Глава 9. Лицом к лицу.

В спину удар может и проще… Мне ли тебя учить?
Лживый угар, это же, в общем, твой безотказный щит.
Я разливаю боль без угрозы, выпей со мной до дна!
Что ж ты боишься!? Кровь или Слёзы – это лишь сорт вина.
Слёзы и Кровь – всё как обычно, будем сжигать мосты.
Честно сказать, мне безразлично, чем захлебнёшься ты.
Но не привык раздавать я пощаду для ядовитых змей…
Мне ничего объяснять и не надо…
Пей, отравитель, пей!

Канцлер Ги – Кровь и слезы.

Бенедикт спрыгнул с подножки вагона, обвел взглядом обветшалую станцию, находившуюся среди темных северных лесов. Несколько деревянных домов в отдалении – вот и все, что осталось от небольшого поселения. Закинув на плечи рюкзак, он направился в сторону почти невидимой, но еще заметной тропы. Летом эта дорожка зарастала, становясь практически неразличимой, и только посвященные знали, что это верный путь.

Улыбаясь воспоминаниям, будившим сладкую ностальгию и предвкушение, Бен уверенно шел через лес. До лагеря было километра три, которые он по молодости привык преодолевать бегом, готовя мышцы и душу к грядущим боям.  Но сегодня он шел пешком, не торопясь, наслаждаясь ароматом весеннего леса и прохладой свежего воздуха после духоты поезда. Голова кружилась от переизбытка кислорода в крови, и Бен надеялся, что сможет украсть час-другой сна до вечернего пира. Старые привычки не отпускали его. Он так и не научился отключаться в транспорте. В машине всегда следил за дорогой, даже сидя на пассажирском сиденье. В самолете ему мешали разговоры и постоянное предчувствие турбулентности. Ну а в поездах… Даже в комфортном СВ Бену никогда не удавалось поспать. В лучшем случае он пребывал в странных грезах меж сном и явью, где его спутницей была юная Дева, крылатая Валькирия,  с огнем в глазах и ветром в волосах. Но в лесу он всегда спал прекрасно. Даже после боя он приходил в палатку и валился на надувной матрас, запросто отключаясь.

Мечты об отдыхе нарушил показавшийся вдали силуэт. Бен узнал бы из тысячи эту горделивую стать и походку. И хотя он был рад встречающей, но все же посчитал это знаком, что поспать ему вряд ли удастся. С каждым шагом его улыбка становилась все шире, а на сердце теплее.

- Откуда такого красивого дяденьку к нам занесло? - проговорила Старшая, едва они поравнялись.

- Гулял неподалеку, дай, думаю, зайду, - усмехнулся Бен.

- А шутить так и не научился, - покачала она головой, подняла руку и погладила Бена по щеке.

- Я тоже скучал по тебе, Стей.

Синхронно сделав по шагу вперед, они наконец обнялись.

- Дай посмотрю на тебя, пропащий мальчишка, - привычным материнским тоном заворковала Стейна, обсматривая Бена с головы до ног. - Хорошо выглядишь, возмужал.

- Когда в рационе появляется мясо, мышцы сами растут, - оправдывался Бен.

- Да уж, все лучше, чем твои ужасные пакеты с лапшой. Меня чуть не стошнило, когда ты первый раз заварил эту гадость у меня на кухне, - мягко рассмеялась она, погружаясь в воспоминания столетней давности.

- Вообще, воняют именно специи, а сама лапша почти безвредна.

- И бесполезна.

- Не скажи.

- Не спорь.

- Простите, леди, вашего недостойного вассала за неподобающую дерзость, - пафосно проговорил Бен, приложив ладонь к сердцу и склонив голову.

- Клоун, - фыркнула Стей, беря его под руку, чтобы продолжить путь вместе. - Расскажи, как добрался? Поспал?

- Самолет, потом сразу в поезд. Не спалось. Спасибо, что забрала мое барахло из ячейки.

- Мелочи, - махнула рукой Старшая, - попроси ты отстроить дворец со всеми удобствами прямо в поле, я бы и то не отказала. Слишком рада, что ты вернулся, дорогой.

- Дворец, говоришь? М-да, кажется, я крупно лоханулся, когда просил об услуге.

Стейна рассмеялась, ласково потрепав его по руке. Отвечая бывшему куратору теплой улыбкой, он вдруг споткнулся и встал как вкопанный.

- Черт, - ругнулся Бен себе под нос. - Я скучал по этому зрелищу.

Они наконец вышли на большую поляну, укрытую со всех сторон лесами. Большая часть территории уже была усыпана палатками, в отдалении слышались гулкие удары топоров, а от кухни долетал запах грядущего обеда.

