Глава 32. Рано звонить вколокола

НАСТОЯТЕЛЬНО РЕКОМЕНДУЮ ПРОСЛУШАТЬ ПОДОБРАННУЮ
К ГЛАВЕ МУЗЫКУ С YOUTUBE ДО ИЛИ ВО ВРЕМЯ ЧТЕНИЯ!

Как свойственно нам цепляться за соломинку, слепо веря, что спасение где-то рядом, главное, не сдаваться! Вероятно, это одно из проявлений извечной человеческой глупости, но, Боже!.. Какие чудеса способна сотворить с нами даже призрачная надежда, вдруг замаячившая на горизонте! Откуда только берутся эти сила и решимость действовать в человеке, еще минуту назад казавшемся полностью сломленным и опустошенным?! Это ли ни есть само спасение?.. Или хотя бы первый шаг на пути к нему?..

Странный звонок Элис принес, скорее, вопросы, нежели ответы, но Белла оделась в рекордно короткий срок, даже не заметив, что надела на ноги разные кроссовки. Девушка выскочила из комнаты так решительно, будто точно знала, куда ей идти и что делать. В действительности же на этот счет у нее не было ни одной вразумительной идеи, но и оставаться в четырех стенах она больше не могла.

Зазвучавший в комнате Чарли саксофон напомнил Белле о необходимости сообщить родителям о своем уходе, но что она могла им сказать? Пересказать слова Элис? Те, наверняка, сочтут их обеих сумасшедшими и уж точно никуда не отпустят Белз, принявшись отпаивать ее ромашковым чаем.

Все же Белла подошла к комнате отца и, осторожно приоткрыв дверь, заглянула внутрь.
Чарли стоял посреди комнаты и играл на своем стареньком саксофоне, закрыв глаза, полностью погрузившись в музыку, не замечая ничего и никого вокруг. До этого момента Белз всего пару раз заставала отца за этим занятием, но никогда не спрашивала его о том, почему тот редко играет. Девушка и так догадывалась о причинах.

В юношестве Чарли был саксофонистом в малоизвестной джазовой группе. Именно на одном из своих концертов он и познакомился с Рене. К слову, та никогда не любила джаз, но на тот концерт ее затащила подруга, многозначительно намекая на очаровательность солиста группы. Высоченный худой парень с недельной небритостью на лице, подвывающий что-то в микрофон, оставил Рене совершенно равнодушной, чего нельзя было сказать о симпатичном саксофонисте с черными, как смоль, волосами и обезоруживающей улыбкой.

В тот вечер Чарли сам подошел к ней сразу после концерта. «Ведь я была единственной девушкой в небольшом зале, не выказывающей никакого восторга от происходящего на сцене», - многозначительно изогнув брови, завершила свой рассказ Рене, когда Белла, не на шутку увлеченная Джейкобом, решительно пожелал узнать, как познакомились ее родители.

Так же от матери Белла узнала и то, что когда Рене забеременела, Чарли вынужден был оставить свое увлечение музыкой, чтобы найти настоящую работу и кормить свою семью. Тогда-то он и променял саксофон на жетон полицейского, очень скоро обнаружив именно в этой профессии свое истинное призвание.

Белла еще с минуту постояла в дверях, вслушиваясь в пронзительно-грустную мелодию, рождаемую саксофоном Чарли, и отступила обратно в коридор, бесшумно прикрыв за собой дверь.
Решив ничего не говорить родителям о своем уходе, Изабелла направилась к лестнице, ведущей вниз, но, проходя мимо комнаты, где сейчас жила ее мать, девушка услышала приглушенные всхлипы, доносившиеся оттуда.

В душе Белз шевельнулось чувство вины. И Чарли, и Рене страдали, им было больно видеть, в каком состоянии находится их дочь. Но разве Беллу волновало это все пару минут назад? Она с головой погрузилась в свою собственную тоску и глухое отчаяние. Все, что было вокруг, больше не имело значения.

Девушке захотелось хоть как-то успокоить родителей или хотя бы не добавлять им новых переживаний своим внезапным исчезновением. Вернувшись в свою комнату, она поспешно написала им записку, в которой говорила, что почувствовала необходимость выйти на улицу, немного пройтись, а затем съездить в больницу к Джасперу, чтобы поддержать Элис. Белла не любила и не умела лгать, но ничего другого ей не оставалось. Сейчас все ее мысли были заняты только Эдвардом и желанием найти его, хотя пока она и не знала, как.

