День был… ну, на редкость тяжелым, так что я кое-как поужинала бутербродами и завалилась спать. Грели только мысли о том, что полицай прилетит завтра, и хоть ненадолго я смогу окунуться в его заботу с головой. А то так все достало... Особенно почти полный игнор следователей и коллег. Просто полный. Сухие просьбы что-то сделать, даже без приветствия – и сразу бежали к Вике. Это было даже как-то странно… как массовое помешательство. Да и пофиг. Все равно Алекс меня дожмет и увезет, как бы я ни отбрыкивалась, потому что ему из-за титула двойное гражданство иметь было несолидно. Ну, и совесть меня мучила – он ведь даже дома побыть не мог, все свободное время у меня проводил, а слуги его, бедные, уже учили русский, чтобы не возникло проблем, пока я не освою немецкий. Да и не держало меня ничто, кроме упрямства и нежелания так кардинально менять жизнь.

Я проснулась от шороха за спиной. Сразу мелькнули нехорошие мысли о ворах, и, по идее, надо было бы затаиться и притвориться спящей, чтобы не провоцировать их, но когда это я тихушничала?

В свете ночника обнаружился только стряхивающий с плеч куртку герр Зубастик. С радостным визгом я, едва не запутавшись в одеяле, бросилась ему на шею.

– Майн готт... – охнул мужчина, пошатнувшись, обнял меня и зарылся носом в волосы. – Я скучал...

– И я! – уже гораздо аккуратнее и без резких движений я помогла ему снять парку, вспомнив о ранах. – Но ты же обещал завтра приехать!

Вместо ответа лукаво улыбающийся блондин скосил взгляд на мой электронный будильник. Ха, три ноль семь, завтра уже наступило... Вот же жучара!

Алекс очень осторожно присел на край кровати, потом чуть отклонился назад и, испустив долгий протяжный вздох, лег.

– Тебе больно?

Я устроилась рядом, с тревогой вглядываясь в его осунувшееся лицо.

– Действие анестетика кончается, – чуть поморщился блондин, поудобнее устраивая плечи. Футболку он так и не снял, – но скоро буду здоров. Как ты тут без меня?

– Да неплохо, в целом, – чуть пожала плечами я, запоздало стараясь как можно непринужденнее спрятать забинтованное предплечье под подушкой. – У тебя хоть перерыв будет?

– Конечно, – прикрыв глаза, вампир зевнул, – воин я сейчас не очень хороший.

– Может… – тихонько начала я... не обиделся бы... – может, тебе надо было подольше в больнице остаться?

– Я больше не мог ждать, – процедил, поворачиваясь на бок, Алекс, – каждый вечер думал о том, как хочу тебя обнять.

Исполнив это желание, он прижал меня к себе крепче.

– Тебе же больно... – слабо запротестовала я, стараясь не прикасаться к нему, потому что не знала, где именно он был ранен.

Никогда не видела его таким побитым. Из-за ввалившихся щек и темных кругов под глазами да еще и вместе с нездоровой бледностью этот вампир рекордно походил на… собственно, вампира.

– Это – самая приятная боль в моей жизни, – тихо и очень-очень серьезно пробормотал Алекс, мягко коснувшись большим пальцем моих губ.

Первой потянувшись за поцелуем, я обхватила его лицо ладонями, наконец-то почувствовав сильные руки на талии. Мы целовались неторопливо, нежно, так, что тянуло в груди. И только когда Алекс обнял меня ещё сильнее, я ощутила, что он мелко дрожал всем телом.

– Ты замерз? – шепнула я, чуть отстранившись.

– Долгий перелет, – буркнул блондин, мягко поцеловав меня в шею.

– Ну, так хотя бы душ прими, а лучше ванну, – прикрыв глаза, я рвано вздохнула, почувствовав скольжение широкой ладони к пояснице.

Опустив руку еще ниже, он дернулся и зашипел сквозь зубы.
– Поскольку любовник я сейчас плохой, пожалуй, последую совету, – криво усмехнулся вампир, медленно и тяжело сев, – но потом тебе придется помочь мне сменить повязки.
Степень серьезности ран я осознала, увидев его походку – осторожную, чересчур плавную, вразвалочку, никак не похожую на обычно твердые и быстрые шаги Алекса. Ох, и досталось ему в этот раз...

