампиром не вызывают никакой негативной реакции, даже голос перестал звучать напряженно, а наполнился мягкими интонациями. Отрывки из ее памяти связанные с ним не заставляют ее сердце быстрее биться, а пальцы судорожно сжиматься в кулаки. Чтобы она к нему не испытывала, он стал для нее хорошим катализатором душевного спокойствия. Рядом с ним она не боялась и не пряталась. Даже от самой себя. Она нашла в нем защиту, поддержку и пример для подражания. Для совершенных поступков – оправдание. Для воплощения желаний – возможность.
Удивительно, что такого жестокого хищника, она подпустила к себе гораздо ближе, чем друзей, родных и близких. Не чувствовала исходящей от него опасности, игнорировала угрозу.
Доверяла больше, чем кому бы то ни было. Постороннему. Убийце, который не проявил к ней ни капли сочувствия, не пытался пожалеть или помочь. И все-таки она за него держалась, держалась сильнее, чем показывала, до тех пор, пока он не захотел что-то изменить. Пока не захотел измениться сам. До этого момента ее все устраивало. Ей не нужно было сочувствие, жалость или помощь. Она презирала эти чувства. Ее личность - сложная, асимметричная, умело заточенная под стрессы и тяжелые удары, не принимала, не подпускала, не позволяла себе подобных слабостей.
Ее бы не устроил ни один вариант дальнейшей жизни, кроме той, которую она сама для себя выбрала. Кроме той, в которой она могла себя реализовать.
Рано или поздно задохнулась бы. С ним или без него. Не справилась бы. Что-то должно было послужить толчком для ее срыва, и неважно, была ли это новость о беременности, или любая другая новость, которая бы не вписалась в ее собственный сценарий . Она самоотверженно загоняла себя в тупик, из которого не было выхода, даже если резко обернуться назад и пойти другим путем. Другого пути не было.
Их связала жажда крови. Крепко связала. Но для нее она служила единственным способом сделать очередной вдох, заставить себя проснуться утром и совершить шаг. В этом был ее смысл, лишившись которого, она лишилась бы себя.
- Ей можно было бы попытаться помочь, - до сих пор молчавший Реддс, поднялся и медленно прошелся по палате, стараясь не смотреть на девушку. Она все еще находилась в состоянии гипноза, дышала медленно и спокойно, находясь где-то между двумя реальностями. Ей не задавали больше вопросов, не заставляли погружаться в мучительные воспоминания. Сейчас она наслаждалась глубоким и вязким забытьем без навязчивых картинок перед глазами. – Думаю, со мной никто не станет спорить, что у гипноза большие возможности и до сих пор не до конца изученный потенциал. Конечно, предстоит проделать огромную работу, но результат сможет всех нас приятно удивить. Для Беллы будет лучше, если она никогда не вспомнит того, что сейчас рассказала. Но даже если нам удастся это сделать, врятли она сможет стать нормальным человеком, пойти учиться и завести собаку.
- Не забывай Джейсон, где она сейчас находится, - угрюмо отозвался Клаус, выключая диктофон. – Пойти учиться и завести собаку она в любом случае не сможет, потому что ей никто не позволит этого сделать. Что толку говорить о будущем, если у девочки его просто нет. Я не для того проделал все это, чтобы в последствии возиться с невменяемой психопаткой, которая не может сообщить ничего полезного. Никаких конкретных данных, ни одного нового факта, кроме того, что мы и без нее знали. Ничего, - в его голосе прозвучало негодование, однако не настолько бурное, чтобы поверить, что это была его последняя упущенная возможность.
Реддс потер переносицу большим и указательным пальцем и на секунду прикрыл глаза.
- Что ты собираешься делать дальше? Что ответишь ей, когда она придет в себя и спросит о результатах?
- Ничего, - мужчина пожал плечами. – Скажу, что нам ничего не удалось узнать. А дальше она отправится в психиатрическую лечебницу, где ей самое место и пусть там с ней разбираются. Лечат, помогают, приводят в себя. Мне это совершенно не интересно. Держать ее и дальше здесь, я не вижу смысла.
- Если ты не забыл, девушка официально умерла. С этим могут возникнуть некоторые сложности. Даже ты не сможешь просто так взять из воздуха человека и обвинить его во всех смертных грехах.
