Глава 16. Облака разойдутся

EPOV

Есть ли в мире мужчина счастливее меня?

Сомневаюсь.

Конечно, жизнь не совершенна. Нам с Беллой еще многое надо было обсудить, но есть что-то в проведении дня в постели с женщиной, которую любишь, делает все эти проблемы совершенно неважными на общем фоне.

Белла любит меня.

Я впервые услышал эти слова от другого человека - за исключением членов нашей семьи, конечно. Удивительно, как эти три слова наполнили меня экстатическим счастьем.

Она мирно спала в моих руках. Я смотрел на нее, любовался кремовой кожей и лицом в форме сердечка. Она безвозвратно изменила меня за такой короткий промежуток времени. Я подумал о Джаспере и том аде, в который я его загнал, когда тот объявил о своем обручении с Элис. Ни одна женщина не могла быть достаточна для мужчины на остаток его жизни. Ни одна женщина не стоит споров. Ни одна женщина не стоит неминуемой головной боли и страданий.

Я должен Джасперу извинения.

- О чем ты думаешь?

Теплые карие глаза смотрели на меня. Я мягко улыбнулся и поднес ее руку к губам, нежно целуя, а потом прижал ладонь к своему бьющемуся сердцу.

- Ты чувствуешь это?

Ее ласковые пальцы провели по моей обнаженной коже.

- Да.

- Мое сердце бьется для тебя, - пробормотал я на превосходном итальянском - потому что мысленно повторял эту фразу последний час. - Только для тебя.

Белла затаила дыхание. Ее глаза наполнились слезами.

- Я не знала, что ты говоришь по-итальянски.

- Я не знаю его, - робко усмехнулся я. - Но знаю, что ты говоришь.

- Это прекрасные слова, - прошептала Белла, проводя пальцами по моему подбородку. - Безотносительно языка.

- Это правда, - произнес я, нежно целуя ее лицо. - Ты и наш ребенок - сейчас моя жизнь.

Белла удовлетворенно вздохнула и улеглась мне на грудь.

- Я люблю тебя, Эдвард.

- Я люблю тебя, детка.

- У меня больше телохранителей, чем у кандидатов в мэры, - пробормотала Белла, пока мы шли в центр собраний.

Я не мог спорить. Феликс и Эммет шли по обе стороны от нас, пока мы проходили по залу и находили свои места. На сцене висел синий задник и стояли две трибуны. Распорядитель пригласил нас послушать дебаты и представил каждого из кандидатов. Джон Элеазар прошел к трибуне, следом за ним - Джеймс Миллер. Они заняли свои места за трибунами, и распорядитель проинформировал их об этикете и правилах дебатов. Мои глаза сузились при виде фальшивой улыбки, которую он адресовал толпе, и Белла ободряюще сжала мою руку, прежде чем открыть ноут, чтобы делать в нем заметки.

Пока дебаты шли от вопроса к вопросу, я пытался успокоить зверя внутри и дать Миллеру повод для сомнений. Если честно, он мог понятия не иметь, что Белла связана со мной, и наверняка не знал, что она беременна моим ребенком. Она красивая, сексуальная женщина, и Джеймс - как большинство политиков - решительный мужчина. Очень плохо, что он так настойчиво преследовал ее, но я не был уверен, что старый Эдвард Каллен винил бы его в этом. Я бы тоже преследовал ее. Думаю, что я не стал бы посылать ей загадочных, вызывающих страх сообщений, но общеизвестно, что девушка сводила меня с ума. К счастью для меня, она тоже сходила от меня с ума.

Возможно, старый обычай - мужчина говорит с мужчиной - было тем, что требовалось для очистки воздуха и способом дать ублюдку знать, что Белла моя.

В конце дебатов я пронаблюдал, как кандидаты покинули трибуны и направились в толпу. Я наклонился и прижался губами к ее виску.

- Я скоро вернусь, детка.

Взгляд Беллы  метнулся ко мне.

- Куда ты собрался?

- Мне нужно кое о чем позаботиться.

Ее лобик наморщился, но она не задала ни единого вопроса, сконцентрировав внимание на экране. Я кивнул Эммету, который наклонился к Феликсу, и оба мужчины встали рядом с Беллой, продолжающей что-то записывать.

