Глава 19. Яд.

Были мне мученья горьки как сода;

Ими я тебе заплатил долги,

И хочу увидеть в теченье года,

Как от злобы сдохнут мои враги.

Боль в меня вгрызалась змеей голодной,

Я топил печали в дурной крови --

И хочу, чтоб ангел с душой холодной

Отравился ядом моей любви.

Канцлер Ги – Рождественская

- Нам нужно расстаться, Артур. Я люблю другого.

Савицкий несколько секунд сверлил ее странным пронзительным взглядом, от которого у Оли мурашки побежали вдоль позвоночника. Но она не успела испугаться или пожалеть о поспешности своих слов, потому что Артур лишь хмыкнул, вздернул брови, развернулся и ушел вглубь квартиры. Ольга услышала звон стекла и слова:

- Проходи что ли, кис. Чего как не родная в дверях топчешься?

Она последовала за ним, словно в оцепенении. Артур стоял посреди большой гостиной у столика с напитками, плеская в стакан старый добрый виски. Он был расслаблен и до ужаса спокоен.

- Ты слышал, что я сказала? – аккуратно спросила Оля.

- Слышал – не глухой. Выпьешь со мной?

- Нет, спасибо.

- Выпьешь, - проигнорировал он ее отказ, собственно, как и заявление о расставании.

Оля приняла стакан, решив не раздражать его упрямством, но пить не стала. Артур же опрокинул порцию в горло разом, налил себе еще. Ольга подумала, что сейчас он начнет накачиваться вискарем, чтобы избежать разговора, но опять ошиблась. Савицкий не спешил прикончить следующую дозу. Он развалился на диване, грея в ладони стакан и изводя Олю понимающей улыбочкой.

- Детка, присядь. В ногах правды нет, - пропел Артур все тем же сладким голосом.

- Черта с два, - психанула Князева, хлопнув стаканом о столик, у которого так и стояла. - Я не собираюсь играть в твои игры, Савицкий.

- Правда что ли? – продолжал посмеиваться он, явно забавляясь ее нервами.

- Правда, - рявкнула Оля и направилась в сторону выхода.

Она и пары шагов не успела сделать, как Артур вскочил, схватил ее за руку, больно дернул, толкая девушку на диван.

- Ну, окей. Тогда давай поиграем в твою игру. Расскажи мне, красавица, кого ты любишь? Почему бросаешь меня? – кривлялся он, изображая лицом неземные страдания. - Давай, малыш, скажи это. Назови мне имя.

- Какая разница? – прошептала Оля, понимая, что вот сейчас самое время начинать бояться.

- О, ты же понимаешь, что есть разница, потому что это Гриша, мать его, Бенедикт.

Девушка уставилась на Артура во все глаза, едва ли уговаривая себя не дрожать от изумления и страха.

- Ты знал? – только и выдохнула она.

- Ну, конечно, я знал, Оль. Совсем за идиота меня держишь? Да все знали, что ты с ним потрахивалась весь этот год, - наконец повысил он голос, выдавая свою ярость. - Ну чего ты вся съежилась? Расслабься.

- Прости, - прошептала Оля, прикрывая глаза.

- Прощаю, - великодушно ответил Артур, чуть склонив голову.

- Но… - начала было девушка, совершенно сбитая с толку от его слов и перемен настроения.

- Но что? – перебил Савицкий. - Ты же прощала всех моих девок. Почему бы мне не оказать тебе ответную любезность?

- Ты же ненавидишь его.

- А ты, видимо, любишь без памяти?

- Люблю, - смело кивнула Князева, не пряча глаз.

- Только, видимо, это не очень взаимно, да, детка?

Ольга не ответила, лишь закусила губу и сжала кулаки, потому что крыть ей было нечем. А Артур продолжал:

- Если бы он тебя любил, Оль, то не отпустил бы сюда одну. Возможно, позволил бы самой решить такую проблему с любым другим, но не со мной. Я же садист и убийца, ага? А Бен у нас воплощение благородства в сияющих латах. Одна беда – трусоват. Опять кинул тебя, да?

- Опять? – переспросила девушка, чувствуя, как все органы сжались от страшной догадки.

- Опять, - повторил Артур, явно довольный собой, расхохотался. - Я так и думал, что и тогда именно он тебя бросил.

- Ты… Ты знаешь? Ты помнишь? Все это время ты помнил меня?

