– НЕТ! НЕТ! НЕТ! – громкие крики будят меня среди ночи, и, открывая глаза, я пытаюсь сообразить, где нахожусь. Ещё минуту назад я грелась в лучах ослепительного солнца, а теперь в какой-то непонятной мгле.

Отвожу руку в сторону, нащупывая простынь. Ага, значит, я в кровати.

А если сейчас ночь, и я в кровати… Эдвард!

Осознание приходит даже быстрее, чем раньше. Сон мигом улетучивается, когда я впиваюсь пальцами в плечи Каллена, теребя его что есть сил.

– Эдвард, открой глаза! – прошу я, пытаясь не замечать жутких страданий, отражающихся на его лице. – Проснись, любимый, ну пожалуйста!

Но мои убеждения не помогают. То ли во мне сегодня не достаточно силы, то ли мужчина слишком глубоко погрузился в свои кошмары.

– Сейчас, милый, сейчас, – вскакиваю и, несясь к выключателю у двери, включаю свет. Его яркая вспышка будит Эдварда, несмотря на то что у меня не вышло.

Таким же быстрым шагом возвращаюсь к кровати, но едва не падаю, запутавшись в покрывалах, сброшенных на пол у её изножья.

– Ну вот, – облегчённо выдыхаю, видя, что он больше не кричит. – Видишь, всё в порядке. Я здесь.

Приходится держаться за спинку кровати, пока я не достигаю заветного места рядом с Эдвардом, и не наклоняюсь к его лицу, мягко целуя в губы.

Чувствую его тяжёлое, прерывистое дыхание и понимаю, что он сбит с толку.

– Это я, – отстраняюсь, давая ему возможность хорошо разглядеть себя. – Белла. Ты со мной. В отеле.

С минуту он смотрит на меня полупустым, полубезумным взглядом, а потом, шумно выдохнув, стонет:

– Чёрт…

– В чём дело? – усаживаюсь максимально близко и тыльной стороной ладони вытираю испарину с его лба.

– Пожалуйста, не уходи!

– Я никуда не… – пытаюсь успокоить его, но он успевает перебить меня раньше, чем я заканчиваю, видимо, договаривая прошлую фразу.

– Не поступай, как сегодня на пляже. Я сделаю всё что угодно, только не бросай меня!

Слова, сказанные настолько искренне и без доли смеха, серьёзно настораживают меня, но в то же время пробуждают в сердце каскады положительных эмоций и сочувствия. А ещё ненависти к его мучителям.

Но сейчас отдаю предпочтение нежным чувствам, зная, как необходима Эдварду уверенность, что я никуда не денусь. Надо же, он готов на всё ради меня!

– Хорошо, такого больше не повторится. Я никуда не уйду, буду рядом с тобой!

После моих слов он с силой зажмуривается, а руки стискивает в кулаки. Но всё это лишь на считанные секунды. Потом он выдыхает, словно надеясь, так выгнать боль.

– Эдвард, я, правда, никуда не собираюсь. Мне и идти-то некуда, – целую его в обе щёки и лоб, не желая терять зрительного контакта.

В его глазах настороженность, страх и горе. Почти океаны страданий, которые я не могу осушить.

Что ему снится? Почему эти сны заставляют испытывать такие мучения?

И самый главный вопрос: почему я ничего не могу сделать?

– Мне не всегда легко в это верить, – наконец признаётся он, шумно сглатывая.

– А ты попытайся. У тебя обязательно получится! – говорю с такой уверенностью, которая должна переубедить его и настроить на положительный результат. Я горжусь тем, что могу сдержать подобный напор ради Каллена. Он столько для меня делает, и я тоже могу сделать для него многое, но, к сожалению, не всё.

– Да уж, – качает головой в ответ на мои слова он, и поднимается с кровати.

– Ты куда? – хватаю его за руку, поднимаясь следом. Опять его лицо выглядит измученным, снова на нём видны те самые морщинки и безумно усталое выражение.

– Пойду, подышу свежим воздухом. Я буду на балконе, – пытаясь вернуться в нормальное состояние и успокоить дыхание, сообщает он.

– Мне пойти с тобой?

– Лучше спи, – он указывает на смятую постель, а затем обнимает меня и целует в висок. – Ты устала, я не хочу быть причиной твоей бессонницы.

– Не вини себя в этом, – прошу я, обвивая его руками за талию и надеясь придать сил простыми словами.

– Это довольно сложно, – он снова целует меня, а потом немного отстраняется, кивая на кровать. – А сейчас ложись спать.

