Одиннадцатое января, 2014

Был так занят и счастлив, что совершенно забыл про дневник. Мария – просто невероятная девушка. Любознательная, активная, она всегда находила повод посмеяться. В один день ей не захотелось вставать, и мы валялись в постели до обеда, а в другой – она внезапно подскочила на рассвете и потащила меня играть в снежки. Я ещё не смог узнать её всю и понять до конца. Просыпаться с ней рядом, обнимая ее, смотреть, как она спала и морщилась, когда свет падал на лицо, стало не просто привычкой, это была уже необходимость. Ее утреннее сонное мурлыканье сводило меня с ума, приходилось одергивать себя, чтобы не сломать ей ребра и вообще не причинить боль. Я был совершенно влюблен, как мальчишка, только теперь не боялся... потому как верил ей безоговорочно.

Эти непозволительно длинные каникулы, которые я себе устроил, могли бы и вовсе обойтись без вызовов, как в прошлые годы, но доложили сразу о трех группах. Когда в аэропорту Берлина мы прощались с Марией, я пообещал ей постараться сделать всё как можно быстрее, но это был очень опрометчивый поступок. Скорее всего, даже целым приехать не получится.

Утром я снова и намного больнее почувствовал свое одиночество, проснувшись в пустой и слишком широкой для одного постели. Первые несколько часов хотелось скулить, как брошенному побитому псу. Я без аппетита позавтракал и стал собираться, но всё валилось из рук, будто все мои силы улетели вместе с Марией в Москву. Я любил эту женщину, любил неправильно сильно, и ничего не мог с этим сделать. Но необходимо было взять себя в руки, если я хотел увидеть ее еще раз. Стоило только представить, что оставил Марию одну недели на две минимум, как холодела спина. Она была хрупкой и почти беззащитной, а вокруг – так много негатива. Хотелось спрятать ее в поместье и окружить заботой, теплом, любовью, чтобы не знала хлопот и занималась тем, чем ей хотелось. И чтобы не было этих жутких смен по полсуток. Наверное, привычка прятать любимого человека от плохого осталась еще со времени взросления моей дорогой Алисии…

Я летел в Шанхай. Китайский знал совсем слабо, но многие там говорили по-английски, так что думаю, особенных проблем не возникнет. Несмотря на желание скорее вернуться к Марии, необходимо было сосредоточиться и не спешить. Лететь еще почти семь часов, нужно выспаться.

***

Добравшись на такси до дома, я кое-как приняла душ и буквально рухнула на кровать, понимая, что эти перелеты меня угробят. Да, первый класс, да, удобные кресла, да, вкусные перекусы, но от безделья можно было взвыть. Другое дело, когда Алекс находился рядом – он мог поддержать разговор на любую тему, рассказать что-нибудь. Теперь же я довольно бодро собиралась на работу, прилепив на холодильник магнитики из Берлина и Саарбрюккена. Абсолютно шикарные каникулы получились! Правда, за них Алексу пришлось расплатиться тремя поездками подряд, но он справится. А мне надо погрузиться в дела с головой, чтобы не было времени скучать, тогда и эти дни быстрее пролетят.

После отдыха работалось просто восхитительно, так что я решила больше не пренебрегать отпусками. Тем более, теперь было с кем и где их провести. А если всякие сменщики начнут ворчать, можно сунуть им под носы трудовой кодекс и фак. Я им тут не семижильная, теперь у меня тоже был тот, к кому хотелось домой. А то… ишь, повесили все на бедную одинокую девушку и обрадовались!

Вечером Алекс позвонил мне в Скайпе. И на следующий день. И каждый-каждый день звонил. Хоть на несколько минут. Видео не включал, торопился, но всегда успевал спросить, как у меня дела, и сказать, что любил и скучал. Сам, правда, на вопросы отвечал только общими фразами. Если я хвасталась пополнившимся немецким лексиконом, всегда хвалил, поправлял произношение. Но я скучала. Скучала так, что почти не могла спать, забывала поесть, что сразу проявилось в снижении веса. Зато начала экспериментировать со временем заживления. Перечисленными в табличке про чистокровных предметами и веществами нарушала целостность кожи на предплечье, предварительно обезболив. Но заживало жутко медленно, приходилось носить повязку и длинные рукава. Алекс будет очень недоволен, когда вернется...