Савицкий улыбнулся убивающе нежно, подошел к дивану, присев рядом. Он убрал ей за ухо волнистый локон, ласково погладил по щеке. Ольга отшатнулась.

- У меня отличная память на лица, моя девочка. И уж точно я не смог бы забыть невинную красоту, которую привел Бен на вечеринку. Это было весьма смело с его стороны и очень глупо.

- Почему ты не сказал мне? Когда мы встретились снова?

- Почему ты не сказала? – вернул он ей вопрос.

- Я пыталась, но…

- Но как-то плохо пыталась, да? – снова засмеялся Артур.

Он встал, взял со столика сигареты и закурил. Оля приняла это за дурной знак. Артур редко курил в доме. Иногда смолил в кабинете, когда напарывался с приятелями и ленился тащиться на балкон. Он вообще редко курил и не любил, когда это делала Оля.

Затянувшись несколько раз, Савицкий продолжил:

- Я не виню, тебя, Оль. Как-то глупо было бы тебе тогда откровенничать. Привет, как зовут? Артур. А я Оля, помнишь, тогда в клуб приходила с твоим врагом? Когда? А года четыре назад, - ерничал Артур, проигрывая диалог по ролям. - Идиотизм.

Он снова засмеялся и долго не мог успокоиться, повторяя придуманные фразы по нескольку раз. Между приступами смеха Артур докурил и выпил, чтобы снова наполнить стакан.

Ольга сидела на диване не жива не мертва. Она пыталась осознать, что все это время Артур знал, кто она, знал, что она связана с Гришей, знал, что она не случайно нашла Север. Он знал, все знал. И когда между прочим в разговорах упоминался Бен, он знал и следил за ее реакцией. Когда Стейна представляла ей Бена на пиру, он знал. Когда они с Беном стали общаться, словно друзья, он знал. Когда тащил ее за косу, выдрав из битвы с Беном, он знал. Когда трахал ее у дерева, он знал.

- Отлично сыграно, Кеннет. Поздравляю, - проговорила Ольга бесцветным тоном.

- Сыграно? Ты думаешь, я играл? – вдруг взвился он, мгновенно переменившись в лице.

- А разве нет?

- Ох детка… - протянул Артур разочарованно.

Он потер переносицу, опустился на колени рядом с диваном, взял в ладони Олины руки. Она попыталась вырвать их, но Савицкий сжал крепко, не позволяя.

- Ты права, кис, - начал он, глядя на нее снизу-вверх, пронзая взглядом, словно тысячью мечей. - В тот вечер на концерте я едва ли не орал от счастья. Удача послала мне тебя или провидение, не знаю. Но ты была там и смотрела на меня. Та, от которой мой враг не мог оторвать глаз. Та, которую он увел, едва она взглянула на меня. Только теперь ты была одна, без него. Каким мудаком надо быть, чтобы отпустить тебя?

- Артур, - пискнула Оля, не желая слышать его голос, такой чувственный и нежный.

Она снова попыталась отдернуть руки, но он продолжал держать ее и говорить.

- Да, я хотел сделать тебя своей игрушкой, ручным зверьком. Я хотел, чтобы он видел тебя со мной и корчился в судорогах, ненавидя себя. Я хотел сам привести тебя на Север, хотел тренировать, заточить, словно клинок. Хотел, чтобы ты пошла против него. А ты бы пошла, Оль. Ты же ненавидела его не меньше, чем я.

- Да, - выдохнула она, прикрывая глаза на мгновение.

Артур довольно улыбнулся. Он отпустил ее руки, которые безвольными плетьми упали на колени девушке. Савицкий встал, прикурив вторую сигарету, сделал глоток и повернулся спиной, выдерживая паузу.

- Почему? – прохрипела Ольга, понимая, что совершенно запуталась. - Почему ты не сделал этого? Я же смогла бы. Я хотела…

- Я не смог, Оль. Я не хотел. Ни хрена я не хотел, только тебя. Нам ведь было классно, кис. Без всей этой ебатни северной, только ты и я. Ведь было?

- Артур, - позвала она его, но Савицкий не обернулся.

На ватных ногах Ольга встала, подошла к нему, нерешительно подняла руки, чтобы обнять сзади за талию. Но едва она прижалась к его широкой спине, Артур отстранился.

- Я знаю, тебе было хорошо со мной. Но вот беда – недостаточно. Ты бредила Севером. Твои тренировки, все эти книги, намеки… - перечислял он. - Видит бог, я пытался оградить тебя, Оль, но ты на редкость упертая сука.