– Если тебе что-то будет нужно, разбуди меня! – прошу я, укладываясь на подушки.

– Конечно, – сквозь зубы выдавливает Каллен и, гася свет, исчезает за балконной дверью. Закрываю глаза, надеясь уснуть. Не выходит.

Ловлю себя на том, что прислушиваюсь к каждому шороху, но так ничего и не слышу.

Почему я подумала, что вообще смогу уснуть сейчас, когда так волнуюсь?

Эдвард… На него свалилось столько, что любой человек не выдержал бы, сломался, а он держится. Возможно, он испытал ломку ранее, в детстве, что и повлияло на формирование его характера и обучило играть в различные игры.

Нам ведь было так хорошо сегодня! Этот день – день его рождения – прошёл лучше, чем большинство других, несмотря на утреннюю ссору. Сняв номер в этом отеле, мы предались занятию, от которого с трудом удержались на пляже. У меня была почти абсолютная уверенность, что его не будут сегодня беспокоить собственные демоны. И в итоге – я жестоко ошиблась.

Логических вариантов или хотя бы предположений о его кошмарах у меня нет, кроме уже известной информации, выуженной из него всеми правдами и неправдами. Одно он говорил мне сам, другое я вытягивала, но факт остаётся фактом – я так ничего и не знаю.

И даже сегодняшние размышления на пляже не помогли. К чему они привели? Чем в итоге всё кончилось?

А как же то, что было дальше? Он оплатил реабилитацию моего малыша! Подумать только! Больше трехсот тысяч долларов!

И всё это ради меня, ради него.

В ту самую первую ночь, когда я отправилась с ним на прогулку, он рассказал мне, почему не держит злобу на моего сына и меня.

«Он похож на меня в детстве. Этакая счастливая версия моей жизни».

Счастливая версия. Он хочет, чтобы всё закончилось хорошо. В душе он всё такой же маленький мальчик, каким был. Его обидели незаслуженно, он ничего плохого не сделал.

Его отец, по словам самого Каллена, представляется мне самым что ни на есть сатаной. И если это воспоминания из детства, то, скорее всего, они связаны именно с этим сутенёром.

А если я снова ошибаюсь? Вдруг с приютом?

Ох, чёрт!

Моя голова снова раскалывается от нерешённых загадок. Чувствую на коже лёгкий ветерок и понимаю, что на улице довольно прохладно. Мы что, попали в нехарактерные погодные условия? Почему здесь ни жарко или хотя бы ни тепло ночью? Мне казалось, средняя температура здесь выше двадцати семи, а на деле?

От мрачных размышлений отвлекает беспокойство за Эдварда, вышедшего туда «подышать» в одних пижамных штанах. Как бы он ни замёрз.

План действий строится в голове даже быстрее, чем в неё приходили плохие мысли. Хватаю покрывало с пола и, поднимаясь с кровати, иду вслед за Калленом на балкон. Дверь впускает меня, наглядно демонстрируя, что опасения не напрасны – действительно холодно.

Не понимаю, каким образом Эдвард узнаёт о моём присутствии, но после моего единственного шага, он резко оборачивается.

Видя, что непроизвольно напугала его, останавливаюсь, напуская на лицо ласковую улыбку.

– Это я.

– Что-то случилось? – его глаза блуждают по мне, ища малейшие признаки моего дискомфорта, но так ничего и не находят, поскольку его и нет.

– Ничего не случилось. Просто мне показалось, что ты замёрзнешь здесь, – киваю на покрывало, которое держу в руках. Он недоверчиво смотрит то на меня, то на него.

– Подумала, что я замерзну? – не веря, повторяет он.

– Вроде прохладно, – пожимаю плечами, непроизвольно съёживаясь от холода.

– Ты обо мне беспокоишься? – продолжает он, будто не слыша меня.

– Конечно! – с жаром отвечаю я уже увереннее, делая пару шагов к нему. – А ты не думал об этом?

– Нет.

– Теперь будешь думать, – снова улыбаюсь, накидывая покрывало ему на плечи. Он робко и натянуто выдавливает намёк на улыбку в ответ и притягивает меня к себе.

– Не хочу, чтобы ты тоже замерзла, – объясняет он, накрывая нас обоих.

Прижимаюсь к нему, отмечая, что он действительно холодный.

– Вот о чём я говорила, – целую его обнажённую грудь, надеясь, что смогу согреть в кротчайшее время. – Ты мёрзнешь.

