Но в глаза я тебе смотреть не буду,
И опять, как пришел из ниоткуда,
Ты уйдешь, взяв с собой кусочек жизни,
Вновь умрешь, в ночи растворившись…

Ливень полосовал улицы, небеса гремели, молнии косо рассекали облака. На асфальте оставались лужи, пузырились и разрастались с каждой секундой. Майское небо разверзлось, решило выдать весь запас воды, который скопился там за последние теплые денечки. Струйки бежали по стеклу, дождь барабанил по железному козырьку с наружной стороны.

Ксения поёжилась от очередного раската грома, расправила занавеску и отошла от окна. Бабушка уехала на несколько дней в Ялту, решать какие-то вопросы относительно ее квартиры. Девушка осталась в гордом одиночестве.

Выходной день лениво подполз к половине. Заняться было совершенно нечем. Милке в общагу звонить бесполезно, всё равно толком поговорить не удастся – вахтерша потребует не занимать служебный телефон, подруга очередной раз сцепится с ехидной теткой, наживет себе лишние проблемы. Костя уехал на съемки в Одессу, до конца лета они вряд ли увидятся. Андрей же приходил без приглашения, занимая практически всё свободное время Ксении, отведенное для друзей, выкроенное между учебой, переводами статей и практики в редакции газеты.

Сегодня в такой дождь он вряд ли рискнет появиться, хотя, с него станется. Ничего не боится, любит совершать красивые поступки ради дамы. Есть в кого. Наследственность порой творила чудеса со степенными и рассудительными людьми. Девушка косо усмехнулась.

Как сын Вадима заполнил собой окружающее пространство, Ксения не поняла, не заметила, что стала скучать без их тихих бесед, во время возвращения домой, разговоров о планах на будущее. Андрей оказался верен своему слову, встретил ее на ступеньках университета. Встречи стали ежедневными. Парень быстро влился в компанию друзей, тем более, Костю он знал и любил с самого детства, а Мила, на удивление, даже не пыталась строить глазки, поняв, что у него интерес вполне крепкий и уверенный к хозяйке квартиры, где они собираются.

Меркулов пробовал что-то втолковывать и Андрею, завуалированно намекая, что с девушкой не всё так просто, а Ксении пытался объяснить, насколько мальчишка, - так он называл сына лучшего друга по давней привычке, - никогда даже не приблизиться к отцу. В итоге он внял мудрому совету Софьи Михайловны, отстал от молодых людей. Сама же бабушка лишь с грустью смотрела на внучку, но не делала никаких попыток помешать ей наладить хотя бы видимость нормальной жизни.

Связующая нить их первых встреч – Вадим Метлицкий – ушла на второй план. Ксении казалось, что Андрей является частичкой ее души, небольшим подарком, который оставил после себя Метлицкий специально для нее. Парень стал тем, кто способен согреть озябшую душу, вновь раскрасить бесцветную жизнь ярким цветом, предать ей множество оттенков.

Однако сейчас темное небо, набухшее чернотой грозовых туч, напомнило тот роковой день, который забрал у нее Вадима, перечеркнул жизнь на неровные половины, погрузил в беспросветную мглу. Апатия вновь окутала плотным коконом. Давно уже подобного не случалось.

Андрей сумел вытеснить ночь из сердца девушки, наполнил ее существование неким теплым светом, который когда-то дарил его отец. Но если Метлицкий был огромным солнцем, лучи которого опаляли, и Ксения сгорала в нем, будто птица Феникс, и вновь возрождалась из пепла, то его сын ассоциировался с лучиком, который просто освещал дорогу в потемках.

Девушка поежилась, видя в окне, как неровный сполох блеснул на небе, порвал черное полотно грозовых туч. Хотелось расплакаться навзрыд. Опять Вадим показался из глубин памяти и вновь растворился, рассыпавшись на осколки разрозненных воспоминаний. Ксения скучала по его прикосновениям, жарким объятиям, пьянящим поцелуям, ее тело требовало новых порций бесстыдных ласк, которые так щедро и откровенно дарил ей мужчина.

В ту осень, когда его не стало, она так надеялась, хотела, чтобы он остался в ней маленькой, крошечной частичкой, которая смогла бы дать вновь ему жизнь. Однако всё оказалось тщетно. Две недели задержки были вызваны стрессовым состоянием, потрясением, душевной болью. Когда Ксения немного пришла в себя после смерти Вадима, то спохватилась, решила проверить по календарику цикл. Глупая надежда появилась, отчаянно забилась, как попавшая в силки птаха и тут же погасла, спустя четыре дня.