- Это уже нюансы, - холодно улыбнулся он, закрывая исписанный блокнот и убирая его в карман пиджака. После чего поднялся и одернул брюки, считая разговор законченным, как вдруг продолжил. – А может ее просто отпустить? – Клаус с интересом посмотрел на врача, словно ожидая, что тот по достоинству оценит найденный им выход из положения. – Как быстро она достигнет статуса, который ей уже давно присвоен на бумаге?
Реддс молчал, чувствуя, как постепенно в нем скапливается злость. Ей всего восемнадцать или около того, она только совсем недавно получила второй шанс на жизнь, несколько месяцев пролежала в коме, но пришла в себя после страшной аварии. Справилась. Справилась, используя мизерную вероятность остаться в живых, которая ей была предоставлена.
- Это невозможно, - процедил он, сжимая руки в кулаки. – Она еще слишком слаба и не сможет одна. Почему бы ей просто не помочь?
- Потому что я не Санта-Клаус, чтобы раздавать подарки, - отчеканил он уже в дверях. – Приводите ее в себя. Пора ей возвращаться в реальность.
Фреберманн быстро шел по длинным узким коридорам. Звук его шагов эхом отдавался от стен. И ровно таким же эхом в его голове звучали мысли о девушке, оставшейся лежать в палате. Надежной, хорошо охраняемой палате, откуда она едва ли сможет свободно выйти. Нет, он не был железным и бесчувственным болваном, который ничего не понимает, и слова Джейсона надолго врезались ему в память. Но иного выхода для нее он не видел. Да, убеждал мужчина себя, она была если не убийцей, то уж точно соучастницей, и уж конечно имела явное психическое расстройство, но уж больно хрупкой она выглядела. Хрупкой и беззащитной. А еще потерянной и расстроенной. Не смотря ни на что, она вызывала жалость и сострадание. Судьба распорядилась чересчур сурово по отношению к ней той ночью, вследствие чего и вся жизнь безвозвратно изменилась. Едва ли можно кого-то обвинить в том, что на ее пути встретились четыре ублюдка, полностью разрушивших мир и психику совсем еще молодой девушки. Довели до такого состояния, что по сравнению с ними, вампир стал для нее лучшим решением. Вывели из ее души как пятновыводителем любые человеческие эмоции, оставив на память о себе лишь сжигающую ненависть.
В другом случае, он непременно бы добивался для нее принудительного лечения, и возможно, когда-нибудь, она смогла бы начать новую жизнь. Но сейчас обратной дороги просто не существовало, как не существовало и ее самой.
Клаус ни капли не лукавил, говоря, что она не может оставаться здесь. Она не представляла больше ни ценности, ни важности. Все, что смогла рассказать Белла, не имело веса и не несло никакой новой информации. Надежда на то, что она могла являться вампиром, вирусоносителем, или быть хоть как-то связанной с предметом их изучения, растаяли после первых же анализов крови. Она была человеком. Простым человеком с простыми человеческими проблемами, которым не место здесь. Где угодно, но только не здесь. Да, она боролась, да, не сдавалась, да, пришла в себя. Но, по сути, являлась отработанным материалом.
По началу, он подумывал о том, чтобы использовать ее в качестве приманки для того, кто остался на свободе, для его истинной цели, то есть для вампира, с которым она проводила столько времени. Но прикинув, решил, что риск будет неоправданным. Еще неизвестно, нужна ли она ему, да и о его способностях было мало, что известно. Вероятнее всего, что подобный шантаж ничем хорошим не кончился бы. Птица в руке, лучше двух в кусте. У него и так все было, чтобы как можно тщательней изучить данный вид, подготовится, а уж потом, имея хоть какое-то представление, вступать в открытую борьбу. Но это все потом, а пока Белла ему была больше не нужна.
Временами важно проявлять цинизм и смотреть на ситуацию трезво. Без лишних эмоций. Холодно и расчетливо.
Клаус достал из кармана мобильный телефон и быстро набрал знакомый номер. Ответили тут же. Он прочистил горло и произнес:
- Синклер, ты мне нужен. Есть для тебя задание.
