Наутро просыпаюсь в достаточно хорошем настроении и, как ни странно, бодрой. Мне жарко, хотя из раскрытого балкона дует свежий воздух.

Ни сразу понимаю причину этого, пока не прислушиваюсь к ощущениям и не чувствую обвивающих меня рук и ног Эдварда.

Я буквально прижата к нему со всех сторон: моя голова покоится у его шеи, а его тело возвышается над моим.

Лица не вижу, лишь тёплое дыхание щекочет щёку.

– Доброе утро, –  с улыбкой в голосе, зовёт он.

– Доброе утро, – отзываюсь я, выпутываясь из его объятий, чтобы увидеть лицо.

– Давно не спишь? – получается чуть тревожнее, чем хотелось.

– Около получаса, – замечая моё волнение, посмеивается он, а потом наклоняется к моему уху, шепча ещё кое-что:

– Ты волшебница!

– Я рада, что смогла помочь тебе. – Сплетаю наши руки, довольная тем, что остаток ночи прошёл для него спокойно. Что же, ночные посиделки того стоили. Во-первых, они помогли ему забыться, а во-вторых, я узнала много нового и того, что предстоит обдумать.

Впрочем, мысли не слишком весёлые и думать о них сейчас нет ни малейшего желания.

– А я рад, что ты здесь, – хмыкает он и легонько целует меня в лоб.

До сих пор не верю, что всё это действительно происходит со мной. Что сейчас я здесь, с Эдвардом и беззаботно смеюсь. Целых два года я не могла позволить себе подобной роскоши – я даже не думала об этом.

Неужели этот удивительный человек на самом деле желает видеть по утрам именно меня?

– Куда же я денусь? Моя главная задача быть с тобой и нравиться тебе, – не подумав, говорю я и тут же жалею об этом. Его губы превращаются в тонкую полоску, а глаза суживаются.

– Прости… – прикусываю нижнюю губу, понимая, о чём он вспомнил. – Я не хотела это говорить.

– Те правила больше не действительны, – тихо проговаривает он, смотря мне в глаза. – Ты больше ничего не должна!

– Хорошо-хорошо, – пытаюсь оборвать эту тему, чтобы ни расстроить его, когда он в таком прекрасном настроении. – Ты не против завтрака?

– Он будет через пятнадцать минут, – вздыхая, чтобы отогнать плохие мысли, натянуто улыбаясь, сообщает Эдвард.

– Тебе не обязательно заказывать всё меню. Я не привередливая.

– Я хочу, чтобы ты хорошо ела и делала только то, что любишь.

– В таком случае омлет с сыром и латтэ – всё, что мне нужно.

– И всё? – усмехается мужчина в ответ.

– Ах да, ещё тебя, - посмеиваюсь, ложа ладонь на его щеку и поглаживая бледную кожу. Может ли человек мурлыкать?

Наверное да, судя по тем звукам, что издает Каллен прямо сейчас.

– Это желание осуществимо, - посмеивается он, и через секунду прижимает меня к простыням, окружая со всех сторон, словно неприступная скала. Смеюсь, когда он начинает щекотать меня, - Но только попозже, мисс Мейсен.

- Ловлю на слове, мистер Каллен, - вырываясь из его рук, и отползая подальше, все ещё сотрясаюсь от смеха.

- Я тебя не подведу, - подмигивает он, и я понимаю, что к нему вернулось хорошее настроение. Что же, это к лучшему.

Встаю с кровати и потягиваюсь. Сейчас мне нужен душ, а потом и все остальное.

Оборачиваюсь к Эдварду:

– Не составишь мне компанию в ванной?

– Я уже помылся, – уже без шутливых ноток и с какой-то странной озабоченностью говорит он. Его взгляд непроизвольно переводится с меня на собственные руки, сложенные на коленях. Я хмурюсь.

– Что-то случилось?

– Нет, иди в душ, – он качает головой, будто скидывая наваждение, и встаёт с кровати, выходя в другую комнату.

- Это из-за вчерашнего? – кричу вслед я, надеясь, что он услышит.

- Нет, Белла. Все в порядке.

На душе у меня неспокойно, но решаю не трогать его сейчас и сделать то, что планировала.

Тёплая вода приятно ласкает кожу, а мытьё волос позволяет мне немного подумать об Энтони. Я увижу его всего через пару часов, а то и того раньше… мой маленький мальчик. Сколько дней, ночей, месяцев я мечтала о том, чтобы операция прошла успешно, чтобы он был здоров – и все мои мечты сбылись, я на седьмом небе от счастья за сына!