Начавшееся кровотечение едва не сломило девушку окончательно. Она плакала, кричала, словно в агонии, звала Вадима, проклинала и умоляла остаться. Но опять она проиграла, осталась совсем одна. Истерика длилась долго, слишком долго, забрала все силы. Бабушка неотлучно сидела подле нее, молча перебирала волосы, гладила по голове, без слов выказывая поддержку. Если бы не она, то девушка сошла бы с ума от безысходности.

И вот теперь снова накатило, слезы жгли глаза, одиночество накинуло петлю, сжимало сердце намертво. Хотелось исчезнуть, растворится в небытие, чтобы не чувствовать, как тоска вцепилась мертвой хваткой в душу, не хочет разжимать челюсти.

Как не похожи вы, и все-таки похожи.
Всё остальное растворится в поцелуе…

Резкий и дребезжащий звук дверного звонка заставил Ксению подпрыгнуть на месте от неожиданности. Один длинный, два коротких. Кому-то не терпелось попасть к ней в квартиру. Девушка сморгнула слезинку. В глаза будто насыпали алмазной пыли, которая резала веки, разболелась голова.

Пытаясь натянуть на лицо маску беспечности, девушка распахнула входную дверь. На пороге застыл Андрей, промокший буквально до нитки. Он широко улыбнулся, протягивая девушке букетик цветов, похожих на незабудки.

- Вот! Это тебе! Не дал им погибнуть, - парень протянул чахлые цветочки, которых явно уже ничто не спасет. С его волос капала вода, но вид при этом был донельзя довольный.

- Андрюшка! Ты с ума сошел, - девушка втянула его в квартиру, взяла злополучные цветы. – Под таким дождем и собака на улице не появится, а тебя на подвиги вечно тянет.

- Ксюша, не будь такой серьезной, тебе не идет, - отбился Андрей. – Нравится подарок?

- Очень, - девушка критически осмотрела цветы.

Кроме гвоздик, которыми ее баловал бывший жених, успевший стереться из памяти, как неровный след на песке, больше никто ее букетов ей не дарил. Нет, Вадим, конечно же, отдавал ей все запасы флористики, которым его одаривали поклонницы, но это не считается.

- Вот и отлично, - парень вновь улыбнулся. Выглядел он при этом трогательно, и Ксения смягчилась, не стала высказывать, что любит цветы на клумбах, а не в вазах, где они умирают через сутки.

- Проходи и раздевайся. Еще не хватало, чтобы у тебя воспаление легких началось.

Девушка прошла на кухню, сунула букетик в первую попавшуюся вазочку. Затем подошла к Андрею, который стоял по-прежнему в узком коридоре, мешкал, никак не хотел избавляться от промокшей рубашки, правда, верхнюю куртку все же снял, аккуратно повесил на вешалку у входной двери. Ксения взяла его за руку, буквально втащила в ванную.

- Андрюш, это не шутки. Воспаление легких – опасное заболевание. Давай, рубашку хотя бы сними.

- Желание дамы – закон, - парень косо ухмыльнулся, и Ксения непроизвольно дернулась от его интонации.

Когда он пытался балагурить, то сходство с отцом было поразительным. Голос моментально менялся, приобретал те самые бархатные нотки, которые буквально скользили по коже, грозились взять в плен.

Андрей медленно расстегнул пуговицы на красной рубашке с коротким рукавом, которая была мокрой, впору выжимать. Он положил ее в раковину, выжидательно посмотрел на девушку. Она протянула ему полотенце. Парень взял его в руки, все еще неотрывно глядя на Ксению, замершую в оцепенении, не зная, как реагировать на то, что осталась с ним впервые в интимной обстановке.

Ванная в ее квартире не была типовой клетушкой, но, тем не менее, пространства явно не хватало. Рослый Андрей занимал чуть ли ни половину комнаты, и девушка немного подвинулась к двери. Его темные волосы влажными прядками прилипли на лоб, и парень дернул головой, чтобы они не закрывали глаза. У Ксении сердце застыло, она поморщилась, чтобы отогнать непрошеный образ, который, как оказывается, всегда будет незримой тенью разделять ее и других мужчин, решивших появится в ее жизни.

Андрей невозмутимо вытерся полотенцем, взъерошил волосы, расправил их кое-как ладонью, даже не глядя в зеркало, висящее справа от него. Ксения же наблюдала за ним из-под опущенных ресниц, понимая, что в присутствии парня не испытывает ничего даже отдаленно похожего на ту гамму эмоций, которые захлестывали ее, когда рядом с ней находился Вадим. Его сын был хорошо сложен, с развитой мускулатурой, твердым прессом, на него было приятно смотреть. Конечно же, среди его однокурсниц есть те, кто просто не дают ему прохода. Первый красавец факультета, как-никак.

