— Белла? – Я подняла глаза от журнала, который читала, услышав, как открылась дверь и меня позвала Анджела. – Пожалуйста, заходи.

Я встала и последовала за нею в кабинет, и улыбнулась, когда увидела сидящего на диване Эдварда. Подойдя к нему, я села и потянулась к его руке.

— Очень рада снова видеть тебя, Белла, – сказала Анджела, как только я устроилась рядом с Эдвардом. – Давно мы не виделись. Как твои дела?

На мгновение задумавшись, я поняла, что она была права – последние несколько недель я не сопровождала Эдварда на его сеансы психотерапии. Если честно, я не видела необходимости каждую неделю встречаться с Анджелой, особенно когда поняла, как много людей на самом деле нуждались в ней. Но я с радостью была готова присоединиться к Эдварду, особенно если он этого хотел.

— У меня всё хорошо, – ответила я, взглянув на Эдварда, и он сжал мою руку. – Начались летние каникулы. На самом деле здорово не думать об уроках и обо всём, что связано со школой.

— Могу себе представить, – улыбнулась Анджела. – Есть ли у тебя какие-то планы? Может, ты собираешься куда-то поехать?

Улыбнувшись, я покачала головой.

— Планирую наслаждаться свободой так долго, как только смогу.

— Это смело, – Анджела откинулась на спинку кресла и перевела взгляд с меня на Эдварда. – Эдвард, не хочешь рассказать Белле немного о том, что мы обсуждали с тобой сегодня?

— Конечно, – он повернулся ко мне. – Анджела считает, что с этого момента для меня будет достаточно приезжать сюда лишь раз в две недели.

— Правда? – я бросила на Анджелу удивлённый взгляд.

Она согласно кивнула.

— Эдвард делает большие успехи, Белла. Значит, следующий наш шаг - попробовать реже встречаться и посмотреть, что из этого выйдет. Мы не совсем прекращаем терапию, но мы оба согласны, что в частых встречах больше нет необходимости, – она бросила на Эдварда выжидающий взгляд, давая понять, чтобы он продолжил объяснять.

— Это здорово, Белла, – Эдвард казался взволнованным, словно ожидал, что я не соглашусь с ним и начну возражать. – Я не хочу приезжать сюда всю оставшуюся жизнь, – он смущённо посмотрел на Анджелу. – Не в обиду, – она просто улыбнулась и махнула рукой. – Я не говорю, что собираюсь совсем всё это бросить, но не хочу всегда зависеть от терапии. – Я кивнула, потому что мне были понятны его рассуждения.

Сказать по правде, я была в восторге. Анджела сказала, что он делал успехи, но мне казалось, что это преуменьшение. Как по мне, Эдвард стал абсолютно другим человеком, и я знала, что все остальные придерживались того же мнения. Он был далёк от того враждебного и эмоционально закрытого парня, которым был, когда мы впервые встретились, который боялся физического контакта и осознанно всех отталкивал от себя.

Конечно, время от времени он ещё подвергался приступам паники, отчего каждый раз разбивалось моё сердце, но Анджела приложила все усилия, чтобы заставить меня понять, что это неизбежно и необходимо, чтобы я позволила Эдварду иметь свои тёмные моменты. Она часто напоминала, что его прошлое всегда будет частью жизни, и болезненные воспоминания полностью никогда не исчезнут.

Это было больно слышать, но я знала, что она права.

К счастью, мрачные воспоминания и вспышки гнева в последние дни бывали очень редко, и я едва могла вспомнить, когда в последний раз у него был полноценный приступ паники. Конечно, по понятным причинам я не могла находиться рядом с ним постоянно, но знала, что он не стал бы ничего скрывать от меня. Если у Эдварда был плохой день, я обязательно об этом узнавала.

Если поначалу я немного скептически относилась к его желанию встретиться с родной матерью, то теперь видела, что это всё же помогло, дало хоть какое-то освобождение, в котором он так отчаянно нуждался. Увидев её, он осознал раз и навсегда, что вовсе не был ответственен за то, что сделал с ним этот монстр Джеймс. И я была этому безумно рада.

Кроме того, было очевидно, что благодаря этому последнему толчку он набрался храбрости и смог, наконец, освободиться от страха перед сексуальными отношениями. Даже живя тысячу лет, я никогда не забуду выражение истинного блаженства на лице Эдварда, когда мы впервые занимались с ним любовью.

Так много изменений, и все к лучшему. Я видела, что прогресс Эдварда повлиял на всю его семью, и все они, казалось, сблизились ещё больше. Эдвард больше не старался держаться в стороне от своих приёмных родителей, брата и сестры, и не только открылся им, но даже начал проявлять свою любовь. И это было просто удивительно.

