Все, что видим мы, - видимость только одна.
Далеко от поверхности мира до дна.
Полагай несущественным явное в мире,
Ибо тайная сущность вещей - не видна.
(Омар Хайям)
Далеко от поверхности мира до дна.
Полагай несущественным явное в мире,
Ибо тайная сущность вещей - не видна.
(Омар Хайям)
Jacob
Франция… Париж… Кто бы мог подумать, что моя судьба забросит меня в эти края?
Когда Белла в день свадьбы прибежала ко мне в номер отеля, я чуть было инфаркт не получил. Такой выходки после драки с Калленом около церкви я от неё не ожидал. Сначала я подумал, что Белла, решила своего мужа совсем доконать, но после того как она рассказала мне про то, что её сыну возможно грозит опасность, тут же откликнулся на просьбу помочь. Да и как я мог отказать, когда Белла смотрела на меня такими глазами, что сердце разрывалось, видя её отчаяние, плещущееся в этих шоколадных очах? Не смог. Не отказал, даже не смотря на то, что я увидел на свадьбе, а именно то, как она смотрит на Каллена…
Именно в церкви, когда Белла и Каллен стояли у алтаря, я понял, чтобы между ними не происходило, сколько бы они друг другу не трепали нервы и не говорили гадостей, эти двое никогда не избавятся от своей любви, которая словно вечный огонь будет гореть между ними, согревая души и сердца. И пусть парочка пока сама об этом и не догадывается, но это действительно так. Белла никогда не будет так смотреть ни на одного мужчину, поэтому мечтать о ней, о её любви, даже и не стоит. Вот почему, смирившись с этой мыслью, я просто стал жить дальше, записав себя в разряд её друзей, к которым Белла сможет всегда обратиться за помощью. Слишком многим я обязан этой хрупкой женщине.
- Джейкоб, ты разговаривал с Беллой? – раздался голос Рене из кухни, где она собирала сумку для Джимми, чтобы отправится к доктору Волуа.
- Да, позавчера, - ответил я женщине, помогая малышу на полу в гостиной строить крепость из кубиков. – Когда они вернутся, она пока не знает. Сказала, что Эдвард ещё занят работой с Али, так что… нам остаётся только ждать.
- А ты ей сказал, что нам потребуются деньги, чтобы провести последнее обследование для Джимми? – беспокоилась Рене. – Господи, эти больницы и реабилитационные центры выкачивают деньги из людей, словно вампиры кровь, - причитала она, барабаня какими-то предметами утвари. - Я надеюсь, что этот кошмар скоро закончится наконец-то.
- Рене, перестаньте так переживать, - стал успокаивать я эту добрую и заботливую женщину, продолжая играть с Джимми. – Всё будет хорошо, вот увидите. Белла сказала, что все вопросы, связанные с деньгами пока она не вернётся, будет решать Анжела. Ну, а насколько Анжела исполнительна, я думаю, мне не стоит Вам говорить?
- Ох, Джейкоб! – тяжело вздохнув, зашла в гостиную Рене. – Скорей бы Белла вернулась уже, Джимми очень скучает по ней.
- Ма-ма… - словно в подтверждение её слов проговорил мальчуган, показывая маленьким пальчиком на дверь.
- Нет, солнышко, - тоскливо улыбаясь, проговорила Рене, беря Джимми на руки. – Мама ещё не приехала. Она сейчас далеко, моё золотце.
С болью в сердце я смотрел на то, как женщина бережно прижимая мальчугана к своей груди, шептала ему на ушко обещания, что мамочка скоро приедет и больше никогда не покинет сыночка, что они будут вместе играть в его самые любимые игры и вместе читать его любимые книжки.
В такие моменты мне больше всего хотелось находиться где-нибудь далеко-далеко от этого места, так как всё это просто выносило мне мозг и выворачивало душу. Я знал, что больше всего на свете Белла желала бы сейчас находиться здесь, со своим сыном, и самой собирать ему вещи на приём к доктору, играть в его любимые игры, готовить ему еду, укладывать в постель, рассказывая на ночь сказку, но… Наверное, в жизни таким людям как Белла заполучить свой кусочек счастья можно только тогда, когда они пройдут все круги ада, доказывая богам, что заслуживают его больше других.
- Ну, а ты? – вырывая меня из раздумий, спрашивала Рене.
- Что я?
- Ты встречаешься сегодня вечером с этой милой девушкой? – бесцеремонно интересовалась женщина моей жизнью, смущая меня своим вниманием.