Но от Андрея не исходила волнами та сила, которая заставляла девушку сгорать, словно ведьма на костре, от одного лишь взгляда, брошенного вскользь, когда Метлицкий расстегивал черную рубашку. Воспоминания воровато прокрались в разум, подсунули картинку: Вадим курит на балконе, она рассматривает его спину, джинсы, приспущенные на талии, влажные темно-русые волосы. Ей хочется прикоснуться к нему, провести пальцами по коже, ощутить тонкое покалывание. В горле тот час стало сухо.

Ксения еще раз посмотрела на Андрея. Тот немного смутился, протянул ей полотенце. С его волос по-прежнему капала вода, текла по плечам и оставляла влажные дорожки на коже.

- Вот теперь я спокойна за твое здоровье. Что за гусарская выходка? В дождь приехать не на такси, а на метро, да еще притащить цветы, купленные у какой-то бабульки в переходе, - нашлась девушка, понимая, что молчание затянулось.

- Это наследственность, Ксень. Отец наградил. А вообще-то, я хотел тебя поразить, - пробормотал Андрей, подарив девушке странный взгляд. Ей показалось, что он затаил дыхание, когда она подошла поближе, стерла полотенцем дорожку капель с его плеч.

- Удалось, - хмыкнула девушка, шутливо толкнув его ладонью по макушке. – Поразил ты меня безрассудством и наплевательским отношением к здоровью. Вот если ты заболеешь, то мне придется возле тебя сидеть.

- Еще скажи, читать сказки на ночь, - хмыкнул парень. – Ксю, какого черта ты иногда ведешь себя, будто моя мама?

- Я тебя старше, - выкрутилась она.- Мой долг заботится о более младшем товарище.

Вопрос резанул по сердцу острым клинком. До сих пор Андрей ей казался младшим, милым, беззащитным. Братом, другом, сыном мужчины, с которым она провела год своей жизни. Он был близким, понятным, таким родным. Девушка испытывала к парню безмерное чувство благодарности за то, что не бросил ее одну, помог пережить самую страшную зиму, которая буквально поселилась в ее душе, выстудила все чувства, кроме острой боли и тоски.

- На какие-то два года. Смешно, Ксюш! Не убегай от меня. Хватит. Скажи честно, я тебе хоть немного нравлюсь? - задал Андрей в лоб вопрос, к которому обещал не возвращаться с их встречи в заснеженном парке.

- Андрюш, ну ты же знаешь, - девушка предпочла не отвечать, вместо этого отвернулась к крючку, повесила полотенце, а когда развернулась, то уткнулась носом в плечо парня.

Он был практически на полголовы выше. Ксения вздрогнула, когда он робко попытался положить руки к ней на талию, чтобы притянуть к себе. Она замерла, стараясь разобраться в своих чувствах. Ничего не происходило. Андрей выжидал, приблизив лицо к ее макушке, его теплое дыхание немного щекотало кожу.

Девушка же не чувствовала ровным образом ничего. Ее тело не бросало в жар от прикосновений, сердце не билось о грудную клетку, не просилось на волю. Ни одного электрического разряда не пробежало вдоль позвоночника, как это обычно бывало, стоило лишь двум синим бездонным озерам пристально посмотреть на нее.

Не выдержал первым Андрей. Он аккуратно провел тыльной стороной ладони по ее щеке, убирая непослушную прядку за ухо. Ксения судорожно сглотнула противный ком, образовавшийся в горле, перевела взгляд на парня. В его голубых глазах застыло смятение. Ему явно было неловко, но он не убирал руку с ее талии, в тоже время боялся продвинуться вперед, крепко прижать к себе.

Повисла пауза. Казалось, время лениво барахтается, словно муха, угодившая в паутину, никак не может выпутаться, и оттого секунды растянулись, став резиновыми.

- Ксюш, - прошептал Андрей, - не отталкивай меня, пожалуйста.

Девушка закрыла глаза, пытаясь понять, чего же ей хочется на самом деле. Она растерялась. Парень ей нравился, она уважала его, как хорошего друга, сына Вадима. Но в тоже время, ей хотелось согреться, получить толику того тепла, которым так щедро делился с ней Метлицкий. Ее телу хотелось вновь хлебнуть огня, текущего по венам, едва он касался губами ее кожи. Однако вихрь не подхватывал ее, не давал истомы и трепета, тихого томления. Цунами не обрушивался, не увлекал за собой в пучину удовольствия.

