POV Bella

Я помню тот день с пугающей точностью. Этот день разделил мою жизнь на «до» и «после». День, который я бы никогда не хотела прожить заново. День, который принес безумную боль.

Собственно, что вы знаете о боли? Боль - это взаимное чувство. Оно гармонирует с жертвой. Однако, это заведомо гибельные отношение. Обреченные. Безнадёжные. Либо вы боль, либо она вас. Всё просто, нету шанса что-то изменить.

Декабрь. На улицах морозно и сыро. Мороз пробрался под мою кожу и сковывал меня. Все мои движения. Мои мысли. Действия. Всю меня. Я не могла ощутить пальцы рук. Немело. Немело всё моё тело. Рваное дыхание скользнуло с моих губ. Зима в Нью-Йорке наступила гораздо раньше, чем предполагали синоптики. Мои волосы развивались на ветру. И они заведомо меня раздражали. Услышав шорох за спиной, я в страхе обернулась. Сильный ветер поднял локоны, и они стали хлестать щеки. Не сдержавшись, я шумно выдохнула, но моё раздражение потерялось в холоде и в гуле ветра. Я собрала волосы и завязала их в незамысловатый узел. Посмотрев наверх, я всмотрелась в темное небо. Оно было черным. Словно кто-то дал детям черную и белую краску, и они её разлили. Черное - это небо, а белое - облака. Мне это небо напомнило мой любимый кофе со сливками. Вот только сливки вовремя не размешали. И они расползлись по всей чашке. Так и тут: облака расползлись над горизонтом. Я всхлипнула и оглянулась. Слезы стали наворачиваться на глаза.

- Чёрт, зачем я села на этот чертов поезд? - прошептала я громко. Развязав полы своего плаща, я еще покрепче завязала его и облокотилась на стенку. Сумка упала с моих плеч. Открыв её, я стала судорожно искать телефон. Напрасно. Я знала, что оставила его в больнице, в тумбочке у Мэлани. Я всегда там его оставляла. В последнее время я такая рассеянная: постоянно что-то забываю, плохо себя чувствую, не могу сосредоточится на чем-то важном. Вчера я много плакала, по пустяковой причине - не могла найти свои туфли, а сегодня утром у меня был жар, и я опустошила свой желудок после завтрака. Я чувствовала себя отвратно. Чувствовала панику. Она росла во мне всё с новой и новой силой. Я потерялась, я одна в каком-то непонятном месте. Я даже не могу понять, как я отправлюсь назад. Как я доберусь? По моим щекам с новой силой полились слезы.

- Эдвард. Эдвард. Мне нужен Эдвард, - кряхтела я осипшим голосом. Я бы хотела его обнять и больше ничего на свете мне не требовалось. Окунуться в теплоту его объятий и раствориться в ласках его поцелуев. Я просто ненавидела себя за то, что я его не дождалась. Чёрт возьми, он же сказал, что заберет меня. Почему, ну почему же я ослушалась его?

«Возможно, потому что ты ненавидишь его манеру приказывать,» - мягко шепнуло мне моё второе "я".

- Заткнись, - прошипела я. - Просто заткнись.

 Теплая рука легла на мое плечо, и громкий вскрик сорвался с мои губ. Прижав ладошку к своим дрожащим губам, я развернулась и посмотрела на человека передо мной. Эта была женщина. Её теплые нефритовые глаза сияли озорством. Даже в густых сумерках, что нас окружали, я видела её доброту. Я осмотрела её:

Волосы были не совсем грязными, но уже слегка поблескивали жирные корни на макушке, поэтому она нуждались в шампуне. Блузка была серо-голубого цвета, я заметила пару жирных пятен на её груди, рукава были закатаны, но даже на них виднелись жирные следы. Она стояла близко ко мне, и так как на улице был сильный ветер, я уловила её запах. Она пахла бургерами, такими как мне покупал Чарли на углу в закусочной. Посмотрев вниз, я увидела её ноги в тоненьких чулочках и в туфлях, которые уже носили не один десяток лет. Они что передались по наследству?

- Вам не дует на ноги? - слова скользнули с моих губ так быстро, что мне стало неловко. Мягкий смех коснулся моих ушей. Я посмотрела на женщину.

- Деточка, когда тебе придется думать, как бы прокормить своих пятерых детей, ты в последнюю очередь будешь думать о холоде, еде или комфорте, - сказала она, глубоко заглядывая в мои глаза. Женщина протянула руку и погладила меня по щеке. - Ты просила помощи, когда я проходила рядом. Чем тебе помочь?

- Мне нужен Эдвард, тепло и телефон, - бормотала я, чувствуя, как по телу расползается чувство покоя. Я не одна на этой станции. Её смех был успокаивающим, как у мамы. Она отступила и протянула мне свою ладонь.