Джеймса было нетрудно найти. Он положил руку на спину роскошной блондинки, стоящей у выхода. Если и было что-то, что я знал о Джеймсе Миллере, то это тот факт, что его никогда нельзя было найти в обществе некрасивой женщины. Мои дела с ним состояли из нудных благотворительных вечеров, где я имел неудовольствие наблюдать, как он обращается с женщинами как с безвольной вещью, пригодной лишь для использования. Конечно, тогда у меня не возникало проблем с его привычками, потому что я и сам не был святым, но, по крайней мере, обращался с женщинами в своих объятиях уважительно.

Я подошел к нему, и его глаза просветлели. Он протянул мне руку.

- Эдвард Каллен. Давно не виделись.

- Точно, - кивнул я, пожимая его руку. - Не могли бы мы поговорить в сторонке?

- Конечно! - согласился Джеймс, возможно, думая, что он может оказать мне поддержку. Благодаря Карлайлу имя Калленов стало синонимом слова "класс". Джеймс что-то прошептал блондинке на ухо, и ее смешок резанул по моим нервам. Его телохранитель вывел нас из заполненного зала и провел в небольшую комнату для переговоров в конце коридора. Охранник закрыл дверь за собой. Джеймс предложил мне сесть за один из стульев, окружающих стол.

- Что я могу сделать для тебя, Эдвард? - вежливо спросил он. - Мы не виделись несколько месяцев. Ты больше не посещаешь благотворительные вечера?

- Нет, я нашел для себя кое-что другое, - ровно пояснил я, складывая руки на столе. - Как раз об этом я и хочу с тобой поговорить.

Джеймс по-доброму улыбнулся, с интересом глядя на меня.

- Я влюбился в прекрасную женщину. - тихо сказал я, - и мы ждем ребенка.

Глаза Джеймса раскрылись от удивления.

- Серьезно? Эдвард Каллен остепенился?

- Да.

Он ослабил узел на галстуке и непринужденно откинулся на спинку стула.

- Никогда не думал, что доживу до этого дня. Поздравляю, надеюсь, ты будешь счастлив.

- Спасибо. Я уже счастлив.

- Надо же… - протянул Джеймс с улыбкой. - Каллен остепенился. Девушка должна быть совершенством.

Вот этого я и ждал. Подтверждения того, что он не знал, что Белла и я вместе. Это дало мне проблеск надежды на то, что он не будет постоянно преследовать ее.

- О да, - спокойно проговорил я. - Ее зовут Белла Свон.

Лицо Джеймса приобрело пепельный оттенок.

- Я бы предпочел, чтобы ты перестал ее преследовать, - ровно продолжал я. - Она не примет твоего приглашения на обед. Доставка цветов должна тоже прекратиться.

Джеймс наконец обрел голос.

- Я не преследую Беллу.

- Да, я понимаю, что ты не ходишь за ней по пятам и занимаешься своей карьерой мэра, - произнес я, и из каждого моего слова сочился яд. - Но ты преследуешь ее. Твоя последняя записка подтверждает это. И я очень вежливо прошу тебя прекратить.

Джеймс ухмыльнулся.

- Она красавица, Каллен.

- О да.

- Хочешь небольшое соревнование?

Мои глаза сузились, и характер наконец вырвался наружу.

- Никакого соревнования. Она беременна моим ребенком. Ты понимаешь это, Джеймс? Ты преследуешь женщину, которую я люблю, и я не позволю этому продолжаться. Ты знаешь, что она работает в "Таймс". Ты кандидат в мэры. Последнее, что нужно для твоего избрания - это обвинение в домогательстве на первой полосе газеты. Не стоит мериться со мной членами, потому что ты все равно проиграешь.

- Ты блефуешь, - осклабился Джеймс. - Это недоказуемо.

- У меня есть доказательства, связанные с банановым перцем, - спокойно ответил я. - или ты хочешь проверить? Я разрушу твою жизнь. Отвали от нее ко всем чертям. Я ясно выразился?

Джеймс холодно кивнул в ответ.

