Глава 20. Твоими молитвами.

Часть 1.

Рассыпался мир в ладонях,
На небе погасло солнце...
Ищи же меня и помни:
Найдешь - все опять вернется.
Вот только ладонь не режет,
Вот только слеза не светит...
- Где же ты, где же, где же?..
- А разве я есть на свете?

Канцлер Ги – Ищи меня.

- Эрик Лазаревич, простите за поздний звонок, но это вопрос жизни и смерти.

- Кто это? – сонно и недовольно пробубнил Эрик, но быстро прочистил горло, меняя тон на более вежливый и официальный. - Представьтесь, пожалуйста.

- Это Оля Князева, Хельга.

- Боже, детка, - застонал Савицкий-старший. - Сколько можно просить звать меня по имени и на ты? Я же сразу подумал, что по работе. Артур что ли опять в переплет попал? Дурной пацан…

- Эрик, пожалуйста, - заскулила Оля, обрывая его красноречие, но все же переходя на северную манеру общения. - Давай потом это все, у меня срочное дело.  Скажи, меня пустят сейчас в поместье? У тебя там сигналка или охрана?

- Эм, и сигнализация, и смотритель. Тебе зачем, Оль?

- Я еду туда. Пожалуйста, договорись, чтобы пропустили, - Ольга не спешила выкладывать все карты на стол.

- Эм…

- Эрик, прошу, это очень важно.

- Вопрос жизни и смерти говоришь?

 - Да.

- Ладно, я договорюсь. Это все?

- Нет, - Ольга сглотнула ком. - Помоги мне найти Стейну. Она, скорее всего, еще в Питере. У тебя есть ее номер? У меня только московский, может, у нее есть местная симка, или я не знаю…

- Нет, Оль, у меня тоже только один ее номер – московский.

- Плохо… Плохо! Это очень плохо, - бормотала девушка в трубку. - А если по вашим каналам справки навести? Сможешь? Может, она с кем-то связывалась из Старших?

- Эм… Возможно. Но зачем тебе это?

- Мне очень нужно, клянусь. Необходимо ее найти! Помоги, пожалуйста.

- Я попробую, но ты начинаешь меня пугать. Ты за рулем?

- Да, я еду в поместье.

- Подбери-ка меня по дороге, поговорим нормально.

- Не могу, Эрик. Каждая минута на счету.

- Оля!

- Я знаю, знаю… Просто поверь мне, я все расскажу, обещаю. И, пожалуйста, не говори Артуру.

Эрик выразительно молчал, и Оля в отчаянии затараторила:

- Я знаю, он твой племянник, а я сейчас несу какую-то чушь, но, пожалуйста, поверь мне, это очень важно. Мне нужно найти кое-что в поместье, найти Стейну, тогда возможно получится…

- Что получится? – уже закричал в трубку Эрик, теряя терпение.

- Не по телефону. Лично. Я перезвоню. Хорошо?

Секунды молчания, словно вечность.

- Ладно, - сдался Старший.

- Не говори Артуру, - повторила Оля, словно заклинание.

- Хорошо. Я сейчас позвоню смотрителю, тебя пустят. И займусь поисками Натальи. Будь на телефоне.

- Да. Спасибо.

- Не за что пока. Отбой.

Оля бросила телефон на пассажирское сиденье и втопила педаль газа в пол. Ее слегка потряхивало от нервов, но плакать не хотелось. Все ее сознание было обращено к Грише. Каким-то шестым чувством она догадывалась, что, отыскав Стейну, найдет и его. И очень надеялась, что Эрик сможет ей помочь и не станет сразу звонить Артуру.

У ворот поместья ее ждал смотритель. Он провел девушку в дом и деликатно оставил одну. Ольга не знала с чего начать поиски, поэтому снова набрала Эрика.

- Артур не просил тебя об услуге перед приемом? Может, что-то необычное? Напиток? Еда? – без лишних вступлений спросила она.

- Эээ, - протянул Старший, пытаясь вспомнить. - Просил заказать бутылку Бордо для Бена. Сказал, что это хороший знак внимания к новому Командиру и партнеру.

- Да! – вскрикнула Оля, ликуя.

- Артур все же замешан в твоих интригах? – Эрик был явно раздражен ее недомолвками.

- Я все расскажу, клянусь. Найду бутылку и расскажу.