Изабелла притормозила возле колледжа. Зачем она сюда приехала? Вопрос без ответа. Девушка безостановочно прокручивала в голове слова Элис о том, что Белла знает то место, где сейчас Эдвард, хорошо знает человека, который рядом с ним, и найти его сможет только она. Услышать это было невообразимым облегчением для Белз, особенно учитывая то, что еще за минуту до этого она считала Каллена погибшим. Но что дальше?

Изабелла мысленно перебрала всех людей, живущих в этом городе, которых знала лично, и поняла, что их не так уж и много. Не считая друзей и родных Эдварда, круг ее знакомых ограничивался колледжем. Именно поэтому она сейчас была здесь. И снова те же вопросы: зачем она сюда приехала, и что дальше?

Спрашивать всех подряд, не знают ли они чего-нибудь об Эдварде? Белла нервно рассмеялась, представив себе такую картину. Эта идея явно была бы самой глупой из всех возможных. А еще бессмысленной. Никому из студентов не было особого дела ни до нее, ни до Эдварда, они просто вместе ходили на лекции, сидели в одной библиотеке, готовясь к экзаменам и тестам, вместе ставили спектакль. На этом все.

Однако был еще один человек, о котором Белла предпочла бы забыть, но тот почти всегда маячил где-то на горизонте, сверля ее своим тяжелым взглядом угольно-черных глаз. Джейкоб Блэк – вот кому было дело до нее и Эдварда.

Изабелле хватило одного беглого взгляда на одинокий, не работающий в это время года фонтан во дворе колледжа, чтобы вспомнить жестокую и безобразную сцену, разыгравшуюся между Калленом и Блэком несколько месяцев назад.

Джейк ненавидел Эдварда. Но даже несмотря на это, воображения Беллы не хватало на то, чтобы хоть как-то связать своего бывшего парня с аварией на мосту. Так или иначе, но разговор с ним был единственной идеей, приходившей девушке на ум.

Белз вышла из машины и двинулась навстречу толпе студентов, хлынувшей из дверей колледжа после завершения очередного учебного дня. Однако как бы пристально Изабелла не всматривалась в эту толпу, Блэка она так и не увидела.

- Ты не знаешь, где можно найти Джейка? – нос к носу столкнувшись с девушкой его лучшего друга и обменявшись с ней приветствиями, спросила Белла.

- Понятия не имею, - передернула плечами блондинка с кукольным лицом. – Он уже недели две не появляется на занятиях.

- Это не похоже на Джейкоба, - осторожно заметила Белз. – Сэм не пробовал узнать у него, в чем дело?

- Нет, не думаю. В последнее время Джейк стал совершенно невыносим! Нормально общаться с ним практически невозможно! - Кукла обиженно надула пухлые губы, щедро накрашенные розовым блеском, и театрально закатила неестественно голубые глаза.

Почувствовав резкий приступ тошноты от приторных духов блондинки - как ни старалась, она не могла вспомнить ее имени - Белла поспешно простилась с ней и направилась обратно к машине. Следующим пунктом назначения была индейская резервация.

Никакой темноты не было. Только пульсирующий багровый туман, заполняющий собой каждый уголок сознания, сковывающий мышцы, лишающий слуха и зрения. И все попытки пробиться сквозь этот туман глупы и ничтожны. Как все вечное, он не имеет ни начала, ни конца. Это странное и жуткое состояние, когда находишься вне времени и пространства. Ты вроде бы есть, однако вместе с тем тебя будто бы и нет.

Но вдруг багровая пелена начинает понемногу рассеиваться, сквозь нее уже пробивается отдаленный звук, который все нарастает и нарастает до тех пор, пока не превращается в оглушительный звон чугунного колокола прямо у тебя в голове.

К этому времени туман окончательно рассеивается, но ты не спешишь радоваться, потому что знаешь – он никуда не делся, трансформировавшись в такую же пульсирующую, тягучую боль в каждой клетке твоего тела. Состояние, когда смерть уже не кажется самым плачевным исходом.

Через все это Эдвард проходил не впервые. Он знал, что вместе с болью возвращается реальность, которая приносит с собой мерное попискивание медицинской аппаратуры, безликую унылость больничной палаты и резко бьющий в нос специфический запах лекарств. Однако в этот раз все было иначе.

Сквозь шум в голове – проклятый колокол все никак не желал успокаиваться – Каллен услышал лишь монотонный звук капающей воды, ударяющейся обо что-то железное. Не без труда открыв глаза, он увидел над собой потемневший от старости и сырости деревянный потолок, с которого свисали обрывки паутины. В нос ударил специфически запах, не имевший ничего общего с больницей, скорее с гаражом или автомастерской.