- Проконтактируй с ней еще раз - и я вызову полицию. - сказал я, вставая со стула.

- Ты забываешь про то, что полиция станет подчиняться мне, когда меня выберут мэром, - нагло усмехнулся Джеймс, пока я шел к двери.

- Прекрасно.   Проконтактируй с ней еще раз - и я убью тебя, - ответил я. - Так лучше?

Что-то блеснуло в глазах Джеймса, но он кивнул.

- Я рад, что мы поняли друг друга, - произнес я и быстро вышел из комнаты.

Следующее посещение Беллы врача прошло хорошо. Ее давление было в норме. Доктор Молино сообщил, что во время следующего посещения мы сможем услышать сердцебиение ребенка, и ни один из нас не смог сдержать улыбку. Мы обсуждали возможность записать его, чтобы иметь аудио-доказательство присутствия нашего ребенка в животе Беллы.

В следующие недели я не мог сдержать своей радости, потому что видел физические признаки беременности Беллы. У нее не было настоящего токсикоза, но она начала набирать вес. Каждое утро она стонала, что становится толстой, и я каждый раз говорил ей, что она красавица. Ее груди слегка набухли (что мне очень нравилось), и под ее пупком начала формироваться темная линия.

К несчастью, она  не разделяла моего восхищения, потому что изменения коснулись и ее эмоций. Она начала есть банановый фруктовый лед чаще, чем обычно, потому что он успокаивал ее хроническую изжогу. Мы начали читать друг другу книги о детях, ложась вечером в постель, и Белла плакала, когда мы прочитали параграф про опасность яичницы-глазуньи для беременных. На следующее утро я старательно приготовил ей взбитые яйца и принес завтрак в постель. Этот поступок, похоже, успокоил ее, по она не начала одеваться. Я попросил ее не надевать туфли на высоких каблуках, потому что - согласно все той же книге - она может потерять равновесие и упасть, а я не хотел этого. Эта просьба повлекла за собой новую порцию слез, и я провел остаток дня, чувствуя себя мерзавцем из-за того, что заставил ее плакать. Все, что бы я не говорил, был неправильным, и то, что в один день вызывало у нее радость, на следующий день приводило к ярости.

Страсть к банановому перцу, наконец, закончилась, так же внезапно, как и началась, и теперь редкие упоминания о горчице вызывали у нее тошноту. Возвращение тошноты и колебания настроения прекратили нашу потрясающую сексуальную жизнь. Она не чувствовала себя привлекательной, и я достаточно понимал в женщинах, чтобы осознавать: если они не чувствуют себя красавицами, то секс будет занимать последнее место в их мыслях. Мы занимались сексом последний раз три недели назад. Очень длинные три недели. Нехватка секса, совмещенная с качелями ее эмоционального состояния действовали на меня как удары плетью. Но я терпел это. Я терпел качели настроения, слезы и отказ в сексе. Я терпел, потому что она носила моего ребенка, и я любил ее больше жизни.

После очередного дерьмового дня в офисе я посчитал, что мы с Беллой заслужили спокойный вечер дома, поэтому решил приготовить ее любимый обед. Конечно, со вчерашнего дня ее любимый обед мог стать нелюбимым, но я все-таки захотел воспользоваться шансом. Я позвонил матери, узнав легкий рецепт грибных равиоли, и, остановившись перед магазином, чтобы купить ингредиенты, наконец, добрался до дома.

Дом.

За последний месяц квартира Беллы стала моим домом. Она дала мне ключ. Однако она еще не предложила мне переехать к ней, и, хотя это выглядело логичным шагом, я не собирался становиться наглецом. То, что мы провели каждую ночь за последний месяц вместе, не означает, что она готова жить со мной. Я отложил обсуждение этого вопроса на будущее - или, по крайней мере, когда она перестанет плакать и срываться. Наши жизни сильно изменились, и, ради Беллы, я не хочу добавлять еще одно влияющее на них событие к общей смеси.

Я могу быть терпеливым и понимающим.

Я пинком закрыл за собой дверь, направляясь на кухню. Я быстро выложил продукты и прислушался, стараясь понять, дома ли Белла. Из спальни слышался тихий плач, и, как встревоженный мужчина, я ринулся туда.