- Я не обещаю тебе Эдварда, но телефон и тепло попробую раздобыть, - сказала она, ожидая, когда я возьму её руку. И я взяла, хуже, чем то, что я заблудилась, быть уже не может.

Её ладонь была теплой и шершавой. Это был невероятный контраст. Моя рука была мягкой и холодной, ее же была с маленькими трещинками на пальцах и с одним мазолем. Она обернулась и посмотрела на меня.

- У тебя есть имя?

- Белла?

Она улыбнулась и вытерла мою мокрую от слез щеку.

- Думаю, Белла, ты понравишься моему сыну.

- О… о, - запричитала я категорично. - У меня есть муж?

Я не знаю почему я сказала это в вопросительной форме. Она лишь пожала плечами и улыбнулась. Мы двинулись дальше. Мы долго шли. Ветер с каждым шагом набирал обороты, и вой становился все сильнее. Я вздрогнула и наклонила голову к своему шелковому шарфу. Его завязал Эдвард сегодня, когда я собиралась на работу. Я попыталась отогнать это воющее чувство изнутри. Что-то щемило. Я не знала, что это. Может, предчувствие или страх, а, может, всё сразу. Я опасалась.

Мы прошли несколько кварталов. Примерно два с половиной, может, чуть больше. Я не считала, я слушала ветер. Чем дальше мы шли, тем тише он становился. В какой-то момент я поняла, что он больше не воет так пронизывающе, он просто стал жалобно скулить, словно прося, чтобы я вернулась. Ветер позади меня стих и вовсе, но чувство внутри меня нет. Скулило. Скребло и волновало. Глубоко вздохнув, я попыталась успокоиться. Не помогло. Мы с этой женщиной стали подниматься по ступенькам. Света на лестнице не было, поэтому моя спасительница стала считать ступеньки, по которым мы поднимались. Где-то на этаже я услышала, как ругаются мужчина и женщина, но не могла понять их язык.

- Кто это кричит?

- Это сильно буйные испанские супруги, не обращай внимание, Изабелла.

- Белла, - поправила я. - А где мы находимся?

 Мне не было страшно, мне было надежно рядом с ней, однако, я всё равно хотела знать, где мы находимся.

- Это называется общежитие, Белла.

Мы остановились на шестом этаже. И она потянула меня налево. Там, где горела одна лампочка на этаже. Дверь, которую она открывала своим ключом, была желтой. Там, где должен был висеть номер, давно было пусто. Вместо этого было написано мелом: номер «148». Как только она открыла дверь, свет ослепил меня. Нет не тот искусственный свет от лампы, а тот, что обычно дарят людям. Две довольно юные леди подняли глаза и громко визгнули, спрыгнув с дивана, и с криком "мамочка" двинулись к нам. Женщина, которая меня привела мягко опустилась на колени и, раскинув руки, стала ждать их объятий. Они не заставили её долго ждать. Они поцеловали её в две щеки и стали помогать встать. Женщина посмотрела на мня и улыбнулась. Вымученно, но любяще. Я затворила за собой дверь и облокотилась на неё.  Одна из девушек подошла ко мне и предложила свою ладошку. Приняв её, она провела меня на кухню. Её ладонь тоже была шершавой. Зайдя на кухню, я увидела большой стол, вокруг которого суетились дети. Присев на стул, я приняла горячий чай от девочки, что меня привела.

- Спасибо.

- Не за что. Как тебя зовут?

- Белла. Её зовут Белла, Мия, - сказала женщина.

- Как зовут вас? - спросила я, отпивая горячий чай, потому что поняла, что я понятия не имею, как к ней обращаться. Она немного захихикала и протянула мне телефон.

- Звони своему Эдварду. Меня зовут Сильвия.

Я благодарно улыбнулась и выпила еще чаю. Мне не хотелось пока никому звонить, хотелось немного насытится этим теплом. Я откинулась на спинку стула и стала наблюдать за Мией, Сильвией и еще одной дочерью.

- Вы сказали, что у вас пятеро детей.

- Всё верно, - сказала Сильвия, оборачиваясь и улыбаясь. - Мия и Анет рядом со мной. Джеффри в своей комнате, а Николь и Фред еще работают, но скоро придут домой.

- Ваш муж?

- Он умер два года назад.

- Мне жаль.

- Мне тоже, - сказала Сильвия, и я заметила, как в миг её глаза потухли.

 Со стороны послышался какой-то шум, и я обернулась посмотреть, что там происходит. Я тихо ахнула, когда заметила парня в инвалидной коляске.

- Привет мам, - громко сказал он, разворачиваясь рядом со мной. - Привет, незнакомка.

Он улыбнулся мне. Широко и непринуждённо. Работая с больными детьми, я никогда не видела столь счастливой улыбки.