- Мусор обычно оставляют на заднем дворе. Выход туда с кухни. Должны были вывезти только завтра.

- Отлично.

Ольга бросила трубку и метнулась в сторону кухни. Она быстро нашла черный ход, вышла на улицу, где действительно стояли большие мусорные пакеты. Ей повезло. Уже во втором девушка нашла опустошенную лишь наполовину бутылку Бордо. Схватив ее, Оля бросилась обратно к машине. По дороге в город ее застал звонок Эрика.

- Оль, я нашел Наташу. Она в госпитале.

- О боже, - выдохнула девушка.

- И Бенедикт с ней, кстати.

Не в силах ответить ему хоть что-то, Оля хватала ртом воздух, стараясь удерживать руль и не врезаться куда-нибудь.

- По тому, как участилось твое дыхание, я понимаю, что мы на верном пути. Ты нашла, что искала в поместье? – деловито продолжил разговор Эрик.

- Да, - икнула Оля, - нашла.

- Отлично. Заезжай за мной, покажу, как проехать до госпиталя. И готовься объясниться, девочка. Я не наябедничал на тебя Артуру, но мне не нравится, что в эту историю замешан Григорий.

- Хо-хорошо, - прозаикалась Ольга.

Эрик назвал адрес, и девушка направила машину в сторону центра, моля бога, чтобы на дороге ей не встретился Порш Савицкого-младшего.

И снова удача была на ее стороне. Она быстро добралась до центра, и Эрик уже ждал ее на тротуаре. Он обошел машину и открыл водительскую дверь.

- Давай-ка я за рулем, - мягко, но убедительно потребовал Старший, и Ольга не смогла ослушаться.

Она пересела на пассажирское сиденье, взяла в руки драгоценную бутылку, пристегнулась.

- Я тебя внимательно слушаю, - тем же тоном проговорил Эрик, трогаясь.

Оля смотрела в стекло на дорогу, по привычке ища ногами педали, пока кратко исповедовалась своему куратору.

- Артур отравил Гришу. Я слышала, как он говорил об этом Женьке. Птицын должен был приехать ко мне еще вчера, но не появился и не позвонил. Накануне он говорил, что должен встретиться с Натальей, поэтому я и зацепилась за нее. Она тоже не отвечает на телефон.

- Оль, ты же понимаешь, что в этом месте я просто обязан спросить, что тебя связывает с новоиспеченным командиром Московских Волков, - среагировал Эрик, когда она замолчала.

- Многое, - выдохнула девушка. - Люблю я его.

- Ого, - Савицкий аж прищелкнул языком. - Давно?

- Я знала его еще до знакомства с Артуром. До переезда в Питер. Так что давненько получается, - нервно хихикнула Оля. - Тебя это беспокоит сильнее, чем то, что Артур подсыпал ему яд в вино?

- Об этом я попозже подумаю, - сжал губы Эрик, лишь этим выдавая свои эмоции.

В салоне повисла звенящая тишина. Ольга сжимала бутылку, словно Данко свое сердце. Она очень хотела заплакать, но не получалось, лишь губы вдруг дрогнули, а потом сами стали вылетать слова.

- Это я виновата, - озарило вдруг девушку. - Бен не хотел принимать командование. Я заставила его, обещала, что приму посвящение и перейду к Волкам, если он станет Командиром. А он не хотел, ему это чуждо. Артур сказал Жене, что, убрав Бена, станет сам, один, во главе объединённого отряда русичей. Ему нужна власть. А мне нужен был Бен… Гришка. Это все из-за меня…

Она почти скулила в конце своей речи.

- Не истери, – резко одернул ее Эрик. - Лучше вспомни, что еще Артур сказал. Откуда у него яд?

- Он что-то говорил об алхимике… А еще Стейна… Сказал, что даже она Бена не спасет, не имея образец яда.

- Поэтому ты и помчалась в поместье?

- Да.

- Ох, девочка, ты на редкость быстро соображаешь в экстремальных ситуациях. Истинное дитя Севера. Так что не начинай сейчас истерику, как нормальная баба. Мы уже почти на месте. Найдем Наталью, а там с божьей помощью она наколдует антидот из отравы.

- Он ведь не умрет? Не умрет? Правда, Эрик?

- Не думаю, что удел Бенедикта отбросить коньки на больничной койке во цвете лет.

- Обнадежил, - фыркнула Оля, пряча за сарказмом натянутые струной нервы.

