(Эдвард)

Я проснулся от того, что невероятно сильная боль сковала мои руки, будто пытаясь сломать их, выворачивая сухожилия. Дёрнув ими, я не испытал облегчения, поняв, что не могу пошевелиться, чувствуя, как болезненное покалывание постепенно перемещается на предплечья. Я простонал, когда, открыв глаза, понял, что был прикован к постели полностью обнажённым. Наручники были зафиксированы на запястьях и лодыжках, начинающих сильно ныть, и я лежал с широко раздвинутыми в стороны руками и ногами. Из груди вырвалось глухое рычание, когда осознание того, что это проделки Тани, стало очевидным, а слепая ярость затмила мой рассудок, готовясь вырваться наружу в любой момент. Я ненавидел быть прикованным, тем более не по собственной воле. Оскалившись, я зарычал громче, резко дёрнул онемевшими руками, и комнату заполнили скрежет бьющегося друг о друга металла и рваные звуки моей нарастающей злобы. Как по щелчку, в сознании стали всплывать яркие картинки из прошлого, когда я оказался в подобной ситуации в своей квартире.

Flashback

- Давай же, Эдвард, сделай это для меня, - выдохнула она, целуя меня в лоб. 
- Подчинись мне. Я хочу повелевать тобой, - простонала девушка, и послышался щелчок наручников на запястьях. Я вздрогнул, почувствовав холодный материал на своих оголённых бедрах, когда девушка села на меня в безумно сексуальном кожаном костюме госпожи. Я любил экспериментировать и открывать в себе новые грани собственной искушённости, чувствуя, как меня возбуждает наша маленькая игра. Почувствовав, что начинаю сильно возбуждаться, я простонал, дёргая бедрами навстречу к ней. Девушка прошлась по моей груди своими острыми ногтями, до боли вдавливая их в кожу, оставляя красные полосы.
- Эй, осторожней, красавица. Я вынужден буду наказать тебя за такую шалость, - тяжело дыша, прорычал я, устремляя на неё убийственный, полный вожделения взгляд. Закусив нижнюю губу, она издала самый сексуальный стон, который мне когда-либо доводилось слышать: 
- Только этого я и добиваюсь.

Девушка откинулась назад и подняла что-то с пола. Я был в предвкушении, ожидая того, что будет дальше, испытывая бешеный прилив адреналина в крови. Достав чёрный плотный платок, она попыталась завязать мне глаза. Замерев в сантиметрах от лица, госпожа пристально посмотрела на меня, даже не пытаясь сдержать улыбку. 
- Не думаю, что это хорошая идея, детка, - скривился я, испытывая какие-то смешанные чувства. Я пошёл на то, чтобы быть связанным для самой сексуальной сучки, которую когда-либо встречал, но позволить ей завязать глаза, и не видеть того, что она могла со мной сделать, это было слишком, даже для меня. 
- Да брось, будет весело, - проурчала она низким, соблазнительным голосом. Опасный блеск её карих глаз был последним, что я увидел, прежде чем она туго зафиксировала платок на моей голове. 
- Нет! - прорычал я, начиная дёргаться и извиваться под ней, испытывая теперь ярость и разочарование из-за неудавшегося секса и так зверски испорченного ею момента. 
- Развяжи меня, - выдохнул я, неспособный дотянуться до повязки, чтобы хоть немного ослабить ткань и избавиться от неё. 
- Мой мальчик, ты такой сексуальный, когда сопротивляешься, - простонала она, пробегаясь по моему лицу ногтями, посылая волны мурашек по всему телу. 
- Хватит! - прорычал я, резко дёрнув головой в сторону, ощущая острую боль на щеке. Её ногти… Твою мать… Я напрягся, когда почувствовал лёгкое движение её тела, как в следующую секунду что-то тяжёлое и неприятно-холодное коснулось моей груди, медленно опустилось к животу, и затем вернулось обратно. 
- Это плётка, мой мальчик, - проворковала она, убирая с меня эту дрянь. Отсутствие этого предмета на своём теле ещё больше испугало, взбесило и насторожило меня. 
- Нет, - громко заорал я одновременно с тем, как услышал звук плети, рассекающей воздух.

Это была одна из тех игр, которую так любила Розали.

