Глава 29

- Куда ты меня везёшь, Эдвард?

- В клуб. Или ты не собираешься сегодня на работу?

Мои глаза расширились от ужаса, в горле пересохло, а мощный выброс адреналина в кровь заставил моментально покрыться красными пятнами, в висках противно застучало маленькими молоточками.

Он знает.

Откуда?

Как он к этому отнесётся?

Эти три главные мысли чуть чётче выделялись из того хаоса, что творился в моей больной голове.

- Ты знаешь? – шёпотом спросила я и тут же шмыгнула носом, как обычно, сопли появились из-за резкого повышения температуры. Я рассеянно пошарила по карманам, конечно же, носовой платок так и не нашла.
Вот чёрт! Неудобно-то как! – смутилась я ещё больше.

Он изящным жестом, не поворачивая головы, достал из кармана чехла заднего сиденья пачку одноразовых салфеток и протянул мне.

- Спасибо, - благодарно пробубнила я, предусмотрительно с его стороны иметь такую ненужную для вампира вещь!

Он молчал, видимо, ждал, когда я приведу себя в порядок. На это ушло какое-то время. Я сделала парочку глубоких вдохов и выдохов, это слегка утихомирило сердце, и уставилась на него.

- Эдвард, ты знаешь? Откуда?

Я рассматривала его профиль, серьёзное выражение лица, глаза, устремлённые на дорогу. Кого он хотел обмануть, делая вид, что пристально следит за трассой? Да, он мог бы проехать по ней с закрытыми глазами! А потом я поняла, что на самом деле он растерян, точно так же как и я не знает, что мне ответить. А ещё…

- Ты следил за мной! – выкрикнула я, поражённая своим внезапным открытием. – С самого начала, да, Эдвард? Именно поэтому, каждый раз останавливаясь по дороге к дому, я встречала твою машину!

Молчание затянулось. Эта напряжённость, что витала в салоне, выедала моё терпение по капле, высасывая остатки спокойствия.

- Эдвард, - взвилась я, - ну, что ты молчишь?

- А что ты хочешь услышать, Бэлла, - вздохнул он. – Да, это правда, я следил за тобой, и через мысли других людей в том числе, я должен был убедиться, что ты в безопасности, Бэлла.

- И как ты к этому относишься? – тихо спросила я, страшась услышать приговор.

- Плохо, это ужасно, я чувствую себя больным вуайеристом, которому срочно нужно на приём к специалисту! – он вздохнул и тяжело выдохнул, сжав руль так, что я испугалась того, что мягкий и податливый к его силе пластик не выдержит и сломается.

Я так и не отвела взгляда от костяшек его пальцев, побелевших от натуги, не в состоянии уложить его ответ в собственной голове.

- Что?

- Ты имеешь полное право презирать меня, Бэлла.

- Эдвард, - я от шока растеряла все слова, - я не об этом. Как ты относишься к тому, что я работаю в клубе?

Он недоверчиво покосился на меня, словно ожидал от меня скандала, а я, вдруг, совсем забыла его закатить, сосредоточившись на какой-то ерунде.

- Честно? – он слегка улыбнулся, всё ещё бросая на меня удивлённые взгляды, - конечно, я бы предпочёл, чтобы моя девушка не работала уборщицей в стриптиз-клубе, но, - он сделал небольшую паузу, - зная тебя, я могу предположить, что даже если ты и согласишься бросить эту работу, тут же примешься искать другую! И где гарантия того, что на новом месте тебя будут окружать такие достаточно порядочные люди?

Мой рот рефлекторно открылся. То есть он в курсе, Где я работаю и ЧТО делаю, а его волнует, какие люди меня окружают? Я вздохнула, вынужденная признаться самой себе, что совсем не знаю Эдварда.

Неужели я могла подумать, что он воспринимает жизнь так же, как и большинство обывателей?

- Никогда бы не подумал, что для такого опытного, в чём-то беспринципного и неоднократно битого жизнью бизнесмена решающим фактором реорганизации бизнеса станет любовь, - задумчиво проговорил Эдвард.

А это он о чём? Что-то туговато соображаю, - укорила себя я. А потом поняла. Он же о мистере Дженкинсе!

- Имея налаженный и очень доходный бизнес в Лас-Вегасе, он открывает здесь своё заведение и переезжает сам, - продолжил Каллен, - смело и так … по-человечески.

