Дальше случилось вот что: я расслабилась. В самом полном смысле этого слова. Мы ехали по дороге, он не смотрел на меня, ничего не говорил и не пытался дотронуться. Это вводило в некоторое заблуждение. Я почти поверила, что так оно дальше и будет продолжаться. Предел моей наивности настолько зашкаливал, что впору было начинать серьезно задумываться о существовании русалок и домовых. В комплексном предложении для особо одаренных.

Мой радужный настрой не могла испортить ни легкая тошнота, ни подозрительное молчание между нами, ни даже его последние слова, сказанные на парковке. Которые, кстати, очень быстро избавились в моем мозгу от агрессивной окраски и приобрели в его исполнении оттенок легкой снисходительности.

Не следовало бы им этого делать.

Хотя бы потому, что до сих пор ни одна его фраза не была произнесена просто так.

Но на тот момент некоторые нюансы от меня упрямо ускользали. Точнее, я не придала им должного значения.

Все было слишком хорошо: вино продолжало приятно греть кровь, из динамиков лилась итальянская музыка – какое совпадение, а я, чуть съехав вниз по гладкому сиденью, приняла весьма удобное положение тела.

Может, я бы и не заснула так, но вот бдительность потеряла однозначно.

Именно поэтому его голос, взорвавший вдруг умиротворяющую сицилийскую мелодию, произвел на меня восхитительное впечатление неожиданно вышедшего на связь инопланетного разума.

- В следующий раз я заставлю тебя раздеться прямо в ресторане, - он сделал паузу, словно в уме уже представил эту сцену. Что и говорить, перед моими глазами также пронеслось несколько особо красочных кадров сего представления. – И с удовольствием на это посмотрю. Все посмотрят.

Я все еще полулежала на мягком кожаном сиденье – менять позу, выпрямлять спину, пропускать через позвоночник разряд напряжения и уверенности было уже поздно. Его тихий спокойный голос застал меня врасплох. Я осталась в положении ленивой заинтересованности и неуместной расслабленности. Задравшееся много выше колен платье, только подчеркивало этот эффект.

Визуальный эффект. Исключительно визуальный эффект.

- Пока ты со мной, могу делать с тобой все, что угодно, - его фразы накатывали волнами. Каждая последующая производила на меня все большее впечатление. Своей достоверностью и отсутствием каких-либо ироничных оттенков.

У меня не было причин не доверять ему в этом плане.

Но у меня были причины быть с этим несогласной.

- Не вижу повода, почему я не могу поступить с собой точно так же. 

- Потому что, мне это может не понравиться.

- Это тупик, - сообщила я. – Мы оба предъявляем права на одно и тоже. Как вы думаете, у кого больше шансов?

Тогда он на меня посмотрел. Наверное, впервые за все время нашей обратной поездки. Меня не спасла ни темнота в салоне, ни мой отведенный взгляд – упрямо отведенный, чтобы только не встречаться с ним глазами, ни внутренняя медитация, ни легкое опьянение. Ничто не помогло предотвратить холодок, пробежавший по моей спине, едва Эдвард Каллен повернулся в мою сторону.

Он сказал:

- У меня, - прозвучало глухо. Безнадежно и беспрекословно. Единственной истиной. После чего вдруг навалилась тишина, а потом резко рухнула и разбилась в продолжении. – Для этого мне даже не надо к тебе прикасаться.

Я не была скептиком. И святой мученицей тоже не была. Но при всем при этом слабо представляла, чем он мне сейчас угрожает.

Силой мысли? Силой слова? И то, и то было абсолютно бесполезным занятием, его шансы на успех в этом деле изначально равнялись нулю.

Уж мне ли этого не знать. Без угрозы физического контакта добиться от меня желаемого практически невозможно. Если только желаемое не входило в круг и моих интересов. Но все, что было связано с Эдвардом Калленом с моими интересами не пересекалось.

Таким образом, намечался очередной тупик.

Сообщать об этом я не стала. Только язвительно фыркнула.

Зря. Зря я вообще хоть как-то отреагировала. Не стоило без особой надобности подвергать сомнению его возможности.