Эдвард…

Если когда-нибудь кто-нибудь сказал мне, что я буду счастлива с мужчиной, которому продалась, никогда бы не поверила. Но, как известно, у судьбы на нас свои планы.

И теперь тот ад, то пекло, через которое я прошла, кажется мне вполне логичным и терпимым. И пусть у нас на пути ещё будут возникать сложности, теперь всё будет решаться гораздо легче. И с Эдвардом, и с Энтони.

Заворачиваюсь в махровое полотенце с логотипом отеля и выхожу из ванной.

Эдварда в спальне до сих пор нет.

Одеваюсь, приглаживаю в зеркале волосы и уже собираюсь идти искать его, как в дверь стучат. Разрываюсь между двумя желаниями, но наконец, здравый разум побеждает, и я открываю дверь.

Двое официантов ввозят на специальных металлических тележках огромное количество блюд, и, проходя к столу, начинают сервировку.

Смотрю на них, словно зачарованная. Да уж, столько еды я точно никогда не видела, а тем более мне её никто так не выставлял.

– Доброго дня вам, – заканчивая, один из них многозначительно смотрит на меня. С минуту соображаю, что нужно сделать, пока он намекающим жестом не протягивает руку. Торопливо роюсь в кармане юбки и достаю два доллара. Протягиваю ему, и он сухо отвечает в ответ:

– Спасибо.

– Пожалуйста, – слегка обескураженная, закрываю за пришедшими дверь, и глубоко вздыхая, хожу по номеру в поисках Каллена.

Нахожу его на балконе в гостиной. Он задумчиво смотрит на горизонт, опираясь ладонями о перила.

– Эдвард? – подхожу со спины, и кладу руку ему на плечи. Он вздрагивает.

– Ты уже всё? – он поворачивается ко мне, натянуто улыбаясь. Что ещё случилось? О чём он вспомнил?

– Что с тобой происходит?

– Всё в порядке, – отмахивается он.

– Зачем ты мне врёшь?

– Ты слишком проницательная, да?

– Может быть. Так в чём дело?

– Сейчас это не имеет никакого значения. Всё в прошлом, – его взгляд снова невольно падает на собственные руки, и я смотрю туда же, но ничего не замечаю.

А вот он замечает мой взгляд и быстро опускает рукава рубашки.

- Это из-за нашего вчерашнего разговора, да? – обеспокоенно спрашиваю я – Ты расстроился поэтому?

- Белла, нет. Вчера…мы хорошо поговорили, и я рад, что ты составила мне компанию. Мне не следовало расстраивать тебя в конце. Это главное.

- Все нет так плохо. Все исправимо. Главное не отчаивайся, - обнимаю его, целуя мускулистую грудь. Его ладони гладят мои волосы, а подбородок опускается на макушку.

– Эдвард… - нерешительно зову я, надеясь спросить ещё хоть что-то.

– Прошу, не сейчас, – в его просьбе усталость и напряжённость. Ладно, не сейчас, так не сейчас.

– Завтрак принесли, – меняя тему, сообщаю я. – До сих пор не понимаю, как мы это всё съедим.

– Нам не обязательно есть всё, - с долей иронии говорит он.

– То есть всё это отправиться на помойку?

– Тебе жалко еды?

– А тебе?

– Нет.

– Просто это как-то…расточительно.

– Это мой мир, Белла, когда-нибудь ты свыкнешься с этим.

– Не думаю… – отвожу взгляд, оглядывая роскошный номер за раздвижными дверями.

– Хватит разговоров, пошли завтракать, – теперь он искренне посмеивается, и разворачивает меня к тем самым дверям, куда я смотрела. – Думаю, ты голодная.

* * *

– Ты сейчас в больницу? – допивая свой кофе, спрашивает Эдвард. Мы опустошили едва ли половину принесённого, и теперь полстола уставлено грязной посудой. Краем сознания подмечаю, что с такими завтраками я быстро потеряю свою фигуру.

– Верно. Что-то не так?

– Нет, просто не хочу оставлять тебя одну. – Он тепло улыбается, и мое сердце заходится в безумном ритме. Впервые чувствую себя настолько защищенной.

– Уезжаешь?

– Да. Вернусь вечером, нужно немного поработать.

К нему снова вернулось шутливое настроение. Это потому что он сытый, или его веселит мысль о работе? Даже не знаю…

– Я когда-нибудь узнаю, как ты зарабатываешь себе на жизнь? – усмехаюсь на словах «на жизнь», прекрасно понимая, что, судя по этому номеру, он зарабатывает явно на три или четыре среднестатистических жизни, да плюс своя собственная.