Она замолчала, уставившись на злосчастную бутылку. На мгновение девушка подумала, что Эрик сейчас не менее взвинчен, чем она. Его подопечная наворотила дел, которые вполне можно квалифицировать, как предательство, а племянник заигрался в бога. Савицкий-старший сейчас должен был быть по меньшей мере ошеломлен и раздосадован, но никак не выдавал этого. Он очень аккуратно вел машину, не спешил судить ни Олю, ни Артура, ни Гришу. Князева позавидовала его нордическому спокойствию, но это чувство быстро было вытеснено страхом за жизнь любимого. По большому счету ей было плевать на все и всех, лишь бы Гришка выжил. Девушку начало потряхивать от мрачных мыслей, которые, несмотря на все ее старания, просачивались в разум, отравляли душу.

Словно почувствовав в ней перемену, Эрик заговорил, отвлекая:

- Ты ведь не слышала про госпиталь? И, слава богу, никогда там не была.  Поначалу наши северные встречи были намного более опасными, чем сейчас. Не было толком ни защиты, ни умения обороняться. Мы просто лупили друг друга мечами. То еще зрелище. Поэтому мы с Наташей организовали два госпиталя: в Москве и Питере. Первая помощь, конечно, всегда оказывается в поле, но часто требовалось дополнительное лечение дома. Сейчас больнички пустуют, но врачи все равно круглосуточно на телефонах, явятся по первому зову.

- Это хорошо, - прохрипела Оля, все равно думая только о Грише, - но они ведь бессильны без антидота?

- Я не знаю, - честно признался Эрик. - Но мы уже на месте.

Как в тумане, Ольга семенила за Эриком сначала по парковке, потом по ступеням и через коридор на манивший их свет. Девушка едва ли заметила, как Старший прижал чип к электронному замку и легким кивком поприветствовал медсестру на посту. Из ступора ее вывел лишь дрожащий, полный слез, злобы и беспомощности голос Натальи:

- Убирайтесь отсюда.

Ольга подняла голову, встречая яростный и беспощадный взгляд Старшей. Князева была рада, что под рукой у Натальи не было ничего острого или режущего. Иначе она вполне была бы готова вскрыть им обоим сонные артерии.

Но все мысли тут же улетучились, едва Оля увидела открытую дверь палаты. Ее словно магнитом потянуло туда. Она знала – Гриша там. Эрик едва успел подхватить бутылку, которая выскользнула у нее из рук, и придержать Наталью, которая бросилась преграждать девушке путь.

Ольга вошла в палату и увидела то, чего боялась больше всего на свете. Гришка был без сознания, подключенный к чертовой туче аппаратуры. Лицо его было почти таким же белым, как больничное белье. Девушка подошла к койке, опустилась на колени, взяла его безвольные пальцы в свои ладони. Она уронила голову на жесткий матрас, понимая, что сил держаться больше нет. Глаза защипало от горячих слез, которые катились по ее щекам, впитывались в простыни, капали Грише на руку.

Словно сквозь белый шум, Оля слышала ругань Старших.

- Что вам тут нужно, черт подери?

- Вообще-то это питерский госпиталь, Наташ. Мой госпиталь.

- Да что ты, Эрлаз. А я и не знала! Приехали посмотреть, как Гришка умирает? Проводить, так сказать, в последний путь? Как благородно!

- Уймись, Наташ. Мы хотим помочь.

- Уже помогли. Князева, отойди от него. Не смей трогать!!!

- Оставь ее. Пойдем, поговорим спокойно.

Какое-то время девушка провела в тишине. Она перестала чувствовать затекшие колени, да и слезы больше не лились.  Лишь губы шептали молитвы всем известным богам, прося милости, немного удачи, времени для спасения.

Сильные мужские руки приподняли ее с пола, усадили на что-то мягкое.

- Я рассказал все Наташе, она готовит противоядие. Время есть. Должна успеть. Все будет хорошо, Оль, - успокаивал ее Эрик, поглаживая по волосам.

Она не отвечала, не было сил, лишь крепче сжала Гришину руку, целуя его прохладные пальцы. 

Ольга потеряла счет времени. Ее никто больше не гнал, не тревожил. В какой-то момент усталость взяла свое, и девушка отключилась, сидя, не отпуская Гришу ни на секунду.  И снова заботливые руки уложили ее на узкую кушетку, укрыли одеялом. Сквозь пелену некрепкого сна Оля слышала голоса.