Сидя в кабинете Анджелы, мы разговаривали ещё около двадцати минут, а затем пришло время возвращаться домой. По пути в Форкс Эдвард попросил меня поехать к нему домой и остаться на ужин, и я с радостью согласилась. Чарли работал допоздна, и я не собиралась отказываться от возможности провести время с Эдвардом.

Когда мы зашли на кухню, Эсме приветливо встретила нас и объявила, что ужин будет готов примерно через полчаса. Эдвард схватил дольку нарезанного помидора из салатника и засунул себе в рот, и когда Эсме бросила на него шутливый неодобрительный взгляд, лишь невинно улыбнулся. Когда я спросила, нужна ли помощь, она вежливо, но категорично отказалась, настаивая на том, чтобы мы просто устроились за столом и отдыхали до тех пор, пока не придёт время ужинать.

Мы разговаривали обо всём и ни о чём, когда несколько минут спустя на кухню вошёл Карлайл. Он улыбнулся нам, но было что-то напряжённое в выражении его лица. Эдвард заметил это, его глаза подозрительно сузились, и он сразу же спросил, что случилось.

— Ничего не случилось, – заверил его Карлайл, но, немного помолчав, добавил: – Я бы сказал - совсем наоборот, но... – он покачал головой, словно пытаясь прояснить свои мысли. – В общем, я получил кое-какие новости и, честно говоря, не вижу никаких причин откладывать это на потом. Хочется как можно скорее оставить это позади.

Кое-что в его словах заставило меня почувствовать себя неловко, словно я вдруг без приглашения оказалась вовлечена в очень личный момент, и я прочистила горло:

— Хм, думаю, я пойду посмотрю, как там Элис.

Карлайл, казалось, удивился, но затем его лицо немного смягчилось.

— Всё хорошо, Белла, ты можешь остаться, – он ненадолго замолчал. – На самом деле я даже хотел попросить тебя об этом. Ведь ты не против?

Я нахмурилась, но возражать не стала. Вместо этого я неуверенно улыбнулась ему и кивнула. Эсме быстро вытерла руки о кухонное полотенце, и, подойдя к нам, села рядом с Эдвардом и бросила на своего мужа вопросительный взгляд.

— Карлайл, что происходит?

Эдвард выжидающе смотрел на Карлайла, и можно было подумать, что он спокойно ждёт объяснений, но то, с какой силой он сжимал мою руку под столом, сказало мне, что был более встревожен, чем показывал. Очень грустно, но он всё равно ожидал худшего, даже после того как Карлайл заверил его - всё хорошо.

— Мне позвонили сегодня, – отвечая на вопрос Эсме, начал Карлайл, но смотрел на Эдварда. – Речь о... Джеймсе. – Я почувствовала, что Эдвард напрягся и вздохнул, но кроме этого внешне оставался спокойным, даже равнодушным. После того что походило на вечность, но на самом деле не могло длиться более нескольких секунд, Карлайл продолжил: – Прошлым вечером объявили, что его мозг мёртв.

Я услышала, как Эсме тихо вздохнула, но кроме этого на кухне воцарилась мёртвая тишина.

Мои глаза расширились от его слов, и я взглянула на Эдварда, чтобы увидеть его реакцию. Какое-то время он просто смотрел на Карлайла, видимо, не в состоянии в полной мере принять эту информацию, и я заметила, что его лицо стало бледным как полотно.

Я осторожно положила руку на его колено и стала нежно поглаживать, и моё прикосновение, казалось, вывело его из оцепенения. Он моргнул, повернувшись, посмотрел на меня, а затем сделал глубокий вдох.

— Я в порядке, – пробормотал он, и я не знала, кого он пытался убедить - меня или себя. Затем он снова повернулся к Карлайлу.

— Этим утром они перекрыли ему кислород, – наклонившись вперёд и заглянув Эдварду прямо в глаза, тихим, но уверенным голосом продолжил Карлайл. – Это значит, что они отключили всё жизнеобеспечение. Всё кончено. Он мёртв, Эдвард. Ты понимаешь, о чём я говорю?

— Я... – Эдвард заметно сглотнул, и я задавалась вопросом, какие мысли его тревожат. Он резко выдохнул и еле слышно ответил: – Я понимаю. – Карлайл открыл рот, но остановился, потому что Эдвард отодвинул стул и встал, его лицо побледнело ещё сильнее. – Я... мне нужно... – прошептал он, а затем покачал головой, явно не имея ни малейшего понятия, что же именно ему нужно.

И не говоря ни слова, он покинул кухню.

Эдвард

Ноги несли меня наверх, в мою комнату. Я тихо закрыл за собой дверь и плюхнулся на кровать, пытаясь осознать то, что только что узнал.

