Я сплю долго и томительно. Мне кажется, мимо меня проходят столетия, а я всё никак не могу одолеть свои тяжёлые веки и открыть глаза. Мысли настолько спутаны, что я даже не пробую вникнуть в их поток, в попытке расставить всё по своим местам.

Последнее, что я помню – металлическую иголку в своей руке, когда медсестра давала мне успокоительное. Зачем оно – неизвестно. Мне и без того паршиво, а лекарство лишь мешает трезво мыслить.

«Нет, думать слишком тяжело», – мысленно сообщаю себе я, отвлекаясь от невесёлого занятия. – «Лучше послушать».

И правда. Слушать интереснее. А всё потому, что голоса невероятно чёткие, будто бы говорят прямо передо мной, хотя и приглушённо.

– Сколько она ещё проспит? – спрашивает мой любимый бархатный баритон. Он кажется взволнованным и напряжённым. А ещё сожалеющим. Бесконечно сожалеющим. О чём? Эдвард, что тебя гложет?

– Это зависит от дозы успокоительного. Смею предположить, что в Вашей клинике всё по первому классу, и, следовательно, действие лекарства увеличено, – другой голос. Я уже слышала его где-то, почти в таком же состоянии. Откуда он, и кому принадлежит?

– Зачем вообще было вкалывать ей это? – досада в голосе любимого передаётся и мне.

«Я тоже не понимаю, для чего это!» – мысленно хмурясь, злюсь на Гарретта. – «Никакого долгосрочного избавления нет. Лишь тупой сон, и то после него чувствуешь себя ужасно!»

– Мистер Каллен, не переживайте так, – в голосе незнакомца слышно ободрение, и я надеюсь, что он внушит Эдварду хоть немного уверенности, потому что сама я её оказать не в силах.

– С ней ведь всё в порядке?

– В полном. Она просто спит.

– Спит… Уже почти сутки, – мужчина глубоко вздыхает, и я догадываюсь, что так он пытается расслабиться в какой-нибудь возможной на данный момент степени. Ого, сутки! Сколько же я пропустила!

– Когда она проснётся, я должен осмотреть её, и будет проще, если вы расскажете мне, что конкретно произошло?

– Ничего особенного, – скрежет зубов Эдварда наводит меня на мысль, что у него «чешутся» руки добраться до Блэка и оторвать ему голову. Что же, это и моё желание. – Скорее всего, она просто испугалась.

– Значит, никакого насилия?        

– Нет. Он не успел, – голос Каллена становится едва слышным. Наверняка ему тяжело сдерживать наплыв собственных чувств.

А этот незнакомец? Он доктор, если хочет осмотреть меня?

Доктор…

Карлайл! Вот кто прописал мне постельный режим в прошлый раз! Ну, конечно, я должна была догадаться, что у Эдварда есть личный врач. Это ведь первое, что должен иметь каждый обеспеченный человек.

– Прошу простить меня за нескромный вопрос и за то, что лезу не в своё дело, – в голосе доктора слышится смущение. – Но как Вы узнали, что происходило в той комнате?

– Вы правы, вопрос нескромный, и дело не ваше! – огрызается Каллен, заставляя собеседника умолкнуть. – Можете считать, что у меня дар предвиденья.

– Простите, – идёт на попятную Карлайл.

– Закроем тему, – быстро отвечает Эдвард и тоже замолкает.

Воцаряется тишина, так сильно давящая на меня. Пусть говорят! Пусть обсуждают, делятся, скрывают, но только не молчат!

С тишиной в мою голову проникает огромное количество вопросов. И в их бесконечной череде я нахожу один-единственный, заставляющий меня приложить все силы, чтобы прийти в себя: как мой сын?

С ужасом понимаю, что снова не сдержала данное обещание. Бросила его и ушла, хотя обещала вернуться. И нет разницы: моя ли это вина или нет. Я просто лгунья, и теперь Тони считает именно так. Наше недавно выстроившееся из руин доверие снова рухнуло, и теперь я не уверена, что смогу его возродить.

