Я проснулась. Просто спокойно проснулась, открыла глаза. В комнате было уже светло, но день явно ожидался пасмурный. Жаль – будь хорошая погода, можно было бы выгулять дырявое гестаповское пузико...

В мои неторопливые размышления вклинился противный писк. Повернув голову в сторону звука, я с изумлением узрела медицинскую электронику. Алексу стало хуже, что ли? А я все проспа...

– Алекс! – резко сев, я попыталась найти его взглядом.

Пустая палата на одну койку, никаким вампиром и не пахло. На левой руке – гипс, на правую прилеплен катетер капельницы. Вспоминай сериалы, тут где-то должна быть кнопка вызова медсестры... Да плевать!

– Если ты в морге, чертов холодный козел, я тебя еще раз под машину брошу...

Аккуратно избавившись от катетера и прищепки на пальце, я отбросила простыню, прикрывавшую мне ноги. Что ж, попала в больницу с идеально проэпилированными нужными частями тела – уже неплохо. Сейчас я, стараясь не буянить, найду кого-нибудь и попрошу сказать мне, как поживает мой вампир. Дело техники!

Встать на ноги получилось хорошо, а вот шагнуть было уже непросто – закружилась голова. У кого-то сотрясение... На тумбочке у койки лежал мой телефон. Схватившись за него, как за соломинку, я едва не застонала от облегчения, когда он показал мне экран блокировки и даже тридцать процентов заряда. А еще число – авария случилась только вчера. Правда, дело было к вечеру уже – четыре с минутами.

В палату ворвался врач. Ну, конечно, кардиомонитор в истерике уже бился, пульса-то не было. Торопливую речь на немецком и не надо было понимать – меня придержали за здоровую руку и недвусмысленно попытались уложить на место.

– Alex ist in Оrdnung? – спросила я, кажется, все напутав, и решила уточнить. – Alexander fon Mutterstain?

Медсестра сунула мне под нос записку. Почерк было трудно не узнать.

«Веди себя хорошо, я жив».

Выдохнув, я устроилась удобнее полусидя и подставила руку, чтобы все необходимое прицепили и воткнули, как было положено. Ох уж, этот мне пергидрольный, хорошо меня знал...

Опрос проходил на английском, и то с помощью Гугла Всемогущего, но, кажется, доктор остался доволен. Как оказалось, у меня был открытый перелом обеих лучевых костей и подозрение на сотрясение, хотя рентген костей черепа показал, что все цело. Нужна была еще диагностика.

Мне пообещали, что после перекуса дадут увидеться с Алексом на несколько минут, так что я смирно лежала и ждала.

Что же там от моего жениха осталось? Если даже мне руку наизнанку вывернуло, его вообще должно было расплющить. Но он в сознании, и это очень хорошо. Конечно, раны от титана будут теперь заживать как будто заново, но, если верить той таблице, мелкие кости у чистокровных срастались за сутки, более крупные – около четырех дней. Фантастические показатели, но все равно было страшно. У него же, наверное, поджелудочная в машине осталась вместе с печенью!

На самом деле, я была даже рада жиденькой овсянке и питьевому йогурту. Когда я ела в последний раз? Вчера вечером. Я представила свое недовольство, если бы мне на стол попался только что поужинавший труп, и усмехнулась. Хотя вскрывали бы меня вообще?

Медсестра помогла мне перебраться в настоящую инвалидную коляску и повезла в коридор. Вот кошмар-то, у меня же только сотрясение, надо было просто за руку подержать... Тем более, если место назначения находилось в соседней палате!

– Мне же сказали, что у тебя только рука сломана, – бледно улыбнулся Алекс, что в его состоянии было буквально героизмом.

Наверное, его обкололи обезболивающими, но улыбаться, когда вся левая половина тела в гипсе, – не первая необходимость и даже не то, что хотелось бы делать.

– Так и есть, – девушка оставила нас наедине, так что я аккуратненько встала и пересела на краешек постели, – а тебя, как я вижу, собрали по частям.

– У меня были открытые переломы даже пальцев, – закатил глаза вампир, – но органы не пострадали, к счастью. Я даже сознание не терял.

– Наверное, больно было очень, – погладив чуть колючую щеку мужчины, я вздохнула.

– Наверное, – повторил Алекс, заставив меня приподнять брови, – у меня при многочисленных повреждениях наступает шоковое состояние, и я ничего не чувствую…

Ну, наверное, только потому он и дожил до этого момента с его-то работой, да?

– Позвонил в службу спасения, а пока они ехали, рыдал и просил тебя не умирать.

– Рыдал? – усмехнулась я.

– Ну-у-у... Пару раз всхлипнул.

Даже в таком состоянии он мог нагло ухмыляться, вот же живучий засранец...

– Как хорошо, что ты... – вздохнув, я прикусила губу изнутри. – Даже не знаю, что делала бы, если бы ты умер.

– Ну, согласно моему завещанию, в клинике по искусственному оплодотворению забеременела бы от меня, – я перевела взгляд на слишком уж довольного для умирающего блондина. – Если бы родилась девочка, через три года еще раз. И воспитывала бы их в поместье до двадцати одного года.

Так спокойно сказал, как по своей гребаной бумажечке зачитал... С трудом вернув челюсть на место, я только и смогла выдавить:

– Ты распорядился моей жизнью?!

