Карлайл позвонил Чарли в тот же день, когда Эдвард надел мне на палец кольцо своей матери. Я нервничала так сильно, что доктор Каллен настоял на приеме легкого успокоительного, иначе ситуация могла закончиться плачевно для моего здоровья, не ограничившись одним обмороком.

В ожидании шерифа притихшая Эсми собирала ужин на стол, а я, с трудом вырвавшись из жаждущих объятий Эдварда, присоединилась, чтобы помочь ей на кухне. Неловкость, царившую между нами, можно было резать ножом. Как только за Карлайлом захлопнулась дверь (он вышел загнать свою машину в гараж и встретить Чарли), Эсми повернулась ко мне, бросив на стол скомканное полотенце.

- Итак, сколько тебе заплатить, чтобы ты оставила моего сына в покое? – прямолинейно наехала она.

Я уставилась на нее раздраженно, чувствуя нарастающий в груди протест, который всегда заканчивался плохо: каким-нибудь особенно едким замечанием с моей стороны. Но Эсми – теперь моя возможная будущая свекровь, не стоило усугублять возникшую между нами неприязнь, и я постаралась сдержаться.

Ответить я не успела: в дверях появился Эдвард. Он точно слышал каждое слово мачехи, потому что выглядел как лев перед прыжком. Вполне вероятно, что он держался поблизости и даже подслушивал, предполагая именно что-то подобное.

- Ты что делаешь, мама! – на месте Эсми я бы испугалась, тон Эдварда не предвещал ничего хорошего.

Его рука по-хозяйски обвилась вокруг моей талии – это был первый раз, когда парень обнял меня в открытую, и первый, когда я это позволила. И, как ни странно, вопреки ожиданиям я вдруг почувствовала себя необъяснимо защищенной. Может быть потому, что Эдвард действовал как настоящий мужчина, решительно ограждая меня от нападок приемной матери. Это был день удивительных открытий, когда я узнавала нового, неизвестного мне ранее Эдварда Каллена.

- Эдди, ну зачем тебе этот скоропалительный брак? – набросилась мачеха на сына с обвинениями. Пальцы Эдварда на моем боку превратились в тяжелые крючья, словно он думал, что Эсми силой начнет выдирать меня из его рук. Или что я передумаю, послушавшись женщину. – Ты еще слишком молод, чтобы брать на себя такую ответственность! Тем более – воспитывать ребенка. Маленький малыш, нуждающийся во внимательном опекуне, а не в бестолковом подростке-отце! Ты о себе-то не можешь пока еще позаботиться.

- Мне двадцать один. Может, я и закончил школу с опозданием, но я уже давно не подросток – смирись с этим, - парировал Эдвард, хотя, на мой взгляд, Эсми была абсолютно права.

Тогда в глазах женщины заблестели слезы:
- Ты представляешь, как больно будет Лорен узнать, по какой причине ты женился? Ты знаешь, что это ударит её по самому больному…

- Мне жаль, что у Лорен сложилась такая печальная судьба, но я не обязан быть ее костылем вечно, - ответил Эдвард, на этот раз мягким голосом, сдержав гнев.

Глаза Эсми полыхнули болью. По-видимому, Лорен была для нее как родная дочь.

- Вот, значит, как? Ты используешь эту девочку, чтобы избавиться от Лорен?

Неожиданное предположение неприятно задело меня: хоть я и не верила, что это единственная причина, все же помнила слова Эдварда о том, что он «готов был уехать куда угодно, лишь бы подальше от Лорен». В грубых словах мачехи содержалась доля правды.

- Я знаю, чего ты добиваешься, - понизил голос Эдвард, предостерегающе шикнув на меня, когда я попыталась встрять и ответить. – Ничего не получится: Белла слишком умна, чтобы реагировать на твои примитивные способы отвадить ее.

Я вовсе не была с ним согласна: Эсми удалось возродить в моей душе никогда не дремавшие сомнения.

- Ты не понимаешь, что теряешь, - не унималась Эсми, раздраженно качая головой и смотря только на Эдварда, словно меня тут нет. – Лорен – воспитанная девушка благородных кровей, достаточно богатая, чтобы не покушаться на твои сбережения. А кто такая эта Белла? Ее отец – беднота, обыкновенный шериф, а ее мать вообще никогда не работала! Дочь идет по ее стопам, ища себе богатенького мужа, чтобы устроиться за его счет. Этот ребенок – лишь способ привязать тебя к себе, неужели ты не видишь этого, сынок? Она ведь знала? Наверняка знала, что Лорен не может иметь детей!

Я слышала, как зубы Эдварда отчетливо скрипнули.

- Это ты не понимаешь, мама. Белла никогда не хотела привязать меня, это я искал способ привязать её.

Эсми оцепенела, услышав неожиданное признание. Я тоже.

Хотя я уже знала, что Эдвард был влюблен в меня давно, мне все еще было невозможно поверить в это, и каждое подтверждение потрясало, заставляя лицо гореть огнем, а сердце трепетать от нового, не ограниченного клетками чувства. И таять…

- Лучше замолчи, - сдержанно попросил Эдвард приемную мать – на мой взгляд, он был даже излишне терпелив к ней. Хотя это, несомненно, было достоинство его натуры, а не недостаток. - Мне стоило огромных трудов убедить Беллу попробовать, и твоя агрессивная настойчивость ни капли не помогает.