- Есть у него шансы, Наташ?

- Есть надежда, Эрлаз.

- Давно меня так никто не называл.

- Тебе же не нравилось.

- Я даже не помню уже почему.

- Значит, это не важно.

- А у них есть шанс?

- Есть надежда. И, кажется, море неуправляемой любви. Если Гришка выживет, Оля уйдет к Волкам.

- Знаю, она говорила.

- Ты отпустишь?

- Попробуй ее удержи… Странная штука жизнь. Моя ученица уходит к Волкам. Мой племянник едва не убил ее возлюбленного. Ну, а женщина, которую я сам любил, спит с моим племянником. Отличный сериал бы вышел.

- Прекрати. Не место и не время, - оборвала его Наталья.

Больше Ольга ничего не слышала. В любой другой момент она бы зацепилась за слова Эрика, но сейчас ей было все равно. Очнувшись от забытья, она снова и снова смотрела на Гришу. Сложив руки в молитве, девушка шептала слова, посылая их по незримым путям к высшим силам.

- Оль, поешь что-нибудь, - услышала она голос Натальи, которая в очередной раз зашла проведать Гришу и его молчаливую сиделку.

На столике возле кушетки стояли тарелки с едой и вода. Ольга немного смочила губы, игнорируя пищу.

- Мне не улыбается еще и тебя выхаживать, - начала злиться Старшая.

Но ее слова снова не достигли цели. Оля сцепила руки в замок, уронив на них голову. Наташа только беспомощно выдохнула.

- Здесь есть небольшая часовня. Правда, католическая. Эрик - католик. Но если хочешь, я провожу.

- Какая разница? Если есть кто-то, кто может ему помочь, он услышит меня и отсюда, - хрипло проговорила Оля.

- Как знаешь, - только и ответила Наталья.

Она проверила показатели на приборах и уже собиралась уходить, но задержалась в дверях.

- Ты только не казни себя. Мы все на него давили, но все же это было его решение.

Ольга зажмурилась, потому что слезы снова побежали из глаз.

- Все будет хорошо. Главное, чтобы он проснулся, - проговорила Старшая, тоже утирая глаза.

«Главное, чтобы проснулся. Чтобы проснулся. Господи, пусть он проснется», - повторяла девушка то вслух, то про себя, погружаясь снова в транс, где ее рвало на части горе пополам с надеждой.

Оля очнулась, чувствуя что-то неправильное. Она помнила, что засыпала, держа Гришу за руку, но сейчас ее ладонь не находила его прохладных пальцев. Девушка едва ли успела подумать о самом ужасном, как почувствовала прикосновение к своим волосам. Оля замерла, неспособная дышать.

«Древних ратей воин отсталый,
К этой жизни тая вражду,
Сумасшедших сводов Вальхаллы,
Славных битв и пиров я жду.
Вижу череп с брагой хмельною,
Бычьи розовые хребты,
И валькирией надо мною,
Ольга, Ольга, кружишь ты», - слушала Ольга неровный хриплый голос, который пел ей.

Она подняла голову, и Гришина рука бессильно упала обратно на матрас.

- Привет, моя Светлая Дева Валькирия, - губы Гриши скривились в подобии улыбки, которая больше была похожа на гримасу.

- Привет, - всхлипнула Оля, прежде чем разреветься в голос.

Часть 2.

Значит, ты моя, эрэа,

Ты сама сказала это.

Всем нам жизни срок отпущен

От Рассвета до Рассвета.

Для меня желанье дамы

И возвышенно, и свято.

Мы с тобою отныне вместе

От Заката до Заката.

Канцлер Ги - Романс Марселя Валме

- Князева, ты обалдела что ли? Ну-ка слезь с кровати живо! – рявкнула Наталья, едва увидела Ольгу, которая, забравшись на больничную койку с ногами, расцеловывала Гришино лицо, все еще всхлипывая.

- Да ладно тебе, Наташк, - подал голос Птицын, выглядывая из-за плеча подруги. - Определенно я от этого не помру. Скорее, наоборот.

Он поймал Олины губы, чтобы сцеловать с них соленые слезинки счастья. Наталья стояла истуканом в дверях, с минуту наблюдая за ними, осознавая, что Гриша пришел в себя, и значит, кризис миновал. Не сразу, но она вспомнила, что он не просто ее друг, но и пациент, прошла к приборам, проверила показатели. По уму, ей нужно было отодрать Ольгу от Гриши, чтобы провести осмотр, взять анализ крови, но она решила, что это вполне может подождать.