- Я провожу до палатки, ты, наверное, хочешь поспать? – милостиво оповестила его Стейна, но потом лукаво добавила: - Или прогуляемся, осмотримся?

- Пожалуй, отложу отдых до ночи, - согласился Бен, бросая рюкзак возле указанного матерчатого домика.

- И почему я не удивлена?

- Потому что знаешь меня, как облупленного.

- Ой ли…

Игнорируя ее последнее восклицание, Бен предложил Стейне руку, надеясь, что она не заведет старую пластинку.

- Расскажи, как Норвегия? Все уладил там? – начала Старшая издалека.

- Нормально все. Можно было еще на год задержаться, но вроде и без меня справятся. Если что, смотаюсь. Благо есть самолеты…

- Они бы и этот год прекрасно провели без тебя.

- Не начинай, Стей. Я должен был поехать.

- Кому должен, Бен?

- Себе. Тебе. Шефу. Всем.

- Меня-то не приплетай.

- У тебя были бы проблемы.

- Почему?

- Потому что я бы угробил Кеннета… Клянусь, у меня тогда не было сил контролировать… то,  что я контролирую теперь.

- Бен, когда ты уже поймешь? Это был несчастный случай, - Стейна остановилась, заставляя его посмотреть ей в глаза.

- Ты ведь сама в это не веришь, а пытаешься меня убедить. Не работает.

- Вы дружили, я понимаю. Но это просто случилось, Гриш.

Его слегка передернуло от странного неприятия собственного имени там, где оно было чужим.

- Случилось, Наташ. Но это не случайность. Я видел его лицо на похоронах… Блин, давай сменим тему, - попросил Бен, едва сдерживаясь, чтобы не начать орать на нее.

- Ладно, - согласилась Стейна, снова беря его под руку, продолжая прогулку вокруг лагеря. – Кстати, о похоронах. Я слышала про твою маму… Соболезную.

- Угу. Кстати, эту тему я бы тоже предпочел сменить.

Но у Старшей было иное мнение.

- Почему не позвонил? Я бы помогла.

- Это все не так сложно и не так дорого… для меня… теперь.

- Я не о денежной помощи, Гриш.

- Хватило и без тебя соболезнований, сочувствия и жалости. И прекрати звать меня Гришей, пожалуйста.

- Странно было узнать от Тора спустя месяц. Я думала, мы друзья. Друзья должны быть рядом, когда тяжело.

Теперь пришла пора Бену замедлить ход, чтобы обнять Стейну.

- Мы больше, чем друзья, Стей. И ты слишком часто была рядом, когда тяжело. Прости, но я не мог…

- Я понимаю, Бен. И не злюсь, просто переживаю за тебя. Ты мне дорог.

- Взаимно.

И они снова зашагали вдоль деревьев.

- Тебе жениться надо, - заговорила Стейна, словно добивая.

- Потрясающе. Я еще и часа тут не пробыл, а ты уже умудрилась вытрахать мне мозги самыми изощренными способами. Поздравляю, это редкий дар.

- Не злись, Бен, но тебе действительно нужно жениться.

- Ты так оригинально делаешь мне предложение? – расхохотался он, не в силах выносить назидательные интонации.

- Прекрати, я для тебя старая.

- Ой ли, - вернул Бенедикт ее восклицание.

- Очень мило, Бен, но у меня нет шкурного интереса. Просто тебе нужен кто-то рядом. Жена, подруга, на худой конец.

- Ты тоже очень мила, Стей. Но какой из меня бойфренд к чертям собачьим? - он поднял руку, покрутил ею над головой, изображая, как машет мечем. - Йухуу, носящийся по полям и лесам с мечом муж. Тебе самой не смешно?

Стейна действительно рассмеялась от его кривляний.

- Придурошный ты, Бен. Но все равно, будь у тебя постоянная девушка, ты бы изменился… Возвращаться домой, где тебя жду… - продолжала вещать Стейна поучительным тоном, не замечая, что он окаменел и смотрит ей за плечо.

Бен не слышал, что говорит Стейна, потому что его внимание привлек народ, высыпавший на поляну. Они были достаточно далеко, но даже с расстояния он не мог не заметить девушку, которую раньше здесь не видел.

- Кто это? – бесцеремонно перебил Старшую Бен на середине речи о важности домашнего очага и преданности одной женщине.

Стейна обернулась, проследив за его взглядом.

- О, это Хельга…

Бена словно пронзило копьем в солнечное сплетение. Он изо всех сил постарался не подать виду, но сам почувствовал, как желудок скрутило нервным спазмом, а от лица отлила кровь.