- У вас обоих еще есть время, - не отступала Эсми. - Закончите Стэнфорд и уж потом поженитесь и заведете детей, если к тому моменту не разочаруетесь друг в друге. К чему спешка? Вам же не по сорок лет! Зачем эта обуза прямо сейчас? Лорен хотя бы не требовала от тебя никаких обязательств.

- Ну, хватит уже, - осадил сын приемную мать, разворачивая меня прочь из кухни. – Я не люблю Лорен и никогда не любил. Я женюсь на Белле, точка.

Мы все собрались в столовой, когда явился Чарли, стряхивая брызги дождя с намокшей головы. Он кратко поздоровался с Карлайлом, кивнул на его приветствие, вешая полицейскую куртку в прихожей. Папа выглядел озадаченным, входя в столовую, и шокированным, когда увидел среди Калленов меня, сидящую рядом с Эдвардом за большим обеденным столом. До этого мгновения он даже не предполагал, что причиной срочного сбора стала его прилежная дочь. Растерянно остановившись на половине пути, он посмотрел на доктора Каллена в ожидании объяснений.

- Что здесь происходит, Карлайл?

Я сжалась, вперив глаза в скатерть, и Эдвард, сидящий рядом, обнял меня, сразу расставляя точки над «i».

- Проходи, Чарли, - дружелюбно пригласил доктор Каллен моего отца к накрытому столу. – Ты с работы, наверняка голодный.

- Нет уж, сначала я хочу узнать, что здесь творится, - уперся Чарли, не сдвинувшись с места. Я была уверена, что взглядом он протирает во мне дыру.

Вкратце, начав очень издалека, доктор Каллен обрисовал ситуацию: мы собрались здесь, чтобы обсудить грядущую свадьбу молодых людей.

- Свадьба?! – вскричал мой отец, заставив меня вздрогнуть всем телом и выразительно посмотреть на Эдварда. Я хотела убедиться, что теперь он понимает, насколько плохой была идея ставить в известность Чарли, но вместо этого, похоже, выглядела жалко и отчаянно, ища поддержки, а еще лучше – любого ближайшего укрытия. - Какая еще свадьба, ей всего восемнадцать лет! Белле нужно учиться, а не… - от возмущения не договорив, Чарли пренебрежительно взмахнул рукой в сторону Эдварда и уставился на меня в упор.

Мое лицо горело от стыда так, что на нем можно было жарить яичницу.

- О, черт, - догадался не в меру проницательный Чарли, внезапно побледнев. – Белла, ты беременна!

И затем случилось именно то, чего я ожидала: Чарли набросился с обвинениями на Эдварда, клеймя всеми самыми ужасными эпитетами развратного подростка, соблазнившего его воспитанную умницу-дочь. Он так орал, что никакие объяснения Карлайла до него попросту не доходили.

Несколько раз я порывалась сбежать – и сделала бы это, если бы не рука Эдварда, лежавшая на моем плече пятитонным грузом.

- Отпусти меня, - прошипела я раздраженно, когда мое и без того хрупкое терпение лопнуло, и нахождение в одной комнате с разъяренным Чарли стало абсолютно невыносимым. Мне необходимо было уйти, иначе мой мозг мог лопнуть от перенапряжения. Успокоительное доктора Каллена не помогло.

- И не подумаю, - шепнул невероятно спокойный Эдвард, словно Чарли не ходил перед нами вперед-назад и не орал как бешеный, тыча пальцем прямо Эдварду в лицо и обсыпая его проклятиями.

- Ты же видишь – все бесполезно, - попыталась я зайти с другой стороны, но и эта мольба не возымела воздействия на самоуверенность парня.

- Просто дай ему немного времени, - сказал он с непоколебимым хладнокровием, которому я могла только позавидовать

Только когда Чарли от души спустил пар, то стал способен услышать, что ему говорят.

- Чарли, вы тоже когда-то были в похожем положении, и тоже были молоды, когда забеременела Рене, - взывал Карлайл к благоразумию слетевшего с катушек шерифа. К чести моего отца – он ограничивался только криками, хотя я не могла поручиться, что в его состоянии он не перейдет к рукоприкладству или не выхватит пистолет, опасно поблескивающий в кобуре.

- К тому моменту я уже официально работал и мог предложить Рене нормальный, обеспеченный брак!

- У Эдварда есть свой собственный счет, - воспользовавшись мгновением, когда Чарли перестал, наконец, перебивать и возмущаться, вставил слово Карлайл. – Три года назад я посоветовал ему, куда вложить сбережения из небольшого фонда, который я для него создал, когда он только родился. По достижения двадцати одного года этот счет стал Эдварду доступен и он может использовать деньги на свое усмотрение – в том числе и обеспечить молодую семью до тех пор, пока они оба учатся. Речь идет о сумме более чем в триста тысяч долларов.

Чарли опешил и крякнул от удивления. Я тоже посмотрела на доктора Каллена, раскрыв рот.

- Так в чем тогда дело? – сбавив обороты, спросил мой отец. Он полоснул Эдварда острым, как кинжал, взглядом. – Твой сын не хочет брать на себя обязательства за то, что натворил, и жениться?! Поэтому мы здесь собрались?!