На кровати лежала моя красивая девушка и плакала в подушку.

Это определенно был плохой день.

Я тихо вздохнул и лег - медленно продвигаясь по матрасу, пока не добрался до нее я привлек Беллу в свои руки и закрыл глаза. Она зарылась лицом мне в шею.

- Шшш, - мягко прошептал я, поглаживая ее по спине. - Что случилось, детка?

Белла  тихо всхлипнула и подняла на меня глаза. Они были красными и набухшими. Я ласково стер ее слезы большим пальцем.

- Я уродина. - прошептала она.

Мы обсуждали это как минимум три раза в неделю.

- Ты не уродина, - проговорил я, нежно улыбаясь ей. - Ты самая красивая девушка в целом мире.

- Я никогда не была такой разбухшей, - прохныкала Белла, вытирая глаза. - Передо мной никогда не ложились мужчины в штабеля, но я всегда считала себя симпатичной.

- Ты не просто симпатичная, - прошептал я, целуя ее щеки. - Ты очень привлекательная. Я думаю об этом с момента нашей первой встречи.

Она потрясла головой.

- Я толстая. Моя грудь болит. У меня прыщи! - она показала на свой лоб, где на коже светился очень маленький прыщик. - У меня не было прыщей со старшей школы!

- В книгах сказано, что твоя кожа тоже претерпевает изменения, и прыщики могут появиться, - напомнил я.

Белла нахмурилась.

- Я ненавижу это. Беременность ужасна. Они говорят, что я должна сиять и радоваться, но я чувствую себя плохо и уныло. Я все время хочу писать. Гарри отвез меня с работы домой, потому что я была слишком придирчивой сукой, чтобы редактировать. Я теперь все время сучка…

- Белла. - мягко сказал я, притягивая ее к себе и целуя в лоб. - Ты не сучка. Твое тело просто привыкает к тому, что в нем ребенок. Доктор Молино предупреждал, что это нормально. Это не продлится вечность.

- Почему ты возишься со мной? - спросила она, заглядывая мне в глаза. - Я сейчас не самый милый человек на свете. У меня ужасное настроение и секс занимает последнее место в моих мыслях.

- Я люблю тебя, - просто ответил я.  - И меня не волнует твое настроение или секс. Пока ты и ребенок здоровы, я счастлив. И ты тоже будешь счастлива. Просто наберись немного терпения.

Белла вздохнула и закрыла глаза. Я ласково целовал ее.

- Я хотел сделать сегодня ужин, - тихо проговорил я. - Равиоли тебя устроят?

- С грибами? - с надеждой улыбнулась Белла сквозь слезы, и я не мог сдержать улыбки.

- Конечно, милая.

BPOV

Этот мужчина святой.

Эдвард не только возился с моей сощедшей с ума задницей, он на самом деле вел себя очень мило. Он никогда не терял выдержки… я ним я никогда не чувствовала себя некрасивой и нелюбимой. Я понимала, что сейчас со мной тяжело жить. Я со всеми вела себя как сука (Джейк сказал мне то же самое), но Эдвард просто отодвигал все это в сторону и радостно улыбался мне, словно я самая большая драгоценность на планете. Вечерами мы читали литературу про детей, а позже он прижимался ухом к моему животу и слушал нашего ребенка.

Это было самым сладким за день.

Если честно, последняя неделя стала чуточку легче. Я меня почти перестало меняться настроение, и приступы рыданий становились все реже. Я все еще не чувствовала себя собой, но, по крайней мере, смогла зайти к новостную комнату и улыбнуться коллегам. Я все еще хотела писать каждый час, но прыщи ушли.

На работе творилось форменное сумасшествие благодаря выборам. Наш город должен был выбрать себе нового мэра, и я молилась, чтобы им стал Джон Елеазар. Я не могла представить себе жизнь под руководством Джеймса Миллера в следующие четыре года. Подозреваю, что Эдвард пригрозил этому мужчине, потому что цветы перестали приходить, и я начала все меньше и меньше видеть Феликса. Он все еще провожал меня на и с работы, но его рука уже не лежала постоянно на пистолете в кобуре, так что я пришла к выводу, что все постепенно приходит в норму.