End Flashback

Поняв, что попытки вырваться ни к чему не приведут, я опустил руки обратно на простыни, и, закрыв глаза, попытался воссоздать в памяти картинки вчерашнего вечера и понять, как ей удалось приковать меня к кровати, стараясь восстановить сбившееся дыхание. Я не вспомнил ничего, что могло бы привести к такому исходу. Обычный день, спокойный вечер, стандартный трах. Всё это время я прекрасно играл свою роль, постоянно находясь рядом и занимаясь с ней сексом по требованию, ни разу не дав усомниться в себе. Наверное, мне следовало бы испугаться того, что сейчас я лежал совершенно обездвиженный и беспомощный на её огромной круглой кровати, хоть и от этой сучки можно было ожидать чего угодно, но я был слишком зол на неё, чтобы чувствовать что-то кроме. Но взрывы из прошлого не давали мне покоя, посылая тревожные сигналы в мой мозг. Я боялся повторения того случая. После того, как Роуз избила меня плетью, я возненавидел всё, что было связано с наручниками и садомазохистскими течениями в принципе.

- Сука! – взревел я, отчаянно дёрнув руками, когда меня наконец-то услышали, и дверь в спальню открылась. 
- Котёночек, я вижу, что ты уже проснулся, - проурчала Таня, подходя ближе ко мне и пряча какой-то предмет за спиной. Я ненавидел, когда она постоянно называла меня именно так и только изредка по имени. Борясь с отвращением, я перевёл взгляд на её лицо, пытаясь разглядеть в глазах то, что она собиралась сделать дальше. Хитрая ухмылка скривила её милое на первый взгляд личико, и, закусив нижнюю губу, она стала жадно рассматривать моё обнажённое тело, находящееся сейчас полностью в её власти, смакуя каждый сантиметр и медленно поднимаясь к лицу. Твою мать, я и не представлял, что она может быть настолько невменяемой. 
- Освободи меня, - прорычал я, когда наши глаза встретились. Таня подошла ещё ближе, аккуратно забираясь на край кровати и распахивая свободной рукой шёлковый пеньюар, скрывающий красивое тёмно-синее бельё и чёрные чулки. Я дёрнулся в сторону, когда, перекинув ногу, она опустилась своей задницей на мой спящий член и начала медленно покачиваться на нём. Незамедлительно отреагировав, он стал наполняться кровью, мгновенно прилившей от недвусмысленных движений, и спустя несколько мучительных секунд был весь во внимании. Я ненавидел себя в этот момент! Как не сопротивлялся, стараясь расслабиться и думать о чём угодно кроме секса, он не подчинялся мне, отказываясь слушать моё сознание. Каждый раз, когда я был с Таней, злоба, отчаяние и отвращение к самому себе уничтожали меня изнутри. Близость с этой сучкой я расценивал как измену, предательство и пренебрежение моими чувствами к единственной девушке, сумевшей пробить ту прочную броню, что создавал годами холостяцкой жизни самого популярного члена Манхэттена.

Белла… За эти долгие семь дней, что провёл в обществе силиконовой куклы, я постоянно думал о моей малышке. Каждой клеткой своего существа я стремился к ней, желая обнять и просто почувствовать её тёплое, хрупкое и такое родное тело. Я попытался сглотнуть ком в горле, закрывая глаза, но это не облегчило ощущение тугой удавки на шее. Её глубокий, полный слёз, отчаяния и боли взгляд, которым она пробила дыру в моём сердце в тот момент, когда я покинул её, всегда преследовал меня, не позволяя забыться, с каждым днём всё больше разрушая изнутри. В минуты уединения, когда у меня появлялась возможность абстрагироваться от этого ада, я мысленно возвращался в свою нью-йоркскую квартиру. Каждый раз представлял себе одну и ту же картину, будто открываю дверь, и на пороге меня встречает моя красивая, нежная, такая чистая и светлая Белла. Лёгкая полупрозрачная ткань едва прикрывает её сливочного цвета хрупкость, маленькие плечи медленно приподнимаются в удивлении, и в следующую секунду я ощущаю её тело в своих объятиях. Крепко прижимая Беллу к себе, шепчу ей слова любви. Все те, что так и не смог сказать, говорю без умолку, стараясь выразить всё, что накопилось за эти дни молчания, ощущая слёзы на своих щеках, радуясь, что ещё могу плакать. Вдыхая восхитительный фруктовый аромат, зарываюсь носом в шелковистые, тёмные волосы, нежно поглаживая её спину и руки, чуть вздрагивающие от всхлипов. Как только мой мираж неизбежно рассеивался, я, вместе с осознанием реальности, ощущал жуткий холод и острую необходимость вернуть хотя бы частичку того родного тепла. Каждый раз, я всё стремительнее падал в собственную бездну, загоняя себя в этот ад, из которого не мог выбраться, понимая, что настолько сильно желаю материализовать свои фантазии, что перестаю воспринимать реальность. Всё, что происходило вокруг, было будто не со мной, казалось, я наблюдал за этим безумием со стороны, издеваясь и смеясь над ничтожеством, позволяющим вытворять с собой такие вещи.