Ксения закрыла глаза и просто ждала, что же будет дальше. Нежные, мягкие губы нашли ее приоткрытый рот, робко коснулись. Ожидание затянулось. Из глубин памяти всплыли уверенные мужские жесты, глубокие и властные поцелуи, дающие изведать запретный плод страсти, крики и стоны, ногти, вонзающиеся в кожу на пояснице, собственнические поглаживания по спине ладонью…

Калейдоскоп из цветных картинок обострил заснувшую на долгое время чувствительность, тело ожило, природа требовала наверстывать упущенное. Ксения сдалась, но, как оказалось, напрасно. Андрей, разглядывал ее, нежно водил пальцами по щеке. Девушка положила руки ему на грудь, провела ладонями вверх, не ощущая знакомого покалывания. Парень вопросительно посмотрел на нее, и тут нервы сдали, знакомая тоска и черная меланхолия накрыли, будто покрывалом.

Ксения оттолкнула его, выскочила из ванной, захлебываясь рыданиями. Она забежала к себе в комнату, упала на кровать, ударила по ней кулаком. Пружины жалобно скрипнули. Девушка лежала ничком, плакала, будто ребенок, навзрыд, не пытаясь остановиться, успокоиться. Сил больше не было держаться. Острая тоска вновь пронзила жалом сердце, связала по рукам и ногам путами. Вадим не вернется и никому не по силам его заменить.

Не успела понять, что происходит, как почувствовала, что ее отрывают от подушки, сильные руки сдавливают, будто в тисках. Не отдавая себе отчета в том, что она делает, Ксения прижалась к горячему телу, медленно успокаиваясь. Она не открывала глаз, не стирала слез, чтобы не спугнуть призрак, чтобы не потерять ту ниточку, которую ей давало воображение. Она так скучала, так ждала, и вот он…

Отрезвляюще подействовал запах. Горький мед вместо терпкого бергамота. Новый, теплый и пока еще чужой. Молодое сердце уверенно гонит кровь по венам. Оно пульсирует по-другому, не дарит тот привычный мерный стук, под который так нравилось закрывать глаза и считать его удары, погружаясь в сон. Еще одна новая порция боли, подаренная разыгравшимся воображением, подхлестываемая безудержной тоской.

Ксения устало открыла глаза. Андрей провел рукой по ее волосам, бережно поправил бретельку на майке, упавшую с плеча, стер мокрые дорожки на щеках.

- Ксюш, прости, - тихо пробормотал он.

- Это ты прости, - девушка шмыгнула носом. – Веду себя, как законченная истеричка. Андрюш, дело не в тебе, ты очень хороший, правда, просто я…

Вместо ответа Андрей нашел ее губы, нежно коснулся своими губами, не пытаясь углубить поцелуй. Ксения раскрылась ему навстречу, и он осмелел, его язык проник ей в рот, принялся томно ласкать ее нёбо. Девушка не стала сопротивляться, доверилась парню, который аккуратно уложил ее на кровать, сам прилег рядом.

Спустя пару мгновений, которые показались часами, Ксения прервала поцелуй, тихо прошептала:

- Андрей, не надо, не сходи с ума. Я могу обидеть, сделать больно, ты многого обо мне не знаешь… Я тебя старше…

- Мне нужна только ты и никто больше, - упрямо сказал парень. В его небесных глазах застыла решимость. – Если ты не хочешь, то ничего не будет, обещаю, - смягчившись, прошептал он. – Ксюш, пожалуйста, не бойся, разреши мне…

И девушка сдалась, понимая, что всё поздно. Слишком далеко зашло ее стремление увидеть Вадима в этом привлекательном мальчишке, который верит в идеалы. Придумал себе светлый образ. Тем лучше. Быстрее разочаруется и исчезнет из ее жизни, чтобы больше своим видом не бередить раны, так и не затянувшиеся на сердце.

Андрей вновь приник к ней в нежном поцелуе. Размеренный ритм не захлестывал разум, не давал Ксении счастье забыться и отпустить себя на волю, стать свободной от воспоминаний, роившихся в мозге, как пчелы вокруг улья. Она положила ладони на плечи парня, медленно переместила их на спину.

Андрей осмелел, углубил поцелуй, но по-прежнему лежал рядом с девушкой, не придавливал ее тяжестью тела, которую хотелось ощутить. Спустя несколько минут, парень оторвался от нее, пытаясь выровнять сбившееся дыхание. Его глаза потемнели, приобрели оттенок темных морских глубин, но при этом ни на йоту не приблизились к насыщенному цвету индиго, который так жаждала увидеть Ксения.

- Скажи, что хочешь, - прошептал Андрей, склоняясь над девушкой, покрывая ее лицо быстрыми и невесомыми поцелуями.

- А разве ты не видишь? Зачем спрашивать? – она едва сдержалась, чтобы не усмехнуться.