- Ты задумалась, - пробормотал Джейк, наклонившись к моему столу и предлагая пончик. Я взяла один с шоколадом и удовлетворенно зачавкала.

- Просто думаю, что я подлинная сучка, - прокомментировала я с набитым ртом.

- Я не буду с тобой спорить, - ухмыльнулся он. - Но с тех пор, как ты забеременела, я могу это простить.

- Спасибо, - улыбнулась я. - Но по большей части я думаю об Эдварде. Он так мил со мной, и мне кажется, я должна найти способ как-то отблагодарить его.

Джейк проглотил пончик и нахмурился.

- С каких пор у тебя проблемы со способом отблагодарить твоего прекрасного мужчину?

- Я думала о романтическом ужине,  - вслух размышляла я. - Может быть, уехать на уикенд, если я буду чувствовать себя лучше.

Джейк  покачал головой.

- Ты слишком много думаешь об этом, Свон. Мы, мужчины, простые  натуры. Гетеросексуалы или геи - не имеет значения.

- В смысле?

- Секс! - провозгласил Джейк так громко, что из новостной комнаты высунулось несколько голов. - Скажи ему спасибо роскошным минетом. Твоему парню понравится это.

Секс?

Я нахмурилась и повернулась к настенному календарю.

- Ого.

- Что?

- Его не было четыре недели, - прошептала я.

- Четыре недели? - проорал Джейк, и на этот раз даже Гарри высунул голову из своего офиса, чтобы посмотреть, что тут за шум.

- Шшшш, - простонала я, закрывая руками голову.

Глаза Джейка готовы были вылезти из орбит.

- Ты спала рядом с этим сексуальным мужчиной каждую ночь на протяжении четырех недель, и не…

- Я была не в настроении, Джейк! Я плохо себя чувствовала и вела себя как сучка. И он даже не пытался…

- Конечно, он не пытался! Ты же вела себя как ненормальная сучка! Любой привлекательный мужчина побоялся бы получить пощечину по своему красивому лицу.

- Я не была ненормальной сучкой, - пробормотала я, но Джейк не слушал. Он закрыл мой лаптоп и схватил мой жакет. - Какого черта ты делаешь?

- Ты уходишь, - сердито пояснил Джейк. - Ты уходишь прямо сейчас, и ты пойдешь в фирму своего мужчины и трахнешь его прямо в его кабинете. Не заставляй этого восхитительного представителя мужской части человечества ждать хотя бы еще одну секунду.

- Я не пойду в его офис, - закатила я глаза. Он отбросил мою сумку, приподнял мои волосы и пропустил их между пальцами. - Ты стал стилистом, пока я была ненормальной сучкой?

- Юбка неприличной длины, это хорошо, - одобряюще кивнул Джейк. - Хотя лучше были бы высокие каблуки.

- Эдвард не позволяет мне носить шпильки, - сухо призналась я. - В книге о детях говорится, что это опасно, а по словам Эдварда это - библия.

Лицо Джейка смягчилось.

- Он на самом деле любит тебя, Свон.

- Знаю, - улыбнулась я.

- ИДИ! - провозгласил Джейк, поднимая меня за руку и подводя к лестнице. - И я хочу подробностей!

- Перебьешься, - ухмыльнулась я, поворачиваясь и целуя его в щеку. - Спасибо, Джейк.

- Добрый день, Белла, - приветливо улыбнулась Лорен, когда я подошла к столу администрации. Я удивилась, что она знает мое имя. Мя несколько раз говорили по телефону, но никогда не встречались.

- Откуда вы знаете меня?

- Ваша фотография стоит на его столе, - подмигнула Лорен. - Не упоминая о его скринсейвере. Думаю, что могу от имени всего офиса поблагодарить вас за то, что сделали его счастливым - хотя он был несколько нервным последние две недели.

Я съежилась.

- Да, это моя вина. Эти гормоны беременных испортили мне характер. Простите, что он вымещает это на вас.

Лорен мило улыбнулась мне.