Я вздрогнул, когда почувствовал, как Таня обхватила мой член пальцами, и испуганно распахнул глаза. 
- Ммм, ты такой красивый, котёночек. Я не могу так просто отказаться от тебя, - простонала она, начиная резко водить рукой вверх-вниз. 
- Таня… Нет, - прорычал я, когда чуть приподняв голову увидел, что она уже съехала по моим бёдрам вниз и собиралась взять мою плоть себе в рот. 
- Эдвард… Да, - выдохнула она тёплый воздух, заставивший меня вздрогнуть, и погрузила головку в рот. Я зарычал от убивающего меня удовольствия. Таня всегда прекрасно делала минет, любой не смог бы противиться так безупречно работающим языку и рту. И я был одним из них. В очередной раз возненавидев себя за эти мысли, почувствовал волну жара, обволакивающего моё тело. Таня ускоряла и замедляла темп, пока я извивался под ней, не способный сделать хоть что-то, каждый раз ощущая, как металл сковывает мои руки и ноги. Я ненавидел себя за то, что получал удовольствие от её губ, плотно сжимающих мою плоть, её пальцев, резко и сильно работающих надо мной, её горячего дыхания, приближающего меня всё ближе к краю. Не в силах бороться с инстинктами, я приподнимал бёдра навстречу её рту, когда она в очередной раз погружала всю длину моего члена в рот, чувствуя наслаждение и отвращение одновременно. Я застонал, и новая огненная волна прошлась по всему телу, растворяясь приятным покалыванием в конечностях, когда резко кончил ей в горло. Таня вытерла рот тыльной стороной ладони и, приподнявшись на коленях, начала медленно подползать ближе к лицу. Я внимательно следил за её действиями, вдруг вспомнив об ощущении угрозы, исходившей от неё, как только она вошла в комнату. Облизнув покрасневшие губы, она скривилась в хищной ухмылке, и, опустившись на мой живот, тихо прошептала: 
- Идеальный во всём. Я безумно рада, что мы вместе, - я молчал, ощущая сейчас сильное напряжение во всём теле. 
- Скажи мне, котёночек, эта маленькая шлюшка тебе больше не звонила? – её карие, крошечные глазки-пуговки вдруг стали очень серьёзными, мерцая холодным блеском. Едва сдержавшись, чтобы не скинуть её с себя, я тихо ответил: 
- Таня, мы уже обсуждали это.

Яркие картинки недельной давности вдруг воссоздались в моём сознании. Бесконечное множество пропущенных звонков от Беллы, на которые я так боялся отвечать. Миллион вопросов крутился в моей голове. Что я мог сказать ей тогда? Попытался передать всё в письмах. Но что значили эти ничтожные клочки бумаги? Как объяснить свой поступок, которому я бы и сам никогда не смог найти оправдания. Я поступил как последний трус, просто уехал, оставил её наедине со своими мыслями и разбитым сердцем. Я был виновен в каждой слезинке, которую она проронила при мне или в моё отсутствие… Не важно. Я никогда бы не смог простить себя за это, и успокаивался лишь той мыслью, что реакция Беллы была мне на руку, чтобы убедить Таню в искренности своих намерений в отношении неё и хэппи-энда, который нарисовала себе в голове эта тощая сучка. Я тупо смотрел на вибрирующий телефон, слушая раздирающий мою душу рингтон, который Белла сама поставила, не раздумывая и секунды. Это была та самая «American woman» в исполнении Ленни, ставшая теперь одновременно моим собственным гимном сердца и звуком, всё больше погружающим меня в бездну. Но Таня быстро решила эту проблему, отключив телефон и выкинув старую сим-карту в окно поезда, пока мы добирались до её дома на побережье Средиземного моря.