Взяв привезенный им пакет с бинтами и пластырями, я пошла на кухню. Достала свою внушительную аптечку, протерла столешницу спиртовой салфеткой, а потом руки просто опустились. Я сидела на стуле, борясь с желанием разреветься и стараясь взять себя в руки. Алекс ведь тут, он ходил, говорил, что все будет нормально. Значит, будет! Не любил же, когда его жалели, вот и не буду этого делать. Просто надо помочь и уложить спать. Но с его болевым порогом и выдержкой… какие же должны были быть раны, чтобы он не смог сдержать шипение?

Конкретные. Очень конкретные!

– Китайцы – люди изобретательные, - вымученно улыбнулся придурок, расхаживающий на своих двоих с двумя дырками в животе.

А еще – со здоровым ожогом на боку, огнестрельным ранением в бедро… и, по-моему, ему со спины пытались кожу снять.

– Тебе точно можно вставать? – уточнила я, пока Алекс усаживался на стул.

– Доктор разрешил, – кивнул он, потянувшись к своему пакету и морщась.

Взяв из его рук ампулы, я сгрузила их в аптечку, кроме одной, и распаковала шприц.

– У тебя шов разошелся, – вздохнув, я мысленно порадовалась, что профессиональный восторг заставил меня с год назад купить набор, в который входил саморассасывающийся шовный материал, – я зашью.

– Ты не должна, – тихо сказал мужчина, пытаясь заглянуть мне в глаза.

– Твою выпавшую селезенку я тоже потом обратно запихивать не должна! – огрызнулась я, протирая спиртом его локтевой сгиб.

– Прости, – пробормотал он, и мне сразу стало не по себе от собственной защитной грубости и вины в его голосе. – Наверное, мне действительно не нужно было приезжать в таком состоянии.

– Я просто волнуюсь, – вздохнув, я отложила пустой шприц и взяла его лицо в ладони. – У меня все еще человеческое восприятие ран, понимаешь?

Полицай смотрел на меня снизу вверх с щемящей сердце преданностью. Грустно улыбнувшись, я погладила большими пальцами сильнее выступившие из-за изможденности скулы и прижалась лбом к его лбу.

– Я люблю тебя, – еле слышно выдохнул Алекс. – Впервые мне хочется бросить все и никуда не уезжать.

– Сможешь? – усмехнулась я.

– Вряд ли, – в тон мне ответил вампир.

Я знала, что обезболивающее еще не подействовало, но Алекс даже не подал виду, что ему было больно, когда я вытаскивала ненужные уже нитки из раны и заново зашивала. Две дырки в животе были явно не огнестрельными да и, похоже, сделаны чем-то титановым, потому что обычный огнестрел в бедре уже почти зажил. Сдается мне, интерполицай и сам был немного удивлен своими ранами.

– Тебя пытали, что ли? – проворчала я, соображая, как получше закрыть повязкой кусок оголенного мяса размером в четверть его спины.

– Просто мучили, – выдохнул блондин, неосознанно чуть наклонясь вперед, когда я нечаянно коснулась воспаленного края среза, – раньше они паниковали и пытались либо сбежать, либо убить меня, а теперь уже вторые пытаются... – захлебнувшись вдохом, он опустил голову и тихо зарычал.

– Прости…

Стараясь больше не давить на больное место, я пластырем хорошенько прикрепила края повязки к здоровой коже.

– Спасибо, – хрипло шепнул Алекс, но конвульсивно вцепившуюся в край стола руку так и не разжал.

Я хотела было спросить, не занесена ли инфекция через раны, но потом вспомнила про токсичную кровь в его вампирских венах.

Когда я закрыла плотной марлей ожог на боку и заклеила раны на бедре, Алекс нетвердо встал и пошел одеваться. Провожая взглядом его крепкую задницу в темных боксерах, я отметила, что походка стала тверже. И впервые действительно осознала, сколько на эту задницу пришлось бед и несчастий. Наверное, только эта надуманная полугероическая месть заставляла его оставаться живым, иначе, думаю, повторил бы он поступок отца.

