Конец рабочего дня. Один из… Тошнотворно похожий на предыдущий. Ненормированный, растянутый на три сверхурочных часа, которые ты могла бы провести с большей пользой. Но за много лет ты разучилась проводить их с пользой. Например, для себя. Любую свободную минуту ты воспринимаешь, как личный вызов. Который необходимо принять и непременно на него ответить.

Но сегодня вечером ты твердо решаешь расслабиться. Поэтому по дороге домой заезжаешь в магазин и покупаешь бутылку хорошего вина. Не так много тебе и надо, чтобы почувствовать себя обыкновенным человеком. Возможно, устраивай ты чаще такие несложные мероприятия, как уютный ужин в компании собственного мужа, не случилось бы многих вещей.

Непрошеные воспоминания вновь пронзают твое сознание. Но ты уверенно от них отмахиваешься. И раздраженно кривишься как от зубной боли.

Как будто тебе действительно неприятно.

Возвращаться мысленно к той ночи.

С тем мужчиной.

Какая надменная ложь.

Спустя час появляешься на пороге своего дома. Бросаешь легкий пиджак на спинку кресла и идешь на кухню. Целенаправленно. Уверенно. Чтобы открыть бутылку вина. Без пируэтов и ритуалов. Без приветственных фраз и жизнерадостных сообщений «Я дома». В пустоту. На высоких нотах. Принудительно-счастливых.

На звук твоих шагов со второго этажа спускается Джеймс. И замирает на последней ступени лестницы. Внимательно следит за тем, как ты справляешься со штопором. Слушает, как тихо ругаешься себе под нос.

Намеренно его не замечаешь.

Был же план… На совместный ужин. Душевный разговор. Интимные минуты уединения. Может быть, даже секс.

Все упростилось. До обыкновенного желания выпить.

- Сегодня какой-то праздник? – Голос. В тишине.

Удивленно поднимаешь на него взгляд. Словно только что увидела.

- Нет, - пробка, наконец, поддается. Ты бросаешь ее на стол и достаешь два бокала. – А обязательно нужен какой-то повод?

Разливаешь вино.

Джеймс не двигается.

- В твоем случае – да.

- В моем случае – уже нет.

Подхватываешь бокалы и проходишь в гостиную. Приблизившись, протягиваешь один мужу.

Мужу. Блядь. Крепче сжимаешь пальцы на тонком стекле.

Он небрежно его принимает, но взгляда не отводит. В его темно-карих глазах то ли удивление. То ли сочувствие. Тебя окатывает ими, словно теплой волной. Нервно сглатываешь и устраиваешься на диване. Отворачиваешься. Прячешься от непрошенных нежностей.

Первый глоток – ленивый, чувственный. Напиток наполняет рот, задерживается на языке. Ты с наслаждением смакуешь вино, откинувшись на мягкую спинку.

- Что-то случилось?  - спрашивает.

Твой насмешливый взгляд. Приподнятая бровь. Усталая улыбка.

- Ничего, - осколки слов. Острые, тонкие. По зарубцевавшемуся молчанию.

У него интуиция.

У тебя индульгенция.

«Я тебе изменила», - хочешь сказать ты. – «Я трахалась с другим мужиком. Как тебе такой расклад, гарвардский выпускник? Ты когда-нибудь что-нибудь подобное вытворял?»

- Ты сама не своя в последнее время.

- Если не своя, то чья?

- Не знаю.

У тебя есть желание слукавить. Убедить его в чем-то в другом. В чем именно, ты и сама не в курсе.

Может быть в том, что все до сих пор в порядке? И неважно сколько раз за последний час ты мысленно вернулась к той ночи. Сколько раз ты заново ее пережила в мельчайших подробностях. Сама того не желая.

Это пока у тебя хватает сил с этим бороться. Как и со многим другим. Отчаянно и мужественно. Сопротивляться. Упираться. Брыкаться. Пока… Ты все еще надеешься, что время сделает свое дело и освободит твою память хотя бы от острых деталей. Сгладит их. И ты сможешь дышать, не чувствуя при этом, что под ребра от каждого вздоха будто что-то впивается.

Без обид, но, возможно, стоило раньше об этом подумать? Чтобы потом не ждать невозможного? Ты ведь и не предполагала, что случайный секс сможет настолько понравиться. Надеялась, что сумеешь переварить его, как ничего не значащую интрижку. И выкинуть. За пределы своего сознания.

Как бы не так.

Тебе, определенно, не хватает легкомысленности в некоторых вопросах.

А ведь миллионы людей так живут и бед не знают.

Не в том ли проблема, что ты плохо дружишь со словом «случайно»? Ты ведь обожаешь просчитывать свои шаги на много лет вперед. Принимать решения, а потом нести за них полную ответственность. Так было с твоим мужем, учебой, работой. Никто и ничто не появилось в твоей жизни просто так. По вине мимолетного порыва.  

А тут… осечка. Ошибка.

- Изабелла? – Джеймс опускается рядом с тобой, берет твои ладони в свои руки. Тепло от его пальцев разливается по твоим венам. Он смотрит тебе в глаза. Преданно и честно. А ты уже так не можешь. Прячешь взгляд. Он касается губами запястий и тихо шепчет. – Что с тобой?  