- Я знаю, но мне интересно, она больше не пыталась с тобой связаться? – прервав мои воспоминания, спросила Таня, приподнимая бровь и чуть наклоняясь ко мне. 
- А если бы попыталась? – прорычал я, сопротивляясь из последних сил. 
- Этого не будет. Я не отдам тебя ей, - прошипела она, доставая из-за спины то, что так долго не давало мне покоя. 
- Твоё прекрасное лицо и тело – это всё, что может её привлекать, - задумчиво проговорила она, прикасаясь холодным, плоским лезвием ножа к моей щеке. Конечно, для этой недалёкой девки не было ничего святого и более значимого, чем моя красота, ставшая для меня проклятьем. И теперь я чётко осознавал это. Резко дёрнув головой в сторону, я обжёг Таню взглядом, преисполненным ненависти, начал извиваться, насколько это позволяли крепкие цепи наручников, пытаясь скинуть её с себя. Грубо схватив меня за лицо, она с силой надавила ногтями на щеки, фиксируя голову и вдавливая её в подушку, приложила нож к моей левой скуле. 
- Тшшш, не шевелись, котёночек, а то я могу тебя поранить, - проурчала она, сильнее нажимая на лезвие, и я почувствовал, что если дёрнусь хотя бы на миллиметр, острый нож непременно порежет кожу. 
- Ты никогда не будешь её! Слышишь? - проорала она мне в лицо, всё ещё держа нож в опасном положении. Таня не решалась сделать следующий шаг, как и любая другая женщина, любуясь моей красотой, и в подтверждение этим догадкам секундное колебание и замешательство отразились в её взгляде. 
- Ты мой, Эдвард. Всегда будешь со мной, потому что мы любим друг друга и всегда будем. И она навсегда исчезнет из нашей жизни, - спокойней проговорила Таня, двигаясь кончиком лезвия вниз по моей щеке, шее и останавливаясь у яремной впадины. Аккуратно проведя вдоль ключицы, она спустилась к моей груди, заворожено наблюдая за своими действиями. Чувство власти и превосходства не на шутку возбуждали её, и этот шанс я не мог упустить, ведь кто знает, на что она была готова ради того, чтобы навсегда разлучить нас с Беллой. Изо всех сил сдерживая переполняющие меня гнев и ярость, я резко вдохнул, закрыв глаза, и затем быстро открыл их, одарив её самым вожделенным взглядом, на который только был способен.

- Таня, я хочу тебя! Пожалуйста, освободи меня. Я хочу трахнуть тебя сейчас же – страстно, грубо и безумно, - простонал я, а хриплость, появившаяся из-за ярости, придала нужный эффект. Её глаза потемнели, опасно засверкав, и, помедлив секунду, она отбросила нож на простыни и обрушилась страстными поцелуями на мои губы, параллельно ища на прикроватной тумбочке ключ к моему спасению. Я старался успевать за её бешеным ритмом грубых, жадных поцелуев, тяжело дыша и стараясь играть свою роль правдоподобно. Я почувствовал привкус крови во рту, поняв, что этой сучке всё-таки удалось поранить меня. Главное освободиться… Таня отстранилась, нетерпеливо теребя наручники, и я облегчённо выдохнул, услышав спасительный щелчок сначала на руках, а затем и на ногах. Она вернулась ко мне, желая продолжить начатое, когда я быстро поднялся с постели, забирая острый нож с простыней и отбрасывая его в угол комнаты. Девушка приблизилась ко мне, пытаясь заключить моё лицо в своих ладонях, когда я налету поймал её руку и сильно сжал. 
- Никогда. Больше. Не. Смей. Мне. Угрожать, - проревел я, прожигая её взглядом. 
- Но я думала, что мы займёмся любовью сейчас, - прохныкала она, пытаясь вывернуться из моей хватки. Сильнее сжав её запястье, и теперь точно причиняя ей боль своими грубыми действиями, всё ещё борясь со сбившимся от ярости дыханием, я проговорил: 
- Нет никакой любви, Таня. И я повторю это последний раз для тебя. Если ты попытаешься ещё хотя бы раз угрожать мне… - неосознанно сделав паузу, я задумался на секунду, убеждаясь в искренности своих слов.
- Клянусь, я убью тебя, - со всей серьёзностью сказал я, освобождая девушку из тисков и небрежно отталкивая её дальше от себя. 
- Эдвард, пожалуйста. Я же так люблю тебя, - простонала Таня, безвольно падая на край кровати и обхватывая себя руками. Просто прекрасно, теперь она пыталась давить на жалость. Что угодно, но этот номер никогда не действовал на меня должным образом. 
- Мне пора собираться на работу, - бесцветно проговорил я, и, прежде чем выйти из комнаты, поднял блестящий кухонный нож, которым Таня чуть не вспорола моё лицо. 
- Я жду тебя к семи, - прохныкала девушка мне вслед, обречённо падая на кровать.

Она совершила огромную ошибку, когда решила приковать меня наручниками. Пожалуй, это стало последней каплей в переполненной чаше моего самообладания. Всю неделю я старался играть по её правилам, полностью подчиняясь всем прихотям, не позволяя и тени сомнения поселиться в её душе. Я саморазрушался, жертвуя собой ради того, чтобы в итоге суметь накопать информацию на неё, потратил неделю на то, чтобы полностью усыпить её бдительность, наладил контакты с некоторыми заинтересованными людьми, договорился о встречах, новые крупные сделки уже замаячили на горизонте. Таня видела всё это и считала, что я полностью погрузился в рабочий процесс, забыв о том, кто я есть… Кем я стал… Кем меня сделала моя Белла… И я уже было начал забывать это, теряясь в пространстве между реальностью и вымыслом. Но так было до сегодняшнего дня. Лезвие ножа будто вытащило меня на поверхность, выдирая из той прострации, в которую я собственноручно себя упрятал. Пришло время действовать, а судя по этой выходке, теперь на счету был каждый час, каждый день, каждая ночь. Твою мать, теперь я боялся даже засыпать, не уверенный в том, что смогу проснуться утром.

