Карлайл

— Это был долгий день, сынок. Попытайся поспать, мы сможем поговорить завтра. И помни, мы с Эсме - прямо по коридору, – я замолчал ненадолго, интересуясь, стоит ли мне предложить остаться с ним до тех пор, пока он не уснёт, но затем передумал, не желая, чтобы он думал, будто я давлю на него.

Кроме того, у меня было чувство, что ему нужно какое-то время, чтобы осознать всё, что с ним сегодня произошло. Мы с Эдвардом приехали домой к обеду, и я подозревал, что остаток дня стал для него одним размытым пятном с множеством новых впечатлений, которые он просто не мог сразу принять.

Он молчал и был настороже в присутствии Эсме и детей, не говорил ничего, если я его об этом не просил, но я и не ожидал ничего другого. Элис, как обычно, была полна энтузиазма, подпрыгивала и оживлённо болтала обо всём на свете, казалось, даже не замечая, что Эдварду очень трудно поспевать за ней и что он, конечно, не разделяет её волнение.

Я волновался о реакции Эдварда, когда облегчение из-за того, что он, наконец, покинул больницу, пройдёт, и он на самом деле поймёт, что я забрал его из дома, который он знал, и что теперь он будет жить в другой части страны, на расстоянии почти в две тысячи миль. Честно говоря, я не знал, чувствовать ли мне облегчение или беспокойство, когда он ни разу не возразил.

— Мне закрыть за собой дверь или оставить её приоткрытой? – спросил его я, желая, чтобы он знал, что у него есть варианты и что теперь это его дом, и все мы хотим, чтобы он чувствовал себя комфортно.

— Закрыть, – пробормотал он в ответ, и я согласно кивнул. Напомнив ему ещё раз, где он сможет нас найти, если ему что-то понадобится, я пожелал ему спокойной ночи и, выйдя из комнаты, тихо закрыл за собой дверь.

Эсме, как я и думал, ждала меня и, когда, присоединившись к ней, я сел на диван, нежно улыбнулась.

— Все дети спят, – сказал я. Когда она понимающе кивнула, я продолжил: – Думаю, сегодня всё прошло хорошо, не так ли? Конечно, Эдварду понадобится какое-то время, чтобы привыкнуть к своей новой среде, но я настроен очень позитивно. Мы правильно сделали, что привезли его сюда.

— Да, – Эсме немного помолчала. – Я надеюсь, что, проснувшись в середине ночи, он не испугается. Этот дом, должно быть, кажется ему огромным.

Я кивнул, понимая, что она права. Я не видел квартиру, в которой Эдвард жил в Чикаго, но женщина из социальной службы, которая ходила туда, чтобы взять некоторые вещи Эдварда, сказала мне, что она совсем небольшая. Кроме того, она сообщила, что, пока была там, видела Элизабет, и что та вела себя совершенно равнодушно, словно ничего особенного не происходило.

— Это напомнило о моём желании добиться запретительного судебного приказа, который оберегал бы Эдварда от матери, – сказал я Эсме. – Судя по тому, что я до сих пор видел, сомневаюсь, что это произойдет, но хочу предупредить малейший риск и не позволить ей даже приблизиться к нему. Если Эдвард когда-нибудь захочет увидеть её, это другое дело, но не хочу, чтобы, однажды объявившись, она снова заставила его страдать. У него хватает проблем, с которыми предстоит справиться.

Эсме с дрожью вздохнула.

— Даже не могу представить, как это всё должно быть сложно для него, – призналась она и всхлипнула.

Успокаивающе поглаживая её колено, я согласно хмыкнул.

— Уверен, что сейчас Эдвард очень смущён и растерян. Мы должны быть открытыми и искренними с ним, но очень важно, чтобы он понял, что вся эта ситуация нормальна. По очевидным причинам его восприятие семьи очень искажённое, и нам нужно показать ему, что всё может быть хорошо и что здесь он в безопасности.

Она улыбнулась, хоть и несколько неуверенно.

— Ты хороший человек, Карлайл, и очень мудрый. Когда ты так говоришь, всё кажется очень лёгким и простым.

Я с сожалением покачал головой.