- Белла, это мой сын, - сказала Сильвия, подойдя к нему со спины и положив руки ему на голову.

- Приятно познакомится, я - Джеффри

Он широко усмехнулся и подмигнул мне, после чего сложил губы и подарил мне воздушный поцелуй.  На вид ему было не больше пятнадцати, но в его глазах я разглядела столько понимания в жизни, что, не кривя душой, сказала бы, что ему в душе намного больше. Его мама наклонилась и прошептала что-то, после чего он быстро закивал и улыбнулся, глядя на меня.

- Посмотришь со мной регби, Белла, пока мама готовит ужин?

- Конечно, только мне надо сказать твоей маме пару слов.

Он развернулся и выехал из кухни, оставляя меня в полном смятении чувств. Я посмотрела на женщину, которая вот уже несколько лет держит на плаву эту семью. На своих плечах, в своих рука. Она улыбнулась мне так по-доброму. Так, как могут только мамы.

- Вот такой мой сын, Белла. Вот такая у меня жизнь.

Подавшись инстинктам, я встала и обняла её.

- Как вы делаете это всё? - зашептала я, смотря в её глаза. Она мягко дотронулась до моего живота. Я почувствовала тепло.

- Просто я мама, Белла. Я - мама.

Я прошла в комнату, оставив за собой просто тишину. Мне казалось не уместным что-то говорить. Не могла придумать ничего в ответ на её простую реплику. Смотря на то, как Джеффри хмурится на игру любимой команды, я задумалась, как это быть мамой. Что-то шевельнулось внутри меня, и я поняла, что хочу почувствовать, какого это. Наверное, я на какую-то минуту задремала, так как меня разбудила Мия и провела на кухню. Когда я уселась, то заметила двух ранее незнакомых детей - Николь и Фреда. Мы ели в приятной тишине. Иногда я отвечала на какие-то вопросы, просто кивая или понимающе улыбаясь. Когда последний кусок лазании оказался в животе Джеффри, дети всё отправились в гостиную. Подняв взгляд, я увидела, что стрелка уже переползла за девять часов. Сильвия мягко подтолкнула мне телефон.

- Звони.

Я дрожала, пока набирала знакомые цифры. Три гудка и отчаянный голос прошел через меня, как разряд электрического тока и сковал моё тело.

- Алло.

- Эдвард, - прохрипела я.

- Твою мать... Господи, где ты, Белла?

- Я в безопасности.

- Блядь, это ценная информация, но я хочу знать, где в безопасности, - рьяно сказал Эдвард.

Я вся вжалась в кресло, чувствуя, как слезы стекают по моим щекам. Я не знала почему я так расстроилась. Наверное, я просто рада что услышала его голос.

Посмотрев на Сильвию, я прошептала одними губам «адрес», она, кивнув, написала мне его на бумажной салфетки.

- Бронкс. 35-37 Second Avenue

Я слышала, как он отдает приказы, и тихо всхлипывала, желая, чтобы он побыстрее был тут. Рядом. Чтобы я могла надышаться им. Надышатся так, чтобы стало плохо. До дурноты. Он сопел в динамик. Грозно и несдержанно. Злился на меня. Я могла это понять.

- Я скоро буду малышка. Десять минут, и я заберу тебя.

- Побыстрее Эдвард.

Он не отключил связь, поэтому я всё слышала. Все его действия: как он кричал на Мариоса, чтобы тот нажимал на газ сильней, его рваное дыхание. Я считала его вздохи и дышала вместе с ним. Он что-то бормотал о том, что вошьет в меня «чёртов чип с GPS». Я была бы не против. Всё что угодно, лишь бы быть с ним рядом.

- Мы подъезжаем, - сказал мне Эдвард глубоким голосом, от которого я задрожала.

- Третий этаж, Эдвард, квартира «148».

Я слышала, как он бежал, задыхался. Я выпорхнула в гостиную, будучи готовой открыть дверь, но она с треском отлетела в сторону. Он был взбешенным, в одной руке сжимая свой любимый пистолет, а в другой телефон, который еще хранил наше дыхание. Мы так и не разъединили связь. Его глаза были горящими. Отчаянными. В его взгляде застыл смертельный страх. Задыхаясь, я бросилась к нему, всё еще сжимая в руке телефон. Эдвард, отбросив телефон, словил меня, когда я подпрыгнула к нему на руки, обнимая его ногами и руками.

Дышала. Я дышала огромными порциями воздух. Повернув голову, я обхватила его щеки всматриваясь в родные очертания. Запоминая. Каждую частичку, каждую морщинку, каждый волосок, который падал на его лоб. Соприкоснувшись лбами, мы смотрели друг на друга.