- Эмм… не знаю, - нахмурился я, поднимаясь с пола. – Я ещё не решил.
- Ты ещё раздумываешь? Такая красотка пригласила тебя на свидание, а ты… ты ещё не решил? – закатила глаза Рене, показывая, что это предел её постижению.
- Рене, понимаете,… Кэти конечно девушка красивая, весёлая, - улыбка непроизвольно осветила моё лицо, когда я вспомнил, как эта взбалмошная особа устроила на улицах Парижа представление вместе с уличными музыкантами, срывая восхищенные аплодисменты у прохожих. – Она очень милая и всё такое, но в последнее время…
- Что? – забеспокоилась женщина, давая мне знать, что она и Джимми уже готовы отправиться к врачу.
- Я не хочу Вас пугать, но мне показалось, что за нами в последнее время кто-то постоянно следит, - поделился я с Рене своими тревогами, проходя с ней и Джимми в гараж, где стоял Opel Zafira. – Может быть, это всего лишь мои пустые тревоги, и на самом деле ничего не происходит, но… я бы лучше предпочёл остаться вечером с Вами и Джимми.
- Ох, Джейкоб, ну кому нужно следить за нами? – недоумевала Рене. – Всё это глупости и выдумки моей дочери, которая просто не хочет, чтобы Эдвард узнал про Джимми. Вот и всё! Я до сих пор считаю, что Белла зря прислала тебя сюда … Ну, да ладно, - беззаботно отмахнулась женщина, усаживая малыша в детское автокресло машины, - если Белле так спокойней… Но тебе, Джейкоб, я все же порекомендовала бы вечером сходить на свидание к этой милой девушке.
- Но…, - сделал я попытку объяснить Рене, что тревоги Беллы не напрасны.
- И не спорь со старшими! – потребовала Рене, делая вид, что её очень сердит моё поведение. - Где это видано, чтобы мужчины отказывались от свиданий, на которые их зовут сами девушки? И где? В Париже! Такая романтика, а они… Господи, что творится с миром?... И не забудь ей купить цветы! – выговорила мне Рене, усаживаясь рядом с Джимми и захлопывая дверцу машины.
- Вот чёрт! Попал, так попал! – только и смог я пробубнить себе под нос, устраиваясь за рулём автомобиля, проклиная работу телохранителя у Рене, так как она и слушать не хотела о какой-то там безопасности и всякий раз, отмахиваясь от моих рекомендаций, поступала так, как ей вздумается. Но, учитывая тот факт, что я работаю на Беллу, а не на её мать, то и спрос с меня будет другой, поэтому я должен быть предельно внимательным, не зависимо от того, что по этому поводу думает Рене. Передо мной чётко поставлена задача – охранять Джимми, вот я и буду его охранять, нравится это Рене или нет. Так что, прости Кэти, но боюсь, что наше с тобой свидание откладывается на неопределённое время.
Bella
Я смотрела на своего мужа изумленными глазами и не могла понять, то ли он напился или нанюхался чего-то, что несёт такой бред, то ли я уже окончательно сошла с ума и теперь совсем не пониманию где реальность, а где вымысел? Только вот чей вымысел?
- Белла, не смотри на меня так, - не выдержал Эдвард моего непонимающего взгляда, которым я его уже минут пять одаривала, не зная как начать этот не простой разговор, чтобы разобраться в том, что я только что услышала от мужа.
А может мне просто послышалось что-то не то?
- Да, я знаю, что у тебя есть сын, - нервно перебирая свои волосы, начал Эдвард, встав со своего кресла, чтобы закрыть дверь в салон.
- И когда тебе стало об этом известно? – тихо поинтересовалась я, наблюдая, как муж мечется туда-сюда по салону, словно загнанный зверь в клетке.
- Сегодня, - буркнул он в ответ. – Этот Париж у меня не выходил из головы с того момента, как ты заикнулась о нём, когда тебя укусила змея... А тут ещё твоя фраза, что я подверг опасности жизнь не только твою, но и… ещё чью-то… после нашего с тобой разговора на свадьбе… Она мне просто не давала покоя, - возмущался Эдвард.
Я смотрела на своего мужа и не могла проронить ни единого слова, так как метания этого человека стали мне напоминать заведённую часовую бомбу, которая вот-вот должна взорваться и унести с собой жизни всех, кто находится на борту.