Стейна продолжала говорить, не замечая его дурноты:

- … но все зовут ее…

- Хелл, - закончил Бен сам, удивившись собственному сдавленному голосу.

Удивилась и Стейна, потому что подозрительно взглянула на своего спутника.

- Откуда ты знаешь? Вы знакомы?

- Просто догадался, Стей, - наигранно рассмеялся Бенедикт. - Откуда бы мне ее знать? Она же новенькая?

- Новенькая? - хмыкнула Старшая. - Она почти год в теме. Надо чаще встречаться, Бен. Я вас познакомлю. Она хорошая девочка, хоть и питерская.

- Питерская?! – воскликнул он, теряя контроль.

- Да, мы далековато зашли. Это их территория. Но не переживай, теперь все проще. Дозоры только ночью, да и в день приезда мы все равны.

- Только некоторые ровнее.

- Перестань, Бен. Пора зарыть этот дурацкий топор войны. Тебя не было здесь, когда приезжали норвеги. Если бы не Питер, вряд ли мы бы одержали победу. Та же Хелл прекрасный пример дружбы Питера и Москвы.

- Стей, ты бредишь? Какая к херам дружба? И при чем здесь… - он сделал паузу, стараясь произнесли ее имя без придыхания и дрожи в голосе, - … причем здесь эта Хелл?

- Если бы ты смотрел мои концерты, то знал бы. Она танцует.

- А я собираю марки.

- Дурак, - Старшая таки отвесила ему символический подзатыльник. - Хелл ставит танцы для «Стейны и Компании». Увидишь вечером. Это потрясающее зрелище: девочки под живую музыку в свете костров…

- Какая прелесть, - не сдержал яда Бен, ощущая, как желчь на самом деле подкатывает к горлу с каждой подробностью, что выдает ему Стей.

Хелл здесь. Его Хелл. Хелл – питерская. Хелл танцует для группы Стейны.  Почти год.

Перед глазами встал темный клуб в Питере, вечеринка для своих, Хелл кружится в танце рядом с Гансом, а Бен смотрит на нее, не в силах отвести глаз, понимая, что пропал, что погиб…

- Вообще, мне иногда кажется, что она наша. Знаешь, стиль Хелл очень похож на твой. Я видела пару ее тренировок, даже страшно стало – точь-в-точь твои упражнения, даже последовательность. И она делает эту странную штуку, когда меча нет, но он словно у нее в руках. И на спаррингах такая же легкая и быстрая. Очень крутая.

- Она что? Меч? Тренировки? Спарринги? Ты шутишь? Кто пустил девку в бои? – зашипел Бен, чувствуя, как закипает кровь.

У Стейны аж брови вскочили на затылок и челюсть отъехала. Но она, в отличие от своего спутника, не дала волю чувствам, лишь задрала подбородок и властным тоном Старшей проговорила:

- Впервые в жизни мне хочется ударить тебя, Бенедикт. Не забывай, с кем разговариваешь. Я была моложе Хелл, когда так же выходила один на один с мужчинами и кровью смывала с их лиц это пренебрежение. Не стоит недооценивать девок, это может тебе дорого стоить.

- Прости, Стей, - тут же осекся Бен, придя в себя от ее гневной вспышки, которая слегка отвлекла от собственной дурноты и приближающегося психоза. - Просто… Ну сколько девушек здесь участвовало? Трое кроме тебя? И все уже вышли из игры не без ущерба. Это не женское дело. Пусть танцует и варит на кухне кашу, остальное…

- Она сама разберется, - резковато отбрила его Стейна, но усмехнулась. - Забавно, что ты повторил речь Кеннета по этому вопросу, почти слово в слово. Для Хелл важно его мнение. Во всяком случае, пока они вместе.

- Пока они что?

- Они вместе. Хелл подруга Кеннета, его девушка. Видишь, даже у засранца Кена есть спутница.

 Это был удар на добивание. Бен попытался сдержать рвотный позыв, но понял, что не выйдет. Он отбежал в сторону, где его вывернуло желчью на молодую траву.

Хелл здесь. Хелл – питерская. Хелл танцует для группы Стейны.  Почти год. Хелл владеет мечом. Хелл участвует в боях. Хелл, его Хелл… не его. Она принадлежит врагу. Кеннету.

Все это никак не укладывалось в голове, порождая коллапс не только в мозгах, но и в желудке.

С возвращением, Бенедикт. Добро пожаловать домой.

Бен кашлял и отплевывался, когда подошла Стейна.

- Хей, дорогой, тебе плохо? – она ласково погладила его по спине.

- Зря завтракал в вагоне-ресторане. Зарекался, но жрать хотелось очень, - нелепо оправдывался Бен, вытирая глаза от выступивших слез и губы от рвоты.