— Боюсь, что всё будет не так просто. Мы многого ещё не знаем, и в том числе, как Эдвард относится к своей матери. Очевидно, что эмоционально она обделяла его, но он умный мальчик. Он прямо сказал мне, что мама не хочет его, но только потому, что он понимает её чувства, вовсе не значит, что он не скучает по ней. Она его единственная семья.

О биологическом отце Эдварда не было абсолютно никакой информации, и о других родственниках тоже ничего не известно. И хоть благодаря этому факту было намного легче договориться с людьми из социальных служб, моё сердце не переставая болело за этого мальчика - он действительно был очень одинок.

За исключением того, что сейчас он был с нами. И одиночество ему больше не грозило.

Обдумывая мои слова, Эсме какое-то время молчала. Когда она заговорила, в её голосе слышалась злость:

— Она просто ужасная женщина... я не могу понять, как человек может быть таким... холодным. У неё нет сердца? Это её ребёнок, её плоть и кровь!

Я прекрасно понимал гнев своей жены, потому что чувствовал то же самое. Я вздохнул.

— Она больна, Эсме. Я не говорю, что это оправдывает её поведение, просто констатирую факт. И это ещё одно, что мы должны донести до Эдварда, – я закрыл глаза, внезапно почувствовав сильную усталость. Так много всего нужно было принять во внимание.

Но я должен был верить, что всё так и будет. Что Эдварду будет хорошо с нами. Несомненно, ближайшее будущее станет для всех нас огромным испытанием, но я верил, что благодаря любви, терпению и пониманию мы справимся с этим, и что у Эдварда есть хороший шанс восстановиться от травм своего прошлого. В ту ночь с надеждой в сердце я заснул, крепко обнимая свою жену.

Но прошло всего несколько минут после полуночи - и удалось поспать мне меньше часа, - когда я резко проснулся. И разбудил меня крик.

оОоОоОо

— Всем доброе утро! – Я вошёл на кухню и увидел, что все трое уже сидят за столом, который был просто переполнен. Там были тосты, фрукты, яйца, мюсли, домашняя выпечка, и словно этого было недостаточно, моя жена стояла у плиты и жарила блины. Я с недоверием покачал головой. – Ты превзошла сегодня саму себя, дорогая.

Эсме смущённо улыбнулась, а я подошёл и поцеловал её в щёку.

— Может, я немного перестаралась, но сегодня суббота, и мы завтракаем все вместе. Мне просто хотелось, чтобы каждый получил то, что ему нравится.

— Ты так заботлива, – я снова поцеловал её, а затем подошёл к столу и сел. – А теперь мне нужно решить, с чего начать, – пошутил я и, взяв испечённую Эсме булочку и газету, удовлетворённо вздохнул.

Очень редко вся наша семья собиралась утром за одним столом, и я планировал в полной мере насладиться тем, что мне, как обычно, не нужно бежать на работу, так как сегодня у меня был выходной. Обычно ещё до того, как все просыпались, я выпивал только чашку кофе. Стояла середина июля, а мои дети всегда любили поспать, когда им не нужно было спешить в школу.

Очень хорошо, что Эдвард приехал к нам в это время года. По крайней мере, какое-то время ему не нужно было вдобавок ко всему прочему переживать стресс, начав учиться в новой школе. Он жил с нами чуть больше недели и по-прежнему говорил только тогда, когда кто-то задавал ему прямой вопрос.

Для него всё ещё было очень ново, и после того, что случилось, я не мог винить его за то, что он настолько смущён и замкнут, но на самом деле надеялся, что в ближайшее время он сможет себя почувствовать с нами более комфортно. Временами он казался спокойным и понимающим, но мгновение спустя снова начинал нервничать и проявлять беспокойство.

— Мама, а можно сок? – отвлекая меня от мыслей, спросила Элис. Эсме, выключив плиту и подходя к нам с большой тарелкой, наполненной тёплыми блинами, бросила растерянный взгляд на стол.

— О, дорогая, прости, он, должно быть, всё ещё в холодильнике, – она ненадолго замолчала. – Эдвард, пожалуйста, можешь взять сок? Мои руки полны.

Я видел, что ей было нелегко его об этом попросить, но она сделала это, и я ею гордился. Правда в том, что изначально моя жена решила по возможности всё своё время посвящать Эдварду, делая всё для того, чтобы он был счастлив с нами, и, безусловно, она не стала бы просить его помочь её по хозяйству.

