POV Эдвард Каллен

     “Прежде чем разрушить свою жизнь, спроси Беллу, захочет ли она строить свою с тобой”. Слова Джаспера всплыли в моей памяти, но я понимал, что вряд ли сейчас подходящее время и место, чтобы задавать Белле подобные вопросы. По большому счету, я уже все решил для себя в тот момент, когда попросил Беллу отключить мой мобильник на дороге Черри-Луп. Как бы странно это не звучало, но, вместе с телефоном, она тогда выключила и мой брак.

     Я не люблю Беллу. Я действительно все еще люблю свою жену. Но вернуться в нашу семейную идиллию после этого уикэнда я не имею права.

     Джаспер был прав, говоря, что я брошу все ради Беллы, если подпущу себя к ней. Это моя странная правильность. Это мое понятие о честности. И пошли вы к черту, если не согласны со мной.

     Моя жена, моя Нимфа. Она не заслуживает, чтобы ее муж возвращался из выдуманной командировки и притворялся, что скучал по ней. Я не вспомнил о Тане ни разу за прошедшие три дня. Все мои мысли, мои эмоции, мои руки, губы, весь я теперь принадлежу маленькому кареглазому ангелу. Это не любовь. Это наваждение. И я не хочу, чтобы оно проходило.

     За мыслями о правильности предстоящих поступков, я добрался до своей квартиры. Напротив двери в огромной гостиной с панорамными окнами на белоснежном кожаном диване лежала обнаженная Таня. Ее длинные ноги закинуты на спинку, голова запрокинута назад, длинные тонкие руки гладят заостренную грудь, сжимая между пальчиками темные вишенки сосков.

- Привет, милый. Я скучала.

- Нам нужно поговорить. – Охрипшим голосом сказал я, стараясь не смотреть в ее сторону.

- Подойди, присядь и мы... поговорим, - не переставая ласкать свою грудь, низким голосом произнесла Таня.

     Я сделал несколько шагов в ее сторону, и когда был уже на полпути, посмотрел на жену. При этом свете ее кожа сливалась с обивкой дивана так, что мне начало казаться, что они одно целое, что толи диван поглотил мою жену, толи она всегда была его частью, как была частью всего интерьера. От мысли, что у меня жена из натуральной кожи, я начал совершенно неуместно хихикать. А когда подумал о том, что мой диван сам себя ласкает и у него красивая грудь, разразился хохотом и упал рядом с Таней на кожаные подушки.

- Что смешного ты увидел, муж? – Таня села, закинув ногу на ногу, с достоинством королевы.

- Прости... Просто этот диван... Это... – Я не мог остановиться. От смеха у меня уже выступили слезы.

- Ты потом мне все объяснишь! Сейчас я слишком соскучилась! – С этими словами Таня, как змея соскользнула с дивана и оказалась между моих ног. Как только ее прохладные ладони коснулись моего живота, я перестал смеяться.

     Что я говорил о честности и правильности? Моя жена делает лучший в мире глубокий минет, и я, как ее законный муж, имею на него право! И пошли вы к черту, если не согласны со мной.

***

     Утро среды я встретил одиноко. Сквозь сон я слышал как Таня собиралась к раннему приему в ветеринарной лечебнице, мне тоже пора было возвращаться к работе.

     Приемный покой как обычно жужжал, заполняя мысли белым шумом. Я поднялся в хирургию, где на пороге моего кабинета доктор Эммет отбивался от стайки студенток, пытавшихся записаться к нему в интернатуру. Усмехнувшись про себя, я рявкнул на все отделение: «Доктор МакКарти, в мой кабинет!» И, довольный произведенным на студенток эффектом, затолкал Эммета к себе.

- Ты портишь мою личную жизнь, Зануда!

- Я спасаю твои яйца, Медвежонок!

- Ну твои-то, судя по всему еще на месте...

- Не обсуждается, Эм. – Я действительно не собирался обсуждать с Эмметом аспекты своей преобразившейся личной жизни. – Ты сделал то, о чем я просил в пятницу? Где пикап?

     Эммет проворчал под нос что-то вроде «не обсуждается, что ты мудак», но вслух сказал:

- Колымага у одного моего знакомого в доках. Тебе придется выложить за все кругленькую сумму.

- Скажешь сколько, я выпишу чек.

- Эдвард, что ты...

- Я же сказал, Эм, мы не будем сейчас это обсуждать. У меня много работы. – Я отвернулся к монитору, надеясь показать, что разговор закончен.

- Чертов Зануда! – МакКарти хлопнул дверью, и я остался один, в окружении графиков, планов и расписаний.

***

- Доктор Каллен. Эдвард. – Шеф словно старался совместить в своем голосе злость и грусть. – Мы звонили тебе два дня. Пятничная операция... – Я попытался что-то сказать, но быстро заткнулся под тяжелым усталым взглядом главного врача. – Так вот, операция, которая была назначена на пятницу, и которую должен был проводить ты, конечно не была экстренной, и мы смогли перенести ее на другое число без особых потерь для финансов и репутации больницы. Нам пришлось взять на себя расходы по содержанию пациента в стационаре, как ты понимаешь, сумма будет вычтена из твоей зарплаты.

- Понимаю. Я...

- Я еще не закончил. Мы звонили тебя два дня. Ты был нужен здесь в воскресенье, кстати, это был твой дежурный день, и экстренную операцию, о которой ты должно быть уже наслышан, пришлось проводить мне.

     Да уж, я был наслышан. Тринадцать часов у стола выведут из себя кого угодно.

- Доктор Вольтури, я...

- Я еще не закончил, Эдвард. – Голос Аро стал тихим и очень усталым. – Ты был моим любимчиком, моей надеждой. Я мечтал заполучить тебя к себе еще когда ты учился в университете. Я не собираюсь спрашивать что происходит с тобой. И не собираюсь слушать. Ты знаешь, что про меня говорят?

     Я знал. Внутри меня было пусто и тихо. Мне не было страшно, грустно или обидно. Мне даже не было все равно. Мне просто было никак. Я посмотрел на главного и кивнул:

- Вольтури не дает второго шанса.

- У тебя есть два дня чтобы привести в порядок отчеты и освободить кабинет.