Девушка отошла от него, словно ошпаренная ядом тона и слов.

- Тебе было похер, что я против, - продолжал Артур, все больше закипая. - Тебе похер, что я не желаю видеть тебя в боях. Тебе похер на любое мое слово, черт подери. Но даже с этим я смирился. Тебя ведь невозможно контролировать через запреты, ты в курсе?

Ольга только покивала. Она действительно не выносила категоричных отказов, всегда поступала наперекор.

- Знаешь, я думал, что обосрусь от страха, когда ты впервые вышла на спарринг. Нет, я понимал, что тебе подобрали откровенного слабака, но… Видеть оружие, направленное против тебя – это слишком… слишком для меня.

Девушка вздрогнула, понимая, к чему он ведет.

- Поэтому ты… - проговорила она несмело, - когда мы с Беном бились…

- Он один из лучших. Не выношу этого мудака, но мечом он вытворяет что-то невообразимое. И ты… девчонка, черт подери. Маленькая, слабая…

Не взирая на взвинченные нервы и горечь, которая сжигала ее изнутри, Ольга не смогла снести такого. Она была готова каяться во многом, потому что действительно часто поступала с Артуром мерзко. Но слушать от него речи о слабости и уязвимости было сильнее ее.

- Бен сам тренировал меня. Если бы ты хоть раз позанимался со мной, то знал бы, что я, может, и не лучше тебя и его, но вполне в состоянии держать удар даже от умелого воина, - выплевывала она слова, задрав нос.

Артур наконец повернулся к ней. Его верхняя губа дрожала от едва сдерживаемой ярости.

- Он – что? – переспросил Савицкий.

- Что слышал.

- Повтори! – рявкнул Артур.

- Мы не только трахались. Он тренировал меня. Он заточил меня, как клинок, который я направила против него. Он сам прекрасно исполнил твой план. Он принял меня, Артур, понял меня. А ты так и не смог.

Савицкий размахнулся и изо всей силы запустил пустой стакан в стену. Ольга даже глазом не повела. Но, видимо, эта вспышка погасила его гнев, и Артур снова выглядел спокойным, почти равнодушным. А Оля напротив – завелась.

- Думаешь, я просто так приму то, что ты сделал? Мне плевать, что тобой двигало, Артур. Страх, ревность, злость – плевать. Без разницы. Ты выебал меня на потеху публике, чтобы показать, какой ты крутой, чтобы показать, какая я жалкая и слабая. И знаешь, тебе удалось. Я поняла, мне не место в Ястребах, только не в клане, где ты Командир. Я приму посвящение и стану Волком.

Ольга ждала, что он рассвирепеет, снова что-нибудь кинет, разобьет, пнет, может, даже ударит ее, но с лица Артура словно водой смыло все эмоции, оставив лишь все ту же убийственную нежность.

- Мне плевать, - развел он руками, чуть улыбаясь. - Мне все равно, Оль. Волки-Ястребы. Русичи-варяги. Москва-Питер. Плевать. Можешь хоть буддизм принять – плевать.

- Но…

- Ты – моя, а на остальное – плевать, - закончил Савицкий, не дав ей вставить слово.

Оля медленно покачала головой, отрицая его утверждение.

- Нет, Артур. Я не твоя. Больше – нет.

- Ошибаешься, - процедил он сквозь зубы.

И Оля поняла, что действительно ошиблась. Артур мог принять многое, но не категорический отказ принадлежать ему. Это было видно по налитым кровью глазам, упрямо сжатым губам и напряженным скулам.

- Ты моя, Оль. Мы принадлежим друг другу. Неужели тебе это неясно? Ты нужна мне не меньше, чем я тебе. Где Бен, когда он так необходим тебе сейчас? Что он вчера наплел? Наобещал с три короба и свалил?

- Да, - выкрикнула девушка, ненавидя правду, которой так умело козырял Артур.

- И ты приехала ко мне.

- Да.

- Потому что я – твоя опора, детка. Я был с тобой, когда тебе было так одиноко. Я вернул тебя к жизни. Со мной ты снова стала собой. Да? Ну попробуй, возрази мне!

- Не могу, - задыхалась Оля, понимая, что он тысячу раз прав.

- И я не могу… Не могу без тебя.

Артур взял ее лицо в ладони, заглянул ей в глаза, в очередной раз обжигая нежностью и… любовью.