Но я уверил её, что не стоит относиться к нему иначе, чем к Элис и Эммету, объяснив, что Эдварду нужно почувствовать себя одним из нас, а не какой-то благотворительной акцией. К счастью, Эсме поняла мои рассуждения. Я не сомневался, что этот мальчик уже тронул её сердце, и был лишь вопрос времени, прежде чем её любовь и материнские инстинкты смогли бы завоевать его.

Эдвард послушно встал и направился к холодильнику, достал оттуда большой стеклянный графин, как я предположил, со свежеприготовленным апельсиновым соком и вернулся к столу. Я читал одну статью в газете, когда кое-что произошло.

Эммет нетерпеливо бросился через стол, пытаясь дотянуться до блинов, а Эдвард в это время собирался поставить сок, но, видимо, испугавшись резкого движения Эммета, инстинктивно отскочил назад. Графин выскользнул из его рук и, ударившись об стол, разбился. Брызги сока и битое стекло были разбросаны повсюду.

— Никому не двигаться! – в панике закричала Эсме, в результате чего Элис и Эммет, подняв руки, сжались в свои стулья, потому что оба знали, что их мать сходила с ума от беспокойства, если думала, что есть хоть малейший риск, что кто-то из них поранится. Но вот Эдвард этого не знал.

— Эсме... – предупредил я, мучимый дурным предчувствием, но было уже слишком поздно. Без сомнения, в шоке от падения графина, порыв Эсме, очевидно, стал последней каплей, которая толкнула Эдварда через край, и, прежде чем у нас появился шанс отреагировать, широко раскрыв наполненные страхом глаза, он попятился к дальней стене, переводя взгляд с Эсме на беспорядок на столе и обратно.

— Прости, прости, я не хотел, – сказал он дрожащим голосом, сполз на пол и зажмурился.

— О, нет, я не злюсь, милый, – стыд отразился на лице Эсме, когда она мгновенно начала подходить к Эдварду, но остановилась, когда я осторожно положил руку на её плечо и, покачав головой, молча, велел ей держать расстояние. Я видел, что она разрывалась на части, отчаянно желая успокоить перепуганного мальчика и в то же время доверяя моему мнению. К счастью, она осталась стоять на месте.

— Всё хорошо, Эдвард, это всего лишь сок, – пытаясь утешить его, с другого конца комнаты пробормотала Элис, и когда я посмотрел на неё, заметил, что она, судя по всему, ошеломлена реакцией Эдварда.

— Да, и большая часть его пролилась на Элис, – игнорируя хмурый взгляд сестры, услужливо добавил Эммет. Как правило, меня забавило их взаимное подшучивание, но в данный момент всё моё внимание было сосредоточено на Эдварде.

Подняв руки вверх, я очень медленно подошёл к нему.

— Эдвард, всё хорошо, никто не сердится. Эсме просто беспокоилась, что кто-то может пораниться о разбитое стекло. Ведь правда? – Я повернулся и бросил на неё ожидающий взгляд.

Соглашаясь со мной, она сразу же кивнула, тревога и чувство вины отражались в её глазах.

— Да, конечно. Мне так жаль, я не хотела кричать.

Явно не убеждённый, Эдвард прижимался спиной к стене позади него, словно пытаясь оказаться как можно дальше от нас, а его тело сильно дрожало.

— Простите, – снова выдавил он из себя, и я понял, что он не слышал ни слова из того, что я только что сказал. – Пожалуйста, не отсылайте меня обратно.

Мои глаза в ужасе расширились, и я услышал, как моя жена рядом со мной судорожно вздохнула.

— Конечно, нет, – удалось произнести мне, в ужасе от того, что он вообще об этом подумал. Впервые он дал понять, что боится этого; и хоть часть меня обнадёживал тот факт, что он, казалось, хотел у нас остаться, я всё же был очень обеспокоен, что он сразу же предположил, что мы накажем его за то, что, без сомнения, было всего лишь случайностью.

Мне нужно было как можно скорее поговорить с Эдвардом. Мне нужно было, чтобы он понял, что его место теперь с нами и что ему больше нечего бояться. Но я начал понимать, что это может оказаться немного сложнее, чем я изначально думал.