Напрягаюсь, пытаясь открыть глаза. Мне кажется, едва я это сделаю, как всё наладится.

Не знаю, сколько мучительных минут я бьюсь о стальную стену противодействия организма, уповая лишь на то, чтобы поскорее завершить эту битву и стать победителем.

То ли материнская любовь, то ли просто моё отчаянное желание, но всё же мне удаётся задуманное. Веки распахиваются, открывая передо мной мир.

Усиленно моргаю, пока чёрная пелена не спадает, показывая мне тусклое пятно напротив. Через пару секунд оно приобретает очертание, и я могу разглядеть в нём самый обычный светильник. Его свет тусклый, и поэтому в комнате полумрак. Почему бы не включить свет?

Скольжу глазами далее, ища силуэт Каллена. Повторяю действие дважды, но никаких результатов. А как же я узнаю, где Тони? Ведь наверняка Эдварду известно, где мой ребёнок и что с ним. А ещё он может отвезти меня к нему, потому что сама я вряд ли доберусь.

Осознание того, что в поле зрения мужчины нет, побуждает открыть рот и позвать его. Остаётся лишь вопрос: смогу ли?

Решаю испытать судьбу и говорю единственное, что, по моему мнению, может заставить его оказаться рядом.

– Эдвард? – голос тихий и хриплый. Он кажется частью воцарившейся вокруг меня тишины и темноты, поэтому я даже не уверена, слышит ли меня тот, кому адресован вопрос.

Нет, должен слышать. Он ведь не «Мистер Каллен», он Эдвард. Мой Эдвард. И он любит, когда я зову его именно так.

За размышлениями о правильности своих действий не сразу вижу, как из темноты выступают знакомые очертания, и мужская фигура появляется рядом со мной. Кровать немного прогибается под его весом, демонстрируя мне, что это действительно он, а не игра моего воображения.

– Я здесь, Белла, здесь, – мягко сообщает голос, и нежные, облегчённые, но в то же время виноватые нотки проскальзывают в нём.

Не знаю, хватит ли меня сейчас ещё на пару слов, поэтому просто поднимаю руку, надеясь найти его.

Для моего зрения не слишком темно. Я вижу, что он рядом. Вижу черты его лица, вижу изумрудные глаза, в которых застыло самобичевание, вижу морщинки на идеальной коже, свидетельствующие о его бессонной ночи. Я вижу его, и мне достаточно. Сейчас достаточно.

Бледные пальцы мигом оплетают мою ладонь, осторожно и ласково сжимая её. А затем поднимают, поднося к губам, коротко и приятно целуя.

Вот я и дома. Рядом со мной тот, кто сможет защитить от всего на свете, кто может поддержать в любую минуту. Рядом со мной мой любимый человек, и я надеюсь, так будет всегда, потому что иначе не должно случиться. Доставляющие неприязнь поцелуи Блэка, которые я так хорошо запомнила, не идут ни в какое сравнение с мягкими и любимыми губами Каллена, прикасающимися сейчас к моей руке.

Заставляю пальцы пошевелиться и глажу его щёку. В глазах мужчины теплеет.

– Видите, мистер Каллен, всё в порядке, – нас прерывает голос того самого доктора, про которого я вспоминала ранее. Эдвард, не глядя, кивает ему и продолжает смотреть только на меня.

Я тоже не могу оторваться от изумрудных омутов. В них смешивается калейдоскоп чувств, но яснее всего – облегчение.

– Мне приступить к осмотру позже? – продолжает Карлайл тем временем.

– Да, позже, – резко отвечает Эдвард, огорчённый тем, что ему мешают.

– Я буду за дверью, мистер Каллен, – напоследок кидает доктор и исчезает во тьме. Хлопок двери извещает о его уходе, но и мне, и Эдварду на это плевать.

– Как ты себя чувствуешь? – будто бы просыпаясь от какого-то гипнотического сна, спрашивает он.

Тут я и вспоминаю про сына – главную причину моей борьбы.

– Где Энтони? – вопрос настолько волнует меня, что произношу его чересчур быстро, не успевая толком набрать воздуха, и поэтому по его окончанию вынуждена заново приводить в порядок дыхание.

