Эпилог.

POV Белла.

До встречи с Эдвардом моя жизнь тянулась долго и как-то никчемно, особенно последние пять лет. Работа – дом, дом – работа. Редкие встречи с родителями и братом. Днем я могла хоть как-то себя занять рутиной, но ночью меня ждало одиночество в холодной постели и с кошмарами прошлого.

Эдвард появился в моей жизни неожиданно, внезапно внеся яркие краски в мои серые будни. С ним каждый день был наполнен эмоциями и неожиданными сюрпризами. Дни, а главное ночи, понеслись стремительно, как бы пытаясь наверстать упущенное. Через две недели после той ночи, а именно в ночь на первое января, я переехала жить к Эдварду. Сопротивлялась я долго, но довод, что с нового года надо начинать новую жизнь, возымел свое действие. Мне действительно хотелось начать все сначала, все дурное забыть и продолжать жить дальше. Хотя надо отдать должное моему психотерапевту, именно она, в конечном счете, и повлияла на мое решение.

Единственное, что меня нервировало, но в тоже время и умиляло – нетерпение Эдварда. Он, как и обещал, дал мне время, не торопил и не настаивал. Но, как он сказал, для лучшей адаптации к новым отношениям, записал меня на прием к психотерапевту почти на каждый день до нового года; через три дня после рождества – признался в любви, через две недели – состоялся мой переезд к нему, а на новый год – прозвучало предложение руки и сердца.

Сам праздник мы справляли в кругу его семьи, заодно отмечая нашу неожиданную помолвку. Ну как я могла отказать ему в присутствии его родных, когда он стоял, опираясь на одно колено, и протягивал бархатный футлярчик со сверкающим кольцом? Думаю, он подгадал с этим моментом специально к празднику и общему сбору семьи. Элис была несказанно счастлива, прыгая, как стрекоза весь вечер со словами: «Вот видите! Я же говорила! У меня дар.» И серьезно склонялась к мысли открыть собственное брачное агентство.

Семья к идее Элис отнеслась несколько скептически, предвидя возможные последствия ее замысла. Эммет дулся на нас как на предателей, причем и на меня, и на Эдварда, проиграв сестре кругленькую сумму денег. Ну, и в довершении ко всему, главным условием было то что, свадьба должна была состояться до родов Розали, то есть в середине февраля, а это через два месяца после нашего знакомства.

Сказать, что я была в шоке – это ничего не сказать. Он говорил, что хочет видеть на церемонии всю семью в полном составе, а роды и первые месяцы после рождения мальчиков для новоиспеченных родителей будут крайне тяжелыми, а тут еще мы со своей свадьбой. В принципе, я была не против подождать, когда малыши немного подрастут. Зачем так спешить? Я предлагала перенести на лето, когда солнце и тепло, на что Эдвард скривился и промолчал. Мое предложение так и осталось только предложением. Свадьба состоялась 14 февраля, в День всех влюбленных. Сама церемония прошла волшебно.

Клятвы, поцелуй и шквал аплодисментов. Я была счастлива безгранично и всепоглощающе. Элис никому не доверила фотографировать, сама носилась с камерой, пытаясь запечатлеть каждую секунду торжества. Розали бурчала про свою нефотогеничность и бочкообразные формы, и просила Элис особо не заострять внимание камеры на ней, чтобы не портить общей картины. Но как вы уже поняли, Элис ее не послушалась, и не зря. В момент, когда Розали очередной раз хотела направиться в дамскую комнату и только – только встала из – за стола, у нее отошли воды.

В шоке были все, и семья, и многочисленные гости. Эммет кричал громче жены, мельтеша перед ней со словами: «Господи, что же делать? Делать-то что?» Элис тем временем исподтишка все фотографировала. Везти роженицу решили сами, не дожидаясь неотложки. Ближе всех оказалась машина новобрачных, с кольцами на капоте и гремящими банками позади, приготовленная для нашего скорого отъезда в аэропорт. Мы всей толпой, я имею ввиду семейной, затолкались в наш лимузин.