оОоОоОо

Моё сердце бешено колотилось в груди, но я изо всех сил старался оставаться спокойным, по крайней мере, внешне. Но в моей голове творилось непонятно что, так как мой мозг всё ещё пытался осознать, что же произошло.

В глубине души я знал, что удивляться не стоит. Недели превращались в месяцы, а Эдвард становился всё более замкнутым и закрытым, полностью противореча моим надеждам, и я предполагал, что это лишь вопрос времени, прежде чем он взорвётся.

Но этого я не ожидал. Я был застигнут врасплох, и мне требовалось время, чтобы собраться с мыслями. И я был очень рад, что в этот момент никого не было дома.

Сделав глубокий вдох, я попытался вспомнить, что именно я мог сказать, чтобы так завести его, но, если честно, остался в полном недоумении. Мы разговаривали - ну, если быть более точным, говорил только я, надеясь, что он меня слышит, - когда он просто взорвался. Невозможно другим словом описать его буйство - его реакция стала для меня полностью неожиданной.

— Я не хочу ехать в больницу! – выкрикнул он. Его глаза дико метались по комнате в поисках предмета, который можно было бы разбить, но, к счастью, не было ничего бьющегося в пределах его досягаемости, поскольку он уже разбросал всё, что смог, при этом крича матом. Я был просто в шоке, когда понял, из каких слов состоит его словарный запас.

При слове "больница" что-то щёлкнуло у меня в голове, и я мысленно пнул себя за то, что не догадался об этом раньше. Теперь всё обрело для меня смысл. Элис и Эммет постоянно приезжали ко мне на работу, и я просто попросил Эдварда поехать со мной только потому, что больница занимала огромную часть моей жизни, и мне бы хотелось, чтобы он увидел её.

Плюс ко всему я не хотел, чтобы он чувствовал себя обделённым. Но теперь я понял, что не стоило делать ему такого предложения.

Он стоял посреди комнаты, сжимая кулаки и тяжело дыша, и когда я собрался сказать ему, что не нужно никуда ехать, его плечи опустились, и он несколько раз моргнул, словно не был уверен, где именно находился. Когда, наконец, он поднял голову и посмотрел на меня, я увидел страх, неуверенность и смятение в его глазах.

— Эдвард... – начал я, но замолчал, увидев, что его глаза расширились от ужаса, когда, осмотрев комнату, он увидел все разрушения, и я практически услышал, как что-то щёлкнуло у него в голове. Именно в тот момент я понял, что он, должно быть, отключился на несколько минут и, судя по всему, понятия не имел, что только что делал.

Когда он перевёл свои наполненные страхом глаза снова на меня, я понял, что должен очень осторожно подбирать свои следующие слова, потому что он выглядел так, словно готов убежать. Я вдруг заметил, как сильно он побледнел, и его дыхание вырывалось короткими, неровными вздохами. Понимая, что им овладел приступ паники, я оттолкнул свою неуверенность в сторону и решил действовать.

— Нужно успокоиться, сынок, – сказал я ему, стараясь по возможности держать тон мягким и успокаивающим. – Сделай несколько глубоких вдохов и сосредоточься на своём дыхании. – Я испытал облегчение, когда после недолгих колебаний он сделал всё, как я ему велел. – Вот так. Ты делаешь всё просто замечательно.

Он, казалось, немного успокоился, но, судя по его напряжённой позе, я мог видеть, что он всё ещё в замешательстве и напуган.

— Давай присядем, – предложил я, указав на небольшой диван в другом конце комнаты. Когда Эдвард не сделал ни единого движения, я подавил вздох и сел. После чего стал ждать. Прошла почти минута, когда он, наконец, пересёк комнату и, не отводя от меня взгляда, плюхнулся на диван.

— Эдвард, я хотел бы поговорить о том, что только что произошло, – я удерживал его взгляд, радуясь тому, что он не отворачивался. – Ты был очень сильно расстроен несколько минут назад. Можешь сказать мне почему? – Он с трудом сглотнул, но не сказал ни слова, поэтому я продолжил: – Что бы это ни было, мы всё уладим. Обещаю, ты не должен...

Перебив меня на полуслове, он заговорил неуверенным и дрожащим голосом:

— Теперь ты отошлёшь меня обратно?