– Он в полном порядке, – успокаивая меня, объясняет Эдвард. – С ним всё хорошо.

– Я ведь бросила его.

– Ни в коем случае. Он видел тебя спящей и подумал, что ты спишь из-за того, что устала.

– Устала? – нервный смешок срывается с моих губ.

– Устала, – губы Каллена превращаются в тонкую полоску, и я догадываюсь, что он переносится мыслями в прошлое. А он-то, как узнал о случившемся? От Джаспера? А тот как?

Но вопросы могут подождать. Сейчас для меня главнее его душевное состояние. Он должен понять, что я, пусть и в относительном, но порядке. А тем более сейчас, когда я знаю, что Тони на меня не в обиде и ему ничего не угрожает, имеет смысл заняться разбором событий.

– Не хмурься, – прошу я, снова протягиваю руку и вожу пальцами по его губам. – Мне нравится твоя улыбка.

Он вздыхает и исполняет мою просьбу, но натянутая улыбка глаз не освещает. Они по-прежнему грустные и задумчивые.

– Как Джаспер нашёл меня? – спрашиваю, понимая, что отвлекать его бесполезно.

– В каждом кабинете стоит камера наблюдения. Из наблюдательного пункта ему и доложили.

– Ничего себе! – камеры наблюдения? Так Эдвард мог и раньше видеть наши разговоры? И с Энтони тоже? Он постоянно следил за мной! Хотя сейчас грех жаловаться – ведь это обернулось везением и закончилось хорошо.

– Когда он оттащил от тебя этого ублюдка, – мышцы мужчины напрягаются, а в глазах появляется сталь и опасный огонёк безумства. – То связался со мной.

– Я снова отрываю тебя от дел? – виновато интересуюсь я.

Его мой вопрос обескураживает и даже то выражение желания отомстить спадает с дорогого мне лица. Теперь в нём только удивление. Причём немалое.

– Что ты сказала?

– Я отрываю тебя от дел… – опуская глаза, уже нерешительно произношу я. Хочется отвернуться от этого всепоглощающего взгляда, каким он на меня смотрит, но я не в состоянии так активно шевелиться сейчас. Я и рукой-то двинуть не могу без его помощи!

– К чёрту дела, Белла! – повышая тон, выговаривает Каллен. – Какие дела? Ты моё дело. Единственное и важное в любое время дня и ночи. Ты хоть понимаешь это? Почему спрашиваешь о всяких глупостях?

Его рвение объяснить мне истину немного пугает. Да и шум, производимый им же мне не по душе. Прикрываю глаза, пытаясь отгородится от него и зажмуриваюсь.

Тирада мигом обрывается.

– В чём дело? Тебе плохо? – его испуганный голос, мигом ставший таким из наставнического и злобного, заставляет меня обратить всё внимание на своего обладателя.

В изумрудных глазах один страх. Он так боится… Чего?

«Ухудшения твоего состояния, глупая!» – неодобрительно выдаёт подсознание. – «Он боится потерять тебя!».

– Всё хорошо, – робко улыбаюсь, успокаивая его. – Мне просто не нравится, когда ты громко говоришь.

Его брови изгибаются в немом вопросе, но он молчит. И лишь по изумрудам растекается – пусть медленно, но верно – спокойствие и уверенность в том, что я сказала правду и действительно в порядке.

– Прости, – шепчет он и наклоняется, целуя меня в лоб. – Прости, моя хорошая.

Он кажется таким растерянным и виноватым, что у меня сердце сжимается.

– Эдвард, ничего не произошло. Я ведь просто под действием снотворного! – качаю головой, пытаясь объяснить, что переживать особо не о чем.

– Всё могло быть хуже… Намного, – его голос трескается, едва он это произносит.

– Сейчас всё хорошо! Давай будем радоваться этому! – мой оптимистичный, на первый взгляд, вывод ещё глубже подвергает его сомнениям и мукам совести. Переосмысливаю слова, ища то, что он в них услышал. Так ничего и не нахожу.