- Я вернусь через полчаса. Оль, постарайся не трахнуть его. А ты… - Наташа пронзительно взглянула на Гришку, который посмеивался над ее шуткой о сексе, - еще раз меня так перепугаешь, Птицын, я тебя самолично на тот свет отправлю. Быстро и гуманно, без лишних мучений. Ясно?

- Ясно, Старшая, - хохотнул он, чуть морщась от лишних движений.

Ольга ни на минуту не оставляла Гришу, которому с каждым днем становилось лучше. Она буквально поселилась в палате. Наташа позаботилась о смене одежды для нее, хотя время от времени все же ворчала, когда заставала парочку вдвоем на кровати далеко не за душевными разговорами.

Гришка достаточно быстро шел на поправку. Яд удалось нейтрализовать, но организм был ослаблен борьбой и отсутствием должного питания.

Гриша ел без аппетита, явно не вдохновленный диетой, которая была ему прописана. Он постоянно ныл, что заколебался валяться в кровати, жаловался на мышцы, которые требовали привычной нагрузки, мечтая хотя бы о пробежке или стейке средней прожарки. Ольга только глаза закатывала, Наталья тихо ругалась себе под нос, а Эрик откровенно издевался, хоть и частенько позволял себе от души сочувствовать.

Правда, Гришина бравада быстренько сошла на нет, когда ему, наконец, разрешили встать, чтобы принять душ. Оля сначала настаивала на помощи, но он категорически отказался от любой ее поддержки в этом деле, за исключением минета. На это Князева лишь фыркнула, но все же стояла часовым у душевой кабинки, пока он мылся.

Гриша упал на кровать, чувствуя себя хоть и чистым, но совершенно обессиленным. Но еще ужаснее было то, что Ольга собралась в душ сразу после него. В его больном воображении тут же нарисовались веселые картинки обнаженной Валькирии, подкрепленные воспоминаниями об их совместных водных процедурах. Гриша откровенно пожалел, что отказался от Олиной помощи в душе, ведь у него был реальный шанс развести ее на кое-что большее. А теперь он настолько выбился из сил, что даже подрочить не мог. Лежа в кровати с прикрытыми глазами, Птицын потихоньку приходил в себя. Слабость отпускала, но и момент был упущен.

Когда Оля вернулась в палату, вся такая свежая и ароматная, Гриша жалостливо заскулил:

- Малыш, полежи со мной, - он подвинулся, приподняв одеяло, завлекая ее.

- Нет, Гриш. Наташа опять ругаться будет.

- Ну пожаааалуста, - клянчил больной, глядя на нее с щенячьей преданностью.

Оля выдохнула от бессилия, поддаваясь его очень убедительному нытью. Едва девушка оказалась в его объятиях, Гриша завел любимую песню.

- Когда уже меня выпишут? Сил нет больше тут валяться.

- Так лучше, Гриш. Не гони коней, - как всегда отвечала ему девушка.

С одной стороны, она очень его понимала, и сама с нетерпением ждала дня выписки. Но липкий страх за его жизнь, хоть и отступил, но не покинул сердца, и Оля полагала, что теперь лучше перебдеть. Она все еще очень плохо спала, проводя ночи, обнимая Гришу, глядя на его расслабленное лицо, каждую минуту прислушиваясь к ровному дыханию. Дышит – жив.

- Что вообще со мной было? Простудился что ли? Грипп? – в очередной раз спросил он.

- Типа того, - уклонилась Оля, накрывая его губы поцелуем, чтобы отвлечь от допроса.

Ей это, конечно, удалось. Гриша тут же забыл обо всем, кроме ее сладкого рта, нежных объятий, легкого запаха геля для душа, смешанного с ее собственным ароматом.

- Так хочу тебя, - шептал он между поцелуями, нагло проталкивая руку за борт халата, чтобы погладить грудь.

- Гриииш, - застонала Оля в жалком подобии протеста, но даже не думала препятствовать его ласкам. - А если кто войдет?

