- Эдвард, ты такой воспитанный мальчик, а задаешь своей матери такие неучтивые вопросы! – с ноткой странного смущения в голосе ответила Эсми, пытаясь выпутаться из простыней. На простынях угадывались странные и пока нечитабельные письмена. - Лучше помоги мне встать.

Эдвард не без труда отлип от Беллы и после непродолжительной борьбы за равновесие вполне ровной походкой подошел к кровати.

- Не беспокойся, малыш, этот журнальный столик и так уже давно потерял актуальность в интерьере, - проговорила Эсми, опираясь на Эдварда и кивая в сторону небольшого погрома, который он учинил в процессе приближения к цели. – И статуэтки, которые твой отец привез мне из Китая, давно было пора унести на свалку.

- На свалку, впрочем, сейчас похожа и вся ваша комната, - как будто про себя отметила привыкшая к наблюдениям Белла, гордая тем, что вспомнила, ученую степень каких наук она имеет. – Эсми, а ласты тоже ваши, или наши?

- Лучше бы ты последила за своей обувью, милочка, - с необычной прохладой откликнулась Эсми, смерила Беллу оценивающим взглядом и прошествовала к туалетному столику, по возможности с достоинством ступая в ластах по тому, что когда-то было персидским ковром. – Итак, кто мне расскажет, как прошел ритуал?

Белла с Эдвардом переглянулись, по привычке ожидая, что другой возьмет на себя неприятные обязательства, раз уж у них такая сильная любовь. В такие моменты Белла всегда старалась выглядеть как можно более женственно и беззащитно, что, впрочем, сейчас ей не слишком удавалось, так как в мужском костюме выглядела она скорее нелепо. Эдвард, впрочем, тоже был больше похож на измученного жизнью ежа-переростка, чем на мужественного защитника, и поэтому ответа на свой вопрос Эсми так и не получила.

- Кстати о ритуале, мама… Мы там внизу как раз хотели сейчас пролить свет на некоторые детали того, что мы делали прошлой ночью, - Эдвард тщательно искал слова и по привычке хотел было поворошить рукой свою шевелюру, но рука только бесцельно скребла по бритой голове, иногда мимоходом задевая островки нежного, словно младенческого, пуха. – Видимо, мы так увлеклись, что слегка упустили... эмм… суть.

- Суть? О, да ведь главное в нем совсем не суть! – воскликнула Эсми, критически осматривая себя в зеркале. С типичным сарказмом научного работника Белла отметила, что зрелище действительно было стоящим подробного рассмотрения, учитывая, что Эсми была одета в тельняшку Эмметта, кокетливо перепоясанную флагом чилийского военно-морского флота с тяжелыми золотыми кистями. На груди у нее красовалась горнолыжная маска, как будто выполняя функцию бронежилета (надо отметить, что своим бюстом Эсми очень дорожила и в каждом своем образе старалась поставить на нем особый акцент). Ярко-красные ласты с кокетливо нарисованными по краям морскими коньками смотрелись бы весьма мило, если бы не сочетались так странно с ушами Микки-Мауса на голове и розовыми плюшевыми наручниками, с которых, собственно, и начался разговор. – Элис такая молодец, что ей пришло это в голову! Неужели вы не помните?..

Эсми набрала воздуха, чтобы выразить свои восторги по поводу идеи Элис (притом Эдвард с Беллой уже почти понадеялись, что сейчас все выяснится, и Белла даже посмела думать, что, если Эсми сейчас все расскажет, сегодня ночью ей может удастся разговориться с Эдвардом об орнитологии, и, вместо объяснений по поводу костюма Карлайла, они проведут предрассветные часы, обсуждая влияние потепления климата на размножение и мигрирование гусей-клоктунов, а также сухоносов и пискулек, по которым она сейчас писала очередную диссертацию), как их мирная беседа была прервана оглушительным воплем с первого этажа.

- О НЕЕЕЕТ! – вопил Эмметт, перекрикивая даже восторженные возгласы Розали, довольное хихиканье Элис и тихий, но не обещающий ничего хорошего матерок Джаспера. – Только не это!!

Поспешив на вопль, Белла с Эдвардом слегка запутались в дверях и прибыли к месту общего сбора слегка быстрее, чем планировали: подвернувшийся им под ноги надувной матрас доставил их вниз по лестнице с удвоенной скоростью. Оставалось только понадеяться, что антикварные вазы у подножья лестницы тоже уже не были актуальны для интерьера, так как, судя по шлепающим звукам позади, Эсми по-прежнему с достоинством тоже направилась вниз.

- Что происходит? – вопросила Белла, еще не до конца выпутавшись из-под Эдварда. Новая стрижка не придала ему ловкости, а, как у любого научного работника, жажда объяснений и фактов у Беллы была сильнее всего.

- Нас показывают по телевизору! Нас показывают по телевизору! – радовались Розали и Элис, хлопая в ладоши.

- Нас показывают по телевизору, - гневно орал Эмметт, и крошки батона отваливались от кетчуповой корочки и рассыпались вокруг него, как легкие снежинки. – По центральному каналу!

- В городских новостях, - подтвердил Джаспер грозно, и, хотя молчалив он тем вечером вовсе не был, цензурных слов больше не произносил.