Эдвард еще не достаточно пришел в себя, чтобы удивляться окружающей его обстановке. Снова закрыв глаза, он прислушался к своим ощущениям - по большому счету, болело абсолютно все, но настоящая боль, от которой хотелось выть и лезть на стенку, сосредоточилась в спине и левой половине тела.

- Я думал, ты никогда не очухаешься, - даже сквозь звенящий в голове колокол Каллен без труда узнал этот голос.

Решив убедиться, что это всего лишь его собственное воспаленное болью воображение играет с ним шутки, Эдвард открыл глаза - либо дурные шутки воображения зашли слишком далеко, либо над ним действительно склонился злобно скалящийся Джейкоб Блэк.

Сжав зубы, чтобы не закричать от боли, Каллен привстал, опираясь на правую руку – в глазах резко потемнело, но сознания он не потерял. Стараясь восстановить сбившееся дыхание, Эдвард медленно прислонился правым плечом к стене и снова открыл глаза. Блэк по-прежнему стоял перед ним и, кажется, никуда не торопился исчезать.

Все еще отказываясь верить в реальность происходящего, Каллен огляделся по сторонам.

Помещение было достаточно просторным, но захламленным. Стены, как и потолок, сколоченные из досок, потемнели, кое-где на них еще виднелись следы лака, но и тот потрескался от старости. Окна были большими, но сквозь грязные стекла с трудом прибивался дневной свет. Посреди комнаты стоял диван, на вид заставший еще Вьетнамскую войну. В дальней части помещения было устроено что-то вроде кухни с электрической плитой, ручным умывальником и деревянными шкафчиками, цвет которых определялся как грязно-желтый.

В целом обстановка напоминала заброшенный дачный домик, куда лет двадцать назад могла приезжать на выходные семья, чтобы порыбачить на берегу залива – Эдвард отчетливо слышал за окном плеск воды, - и отдохнуть от шумной суеты большого города.

Сейчас же на грубо сколоченном обеденном столе лежал разобранный мотор от лодки, тут же стоял огромный железный ящик с инструментами, а за стеклами серванта виднелись рыболовные прибамбасы, в названиях и назначении которых Эдвард совсем не разбирался.

В голове Каллена окончательно прояснилось, но это нисколько не помогло ему понять, как он здесь оказался, да еще и в компании Блэка. Последнее, что он помнил – это ледяная вода, быстро заполняющая салон его автомобиля.

- С возвращением на грешную землю и добро пожаловать ко мне в гости, - в голосе Джейкоба отчетливо звучали веселые нотки, несомненно, он испытывал искреннее удовольствие от всего происходящего.
Разум Эдварда был еще не в состоянии здраво оценить сложившуюся ситуацию, но шестое чувство подсказывало - здесь и сейчас происходит нечто страшное, едва ли не страшнее всего того, что случалось с ним прежде.

- Какого черта?.. – облизнув потрескавшиеся губы, пробормотал Каллен, только сейчас заметив на своем левом запястье браслет наручника.

Второй браслет был пристегнут к ржавой цепи длиной около метра или чуть больше. Цепь была пристегнута к металлическому кольцу, торчащему из пола: вероятно, раньше там был люк в подвал, позже его заколотили, а кольцо, служившее ручкой, так и осталось на прежнем месте.

Да, с Эдвардом много чего случалось в этой жизни, но на цепи, словно дворовый пес, он оказался впервые. Происходящее скорее напоминало второсортный ужастик в стиле «Пилы», нежели реальность. Хотя, возможно, Каллен все же умер, а вот это все и есть ад, его собственный, личный ад.

Единственное, что, несомненно, было подлинным, - физическая боль, она то отступала на короткие мгновения, то снова возвращалась и набрасывалась на него с удвоенной силой. И в те секунды, когда боль отходила на второй план, Эдварда охватывал страх, еще более реальный, чем физические страдания. Страх разрастался, увеличивался, полностью завладевая, подчиняя себе Каллена. И если с болью еще можно было свыкнуться, заключить хотя бы временное перемирие, то страх был непреклонным противником, требующим, чтобы играли исключительно по его правилам.

- Джейк… - Эдвард не знал, что сказать, слишком много вопросов вертелось в голове, чтобы выбрать какой-то один.