Карлайл похлопал Чарли по плечу с терпеливой улыбкой.
- Это было первое, что Эдвард предложил как выход из создавшейся ситуации. Он сожалеет, что это случилось так скоро – конечно, мы все понимаем, что ребенок, когда оба только-только втянулись в учебу, появится немного не вовремя. Но раз уж так вышло, придется с этим смириться, Чарли. Ты же не потребуешь от Беллы сделать аборт?

- Аборт? – Чарли испуганно взглянул на меня, растерявшись, что разговор принял такой неожиданный оборот. – Это должна решать Белла, не так ли?

- Вот мы и подобрались к самому главному вопросу, - улыбнулся Карлайл, настойчиво подводя Чарли к столу и усаживая на стул. Молчаливая хмурая Эсми тут же налила ему виски из графина, а потом воды, когда шериф не притронулся к алкоголю. – Видите ли, это не мой сын избегает женитьбы, а ваша дочь. Белла… была готова избавиться от ребенка, лишь бы вы не узнали. Мы еле отговорили ее от этого необдуманного и безрассудного поступка.

- Белла? – Чарли посмотрел на меня с ужасом, от которого у меня волосы зашевелились на голове, а лицо стало еще пунцовее. – Почему?

Так как я молчала, не в силах вымолвить хоть слова, и жалась к Эдварду, Карлайл объяснил все за меня:
- Вы разве не видите: Белла очень боится вашего неодобрения. Именно того, что вы будете кричать, как кричали пять минут назад, запретите молодым людям встречаться и во всем станете винить Эдварда. Белла всегда была образцовой дочерью и ей не хотелось разочаровывать вас…

Не глядя, шокированный Чарли опрокинув в себя стакан воды. Он долго молчал, переваривая сказанное. За это время Эсми успела наполнить все тарелки – хотя никто из нас не притрагивался к еде.

- Я ничего не понял, - наконец, резюмировал мой отец. – Значит, Эдвард готов ответить за случившееся и взять на себя ответственность: он вовсе не против жениться? Это Белла не хочет?

- Именно так, - согласился тактичный и доброжелательный Карлайл, усаживаясь на свое место с довольным видом, как будто был уверен, что самое страшное позади и осталось уладить сущие мелочи.

- Это ты ему насоветовал? – прищурился Чарли. – Признайся: ты заставил его отвечать за содеянное.

- Напротив, это идея целиком принадлежит Эдварду, - возразил Карлайл, раскладывая салфетку на коленях и изображая обычную суету самого обыкновенного дня, не испорченного тяжелой атмосферой взаимных обвинений и ужасающих признаний. – Более того, я был убежден – зная Беллу – что это напрасная трата времени и у него ничего не получится: Белла не согласится. Но ему как-то удалось ее уговорить.

- Да, это не похоже на мою дочь… - хмыкнул шериф удивленно.

- Она любит его, - тихо закончил Карлайл, беря в руку вилку. – И все, что ей мешало признать это – только страх перед вашим возможным гневом. Они любят друг друга, и лучшее, что мы, отцы, можем сделать для наших детей – это позволить им быть счастливыми. Эдвард хочет жениться, и я во всем его поддержу – теперь решение за вами и Беллой…

Чарли поднял на Эдварда пылающий взор, но я не могла не отметить, что его ярость теперь лишь немного тлела, а не сжигала все вокруг как в адовом котле.

- Немного несвоевременная забота, не находишь? - обратился Чарли напрямую к Эдварду, его голос звучал чуточку поспокойнее.

- Простите, - поразил меня парень, согласившись. Если и можно было чем-то пронять моего отца, законопослушного полицейского, чтящего честность, то это признанием вины. Чарли моментально сдал позиции, выглядя намного терпимее.

- Но, если твой отец не солгал, то поступок достойный, - удивительно, но Чарли взял в руки вилку, собираясь поесть, словно конфликт исчерпан и можно перейти к обыденным обсуждениям. Такого быстрого принятия ситуации я от него не ожидала. Нет, я вообще не ожидала от него согласия!

- Я люблю вашу дочь, - слова Эдварда воздействовали на меня как кипяток, поджигая и так пылающую кожу лица. Я сжала пальцы парня, наверное, чуть не сломав их. – И буду рад стать ее мужем.

- Ну… тогда я совсем ничего не понимаю, - растерялся Чарли. Я чувствовала, что он смотрит на меня, но боялась поднять глаза. – Белла, скажи, в чем дело? Ты его не любишь, или что?

Я глубоко вздохнула, собирая крупицы смелости, попрятавшейся по самым дальним и недоступным углам. Горло словно сжала удавка, и когда я пыталась заговорить, стягивалась сильнее, грозя полностью перекрыть дыхание.

- Люблю, - тихо пискнула я. Это было самое трудное признание в моей жизни, и с ужасом я ждала осуждения отца. Никогда он не одобрит мой выбор: Эдвард, в его понимании, не мог быть хорошей партией.

- Тогда, полагаю, вопрос решен? – поразил меня Чарли. Я подняла на него шокированные глаза, но он уже смотрел на Карлайла, нанизывая на вилку спагетти с соусом и кусочком птицы и неся конструкцию ко рту. – Когда и где планируем организовать?