Тактичность в такой момент едва всё не сгубила. Вадим едва ли был такой обходительный даже в двадцать лет. Он приходил, брал, не спрашивая. По праву победителя, воина, заполучившего очередной трофей в схватке. Ксения привыкла отдаваться ему так, словно в последний раз, без лишних раздумий, обнажая нервы и вычеркивая все мысли за ненужностью.

- Я хочу, чтобы ты не жалела потом об этом, - парень продолжил целовать ее лицо, медленно спускаясь к шее, бережно касаясь кожи, как будто боялся сделать больно.

- Не буду жалеть, Андрюш. Главное, чтобы ты потом не пожалел, - проронила девушка.

- Никогда, - жарко прошептал Андрей, целуя ее закрытые веки.

- Тогда поцелуй меня, по-настоящему.

Андрей вновь нашел ее губы, начал томно исследовать ее рот, медленно пробуждая желания от длительной спячки. Ксении показалось, что какая-то неведомая сила толкнула ее вперед, она вцепилась в парня руками, принялась направлять его, сама задала темп поцелую, который вдруг стала набирать обороты. Они оторвались друг от друга, пытаясь отдышаться, и вновь приникли, словно путники в пустыне, не пившие воды несколько дней. Поцелуй все больше распалял желания, и девушка поняла, что цепляется за Андрея, как утопающий за соломинку, она хочет вновь ощутить себя живой, нужной, желанной. Ей было так холодно всё это время, а сейчас медленно, но верно, те жаркие волны, которые дарили ей сладкие моменты удовольствия, вновь заполняют всё естество.

Она позволила рукам парня беспрепятственно проникнуть под одежду, бережно коснуться затвердевшего соска. Помимо воли томный стон вырвался на свободу. Он послужил сигналом для Андрея. Парень медленно стянул с нее майку, бросил на пол, расстегнул заклепки на джинсовой юбке-трапеции. Оставшись в нижнем белье, девушка вдруг испугалась того, что происходит, хотела остановиться, запротестовала. Она дернулась, но было уже слишком поздно. Белые трусики и бюстгальтер были бережно сняты и отправлены к остальному вороху одежды.

Андрей смотрел на нее, не мигая, его потемневшие небесные глаза блуждали по телу, рассматривая, будто лаская, каждый изгиб, каждый сокровенный уголок. Девушка не чувствовала ни капли стыда, смущения, неловкости. Вадим смог приучить ее к мысли, что она красива, желанна и нет нужды быть напускной скромницей, тем более в момент близости.

- Ты прекрасна, - прошептал он, склоняясь над девушкой, опаляя дыханием кожу. Его губы принялись ласкать живот, подбираясь к груди.

Ксения схватила ртом воздух, когда Андрей облизал сосок, успевший сжаться в комочек и требовать более насыщенной и чувственной ласки. Внизу живота уже успела разлиться сладкая истома, ждущая, когда же ей будет разрешено запульсировать в такт вместе с биением сердца.

Девушка помогла избавиться Андрею от джинсов, позволила лечь сверху, вновь попыталась забыться и раствориться в поцелуе. Но насмешница-память не хотела оставлять жестоких шуток. Вновь слайды из прошлого двухлетней давности замелькали, не смотря на то, что Ксения пыталась сосредоточиться лишь на том, что происходит с ней в этот момент. Однако другие умелые губы дарили ей неописуемые ощущения, сильные руки ласкали тело, а резкие движения внутри заставляли кричать, умолять, просить еще.

Ксения судорожно вцепилась в Андрея, не заметила, как ее ногти впились в его кожу. Она обхватила его ногами, тем самым подтолкнув его к более решительным действиям. Оказавшись внутри, парень начал двигаться в ней медленно, томно, не давая желанной разрядки. Девушка забросила ноги ему на спину, подхватила ритм, начала свои движения, желая, вновь почувствовать те резкие выпады, которые были привычными и такими необходимыми, будто воздух.

Андрей глухо застонал, усилил темп, а девушка зажмурилась, прокусила губу буквально до крови, чтобы не застонать другое имя, чтобы не умолять другого мужчину подарить ей долгожданное удовольствие, ощутить теплые волны оргазма, накрывающие словно шквал. В какой-то момент Ксении показалось, что все происходит не с ней, не здесь и не сейчас. Она унеслась далеко-далеко, а рядом с ней был тот, кто знает все чувствительные места на ее теле, тот, кто научил ее не бояться себя и своей сути.