Гости шокировано нас провожали, наверное, впервые наблюдая отъезд новобрачных, сопровождаемых многочисленными родственниками, прямиком в роддом. Домчались мы быстро. Машины благоразумно уступали дорогу сумасшедшему свадебному лимузину с высунутым по пояс Эмметом и кричащим на всю улицу: « Рожаем. Мы рожаем! Пропустите! Вот ты, че встал? Не видишь, мы рожаем!» Вот так, гремя банками, машина остановилась на пороге больницы.

Медицинский персонал открыто хихикал, наблюдая за нашей нескончаемой высадкой из автомобиля, кто-то даже считал, сколько нас туда влезло, ведь с нами поехали мои родители и даже Анжела с Беном. Розали увезли на каталке, нас проводили в комнату ожидания, там мы и провели нашу первую брачную ночь. Розали родила только в шесть утра, а увидеть ее и мальчиков мы смогли только ближе к восьми.

Через неделю мы увидели наши свадебные фотографии. Элис сделала шикарный фотоальбом с фотографиями, которые шли в хронологическом порядке. Первые пятьдесят фотографий были предсказуемые, все строгие, официальные и где-то даже чопорные, следующие двадцать – разгар веселого банкета, танцы, улыбающиеся лица и наши нескончаемые поцелуи, когда мы думали, что за нами никто не наблюдает. Ну, а последняя часть была посвящена нашему быстрому побегу со всеми вытекающими последствиями. Момент, когда Розали с ужасом смотрит на свои мокрые ноги; Эммет, в панике бегающий вокруг жены; суетливая толпа озабоченных родственников вокруг будущих родителей; погрузка в лимузин и прощание с гостями; бегущая Анжела и волокущая за собой Бена с криком: «Нас подождите»; кто-то из гостей, в последний момент всунувший в окно машины две бутылки шампанского и блюдо с закусками, чтобы сразу отметить появление наследников; разгрузка из лимузина и Эммет, трясущий бедную медсестру в приемном отделении с вопросом: «Что делать? Мы рожаем!»; мы с Эдвардом, сидящие на диванчике и целующиеся как бы тайно (от Элис не скроешься); уставшая, но счастливая Розали, гордый папаша с двумя крохотными свертками; общее фото всего семейства с помятыми, но улыбающимися лицами.

Интимная наша жизнь началась только на второй день после свадьбы. В этом вопросе Эдвард дал мне время до брачной ночи, но так как у нас не было той самой брачной ночи и даже брачного утра (разошлись мы из больницы только ближе к обеду), следующие пять дней мы провели в постели, вставая только поесть или принять душ. Что называется, «дорвались ребятки». В перерывах мы смотрели фильмы, играли в карты (мне даже пару раз удалось выиграть в покер, а может, Эдвард просто поддался), разговаривали обо всем и ни о чем конкретно, наслаждались друг другом, и я нисколько не жалела о пропавших билетах на самолет и срыве поездки на море. Нам было так хорошо вдвоем, в тишине и …

А почему, собственно, в тишине? Почему за эти пять дней никто из многочисленных родственников нам даже ни разу не позвонил? На мой вопрос Эдвард объяснил, что все предупреждены не звонить и не подходить к нашей квартире на пушечный выстрел. Всех, кто ослушается, ждет его страшная месть. Я поняла, что в первую очередь это касалось неугомонной Элис, которая, между прочим, могла появиться в самый неподходящий момент. Но от осознания, что все уведомлены, чем мы тут занимаемся, пришло смущение. Больше всего я переживала, как Эммет будет над нами шутить, припоминая неделю затворничества. И не зря я так переживала. Порой мне хотелось его придушить собственными руками, но за него всегда заступалась Розали, прося не делать её матерью-одиночкой с тремя детьми.

Через месяц Элис объявила о своей беременности, которая, по великой случайности, совпала по срокам с моей собственной. У Элис с Джаспером родился мальчик, у нас с Эдвардом девочка. В день, когда на свет появилась Ева, Эдвард попросил не останавливаться на достигнутом и подарить ему еще как минимум двоих детей, чтобы не отставать от брата. Еще через два года мы все присутствовали на официальном открытии брачного агентства «Искра» (Элис даже после рождения ребенка не отказалась от своей бредовой идеи).

P.S. Господи, спаси и сохрани тех несчастных, которые осмелятся придти к ней в поисках своих вторых половинок. Конец.