– Интересует объём моего кошелька?

– Ты же знаешь, что нет, – улыбка пропадает с моего лица, и я опускаю глаза. А если он действительно так думает? Что я здесь и сейчас только из-за денег? Что мне полностью плевать на него?

Ох, как же сложно…

– Белла, это шутка, – видя моё смятение, торопится сообщить он.

– Конечно, – выдавливаю улыбку. – Так о чём мы говорили?

– О том, как я зарабатываю на жизнь, - внимательно следя за моей реакцией, медленно повторяет Эдвард.

– И как же? – почему-то сейчас меня это уже не интересует. Его вопрос застыл в сознании, и его рваные края причиняют ощутимую боль.

– Я директор двух холдингов.

- Ясно… - на самом деле меня не слишком интересует, кем он работает. Но, должна признать, то, что он не киллер, и не кто-то в этом роде, немного успокаивает.

Смотрю на часы, вспоминая про время. Вздыхаю.

- Мне пора, к вечеру буду.

– Тогда до вечера, – его улыбка, обращённая ко мне полна искренней нежности. Я таю от неё, словно сливочное мороженое.

Не удерживаюсь, подхожу к нему и целую в щеку:

– До вечера, Эдвард.

* * *

В больнице меня встречает Эленика. Её ранее напряжённое, усталое лицо сейчас сияет радостью и жаждой  жизни. Похоже, она переживала за Энтони гораздо больше,  чем я думала.

– Белла! – она приветствует меня, когда я подхожу к послеоперационной палате Энтони. – Я рада, что Вы пришли.

– Как же я могла не прийти? – на моём лице тоже улыбка. Я тоже счастлива. Наконец-то всё наладилось.

– Энтони в сознании?

– Да, уже около часа.

– Хорошо, – уже намереваюсь открыть дверь и увидеть своего ангела, как Эленика говорит ещё кое-что:

– Доктор Блэк ждёт Вас сегодня в полдень. Он сказал, что это очень важно.

Сжимаю губы от воспоминаний про Джейкоба. Даже не верится, что ещё вчера, в это же время, я готовилась к худшему исходу и недолюбливала Эдварда. Как всё может измениться так за сутки?

Смотрю на часы в холле – половина одиннадцатого.

– Ладно, передай ему, что я буду. Спасибо.

У меня зубы сводит от одного имени этого человека. Теперь я ненавижу его. Мне кажется, я каким-то образом предаю Эдварда что ли…? Не знаю, я сама в себе и в своих чувствах неуверенна. Возможно, всё прояснится, когда у меня найдётся время всё хорошенько осмыслить.

Эленика пропускает меня вперёд, и я открываю дверь, захожу в палату.

– Мамочка! – радостный, хотя тихий голос сына заставляет улыбку засверкать на моём лице.

– Энтони! – бросаю сумку на кресло у двери и быстрым шагом пересекаю палату, садясь к нему на краешек кровати.

– Ты пришла, – он смотрит на меня небесными глазами, в которых серебрится счастье. Он бледный и измотанный, под глазами тёмные круги, губы снова едва розоватые, но он жив и с ним всё будет в порядке, поэтому я стараюсь не замечать подобных изменений.

– Ну, конечно же я пришла, – осторожно наклоняюсь, чтобы ни задеть ни одну из многочисленных трубок, тянущихся к его рукам, и целую в лоб. – Знаешь, как я соскучилась?

– Я больше, – ухмыляется он, пусть ухмылка и выходит усталой.

– Как ты себя чувствуешь, солнышко? Что-нибудь болит? – с величайшей аккуратностью провожу пальцами по синим кругам под его глазами, мечтая, чтобы они скорее исчезли.

– Немного… – он чуть-чуть морщится, и я убираю руку.

– Нет! – просит он, умоляюще глядя на меня.

– Не больно?

– Нет! Погладь меня, мамочка! – эта просьба рушит все мои убеждения, и я возвращаю руку, начиная снова медленно гладить его лицо. С нежностью. С любовью.

– Ничего, всё пройдёт, у тебя ничего не будет болеть, – беру его лицо в ладони, словно хрустальную вазу, поглаживая кожу – Теперь всё будет хорошо.

– Когда мы вернёмся домой?

– Через пару недель, – прикусываю губу, не зная как ответить по-другому. Чёрт, о будущем-то я и не думала. Похоже, на размышление появляется всё больше и больше резервов.

– Почему?