Внутренние мышцы сжались, пульсация спустя пару секунд затихла, сердце застучало в висках, по телу разлилась слабость. Девушка замерла, Андрей все еще продолжал свои движения. Два последних резких толчка и он опустился на девушку, тяжело дыша. Ксения поняла, что противный металлический привкус во рту появился от крови. Она все же прокусила губу, чтобы не закричать и не позвать Вадима.

Тишина окутала комнату. В ней отчетливо слышалось тяжелое дыхание Андрея, мощное биение его сердца. Дождь продолжал шуршать за окном, но гром затих, как будто стыдился помешать происходящему.

Осознание того, что же она натворила, пронзило, словно острый стилет, вывернуло все чувства наизнанку. Ксению затрясло, она попыталась сдержать слезы, но безрезультатно. Андрей дернулся, принялся стирать мокрые дорожки, а девушке были противны его нежные прикосновения, ей была противна она сама, которая передала память мужчины, ставшего для нее целой вселенной

Она разрушила дружбу, не приобрела взамен ничего другого. Теперь ей будет неловко смотреть Андрею в глаза, теперь и он, разочаруется в ней, уйдет, чтобы сотворить себе новый идеал прекрасной дамы. Еще несколько минут назад девушке хотелось, чтобы сын Вадима исчез из ее жизни, чтобы не разрывал ее сердце на части, так напоминая отца.

Теперь же Ксения запуталась окончательно в себе, своей противоречивой натуре. Вадим не вернется, но и Андрей никогда не может стать тем самым Метлицким. Да, у них одна фамилия, да, первый подарил жизнь второму, но эти мужчины разные по своей сути. Вадим был единственным. Никто не сможет приблизиться и на миллиметр к нему. Даже его собственный сын.

Именно сейчас это сознание подарило девушке чувство гадливости по отношению к себе. Она подтолкнула лучшего друга к близости, пытаясь вернуть умершего любовника, стремясь вновь познать его ласки. Она была не с Андреем в эту минуту, а с его отцом. Это неправильно, нечестно по отношению к ним двоим. Но и правду сказать Ксения не могла. Не хотела. Боялась осуждения, страшилась презрения в дивных голубых глазах.

- Эй, Ксюш, не плач, не надо, - прошептал Андрей, вытирая слезы со щек девушки. – Прости, что сделал больно.

Ксения замерла, едва не застонала от бессилия. Неопытный мальчишка списал ее истерику на потерю девственности. Стыд обжег, больно стегнул плетью. Как же хорошо Андрей думает о ней! Определенно, она не заслужила такого отношения к себе. Хоть эту правду она скажет ему. Он должен быть избавлен от лишних иллюзий на ее счет.

- Не сделал, - глухо пробормотала девушка, переводя глаза на парня.

Ни один мускул не дрогнул, красивые губы не скривились в усмешке, глаза не потемнели от гнева или разочарования. Андрей хотел поцеловать ее, но Ксения увернулась.

- Ксюш, ты поэтому расплакалась? Глупая моя, мне всё равно, кто был первый. Главное, ты со мной, ты моя.

«Все равно говоришь? – с внезапной веселой злостью подумалось девушке. – А если я скажу, что первым был твой отец? Что я себе все губы искусала в кровь, лишь бы не позвать именно его, не простонать его имя, когда ты был во мне?» - и тут же она вновь устыдилась собственной реакции. Андрей ведь, действительно, ценит ее, относится с нежностью, принимает любую и не требует ничего взамен.

- Я не хочу об этом говорить. Спасибо тебе. Мне было хорошо, правда.

- Мне тоже, - спустя пару мгновений произнес Андрей. – Это был твой жених, поэтому вы расстались. Он не захотел жениться, - добавил утвердительно парень.

Ксения с изумлением посмотрела на него, лихорадочно решая, как же сказать правду, чтобы не травмировать, не ранить и не унизить. Но Андрей, очевидно, списал ее молчание на согласие и поверг в шок фразой:

- Выходи за меня замуж.

- Что? – она с удивлением воззрилась на парня. Тот упрямо тряхнул головой, убирая темные прядки, упавшие на лоб.

- Повторяю, Ксюша, - в голосе прорезался металл, которого не было еще секунду назад. – Выходи за меня замуж.

- Зачем? Андрюш, нам и так хорошо вместе.

- Но ведь, после…

- Ты, как порядочный человек, хочешь на мне жениться? Прикрыть чужой грешок? Очнись, Андрей! Вокруг полно женщин, растящих детей самостоятельно, выбирающих себе мужчин для приятного времяпрепровождения. К чему все усложнять? Зачем все эти условности? Плевать я хотела на мнение окружающих с высокой колокольни. Хватит с меня притворных улыбок и размышлений о будущем. Наелась я этого за три года, не представляешь.

