Глава 10

Я стояла, слушая, как моё сердце часто бьётся о грудную клетку. Ещё чуть-чуть, и оно предательски выпрыгнет наружу, рассказав всем о том, что я испытываю в данный момент. Краска прилила к щекам, я поняла это по тому, как загорелась моя кожа. Вот чёрт! И когда только я прекращу краснеть по поводу и без, - эта мысль промелькнула в моей голове, и я зацепилась за неё, как единственную и спасительную. Потому что о том, что мне предстоит сделать несколько шагов и сесть за парту рядом с Калленом, думать не хотелось. Может, сбежать? – подумала я, - к чёрту на кулички, подальше от этого красавца и его устрашающего взгляда?

Я взглянула ему в глаза, ожидая увидеть привычную ненависть бездонной черноты. Но его глаза были совсем не чёрными, а тёмно-коричневыми, с яркими прожилками янтаря. И смотрел он на меня без ненависти, а скорее, с интересом, как человек рассматривает наколотых на булавки бабочек. Что происходит? Неужели у Эдварда Каллена есть брат-близнец?

Между тем, класс стал заполняться учениками, и стоять вот так в проходе не имело смысла. Пришло время решать, куда двигаться: вперёд к неизвестности или назад, в счастливое неведение. Я сделала восемь неуверенных шагов, повесила рюкзак на спинку стула и села за парту.

В класс вошёл мистер Баннер, начался урок. Я сидела ни жива ни мертва, изо всех сил стараясь слушать лекцию, от соседа я отгородилась прядью волос, видны были только его бледные незагорелые руки, лежащие неподвижно на парте: тонкие красивые пальцы, такие ещё называют музыкальными, ухоженные ногти, интересной формы браслет на запястье на кожаном ремешке. Мне безумно хотелось заглянуть ему в глаза, чтобы убедиться, что они по-прежнему чёрные, что цвет не менялся, как мне показалось с испугу. Но я не смела.

Моё тело предательски дрожало, натянутое, как струна. Оно, казалось, не выдержит нагрузки и разлетится на молекулы. Я прислушалась, задержав дыхание и одновременно скосив глаза в сторону Каллена.

Тишина, он словно не дышал. Зато у меня заложило уши, я отчётливо различала удары своего сердца, бьющегося о рёбра. В глазах потемнело. Я судорожно сделала глубокий вдох и зажмурилась. Закружилась голова, сквозь закрытые веки плясали и кружились белые мухи, сердце заколотилось ещё чаще, вспотели ладони.

Да что это со мной? Я сжала мокрые от холодного пота пальцы в кулаки. Почему я так на него реагирую?

Что это? Страх? По ощущениям, похоже. За свою жизнь я частенько влипала в неприятности, оказываясь в различных переделках, поэтому чувство страха, настоящего, животного, мне было очень и очень хорошо знакомо. Моя медицинская карточка с отметками хирурга – наглядное тому подтверждение - кажется, на мне не осталось живого места. Хоть раз что-нибудь было сломано, вывихнуто, покалечено. Но я никогда, даже в самых страшных ситуациях, не размышляла над тем, почему по позвоночнику бегут мурашки, колени трясутся, а руки потеют. И вот сейчас, сидя рядом с этим парнем, я нашла в себе силы чётко определить все симптомы страха и тут же испугаться, что источник, вызывающий эту нервную дрожь в моём теле, исчезнет.

Интересно, как это называется у психологов? Когда кролик, заворожённый магнетическим взглядом удава, не желает, чтобы удав отвернулся?

От размышлений меня оторвал пронзительный звонок, извещающий об окончании урока. Каллен сорвался с места и быстрым шагом покинул класс. Я тоскливым взглядом проводила его удаляющуюся фигуру. Даже со спины он был чертовски хорош!

Хватит! - оборвала я себя, эти мысли ни к чему путному не приведут.

И как я умудрилась прожить восемнадцать лет без разъедающей тоски от несчастной и неразделённой любви? – думала я, собирая учебник и тетради в рюкзак. А потом испугалась. Если я настраиваю себя на «неразделённую любовь» - дело плохо!

Все остальные уроки прошли, как в тумане. Джессика на тригонометрии не смолкала, взахлёб рассказывая новости, по крупицам собранные из «достоверных», как она выразилась, источников об Эдварде Каллене. Даже пятничное свидание с Ньютоном, на котором Джесс целовалась с Майком, отошло на второй план: на первом месте теперь стояла задача завладеть вниманием младшего Каллена.

- Бедный парень, - вздохнула Анджела, прошептав мне на ухо за ланчем, - Джесс решила выйти на тропу войны, боевой раскрас уже наведён, сейчас топор метать начнёт…

Я посмотрела на Джессику. Действительно, её лицо было полно решимости.

- Джесс, успокойся, - пробормотала я, заметив, что в столовую заходят Ньютон и Кроули, - а как же Майк?

- Подождёт, - Джессика решительно тряхнула чёлкой, гипнотизируя младшего Каллена, сидевшего за столиком вместе с Элис и Джаспером.