Однако звук собственного голоса, нарушивший тишину, подействовал на него отрезвляюще, как хлесткая пощечина на бьющегося в истерике человека. Стало чуточку легче.

- Это все судьба, - благоговейно прошептал Блэк. – Ты веришь в судьбу?

Меньше всего Каллену хотелось, чтобы Джейкоб снова надолго замолчал, поэтому он решил все же ответить на этот странный вопрос:

- Да, пожалуй.

- А я не верил… до вчерашнего дня, - во взгляде и голосе Блэка было нечто такое, отчего тело Эдварда невольно содрогнулось.

- Что случилось? Почему я здесь? – озвучил Эдвард два самых главных вопроса, ответы на которые ему не терпелось получить.

- Я видел, как твоя машина вылетела с моста, более того, я сам едва не попал «под замес», когда ее и еще одну тачку развернуло поперек дороги, - впервые за последние десять минут Джейкоб отвернулся от Каллена и направился в часть комнаты, где когда-то располагалась кухня. – Наш с отцом «рыбацкий домик» - так мы его называем - располагается почти сразу за этим мостом. Я ехал сюда, когда в дело вмешалась сама судьба! – Каллен больше не видел Блэка, но слышал, как тот шуршит пакетами. – Я думал, что с тобой в машине Белла, иначе ни за что не сиганул бы с моста. В это время года вода уже чертовски ледяная, да ты и сам это знаешь, - на этих словах Джейк коротко рассмеялся, но тут же продолжил свой рассказ тоном, в котором не было и намека на улыбку: - Даже не знаю, зачем я тебя оттуда вытащил. Ты бы просто утонул, и нет проблем. А так мне пришлось с тобой здорово повозиться, я сам нахлебался воды, но смог-таки вытащить твою задницу на сушу. Если быть до конца честным, то я надеялся, что ты все равно уже труп, зато я, пытаясь тебя спасти, буду выглядеть в глазах окружающих кем-то вроде героя… в глазах Беллы, если уж говорить совсем на чистоту. Но ты, как всегда, все испортил! Как можно быть таким живучим?! – Джейкоб снова появился перед Эдвардом, в его руках что-то блестело, но Каллен не смог разобрать, что же это такое.

- И тогда у меня в голове возник план, - заговорщицким тоном продолжил Блэк. - Я решил, что когда ты очухаешься – если очухаешься, конечно, - мы с тобой сможем договориться, в конце концов, я спас твою никчемную жизнь, так что ты у меня в долгу. С самого начала было ясно, что тебя сочтут погибшим, потому что уже бывали случаи, когда машины улетали с того моста, люди тонули, а из-за сильного течения их тела так и не находили. В общем, я привез тебя сюда и пристегнул к полу наручниками. Они очень старые, оставшиеся еще с тех пор, когда отец служил вместе с Чарли в полиции, но все еще надежные. Не то чтобы я думал, будто у тебя хватит сил сбежать, но, согласись, осторожность никогда не повредит. Я хотел предложить тебе взаимовыгодный обмен: я отпускаю тебя, а ты, в свою очередь, обещаешь тут же уехать куда-нибудь подальше от Сиэтла, раз и навсегда.

- Ты спятил, - усмехнувшись, покачал головой Эдвард. Однако произнося эти слова, он еще не знал, насколько прав.

- Вот и я так же сказал себе, немного поразмыслив! - невесть чему обрадовавшись, громко воскликнул Джейк. – У меня ведь не было бы никакой гарантии, что ты сдержишь свое слово! Во всех отношениях идиотский план! И знаешь, что я в итоге решил?

- Нет, я не знаю, что ты там решил, но знаю, что мне нужен врач. А еще я знаю, что удерживая меня здесь на цепи, ты совершаешь уголовно наказуемое преступление! – в Эдварде начинала закипать глухая ярость.

Интуитивно он чувствовал, что произнося эти слова, да еще таким тоном, совершает огромную ошибку, но ярость, подпитываемая все нарастающей болью, оказалась ему не подвластна. В первую минуту повествования Джейка, Каллен даже испытывал к нему искреннюю благодарность, но сейчас от этого чувства остались лишь рваные клочья, сгорающие в пламени злобы.