- Я лучше с тобой, Оль. Ты всего меня перекроила и даже не заметила. Я люблю ездить с тобой на Север. Люблю танцевать с тобой. Люблю то чувство, когда готов взорваться, а ты одним прикосновением успокаиваешь мою ярость. Люблю заниматься с тобой сексом. Люблю, когда все видят, что ты моя. Я люблю тебя, Оль.

- Артур, - простонала она, зажмуриваясь, не в силах принять лавину его чувств.

- Посмотри на меня, не смей закрывать глаза.

Она послушно взглянула на него. Залепетала, словно умоляя:

- Но я не люблю тебя. Я люблю…

- Бена? Гришу? Люби хоть черта – мне все равно. Это даже хорошо.

- Что? – она терялась от его слов, совершенно запуталась.

- Если бы ты меня любила, то вряд ли терпела бы всех моих шлюх, все мои заскоки и заморочки. Я не тот парень, которого любят. Но я нужен тебе. Ты пришла ко мне сегодня и не чтобы расстаться, а потому что здесь твое место – со мной.

Ольга молчала. Артур знал ее слишком хорошо. Он чувствовал ее девичьи страхи, понимал, что одной ей быть невыносимо. И во многом он был прав, но лишь в одном ошибался. Ее место было где угодно, но не с ним. Не теперь. Однако Князева тоже достаточно хорошо изучила своего бойфренда за эти годы, чтобы понять: он не примет отказ. Артур Савицкий не тот человек, чтобы так просто согласиться с истиной, которую не желает принимать. Он скорее заставит солнце светить 24 часа, если ему будет неугоден закат.

Поэтому, когда губы Артура приникли к ее рту в слишком сладком мягком поцелуе, Оля не отстранилась. Он целовал ее долго и нежно, словно уговаривал, показывал, сколько радости и тепла может ей дать. Оля верила ему, но это уже было неважно.

- Ты устала, - проговорил Савицкий, наконец, насытившись ее губами. - Давай уложу тебя в постель.

Она испуганно взглянула на него, и Артур поспешил объяснить:

- Просто спать, детка. Ты измотана, нужно отдохнуть.

Ольга сглотнула, припомнив похожие слова и то, что за ними последовало. Они разругались в пух и прах после того, как она выследила его на Севере. Тогда Артур тоже проводил ее в спальню, уложил в кровать и дал таблетку, уверяя, что это просто снотворное. Но в итоге Оля проспала 20 часов, а потом еще пару дней у нее трещала голова и клонило в сон.

Пока они шли по коридору до спальни, у Артура в кармане зазвонил телефон.

- Да, Гун, здорово, - отозвался Савицкий, как ни в чем ни бывало. - Да, заезжай. Я с Олей, но она устала, спать уже ложится. Посидим в кабинете, поквасим.

Он отбил звонок, пряча мобильный.

- Гуннар? – уточнила Оля.

- Ага, Женька. Ты не против?

- Нет, конечно, нет. Это твой дом, в конце концов.

Артур пристально посмотрел на нее, но ничего не сказал. Он лишь подтолкнул ее в спальню, кивнув на кровать, а сам скрылся в ванной, которая была дальше по коридору. Ольга сдернула покрывало с постели, переоделась в майку, которую хранила здесь в шкафу, и уже забиралась под одеяло, когда пришел Савицкий.

- Выпей, - мягко скомандовал Артур, протягивая ей стакан воды и таблетку.

Оля кивнула, послушно выполняя приказ.

- Спи.

Он поцеловал ее в щеку, небрежно проведя ладонью по волосам. Девушка прикрыла глаза, дожидаясь, когда закроется дверь. Но Артур долго стоял в проеме, освещая комнату тусклым светом из коридора. Словно хотел что-то сказать, но так и не решился. Через пару минут он ушел, прикрыв дверь, и спальня погрузилась во тьму.

Оля тут же выплюнула таблетку, которую зажимала языком. Она почти сразу пожалела об этом, потому что нахлынувшая пустота и звенящая тишина были просто невыносимы. Возможно, было бы лучше впасть в синтетическое забытье. Но, конечно, это не решило бы ее проблем.