***
Она лежала на больничной кровати, свернувшись калачиком и подтянув ноги к груди, так что ее лоб почти касался коленей. Ладони покоились на животе, и пальцами она ощущала, как от дыхания мерно поднимается ее грудная клетка. Белла не спала, хотя глаза были закрыты. В ушах звенела тишина. Такую ничем не нарушаемую тишину она слышала, казалось, впервые. Всегда есть звуки, пусть даже совсем незначительные, которые сообщают, что ты находишься не в пустом изолированном пространстве, а в мире, где кроме тебя существуют другие люди. Сейчас ее уши были словно забиты ватой, даже темнота была ватной и настолько плотной, что она чувствовала, что может прикоснуться к ней рукой.
После сеанса гипноза, ей так ничего и не рассказали. Когда она пришла в себя, то увидела удаляющуюся спину доктора Реддса и закрывающуюся дверь. Готовые сорваться с языка вопросы так и остались невысказанными, а на губах появился привкус досады.
Она плотнее закрыла глаза, чтобы не видеть перед собой душную, вязкую темноту и накрылась с головой тонкой простынкой. В который раз Белла попыталась вызвать перед собой какие-нибудь мысленные образы, хоть что-то, за что она сможет зацепиться. Но ее сознание больше напоминало глухой, глубокий колодец, в котором невозможно ничего разглядеть. Она ненавидела себя за это. Ненавидела пустоту внутри себя.
Иногда, ей хотелось вернуться обратно в то состояние, в котором она пребывала все эти месяцы. По крайней мере, там ей не приходилось ни о чем задумываться. Ее мозг не пикировали терабайты новой информации, и ее не окружали сплошь незнакомые люди. Там, вообще было все просто и понятно. Наверное, потому что у нее отсутствовала возможность понимания и принятия внешнего мира. Бессознательное состояние. Прекрасное состояние. Неосознанное существование, где не надо анализировать, думать, принимать решения. Ничего не надо, так как ты не можешь соотнести себя с реальной действительностью.
На следующее утро, Белла проснулась с головной болью. Она разливалась от затылка к висками и сдавливала обручем изнутри. Девушка очень медленно и очень осторожно села на кровати, свесив вниз ноги. Трудно было сказать, какие при аварии она получила травмы. Сейчас ей казалось, что ее тело полностью здорово, однако настолько обессиленно, что самое простое движение давалось с трудом. А еще так досаждала головная боль. Довольно частое явление по утрам, иногда проходившее к обеду, иногда мучавшее до вечера.
Она уже почти привыкла к ранним процедурам, таким же постоянным, как и само утро. Ее день начинался всегда с одного и того же: осмотр врача, капельница, анализы. Ей давно уже не приходилось просыпаться самой, ее неизменно будили, но сегодня стояла непривычная тишина. И пустота. В палате не было никого, кроме луча бледного солнца на матовом покрытии пола.
Девушка попыталась улыбнуться, и в тот момент, когда ее губы почти дрогнули в слабой попытке изобразить на лице радость новому дню, в дверь постучали. Еще секунда, и на пороге появился молодой мужчина. Белла обернулась, чтобы получше его рассмотреть. Высокий, намного выше ее, с темными, почти черными волосами и серыми глазами. Они никогда не видела его раньше, он не относился к медицинскому персоналу. Об этом свидетельствовала его штатская одежда – простые хлопковые брюки, светлая рубашка и куртка.
- Доброе утро, - улыбнулся он, и в уголках его глаз рассыпались лучики морщинок. Ему шла улыбка, и он моментально располагал к себе. Мужчина прошелся по палате и остановился напротив нее. На секунду, она увидела в его глазах замешательство. Его взгляд скользил по чертам ее лица, а с губ слетела дежурная улыбка. Он смотрел внимательно, будто видел перед собой знакомого человека, которого не встречал много лет и отмечал про себя появившиеся изменения. – Меня зовут Николас Синклер. Сегодня вас переводят в другое место, а я буду сопровождать в пути.
В подтверждение своих слов он положил перед ней исписанный лист бумаги, но она даже не взглянула на него. Он соскользнул с ее коленей на пол и остался лежать перевернутым под столом.
Она приподнялась с кровати, придерживаясь за край, одернула длинную рубашку и постаралась выпрямиться.
- А где доктор Реддс? Мистер Фреберманн? Они ничего мне об этом не говорили.
- Белла, - неожиданно произнес он. Ее имя будто перекатывалось у него на языке и звучало с заметным южным акцентом. Словно он не выговаривал его, а смаковал каждый звук. – Тебя отправляют в реабилитационный центр.