- Вот поэтому я и хочу слинять отсюда. То Наташа со своими осмотрами, то Эрик весь из себя обеспокоенный моим состоянием… проходной двор, - ругался Гришка, водя губами по ее шее, теребя пальцем сосок под халатом. - А я уже с ума схожу. Не знал, то ли в душ за тобой идти, то ли подрочить… Безумно хочу тебя в душе. Прижать к стене… и чтобы ты кричала…

- Господи, Гриш, какой секс в душе? Ты сам на ногах еле стоишь, - не сдержала тихого смеха девушка.

- Ну вот поэтому я и думал о дрочке. И, блин, даже на нее сил не было.

- А сейчас-то вроде вернулись? – мурлыкала Оля.

- Да, получше уже, - подтвердил Птицын, залезая второй рукой под одеяло.

- Гриш, - почти взвизгнула девушка, чувствуя, как его пальцы коснулись ее между ног.

-Тихо-тихо, - зашипел он, ругаясь. - Оль, какого хрена ты без белья?

- Постирала трусики. Они у меня одни, - объяснила она, дрожа от осторожных прикосновений к ее влажной плоти.

- Хм… пожалуй, это даже хорошо.

Гриша продолжал целовать ее, поглаживая пульсирующий бугорок, то проникая пальцем внутрь, то возвращаясь, чтобы раздразнить и снова отступить.

Оля тихо постанывала, не смея оттолкнуть его, купаясь в удовольствии, но все же вспомнила, что Гришка начал все это из-за собственной нужды. Она тоже запустила руку под одеяло, желая взаимного удовлетворения, но Гриша перехватил ее ладонь.

- Сначала ты, - объяснил он.

- Но… - запротестовала было девушка.

- Нет, нет, Оль. Пожалуйста, сделай это сейчас. Я хочу увидеть, как ты кончишь, не отвлекаясь.

Она лишь протяжно застонала, абсолютно обезоруженная его желанием. Гриша надавил чуть сильнее, и этого хватило, чтобы девушку начала бить мелкая дрожь. Он ловил ртом стоны, которые она не в состоянии была проглотить, и обнимал так крепко, как мог, смакуя вибрацию ее тела от яркой разрядки.

- Спасибо, любимая, - проговорил он ей в губы, улыбаясь.

- Ага, обращайся, если что. Всегда пожалуйста, - не сдержала Оля хихиканья.

- Обязательно обращусь.

- Может, теперь мы займемся… - она скользнула рукой за резинку его пижамных штанов, обхватив ладошкой уже давно готовый к ее вниманию орган.

- Как поживает самый ворчливый пациент на свете? – ворвался и их интимную идиллию голос Натальи, а следом вошла в палату и она сама. - Оль, ну сколько можно говорить – не положено с ним в кровати находиться.

Все еще держа Гришку рукой, Ольга смотрела ему в глаза, игнорируя привычную лекцию от Старшей. Взгляд Птицына на мгновение потемнел, но он быстро справился с собой, стер с лица бешенство, заменив раздражением.

- Вот, Оль, именно об этом я и говорил. Надо линять отсюда. Я сыт по горло чертовой больничкой, - он обращался к подруге, но говорил громко, чтобы ни одного слова не пролетело мимо ушей Наташи.

- Ты тут не Командир, Гришань, - совершенно спокойно отвечала леди-врач. - Когда выпишу, тогда и пойдешь домой. А пока рано.

Она двинулась к голубкам, явно имея намерения провести осмотр. Ольге пришлось разжать пальцы.

- Блядь, - только и выдохнул Гришка, вздрогнув, словно от адской боли.

Стараясь не спалиться, Ольга аккуратно вытащила руку из-под одеяла и сползла с кровати, чтобы как обычно устроиться рядом на кушетке. Наталья ничего не сказала, но по ее ехидной полуулыбочке и хитрым глазам было ясно, что она все прекрасно поняла.

Гришу выписали через три дня. Его еще не до конца покинула слабость, но Наталья посчитала, что в случае ухудшения состояния помощь можно будет оказать и на дому. Птицын мысленно подпрыгивал, покидая госпиталь, так ему осточертело пребывание под надзором. Он шел по больничному коридору, обнимая Олю, которая вдруг поняла, что придется ловить такси. Она еще несколько дней назад просила Эрика вернуть машину Артуру, откровенно брезгуя теперь любым напоминанием о нем.

Но заботы о транспорте отпали сами собой. На парковке их ждали Наташа и Эрик.

- Залезайте на заднее, подбросим вас до дома, - кивнул Старший на свой мерседес.