Ох, блядь, сколько вещей мне вообще не стоило делать в этой жизни.  Пальцев не хватит пересчитать. И ведь все равно не остановиться.

- Решили воздействовать на меня по средствам гипноза? Без шуток, я лунатила в детстве, ни к чему хорошему это не приведет.

Постоянно обращаться в какому-то бреду было явно моим коньком. Не знаю, почему я не выбрала другой способ справляться с ситуацией. Ведь можно было бы, например, притвориться инфантильной идиоткой с уровнем развития стремящимся к отрицательной отметке. С таких и спрос соответствующий. Хотя, может, по его понятиям я такой и была. По моим же, не все так плохо, как казалось на первый взгляд. Мне просто до одури необходимо было привыкнуть к обстановке. Я делала это, как умела. То есть, при помощи не слишком логичных высказываний.

- Будешь слушаться, обойдемся без крайних мер.

Сложно сказать, о чем мы конкретно сейчас говорили, но почва понимания настойчиво проседала под моими ногами. Я на ускоренных оборотах искала скрытый подтекст в его словах, а заодно и съезд со столь скользкой темы.

- И без прикосновений? – уточнила я.

- Без них. Это просто: я говорю – ты делаешь.

С такой постановкой – это уже не просто. Но достаточно приемлемо. Если не вдумываться. И не разбираться. К таким сложным процессам мое состояние явно не располагало. На тот момент, я не увидела в его предложении ничего плохого, а потому, почувствовала себя почти в полной безопасности. И, окончательно растеряв остатки здравого смысла, скинула обувь и осторожно пристроила ноги на торпеду.

Мне бы вывести на скрижалях своего сознания, что провокационное закидывание ног куда бы то ни было, не способствует спокойному вечеру, и его короткий взгляд в мою сторону только это подтверждал. Подтверждал, но меня при этом ни капли не смутил.  Как же… У меня же вырисовывалась дипломатическая неприкосновенность. Я была священной коровой на улицах Дели с неуязвимостью уровня «бог». Что, черт возьми, мне могло помешать сидеть так, как мне удобно?

- Так удивите меня, - это был пик моей уверенности в себе. Кульминация собственной безнаказанности. Апофеоз всего. Я скрестила щиколотки и задумчиво пошевелила ступнями. – Своим даром убеждения на расстоянии.

Маг, блядь, и волшебник.  

Невозможно было в одном месте наделать больше ошибок.

Просто нереально.

Невозможно было выбрать хуже тона – снисходительного неверия. И усугубить его глумливой улыбочкой.

Невозможно. Но я это сделала. Оставалось только станцевать зажигательный танец на своей могиле, а потом добровольно прыгнуть в яму, которую я предусмотрительно себе вырыла несколько мгновений назад.

Правильные выводы всегда запаздывали в моем мозгу. Ровно на пару фраз. С этим пора уже было смириться.

Впрочем, разговор не продолжился. А завис в мертвой точке. Я очень осторожно покосилась в сторону Каллена. Как показывала практика, его молчание было дурным знаком. Пока я раздумывала над данным феноменом, он делал вид, что меня рядом не существует.

Естественно, меня потянуло опровергнуть сей факт. И я подала голос.

- Вы покупаете себе машину? – целью было немного смягчить ситуацию. Ну, типа, вывести ее на новый уровень непринужденного общения. В конце концов, он был единственным человеком, с которым я могла поговорить в последнее время. К тому же меня начала жутко нервировать тишина в салоне. Во время такой глубокой паузы оппоненту вряд ли придут хорошие идеи в голову. – Я это узнала из разговора.

Пояснила. Для непонятливых. Почти пролила свет на военную тайну.

- Не напомните марку?

Он тяжело вздохнул, как будто я попросила у него рассказать мне о теории Большого Взрыва, и только через несколько секунд неуверенно уточнил:

- Феррари? 

Я удивленно на него посмотрела и покачала головой.

- Не угадали. Маккларен.

Каллен лишь отстраненно пожал плечами. Мол, пусть будет так. Никакой разницы. И равнодушно переключил скорость на коробке передач. Другой реакции на мое заявление не последовало.