- Масло в огонь моего любопытства подлил Эммет, когда сообщил мне, что Кэтрин в Париже встретила Джейкоба Блэка, - проговаривал Эдвард, повышая с каждым словом свою интонацию всё больше и больше, заставляя меня всем телом ощутить напряжение, которое повисло в салоне, словно меч палача над головою смертника. – Вот я и приказал Эммету и Джасперу, чтобы они прочесали весь Париж в поисках чего-то, что каким-то образом было бы связано с тобой, с Рене или с Филом, и что ты пытаешься от меня утаить.
Опустив голову на руку, я прикрыла глаза, стараясь из последних сил удержать самообладание и не поддаться панике, которая уже бушевала у меня внутри как море во время шторма.
Господи, я должна была понять, что от мужа ничего невозможно утаить, что он обязательно уцепится за эти неосторожные недоговорённости с моей стороны. Это же Эдвард!
- И ты выяснил, что в Париже я прячу Джимми, - с трудом выдавила я из себя заключительную фразу после его нервного повествования.
- Не только, - стараясь взять себя в руки и не повышать на меня голос, проговорил муж. Я видела, что это ему даётся с большим трудом.
- Как только я ознакомился документами, что мне прислал Эммет, я понял, почему тебя все эти годы разыскивала Таня Денали.
- И почему? – смотрела я на Эдварда, всё ещё недоумевая, какое отношение Джимми имеет к этой белокурой твари, которая мне угрожала на свадьбе.
Тяжело вздохнув несколько раз и нервно запустив руки в свои волосы, делая свою причёску ещё беспорядочнее, чем она была, он всё же присел напротив меня в кресло и продолжил:
- Видишь ли, Гаррет Денали в своём завещании, когда прописывал переход прав на половину своего наследства Стиву, написал такую фразу: «В случае, если наследник по каким-либо причинам не имеет возможности вступить в права наследования, то всё, что он должен был унаследовать передается его прямым наследникам - кровным детям (сыну, дочери)»… Это в общем-то и сыграло для Тани решающую роль, во что бы то ни стало разыскать тебя и удостовериться в том, что ты от Стива не родила конкурента-племянника или конкурентку-племянницу, которые могут на законных основаниях потягаться с ней, чтобы заполучить денежки старого Денали. А учитывая тот факт, что Джимми сын Стива…
- ЧТО?... ЧЕЙ ДЖИММИ СЫН? – вырвалось моё недовольное удивление наружу.
- Белла, ты что, надо мной издеваешься? – снова вскакивая на ноги, прорычал Эдвард. – Я же тебе сказал, что я видел документы,… дату рождения Джимми… он родился через семь месяцев после смерти Стива, что говорит о том, что ты была беременна Джимми до той ночи, когда всё…
- Это ничего не говорит! - сорвалась я на крик, так как гнев от услышанной чепухи в моей душе стал набирать неописуемые обороты. - Все эти выводы абсолютная чушь, - кричала я как заведённая, - потому что Джимми не сын Стива. И ты это бы понял, если бы твои долбанные сыщики, добыли тебе его амбулаторную карту, а не пустое свидетельство о его рождении. На худой конец сошло бы и фото, которое бы тебе явно дало понять, что отец Джимми вовсе не Стив,… а ТЫ!
Глаза у мужа округлились, рот приоткрылся в безмолвном вопросе, который застрял у него где-то в горле, а тело его, потеряв на время жизненную энергию, безвольно повалилось на противоположное от меня кресло.
- Этого… не может быть, - не веря в то, что услышал, лепетал муж.
И словно бы в знак того, что я говорю ему правду, на экране его ноутбука, который стоял на столике, высветилось сообщение от Эммета:
«Эдвард, пересылаю тебе фото малыша Беллы. И знаешь, если он сын Стива, то я тогда сын гориллы!»
В салоне самолёта повисла гробовая тишина. Я, наблюдая сейчас за мужем, сидела тихо как мышь, боясь даже лишний раз вздохнуть, а Эдвард, нажав пару кнопок своего компьютера, молчаливо уставился на монитор, с которого на него смотрел малыш с копной волос медного цвета, обжигая душу мужа изумрудами своих маленьких глаз. Эдвард смотрел на фото своего сына.
СЛУШАТЬ
Минута… две… десять… вечность… Тишина зловеще разделяла нас на миллионы лет недосказанности и непонимания того, в какой момент мы сделали в своей жизни ошибку, которая стала испытанием наших взаимоотношений и наших чувств друг к другу.