– Где Джейкоб? – дотягиваюсь рукой до его, надеясь снова почувствовать то сильное и необходимое мне рукопожатие.

– Там, где до тебя не доберётся.

– Ты его…? – от ужаса у меня перехватывает дыхание, но Каллен лишь невесело смеётся и качает головой.

– Нет, он жив. Хотя следовало бы поступить иначе!

– Ты не убийца, ты сделал всё правильно, – разубеждаю я, когда он осторожно берёт мою ладонь в обе руки.

– Нет, Белла, убийца. И очень жаль, что я не встретил его раньше, когда убивал с регулярной чёткостью.

– Эдвард, – в моих жилах начинает стыть кровь, когда он заговаривает об этом. Ну зачем?

– Ладно, забудь, – снова глубокий вдох, и вот уже моя рука снова во власти его губ, покрывающих её поцелуями. – Ты здесь, и это главное.

– Я люблю тебя, – улыбаюсь, урывая момент сказать самое важное.

Он робко отвечает мне улыбкой в ответ, хотя она и выходит немного сдавленной.

Ненадолго воцаряется пауза.

Прерываю её я, ощущаю, как банальные человеческие потребности выводят меня из атмосферы доверия и спокойствия, возникшего сейчас рядом с Калленом.

– М-м-м, Эдвард?

– Что? – он прерывает череду своих поцелуев, внимательно смотря на меня и с готовностью слушая. Несмотря на всю заботу, таящуюся в его глазах, я всё же краснею от смущения.

– Эй, что такое? – он протягивает свободную руку, поглаживая моё лицо. – Ну же, Белла, говори?

Моё неловкое молчание выводит его из себя, и я знаю это. Поэтому решаю не тянуть – всё равно от физиологии не убежать.

– Я хочу в туалет.

Искорка смеха пробегает в изумрудных омутах, заставляя меня покраснеть ещё больше. Ну, Белла, нашла время!

– Нет проблем, – теперь его улыбка искренняя и тёплая. Такая ласковая и успокаивающая, что мне становится чуть легче. – Туалет так туалет.

С этими слова мужчина поднимается со своего места рядом со мной и наклоняется, делая то же, что и раньше, подхватывая меня под колени и поддерживая спину, поднимает на руки.

Стараюсь не думать о том, что буду делать дальше, а просто утыкаюсь лицом ему в грудь, наслаждаясь любимым запахом.

Каллен же зарывается лицом мне в волосы, и его тёплое дыхание заставляет просыпаться тысячи импульсов на моём теле. К сожалению, даже их недостаточно, чтобы заставить меня двигаться. В отличие от мозга, тело от онемения ещё не проснулось.

Эдвард спиной открывает дверь в уборную, и тут я начинаю волноваться сильнее. Точнее смущаться. Мне стыдно, и я не могу подобрать объективной причины этому.

Мужчина поднимает крышку унитаза, усаживая меня на него, но всё ещё не раздевает.

Чёрт, руки не слушаются! Как мне быть?

– Белла, всё нормально, – поддерживая меня за талию, говорит он, и трётся носом о мою щёку. – Не бойся.

– Я и не боюсь! – отвечаю довольно смело, но голос предательски дрожит.

– Смотри на меня, – улыбается он, демонстрируя мне идеальную улыбку. В ванной много света, и это здорово отвлекает. Хотя я вижу всё, кроме его лица. Мне кажется, как только я посмотрю на него, покраснею ещё больше.

– Не нужно стесняться, Белла, – говорит мужчина, всё ещё привлекая моё внимание.

– Не могу, – досадно качаю головой, признавая поражение.

– Представь, что мы сейчас займёмся любовью, – советует Каллен. – И я раздеваю тебя. Тебе ведь это нравится?

– Да. – Глупая и банальная ситуация. Ненавижу происходящее всей душой, но мой мочевой пузырь скоро лопнет, и это вынуждает согласиться на помощь Эдварда.

– Отлично, – он продолжает ослеплять меня игривой улыбкой, когда его руки проникают за пояс, и пижамные штаны – ах да, меня ещё и переодели, пока я спала – падают на пол.