Я могла бы и вовсе ничего у него не спрашивать. Результат был бы тот же – вежливое молчание, как бы намекающее на то, что есть вещи, которые меня не касаются.

Тогда я впервые узнала о существовании подобных вещей. До этого-то казалось, что стоит мне только захотеть, и он с удовольствием поделится о себе любой информацией. Все дело исключительно во мне, и моем желании его послушать. И вот – сюрприз – делиться, объясняться и что-либо мне рассказывать ему совершенно не надо.

И нет, я не специально спустилась по сиденью еще ниже. Так, что задравшееся платье практически полностью обнажило бедра. Просто я ничего не сделала для того, чтобы это предотвратить. И да, я хорошо уяснила, что сегодня за это мне ничего не будет.

А он, как оказалось, очень быстро сообразил, о моих выводах на этот счет.

Его взгляд скользнул по коленям, поднялся чуть выше. Губы изогнулись в самоуверенной улыбке.

- Ты хоть представляешь, что с тобой за это завтра будет? - его пальцы плотнее перехватили кожаную оплетку. Слова замерли в воздухе. Тихие, настороженные. В чем-то даже ласковые. Я буквально почувствовала их кожей. Вдохнула. Попробовала на вкус.

И вдруг занервничала. Что-либо исправлять было уже поздно. Времени для глобальных маневров не оставалось. Да и возможностей для них – тоже.  Мы въехали на многоуровневую парковку, и машина плавно затормозила. Пока я собиралась с мыслями, он уже открыл пассажирскую дверь и молча кивнул. На выход.

Создавалось впечатление, что без его подсказок я бы ни за что не справилась сама. Поселилась бы в салоне автомобиля и никогда бы его больше не покинула. Каждое мое предстоящее действие ему непременно нужно было сопровождать выразительным жестом, как бы подталкивающим и направляющим.

Так что следующие свои шаги, в сторону лифта, я сделала самостоятельно и с достоинством китайского императора, оставив Каллена далеко позади себя. И даже кнопку вызова нажала без каких-либо намеков, напутствий и инструкций с его стороны.

Правда, дальше этого дело не продвинулось, оставшись единственным достижением в плане принятия собственных независимых решений.

Ко мне вдруг вернулась неуверенность, мнительность и робость. А посмотрев на себя в огромное зеркало лифта, я и вовсе начала испытывать нечто вроде психоделического транса.

Я видела свое отражение и как бы не верила, что это действительно я. По всем признакам меня здесь быть не должно. Я не вписывалась и не сочеталась. Ни с чем и ни с кем. Голограмма из другого измерения, перенесенная по чьей-то ошибке в чрезвычайно странные декорации.

Не слишком приятное ощущение.

Моргнула, выдохнула. Не выгляди это подозрительным, еще бы, на всякий случай, коснулась рукой зеркала. Дабы удостовериться, что оно не портал в иной мир.

Поймав через отражение мой взгляд, Каллен неожиданно подмигнул. Это произошло настолько быстро и повергло в такой сиюминутный шок, что меня тут же накрыли сомнения – а было ли.  Пока я над этим размышляла, раздался звуковой сигнал, и кабина лифта замерла на нужном этаже.

И вот он знакомый холл перед глазами. Все по-прежнему. Ничего с момента нашего ухода не изменилось. Мир не перевернулся и не встал вверх тормашками.

Шаг – один, второй. Неспешный, немного усталый. Внутрь. Так бы и шла по намеченному маршруту, не видя ничего перед собой. По лестнице. Вверх. В комнату. Подальше. От…

И тут его голос. Как бы нарушил мои планы.

- Изабелла, стой.

Ёкнуло. Внутри что-то ёкнуло и оборвалось. Я остановилась, но не обернулась. Кто бы сомневался, что вечер может закончиться так просто.

- Да, мистер Каллен? – взгляд в пол. Перекрестила пальцы. Приготовилась. Выдохнула.

За спиной – движение. Звон бокалов. Звук наливающейся в них жидкости. Шелест кубиков льда. Тишина. Я могла только догадываться, что он замер, остановился. С бокалом, наполненным виски, в руке. Сразу позади меня. Несколько мгновений постоял, а потом отошел и опустился в кресло.