- Ох, Бен… ну ладно в самолете, но поезд. Лучше бы лапшу заварил.

- Несолидно, я в СВ ехал.

- А блевать под кустом солидно? Позер.

- Без тебя тошно, Стей.

- Я вижу, - хохотнула она. - Будет тебе наука.

- Спасибо, утешила.

- Пойдем, тебе чайку надо попить, покрепче. И поесть что-нибудь.

- Угу, - согласился Бен без особого энтузиазма.

Он изо всех сил старался не смотреть в сторону питерского лагеря, но глаза все-таки предавали его не хуже нервов и желудка. Словно издеваясь, судьба показала ему во всей красе самый страшный кошмар: в лагере объявился Кеннет, он подошел к Хелл сзади, обнял девушку, которая вздрогнула, но тут же обернулась, закинула руки ему на шею и притянула к себе, чтобы поцеловать.

Бена снова затошнило, и он заставил себя отвернуться, послушно следуя за Старшей.  Она привела его к полевой кухне и распорядилась налить Бену добрую чашку крепкого чая. Пока он пил, подходили старые друзья, обнимали; приветствовали и новенькие.

Бенедикт всем улыбался, что-то отвечал впопад, даже хохмил по привычке, но перед глазами у него стояли Хелл и Кеннет, Кеннет и Хелл. И Бен изо всех сил старался не поддаться новым позывам тошноты. Оправдавшись бессонной ночью в дороге, он пошел в палатку прилечь. Но по пути туда его перехватила Стейна.

- Бен, я тут подумала… Ты запал на Хельгу? – выпалила она без предисловий.

- Что? Ты рехнулась? Я ее еле видел издалека…

- Откуда тогда такой интерес?

- Да просто… Новенькая, да еще и в боях участвует, - брехал он, изображая невозмутимость и праведное возмущение. - Не каждый день такие дела.

- Ладно, - вроде бы поверила Стейна. - Но учти, Бен, никаких подкатов к ней. Не хватало мне сейчас разборки Москвы и Питера разруливать. Понял?

- Я-то понял, но разруливать придется. Кен же как всегда напорется вечером и устроит мордобой.

- Тебя давно не было дома, дорогой, - загадочно покачала головой Стейна. - Отдохни, увидимся вечером.

Она оставила на его щеке легкий сухой поцелуй и ушла. Бен залез в палатку, достал из рюкзака походную простыню для надувного матраса и натянул ее. Был у него идиотский пунктик - он любил спать на простыне. Даже когда не было у него матраса, а только еловый лапник и тонкая пенка, Бен все равно таскал на Север простую хлопковую простынь, ненавидя спать без нее. Но и удовлетворение этой блажи не смогло заставить его закрыть глаза. Он снова и снова видел силуэты целующихся, а подсознание предательски спрашивало: кто в этом виноват?

Промаявшись до вечера, не смыкая глаз, Бен чувствовал себя еще более разбитым, чем днем. Слыша, как со стороны праздничной нейтральной зоны музыканты настраивают инструменты, он переоделся в белую, расшитую кружевом рубашку (подарок Стейны) и кожаные штаны, натянул высокие ботинки, накинул куртку и вышел из палатки. Идя по лагерю, Бен кивал знакомым и приятелям, не без сожаления понимая, что ни с кем не хочет общаться, даже просто остановиться и поговорить. Даже здесь он плохо сходился с людьми, принимая их как товарищей, соратников, союзников, но не сближаясь до дружбы.  Он всех держал на расстоянии вытянутой руки – по привычке. Так было проще, и жизнь не раз доказывала, что он прав.

На праздничной поляне уже разжигали костры, толпился народ. Все пили, ели, разговаривали, соскучившись после долгой зимы. Бен не мог не заметить, что московские и питерские общаются намного ближе, чем год назад. Он, конечно, слышал, что норвежцы потрепали и Волков и Ястребов, заставив их сплотиться, но не ожидал, что все будет так… дружелюбно. Аж до омерзения, почти мило. Но вечер еще не начался, а заканчивался он обычно потасовкой по инициативе Кена. Бен верил в него даже больше, чем в себя. Кое-кто не меняется. В этом они с Кеннетом были похожи. Постоянство – признак мастерства.

Отвлекаясь на мысли о переменах, Бен старался не искать Хелл. Он не мог до конца поверить словам Стейны и собственным глазам. Это еще могло оказаться совпадением. Мало ли похожих девушек. Он очень смутно помнил Олю, все больше представляя ее расплывчатым образом роковой Валькирии. Ведь Ольга - очень распространенное имя, а его скандинавское производное Хельга -  вполне закономерно, как и краткое – Хелл… В общем, Бенедикт изо всех сил надеялся, что это лишь плод его больного воображения, сдобренный чувством неуспокоившейся с годами вины и болью потери. Он мог обознаться, он хотел обознаться.