– Ну, ты же, кажется, хотела от меня ребенка, – чуть приподняв брови, вампир прикрыл глаза и попытался пожать плечами, тут же сморщив нос.

– Я тебя когда-нибудь убью! – возмущенно пообещала я, потому что противиться таким планам было как-то глупо – строили их при его жизни, так почему бы не воплотить после смерти, да? – Нет, побью!

– Сейчас самый подходящий момент, – мягко и откровенно провоцирующе улыбнулся Алекс.

– Нет, иначе «побью» превратится в «убью», – прошептала я, наклоняясь так, чтобы не давить на, наверняка, расплющенную грудную клетку, и поцеловала эти бессовестно улыбающиеся губы.

– Я подобрал лучшую клинику в Европе, – доверительно прошептал воодушевленный маньяк с пунктиком продолжения своего аристократического рода.

– И когда я там окажусь? – закатив глаза, я выпрямилась.

– Через месяц после свадьбы, – а улыбался как объевшийся молочного супа...

– Лимончик дать? – я с удовольствием проследила, как довольная моська стала удивленной. – Так говорят неприлично счастливым.

– А-а-а, я понял, – усмехнувшись, Алекс с явным трудом приподнял правую руку, просто перебинтованную, и нежно коснулся моего локтя, – и я очень счастлив, потому что ты в порядке.

– Если это можно назвать порядком…

Чуть наклонив голову к плечу, я едва не рухнула на пол, внезапно утратив ощущение верха и низа. Поморгав и придя в себя, я попыталась аккуратно отцепить от предплечья конвульсивно сжавшиеся пальцы моего жениха, не давшего мне познакомиться с кафелем поближе.

– Ты как? – встревоженно спросил он, игнорируя появившиеся на повязке длинные кровавые полосы.

– Уже нормально, правда, – я накрыла его ладонь своей, – просто голова закружилась, вот и все.

– Точно?

По едва ли не панике в серых глазах я поняла, что упоминание о рыданиях вполне могло быть не совсем преувеличением.

– Совершенно точно, – улыбнулась я как можно более успокаивающе.

Пересаживаясь в коляску, я умоляла саму себя не навернуться, иначе он ведь встал бы!

Лежа на своей койке, я слушала тихие всплески падающих капель лекарства и думала. Думала, что было бы со мной, если бы это я была в сознании и без возможности помочь находилась рядом с переломанным окровавленным Алексом. Наверное, с ума сошла бы, пока врачи добирались. Я со своей горячей кровью, скорее всего, вряд ли пережила бы столкновение, если бы всё всегда продумывающий наперед вампир не развернул машину. Наверное, потому и развернул. Но я ему все же люлей всыплю, когда на ноги встанет, потому что нечего так своей жизнью рисковать! Тоже мне, герой! Можно подумать, ему хотелось умереть! Ох, и отлуплю!

***

– Алекс, я тебе сейчас еще что-нибудь сломаю! – возмутилась я, когда он, довольный и улыбающийся, сообщил о нашей выписке.

– Разве ты не хочешь домой? – лукаво прищурился вампир, одетый вполне повседневно и опирающийся на трость.

– Но не через неделю же после аварии!

Я вцепилась здоровой рукой в простыню, чтобы меня не уволокли силой, хотя это вряд ли помогло бы.

– Мы еще пару дней назад уехали бы, я ждал, когда все с твоим сотрясением решится, – заоправдывался полицай.

– А с тобой? С тобой, типа, уже все нормально?

Я смерила его взглядом. Стоял, конечно, твердо, но трость в правой руке намекала, что не все так радужно было, как он пытался мне внушить.

– Какая разница, на какой кровати лежать, – пожал плечами мужчина, – никаких чрезвычайных ситуаций уже не будет.

Поджав губы, я сверлила его взглядом. Я, конечно, не врач, но кое-какие представления о медицине все же имела. Он это точно знал?

Вздохнув, я закатила глаза и откинула простыню. Мне-то точно без разницы, в спальне лежать или в палате. Зато буду лежать с ним рядом. И контролировать, точно ли он лежит!

Кажется, трость была чисто символической опорой. По крайней мере, Алекс усиленно создавал видимость ее символичности. Но по тому, как тяжело он садился на заднее сиденье машины, было видно, что дырки все еще на месте.

Я сидела слева от него и немного жалела об этом. Мне чудесно были видны бледные шрамики от царапин на его щеке и шее, которые скоро пропадут совсем, и розовые рубцы на пальцах – действительно были открытые переломы. Чудо, что правая часть тела не пострадала, за исключением поцарапавших и воткнувшихся в предплечье и бедро осколков. А вел себя так, будто это была норма!

– Эй, – я вздрогнула, когда рука, которую я рассматривала, шевельнулась, – я в порядке, – мягко положив ладонь мне на бедро, Алекс улыбнулся, – правда. Переломы – это мелочь. Уже все кости целые.

– Я просто... – сглотнув, я подвинулась поближе, когда он поманил меня. – Думаю, что нам с тобой очень повезло.

– Это верно, – ласково гладя мои волосы, блондин поцеловал меня в висок, – мы живы, и это главное. Да?

Мелко кивнув несколько раз, я прикрыла глаза, щекой ощущая тепло его плеча. Крепкого, надежного плеча, которое всегда будет мне опорой… я уверена.