- Джимми родился семимесячным, - тихо начала я, наблюдая за эмоциями мужа, который словно окаменелое изваяние не сводил глаз с монитора своего ноутбука. – Из-за стресса, в котором пребывала после смерти Стива, я не смогла его доносить до положенного срока... В общем, всё, что произошло три года назад, меня сильно подкосило. Я не могла поверить в происходящее тогда. Я презирала себя за свою слабость перед тобой, за то, что опустилась так низко, что предала человека, которого думала, что люблю, за которого собиралась выйти замуж, нарожать ему детей… Я считала себя тогда грязной шлюхой, которая при первых же трудностях в отношениях прыгнула в объятья к другому.
Слеза скатилась по щеке, предательски вынося наружу всю мою боль, которая саднила израненную душу все эти долгие годы одиночества, обрекая моё сердце на холод.
- Каждый прожитый день я винила себя в смерти Стива, - продолжила я, - потому что была уверена на все сто процентов, что его смерть была заключительным актом вашей с ним ссоры в кабинете Карлайла и моей измены ему. А твоё внезапное исчезновение только подтверждало мои догадки… Пребывая в таком коматозном состоянии несколько месяцев, презирая себя, изнуряя чувством вины, я извела себя настолько, что попала в больницу. Там я и узнала, что после нашей с тобой ночи я забеременела.
Голос с каждым произнесённым словом начал предательски дрожать, когда в памяти стали всплывать моменты того злополучного периода. Периода, когда мне казалось, что моя жизнь ничего не стоит, что она загублена безвозвратно и навсегда.
- Не скрою, - рассказывала я свою исповедь Эдварду, понимая, что пришло время покаяться во всём, - первое, что я попросила у докторов, это сделать мне аборт… Я хотела избавиться от ребёнка, который бы напоминал мне о своём низком греховном падении, о смерти невинного человека… и о тебе, - глаза мужа закрылись, а на лице отразилась такая вселенская боль, что моё сердце сжалось в комочек и перестало издавать свой привычный жизненный ритм. – Ты знаешь, врачи иногда бывают ангелами, которые спасают наши жизни и дают нам второй шанс, а иногда... палачами, которые приводят приказ судьбы в исполнение, без возможности что-либо изменить или исправить. Мне выпало второе. Доктора и моё здоровье поставили перед выбором: если я сделаю аборт, то больше никогда не смогу иметь детей…
Я умолкла, и тишина снова заполнила салон самолёта. Вытирая слёзы, которые текли по моим щекам, я старалась не смотреть на Эдварда, потому что тогда не смогла бы довести свой рассказ для него до самого конца.
- Следующие месяцы я провела в изнурительных бесполезных поисках. Я искала тебя: расспрашивала твоих родителей, которые, молча, только разводили руками, говоря, что ничего не знают о том, где ты и что с тобой; подкупала полицейских, чтобы мне было предоставлено дело Стива, в надежде, что может быть там я найду подсказки, где можно было тебя разыскать, но… уголовное дело, словно по волшебству, исчезло из архива, оставляя меня снова ни с чем. Курьеры, которые приносили от тебя цветы и коротенькие записки, мне тоже ничего не могли поведать. Ты словно канул в бездну.
Я перестала надеяться и верить, каждый день наполнялся безысходностью и отчаянием. Я медленно сходила с ума, страшась того будущего, которое меня ждало на перекрёстке моей жизни.
Не в состоянии больше нести этот груз одной и находиться без поддержки близких, а так же скрывать свою беременность, так как уже начал расти животик, я решила улететь к матери в Париж, которая там проводила свой медовый месяц с Филом, и во всём ей повиниться. Она была первой, кто узнал о моём позорном, грязном поступке и его последствиях. Рене и Фил приняли меня без слов упрёка и родительских причитаний, помогли устроиться в Париже, не зная ещё тогда, что это временное убежище для меня, станет постоянным домом для них.
Беременность проходила просто ужасно, подрывала моё здоровье каждый день: вместо того, чтобы набирать вес, я его теряла, так как токсикоз, который ежедневно сопровождал меня, просто не предоставлял мне возможности хорошо питаться; слабость овладевала моим организмом с каждым днём всё больше и больше, ставя под угрозу здоровье теперь уже не только моё, но и малыша.