Услышав нотки восхищения в голосе Эдварда, я не смогла сдержаться от любопытства:

- Мистер Дженкинс переехал в Порт-Анджелес, потому что влюбился? – Эдвард чуть заметно кивнул, всё ещё думая о своём. – В мисс Молли! – я не спрашивала, а утверждала.

- Да, в мисс Молли, - согласился Эдвард.

- Ничего себе, - только и смогла сказать я. Что же это за тайны крылись в клубе? Сколько раз я видела, как они общаются друг с другом, но даже подумать не могла, что… - а она? Она тоже его любит, Эдвард?
И почему меня, вдруг, так заинтересовал этот вопрос? Может, потому, что мисс Молли я знала гораздо лучше мистера Дженкинса, и мне совсем не показалось, что она испытывает к нему какие-то чувства помимо дружеских.

Эдвард ничего не ответил, но по тому, как внезапно нахмурились его брови, а губы вытянулись в тонкую линию, я поняла, что я права.

- Бэлла, - наконец он нарушил тишину, - пообещай мне кое-что, моё сердце сжалось в маленький комочек и замерло на мгновенье: о чём он попросит? Уйти? Бросить занятия? - его золотистые глаза с мольбой смотрели на меня, - пожалуйста, будь осторожна на тренировках, это очень опасно, я волнуюсь.

- Обещаю, - ответила я, а сердце снова забилось в привычном ритме.

О моём выходе на сцену Эдвард не сказал ни слова. Я понимала, что этот вопрос всё равно всплывёт в ближайшем будущем, когда я буду чувствовать себя на пилоне увереннее и стану вполне сносно по меркам мисс Молли танцевать.

Эдвард заехал на внутреннюю парковку, я вышла из машины, а он остался внутри – ждать.

С работой я справилась довольно быстро, не смотря на то, что постоянно думала о нашем разговоре. Но с каждой минутой и с каждым вымытым метром, приближающим меня к моменту, когда я снова окажусь рядом с любимым, тревожные мысли отходили всё дальше, уступая место волнительным мечтам и моей буйной фантазии.

- Как себя чувствуешь, Бэлла? – хрипловатый голос мисс Молли, которая как всегда появилась неожиданно, вывел меня из заоблачных грёз.

- О, мисс Молли, добрый день, всё хорошо, - ответила я, неловко поправляя шапочку сгибом локтя: мои руки были в перчатках, - только вот…, - я невольно посмотрела в сторону сверкающего пилона, понимая, что ещё рано начинать заниматься.

- Да, пока никаких тренировок, подождём денька два-три, - мисс Молли без слов поняла меня. А потом заулыбалась, и мелкие лучики-морщинки расползлись в уголках её глаз, делая её лицо живым и подвижным, - неплохо выглядишь, Бэлла, если бы я знала, что авария сделает тебя счастливой, клянусь, сама бы треснула тебя по башке! – она искренне рассмеялась низким, завораживающим смехом.

- Спасибо за заботу, мисс Молли, - отшутилась я.

Она внимательно посмотрела мне в глаза, словно искала там ответ на свой невысказанный вопрос, потом обхватила меня за плечи, прижала к себе, поцеловала в висок и прошептала:

- Я рада за тебя, Бэлла.

А потом, смутившись, резко отпрянула и пробубнила:

- Давай заканчивай, вижу, что тебе не терпится удрать отсюда, - неожиданно хитро подмигнула и тут же включила режим «злобного тренера», - Пола, я вырву с корнем твои руки, потому что это не руки, это плети! Почему они опять повисли, можешь мне объяснить? – быстрым шагом она двинулась в сторону сцену, даже не обернувшись на прощание. Я смотрела ей вслед, отмечая маленькую грациозную фигурку, со спины мисс Молли казалась совсем юной. И если бы не её низкий, чуть прокуренный голос, ей можно было бы дать лет двадцать.

Закончив уборку, я понесла оборудование в свою каморку, стараясь по дороге производить как можно больше шума, чтобы предупредить о своём появлении нашу «страстную парочку». Но, обошлось, я их не встретила.

Отдав ключи охраннику, я галопом пустилась на выход, в машине на клубной парковке меня ждал Эдвард.
Следующие дни были самыми лучшими в моей жизни. Мы не расставались ни на минуту, исключение составляло время утром и вечером, когда его машина появлялась на моей подъездной дорожке. Мы говорили о многом, я рассказала ему всю нехитрую историю своей жизни, каждое слово он ловил с таким неподдельным интересом, словно я выдавала ему страшные тайны, взломав пресловутые семь замков-печатей. Я тоже старалась удовлетворить своё любопытство, расспрашивая его о превратностях вампирской жизни. Он рассказал о своей семье, о том, как сам стал вампиром, о том, как им приходится вечно прятать свою «нечеловечность».