На его счастье ни Кеннета, ни его подруги нигде не было видно. Бен попытался расслабиться, отправившись к символической сцене, где настраивались музыканты, его старые приятели. Получив дозу горячих приветствий, суровых мужских объятий и похлопываний по плечу, он почти успокоился, заставив себя наслаждаться вечером. 

Но едва по обе стороны от сцены разожгли огромные костры и один впереди, а вокруг собрался народ, горланя вызов Стейны, Бен понял, почему Хелл не было среди присутствующих.

Еще до того, как зазвучали первые аккорды «Ветра»*, к центральному костру вышли три девушки. И Хелл среди них. У Бена перехватило дыхание. Мозг посоветовал свалить, но непослушное сердце взяло верх, не позволяя двинуться с места, даже просто закрыть глаза. Он уже забыл это беспомощное благоговение, которое завладевало им в присутствии Хелл. Бен жадно всматривался в ее лицо, фигурку, одежду. Конечно, это была она. Другой такой просто быть не может. Короткое платьице, расшитое солярными знаками по подолу, меховая курточка, сапожки без каблука, разноцветные ленты в собранных волосах. И хотя девушки, вышедшие танцевать вместе с ней, были одеты точно так же, Бен понимал, что она выделяется. Осанка, гордо вздернутый нос, горящие глаза, Хелл была лидером, это сразу становилось очевидно.

Едва зазвучали первые аккорды, девушки сбросили куртки, оставшись лишь в хлопковых платьях с длинными широкими рукавами-парусами. Бен инстинктивно повел плечами, полагая, что это чересчур, ведь на улице было весьма прохладно. Но румяные лица танцовщиц, жар от костров и разгоняющаяся по темпу песня не давали им мерзнуть. Они кружились, взмахивая руками, держа ритм, который украшали своими движениями. Даже если бы Хелл здесь не было, он бы узнал ее танец, ее стиль. Только она умела так миксовать традиционные и современные мотивы, чувствуя музыку Стейны всем сердцем, отражая в танце ее прелесть и суть. Бен видел, как она танцевала под питерский фолк, отрываясь и веселясь, но сейчас девушка просто рисовала телом историю, что пела Старшая.

Хелл всегда любила эту песню, она часто звала Бена своим Ветром, смеялась, что пропадает, что навеки отдана ему, незримому жениху.

В динамичной музыке проигрыша девушки закружились вокруг костра, вдоль зрителей. И Бен, затаив дыхание, ждал приближения Хелл. А она почти летела, едва касаясь земли, взмахивая рукавами, словно крыльями.

«Где же ветер мой? Пусто в поле
Или предал меня мой милый?» - Пела Стейна, когда их взгляды встретились.

Губы Хелл повторяли любимые слова, а руки и ноги - отточенные, знакомые до боли движения, но смотрела она на Бена. Не отрываясь. Улыбка исчезла с лица, черты стали жесткими, незнакомыми.

«Для чего мне краса и воля
Он крылат, только я бескрыла».
Бен не сразу понял, почему толпа оживилась, но краем глаза заметил, что две танцовщицы выбрали себе пару из толпы собравшихся. Он был почти уверен, что Хелл сейчас выберет его, потому что она задержалась рядом, подойдя к нему почти вплотную.

«Для чего такому жена?

Он играет шелковой плетью», - безмолвно проговорила Хелл одними губами, продолжая смотреть прямо ему в глаза, а потом, легко подпрыгнув, побежала в противоположную сторону, где стояли питерские.

«Где-то всадник, привстав в стременах,
Летит в погоне за смертью».

Она взяла за руку Кеннета, вытягивая его к сцене.

А Бен… Бен стоял, чувствуя себя конченым идиотом. А Хелл и Кеннет танцевали, улыбаясь друг другу, чувствуя друг друга, подпевая Стейне:

«Ой да на что, на что сдалась я ему
Словно нож, он остер и резок.
Вышивают небесную тьму
Пальцы тонких ветреных лезвий».

Движения были просты и красивы одновременно, явно адаптированные для не особо гибких мужиков. Бен не был счастлив видеть, что именно Хельга и Кен были самой красивой парой. И даже на фоне собственных душераздирающих переживаний от их гармоничного взаимодействия он не мог не удивиться вслух:

- Охренеть, Кеннет танцует!