Майк остановился у самого входа, улыбка на его лице медленно сползала, глаза округлялись. Всё! Парень понял, что он не у дел, проследив за взглядом Джессики.

Даже Лорен, мастер создавать неловкие ситуации, почувствовала себя неуютно.

- Джесс, может не стоит так откровенно игнорировать Майка, а? Пусть хотя бы будет запасным вариантом, - неуверенно предложила она.

- Ну хорошо, - согласилась Джессика и помахала Ньютону, приглашая присоединиться за наш столик.
Майк разве что хвостиком не завилял, так он в этот момент был похож на маленького наивного щенка.

- Страсти какие, - ехидно пробубнила Лорен, - вот, что с мужчинами творят женские штучки, надо запомнить!

Мы с Анджелой переглянулись. Нетрудно представить, что в ближайшее время могло ожидать Тайлера.
- Как твои занятия, Белла, болит? – тихонько поинтересовалась Анджела, пользуясь тем, что две сладких парочки за нашим столиком вели оживлённую беседу.

- Ещё как, - усмехнулась я, - даже не представляешь, насколько это тяжело.

- Зачем тебе это? – Анджела задала вопрос и тут же спохватилась, - если не хочешь, не отвечай.

- Устала от собственной неуклюжести, Андж, хочется потвёрже стоять на ногах и перестать, наконец, быть угрозой для окружающих, - попыталась отшутиться я.

- Понимаю, - ответила с улыбкой Анджела. Видно было, что она мне не поверила, но настаивать не стала.
- На тебя смотрит Эдвард Каллен, - прошептала мне Анджела.

Снова побежали мурашки. Я уже знала, что сейчас забьётся сердце, станет трудно дышать и я покроюсь липким потом. Вот так и вырабатываются условные рефлексы, - подумала я, вспомнив курс биологии и учёного по фамилии Павлов, который ставил опыты со своими собаками: лампочка включилась, слюна выделилась.

- Мне кажется, я ему не нравлюсь, Андж, - прошептала я, собрав всю свою волю в кулак.

- Почему ты так решила? – удивилась она.

- Он смотрит на меня с такой ненавистью, - продолжила я, - думаю, что это из-за кого-то, на кого я очень похожа. Другого объяснения у меня нет, он же совсем меня не знает, чтобы просто так, ни с того ни с сего, ненавидеть меня, правда?

- Может, тебе кажется, Бэлла, - прошептала мне в ответ Анджела, - потому что я никакой ненависти с его стороны не заметила, - она подмигнула мне. - Знаешь, так бывает, когда тебе кто-то нравится, а ты боишься отказа со стороны этого человека, невольно начинаешь придумывать всякие отговорки или небылицы, только бы оттянуть момент объяснения, - она вздохнула, - и это так тяжело, быть в неведении.
Она произнесла это с такой грустью в голосе, что я опешила:

- Ты говоришь о себе, Андж? Тебе кто-то нравится, да? И ты боишься ему это сказать?

Она слегка покраснела, смутившись, опустила глаза и стала крошить на салфетку булку от гамбургера. Я ждала ответа, наблюдая как кусочки хлеба, размятые её пальцами, превращаются в причудливую фигурку.
- Да, - наконец, ответила она, - он мне нравится, и я не знаю, что мне с этим делать.

- Так скажи ему, Андж, - я решила поддержать подругу, смотреть на её страдания было невыносимо, - хотя бы узнаешь, как он к этому относится, и перестанешь мучиться от неизвестности!

- А если он скажет «нет»? – прошептала она, шмыгнув носом.

- А если «да»? – не уступала я.

Она помолчала ещё минутку:

- Я попробую, Бэлла!

- Вот и хорошо, - я чуть тронула её за плечо и легонько сжала пальцы.

- Пообещай мне кое-что взамен, Бэлла.

- Что? – удивилась я, чуть не расплескав минеральную воду, которую я купила сегодня себе на обед: мисс Молли строго-настрого запретила пить газировку.

- Что перестанешь накручивать себя, - ответила Анджела, - моя мама говорит, что я неплохо разбираюсь в людях, просто вижу, хороший человек или плохой. Если это так, то я могу сказать, что Эдвард Каллен – хороший человек, и в нём совсем нет ненависти, поверь.

- Андж, нет, - пробормотала я, - я никогда не подойду к нему, и потом, я же его совсем не знаю!

- А хочешь?

Мои щёки запылали, настолько двусмысленным почему-то мне показался её вопрос.

- Ты о чём? – заикаясь, промямлила я.

Анджела, святая душа, никакого скрытого подтекста в свои слова не вкладывала:

- Хочешь узнать его поближе? – невозмутимо продолжила она.

- Я… я… не знаю, но я никогда не подойду к нему сама, так и знай!