- Наш дом большой, он подойдет, - кивнул доктор Каллен, с улыбкой усаживаясь рядом с моим отцом. – Думаю, мы с Эсми сможем все подготовить в течение месяца, чтобы свадьба состоялась до начала нового учебного года.

- Так быстро! – ахнул Чарли, покачивая головой.

- Нам нужно все сделать до того, как у Беллы станет виден живот, - многозначительно намекнул Карлайл. – Она бы не хотела, чтобы в городе судачили об этом, вы не хуже дочери понимаете, что могут напридумывать злые языки…

- А-а-ах, да, - согласился Чарли, активно жуя.

Разговор перешел к деталям будущей свадьбы, а я потрясенно взглянула на Эдварда, не веря, что все закончилось и вышло более чем хорошо. И что Эдвард Каллен – самый красивый мальчик из известных мне, настоящий бог секса, с которым, я считала, никогда не буду вместе, лучший мужчина на Земле, которого я так плохо знала всего день назад, и представление о котором перевернулось за сегодняшние несколько часов – без пяти минут мой. Целиком и полностью, невзирая на наши различия. Мне больше не нужно переживать о том, что подумает отец и что скажут люди. Необязательно прикидываться неприступной заучкой и вечно «держать высокую планку». Можно просто любить его… без страха и ограничений.

- Мне срочно нужно поговорить с тобой наедине, - сказала я, чувствуя, как подступающее безумие охватывает меня с головы до ног.

Глаза напротив отражали слишком огромный спектр эмоций, чтобы понять, о чем думает Эдвард. Но он встал, подал мне руку и незаметно, спокойно увел в свою комнату, оставив отцов договариваться о будущем событии. Когда закрылась дверь, я прислонилась к стене, растерянная и странно легкомысленная, будто мой мозг отказывался поверить, что самое сложное позади, но уже предчувствовал наступление мощного облегчения. Чарли не стал возражать, отговаривать меня выходить замуж за Каллена? Он принял новость… почти нормально!

Лоб Эдварда прижался к моему, ладони обхватили мое лицо, а губы – горячие, мягкие и жаждущие – обрушились на мой рот. Это было именно то, чего я хотела – целовать Каллена. Желательно всю оставшуюся жизнь. Обняв его за талию, я притянула его стройное тело к себе и впервые отдалась ему всем сердцем, душой и телом… без остатка…

***

- Что-то ты не похожа на счастливую невесту, - заметила Анжела, помогая мне облачиться в длинное белое платье: сегодня была последняя примерка перед бракосочетанием, которое должно было состояться через четыре дня. Подруга, прекрасно управляющаяся с иглой, нитками и швейной машинкой, любезно предложила свою помощь по подгонке наряда. – Предсвадебная лихорадка? Или тебя что-то посерьезнее беспокоит, Белла?

Вздохнув, я посмотрела на свое отражение в зеркало: обтягивающий белый силуэт в форме перевернутого цветка каллы подчеркивал тонкую – пока еще – талию, по линии декольте вилось изящное кружево, переходящее в шлейф. Платье выглядело великолепно, несмотря на то, что было не дизайнерским, сделанным на заказ, а купленным в обычном порт-анджелеском бутике.

О чем же я переживала? Чарли удивительно спокойно принял мое замужество с Калленом. В тот же вечер он, когда мы вернулись домой, конечно, вывел меня на еще один серьезный разговор, но, вопреки моим страхам, его вопросы касались не выбора жениха, а моей странной реакции на вероятное отношение отца.

***

- Объясни еще раз, Белла: почему ты возражала против предложении Эдварда? Дело точно не в парне, а во мне? Ты его действительно любишь или сказала это под давлением? Давай уж начистоту: ты же знаешь, я тебе друг, а не враг. Если ты не хочешь за него замуж, нужно решать этот вопрос сейчас, а не когда вы уже произнесете клятвы.

Проницательный и напряженный взгляд отца заставил меня смутиться. Как же объяснить-то свои противоречивые эмоции?

- Я всегда считала, что такой, как Каллен, мне не подходит… - Глаза в пол. Подтвердит или опровергнет отец мои слова? Что я буду делать, если он полностью с ними согласится? Я ведь именно этого и боялась: неодобрения Чарли. Согласиться с замужеством дочери – это одно, а одобрить кандидатуру мужа – совершено другое. И мне хотелось именно последнего, но это желание было из разряда невозможных. – Ты же и сам это утверждал.

- Всегда – это давно? Сколько вы с ним уже встречаетесь?

Я тяжело вздохнула, борясь с собой: было непривычно говорить на эту тему так откровенно, тем более с отцом. Но уже стало поздно отмалчиваться, когда все и всё знают и назначена дата свадьбы.

- Мы вместе уже больше года, пап… а до этого я тайно любила его – пару лет… - не было смысла врать, и я вывалила всю правду, - с первого дня, когда переехала в Форкс…

Чарли крякнул, что могло означать как недовольство, так и обычное удивление.

- А он? Ты уверена, что этот оболтус любит тебя? Что он не просто идет на поводу у Карлайла и не женится по принуждению?

Я пожала плечами:
- Это покажет только время. Эдвард сказал, что любит.