Но больше всего я ждала наступления ночи, когда прохладные и нежные руки Эдварда обнимали меня поверх тёплого одеяла, гладкие холодные губы сводили с ума, заставляя дрожать всё тело. В эти минуты я забывала обо всём на свете, желая только одного – быть ещё ближе. Но в тот момент, когда я стремилась расстегнуть его рубашку или в порыве страсти сильно углубляла поцелуй, Эдвард отстранялся, пытаясь вернуть контроль над жаждой. И тогда меня охватывала страшная зелёная тоска, скручивала в узел все внутренности, сухим льдом выжигая глубокие борозды на сердце, которое трепыхалось в рваном ритме, предупреждая из последних сил:

«Вам не быть вместе, нельзя, нельзя».

И в эти минуты я ненавидела весь мир за жестокую несправедливость, до скрипа сжав зубы, корила Судьбу, сыгравшую со мной злую шутку. Но длилось это недолго. Достаточно было одного взгляда на Эдварда, которому было по-настоящему тяжело. И, глядя в чёрные глаза любимого, задерживающего дыхание, злость уступала место паническому страху. Я боялась, что он уйдёт.

А этого я допустить никак не могла. Потому что без него мне не жить!

Тогда я застывала на месте, терпеливо ожидая, когда посветлеют его глаза, потом прижималась к нему, вдыхала его умопомрачительный аромат, сводящий с ума, шептала слова о любви и успокаивалась, лёжа в его крепких объятьях.

Кажется, общественность понемногу начала свыкаться с нашими отношениями. По крайней мере, на нас уже не показывали пальцем, даже Джессика сцеживала свой яд порционно, а Майк Ньютон вообще обходил меня за версту. В школе мы почти всё время были вместе, Эдвард умудрился поменять своё расписание, так что совместных уроков у нас стало больше. Даже в столовой мы сидели с ним вдвоём за нашим с Анджелой столиком, потому что Анджела с Беном облюбовали для себя неприметный столик для двоих в конце столовой. Глядя на счастливое улыбающееся лицо подруги, я тихо радовалась тому, что она наконец-то обрела свою любовь.

К концу недели я смогла уговорить Эдварда разрешить мне ездить на собственном грузовике. Рана на голове окончательно затянулась, чувствовала я себя прекрасно и хотела поскорее вернуться к тренировкам. После долгих и продолжительных дебатов, перепалок и уговоров, он сдался под натиском моих неопровержимых доводов: возвращаться я буду поздно, и будет выглядеть очень подозрительно, если Эдвард станет привозить меня домой почти ночью. И дело даже не в миссис Маршалл, сующей свой любопытный нос в чужие дела. Гарри Клирвоутер выполнял своё обещание: мы частенько встречали полицейский крузер у школы, у дома, на парковке магазина. От его пронзительного, полного неприкрытой ненависти взгляда, мне становилось не по себе. Не стоило дразнить полицейского, да ещё квиллета.

Настоящей трагедией для меня стало молчание Джейкоба. Несколько раз, пока Эдварда не было дома, я звонила ему. Но, либо раздавались длинные гудки, либо трубку брал Билли, жёстко отвечающий, что Джейка нет дома, а для меня вообще никогда не будет. После разговора со старшим Блэком я долго не могла придти в себя, мучилась совестью, понимая, что всё испортила собственными руками.

Вот так я потеряла лучшего друга. Окончательно и бесповоротно. И это убивало меня. Потому что не было дня, чтобы я не вспоминала о Джейке, мне его очень и очень не хватало. Нужно было найти способ вернуть нашу дружбу. Я не представляла, как сделаю это, но была уверена, что попыток не брошу, просто не смогу жить с разъедающим душу чувством вины.

Это моя вина, это моя вина, это целиком моя вина, - думала я, методично измываясь над собственным телом в субботу утром. Майка была насквозь сырая от пота, лёгкие босоножки мисс Молли казались тяжёлыми из-за отвыкших от таких нагрузок мышц. И когда я в очередной раз наклонилась, встав в позу «зю», как выражалась мисс Молли, упираясь руками в пол, расставив ноги на ширину плеч, я увидела перевёрнутого с ног на голову Эдварда, сидящего на моей кровати с открытым ртом. На секунду я застыла, потом представила, как выгляжу со стороны, в коротких шортиках и на платформе, медленно поднялась и, покраснев до ушей, спросила:

- Ты что тут делаешь?