- Мы занимались любовью, Ксюша. И я хочу, чтобы ты была моей женой. Не могу я без тебя, дурочка, - прошептал молодой любовник, пытаясь заглянуть ей в глаза. Но девушка пыталась не смотреть на него.

- Мы занимались сексом, Андрей. Надеюсь, ты мальчик взрослый, слышал такое слово? – отстраненно произнесла Ксения, поражаясь тому, что практически поменялась с Вадимом местами. Сейчас она – умудренная соблазнительница, а сын ее первого мужчины виделся неопытным и наивным мальчишкой, который пытался увидеть в их близости что-то возвышенное, светлое и чистое.

- Слышал, - буркнул парень, поднялся, принялся надевать джинсы. – Спасибо, что считаешь меня пацаном сопливым, Ксюха.

Андрей вышел из комнаты, хорошо хоть не хлопнул дверью. Досада вцепилась в сердце когтями. Девушке ничего не оставалось, как подняться с кровати, достать из шкафа короткий халатик, надеть его и попытаться загладить свои резкие слова пред парнем.

Дождь прекратился. Выглянуло солнце, небо постепенно приобретало цвет лазури, растворяя серую пелену облаков. Умытые деревья радовали глаз молодой листвой. Воробьи начали веселую перекличку. Майский день вновь пестрел и переливался яркими красками.

Андрей курил на балконе, стоя спиной к двери. Ксения подошла к нему, положила руки на плечи, коснулась губами щеки. Парень продолжал смотреть вниз, как рыжий кот пытается взобраться на дерево в попытке поймать ушлого и наглого воробья. Швырнув окурок в палисадник, где буйно цвели пионы, Андрей развернулся к девушке, хмуро посмотрел на нее.

- Прости, - тихо произнесла она. – Но я предупреждала, что могу обидеть. Андрюш, я не считаю тебя ребенком. Ты взрослый, рассудительный, такой хороший парень. Зачем тебе я? От меня одни проблемы.

- Ксюшка, какая же ты глупенькая, - он притянул ее к себе, даря свое тепло. Девушка закрыла глаза, вдыхала запах его кожи, который на мгновение стал родным и необходимым.

Поцеловав Ксению в макушку, Андрей прошептал:

- Люблю тебя, очень сильно. Хочу, чтобы ты стала моей женой, носила мою фамилию. Была только моей.

Сердце совершило кульбит в пятки, вернулось на место, бешено стуча и вырываясь из грудной клетки. Признание в любви стало для Ксении полной неожиданностью. Если раньше она считала, что сын Вадима решил сделать ей предложения из-за своих убеждений, воспитания, понятия о порядочности, то теперь ей стало невыносимо тоскливо. Влюбился парень, возможно, впервые. Как говорил его отец? Солнце за край мира упало? Но ведь его первый брак, основанный на подобных чувствах, быстро дал трещину, он ушел покорять иные горизонты, добиваться новых открытий. Мать Андрея любила его отца безусловно, даже сейчас скорбит по нему больше, чем вторая жена, и не стала удерживать, когда Вадим решил, что им пора расстаться. Понимала его натуру.

Но внутри Ксении совершенно нет подобных эмоций к парню. Он для нее по-прежнему самый близкий и родной человек. Частица Вадима, оставленная для нее, чтобы не был так одиноко и горько жить, идти вперед, исполнять данную клятву. Она же обещала, что не отправится вслед за ним. Выстоит, несмотря на чудовищную боль и звериную тоску.

Стать женой. Носить его фамилию. Быть Метлицкой. Слишком неожиданно. Непонятно. Она привыкла находиться рядом с Вадимом, когда он и не думал скрываться от окружающих. Половина московского бомонда знала, что у Метлицкого очередной головокружительный роман с молодой девчонкой, которая готова быть с ним, наплевав на жену, значившуюся лишь в паспорте. И эта роль девушку вполне устраивала. Зачем думать об условностях и мифическом будущем, если есть настоящий день и в нем Вадим – живой, такой горячий, настоящий, неистовый, бесшабашный, другой, не такой, как все мужчины. А теперь Андрей предлагает войти в семью, стать причастной к той запретной сфере, куда Ксения никогда не стремилась попасть.

- Ксюш, ты согласна? – вопрос вторгся в ее мысли, внес еще больше сумятицы. – Ты разу не отвечай, подумай. Мы подходим друг другу. У нас есть жилье. Можем жить хоть у тебя, хоть у меня. Без разницы. Ты уже заканчиваешь универ в этом году, мне осталось совсем немного. Я подрабатываю на телевидении. Один из всего курса. Меня возьмут туда, это вопрос решенный. Ты журналистка, не будет проблем с работой. У нас есть будущее, Ксюха. Нам не надо думать, как выжить. Моих родителей именно это погубило. Мы же совсем другие, сможем жить вместе долго. Не бойся. Я тебя не брошу, буду всегда рядом, смогу защитить. И самое главное – я тебя очень сильно люблю.