– Ну, теперь это в прошлом, – урчит он, опуская подбородок поверх моей головы, и покрепче обнимая руками.

Некоторое время мы молча стоим у ограждения балкона, разглядывая ночную тишь и чуть вдалеке – за Муниципальным парком – святящуюся набережную. Там жизнь не замирает ни на секунду.

– Знаешь, Белла, я никогда не ценил того, что имел, – шепчет Эдвард, обращая всё моё внимание на свои слова. – Но с тобой я почувствовал, каково это: бояться потерять.

– Я уже говорила, что ты меня не потеряешь! – упрямо повторяю я. – И хватит уже считать иначе!

– Ты – всё, что у меня есть, как же мне не считать иначе? – задаёт риторический вопрос он, признаваясь в самом сокровенном.

– Как мне сказать, что я люблю тебя, чтобы ты поверил?

– Дай мне немного времени, – просит он, целуя меня в макушку. – Я постараюсь, ради тебя.

– Эдвард, с этой мыслью не нужно свыкаться. Просто поверь!

Он молчит, и ответа я так и не получаю. Вздыхаю, опираясь о его грудь, и продолжаю смотреть на город, хотя думаю совсем о другом.

Он считает, что должен привыкнуть к тому, что я люблю его, только из-за меня. Это сдвиг, но не большой. Я ведь хочу, чтобы и он любил меня. Верил, что любит, чувствовал это.

– Ты никогда не расскажешь мне, что тебе снится? – словно факт, а не вопрос, произношу я. Меня так тревожат эти мысли, что убежать от них, просто не выходит. Я могу забыть на время, но не навсегда.

Почему-то мне кажется, что за этой тайной кроются ответы на многие другие, о существовании которых я, возможно, и не знаю вовсе!

Не хочется делать ему больно, особенно сейчас, но мне важно понять, как обстоят дела.

– Я не смогу, – напрягаясь, и с ужасной горечью произносит он. – Это… невозможно.

– Ты можешь сказать не мне. Давай найдём специалиста. Человека, который сможет тебе помочь.

– Хочешь затолкнуть меня в психушку? – резко осведомляется он, отчего я ёжусь. Его гнев не по душе мне, но сейчас я его причина. И всё потому, что хочу сделать так, как для него лучше.

– Эдвард, ни о какой психушке речи не идёт. Тебе нужен психолог, а не психиатр!

– А может, сразу оба? – ядовито спрашивает он.

– Нет, только один, – качаю головой, пытаясь собраться с мыслями. – Не стоит так быстро отметать это, подумай немного.

– Думать не о чем, – отрезает Каллен.

– Я говорю это не потому, что ты стал мне не нужен, – пока дело не коснулось ещё и этого, убеждаю я. – А потому, что мне больно видеть твои страдания. Тебе ведь плохо, почему ты не хочешь избавиться от этого?

– Потому что это невозможно! – убийственным тоном, почти сорвавшись на крик, говорит он.

– Всё возможно, милый, – приподнимаюсь на цыпочки, целуя его в подбородок. – Только нужно постараться.

– Ты не знаешь, о чём говоришь. Ни малейшего понятия не имеешь!

– Я знаю, что люблю тебя и хочу помочь, – отвечаю на его слова, по моему мнению, самым правильным ответом. Это заставляет его остановиться и выдохнуть.

– Не лучшее время для обсуждений таких вопросов, а? – он смотрит на ночной Салоу, говоря это.

– Наверное, – тихо соглашаюсь с ним, подмечая, что ночь действительно не самое подходящее время  обсуждать всё это. – Но в любом случае, прислушайся ко мне, пожалуйста! Я желаю тебе только хорошего. Мне самой плохо, когда ты так мучаешься, – опускаю взгляд, не зная, что ещё добавить. Я, кажется, уже и так сказала слишком много.

– Пошли спать, Белла, – не отвечая на мою просьбу, сообщает он и разворачивает меня к выходу с балкона.

Знаю каково ему сейчас и решаю промолчать.

Он укладывается в кровать рядом со мной, и я тут же прижимаюсь к нему всем телом, наглядно демонстрируя свою близость, и наслаждаюсь его.

– Всё хорошо! – повторяю я, покрывая маленькими поцелуями его шею.

– С тобой, да, – соглашается он, ответно обнимая меня руками и быстро чмокая в губы. – А без тебя нет.

– А я здесь, – подавляя зевок, отвечаю я и закрываю глаза, поглаживая руками его грудь.