Выхватив пульт у Карлайла, который настолько онемел, что так и замер, элегантно придерживая рукой свою цветастую юбку с запАхом, Эдвард и Белла уставились на экран.

«Своеобразную инсталляцию устроили этой рождественской ночью жители нашего города, которые вышли к центральному супермаркету с намерением выразить свою гражданскую позицию в музыкально-театрализованной форме, - с профессиональной бесстрастностью вещал диктор городских новостей. – Утверждая, что они принадлежат к некому закрытому обществу, предположительно связанному с магическими ритуалами, они завладели несколькими предметами из имущества супермаркета и заняли его крышу для проведения своего ритуала или же манифестации. Некоторые кадры, даже несмотря на праздничный выходной, удалось заснять нашей новостной группе».

Открыв рот, Белла следила за экраном, на котором сейчас действительно показывали ярко освещенную крышу местного супермаркета, на которой была собрана вся их разношерстная компания. Невесть откуда взятые колонки и усилители звука были установлены около воздуховодов, и за ди-джейским пультом с видом знатока восседала Эсми, крутя пластинки и выкрикивая «Шуба-дуба» через равноценные промежутки времени. Под ее летающими над пультом руками (в розовых плюшевых наручниках, владелец которых, как отметил Беллин способный на одновременные рассуждения о разном научный орнитологический мозг, так и не был достоверно установлен) под различные композиции остальные Каллены показывали что-то вроде театрализованных номеров. Впрочем, их представление можно было назвать театрализованным только с большой и весьма ненаучной погрешностью. Например, обмазанный кетчупом Эмметт, усевшись в тележку от супермаркета, на всю округу исполнял песню «Черный бумер, черный бумер, жмет сигнальные огни», и, отталкиваясь от пола чем-то подозрительно похожим на швабру, пытался преследовать Джаспера и Элис, забравшихся в то же средство передвижения и с помощью Эсми исполнявших композицию «Нас не догонят». Следующим номером в своем экзотическом наряде на крышу выходила Розали под песню «Ах, какая женщина». Соседский парень Джейкоб, с которым у Калленов была долгая и не слишком понятная многим дружба, после выхода Розали появлялся на авансцене и пытался завоевать ее внимание, яростно срывая с себя десять надетых друг на друга футболок под энергичную композицию «Одиночество – сволочь». Концерт продолжался медленным танцем в исполнении Карлайла и Беллы, томно кружившихся под особо любимую Эсми песню «Утомленное солнце тихо с морем прощалось» - она ставила ее столько раз, что на какой-то из бисов Карлайл даже перестал наступать на свой цветастый подол (о себе, впрочем, Белла такого сказать не могла). Последним, что показали в новостях, был уже наполовину бритый Эдвард, лихо выплясывающий по крыше под песню «О Боже, какой мужчина, я хочу от тебя сына» на фоне огромного белого полотна с рукописными и неравномерными буквами «КАЛлены. ПесТни».

- «Я хочу от тебя дочку, и точка, и точка», - машинально пропела Белла, наконец сообразив, что за такие письмена были нарисованы на простынях Эсми.

Какое-то время Каллены пребывали в молчании, пока диктор и приглашенный в студию эксперт рассуждали о том, был ли в совершенном ночью ритуале какой-то социополитический или же культурологический подтекст, и как соотносится данная инсталляция с процессом над известной зарубежной группой Lucky Squirrels, антикоррупционной политикой правительства Вануату и прогнозом на будущий урожай генно-модифицированной сои в аргентинской провинции Жужуй.

- А я должна была защищать диссертацию после этого Рождества, - вздохнула Белла, вспомнив, что весь ученый совет ее кафедры всегда ревностно следит за всеми выпусками городских новостей.

- Я объявлен на конференции как ведущий специалист по коронарному шунтированию, серьезности которому нет равных, - со свойственным ему смирением заметил Карлайл, разглаживая складки на цветастом подоле.

- Я должен был выступать моделью на престижном конкурсе парикмахеров, - сокрушенно пробормотал Эдвард, продолжая почесывать свою бритую под лысого ежика голову с такой силой, будто собирался снять с себя скальп.

- А я - учитель изящных искусств и музыкальной культуры в школе, - снова перешел на цензурную речь Джаспер. Но перешел ненадолго.

Элис предпочла срочно исчезнуть из комнаты, вспомнив о каком-то крайне важном деле.

- Ребята! – воскликнула Эсми, беззаботно шлепая в ластах по россыпи ежиных иголок. – Не расстраивайтесь! Кстати, а понравился ли ежам завтрак?

По комнате пронесся странный стон, знаменующий о том, что мала была вероятность получения Эсми внятного ответа на свой вопрос от кого-то из присутствующих.

- А где ежи? – печально вздохнул Эдвард, с трудом поворачивая голову влево. (Вправо он поворачивал ее в предыдущие двадцать минут).

- Да, и где этот? Танцор? Который «одиночество – сволочь»? - рыкнул Эмметт, мотивы недовольства которого также были все еще неясны.

В комнате раздался странный шум, и все собравшиеся одновременно повернулись к рождественской елке, под которой по-прежнему были сложены подарки.

Белла не могла указать с научной точностью, было ли дело в ее похмелье, или же один из мешков действительно шевелился.

---

 

Ждём всех читателей на ФОРУМЕ