Я вскинула взгляд, внезапно почувствовав потребность доказать отцу, что у нас с Эдвардом что-то может получиться. Это было необычно для меня, но, однажды ступив на путь доверия Эдварду, я уже не могла остановиться и готовилась защищать его так же отчаянно, как себя.

- Я обратилась к Карлайлу с просьбой об аборте. Эдварду вовсе необязательно было взваливать на себя эти обязательства, я у него этого не просила! Ему было достаточно согласиться с моим решением, и Карлайл пошел бы мне навстречу – никто бы даже не узнал! Но он уговаривал меня оставить ребенка и выйти за него… думаю, он все-таки любит меня, пап…

В памяти тут же всплыли различные ситуации, когда Эдвард, так или иначе, случайно выдавал свои чувства: его совершенно необязательная верность, когда я прямым текстом говорила, что не собираюсь строить с ним отношения, его терпеливое ожидание, когда я месяцами не разговаривала с ним, его уважительное молчание, когда я просила его никому о нас не болтать… и, конечно, его убедительное предложение руки и сердца, при воспоминании о котором у меня теперь каждый раз дрожали колени.

- То есть, ты все-таки в нем не уверена? – нахмурился Чарли, пытаясь понять логику моих рассуждений. – Или ты не уверена в себе?

- Я не уверена ни в чем, - признала я откровенно. Мой голос, став крепче, выдал отчаяние и злость. А глаза стали жечь горькие слезы. – Папа, мы такие разные! Мне кажется, у нас ничего не получится. Я люблю его, но никогда не хотела с ним встречаться, и была убеждена, что ты тоже осудишь такого парня, как он. Ты же всегда говорил мне, что он совершенно мне не подходит – и я, поверь, думала о нем так же, как ты!

Взволнованная, я тяжело дышала, стиснув пальцы, стараясь донести до отца свою мысль.

- И сейчас я не уверена, что с Эдвардом возможно создать нормальную семью. Пап, да он же незрелый, несерьезный!

Так странно доказывать это отцу, неужели он сам этого не видит? Я была убеждена, что ему-то как раз это наиболее заметно, ведь именно Чарли при обсуждении Каллена всегда твердил, что это «местное хулиганьё, за которым нужен глаз да глаз», и сочувствовал Карлайлу, на безупречную репутацию которого непутевый сын бросал тень.

- Понял, - кивнул отец и покачал головой, хмуро поцокав языком. Я с замиранием сердца ждала его окончательного резюме. – Ну что ж, парень, конечно, не ангел… Но кто из нас не совершал глупостей по молодости лет? Думаешь, я был таким уж законопослушным гражданином до того, как пошел учиться в полицейскую академию?

Я, расширив глаза, удивленно смотрела на Чарли, не представляя его разгильдяем или бесшабашным правонарушителем.

- Так что я не вижу проблемы в том, что младший Каллен пару раз попал в участок, не убийство же он, в конце концов, совершил! Штрафы за превышение скорости, драки и рисование на заборах – не такие уж серьезные преступления, Белла. А сейчас он взялся за ум – что, несомненно, радует. Отец и вовсе гордится им.

Я не стала уточнять, что Эдвард поступил лишь с помощью взятки, а окончил первый год только благодаря репетиторам. Тем более это было не совсем справедливо, потому что Эдвард не был дураком, не способным усвоить материал – скорее, он был немного… ленивым. Но кто из студентов избежал этого недуга? Просто у кого-то лучше, а у кого-то хуже получалось бороться с ним.

- Главное, Белла, это чтобы он любил тебя. Если это есть, тогда он станет хорошим мужем. А не станет, - Чарли многозначительно усмехнулся, смешно дернув усами, - я знаю способы его заставить.

***

Потом я ждала приезда Рене. Тоже волновалась, хотя и меньше, чем в случае с Чарли.

Мама разочаровала меня: вместе предостережений о неразумности ранних браков и девяноста девяти процентах разводов подобных пар она радостно бросилась меня поздравлять. А оказавшись в гостях у Калленов, и вовсе повела себя чересчур общительно, обняв Эдварда и расцеловав его в обе щеки, так что я впервые увидела, что этот парень умеет краснеть.

Она подмигнула мне совершенно нескромно, оценив мой выбор жениха по-женски примитивно, словно он какой-то неживой манекен. Я краснела и бледнела попеременно – мне было стыдно больше за нее, чем за себя.

Практически моментально она влилась в предсвадебную подготовку, взяв на себя часть забот. Она даже жить осталась у Калленов, чтобы «не тратить время на дорогу» - хотя, по сути, она просто не хотела ютиться в домике Чарли и вспоминать прошлое, тем более Фил, ее новый муж, не смог приехать и пока оставался в Джексонвилле.

- Мама, - потребовала я от нее объяснений, когда мы остались наедине. – Ты меня напугала донельзя! Нельзя ли вести себя чуточку сдержаннее? И вообще – я думала, ты против брака в моем возрасте?

- Девочка моя, миром правит любовь, - улыбнулась обезоруживающе Рене. – Тут важен не возраст, а ваше к женитьбе отношение. К тому же, ты в свои восемнадцать – зрелая личность и уж точно, как я, не выскакиваешь замуж необдуманно! А каким мужем станет Эдвард, покажет время. Ты же в курсе, что в семье «делает музыку» женщина? Я уверена, ты Эдварду спуску не дашь. Несмотря на то, что он – ну просто невероятный красавчик, и я понимаю, почему ты влюбилась в него.