Бен сказал это сам себе, но парень, стоявший рядом, услышал и ответил:

- Кен всегда танцует с Хелл под «Ветер». Это их песня, - и, конечно, с насмешкой добавил: - Тебя давно не было, Бен. У нас перемены.

- Я вижу, - буркнул он, обозначая конец разговора.

 Бен ушел к столам, где взял стакан с пивом. Он не желал досматривать шоу, только невольно дослушал окончание песни.

«Распускает тугие косы
Под масличной юной луною.
В тишине танцует, смеется,
Будто впрямь и стала женою.
Поздно зовете, друзья, я сама себе не знакома.
Ведь я - я уже не я,
Мама, и дом мой уже не дом мой.
Да только с ветром кто будет спорить,
Решится ветру перечить?
Вышивай жасмин и левкое,
С женихом ожидаю встречи».

Никогда еще голос Стейны не был ему так неприятен. Осушив стакан в два глотка, он взял второй, понимая, что эти дни на Севере будут совсем не такими, как он ожидал. Да и не только эти… Перемены слишком бесцеремонно и стихийно ворвались в его любимый мир, ставя все с ног на голову.

В голове путались мысли, сердце отчаянно колотилось в груди и снова мутило. Бен понятия не имел, что будет делать, как себя вести. Впервые за долгое время он вообще не понимал, что происходит. У него не было плана, не было шаблона поведения. Он лишь понимал, что нихрена не понимает. Такое случалось с ним лишь однажды, но в обоих случаях виной всему была Хелл.

Бен уговорил себя не досматривать окончание танца, но не смог не повернуть головы, когда народ яростно зааплодировал, заулюлюкал, засвистел. Причиной всему был жест благодарности, который мужчины выражали своим партнершам по танцу за их выбор. И если других девушек поблагодарили галантным поцелуем руки, то Кеннет и Хелл целовались в губы. Неприлично страстно, неприлично долго. Они словно наслаждались шоу, наслаждались реакцией собравшихся. Бен едва удержал пиво в желудке, заставляя себя смириться, понимая, что это только начало. Он не мог не радоваться, когда увидел, что Хелл подняла с земли куртку и убежала в толпу питерских.

Стейна спела еще несколько песен прежде, чем уступила место группе из северной столицы. И снова к костру вышла Хелл, но уже с другими девочками, питерскими. На этот раз она танцевала без своего друга, и Бен смог смотреть на нее без риска тошноты. Он бы желал иметь силы отвернуться, не мучая себя ее совершенством, но их не было. Он снова чувствовал себя слабаком, беспомощным и нелепым. Но теперь еще и нелюбимым. Это было неожиданно больно, хотя вполне логично и заслуженно.

А вокруг кипело веселье. К счастью, никому не было дела до его душевных терзаний. Разве что Стейне, которая, словно издеваясь, подошла к нему, чтобы поинтересоваться:

- Ну и как тебе такие перемены?

- Без комментариев, - только и сказал он.

 - Пойдем, познакомлю тебя с Хелл. Да и с Кеннетом поздороваешься. Полагаю, ты не спешил с этим делом, - она вела его за руку, как маленького, в сторону сектора питерских.

Бен хотел было заартачиться, но потом понял, что лучше с этим не тянуть. Но все равно противное удушье снова стянуло горло, едва он увидел Хельгу, стоявшую рядом с его врагом. Кен обнимал девушку за талию, что-то рассказывая приятелям. Хелл потягивала пиво из стаканчика, улыбаясь словам своего спутника.

- Кеннет, - позвала его Стейна, и тот обернулся к ним. Хелл – тоже.

- Отличный концерт, Стей. В общем, как всегда, - выдал дежурный комплимент Кен и чуть склонил голову в сторону ее спутника. - Бенедикт, с возвращением.

- Кеннет, - кивнул Бен, засовывая руки в карманы, стараясь не смотреть на прижимающуюся к нему девушку.

- Ты и сам хорош, как всегда, - вступила Стейна с ответной любезностью.

- Брось, это все Хелл. Я просто стараюсь не упасть и не отдавить ей ноги.

- С каждым разом все лучше и лучше, Кен, - улыбнулась ему Хелл. - И танец, и твое чувство юмора.

Бен полагал, что Кеннет не снесет насмешки в свой адрес, и напрягся, ожидая вспышки, но тот лишь рассмеялся, ущипнув подругу за бочок, отчего Хелл пискнула, хихикнув.

- Хелл - просто волшебница, - согласилась Стей. - Кстати, ты не знакома с Беном.

Девушка мотнула головой, отбрасывая назад волосы, встречая взгляд Бена насмешливыми искорками в глазах.

 - Кто же не знает знаменитого Московского Волка Бенедикта. Все только и говорят о его возвращении.