- Я приеду, - на ходу бросил я, изо всех сил подавляя рвущееся из груди рычание, закрывая дверь ванной. Я ненавидел то, что она так контролировала меня и была абсолютно уверена в том, что всё в порядке. Её наивность порой выбивала почву из-под ног, решив, что вправе распоряжаться мной, она с лёгкостью пользовалась этим. Но как бы мне не хотелось отделаться от неё прямо сейчас, я не мог себе этого позволить по ряду причин. Жалкие несколько дней, которые мне предстояло провести с ней, не имели никакого значения, когда я представлял, что после всех мучений меня ожидает приятная и такая желанная расправа. Я поставил все, что имел, на ту информацию, которую мне предстояло узнать. Моя свобода, мой дом, где меня непременно должна была ожидать Белла. Сердце вдруг полоснула резкая, дикая боль. Неуверенность в том, что моя девочка дождётся моего возвращения, свалилась внезапно, придавливая всем своим многотонным грузом. В глазах потемнело, и пришлось опереться рукой о стену, чтобы не потерять равновесие. Сделав несколько глубоких вдохов, я посмотрел на своё отражение. Измученное, исхудавшее лицо с тёмными кругами под глазами красноречиво сообщало о том дерьме, в которое мне посчастливилось угодить. Ополоснув лицо ледяной водой, я решил, что пока не буду думать о возможном или невозможном будущем рядом с Беллой, сконцентрировавшись на насущных проблемах. Ведь, в конце концов, именно от исхода этой сверхсекретной операции по освобождению от Тани и её грязного шантажа без преувеличения зависела моя жизнь.

Надев классический светлый костюм, я достал из кейса сложенный пополам лист бумаги и ещё раз прочитал адрес места встречи со связующим человеком в Италии. Я ждал слишком долго, и теперь должен был действовать решительней, итак затянув с тем, чтобы осуществить свою основную задачу, ради которой собственно и приехал сюда… Ради которой осмелился оставить единственного человека, которого люблю.

Для начала, я должен был увидеться с потенциальными партнёрами, о встрече с которыми договорился заранее. Находясь в Италии, я должен был максимально продуктивно использовать время и свою маскировку, которая пока что работала без перебоев, если не считать сегодняшнего утра, вспомнив о котором поёжился. Я гнал прочь мысли о неадекватных действиях Тани, боясь даже предположить, на что ещё была способна эта дьяволица.

***

Встретившись с инвесторами в одном из шикарнейших ресторанов в центре Рима, я решил временно приостановить свою деятельность по расширению и привлечению партнёров к корпорации Калленов, увидев в ежедневнике больше десятка заметок о перспективных контрактах. Теперь мне предстояла долгая дорога на поезде до места назначения. Полуденное солнце обжигало, а значит, у меня было не так много времени, чтобы незаметно для Тани провести самую важную встречу из всех, которые были запланированы здесь. Выйдя на вокзале небольшого городка Моннаресе северо-восточней Рима, я поймал такси и, объяснившись на идеальном итальянском, за что спасибо колледжу и моему пытливому уму, отправился по указанному адресу.

Невысокий парень со смуглой бархатной кожей и бегающими глазами, переминаясь с ноги на ногу и постоянно нервно поправляя шляпу с узкими полями, ожидал меня на пересечении двух живописных улочек города. 
- Франческо? – осведомился я, вкрадчиво заглядывая в глаза. 
- Эдвард, - утвердительно сказал он, скрещивая руки на груди. - Я буду говорить медленно, чтобы ты смог услышать всё. Но ничего не записывай. Колин предупредил меня о том, что твоя девка может быть слишком предусмотрительной, - начал он с явным южным акцентом, намекая на то, что Таня могла установить за мной слежку. Пренебрежительная ухмылка, появившаяся на лице в ответ на такой комментарий, быстро рассеялась, как только я понял, что его слова были не так уж и абсурдны. Ещё вчера, я бы ни за что не подумал о том, что она сможет угрожать мне, приставив нож к горлу. Твою мать, как же хочется избавиться от неё! 
- В городе Неаполь, что находится южнее этого места, было найдено тело молодого мужчины лет двадцати пяти – тридцати. Вскрытие показало, что он умер от передозировки наркотиков, в составе которых была смертельная доза радиоизотопов*. 
- Ты хочешь сказать, что его отравили? – спокойно спросил я, вспоминая курс химии в колледже и виды ядов, вызывающих летальный исход. 
- Постой, но зачем ты рассказываешь мне об этом? Какое оно имеет отношение к делу? – тряхнув головой, опомнился я, задавая вполне логичный вопрос. Смерть – это всегда очень трагично и печально, но я не мог понять, какие образом это было связано с моим внутренним расследованием.