Джеймс мёртв. Остался в прошлом. Ни больше ни меньше. В скором времени его похоронят в гробу, как обычно, шесть футов под грёбаной землёй. И можно считать, словно его никогда и не было. Мне не придётся беспокоиться о том, что однажды он придёт в себя после комы. Я свободен.

Верно?

Самые странные мысли начали проноситься у меня в голове. Будут ли похороны? В этом случае кто на них придёт? Теперь, когда он мёртв, кто-нибудь будет оплакивать его? Элизабет? Она знает? Я упал спиной на кровать, положил голову на подушку и закрыл глаза, желая, чтобы мой разум перестал мыслить в этом направлении.

Мне стало интересно, о чём думали сейчас Белла и Карлайл с Эсме. Они, наверное, полагали, что я ушёл потому, что расстроен. Но из-за чего мне расстраиваться? Это, должно быть, лучшие новости за всю мою жизнь. Я должен радоваться, я должен чувствовать грёбаную свободу.

В определённом смысле так оно и было. Но также я чувствовал... пустоту. И не понимал почему.

Не знаю, сколько прошло времени, когда тихий стук в дверь отвлёк меня от беспокойных мыслей.

— Открыто, – крикнул я, зная, что это лишь вопрос времени, прежде чем кто-то придёт проведать меня. Забавно, но меня это совсем не раздражало.

— Гм, на самом деле, нет. Дверь закрыта, поэтому я постучала. Можно мне войти? – Белла нерешительно заглянула в слегка приоткрытую дверь. Я закатил глаза и просто жестом пригласил её войти. Если честно, я задавался вопросом: почему она так долго не поднималась ко мне? Она, наверное, думала, что мне нужно какое-то время побыть одному. И она не ошибалась. Но всё же я был рад её видеть.

Чёрт, я всегда рад её видеть. Даже если убежал от неё всего минуту назад. Конечно, технически в этот раз я убегал совсем не от Беллы. Чёрт, да я вообще ни от кого не убегал.

Я просто был охеренно растерян.

Белла медленно вошла в комнату и, не говоря ни слова, осторожно легла на кровать рядом со мной. Несколько минут никто из нас ничего не говорил.

Думаю, для нас обоих стало неожиданностью, когда именно я первым нарушил тишину:

— Я так растерян, Белла. Что я должен делать? Прыгать от радости? Устроить грёбаный праздник?

Она легла на бок, ожидая, что я сделаю то же самое, и мы оказались лицом друг к другу.

— А что ты хочешь делать? – потянувшись к моей руке, спросила она.

— Разве ты меня не слышала? Я же сказал, что ужасно растерян! – я вздохнул. – Я должен быть счастлив, верно? Чёрт, и я рад. Он постоянно причинял мне боль, и ему это охеренно нравилось. Я рад, что его больше нет. Но...

— Но... что? – после того как прошла почти целая минута, тихо спросила Белла. Я лишь разочарованно пожал плечами, не зная, как ей всё объяснить. Она прикусила губу, и я подозревал, что она с осторожностью подбирала свои следующие слова: – Эдвард, это нормально. Боже, кто бы смог винить тебя за подобные чувства? Конечно, ты рад, что он ушёл. Так же как и я, хоть никогда и не встречалась с ним.

Я молчал, обдумывая её слова.

— Да, я хотел бы сказать: "Хорошо, что этот ублюдок, наконец, получил по заслугам", но не всё так просто.

В течение нескольких секунд Белла просто спокойно смотрела на меня, после чего медленно кивнула, и я увидел понимание в её глазах.

— Ты думаешь, что его смерть была слишком лёгкой, не так ли? – Когда я ничего не ответил, она сжала мою руку и приблизилась ко мне, пока наши лбы не соприкоснулись. Она обняла меня, и долгое время мы просто лежали так в абсолютной тишине.

В конце концов, я заговорил:

— Я хотел, чтобы он умер. Но также я хотел, чтобы он страдал. Это всё ещё со мной, Белла, – я прижал пальцы к своему виску. – Всё, что он делал со мной. Это не уйдёт только потому, что его уже нет в живых. Я всё ещё могу чувствовать его руки на мне, как он прикасался ко мне... – я вздрогнул и крепко зажмурился, желая, чтобы тошнотворные образы исчезли.

— Ты на самом деле просто удивительный, ты знаешь это? Я так горжусь тобой, – мои глаза резко открылись, когда я услышал произнесённые шёпотом слова Беллы. Она, должно быть, заметила моё замешательство, потому что пояснила: – Чего стоит только тот факт, что ты можешь так спокойно об этом говорить. Не так давно ты бы... – она замолчала и с опаской посмотрела на меня, словно боясь, что сможет обидеть меня.

