Глава 3
Главное правило

Без мамы оказалось труднее, чем мы думали. Не только из-за обязанностей, которые раньше лежали на ней, а теперь пришлось разделить на двоих.
Папа, конечно, все так же присылал деньги, но теперь сумма значительно уменьшилась: теперь за океаном он был не один и не мог две трети зарплаты перевести на мой счет, как делал раньше. Этих денег вместе с зарплатой Дориана хватало на оплату моих занятий и квартиры, и уже этому мы были рады. Однако денег на еду нам часто не хватало, и уже второй раз подряд мы встречали начало месяца с пустым холодильником. Спасались водой и тем, что перепадало принцу от сердобольных коллег; в такие моменты я мысленно проклинала его непомерную гордость, не позволяющую просто попросить. О моем зачислении в труппу речь пока вообще не шла; Каллен, похоже, еще не решил, достойна ли я танцевать под его началом на постоянной основе, а может, хотел как можно дольше получать деньги за свои уроки (о, этот человек дорого ценил свое время - оно и понятно, учитывая, сколько внимания он мне уделял - а ведь у него, кроме меня, еще целая труппа)...
...Пятый день без еды. Занимаюсь, закрыв глаза, сосредоточившись на движениях.
- Спину прямо, - доносится до меня голос наставника, точно в тумане. - И ногу выше, резче взмах. Вы можете.
Могу, знаю, что могу. Выпрямляюсь. Зажмуриваюсь до боли. Взмах, еще один... не выдержав напряжения, падаю на колено.
Эдвард, чертыхнувшись, подхватывает меня на руки, куда-то несет.
- Все хорошо... это от голода... - не уверена, что он услышал. Проваливаюсь в темноту...

...Меня приводит в чувство запах какой-то дряни.
- С ней все в порядке?
- Голодный обморок, - незнакомый голос очень резко бьет по ушам. Открыв глаза, вижу красивую блондинку в синем пиджаке - она сидит рядом, держа у моего лица клочок ваты; улыбается, когда я, морщась, отворачиваюсь. - Видишь, уже пришла в себя. Сейчас поест, будет как новенькая.
Эдвард нависает над нами, на нем лица нет; увидев, что я очнулась, выдыхает с облегчением.
- Где я?
- В гримерной; это Ирина, она приведет тебя в чувство. Моя помощь нужна? - красавица отрицательно качает головой. - Если что, звоните.
- Иди-иди, - и, бросив на меня обеспокоенный взгляд, Каллен послушно скрывается.
Ирина помогает мне сесть, достает из сумки маленький термос и пластмассовую посуду, выкладывает на тарелку теплое тушеное мясо с картошкой. Вкус - непередаваемый.
- Извините, мне неловко вас объедать...
- Ко мне можно на ты, - женщина с лицом и телом греческой богини улыбается мне, как родной. - И про неловкость забудь, я с удовольствием кормлю всех, кто попросит.
Я сыта, мне тепло и немного хочется спать. Кроме нас, в гримерной никого нет, еще слишком рано. С десяток зеркальных столиков, несколько шкафов для одежды, рядом с моим диванчиком большая кадка с растением, усыпанным ярко-малиновыми цветами; везде идеальный порядок, пахнет лавандой и апельсинами.
- Вечером здесь Содом и Гоморра, конечно, - поясняет Ирина, - после представления вообще смотреть страшно, а с утра - прелесть.
- Ты поэтому приходишь так рано?
Она кивает:
- Меня за это называют "бездельницей". На самом деле, мне есть чем заняться, - бросает быстрый взгляд на открытую сумку; я невольно смотрю туда же и замечаю несколько книг в плотных клеенчатых обложках. - В основном изучаю историю своего ремесла.
- Ты, наверное, давно здесь работаешь?
- Пришла сразу после школы, - я бы дала этой женщине двадцать три - двадцать пять. Значит, при театре лет пять-шесть... достаточно. Наверняка все про всех знает, особенно если правда торчит здесь с утра до поздней ночи. Меня же уже давно, с тех самых пор, как я начала собирать информацию про Эдварда Каллена, интересует один вопрос:
- Слушай, а почему Эдвард у вас работает? Он же может выбрать любой театр, который ему по душе...
Я правда не могу понять. До того, как стать хореографом, он блистал на сцене Ковент-Гардена, и мог бы продолжать там работать... особенно если учесть, что он успел выпустить в свет уже трех балерин, одна из которых даже поразила в прошлом году жюри международного конкурса, заняв второе место. Мог бы набрать себе лучших из лучших и показывать их мастерство на сценах, снискавших мировую славу. А вместо этого ставит балеты в крохотном никому не известном театре и спокойно отпускает "дочерей" в другие труппы...
- Может, - легко соглашается гример, меняет позу, удобнее располагаясь в крутящемся кресле; короткая юбка цвета индиго чуть задирается, еще немного, и это будет выглядеть непристойно. - Но не хочет. Ты, кстати, где живешь?
Не совсем понимаю, почему "кстати", но называю адрес.
- А, - она раскручивается, отталкиваясь от пола, делает оборот вокруг оси. - Тогда тебе нас не понять.
- Объясни.
- Театр и прилегающие к нему кварталы - своего рода Ватикан, город в городе. Это бесполезно объяснять, надо здесь жить, чтобы почувствовать.
- Хочешь сказать, его привлекает ваша необыкновенная атмосфера? - вот уж никогда бы не подумала, что Каллен так трепетно относится к своему окружению.
Ирина как раз делает очередной оборот, на этот раз медленно, и, когда она начинает говорить, я вижу лишь ее затылок с красиво уложенными локонами и изящную шею:
- Я склонна думать, что его привлекает моя сестра.
Что ж, вот это как раз возможно. Должно быть, эта Таня очень необычная женщина.
- У вас тут, получается, свой клан, как у мафии?
- Скорее, клуб по интересам. А кстати, главное правило Театрального клуба - не расспрашивай о тех, кто в него входит, - улыбается Ирина, но в улыбке уже нет тепла; глаза ее словно затягиваются тонкой коркой льда. - Мы люди порой странные, но в любом случае делай вид, что ни капельки не удивлена и все в порядке вещей. Поверь, так проще.
- Проще что?
- Жить и работать, - бледно-голубые глаза, холодные и колючие, как льдинки, на миг останавливаются на моем лице. - Просто не забивай себе голову лишней информацией и делай свое дело.
Значит, не забивать голову? Хорошо, постараюсь...

От автора:
Эдвард здесь чуть старше, чем было указано в заявке, ему 35-36.
Ирине действительно 23.

Источник: http://robsten.ru/forum/67-1744-1