- Самое прямое, - снисходительно улыбнувшись, проговорил парень и, кивнув, продолжил. 
- Этот вид изотопов производится лишь в двух местах во всём мире – в НАТО* и в секретных лабораториях мистера Гаррета Денали в Токио, - повисла долгая пауза, пока я пытался соединить элементарные вещи. Неожиданная новость лишила меня способности соображать быстро. Это была великолепная возможность уличить в чём-то отца Тани. Теперь я рассматривал другие варианты развития событий, поспешно продумывая возможные ходы, будто вырабатывая стратегию атаки врага. Даже если бы она рассказала отцу свою печальную историю, я мог бы пригрозить Гаррету подобной информацией и заставить его навсегда замолчать. Я всегда немного побаивался этого парня, но был готов пойти на такой шаг ради того, чтобы избавиться от его ненормальной дочки и наконец-то обрести свободу. 
- И, конечно же, НАТО здесь не причём, - я утвердительно кивнул, когда голос вернулся ко мне. 
- Полагаю, что тебе следует зацепиться за это и узнать больше, - всматриваясь в мои глаза, настаивал собеседник. 
- К сожалению, это пока всё, что нам удалось узнать. Пришлось задействовать связи по всему миру и подключить кое-кого из министерства обороны США, - он пожал плечами, пряча руки в карманы. 
- Хорошо… - задумчиво проговорил я, мысленно находясь уже далеко отсюда.

Волна воодушевления внезапно охватила моё тело, пробегаясь радостной дрожью до кончиков пальцев. Пусть у меня и не было компромата именно на Таню, однако, я мог воспользоваться этим, чтобы избавить себя от возможных проблем с законом, которые бы непременно организовал мне её папаша. Любимая моя, мы скоро будем вместе! Я ликовал, понимая, что удача благоволит мне, и практически ощущая в воздухе флюиды счастья, возрождающего моё сердце из пепла. Чёрт, я решил восстать против самого Гаррета Денали. Нервное состояние паники и радости не позволяло мне сейчас рассуждать адекватно, перемешав все мысли в голове. Постоянно сменяющие друг друга радость и ликование на страх и неуверенность грозились перерасти во внутреннюю истерику, усмехнувшись абсурдности ситуации, я вдруг опомнился: 
- Имя. Как зовут того погибшего парня?

- Александер Поттери, - медленно проговорил итальянец, давая мне время, чтобы запомнить имя, от которого теперь зависело очень многое.

(Белла)

- Белла… - тихий голос Эсми заставил меня вздрогнуть. Медленно обернувшись, я виновато посмотрела ей в глаза. Что могла себе надумать эта святая женщина после моего бестактного появления у неё на пороге? Почувствовав жар пылающих щёк, быстро отвела взгляд, наблюдая за тонкой струйкой воды в небольшом фонтанчике. 
- Я так и знала, что Карлайл забудет, - усмехнулась женщина, выходя в холл. 
- Простите? – я недоумённо посмотрела на неё, пытаясь понять о чём она. 
- Я попросила мужа, чтобы он сказал тебе зайти ко мне сегодня, - начала она, и вместе с тем осознание реальности их вчерашнего разговора постепенно приходило ко мне, зажигая ещё больше искр надежды в моём сознании. Я пожала плечами. 
- Мужчины… Можно положиться только на себя, правда? – тепло улыбнувшись мне, Эсми подошла совсем близко и осторожно взяла под локоть. И как я не смогла заметить, что она уже стояла рядом? 
- Зайди, пожалуйста, милая. У меня кое-что есть для тебя, - я хотела было начать сопротивляться, уж очень дискомфортно ощущала себя в её присутствии из-за вчерашней выходки, но уверенный и решительный блеск в её глазах в секунду переубедил меня. 
- Почему бы и нет, - смущённо улыбнувшись, я проследовала за ней в дом. Остановившись на пороге, сложила руки в замок, ожидая её дальнейших действий. Всё ещё ощущала себя немного не в своей тарелке в этом светлом доме, кардинально отличающемся от нашей с Эдвардом холодной квартиры. 
- Давай пройдём в мой кабинет, - я пошла за Эсми, указавшей рукой в нужном направлении. Она нетерпеливо перебирала пальцами волосы, и, казалось, хотела скорее перейти к делу, даже не предложив чай, смутив меня таким странным поведением всегда приветливой женщины. Я была заинтересована в том, чтобы поскорее избавиться от её испытывающего, глубокого взгляда, так напоминающего глаза Эдварда, и уединиться со своими собственными мыслями и планами относительно того, как спасти любимого. Взяв стакан с водой, оставленный на кофейном столике, Эсми пропустила меня вперёд.