- Я и без тебя знаю, что сейчас меньше всего похож на законопослушного гражданина, но мне на это плевать! – лицо Блэка исказила мерзкая гримаса ненависти. – А если бы ты дослушал меня до конца, то уже знал бы, что врач тебе, в общем-то, без надобности! Но если тебя все же интересует твой диагноз, то, на мой взгляд, у тебя сломано несколько ребер и ключица с левой стороны. Судя по тому, что ты до сих пор жив и даже пришел в себя, серьезных внутренних повреждений нет, ну, может быть, небольшое сотрясение мозга. Про спину ты и сам знаешь. Жуткое зрелище, скажу я тебе. Я едва не проблевался, когда обрабатывал раны мазью с антибиотиками, даже повязку наложил, чтобы больше не видеть.

- Как долго я был в отключке?

- Почти тридцать часов. Если вначале я мечтал, чтобы ты сдох поскорее, то потом, напротив, сделал все, чтобы ты умер не раньше, чем осознаешь, что оказался полностью в моей власти, - в глазах Джейка вспыхнул безумный огонек.

Нечто похожее Эдвард не раз видел в глазах Джеймса, но тот был законченным наркоманом с горой трупов за плечами. Сейчас же перед ним стоял обычный подросток – еще совсем мальчишка! - с отличными оценками в табеле успеваемости, единственным значительным недостатком которого была непомерно завышенная самооценка. Это никак не хотело укладываться в голове Каллена, хотя его давно уже перестала удивлять безграничность человеческой жестокости.

- В общем, я пришел к выводу, что хочу убить тебя, но пока еще не решил когда и как именно, - совершенно будничным тоном заявил Блэк. – А пока на, возьми, - с этими словами он кинул Эдварду пластинку таблеток, которую все это время держал в руках. – Обезболивающее. Можешь выпить сразу всю упаковку, тем самым облегчив мою жизнь и свою смерть.

- Не дождешься, - с вызовом в голосе отозвался Каллен. – У тебя всего два пути: отпустить меня или убить собственными руками. Но я могу помочь тебе сделать правильный выбор. Если ты отпустишь меня, то никто не узнает о нашем с тобой разговоре, для всех ты будешь героем, спасшим мне жизнь. Ведь ты же этого хотел?

- Ну да, конечно, - презрительно скривился Джейкоб, - так я тебе и поверил! А даже если ты и сдержишь слово, я не могу допустить, чтобы Белла снова была с тобой. Это сильнее меня! Если честно, то я уже давно подумывал о том, чтобы убить тебя. Даже купил по этому случаю револьвер пару недель назад.

В подтверждение своих слов Блэк завел правую руку за спину и вытащил из-за ремня брюк старенький «шестизарядник».

- Удивительно, но эту штуку я нашел быстрее, чем новую деталь для нашего лодочного мотора, - улыбнулся Джейк, любовно погладив указательным пальцем ствол револьвера.

И тут кусочки пазла в голове Эдварда удивительным образом совпали – он понял, что именно НЕ ТАК было с парнем, стоявшим сейчас перед ним: Джейкоб Блэк был психом!

В обычной жизни мы часто называем людей психами, когда те совершают безумные поступки, далекие от нашего понимания и одобрения. Но в случае с Джейком речь шла о настоящем психическом заболевании. Еще совсем недавно он был обычным высокомерным подростком, каких пруд пруди в каждом колледже, а сегодня перед Эдвардом стоял совершенно асоциальный тип с ярко выраженными маниакальными наклонностями, и другого объяснения произошедшим метаморфозам, кроме как психическое расстройство, Каллен не находил.

- Послушай меня, Джейк, - торопливо заговорил Эдвард, - не делай глупостей. Если ты думаешь, что убить человека так просто, то ты ошибаешься. В тот момент, когда ты нажмешь на курок, ничего не закончится, все только начнется! В конечном итоге это оборачивается против тебя же самого, потому что ты никогда не сможешь забыть об этом, это не будет отпускать тебя ни днем, ни ночью. Поверь, я знаю, о чем говорю! Я убивал людей, которые заслуживали смерти, и знал об этом. Вроде бы отличное оправдание, но все равно не помогает. Тебе ни к чему через все это проходить, поверь мне, ни к чему!

- Заткнись, пожалуйста, заткнись! – умоляюще простонал Блэк, закрывая себе глаза свободной ладонью. – От твоей болтовни у меня начинает болеть голова! Когда ты валялся тут без сознания, то нравился мне гораздо больше, я почти жалел тебя, а сейчас ты меня бесишь! Я тебя ненавижу! Ты разрушил мою жизнь! Отнял то, что я любил! И должен ответить за это! – Джейкоб убрал от лица руку и, сделав несколько глубоких вдохов, смог взять себя в руки. – Мне даже стрелять в тебя не обязательно. Я могу просто уйти, не оставив тебе ни еды, ни воды. Ты сам подохнешь от голода и жажды. Я вернусь ближе к началу рыболовного сезона и просто закопаю твой труп прямо здесь, за домом, так что никто и никогда не найдет твою могилу. Как видишь, Каллен, все достаточно просто.