Не мешало бы все-таки что-нибудь ответить. Хотя бы сделать вид, что ничего не случилось. Изобразить, талантливо сыграть. Домашний уют. Семейный разговоры.

Ведь миллионы людей…

Но язык режут фразы. Другие. Они полосуют нёбо, что ты едва сдерживаешь стон боли. И ничего не получается. Ты глотаешь тишину, вино и так и не родившиеся звуки.

«И знаешь, что? Мне понравилось», - продолжаешь. Мысленно.

Третий бокал. Третий час ночи. Пьешь только ты. Но сама этого не замечаешь.

У него интуиция.

У тебя индульгенция.

 «А еще мне угрожает какой-то мудак», - внутренний монолог. Идеально выстроенная конструкция. Каждое слово на своем месте.

Джеймс следит за тобой и все также терпеливо молчит. Как будто знает, что происходит в твоей голове. И что в этот процесс лучше не вмешиваться.

Ты махом допиваешь вино. Ставишь бокал на низкий столик и резко поднимаешь на него взгляд.

- Как прошел твой день? – вот, что из тебя выползает. С таким необъяснимым трудом. И прямо скажем, чуть запоздало.   

Он ничего не отвечает. Его вино остается нетронутым.

***

- Значит, ужин с сенатором? – новость, которая вводит тебя в почти шоковое состояние. Бессонная ночь дает о себе знать: соображаешь ты с трудом. То и дело переспрашиваешь или уточняешь.

Глядя на тебя, на твои запавшие скулы, тени под глазами и бледные губы, Рэй Дональдс мысленно отпускает половину твоих грехов и терпеливо повторяет.

- Да. Неофициальный.

Нет ничего хуже таких вот неофициальных встреч. Но отказываться – не компетентно. Да, и бессмысленно. И ничего, что у тебя уже готова масса отговорок. Вплоть до неважного здоровья. Ты все равно ничего не скажешь. И бровью не поведешь. Кивнешь по-деловому. Как будто встречаться с вышестоящим начальством для тебя обычное дело.

Но вы вдвоем в курсе, что это не так.

Просто делаете вид, что все хорошо. Привычно и обыденно.

Приходиться играть в игры.  Хочешь ты того или нет.

В играх этих – надо четко знать правила, чтобы в результате не оказалось, будто вместо детских жмурок, полным ходом идет партия в шахматы. К моменту, когда это выяснится, ты уже потеряешь половину своих фигур, а сама останешься стоять за деревьями с глупым видом и никому ненужной повязкой на глазах. Браво!

Удар в поддых. Шах и мат.

У сенатора двое детей и жена - платиновая блондинка. А еще он живет с тобой по соседству, но в глаза ты его никогда не видела. Слишком скудная информация для твоего положения. Для твоей должности. Для твоей прямой обязанности – знать все и про всех.

Болезненно морщишься и прижимаешь указательный и большой пальцы к переносице. Вспоминаешь – о его недавнем назначении, о переезде из другого города. Что-то такое… смутное. Далекое. Краем уха. На уровне сплетен и коридорных разговоров.

- Он непременно будет спрашивать о ходе расследования, - тем временем продолжает Рэй.  

- Да, - соглашаешься. Безнадежно. Руки скользят по темным волосам, пальцы путаются в волнистых прядях.  – Интересоваться результатами. Для его успешной кампании это не слишком приятная история. Он обязан быть в курсе.

- Именно, - кивает Рэй. Работать ему с тобой легко и просто. Ты быстро соображаешь, на лету схватываешь самое главное. Он уверен в тебе и в твоих способностях дипломата. Тебе не надо объяснять, что можно говорить в таких случаях, а что нежелательно. – Не напрямую. Постарайся отвечать ему также.

Надменная усмешка ложится ровным слоем помады на твои губы.

- Мог бы и не уточнять. Ведь это… как ты назвал? Неофициальный ужин?

***

Черное строгое платье, нитка жемчуга. Прозрачный блеск, дымчатые тени. Заколотые наверх волосы, открытая шея. Золотые серьги-гвоздики, тонкий браслет часов. Легкие духи – на ключицы, запястья, за ушами. Все в меру. Подогнано под обстоятельства. Ты – не главная фигура. Помнишь, сохраняешь статус. Подчеркиваешь его аккуратными штрихами – внимательным взглядом, вежливой улыбкой. Всё идеально сбалансировано – без заигрываний и заискиваний. Без патологического любопытства, и в тоже время с соблюдением профессионального интереса.

Ты готова. Последнее, обязательное -  взгляд на себя в зеркало.  В целом, довольна.

А в частности, тебе не хватает сейчас Джеймса. Чтобы взять его под руку и как нормальная семейная пара отправиться на ужин. Вдвоем. Сверкая улыбкой и уверенностью. Чтобы не чувствовать себя одинокой и растерявшейся. В трудные моменты незаметно сжимать его пальцы и ощущать, как также незаметно он сжимает твои в ответ.

Но у него что-то важное и срочное. Тысяча извинений. И никаких шансов.

Ты одна. Выходишь из дома и закрываешь за собой дверь.

Машина уже ждет на дороге.  

Впереди непростой вечер.