-Ты хоть понимаешь... - Эдвард не договорил и покачал головой. Сжал челюсть и стал отрывисто дышать. Я обжигала своим жарким и отчаянным дыханием его губы. Эдвард, резко открыв глаза, стал покрывать мое лицо поцелуями и что-то бормотать.

- Если еще раз такое произойдет, Изабелла, я не ручаюсь за себя, - сказал он. - Я посажу любого, кто причинит тебе боль, на чертов Олд Спарки.

- Прости.

- Я люблю тебя.

Улыбнувшись, я потянулась к его губам. Это было нужно мне. Я нуждалась в этом, как человек, который провел в пустыне целую вечность. Как больной сахарным диабетом, который нуждается в уколе инсулина, чтобы продолжить жить. Как наркоман, которому нужна доза, чтобы на время прекратить ужасную ломку внутри. Так и я. Зависима от его поцелуев. Я прекратила поцелуй, потому что почувствовала лишнее присутствие. Мариос стоял возле двери и смущенно поглядывал на нас. Эдвард опустил меня на ноги, после резко прижал к себе. Я посмотрела на двери подле моих ног и положила ладошку на грудь Эда, привлекая его внимания.

- Дверь не виновата, - прошептала я. - Её стоит заменить. - Эдвард лишь кивнул и потянул меня в коридор. Я потянула его обратно, и он непонимающе уставился на меня. Его глаза горели, они выражали желания остаться со мной наедине.

- Мне нужно сказать Сильвии «спасибо», - произнесла я.

- Не стоит Белла, - сказа Сильвии, выходя из кухни. - Я всё понимаю. Заходи иногда в гости.

Я подошла к ней и сжала её ладошки. Этим жестом я хотела сказать «спасибо», она мягко сжала мои руки в ответ. Я развернулась и пошла за Эдвардом. Его уже не было на этаже, зато меня дождался Мариос, говорящий с кем-то по телефону. Он кивнул мне и пошел впереди. Я медленно побрела за ним. Как только мы вышли на улицу, ветер ударил мне в лицо и громко завил. Он был настолько сильным, что я пару раз качнулась на ветру. Я вся сжалась и закрыла лицо шарфом. Прищурившись, так как на улице была густая тьма, я посмотрела на две машины через дорогу и на силуэты людей. Я двинулась вперед, но покачнулась. Ветер закрутил мои упавшие волосы и снова ударил в лицо.

- Черт возьми, - сказала я грозно, ненавидя этот ветер.

Я прошла два шага, когда Эдвард душераздирающе окликнул меня. Отчаянно и мучительно закричал. Я недоумевала, что происходит. До тех пор, пока ветер опять меня не развернул, и я не увидела свет фар. Машина неслась на меня с ужасной скоростью. Я даже не успела ничего сообразить. И тут мягкое тело и родной запах околдовали меня, и железный метал въелся в наши тела.

Я наблюдала за всем этим, как со стороны, а, возможно, я была в сознании, не знаю. Я чувствовала, как последний судорожный вздох вырвался из губ Эдварда после того, как он потерял сознание. Сквозь опущенные ресницы я наблюдала, как его лицо искажается болью, и ощущала, как плотно его тело прижато к моему. Я получила весь удар на себя. Хотя, может, я ошибалась, ведь я была в сознании, а он нет. Я ничего не могла сказать. Попросить о помощи. Молчала. Мне трудно было говорить. Ощущала хаос вокруг себя, кто-то кричал, где-то был слышен визг шин. Лишь после того, как я почувствовала, как мое тело поднимают и несут, я потеряла сознание. Я очнулась через время. Словно со стороны, я слушала чьи-то разговоры. Мое тело содрогалось в спазмах боли. Боль была внутри, снаружи я ничего не чувствовала. Между моими ногами было мокро и липко. Я уловила запах крови и поняла, что мои белые штаны и кремовый плащ становились кровавым. Я знала, что это. У меня было кровотечение. Словно со стороны, я следила за происходящим, хотя была вольна закрыть глаза на миг, чтобы в другой - быть в ином измерении. Я видела, как наши с Эдвардом тела размещают на каталки и развозят в разных направлениях. Его в травматологическое отделение, так как крови на нём не оказалось. Если только моя. Меня же повезли в отделение интенсивной хирургии. Я даже была на волосок от смерти, хотя нет подождите, именно была. Там было хорошо, но одиноко. Мне нужно было к нему, к Эдварду. Когда я лежала там, на больничной койке, я была бес сознания, но я могу поклясться, что я помню, как из меня вытянули что-то. Лишь потом я узнала, что это был мой ребенок. Ребенок, которого я не смогла выносить, о нём я даже не догадывалась. Моё тело содрогнулась на операционном столе, и в тот момент я умерла. Я знала, что я никогда не буду прежней. Мы никогда не будем прежними. Этот день разделил нашу жизнь на «до» и «после».