Больницы,... белые палаты,… врачи,… капельницы,… уколы… Я смутно помню день, в который родился Джимми, зато я на всю жизнь запомнила ту боль, которая скручивала тогда моё тело… Воды отошли внезапно. Боль, добив мой уставший и измотанный организм, на какой-то период отключила моё сознание. Очнулась я уже в больнице. Все кругом бегали, суетились, шумели,… где-то раздавались рыдания моей матери, которая на заявление врачей, что возможно жизнь смогут спасти только кого-то одного из нас, умоляла, во что бы то ни стало, спасти меня. Я же тогда желала другого: мне не важна была моя никчемная жизнь, потому, что как дальше жить я не знала, да и жить не хотела, а вот малыш… Я не предоставила Рене возможности решить всё за меня, поэтому до того, как меня поглотила темнота, я успела озвучить докторам свой приговор: «Я не достойна жить, спасайте ребёнка»…
- Господи! - прошептал муж, нервно запустив руки в свои волосы. – Белла, я не знал этого…
- Не нужно! - перебила я Эдварда, - Молчи. Иначе я не смогу дальше…
Муж смолк, а я, обратив свой взор к иллюминатору, так мне было легче, продолжила:
- Судьба на этот раз оказалась милостива, врачи нас спасли. Меня и ребенка выхаживали несколько месяцев. Моё эмоциональное состояние, после того как я поняла, что жива, ничуть не улучшилось, так как я всё ещё пребывала в аду, который сама себе создала. Я балансировала на грани реальности и забвения, отказываясь воспринимать жизнь такой, какой она была. Врачи малыша мне не показывали, так как из-за моего нестабильного здоровья боялись, что у меня может произойти нервный срыв, который подтолкнул бы к необдуманным поступкам.
Дни проходили медленно и нудно, заставляя меня смириться с реальностью и выйти на её просторы. Каждый день я подходила к детскому отделению больницы, где находился мой сын и… каждый раз уходила ни с чем, так и не сумев открыть ту злосчастную дверь бокса, в котором он находился, чтобы хотя бы взглянуть на него, - я снова смолкла, вспоминая то противное чувство страха, которое меня каждый раз сковывало своими ледяными руками, заставляло истошно выть мою душу и безвольно пятиться подальше от дверей, за которыми находился Джимми. –Мне было страшно… Я так боялась, что, взглянув на него, я увижу в нём тебя,… что никогда не смогу его принять, потому что он всегда будет напоминанием моей греховной сущности, моей вины, моего падения.
Страх взял верх надо мной, я улетела в Штаты, так и не взглянув на Джимми. Мать мне звонила каждый божий день, умоляя вернуться и не совершать ещё одну ошибку, за которую мне потом придется расплачиваться всю свою жизнь... Ночами я не спала, всё время ревела, а днём старалась себя хоть чем-то занять, но всё было бесполезно. Я постоянно думала о малыше, о том, что я иду на поводу у своих обид, обращенных к тебе, которые с каждым днём всё больше и больше прогрызали в моей душе бездонную дыру отчаяния, и о том, что Джимми это не только частичка тебя, но меня самой, без которой, если я сейчас отвернусь от него, просто не смогу жить.
Не прошло и недели, как я вернулась в Париж. Чувства, которые я испытала, когда увидела нашего сынишку, я даже описать не могу. Маленькое тельце, расположенное под каким-то стеклянным куполом,… повсюду провода, трубочки… Я рыдала на коленях у его кроватки и просила у Бога прощение за проявленные трусость и слабость, за сомнение и недоверие, за то, что потеряла веру. А когда Джимми открыл глазки и посмотрел на меня своими маленькими изумрудами, так похожими на твои,… моё сердце ожило. В тот день я поняла, что ради этого маленького человечка пойду на всё: переверну планету, сдвину горы, покорю моря, лишь бы только мой сын никогда не узнал, что такое горе, обида, отчаяние и жизненная безысходность. И не смотря ни на что, я буду всегда его любить и оберегать потому, что он моя жизнь.
Благодаря Джимми моё существование снова приобрело смысл. Заботы о малыше принесли мне радость и смех, но… эти чувства пробыли в нашем доме недолго, так как Боги жестоки и не прощают ошибок таким грешникам как я, они их наказывают по всей строгости. Тогда я и не представляла, что судьба будет настолько беспощадна ко мне, что вновь запустит своё колесо ада, подвергая нас с Джимми новым своим испытаниям…
Источник: http://robsten.ru/forum/29-1045-1
0
Как же тяжело ей было вынести это все без мужского сильного плеча 