Я почувствовал укол в сердце, с грустью, но без удивления понимая, что мы вновь к этому вернулись. Казалось, не имело значения, сколько раз мы с Эсме заверяли его, что теперь он часть нашей семьи: Эдвард по-прежнему был убеждён, что это всего лишь вопрос времени, и вскоре мы устанем от него и просто выбросим, словно он был для нас не больше чем вчерашний мусор.

— Нет, Эдвард, – терпеливо ответил я, понимая, что не мог винить его за то, что после всего случившегося ему так трудно вновь научиться доверять людям. Когда собственная плоть и кровь в течение одиннадцати лет не обращает на вас никакого внимания, а затем равнодушно отдаёт на воспитание абсолютно незнакомым людям, как можно думать, что они не сделают то же самое?

— Но я плохой, – прошептал он, стыдливо осматривая комнату.

Пытаясь успокоить его, я покачал головой.

— В том, что произошло, нет твоей вины, сынок. Не беспокойся об этом. Как я уже сказал: мы будем над этим работать. Что бы ни происходило, мы будем стараться всё уладить.

Он бросил на меня недоверчивый взгляд, но возражать не стал, и я вдруг понял, как сильно он хотел поверить мне. Но с тяжестью в сердце я осознал, что он просто не мог.

оОоОоОо

— Хочу сказать вам, что сегодня вечером мы все пойдём есть мороженое. Мы так давно не делали вместе что-то весёлое, – с надеждой обведя взглядом всех, кто сидел за обеденным столом, восторженно сказала Эсме, но меня не обманули её попытки сделать вид, что всё хорошо. Я ценил, что она делала над собой такие усилия, потому что у меня самого не было на это никаких сил.

— Это так здорово, мама! А Джаспер может с нами пойти? – нетерпеливо спросила Элис. Я удержался от своей инстинктивной реакции, после того как Эсме бросила на меня предупреждающий взгляд, и позволил своей жене уладить этот вопрос самой. К моему облегчению, она как можно мягче заявила Элис, что хотела бы, чтобы этот вечер мы провели только нашей семьёй.

Я знал, что Эсме не согласна со мной, но я был очень обеспокоен, что Элис слишком много времени проводит с мальчиком, которого почти не знает. Ей только исполнилось тринадцать, и мне совсем не хотелось признавать, что моя маленькая девочка стала уже подростком. Но, к сожалению, от меня здесь ничего не зависело.

— Элис и Джаспер - парочка... – нараспев подразнил сестру Эммет, в результате чего угол рта Эдварда слегка дёрнулся вверх, но когда он заметил, что я смотрю на него, его лицо тут же потемнело, и он сосредоточился на своей еде.

Я сдержал вздох и без энтузиазма отругал Эммета за то, что он дразнит свою сестру, но когда в комнате воцарилась гнетущая тишина, сразу же почувствовал себя виноватым. Я вовсе не хотел портить всем настроение, но, честно говоря, это было совсем не сложно сделать. Больше никто из нас не сказал ни слова.

Тишина была нарушена, когда Эдвард с шумом выдвинул свой стул, взял свою полупустую тарелку и молча встал. Быстро ополоснув тарелку, он поспешил к двери, словно хотел как можно скорее оказаться подальше от нас. Моё терпение было на исходе, и мне, вероятно, следовало промолчать. Но вместо этого я положил вилку на стол с большим шумом, чем намеревался, в результате чего все взгляды обратились ко мне.

— Куда спешишь? – потребовал я, досадуя на самого себя за то, что не могу сдержать резкость в своём голосе. В свою защиту скажу, что я очень устал, как физически, так и эмоционально. Последние несколько дней, по меньшей мере, были напряжёнными.

Эдвард взглянул на меня, и я увидел целый вихрь эмоций в его глазах: гнев, чувство вины, страх и боль - всё вперемешку, и моё разочарование его холодным поведением сразу же сменилось на сочувствие.

— Мы можем поговорить в моём кабинете, пожалуйста? – тихо спросил я, своим взглядом желая показать, что не злюсь на него, но что мне есть, что ему сказать.

Не сомневаясь, что я серьёзен, он что-то пробормотал в ответ, а затем, молча, последовал за мной из кухни. Как только мы оказались в моём кабинете, я сел и похлопал по месту на диване рядом со мной, но не удивился, когда он остался стоять у двери. Я вздохнул.