- Раздевайся, - лениво и расслабленно. Между неторопливыми глотками спиртного. Ударом в солнечное сплетение.

- Но… - едва собирая звуки в слова. Одно слово. С пересохших губ.

- Я говорю, ты делаешь, - мягко, но уверенно напомнил он. И бездыханное «но» удрученно повисло в воздухе на тонкой веревке моей паники.

- Но вы же сказали… - второй заход. Опять неудачный. Перед глазами – лестничный пролет. Искусно вырезанные из черного дерева ступени. Надраенные до блеска хромированные перила.

- Никаких «но». Мы договорились. Выполняй.

Еще глоток. Воздух наполнился вязким ожиданием. Моих последующих действий.

- А если я не согласна?

- Тебе же хуже.

Вариантов имелось не много: платье, под которым не было даже нижнего белья, и туфли. Естественно, я остановилась на обуви, надеясь, что этого будет достаточно. Но этого оказалось недостаточно. Когда я осторожно сняла узкие лодочки, он почти сразу же добавил:

- Полностью.

И вот тут место для воображения закончилось. Помимо платья я могла с себя снять только скальп и бросить его к ногам победителя. Но и такой исход для меня сейчас представлялся наиболее предпочтительным.

Глупо было стоять в полной тишине, посреди гостиной, под взглядом человека, которого я знала второй день и который требовал перед ним обнажиться.

Я попыталась настроиться. Отвлечься. Убедить себя, что от спонтанного стриптиза еще никто не умирал. У людей есть проблемы и похлеще, нежели стянуть с себя какую-то тряпку.

- Вы бы хоть музыку включили, - вот к чему в результате я пришла. К нехватке музыкального сопровождения. Ну, конечно, Белла, ты просто умница. Звезда танцпола, блядь.

Пальцы потянулись к застежке «молнии». Нащупали металлический замок и медленно потянули его вниз.

Лучше бы он сделал это сам. Так было бы проще. Для меня.

Хорошо, что я смотрела в другую сторону и не видела его взгляда. Такого испытания я бы точно не перенесла. А так оставался шанс представить себя в гордом одиночестве. На две долгих секунды.

- В другой раз будет музыка, - развеял он мою иллюзию полного уединения. – Смелее. Я жду.

Если уж говорить о смелости, то абсолютно точно героическим стал бы дерзкий побег в ближайшую ванную комнату, с последующим ее забаррикадированием.

- Духом дадите собраться? - недовольно фыркнула я. – В конце концов, мне ранее еще не доводилось участвовать в пип-шоу. Это требует некоторой концентрации.

Улыбался. Я точно знала, что он улыбался.

- А мне приходилось бывать на подобных, но до сих пор еще ни одно не вызывало такого восхищения.

- Вы издеваетесь?

- Нисколько.

Верилось в это с трудом. Точнее, совсем не верилось. Но какой-то участок моего мозга вдруг захватила сладкая патока комплимента и, внедрившись в сознание, придало силы для следующего движения. А именно: аккуратно стянуть ткань с плеч.

Казавшееся ранее облегающим платье, неожиданно легко скользнуло к ногам. Подхватить его в этот момент было бы ниже моего достоинства, но хотелось. Ой, как хотелось. Однако я не пошевелилась. Гори оно все синим пламенем, - решила я в тот момент и упрямо расправила спину. По позвоночнику пробежал холодок. То ли от включенного кондиционера, то ли от подступающего ужаса.

- Теперь подойди ко мне, - это последнее, что я услышала из осознанного.  Потому как все, что последовало за этими словами, погрузилось для меня в сизый туман морального… оцепенения.

Он спрашивал – я отвечала. И в моих ответах был смысл. Но если бы меня спросили на следующий день, что именно я говорила, мне не удалось бы пересказать суть. Дело было не в алкоголе. Хотя и в нем тоже. Наверное, только благодаря ему, когда Каллен сказал: «Ляг на стол», я не упала в обморок, а сделала это.  К тому времени стало уже безразлично – зачем, почему, как и с какой целью.