Я посмеялась над ее неординарными умозаключениями.

- Значит, никаких наездов по поводу моего банального залета не будет?

- О, я с нетерпением жду момента, чтобы повозиться с малышом!

***

Потом мне еще пришлось выдержать косые взгляды общих знакомых и даже прямые вопросы, беременна ли я. План Карлайла в целом сработал хорошо: узнавая, что к свадьбе готовились целый год, приглашенные не задумывались, в положении ли я. Только некоторые проявили подозрительность. Но так как я не отличалась повышенной общительностью, то удавалось уклониться от прямого ответа.

Конечно, через девять месяцев все станет ясно как день, но к тому времени я буду далеко и мне уже, я надеялась, будет наплевать, что обо мне думают люди. Они успокоятся, а я привыкну…

То, что меня на самом деле беспокоило, это Эдвард. Мы с ним за этот месяц встречались только под пристальным вниманием родных: обсуждали меню, цветы, украшение дома, клятвы, разговаривали со священником. Только единожды, спустя несколько дней после нашей договоренности о свадьбе, Эдвард нарушил обещание и поздно вечером влез в мое окно, собираясь провести со мной ночь… платоническую, естественно.

Это оказалось сложнее, чем он рассчитывал. Как только, скинув неудобные джинсы, парень залез под одеяло, его член уперся в мою ягодицу, ясно давая понять, что слушать хозяина и не собирается.

- Черт, - длинные пальцы на моих плечах мучительно сжались, дыхание стало прерывистым. В моей крови мгновенно образовался адреналин, который не даст заснуть – это я точно знала.
- А может, не будем страдать ерундой и трахнемся, Каллен? – прямолинейно предложила я нормальный выход, о котором мечтала уже очень, очень много сложных дней.
- Ну нет, Свон, - рассмеялся парень, рукой лаская всего лишь мое плечо, но я загорелась от этого, как щепка. – Если я трахну тебя до свадьбы, кто мне даст гарантию, что ты не передумаешь?
- С чего ты взял, что я захочу сбежать теперь? – сначала я нахально потерлась задом о каменную плоть, а потом развернулась, жадно лаская ее руками и покусывая сквозь футболку мужскую грудь. Эдвард задышал в два раза чаще, вздрагивая от каждого моего прикосновения.
- Ты делала это каждый раз после нашего секса, в течение целого года, - напомнил он, рукой найдя мою грудь и зацепив сосок, заставив пискнуть от вспыхнувшего, как подожженный бензин, желания.
- Как ты выдерживаешь так долго, если даже я не могу? – прильнув к мужской груди и положив на нее ладони, я с мучением посмотрела на Эдварда, чувствуя его ускоренное сердцебиение и лихорадочную дрожь.
- А руки на что? – прошептал парень, опуская взгляд на мои губы. – Фантазирую в этот момент о тебе. А ты?
- У меня не получается, - покачала я головой, смутившись, что Эдвард вообще спросил об этом.

Я думала, он отступится, но неожиданно он завелся еще сильнее. Голос стал хриплым и вожделеющим, сопение вырвалось через нос:
- Покажи, как ты это делаешь…

Мое лицо вспыхнуло: всегда, когда я думала, что уже испорчена до предела, Эдвард находил что-то еще, чего я не знала и не умела, и показывал новые горизонты наслаждения. Вот и теперь… Сама бы я ни за что не пошла у него на поводу, но он, накрыв мою руку своей, настойчиво опустил ее в низ живота и, переборов мое возражение, накрыл нашими сплетенными пальцами мою промежность.

- Это так неловко, - пробормотала я, умирая от ужасного стыда.
- Вот как? – усмехнулся этот наглец, прожигая во мне дыру голодными, «раздевающими» глазами. – Трогать меня ты уже ловко научилась, а себя – «неловко»?

Конечно, я пыталась. В одиночестве сделать это было гораздо легче. Но это был не тот же эффект, как от прикосновений мужчины. К тому же, я бы никогда не решилась делать это при нем…

- Давай, Свон, не ломайся, - убеждал Эдвард, преодолевая мое непроизвольное сопротивление и испуг. Его глаза горели огнем неприкрытой похоти, от которой мне всегда кружило голову. – Что бы ты делала без меня, вечная отличница? Библиотека – работа – дом? Никаких удовольствий, никаких опасностей. Скучно. Не трусь, ты же хотела побыть в моей шкуре? Расслабься и позволь мне показать… я научу тебя, как перестать беспокоиться и просто начать жить.

Мое дыхание сбилось от мягких надавливаний, смешанных со странным чувством собственных пальцев в плену между моей плотью и его рукой. Я попыталась выдернуть ладонь, но Эдвард прижал меня к кровати тяжелой ногой, не позволяя вырваться. Я захныкала от необычных ощущений и жара, разгорающегося внутри, и сдалась, когда губы Эдварда сомкнулись на моем соске, усиливая наслаждение.