— Всё в порядке, сынок. Мы с Эсме понимаем, что ты не особо счастлив с нами. К сожалению, у нас нет большого выбора.

Он заметно сглотнул, но ничего не ответил. Я продолжил:

— Я уже объяснял тебе, что социальный работник вернётся сюда на следующей неделе, чтобы снова поговорить с тобой. Теперь я знаю, что ты чувствуешь себя некомфортно рядом с ней, но, Эдвард, боюсь, я ничего не могу сделать. У социальных служб есть правила, которым мы должны следовать, если хотим, чтобы ты оставался здесь, с нами.

Я увидел, как задрожала его нижняя губа, и что-то неразборчиво пробормотав, он быстро отвёл взгляд.

— Эдвард? – тихо спросил я, молча умоляя его открыться мне.

— Я хочу остаться, – всё ещё отказываясь смотреть на меня, прошептал он.

оОоОоОо

Положив трубку, я вздохнул и откинулся в кресле. Это не было для меня новостью - я знал, что Эдвард в течение многих лет не поддавался никаким курсам терапии, но только потому, что я был в курсе данной проблемы, вовсе не значило, что я с лёгкостью воспринимал то, что в очередной раз не было достигнуто никакого прогресса.

Временами я задавался вопросом: почему я так настаивал на том, чтобы он проходил через все эти сеансы терапии? Ведь дело не только в том, что он явно ненавидел их - он никогда не жаловался вслух, но это было очевидно, - я прекрасно понимал, что это не работает. Признавать это было больно, но это - правда.

Но я всё же не сдавался. Я верил, что в один прекрасный день найду терапевта, способного достучаться до Эдварда. Почти четыре года прошло, а он всё ещё не позволял никому прикасаться к себе. Иногда я чувствовал надежду, когда он со мной или Эсме делился какой-то информацией о своём прошлом, но это всегда длилось очень недолго.

Иногда его стены, которые он воздвиг вокруг себя, казалось, начинали рушиться, и я чувствовал, что мог подобраться к нему немного ближе. Я знал, что в некотором смысле Эдвард мне доверял, но этого никогда не было достаточно. Чтобы справиться со своими демонами, ему нужна была помощь, но самое грустное в том, что я был не в состоянии ему помочь. И просто не знал, что ещё могу сделать.

Я услышал, как открылась входная дверь, а затем с громким хлопком закрылась, что было верным знаком, что Эдвард вернулся домой. В последнее время он стал ещё более раздражённым, и я заметил, что даже Элис и Эммет в эти дни старались по возможности избегать его.

Эдвард уже начал подниматься по лестнице, когда я вышел из своего кабинета, предполагая, что, проигнорировав меня, он просто пройдёт мимо, но, к моему удивлению, он бросил взгляд через плечо и немного неуверенно остановился.

— Привет, – пробормотал он, проведя рукой по своим взлохмаченным волосам.

— Здравствуй, сынок, – кивнув, ответил я, увидев, как сузились его глаза. – Как прошёл твой день?

Он пожал плечами.

— Как всегда дерьмово.

Я просто кивнул, не желая упрекать его за неподобающие слова, потому что уверял себя, что это всего лишь этап жизни, который он сейчас переживает.

— Можешь уточнить? Я хотел бы услышать об этом.

Он бросил на меня скептический взгляд, и мне показалось, что на мгновение я увидел определённую решимость сделать именно так, как я просил, но затем выражение его лица ожесточилось.

— Почему бы тебе просто не спросить меня, что именно ты хочешь знать, и сэкономить нам обоим какое-то время?

Я покачал головой.

— Уверяю, я спрашиваю тебя только потому, что на самом деле интересуюсь и беспокоюсь.

Он закатил глаза.

— Тогда прибереги своё беспокойство для того, кто действительно в нём нуждается. – Когда я ничего не ответил, а продолжил просто смотреть на него, он стыдливо опустил глаза. – Прости, – пробормотал он.

— Всё хорошо, – я привык к колебаниям его настроения и вспышкам гнева, и временами мне казалось, что он осознавал это лишь тогда, когда становилось слишком поздно. Я мог с этим справиться, но вот в школе из-за такого поведения у него постоянно были проблемы.