Спохватившись, я посмотрела на часы. Половина пятого, а мне к девяти сегодня. Смысла ложиться уже не было. Вздохнув, я заглянула в пакет – на полперевязки осталось. Надо будет вечером заехать в аптеку.

– Давай позавтракаем где-нибудь?

Я чуть не подскочила, не ожидая услышать голос Алекса за спиной.

– Не хочу, чтобы ты готовила, если и так из-за меня не выспалась.

– Хорошо, – пожав плечами, я вспомнила о круглосуточном Макдоналдсе через пару кварталов, – еще в аптеку зайдем.

***

Я быстренько собралась, мы оделись потеплее, решив прогуляться пешком. И я была счастлива, несмотря на то что мой жених серьезно ранен, потому что он шел рядом, крепко держа меня за руку. Несильный морозец казался незаметным, падал крупный снег. Мы тихонько переговаривались, неторопливо шагая по тротуару и утопая по щиколотку в снегу, который еще не успели расчистить.

– Помогите!.. – донесся откуда-то резко оборвавшийся вскрик.

Алекс нахмурился и ускорил шаги.

– Насилуют!

Я остолбенела, широко раскрыв глаза, сердце подпрыгнуло до горла и ухнуло в пятки. Сглотнув, я взяла себя в руки и побежала следом за немцем. На мои крики тогда никто не откликнулся, так, может, я кого-то избавлю от этой участи...

Завернув следом за полицаем в полутемный тупичок, я успела увидеть, как он ухватил парня за шкирку и отшвырнул от прижатой к стене девушки. Бледная жертва тряслась, спешно отыскивая что-то в сумочке, а Алекс чуть наклонился влево, прижимая ладонь к только что зашитой ране и болезненно морщась.

– Вы в порядке? – преодолевая страх и слабость ног, я осторожно приблизилась.

И тут она достала баллончик. Алекс взвыл, запрокинув голову и закрыв лицо руками, а эта сучка бросилась к насильнику, лежащему без сознания.

– Леша! Леша! Ты меня слышишь? – хлопая его по щекам, девушка едва не плакала. – Кто просил тебя лезть? – крикнула она трущему глаза немцу. – Это была ролевая игра, неужели не ясно?

Ах, игра. Кто его просил лезть, да? Ну, все, мать твою!

– Если это была игра, – чуть не поскользнувшись, я подошла к ней и заставила встать, – чего ж ты тогда так орала?

Курсы самообороны не прошли даром – от удара в челюсть шлюха шлепнулась на своего псевдонасильника.

– Так мне еще повезло, что все зубы остались на месте? – нервно хохотнул за спиной вампир, мягко положив ладонь мне на плечо, потому что я порывалась добавить. – Пойдем.

Уже сидя за столиком в Макдональдсе, я зябко куталась в накинутую на плечи огромную мужскую парку, пахнущую одеколоном моего жениха, и безуспешно пыталась согреть руки о стакан кофе. Алекс аккуратно взял меня за руку, внимательно заглядывая покрасневшими глазами мне в лицо.

– Ты в порядке? – негромко спросил он, ласково поглаживая кончиками пальцев мое запястье.

– Да, просто... – взмахнув ладонью, я вздохнула.

Как объяснить, насколько дико меня взбесило, что той девушке пришли на помощь, а она оказалась ей не нужна? А мне нужна была, и люди вокруг были, но никто – ни один – не откликнулся!

– Завидую ей немного...

– Эй, – сидящий напротив блондин тяжело встал и устроился рядом со мной, крепко обняв за плечи, – к черту ее. Если она дура, это ничто не исправит. Если им нужны эти игры, значит, они не хотят друг друга такими, какие они есть. И... она явно извращенка, если ей нравятся такие обстоятельства. Не бери в голову. И вообще, я не умею утешать.

Усмехнувшись, я подвинулась ближе к немцу.

– Немного получилось, – взяв ломтик картошки, я откусила от него кусочек. Показалось не так отвратительно, как когда мы только пришли. – Я справлюсь.

– Не сомневаюсь в тебе, – чмокнув меня в висок, Алекс открыл коробочку с наггетсами. – Вкусная еда вызывает выброс эндорфинов, так что кушай.