- А я тебя, - дрогнувшим голосом прошептала Ксения, прижимаясь к Андрею всем телом, дрожа, будто лист на ветру.

Она пыталась согреться, стать вновь живой, отправить на задворки память синий взгляд в обрамлении черных ресниц, горькую усмешку на губах. Закрыв глаза, девушка увидела Вадима, который смотрит на нее с неизбывной печалью, укором, косо ухмыляется, не скрывая своего разочарования.

«Какого черта?! Ты же сам хотел, чтобы я жила! Я лишь делаю то, что ты всегда хотел! Всегда так делала. Ты мне выбора не оставлял. Невозможно тебе сопротивляться, даже после смерти. Я обещала замуж выйти? Я это сделаю. Ты ведь не сказал, за кого именно. И твой сын – достойный выбор. Спасибо тебе за него. Если бы не ты, его бы вообще не было. Он добрый, хороший, благородный. Как герой фильма, после которого девчонки, будто одержимые, стали гоняться за тобой. Андрюшка не виноват, что никогда не станет тобой, как бы не пытался. Вадим, прошу, дай мне жить и не сойти с ума» - произнесла Ксения про себя, обращаясь к Метлицкому, как будто он был невидимым свидетелем разговора с Андреем.

Солнце померкло. Черная туча поглотила его свет, утробно заурчал гром. С минуты на минуты небо вновь решило заплакать дождем. Девушка поежилась. Андрей молча подхватил ее на руки, зашел в гостиную, сел на диван, не выпуская свою ношу из объятий.

- Ксюш, у нас всё получится. Вот увидишь. Мне никогда не было ни с кем так легко и хорошо, как с тобой.

- Ну-ну, Казанова. У тебя хоть до меня девушки были? – хмыкнула Ксения, и тут же спохватилась.

Но парень не обиделся, лишь самодовольно усмехнулся:

- А что бы ты хотела услышать? Имена, пароли, явки? Количество?

- Правду, - в тон ему ответила девушка.

- Были, - просто ответил Андрей, - а теперь никого не будет, потому что ты у меня есть.

- Не зарекайся. У мужиков природа другая. Это нам любить надо, а вам и любить, и хотеть. С женами любовь, а с другими – секс. Всё просто.

- Ксю! Да кто тебя научил таким глупостям? – вполне искренне изумился парень.

- Слышала один занятный разговор. Друг Кости Меркулова как-то с ним об этом трепался. Не надо, надеюсь, называть, кто это был?

Андрей рассмеялся. Ксения угрюмо посмотрела на него.

- Ксюш, да это у отца стандартный подход был к поклонницам, чтобы потом не бегали за ним. Можно подумать, он Аньку любил. Хотел, чтобы у него было самое лучшее, вот с ней и связался, а она уцепилась за него, как тот клещ – не отдерешь и щипцами. Ей известную фамилию и репутацию его подавай. Всё. А с другими… Такой жене верность хранить не обязательно. В монахи он не записывался.

«Уж я-то знаю», - хотела добавить Ксения, но тут же осеклась.

- Но я тебя люблю. Так ты согласна?

- С чем? Что Вадим не был святым апостолом, а мужиком живым со своими желаниями?

Андрей хмыкнул, прищурившись глядя на девушку.

- Я не об этом. Согласна за меня выйти замуж?

- А как же преклоненные колени, цветы, коробочка с колечком? – нервничая, Ксения вновь скатилась на колкости.

- Ведьма ехидная, - заявил Андрей, а у девушки оборвалось сердце.

Опять он бездумно говорит фразы, которыми сыпал его отец. Ей теперь всё время придется отделять образ Вадима от его сына, пытаться рассмотреть в молодом человеке что-то еще свое, помимо внешнего сходства с отцом. Но уверенность в ответе уже ожила в сердце, зацепилась, как рыбка за крючок.

- Да, - едва слышно произнесла девушка.

- Ксюха, - Андрей притянул ее к себе, принялся покрывать быстрыми поцелуями лицо, накрывая ее губы своими губами, забирая с собой в чувственный и жаркий мир, который она впервые узнала на этом самом диване, в духоте июньской ночи с тем, кто всё время призраком будет стоять между ней и своим сыном. И Ксения сдалась, позволила себе раствориться в не очень умелых, но таких искренних и чувственных ласках.

ФОРУМ

Источник: http://robsten.ru/forum/75-1805-1