- Ты так… это, блин, заводит, – бормотал он; я ощутила, что свободной рукой Эдвард обхватил свою плоть, наблюдая за мной и доставляя удовольствие еще и себе. И это, вопреки смущению, ужасно меня возбудило, мгновенно подведя к краю. Я едва чувствовала, как Эдвард, с трудом дыша, убрал свою руку, позволив мне закончить дело самостоятельно, но уже никакая неловкость не могла остановить наступления оглушающего оргазма. Достаточно оказалось чуть глубже ввести пальцы, и я закричала, содрогаясь в освобождении.

Эдвард последовал за мной с восхитительными, завораживающим звуками удовольствия, от которых у меня на теле поднялся каждый волосок. Теплая жидкость, попавшая мне на живот, и навалившийся вес вкупе с прерывистым дыханием как будто сблизили нас еще сильнее. Я и не думала, что такое ощущение может появиться от, по сути, просто взаимной мастурбации, даже не секса. И, вопреки всякой логике, я горестно разрыдалась на расслабившемся и чуть-чуть влажном мужском плече.

- Я слышал, что беременные часто плачут, но… что опять не так, Белла? – мягко потрепав меня по плечу, миролюбиво поинтересовался Эдвард.
- Все хорошо… сейчас, - с обидой на судьбу проговорила я, кончиками пальцев касаясь гладкой мужской кожи и любя каждый ее сантиметр. Позволяя себе любить чуть открытее и смелее, чем прежде.
- И что это значит?

Немного помедлив, я зло ответила:
- Когда я стану твоей женой, ты быстро разлюбишь меня.
- Почему? – изумился он с неподдельной искренностью.
- Потому что мужчины любят женщин, только пока их не завоевали. Девять из десяти браков заканчиваются разводами. Ты это знал? – я покусала губу, ненавидя статистику. И добавила униженным шепотом: - И еще ты красавчик, а я – самая обыкновенная. И стану еще менее привлекательной, когда через пару месяцев растолстею как корова…
- У тебя что-то не в порядке с самооценкой? Или проблемы с доверием? – проницательно фыркнул Эдвард. – Ты не обыкновенная, Свон.
- Ой, только не надо мне тут лицемерно заливать, Каллен, что я хотя бы симпатичная! – перебила я, шипя точно змея и отталкивая парня от себя.
- Ты опять обижаешь меня, Свон, - отзеркалил парень мой холодный тон. – Почему ты так упорно считаешь, что для меня важна внешность? Лорен разве была красавицей?

Я вытаращилась на Эдварда, как будто у него выросли рога. Не может быть, чтобы он всерьез стал убеждать меня, будто Лорен дурнушка.

Парень правильно истолковал мое выражение лица, вот только он не собирался сдавать позиции.

- Да будет тебе известно, - проговорил он раздражающе снисходительным тоном, - что мужчины предпочитают искусственной красоте – естественную. Накладные волосы, нарисованные глаза и силиконовая грудь – не то, о чем мы мечтаем. И встречался я с ней точно не поэтому.

Обезоруженная этим признанием, я задала наиглупейший вопрос:
- Волосы Лорен были ненастоящими?!
- И оргазм она тоже имитировала, - напомнил Эдвард.

Но убежденность Эдварда не очень-то мне помогла. Недостаточно оказалось, чтобы известие о нашей свадьбе признали друзья и близкие, нужно было, чтобы этот факт приняла еще и я сама. Приняла Эдварда душой и сердцем, как спутника жизни. Я все еще думала о нем как о легкомысленном подростке, с которым неправильно связать свою жизнь, и тем более рожать от него ребенка. Как бы не получилось, что вместо карьеры врача я стану замученной матерью и женой, тянущей непосильную семейную лямку, забывшей о собственных интересах и планах на прекрасное будущее. А Эдвард тем временем будет занят только собой и думать, как обычно, только о сексе, не оказывая мне никакой поддержки в быту.

***

Об этих своих сомнениях я и рассказала Анжеле во время последней примерки. Моя лучшая школьная подруга была в курсе настоящей причины свадьбы – ей я доверилась.

- Но он ведь сам предложил тебе пожениться, верно? Взял на себя ответственность, значит, все не так уж и плохо, - добрая Анжела всегда думала о людях лучше, чем они заслуживали.

- Пообещать и выполнить – не одно и то же, - покачала я головой. – Он может думать, что справится, а на самом деле не имеет ни малейшего представления, что такое быть мужем и как ухаживать за ребенком.

- Ты в том же положении, что и он. Ты тоже не умеешь ничего из этого, Белла.

- Вот именно, - охотно согласилась я с доводами подруги. – Но я по характеру очень ответственная, так что не сомневаюсь, что научусь. А он? Да он ведь над этим даже не размышляет! Он сам еще как ребенок…

- Повзрослеет со временем. Научится, как только возьмет ребенка на руки, - оптимистично убеждала Анж.

- Как он собирается одновременно учиться и содержать семью? Он едва не вылетел с первого курса, имея уйму свободного времени. Даже если он сможет – и захочет – проводить время с малышом, это отразится на его успеваемости. А если бросит университет, кем будет работать? Официантом в баре?! Ты понимаешь, каким ужасным выглядит наше совместное будущее?

- Но ведь у него есть приличный счет, да и Карлайл обещал помочь вам, - напомнила позитивная Анжела. – Он дарит вам к свадьбе квартиру – значит, о жилье беспокоиться не придется. Он посодействует в поиске хорошей няни, к тому же у него есть связи в Стэнфорде – там войдут в ваше положение и станут смотреть на вынужденные пропуски сквозь пальцы. Все будет хорошо, Белла. Тебе нужно просто поверить в себя.