– В принципе, это тоже способ утешения, – положив голову ему на плечо, я вздохнула. – Не хочу на работу.

– Мне казалось, ты любишь то, чем занимаешься.

Я заметила, что мужчина ничего не ел сам, а только пил кофе. Хотя, скорее всего, это была рекомендация врача. Кишечник восстанавливался быстро, тем более у вампира, но все же не молниеносно.

– Мне нравилось, даже очень, просто... – я помолчала. До этого момента все проблемы на работе я скрывала. – К нам новенькая пришла, а я стала не нужна каким-то образом, так что моего любимого коллектива там больше нет.

– Увольняйся, – легко и без раздумий предложил Алекс, сделав еще глоток кофе. – Пусть потом сожалеют о твоем уходе, а тебе будет легче переезжать.

Уволиться, конечно, все равно придется. Да и цепляться за эту работу только потому, что раньше тут было хорошо, тоже не хотелось. Может, даже пошла бы на пользу смена обстановки – все новое, новые люди, никаких неприятных воспоминаний, связанных с определенными местами, подальше от родственников, с которыми иногда случайно виделась и которые все еще считали меня шлюхой. Подальше от всего этого. С Алексом.

– Пожалуй, ты прав, – закрыв глаза, я решилась, – сегодня напишу заявление.

– Ну, и прекрасно, – откликнулся блондин, – потому что твои смены действительно жуткие.

***

Дома я сменила Алексу повязку на кровоточившей из-за спасения «жертвы насилия» ране и сделала еще одну инъекцию обезболивающего. Он собрался поехать со мной, чтобы взять у моего начальства какие-то нужные для оформления гражданства документы.

На проходной проблем почти не возникло, интерполовское удостоверение работало как надо. Мы уже поднимались, когда сзади до омерзения знакомый голос фамильярно окликнул:

– Алекс, подожди!

Замерли не только мы, но еще и несколько следователей на лестнице. Я не дышала, понимая, что она знала моего жениха, знала близко. И она влезет еще и сюда!

– Вы кто? – не слишком вежливо уточнил немец, а у меня аж от сердца отлегло.

– Ну, как же, мы с тобой пару лет назад над одним делом работали, – обворожительно улыбнулась Вика, остановившись на одной ступеньке с нами.

Я, поджав губы, посмотрела на ее изящную позу и почему-то подумала, что ей больше подошло бы носить фамилию фон Маттерштейн. Другое дело, что я ей трепанацию сделаю, если еще хоть минуту проговорит таким сладеньким тоном с моим мужиком.

– Я, по-Вашему, должен был запомнить всех, с кем работал? – закатил глаза Алекс, а вокруг возмущенно зароптали ее коллеги, мол, нечего в таком тоне с дамой разговаривать. – Или это было то дело, когда я проверял Вас на предмет сфабрикованных улик?

Зрители потихоньку стали расходиться, оглядываясь.

– Нет, ты ошибся, – возмущенно нахмурилась девушка, а я прикусила губу, чтобы не заржать. Вот так, при всех! Люблю своего маньяка! – Мы тогда были на одной стороне.

– Я бы попросил проявить уважение и не говорить со мной в таком тоне, – высокомерно вздернул нос аристократ, – соблюдайте принятый в нашем обществе этикет и не забывайтесь.

Виктория заметно сникла. Видимо, у вампиров была своя иерархия – не только хозяин-обращенный, а нечто более масштабное среди холоднокровных, о чем я, естественно, не знала.

– Кстати об этикете, – желчно улыбнулась она. – Я надеялась, что господин фон Маттерштейн научит свою обращенную, как взаимодействовать с чистокровными. Она недопустимо фамильярна по отношению ко мне.

– Без пяти минут госпожа фон Маттерштейн может быть сколь угодно фамильярна с такими, как Вы, если того пожелает, – мягко усмехнулся Алекс. – Я пока закрою глаза на Ваше поведение, вызванное очевидным неведением, но в случае повторения проявления подобного неуважения к моей будущей жене Вы будете наказаны соответствующим образом.

Я только восхищенно улыбнулась, когда меня уже тянули за руку вверх по лестнице, а огорошенная вампирша так и осталась стоять со своей хваленой холодной кровью.