- Прямо сейчас? – растерянно спросила она, не отводя взгляда. Николас кивнул.
- Прямо сейчас.
- Могу я перед этим поговорить с мистером Фреберманном?
- Боюсь, это невозможно. Здесь, - он протянул ей небольшой пакет. – Кое-какая одежда. Переоденься и соберись, - и уже мягче добавил. – Сможешь?
- Конечно, – не раздумывая, ответила она.
Николас ждал ее на выходе из палаты. С момента его последнего визита Белла не особо изменилась. Тогда она лежала в коме, на грани жизни и смерти, ее восковой цвет лица больше напоминал маску, впалые щеки и бледные, плотно сжатые губы. Теперь же она просто открыла глаза, чтобы посмотреть на мир пустым взглядом. И это все, что делало ее более-менее живой – ровно настолько, насколько того требовали обстоятельства. Не больше и не меньше. То, что она вернулась к жизни, для нее казалось досадной помехой.
Но было и другое время, которое до сих пор сохранилось в его памяти. Когда она сидела напротив него в кафе и прятала улыбку, вдыхая аромат цветов. Минуты, часы, которые они провели вместе, гуляли по улицам города и говорили на отвлеченные темы. Ничего не значащие мгновения близости, но такие теплые, с легким привкусом таинственности и флирта. Она и тогда держалась обособленно и скованно, но все-таки, иногда, в уголках ее губ пряталась робкая и искренняя улыбка, а взгляд карих глаз становился мягче и нежнее.
Случайная встреча, случайное знакомство. Он не должен был к ней подходить, помогать, заговаривать. Ничего из этого не должно было быть. Он обязан был за ней только следить, а не дарить цветы и приглашать на свидания. Но почему же тогда, когда она сбежала из кафе, в его душе остался осадок от неприятного чувства потери? Наверное, для того, чтобы сейчас, глядя на нее, он понял, что не сможет причинить ей никакого вреда. И, что это грозит ему крупными неприятностями.
- Готова? – спросил он, когда девушка появилась в дверном проеме, устало прислонившись плечом к косяку. Принесенная одежда сидела на ней отвратительно: бесформенная футболка висела на худых плечах, джинсы сползли гораздо ниже талии и держались только на тазобедренных костях.
На ее лице застыло безразличное выражение, однако Белла вяло поинтересовалась:
- Меня что выписали?
- Не совсем. Какое-то время ты проведешь в центре, чтобы восстановить силы.
- А дальше? Нашли кого-нибудь из моих родственников? Мне проводили сеанс гипноза, чтобы выяснить хоть что-то обо мне, но до сих пор никто ничего не рассказал, - она вдруг заговорила быстро, чуть растерянно, будто боялась не успеть высказаться.
- Гипноз ничего не дал, - остановил он.
- Совсем?
- Совсем. Идем, Белла. Мне удалось разыскать того, кого ты могла знать и если все сложится, то скоро ты сможешь с ним встретиться.
Он не стал уточнять, чего ему стоила эта информация. Что всю прошедшую ночь он провел в поисках одного единственного номера телефона, который на деле мог оказаться никому не нужным набором цифр. Пустым звуком, пустым местом. Он даже не был уверен, что если номер и окажется не вымышленным, кто-нибудь ему ответит, более того, вспомнит некую Изабеллу Свон, да еще и согласиться ей помочь. Шансов было немного, но он должен был дать ей хоть один.
Еще были родители, но от этого варианта он отказался сразу. Поднимется шумиха, начнутся разбирательства. Многое может всплыть на поверхность, в том числе и то, что она осталась жива. Уже во второй раз, и это станет неприятным сюрпризом даже для Фреберманна. Настолько неприятным, что он быстро решит исправить оплошность. Нет, ей нужно совсем не это.
Она доверчиво взялась за его протянутую руку и медленно пошла рядом.
Они вышли на подземную парковку, Николас подвел ее к машине и усадил на переднее сиденье, пристегнул ремень безопасности и прежде чем сесть на место водителя, коротко бросил:
- Поспи, путь предстоит не близкий.
- Куда мы едем?
- В другой штат. Там есть хорошая клиника.
Она закрыла глаза и, откинув голову назад, тихо произнесла:
- Кажется, у меня нет выбора.
Источник: http://robsten.ru/forum/20-984-7#568258
0