Я честно пытаюсь представить, что всё это, и правда, прелюдия к нашему любимому занятию, и отречься от происходящего.

Глубоко вздыхаю, понимая, что я уже всё равно сгорю от стыда, так что терять нечего. И отпускаю воображаемые поводья, позволяя организму самому завершить то, что нужно.

Всё это недолгое – хотя по мне бесконечное – время наблюдаю за мужчиной. Ни в его глазах, ни в эмоциях отражающихся непосредственно на всём лице не отражается неприязнь или отвращение. Он продолжает улыбаться и ободрять меня тем самым. Он настолько понимающий, что я даже на миг забываю, где и что делаю в его обществе.

– Вот и всё, – вскоре сообщает он, возвращает мои пижамные штаны на место и снова берёт на руки. – И ничего страшного, так ведь?

Молча киваю, чувствуя, что щёки скоро сгорят от бесконечного и беспрерывного стыда. Не знаю, почему именно мне так стыдно, но факт остаётся фактом.

Слава Богу, Эдварду хватает тактичности молчать, как и я, не спрашивая лишнего и не продолжая увещевать, что «всё нормально» и «в порядке». Нет, не нормально и не в порядке!

Вскоре Каллен опускает меня на мягкие кроватные простыни, и я тут же поворачиваюсь на бок, зарываясь лицом в подушку. Её холодная ткань немного остужает пылающие щёки. Эдвард медлит с минуту, но потом всё же спрашивает:

– Из-за чего ты обиделась?

– Я не обижалась, – прячу раскрасневшееся лицо на подушке, стараясь при этом говорить так, чтобы он разобрал мои слова.

– Тогда почему пытаешься спрятаться? – недоумевая, он снова садится рядом со мной на кровать и гладит пальцами моё предплечье.

– Потому что мне стыдно! – отрываюсь от подушки, глядя на него в упор.

– Меня тебе не нужно стыдиться. И ты, и я видели друг у друга намного больше, чем это, – его тон шутливый, но в меру. Всё равно главное место в нём занимает серьёзность.

В такие моменты Эдвард и кажется мне абсолютно взрослым и состоявшимся человеком, который принял шефство надо мной – ещё вчерашней школьницей. Наверное, такое сравнение обманчиво, но иногда другого не подобрать.

Я вздыхаю, раздумывая над его словами и приходя к выводу, что он прав. Я просто слишком много думаю об этом и поэтому стыжусь. В принципе, ничего особо страшного не произошло. Наоборот, я открыла ещё одну потайную дверцу в сознании Каллена и на деле увидела, что он тоже умеет убеждать и создавать иллюзию, облегчающую происходящее.

– Не хочешь, чтобы я ложился с тобой? – внимательно глядя на меня, интересуется Эдвард. Его лицо бесстрастно, но я прекрасно знаю, какое выражение кроется за этой маской, и какие чувства будоражат его душу.

– Хочу, – отвечаю довольно быстро, и он облегчённо выдыхает.

– В таком случае, подожди немного, ладно? – он наклоняется и целует меня в лоб, а потом встаёт и исчезает из поля зрения.

Краем уха слышу шум открывающейся двери и тихий голос Эдварда, велящий кому-то что-то делать. Догадываюсь, что он отправил ожидающего за дверью Карлайла куда подальше.

Через некоторое время Каллен появляется рядом и обнимает меня. Большая часть его тела обнажена, не считая хлопковых пижамных штанов, в которые он облачился.

Его кожа холодная, и это заставляет меня поёжиться.

– Прости, – шепчет он, целуя меня в макушку. – Наверное, стоит пойти и погреться, прежде чем ложиться к тебе.

– Не нужно, – отрицательно качаю головой, прогоняя его назойливые мысли. – Я тебя согрею.

Эдвард мягко усмехается и обнимает меня, прижимаясь всем телом и прикасаясь губами к виску.

– Спи, моя красавица, – нежно шепчет он и укрывает нас обоих одеялом, тем самым побуждая меня снова провалиться в сон.

ПОМНИМ ПРО ОТЗЫВЫ!