Глупая девочка.

— Я бы сейчас просто взбесился, – задумчиво наблюдая за ней, закончил я. Она была права. В последние дни мне стало легче говорить о своём прошлом, и я пытался понять, когда именно начались эти перемены. Честно говоря, я не знал. Мне по-прежнему было тяжело. Но всё же легче. Я смутно помнил, как Анджела говорила мне, что однажды это произойдёт, но тогда я не поверил ей.

Но она оказалась права.

Пару минут спустя в дверь снова постучали, а затем голос Карлайл тихо назвал моё имя и спросил, всё ли в порядке. Я оставил нежный поцелуй на губах Беллы, чмокнул её в лоб и сел, прислонившись к спинке кровати. Когда Белла сделала то же самое, я ответил на вопрос Карлайла громким "Да".

Дверь открылась, но Карлайл остался стоять на пороге. Он прочистил горло:

— Можно мне войти? – Когда я кивнул, он, казалось, испытал облегчение, и вошёл в комнату. – Послушай, я... – начал он, но Белла прервала его извиняющимся взглядом:

— Я дам вам двоим поговорить. Мне всё равно нужно позвонить папе, – после чего взглянула на меня, словно желая убедиться, что я совсем не против её ухода. Я ободряюще кивнул, тронутый её заботой и попыткой предоставить нам с Карлайлом немного конфиденциальности.

— Ты можешь оставить дверь открытой, Белла. Спасибо, – с благодарностью улыбнувшись Белле, Карлайл дождался, когда она вышла из комнаты, а затем медленно подошёл к моей кровати и сел. – Ну, если честно, я совсем не знаю, что сейчас сказать, – со вздохом признался он. – Я просто хотел убедиться, что ты в полном порядке. Уверен, что моей компании ты предпочитаешь компанию Беллы, но... – его голос затих.

— Нет, всё хорошо, я не возражаю. Спасибо. И со мной всё в порядке, – я сделал паузу. – Я так думаю.

Он помолчал.

— Ты не представляешь, как долго я ждал этого дня. Когда я, наконец, смогу посмотреть тебе в глаза и сказать, что этого человека больше нет. Может, он уже и не представлял для тебя никакой физической угрозы, но всё же... Теперь он умер и больше никогда не сможет навредить ни тебе, ни кому-либо ещё.

— Да, – я сглотнул. – Это хорошо.

— Но...? – тихо спросил он.

— Ничего. Просто... – я разочарованно вздохнул. – Белла спросила меня, думаю ли я, что он умер слишком легко, – он кивнул, ожидая, когда я продолжу. – Ну, это так. Мне придётся жить с этими ужасными воспоминаниями всю свою оставшуюся жизнь. А он просто...

Видимо, почувствовав моё увеличивающееся беспокойство, Карлайл перебил меня:

— У Джеймса уже никогда не будет шанса жить полноценной жизнью. Он никогда не узнает истинного счастья. Это и есть наказание за его злодеяния. Он был болен и психически нездоров, и сомневаюсь, что он когда-нибудь смог бы почувствовать угрызения совести из-за того, что сделал. Я понимаю твоё желание заставить его страдать, но ты должен понять, что его боль автоматически не избавит тебя от твоей.

Я вздохнул.

— Может, и нет. Но, по крайней мере, я бы чувствовал себя немного лучше, зная, что он мучается.

— Может, и так, – кивнул Карлайл. – Разве что немного. Но, в конце концов, удовольствие от чужой боли заставляет нас чувствовать горечь и тоску. Это не про нас, Эдвард. Мы выше этого.

Я слегка наклонил голову, позволяя укорениться его словам.

Он положил руку мне на плечо и осторожно сжал.

— Я вижу впереди тебя светлое будущее, сынок. Это всё, что я когда-либо хотел для тебя. Я хочу, чтобы ты был счастлив, умиротворён. Я и верю, что всё это у тебя будет. Воспоминания о прошлом никуда не денутся, но пока ты не позволишь им взять над тобой верх, всё будет хорошо. Тебе просто нужно отпустить прошлое, позволить себе жить в настоящем.

Я почувствовал комок в горле и с согласием кивнул.

— Я тоже этого хочу, – удалось произнести мне. – Я так сильно устал постоянно злиться из-за того, что со мной произошло.

Он понимающе кивнул, сочувственно потирая мою спину. Это так успокаивало, и я устало вздохнул. После минутного колебания я немного придвинулся к нему и положил голову ему на плечо. Мне казалось, я услышал, как он сглотнул, но не был в этом полностью уверен.

— У тебя всё будет хорошо, – повторил он, и его голос слегка дрожал.

И я ему поверил.