- Мне не нравится, что мы будем жить на деньги Карлайла, - нахмурилась я. – Эдвард привык во всем полагаться от отца и других, и самостоятельно ничего не делать. Что изменится, даже если он сумеет закончить Стэнфорд? Я не представляю его практикующим врачом. А на зарплату медперсонала низкой квалификации не развернешься. Одна ошибка – и моя жизнь катится под откос, Анж.

- Мне кажется, ты слишком забегаешь вперед, - Анжела поправила оборку платья и закрепила ее булавкой. – Тебе стоит дать парню шанс прежде, чем списывать его со счетов. Ты слишком категорична в суждениях. Я помню, каким он был в старших классах, но после того, как начал встречаться с тобой, он изменился в лучшую сторону – стал серьезнее, забил на выпивку и вечеринки. Может, к концу обучения ты и сама не узнаешь его?

- Если бы можно было заглянуть вперед… - грустно улыбнулась я.

- Теперь поздно об этом мечтать, ведь ты уже беременна и время назад не отмотаешь. Все, что тебе остается – это смириться, надеяться и верить. И стоит немножко убавить мрачных красок, Белла, а то, по твоим словам, на Эдварде клеймо ставить негде. А он ведь далеко не худший представитель сильной половины человечества. Помнишь же, сколько девчонок готовы были с руками и ногами его забрать? Он мог выбрать любую, но выбрал тебя…

- Я его об этом не просила! – выплеснула я накопившуюся досаду на подлянку-судьбу. – В мои планы не входило ничего подобного. Ты же знаешь: я хотела только учиться.

- Тогда я рада, что судьба подбросила тебе малыша, - засмеялась Анжела, и я потрясенно посмотрела на нее, не понимая, чему она радуется. – С таким отношением к мужчинам ты бы осталась старой девой: сначала учеба, потом практика, потом ты искала бы хорошую работу и отвела бы время на рост карьеры – оглянуться бы не успела, а уже морщины. Стала бы выбирать мужа, а вокруг одни толстопузые и лысые очкарики-докторишки, страдающие «зеркальной» болезнью. Тогда бы ты вспомнила Эдварда! Тебе повезло, что ты подцепила его именно сейчас… И кстати, - от описанной подругой картины смеялась не только она, но уже и я, - тебе не кажется, что вы с Эдвардом поменялись местами? Обычно это парни не желают жениться, а девушки обижаются, у вас же все наоборот – в вашей паре именно ты ведешь себя как мужик, избегающий ответственности. И это было бы смешно, если бы не было так грустно: Свон, уж не боишься ли ты серьезных отношений? Может, тебе пора сходить к психоаналитику?

На этом вопросе смеяться мне резко расхотелось: в словах подруги был смысл. С самого детства отец и мать внушали мне, что я особенная, и мои успехи в учебе лишь усугубляли их завышенные ожидания. Было очевидно, что я закончу с отличием и школу, и университет лиги Плюща, поэтому мне так сложно было принять простую истину: в глубине души я самая обычная девчонка, мечтающая о самых простых и доступных вещах, желающая просто радоваться жизни, а не корпеть над учебниками день и ночь.

И даже если часть моих желаний оказалась более чем примитивной, то в этом не было ничего предосудительного, ведь все мы – люди, а не машины. Я слишком боялась разочаровать родителей и выглядеть перед обществом «как-то не так», вот и не позволяла себе ничего «лишнего».

Да еще мама, начиная с моих лет девяти, постоянно выказывала вотум недоверия всем мужчинам, называя их эгоистичными и равнодушными тварями. Ей повезло встретить Фила, и она переменила свое отношение, но к тому времени мне было уже шестнадцать лет и на подкорке отложилось многое из сказанного.

Вдоволь насмотревшись на несчастную, страдающую от очередного бросившего ее ненадежного мужчины Рене за все свое детство, я автоматически начала относиться к потенциальным бойфрендам точно так же, заранее вешая на них ярлыки плохишей. Я не могла довериться мужчине, и дело было не в Эдварде, а во мне… Вполне вероятно, что я и серьезного бы к себе не подпустила – как это и получилось чуть ранее с Джейкобом и другими кандидатами. И осталась бы, как заявила Анжела, старой девой, мучаясь воспоминаниями об упущенной возможности быть с Эдвардом.

У меня были проблемы. И с самооценкой, и с доверием. И с постройкой серьезных отношений. Я сама создала эту пропасть между нами, о которой говорил ночью Эдвард. Боясь обжечься, не подпускала его к себе. И если бы не беременность, вероятно, не подпустила бы никогда…

- О чем ты так задумалась, что не слышишь меня? – передо мной проявилось улыбающееся лицо Анжелы, а я почувствовала, как к горлу подкатывает кислый ком.

- Меня сейчас стошнит… - живот скрутило, мир потемнел.

Я едва ощущала, как подруга ловко стянула с моей головы платье и потащила в туалет. Там мы и увидели это: багровые полосы на моих ногах, испачкавшие светлое нижнее белье…

Источник: http://robsten.ru/forum/71-3003-4