Он застыл на месте с открытым ртом. Его распахнутые чёрные глаза недвусмысленно кричали о жажде, которую он испытывал в данный момент.

- Эдвард? – строго спросила я, начиная приходить в себя. Раньше он никогда не допускал неловких ситуаций, всегда оставляя мне время для личных моментов, например, для душа или переодевания. И уж тем более откровенно не пялился на оголённые участки моего тела.

Он не шелохнулся, только тяжело сглотнул.

- Я, я…, - начал он.

Ясно. Спасибо Элис, просветившей меня насчёт того, что вампиры не впадают в состояние шока.

Подозреваю, что они ещё и не заикаются. Значит, либо мне достался неправильный вампир, либо…

Как же до меня туго доходит! Причём тут правильный или нет! Его реакция сейчас точно такая же, как и у всех нормальных семнадцатилетних парней!

- Сиди здесь! – скомандовала я и, схватив из шкафа первые же попавшиеся штаны и майку, бросилась в ванную.

Я стояла под горячими струями воды, смывая с себя липкий пот вперемешку с запоздалым стыдом. Всё только что произошедшее натолкнуло меня на мысль, так тщательно отгоняемую мною в дальние уголки сознания, что я даже растерялась от вновь открывшейся возможности. Это больше не может так продолжаться!

Я решительно выскочила из ванной, вытерлась жёстким полотенцем. Кожа до сих пор горела, словно он продолжал касаться меня своими прохладными руками в тех местах, которые ещё несколько минут назад он жадно пожирал своим голодным, во всех смыслах, взглядом. Привычная дрожь приятным теплом растеклась по ногам, низ живота потянуло…

Боже! Я смотрела в зеркало, наблюдая свои твердеющие соски. И это только от одной мысли?

Застонав от бессилия, я обернула вокруг себя полотенце, расчесала волосы. Видимо, я успокоилась, потому что краска сошла со щёк, уступая место привычной полупрозрачной бледности. Только вот маленькое пятнышко на носу никак не желало проходить. Я подошла поближе к зеркалу, чуть наклонилась и почти уткнулась носом в запотевшее стекло.

- О, нет! – на моём носу красовался толстый жирный сизо-белый прыщ!

У меня никогда, никогда в жизни не было прыщей, я никогда не испытывала таких проблем, даже утешала своих одноклассниц, приходящих в ужас от каждого прыщика, появляющегося у них на лице. А сейчас…

- Нет! – я со стоном сползла под раковину, хотелось рвать и метать!

- Бэлла, Бэлла! – он ворвался в ванную, - что случилось?

Он подлетел ко мне, легко прошёлся по телу, ощупывая руки и ноги, уверена, что уже рассмотрел зрачки, а мой пульс он и так слышал за сотню метров. Придерживая голову, он поднял меня на руки, свист в ушах свидетельствовал о том, что он несёт меня в комнату на постель.

- Где болит? – с дрожью в голосе поинтересовался он, укрывая меня пледом.

- Да, нигде не болит, Эдвард! – всхлипнула я.

- Тогда, что с тобой, Бэлла? – он присел на краешек кровати, всё ещё держа меня за руку.

- Вот что! – выпалила я, гневно указывая пальцем свободной руки на свой нос.

- И всё? – он приподнял одну бровь, - ты расстроилась из-за обычного прыщика, Бэлла? – кажется, он сам не поверил в то, что сказал. И правильно, мы уже достаточное время общались, чтобы осознать, что проблема с внешностью в моих приоритетах не значится.

- Нет, не всё, Эдвард, - я вздохнула, размышляя, к чему всё это может нас завести. А потом, взвесив мысленно все «за» и «против», решила, что уже давно пора расставить все точки над «i».

Была не была!

- Эдвард, - медленно начала я, чётко выговаривая каждое слово, - имея две медицинские степени, ты прекрасно осведомлён о гормональной дисфункции в пубертатный период, - его глаза снова расширились. Дошло! – Или мне тебе напомнить причины её возникновения?

Он прикрыл глаза, я видела, как сдвинулись брови, как губы слились в тонкую линию. Я снова делаю ему больно.

- Нам надо поговорить, Эдвард, - решительно заявила я, кажется, окончательно его добив.

Источник: http://robsten.ru/forum/35-573-11#405679