Открыв двери, я попала в настоящую творческую атмосферу. Мастерская Эсми - никак иначе нельзя назвать это удивительное помещение, оно не было похоже ни на один из тех рабочих кабинетов, которые я всегда представляла себе. Многочисленные замысловатые фигурки из глины, дерева и каких-то других материалов стояли практически в каждом свободном уголке этой комнаты, в середине которой возвышался массивный станок для работы с деревом. Но, несмотря на царивший хаос в мастерской, здесь было очень уютно. Приятная, светлая обстановка, творческий беспорядок и едва осязаемый горьковатый запах древесины располагали к милой беседе и тёплым, дружеским объятиям. 
- Белла… - выдохнула она, направляясь в угол комнаты, оставляя стакан с водой на небольшой тумбочке рядом с диваном, - после нашего вчерашнего разговора, я решила, что пришло время тебе узнать… - на секунду присев на корточки, Эсми выудила несколько листков бумаги из сейфа, на котором стояла абстрактная конструкция переплетающихся прутьев и железок. Я закусила губу, смущённо покосившись на свёрток в её руках, - …вот об этом, - многозначительно посмотрев на меня, она встала и протянула мне сложенные пополам листы. Раскрыв их, я несколько минут изучала текст, пытаясь понять смысл напечатанных строк. Это были результаты… 
- Эсми, я не понимаю, что это, в смысле, зачем мне это? – тряхнув головой, я растеряно посмотрела на неё. 
- Возможно, Эдвард рассказывал тебе о том, кем я работаю? - начала женщина, аккуратно подводя меня к дивану в углу комнаты. 
- Кажется, нет, - смутилась я, присаживаясь на край. 
- Я работаю в детской городской поликлинике педиатром. Конечно же, у меня есть много знакомых медиков, хорошие связи, особенно в медицине, всегда были очень полезной вещью. Моя подруга Кармен работает в одной из частных клиник Нью-Йорка. Это лучшее учреждение во всём городе, и то, что Таня обратилась именно к ней – это великое счастье для нас, - она на секунду запнулась, обращая свой взгляд на дрожащие листы в моих руках. 
- Ты понимаешь, что это за бумаги, Белла? 
- Кажется, да. Это… это… 
- Это результаты анализа на отцовство не рождённого ребёнка Тани, - закончила за меня фразу Эсми одновременно с тем, как слеза скатилась с моей щеки.

- Вы знали об этом с самого начала? – пересилив спазмы, схватывающие горло, прошептала я. Конечно, я рассказала ей Танину историю от начала и до конца, не утаив и не приукрасив, ровно столько, сколько знала сама. 
- К сожалению, да, - опустив голову, она глубоко вздохнула и продолжила. 
- Как только девушка обратилась к Кармен, подруга тут же позвонила мне, наплевав на все правила о неразглашении врачебной тайны. Мы обе знали, что в тот момент мой сын встречался с Таней, и её беременность стала большой неожиданностью для меня. Мы всегда относились к Эдварду, как к взрослому человеку, никогда не запрещали что-либо, стараясь показать своё уважение к любому его решению или поступку. Я всегда верила в то, что мой мальчик не способен на подобный промах. Новость о Таниной беременности, пусть и узнала я о ней вовсе не от сына, никак не укладывалась в моей голове. Я хотела поговорить с Эдвардом, помочь ему и подсказать, как лучше поступить в этой ситуации, но он отказывался слушать меня, постоянно бесился и выходил из себя, как только затрагивала тему его отношений с ней. Конечно, я понимала, в чём дело. После того, как Кармен объяснила мне, что Таня настаивает на аборте и слышать не хочет о возможности сохранить ребёнка, я должна была развеять или подтвердить свои опасения, иначе бы просто не смогла жить с этим, подписав приговор Эдварду. Тогда, мы приняли это непростое решение. Втайне от девушки, Кармен взяла пробу, необходимую для определения отцовства, прежде чем сделать аборт, - выдохнула Эсми, сжав мою трясущуюся руку. Несколько слезинок упали на бумагу, оставляя потемневшие отпечатки.