Вместо уволенного Матвея пришла новенькая. Неплохой специалист, но вот только... То ли, и правда, такой уродилась, то ли вся эта ее избыточная женственность была напускной. Я видела ее только пару раз со спины, но наслышана была сильно. Поднимать что-либо тяжелее пачки бумаги Вика отказывалась, всегда жеманно улыбалась и аккуратно хихикала над грубоватым юмором коллег. Да, я приревновала, потому что мне их расположение пришлось заслуживать почти год, а тут за два дня купились на короткую юбку… кобели! Мне даже сейчас только по прямой просьбе помогали с тяжестями, а у нее чуть ли не насильно отбирали и доносили. Бесило меня это, вот просто жутко бесило. Ведь это не я им привила, что все могла сама –мне пришлось научиться уметь все самой! Неужели дело, и правда, было в хлопающих длинными ресницами глазках и высоких каблуках? Раньше ко мне забегали за советом, как помириться с женой, например, или просто поболтать, «своей девчонкой» звали. А теперь слюнями капали на Вику, а я только по работе была нужна, стали грубее разговаривать со мной, даже сменщики мои. Какое разочарование...

***

– Я немного задержусь, – с сожалением сказал по громкой связи Алекс, – буквально на два дня, уже билет взял.

– Да не страшно, – не отлипая от микроскопа, заверила я, стараясь сделать голос как можно бодрее, – это ведь ненадолго. У тебя там все в порядке?

– Вроде того, – усмехнулся немец.

Ясненько, надо было подлататься, чтобы швы при взлете не разошлись.

– Ты дома?

– Нет, у меня сегодня ночная смена, – зевнув, я встала и с телефоном в руках пошла к столу за чистыми пробирками. Ну, не говорить же ему, что это была уже вторая часть суток. – В восемь вернусь и, обещаю, сразу лягу спать.

– Умничка, – удовлетворенно протянул Алекс новое, но уже любимое слово. – Кстати, а как насчет моего предложения?

– Которого? – рассеянно уточнила я, роясь в завалах.

– Двойное гражданство и переезд ко мне, – терпеливо напомнил мужчина. – Подтвердишь квалификацию, с работой будет просто...

– Ну... – я обещала ему подумать, да и препятствий не видела, кроме нежелания оставлять этот участок. – Я пока не знаю.

– Вот приеду и уговорю тебя, – шутливо пригрозил Алекс. – Извини, мне пора. И я уже купил тебе магнитики.

– Ура-ура, – хмыкнув, я вздохнула. – Пока.

Ну, вот. Еще почти сутки до следующего сеанса связи. А ведь должен был прилететь послезавтра...

– Привет.

Вздрогнув, я чуть не выронила телефон и резко повернулась к двери лицом.

– Тебя не учили стучать? – процедила я.

А потом вдруг поняла, почему эта Виктория казалась мне знакомой. Дочь хозяина Матвея собственной персоной. Какая приятная встреча.

– Не думаю, что у тебя есть право на такое фривольное обращение ко мне, – улыбнулась, засветив клыки, девушка. – Из-за твоей мнительности мне пришлось устроиться в этот гадюшник.

Ах, да, в каждом отделении должен был работать вампир или оборотень на случай происшествия по типу того, которое свело меня с одним породистым нацистом.

– Мнительности? – фыркнула я, отворачиваясь.

Еще я всяких сучек госпожами не называла! Да пошла она!

– Еще один случай неповиновения – и я расскажу об этом твоему хозяину.

Тоже мне, угроза!

– У меня нет хозяина.

Я села и, создав файл, начала набирать шапку отчета.

Да, Алекс будет недоволен тем, что я довела чистокровную до злости. Пусть. Плевать. Никого не собираюсь так звать, ни перед кем не стану унижаться. И как бы ни был мой жених недоволен, он всегда встанет на мою защиту... Больше, чем уверена.