Гриша вздернул брови, а Оля недоуменно пожала плечами. Она, конечно, подозревала, к чему это все, и даже была рада, что не одна будет объясняться.

Радио тихо пело, пока они молча ехали до Олиного дома. В тесной прихожей ее хрущевки они все время задевали друг друга локтями, пока снимали верхнюю одежду, бормоча извинения. То же тесное неудобство просочилось и на небольшую кухню. Оля поставила чайник, нашла вазочку с конфетами, лепеча в оправдание, что и угостить гостей нечем. Гришка не выдержал первым.

- Почетное сопровождение очень лестно, но я бы попросил ближе к делу и без преамбул, - выдал он, выразительно глядя на Старших.

- Гриш, ты не просто так загремел в госпиталь, - начала Наталья, зыркнув на Олю.

Девушка вздохнула, понимая, что именно она должна начать, а уж потом ее поддержат.

- Тебя отравили, - тихо проговорила Князева, опустив глаза. - Артур добавил яд в Бордо, которое заказал специально для тебя.

- Проклятье, - рыкнул Птицын, сжимая кулаки, но тут же смерил гнев, спросил: - Откуда ты узнала?

-Я… я… - Оля знала, что следующее признание взбесит его, но понимала, что сказать придется. - Я поехала к нему, когда…

- Что?! – Гриша со всей дури хлопнул ладонями по столу.

Ольга аж подпрыгнула на стуле. Наташа вздрогнула. Эрик лишь изумленно распахнул глаза.

Птицын вскочил на ноги, едва не опрокинув стул.

- Какого дьявола, Оль? Я же не велел тебе одной к нему ездить, - орал он, не сдерживая больше гнева. - Сказал же русским языком вроде – со мной! Нет, черт подери, ты поперлась!

Наташа вдруг совершенно неуместно хихикнула.

- Оль, а, может, не зря мы на него давили? Смотри как раскомандовался. Любо дорого.

- Очень смешно, Стей, - скорчил ей рожу Гриша.

Эрик изо всех сил сжал губы, чтобы не заулыбаться. И только Оля не оценила разряженной атмосферы. Она сжалась в комок, но все же сказала то, что должна была.

- Если бы я не поехала, Гриш, тебя бы уже не было.

- Неважно, - буркнул он.

Наталья снова хмыкнула.

- Ну, конечно, неважно, Гриш. Она нашла образец яда, заставила Эрика поднять на ноги весь город, чтобы отыскать нас. Разумеется, неважно, что девочка вывернулась наизнанку, дабы вытащить тебя за уши с того света.

- Наташ, блин, ты не понимаешь… - начал он, но осекся, снова взглянул на Олю, - ты думала, я тебя опять кинул, да?

- А что мне было думать, Гриш?

- Понятно, - кивнул Птицын, снова переключившись на Старшую. - Значит, ты ей не звонила.

- А должна была? – Наталья искренне была удивлена его претензией.

- Я же просил, позвонить Ольге, Хелл.

- Ни черта ты не просил, Гриш. Повторял ее имя, да. То Ольгу, то Хелл звал. Я почти сразу поняла, что тебя не от гриппа колбасит, а, умирая, обычно пытаются назвать имя убийцы.

- Атаааас, - протянул Гриша, падая обратно на стул.

- Ну знаешь, я Наташу вполне понимаю. Учитывая то, как Хелл тебя уделала на поле в последней битве… - вступился за коллегу Эрик.

- Не уделывала я его, - простонала Оля.

Гриша взглянул на нее вдруг потеплевшим взглядом и улыбнулся.

- Уделала, - подтвердил он, беря ее ладошку в руки, чтобы поднести к губам и поцеловать. - И задолго до этого гребаного боя.

Оля просияла.

- Я сейчас расплачусь, - фыркнула Наташа.

А Эрик лишь понимающе улыбнулся, что стало для Гриши очередным сигналом поднять иглы.

- Полагаю, ты здесь, чтобы убедить меня не выдвигать обвинений против племянничка. Да, Эрик? И навещал меня так заботливо ради него, правильно?

- Чуть больше уважения, Бенедикт, - одернула его Стейна.

- Нет, Стей, - спокойно проговорил Эрик. - Его можно понять. Прикрывать Артура – моя вторая работа. Но – нет, Бен. Ты ошибаешься. Я не буду просить тебя замять это. Одно дело, когда Артур лезет в драку или гоняет по Питеру, как дурак, но здесь он явно погорячился.