Хелл уверено протянула руку для приветствия, и Бен взял ее пальчики, но не пожал, а чуть повернул и нагнулся, оставляя на тыльной стороне ладони поцелуй. Он готов был поклясться, что она приложила немало усилий, дабы не одернуть руку слишком резко.

- Что же обо мне говорят? – вкрадчиво поинтересовался Бен, замечая, как она напряглась и прищурилась, испепеляя его взглядом.

- Разное.

- Странно, обычно в Питере принято однообразно смешивать меня с грязью. И еще более странно, что о тебе я почти не слышал… Хелл. А ты ведь, кажется, звезда? Жаль, что в те края, где я жил последний год, вести не доходят.

- Возможно тебе писали друзья? Или не читал почту? – ввернула она, продолжая попытки испепелить его глазами.

- У Бена с друзьями не задалось, - хмыкнул Кен.

- Кеннет, - тут же одернула его Стейна. - Не начинай.

Все заметили, как Бен сжал кулаки, но только Хелл не знала, почему он так среагировал.

- Из уважения к тебе, Стей, я сделаю вид, что обожаю нашего старину Бенедикта и счастлив, что он вернулся, - кривлялся Кеннет, беря со стола стакан с вином, вталкивая его в руки Бена. - Веселись, приятель. Сегодня мы друзья.

- Это вряд ли, - проговорил Бен ледяным тоном, вылил на землю содержимое стакана, развернулся на каблуках и пошел прочь.

- Не ходи за ним. Не нарывайся, Кен, - услышал он за спиной приказ Стейны.

Обычно даже голос Старшего был для Кена пустым звуком, и Бен ожидал удара сзади, аж затылок чесался. Но потом Хелл прощебетала сладким голосом:

- Пойдем танцевать, классная песня.

- Все, что хочешь, крошка, - проговорил Кеннет совершенно не своим голосом. Слишком… нежно что ли.

Бен не смог не обернуться, чтобы увидеть, как Хелл утягивает Кена к кострам, где большая часть питерских танцевала под песни их команды. Бенедикт вернулся к своим, но все равно посматривал в сторону сцены, где та, которую он любил, которую предал, превращала чудовище в человека. И самое паршивое, Бен завидовал Кену. Впервые в жизни он хотел стать Артуром Савицким.  Он не желал его денег и связей, не мечтал о дяде Старшем, прикрывающем все его выходки. Но жаждал быть тем, кого Хелл возьмет за руку и поведет танцевать у костра под любимые песни, кого поцелует сладко в губы, кому отдаст всю себя после шумного праздника.

Представив Хелл и Кена в постели, Бен снова почувствовал тошноту.

- Я же говорила, он изменился, - проговорила Стей. - Может и тебе стоит быть… попроще.

- Насколько проще? Сесть на землю? – огрызнулся Бен.

- Прекрати.

- Брось, Стейна. Сейчас он напьется и уже никакие танцы не отвлекут Кена.

- Я бы поспорила на деньги, но это неинтересно.

И она ушла, одарив Бена разочарованным взглядом.

А вечер был в разгаре. В костры подбрасывали дров, в стаканы доливали пива и вина, народ пел и танцевал, смеялся и болтал о предстоящих боях. Бен упрямо таращился в сторону питерских, почти жаждя от Кена традиционной выходки, которая обязательно закончится дракой. Но тот, хоть и пил без меры, не спешил удовлетворять потребности Бена.

Чувствуя усталость, разочарование и непрекращающуюся щемящую боль в груди, Бенедикт поплелся к своей палатке. Он ненавидел весь этот чёртов мир, который одарил его сюрпризами в виде добропорядочного Кена, влюбленной в него Хелл, вечно правой Стейны. Бессонная ночь сыграла на руку. Даже нервотрепка последних часов не помешала Бену провалиться в черный сон.

Бен очнулся, осознав себя нависающим над Хелл.  Он прижимал ее плечо к матрасу рукой, приставив лезвие кинжала к горлу девушки.

- Я, конечно, мечтала, что твой клинок войдет в мою плоть, но, честно говоря, в иносказательном смысле, - проговорила она насмешливо, что не очень соответствовало ее положению.

- Какого дьявола ты тут делаешь? – зарычал Бен, не спеша убирать оружие.

- Визит вежливости, - хихикнула Хелл, явно забавляясь его замешательством. - Вечеринка классная, но поболтать нам не дали. А жаль.

- Заглянула поболтать? Как ты прошла через дозорных? – Бен наконец проморгался, прогоняя сон, и начал соображать.

- Я тебя умоляю. Все знают, что московские дрыхнут на посту.

- И это повод лезть в мою палатку?