Девушка валялась с открытыми глазами, пытаясь осознать все, что вывалил на нее Савицкий. Она, конечно, знала, что он неравнодушен к ней, и догадывалась, что он подозревает на счет Бена, но все эти годы Оля была твердо уверена, что Артур не помнил ее. Ее буквально убивали мысли о том, что он полюбил ее по-настоящему, настолько, что отказался от ненависти, пытался оградить ее от Северного мира, от Бена, хотел, чтобы она принадлежала только ему. И головой Оля понимала, что Артур прав. И ее тело даже сейчас желало его. Только вот непослушное сердце портило всю логику, тушило страсть, уверяя, что лучше быть одной. Крамольная мысль засела в ее голове, не давая покоя: без Гриши нет смысла. Оле больше не нужен был Север. Не нужен Питер. Не нужны танцы и концерты Стейны. Она предпочла бы серое существование подобию счастливой жизни, где все будет пропитано ядом ее любви к Грише.

Между этими мыслями Оля слышала звонок домофона и отдаленные мужские голоса, которые вскоре стихли. Видимо, Артур как всегда засел с Женей в кабинете, чтобы добить открытую бутылку виски под сигару и разговор. Ольга возилась в кровати, надеясь, что Артур напьется и поедет кататься по ночному Питеру. Но терпение сегодня отказывало ей в своей добродетели. Ведомая какой-то несусветной глупостью, девушка выползла из кровати, на цыпочках дошла до туалета, а потом вместо того, чтобы вернуться в спальню, посеменила к закрытым дверям кабинета. Она навострила уши, прислушиваясь к разговору.

- Не понимаю тебя, Кен, честное слово, чего ты прикипел к этой шлюшке? – уже чуть заплетаясь, бухтел Гун.

- Ну не понимаешь и ладно, не дано значит, - отшутился Кеннет.

- Тебя никто не понимает, дружище. Это порно шоу во время боя… народ слегка охренел.

- И что? Мне теперь публично принести извинения за попранную нравственность?

- Не заводись, Кен. Все понимают, что у тебя тоже есть нервы, и они сдали. Но вот твой союз с Бенедиктом – это немного странно.

- Нет никакого союза и не будет, - усмехнулся Кен.

- Да ладно, - аж вскрикнул Гуннар. - Ты все же сделал это?

- Да, - подтвердил он. - Товарищ Бенедикт откинет коньки в ближайшие пару суток, и я один буду Командиром.

- А Тор?

- Тор выходит из игры, да и правила не позволяют. Приняли командование я и Бен, мы не заменимы.

- Чем ты его траванул-то?

- Да я знаю что ли? Алхимик сказал, что средство надежное. Да и Бенни наш - такой милашка, в кое-то веки принял вино из моих рук.

- Ох, черт, Кен… Это, конечно, жесть. Как ты решился?

- У меня не осталось выбора, Гун. Этот ублюдок изгадил всю мою долбаную жизнь, и сейчас его даже Стейна не спасет. Она, конечно, могла бы попытаться, будь у нее образец яда…

- А Ганс?

- А с ним что?

- Ты ему ничего не подсыпал?

- Сколько раз говорить – этот мудак сам не справился с управлением. Не моя вина.

- Но ты знал, что колеса не в порядке.

- Знал. Только я сам на этой машине неделю ездил, зная. Не повезло Гансу. Ты расстроился? – я нет.

Мужчины рассмеялись, а Ольга прижала руки ко рту, чтобы не закричать.

- Поехали, кстати, покатаемся, - предложил Артур, словно они только что обсуждали погоду.

- Ты в ноль, Артурыч. В прямом смысле руля не видишь, - ржал Женька.

- Тогда ты поведешь.

- Порш?

- Ну да.

- Охренеть. Погнали.

Ольга бежала по коридору, чтобы успеть спрятаться в спальне. Она забралась в кровать, сцепив зубы, которые выбивали барабанную дробь. И причиной было не стояние на полу босиком. Почти сразу девушка услышала шаги и звук открывающейся двери. Она заставила себя дышать ровно, словно во сне.

- Спит, - услышала она голос Артура, а потом и хлопок входной двери.

Ольга тут же вскочила, натягивая трясущимися руками джинсы и свитер. Выглянув в окно, девушка увидела, что Порш уже отъехал. Она спешно обулась, схватила сумку, побежала на улицу. Заводя машину, Оля пыталась сообразить, что делать. Благо, лишь ее тело реагировало по полной на услышанный только что ужас, а разум трезво рисовал план. Вытащив мобильный из сумки, девушка набрала номер, по которому никогда не звонила раньше.

- Эрик Лазаревич, простите за поздний звонок, но это вопрос жизни и смерти.