- Бэлла, ты что? – возмутилась Анджела, - я говорю не об этом! Я о том, чтобы ты не отталкивала его, если он первый решит с тобой заговорить! Думаешь, я не заметила, что ты от парней бежишь как от чумы? И бываешь очень изобретательной, когда тебе от них нужно отделаться! Вспомни прошлый День весенних танцев, - она улыбнулась.

- Да уж, - согласилась я, даже не думала, что Анджела настолько наблюдательна, - я обещаю…

Договорить я не успела, потому что прозвенел звонок, пора было собираться. Предстояла физкультура.

Когда я направилась к выходу, заметила три грациозные фигуры, удаляющиеся в сторону второго корпуса.
Я с грустью смотрела им в спину. И тут Элис Каллен быстро обернулась и подмигнула мне.
Что происходит?

В раздевалке я постаралась переодеться быстро, чтобы никто не заметил огромные жёлто-зелёные синяки на моём теле. Слава богу, обошлось. Я попросила тренера перевести меня в фитнес-группу, он недоверчиво покосился, но разрешил. Так что теперь на физкультуре вместо того, чтобы трястись от страха, что запущу в кого-нибудь мячом или ракеткой, я привычно выполняла знакомые упражнения, которые казались мне очень лёгкими по сравнению с тем, что заставляла делать мисс Молли.

Конечно, мой перевод не остался незамеченным. Джессика и Лорен уже что-то говорили, яростно жестикулируя, капитану команды черлидеров, бессовестно тыча пальцем в мою сторону.
Я постаралась не обращать на них внимания. Женщин, рождённых с природной вредностью в крови, не переделать.

В понедельник мне не надо было на работу, но я так боялась остаться дома в одиночестве и утопить себя в слезах и отчаянных мыслях о Каллене, что я развернула машину в сторону Порт-Анджелеса. Пара часов у пилона не помешает, - решила я.

В клубе было тихо. Я методично повторяла крутки, стараясь концентрировать всё своё внимание только на упражнениях.

- Не ожидала тебя увидеть, Бэлла, - донёсся знакомый хрипловатый голос из темноты зала: была включена только одна лампа дневного света.

- Добрый день, мисс Молли, - поприветствовала я, стараясь не сорваться, я держалась за пилон двумя руками, а ноги в этот момент были разведены под ровным углом в девяносто градусов.

- Добрый, - ответила она.

Мои руки сорвались, и я заскользила вниз, опустившись на пол прямо на пятую точку, хорошо, что больно не ударилась.

- Не очень грациозный спуск, - рассмеялась мисс Молли, легко взобравшись на два метра на соседний пилон, она развела ноги в шпагате, держась руками за шест, а потом каким-то чудным образом, сделала полный оборот всем телом, теперь её голова была внизу, она свела ноги вместе и, обхватив ступнями пилон, резко съехала вниз.

- Как дела? – поинтересовалась она, изобразив что-то вроде «колеса», и встав на ноги.

- Всё хорошо, спасибо, - ответила я, потирая копчик.

Она слишком долго и внимательно смотрела на меня, что от этого взгляда взрослой и мудрой женщины, прожившей долгую и непростую жизнь, мне захотелось съёжиться, свернуться в клубочек, закрыть глаза и тихо заплакать, как в детстве, ожидая, что сейчас появится мама, погладит меня по спутанным непослушным волосам и скажет: «шшш, не плачь, дорогая, всё пройдёт».

Не пройдёт, - разочарованно подумала я, и плакать незачем.

Постепенно зал стал заполняться, должна была начаться генеральная репетиция постановочного танца, поэтому я поспешила в гримёрку, чтобы принять душ и переодеться. У самого выхода из клуба меня окликнула мисс Молли. Она стояла с ярким вместительным пакетом в руках:

- Бэлла, подожди. Это мой подарок. Возьми, - и она протянула мне свёрток.

- Что это?

- Мои счастливые босоножки, таких сейчас не делают, здесь супинатор из оленьей кожи, и всего лишь «двоечки».*

Я открыла коробку, внутри лежали серебристые стрипы, с пятисантиметровой платформой, довольно толстым прямым каблуком, необычайно лёгкие, даже моя самая удобная обувь весила раза в три больше, чем они.

- Это мне? Спасибо, мисс Молли, - я ошарашено лепетала слова благодарности, прикидывая в уме, что эти босоножки наверняка ручной работы, и что у меня не хватит денег, чтобы расплатиться за них, - но, я не могу…

- Можешь! Это – подарок, поняла? – мисс Молли умела быть убедительной, спорить с ней было бесполезно. Она развернула меня за плечи и подтолкнула к входной двери. – Встретимся в среду, пока, Бэлла.

- До свидания, мисс Молли. Спасибо.

Я добралась до Форкса довольно быстро. Уже сворачивая на подъездную дорожку, я мысленно застонала, вдруг почувствовав себя главной героиней третьесортной пьески в провинциальном самодеятельном театре.

Декорации и действующие лица те же.

Акт второй.

У моего крыльца привычно мерил пространство огромными шагами Джейкоб Блэк.

Источник: http://robsten.ru/forum/35-573-1