- С ним можно мириться. Он на самом деле стал намного счастливее с тех пор, как встретил вас.

Я радостно улыбнулась.

- Он занят?

- Он только что попросил принести ему чашку кофе. Я всегда готовлю его, прежде чем уйти на ланч. Вы не окажете мне честь?

Я осмотрела практически пустой офис.

- Лорен… ммм… А сколько времени длится ланч?

- Час.

- Час… - я мысленно начала прикидывать, хватит ли часа на то, чтобы поработать над нервным состоянием Эдварда.   

- А вы не могли бы пообедать подольше?

Ее глаза сверкнули, и мы обменялись понимающими улыбками. После того, как она ушла, я тихо постучала в дверь кабинета. Эдвард пробормотал что-то неинтеллигентное, я сделала глубокий вдох и переступила порог.

- Лорен, забудь про кофе! - хрипло рявкнул Эдвард, колотя по клавиатуре. - Я подумал, что вместо обеда пойду в спортзал и хорошенько пропотею. Позвони туда и спроси, свободен ли мой тренер.

Я внезапно ощутила себя эгоистичной сукой. Эдвард выглядел таким нервным, и я внезапно осознала, что этот прекрасный, милый мужчина, который так вежливо и спокойно вел себя со мной последние несколько недель, на самом деле на последнем издыхании. Он скрывал от меня все, и мне стало очень стыдно, что я никогда не учитывала его чувства и желания.

- Думаю, что тебе лучше пропотеть другим способом.

Я наклонилась к двери, закрывая ее. Он резко повернул голову в моем направлении, и наши взгляды не отрывались друг от друга, пока я шла к его столу.

- Детка, - мягко проговорил он. Потрясающе, как быстро изменилось его поведение. - Прости, я думал, это Лорен.

- Знаю, - кивнула я, разворачивая его кожаное кресло. Очень медленно я сняла жакет и бросила его на пол. - Лорен ушла на ланч. Очень долгий ланч.

- Да? - прошептал он. Мои пальцы медленно расстегивали пуговицы на блузке, обнажая бледно-розовый бюстгальтер. Я видела, как загораются его глаза, пока я не торопясь обнажалась, позволяя его пронизывающему взгляду жадно поедать мое тело. - И почему у нее длинный ланч?

Я расстегнула свою юбку и дала ей упасть, прежде чем залезла на его махагоновый стол. Его глаза не отрывались от моего тела, и в первый раз за недели я не чувствовала себя толстой и непривлекательной. Я была красивой и желанной, и от этой мысли у меня закипала кровь.

- Я ее попросила, - промурлыкала я. Он встал с кресла и наклонился ближе ко мне. Его губы притянулись к моим, но я прервала его поцелуй, чтобы быстренько расстегнуть его рубашку и слаксы. - Я подумала, что нам нужно немного уединения.

- Единственное, что мне нужно - это ты.

Я улыбнулась и оперлась на локти.

- Ты сделаешь это? Прямо здесь? На твоем столе?

- Нет, - грубо прорычал он.

- Ты хочешь меня?

Я подумала, что он откажет мне. Эдвард любил меня, и его постоянно мучил страх, что он будет слишком грубым со мной. Но, должно быть, желание пересилило страх, потому что внезапно его рот прижался к моему, и Эдвард придвинул меня на край стола.

- Я люблю тебя, Певчая птичка, - прошептал Эдвард мне на ухо. - Я соскучился по тебе.

Я простонала. Он поглотил мои стоны своими страстными поцелуями. Внезапно моя спина оказалась прижатой к столу, и Эдвард склонился надо мной.

- Я люблю тебя, - выдохнула я. Его страстный стон эхом отозвался в моих ушах.

Через некоторое время мы оба тяжело дышали. Эдвард прижимался лбом к моему.

- Черт возьми, - дрожащим голосом выдохнул он.

- Знаю.

- Это всегда будет так? - прошептал он.

Что именно? Мы всегда будем любить друг друга так яростно? Будет ли физическая сторона наших отношений всегда такой интенсивной?

- Надеюсь, да.

- Я тоже, детка, - улыбнулся он, нежно целуя меня. - Я тоже.