- В твою палатку, в твое личное пространство, в твои штаны, - продолжала смеяться она, задрав лапки кверху. - Брось, Бенни, малыш. Убери кинжал. Я не собираюсь тебя убивать, во всяком случае – не сегодня.

- Что значит, в мои штаны?

Он убрал лезвие от ее горла, но не спешил отпускать рукоять.

- Боже, я сказала, что не убью тебя, а ты услышал только про штаны. Мужчины…

- Что за игры ты затеяла, Хелл?

- Еще не знаю, давай начнем и вместе разберемся по ходу пьесы.

И она подалась вперед, касаясь его губ своими.

- Можешь обыскать меня, если не веришь. Я без оружия, в твоей власти, под тобой. Действуй, - прошептала Хелл, целуя его.

Бен сам не понял, как отбросил кинжал, чтобы провести ладонями по ее бокам, бедрам и ниже, по ногам. Она была такой теплой и знакомой, но все же… другой.  Он не понимал, что именно изменилось, но чувствовал это. Она ощущалась… иначе, но будила в нем те же чувства. Бен увлекся обыском, который перешел в чувственно-изучающие поглаживания. Хелл довольно мурлыкала, не отпуская его губы, углубляя поцелуй. Бен встретил ее язычок у себя во рту и застонал, чувствуя, как она потерлась ногой о его пах, проверяя эрекцию. Она была на месте.

- Хелл, - выдохнул Бен ей в рот, давясь стонами.

- На спину, - резко скомандовала она, толкая его в грудь.

Он так опешил от силы удара и ее требовательного тона, что свалился рядом на матрас. Хелл тут же оседлала его сверху. Бен не успел опомниться, как она уже стянула с волос ленту и потрясла головой, позволяя локонам рассыпаться по плечам. Девушка дернула за шнуровку на платье, освобождая груди, сжимая их в ладонях, подразнивая пальцами затвердевшие от возбуждения соски. Она заерзала, потираясь своим центром о его пах, тихо постанывая от удовольствия.

- Хелл, - проскулил Бен, теряя остатки разума от этого зрелища.

Она игнорировала его зов, потому что была занята стаскиванием с Бена его боксеров и избавлением от собственного белья. Хелл приподнялась, чтобы медленно опуститься, поглощая его, принимая полностью.

- Ох.

Она запрокинула голову от удовольствия, замерла на несколько сладких мгновений, а потом начала двигаться. Бен держал ее за бедра, помогая, раскачивая, но не навязывая скорость и темп. Он смотрел на нее, не в силах отвести глаз, даже моргнуть, потому что боялся пропустить каждое бесценное мгновение, которое она принадлежала ему.

Хелл двигалась все быстрее и быстрее. Она кусала губы, чтобы не стонать в голос, лаская свою грудь, дергая себя за волосы в порыве страсти.  Ее глаза были прикрыты, и Бен отчаянно желал заглянуть в них, чтобы сгореть в пламени, которое она не выпускала. У него давненько не было секса, и оргазм слишком скоро замаячил на горизонте. Но он не успел попросить Хелл чуть снизить скорость, потому что девушка прерывисто задышала, опустилась на него несколько раз так резко и быстро, а потом прогнулась и замерла, сжимая его внутри так сильно, выпустив в воздух сладкое «ах».

- Хеля, - позвал Бен, потянувшись рукой к ее лицу, чтобы погладить по щеке и увидеть хотя бы затухающий огонь ее глаз.

Но когда она взглянула на него, там не было ни огня, ни даже тепла, лишь лед… Равнодушия? Или даже презрения. Довольная и жуткая ухмылка скривила ее губы. Хелл наклонилась, лизнула его губы, больно куснула за подбородок.

- Ау, - дернулся Бен.

- Благодарю. То, что надо, - улыбнулась она.

И прежде, чем Бен обрел дар речи, выскользнула из палатки.

Он лежал, не понимая, что это нахрен было. Его член-предатель, неудовлетворенно указывал на потолок, никак не желая падать. Пришлось провести рукой несколько раз, чтобы закончить начатое. Натянув боксеры и завернувшись с головой в одеяло, Бен понял, что влип. Опять. Он гнал мысли о вероломной ведьме, но понимал, что не сможет оставить все, как есть.  Ему нужны объяснения, нужно поговорить, узнать, что за игру она затеяла.

Любые предположения, что он строил, казались нелепыми. Взглянув на часы, Бен увидел, что проспал всего час, и попытался уснуть, выкинув Хелл из головы. Как ни удивительно, получилось. На этот раз его никто не тревожил до утра.

* Девочки танцуют под песню, которая была эпиграфом к 3 главе. Мельница - Ветер.