- Погорячился, - аж крякнула Ольга.

- Я здесь, чтобы довести до вашего сведения, что сейчас он живет у меня, под охраной, и вас не побеспокоит. А еще оповестить, что вы оба будете обязаны свидетельствовать на суде. Ну и еще хотелось бы получить приглашение на посвящение моей Хелл. Можно будет хоть одним глазком посмотреть?

Они обменяли с Олей улыбками, и Эрик потрепал девушку по щеке.

- Безусловно, ты приглашен, Эрик, - взяла слово Наташа. - Мог бы даже не спрашивать. Ты же куратор. Хоть и питерский.

- Благодарю, Стей. Я сделаю вид, что не заметил, каким тоном ты сказала «питерский», - подмигнул он, не преминув поддеть Птицына. - Ты, конечно, засранец, Бен, но я отдаю ее тебе.

- Спасибо, - улыбнулся Гриша. - За все.

- А что будет на суде? – вступила Оля, немного нервничая по этому поводу.

Эрик пустился в долгие объяснения, которые дополняла Наталья. Они так же объяснили Бену, что, скорее всего, он будет единственным Командиром в грядущей битве. Никого, конечно, не радовало такое положение дел, но истина была дороже.

Ольга снова поставила чайник, когда беседа перетекла в более свободное русло. Старшие переключились на воспоминания о былых днях, когда бои были более кровавыми, а противостояние столиц - ожесточённым и непримиримым. Они засиделись за полночь, спровоцировав, в конце концов, Гришу на очередную вспышку нетерпения.

- Господа Старшие, вы тут заночевать решили что ли? – не выдержал он. - У Ольки, конечно, найдется спальное место, но тишины я вам категорически не обещаю.

- Какой же ты грубиян, Птицын, - бросила Стейна, обиженно вздернув нос, но вставая из-за стола.

- Да перестань, Наташ, - пожурил ее Эрик. - Молодой что ли не была?

- Я, в отличие от некоторых, и сейчас не очень старая.

Старший картинно надулся, а Гриша с Олей рассмеялись.

Птицын едва ли не приплясывал от нетерпения, пока Наталья и Эрик одевались. Едва за ними захлопнулась дверь, он потянул Олю в спальню, целуя и раздевая по дороге.

- Я думал, они никогда не уйдут, - бубнил он ей в кожу, избавляясь от собственной майки.

- Это было действительно очень грубо. Ты их буквально выставил, - ругала его Оля, хотя сама была рада до безумия наконец остаться наедине.

- Пофиг. Достали.

Они упали на кровать и вдруг оба замерли. Их тела были прижаты друг к другу, а души и судьбы тесно переплетены.

- Я люблю тебя, моя Светлая Дева Воительница, моя Валькирия Хельга, люблю тебя, Оль. Спасибо, что спасла меня. Что спасаешь каждый день.

- Я не могла иначе, любимый. Ты - весь мой мир. Все миры. Без тебя все теряет смысл. Люблю тебя.

- Моя, - шепнул он, накрывая ее своим телом, переплетая их пальцы, - вся моя теперь.

- Я всегда была твоей. Никто не в силах это изменить.

Две пары крыльев расправились синхронно, поднимая влюбленных высоко-высоко. Где-то там совсем близко был рай, земля обетованная. Но они зависли между небом и землей, зная, что даже в аду можно обрести счастье, если будут вместе. Потому что только вместе они сильнее всех. Даже если ад станет союзником рая, обернув против них всю объединенную мощь, эти двое выстоят. Потому что они вне добра и зла – они абсолютная сила. Потому что вместе. Потому что любят.

Пожалуй здесь я возьму слово, чтобы сориентировать моих дорогих читателей.

Это последняя глава "Личного ада", и если вы хотите, чтобы Оля и Гриша остались в своей гармонии, то ни в коем случае не читайте эпилог, который я выложу через несколько дней.

Изначально я сама планировала закончить все это безусловным хэппиэндом, но мозги не слушаются, и в перспективе рисуются еще две истории. Бен и Хельга будут в них уже не главными героями, но я с удовольствием вернусь к их любви, проблемам и новым приключениям.

А пока оставим этих двоих между небом и землей. Живых, счастливых, влюбленных.