- Карлайл знает об этом? – дрожащим голосом спросила я, пытаясь сморгнуть постоянно текущие слёзы. 
- Нет, Карлайл не знает. Это было незаконно, Белла. Во-первых, Кармен должна была молчать, во-вторых, она не имела права делать этот анализ без согласия девушки. 
- Но она сделала, - выдохнула я, сжимая в кулак край спасительного листка. 
- Да, и после нашего с тобой разговора я поняла, что пора обнародовать эту информацию. Ведь так продолжаться больше не может. Я ездила сегодня в офис к Кармен и сделала ксероклпию документов, подтверждающих невиновность Эдварда. 
- Почему вы раньше молчали? – срывающимся голосом прохрипела я. Если бы только Эсми рассказала всё Эдварду, его отъезда можно было бы просто избежать. Почему? Почему она раньше молчала? Голова разрывалась от переполняющих мыслей, а сердце бешено стучало то ли от ярости, то ли от боли, то ли счастья, неизбежно поглощающих моё тело. 
- Я пыталась поговорить с Эдвардом, но он отказывался выслушать меня. Ты ведь прекрасно знаешь, каким упрямым он может быть, если что-то надумал себе. Потом, он уехал в колледж, и всё вроде бы пришло в норму. Таня исчезла из его жизни, и я решила, что этот инцидент можно забыть. Но затем она снова начала терроризировать моего сына, вернувшись так некстати. К этому времени в жизни Эдварда появилась ты, и я видела эти чудесные изменения, которые мог бы не заметить разве что слепой. Но от её угроз и нападок теперь уже страдала и ты. Поверь мне, я знаю кто такие Денали. Слишком хорошо я знакома с её отцом, чтобы понимать всю серьёзность и опасность ситуации. Я всё ожидала удобного случая, чтобы поговорить, хотела сделать это в то утро, когда мы завтракали вместе, но вы были настолько поглощены друг другом, что я решила ещё немного повременить. А потом уже стало слишком поздно, когда она забрала его. Мне так жаль, моя девочка… - обречённо выдохнула Эсми, притягивая меня к себе. Подчинившись, я обхватила её руками и крепко стиснула в объятиях. Не имела права винить её за то, что все эти годы она скрывала тайну в себе. Эсми всегда хотела только счастья своему сыну, и я знала, что сейчас именно это желание руководило ею.

- У вас будут проблемы из-за документов? – тихо спросила я, чуть приподнимая бумагу, не сводя с неё глаз. 
- Скорее всего, нас с Кармен лишат лицензии. Но пойми, для меня нет ничего важнее счастья сына. И я убеждена в том, что оно будет у него только рядом с тобой, - крепче прижав к себе, она поцеловала меня в макушку. 
- А как же ваша подруга? – я боялась отвести взгляд от сложенной пополам бумаги, искренне веря в то, что мираж не рассеется, если я моргну. Крепко вцепившись в клочок, я не позволила бы никому забрать его, лишь мои холодные, безжизненные руки смогли бы теперь отдать такое существенное доказательство. Мне было очень жаль Кармен и Эсми и их разрушенную медицинскую карьеру, но я знала, что готова разодрать руки в кровь и использовать всё, что только возможно, чтобы, наконец, избавиться от Тани. 
- Моя милая, у Кармен есть прекрасный муж, который может всегда позаботиться о ней и обеспечить, равно, как обо мне Карлайл. Я буду скучать по своим деткам из поликлиники, но жизнь и благополучие своего собственного сына всегда были важнее для меня. 
- Эсми… 
- Да, моя милая? 
- Я люблю вас. Вы самая замечательная в мире женщина. 
- Потому что мама. Ты поймёшь это однажды, - мягко поцеловав меня в лоб, женщина посмотрела глазами, скрывающими какую-то великую и не известную мне тайну. 
- Вряд ли… - осипшим голосом прохрипела я, обречённо опуская плечи, вперив глаза в пол. 
- Не говори так, моя дорогая. Бог всегда одаривает хороших людей. А ты очень хорошая, - погладив меня по спине, она подала стакан с водой. 
- Всегда помни о том, что я сказала тебе. Любовь творит чудеса. Она есть в твоём сердце и это самое главное, - тепло улыбнувшись, она сжала мою руку, которая не отпускала белые листы. После нескольких глотков я почувствовала себя значительно лучше, будто выпила какое-то чудодейственное лекарство, придающее жизненных сил и уверенности. Постоянно текущие из глаз слёзы мгновенно высохли, и мне захотелось быстрее сделать первый шаг навстречу к своей цели. 
- Эсми… Могу я пойти к себе? Мне бы хотелось обдумать всё, что я узнала за последние несколько дней, - тихо спросила я, ставя стакан на тумбочку и вновь разворачивая листы бумаги. 
- Конечно, - ответила женщина, а я, улыбнувшись ей, стала внимательно изучать надпись напротив графы отец, осторожно водя пальцами по буквам…

… Александер Поттери.

***** 
(*) Радиоизотопы – это яды, полученные синтетическим путем, радиоактивные вещества, которые приводят к интоксикации организма, лучевой болезни, обострению онкозаболеваний и смертельному исходу. 
(*)НАТО - крупнейший в мире военно-политический блок, объединяющий большинство стран Европы, США и Канаду.