– Немного окрепнешь, и тогда поедем, – снова наклоняюсь к нему и снова целую. – Почитать тебе что-нибудь? – быстро меняю тему, пока он ещё что-нибудь не спросил.

– Сказки, – он показывает пальцем на тумбочку, где ещё со вчерашнего дня лежит та самая книга.

– Хорошо, – с готовностью достаю книгу и открываю её где-то посередине.

В душе всё поёт, понимая, что с моим маленьким солнышком всё в порядке. Пока что, впрочем.

* * *

Стою в кабинете Джейкоба, всё ещё думая о Тони. Сам он появляться не спешит. Его не видно.

– Доктор Блэк? – зову я, делая шаг к письменному столу с бумагами.

В ответ мне раздаётся тишина.

Подхожу к столу ещё ближе и замечаю фото. Фото Энтони с больничной карты. Оно стоит в рамке, на правом краю стола.

От ужаса и гнева кровь отливает от моего лица. Как он посмел?

– Добро пожаловать, Белла, – неожиданно сзади раздается голос, приветствующий меня, но мне не до приветствий

– Я предупреждала тебя? – хватаю рамку со стола, показывая её Блэку. – Я говорила, что ты не имеешь никакого отношения к моему сыну? Ты предал нас, а теперь его фотография у тебя в рамке?

– Белла, я хотел поговорить с тобой именно об этом, – пробует прервать меня Джейкоб, но я не останавливаю наступления:

– Нам не о чем говорить!

– Хотя бы выслушай!

– Я не хочу тебя слушать!

– Я вчера спас жизнь нашему сыну.

Замолкаю, осознавая, что отчасти это так, но потом вспоминаю многие другие подробности и нахожу в себе силы продолжать.

– МОЕМУ сыну!

А потом меня прорывает окончательно.

– Ты спас ему жизнь? Джейкоб, ты просто удачно провёл операцию!

– По-моему, ты забываешь, что благодаря мне он, вобщем-то, и существует, – мужчина поджимает губы, делая шаг вперёд. Вот она, его чёртова гордыня. Где она была, когда он был нужен мне?

– Нет, Джейк, это благодаря мне он живёт. Ты отправил меня на аборт. Ты хотел убить его.

– Это было давно. Я раскаялся…

– Что толку от твоего раскаяния? – слёзы начинают течь по щекам от горького предательства. Как много я в последнее время плачу. Раньше я не позволяла себя подобного.

– Послушай, Белла, я хотел начать разговор по-другому, дай мне три минуты, прошу, – Джейкоб примирительно вскидывает руки вверх, делая шаг назад. – Я не хочу чтобы ты плакала.

– Три минуты, – поджимая губы, соглашаюсь я, быстро вытирая слезы.

– Вчера я впервые увидел нашего с тобой ребёнка, и, Белла, он прекрасен…

– Знаю, – резко выдыхаю я. – Жаль, что понадобилось довести его до лезвия ножа, чтобы ты понял, что потерял.

– В том-то и дело, Белла, я потерял. Но …я опомнился, я подумал, я очень много думал все эти четыре дня и знаешь…многое понял.

Джейкоб неумело подбирает слова, путается в них, а я напряжённо жду его дальнейшего объяснения. Мне хочется вернуться к Тони, а вечером – к Эдварду. Но уж никак не стоять здесь с Джейкобом.

– Я прекрасно помню, как мы любили друг друга, Белла, как мы жили, как мы практически не могли дышать друг без друга, и я…скучаю по всему этому.

– Слишком поздно, – снова утирая слёзы, проговариваю я.

– Я потерял четыре года, Белла. Их уже не вернуть, и я это понимаю. Но теперь я здесь, я повзрослел, у меня есть работа и уверенность. Я один. И я хочу вернуть свою семью, я не хочу больше делать ошибки и опаздывать…

– Что ты…? – у меня не хватает воздуха и слов. О чём он говорит?

Тревожное предчувствие сворачивается комком внизу живота.

– Я хочу вернуть тебя и Энтони, Белла. Хочу вернуть нашу семью, нашу любовь, наше счастье…

Он глубоко вздыхает и обращает тёмные глаза на меня. В них сияют решительность и какой-то странный безумный огонёк:

– Я хочу быть счастлив с тобой, Белла. У нас уже есть сын, у нас всё наладится…

– Джейкоб, на что ты сейчас… – недоумеваю я, хотя в глубине сознание уже формируется ответ. Если он такой же, как я думаю, лучше бы я провалилась сквозь землю.

– Я хочу подарить нашему сыну семью, Белла. И поэтому прошу тебя выйти за меня замуж, стать моей женой.