Когда такие эмоциональные вспышки только начались, я был не очень обеспокоен. На самом деле я скорее испытал облегчение, потому что он, казалось, таким образом мог освободиться от накопившегося гнева. Но проходило время, и я понимал, что на самом деле это не приносит ему никакой пользы, так как его гнев с каждым днём становился лишь сильнее.

— Ты же знаешь, что я переживаю за тебя, – продолжил я, испытав облегчение, когда он после короткого колебания кивнул. – Я хочу, чтобы ты поговорил со мной, но не собираюсь тебя принуждать. Просто помни, что если тебя что-то беспокоит, ты всегда можешь прийти ко мне.

Он помолчал несколько секунд, его лицо выражало задумчивость, словно он всерьёз задумался над моим предложением. Но затем он отвернулся.

— Мне нужно делать уроки, – заявил он бесстрастным голосом, и я понял, что снова его потерял.

— Конечно, – я старался не показать своего разочарования, но это было нелегко. – Иди. Увидимся за ужином. – Он кивнул и, не говоря больше ни слова, побежал по лестнице.

оОоОоОо

— Привет, пап, – широко улыбнулась Элис, когда вбежала в комнату и плюхнулась на диван рядом со мной.

Я закрыл книгу, которую читал, и отложил её в сторону.

— Привет, милая. Как дела в школе?

— Всё супер! – Я улыбнулся её энтузиазму. Элис была единственной, кому нравилось проводить время в школе. Хоть я и подозревал, что это больше связано с неким мальчиком, чем с её занятиями. Моя улыбка немного увяла, хотя я постарался придать своему лицу самое добродушное выражение, так как Элис продолжила: – У меня появилась новая подруга. Это новенькая девушка, которая только переехала в Форкс.

— Это замечательно, – на этот раз моя улыбка практически отражала её. У Элис было мало близких друзей, что немного беспокоило меня, но она уверяла, что просто очень разборчива в том, с кем собирается общаться. Я знал только одну девушку (в которую был влюблён Эммет) - Розали Хейл, - но кроме неё Элис почти ни с кем не дружила.

Я как раз собирался спросить её о новой девушке, когда открылась входная дверь, и с хмурым видом в дом зашёл Эдвард. Его выражение лица полностью отличалось от счастливой физиономии Элис.

— Что-то не так? – осторожно спросил я, наблюдая, как, пройдя мимо нас, он направился к лестнице. Он пробормотал что-то похожее на "да, моя грёбаная жизнь", но я не был уверен, что расслышал его правильно. Бывали дни, которые, казалось, случались всё чаще и чаще, когда Эдвард напоминал мне бомбу с часовым механизмом, и я никогда не знал, что именно вывело его из себя.

Это уже пугало, каким враждебным он стал в последнее время. Ему было уже семнадцать, и он жил с нами на протяжении шести лет. К сожалению, его мятежное поведение с годами становилось только хуже, и в последние дни он, казалось, полностью вышел из-под контроля. Это глубоко ранило меня, ведь, наконец, я вынужден был признать, что ничем не смог ему помочь.

После того как Эдвард ушёл, в воздухе повис запах сигаретного дыма. Я вздохнул, надеясь, что мне это только показалось. На мгновение закрыв глаза, я вновь повернулся к Элис.

— Ты знала, что твой брат курит? – Виноватое выражение её лица лучше всего ответило на мой вопрос.

— Я не думаю, что он делает это часто, – сказала она, словно это могло заставить меня почувствовать себя лучше. Конечно, я полагал, что должен быть благодарен, что это были обычные сигареты, а не что-то посильнее. От промелькнувшей мысли о наркотиках и алкоголе, я почувствовал дрожь, пробежавшую по спине. В тот момент я уже знал, что этим вечером мне предстоит серьёзный разговор с Эдвардом, независимо от того, в каком он будет настроении.

Пытаясь на какое-то время избавиться от тревожных мыслей, я постарался обратить всё своё внимание на Элис и вернуться к тому разговору, который мы вели до того, как Эдвард вернулся домой.

— Ладно, расскажи мне подробней о своей новой подруге.

— Конечно, – её лицо снова просияло. – Я просто знаю, что мы будем лучшими друзьями, и что ты полюбишь её. Я пригласила её и Роуз провести в эти выходные девичник у нас, так что ты сможешь с ней познакомиться. Она, правда, очень хорошая, – она сделала паузу, чтобы отдышаться. – Да, и её зовут Белла.