- Тебе так только кажется. – Дрожащей рукой Эдвард выдавил таблетку обезболивающего и с трудом проглотил ее, но желудок, сжимавшийся от страха, попытался вытолкнуть ее обратно. Путем титанических усилий парню все же удалось удержать таблетку там, где ей и положено было оставаться.

- Но это только один из возможных вариантов. На самом деле, я еще не решил, насколько мерзко и жалко оборвется твоя никчемная жизнь. И если все твои рассказы об угрызениях совести правдивы, то ты даже должен быть мне благодарен за то, что для тебя они, наконец, закончатся.

Каллен вдруг со всей безнадежностью осознал, что с Блэком бесполезно разговаривать, бесполезно убеждать, приводя какие-то доводы, бессмысленно взывать к его здравому смыслу. С таким же успехом можно биться головой о стену, обитую мягким войлоком, какие бывают в палате буйнопомешанных, - никакого шума и никакого смысла.

Джейк снова исчез из поля зрения Эдварда, но спустя несколько коротких минут появился вновь, держа в одной руке пластиковую тарелку с двумя сэндвичами, а в другой - большую кружку, от которой шел пар.

- Куриный бульон я тебе не обещаю, но на бутерброды с чаем ты можешь рассчитывать, - с этими словами он осторожно опустился на корточки перед Калленом и поставил рядом с ним еду. – К тому же здесь нет отопления, так что горячий чай поможет согреться.

Эдвард не без удивления взглянул на Блэка, вдруг проявившего такую заботу о своем пленнике. В данную минуту лицо Джейкоба было абсолютно безмятежным, почти добродушным, словно это не он совсем недавно рассуждал о способах убийства, не выпуская из рук револьвер.

- Ну, что же ты? Ешь! – голос Джейка звучал по-детски обижено и разочарованно.

Эдвард перевел взгляд на сэндвичи – одного этого хватило, чтобы его желудок сжался в новом спазме. Он с отвращением отвернулся от еды, вынужденный признать, что не смог бы проглотить сейчас ни крошки, даже если бы от этого напрямую зависела его жизнь.

- Ешь, я тебе сказал, ну же! Ешь! – теперь голос Блэка звенел от гнева, а грудь высоко вздымалась, от былой безмятежности не осталось и следа.

Издав странный звук, похожий на рычание собаки, Джейкоб пнул ногой по чашке с дымящимся чаем. На секунду Эдварду показалось, что его правое колено угодило под открытый огонь паяльной лампы. Он вскрикнул и, запрокинув голову назад, тяжело задышал, со свистом втягивая в себя воздух сквозь плотно стиснутые зубы. Сейчас боль уже не была такой яростной, как в первое мгновение, но джинсовая ткань, впитавшая в себя кипяток, плотно облегала обожженную кожу, причиняя страдания.

Когда Каллен, наконец, смог выпрямиться и снова посмотреть на Джейкоба, он не увидел на лице своего мучителя ни чувства удовлетворения, ни радости от содеянного. Однако и раскаяния там тоже не наблюдалось – полное равнодушие и безразличие к происходящему, словно тот был всего лишь сторонним наблюдателем, которого все это не слишком-то интересует.

- Ты сам виноват, - бесцветным голосом проговорил Блэк, кинув Эдварду литровую бутылку воды.

Не говоря больше ни слова и даже не глядя в сторону своего пленника, он вышел на улицу, скрипнув на прощание плохо смазанными дверными петлями.

«Не выберусь! Я отсюда никогда не выберусь!» - в отчаяние подумал Каллен.

Еще никогда прежде он не чувствовал себя таким беспомощным, и это мучило его едва ли не сильнее физических страданий. Эдвард не видел выхода из сложившейся ситуации, не находил ни единого пути спасения – это было равносильно тому, как если бы его принудили сдаться. А Эдвард Каллен не умел сдаваться, даже тогда, в прошлом, в самые страшные из дней. Только поэтому он до сих пор был жив.
Однако Блэк грозится это исправить, и ведь ему вполне может удаться осуществить задуманное. Никто не сможет его остановить, никто даже не узнает о случившемся.

«Я больше никогда не увижу Беллу!.. Белла…» - мысли Эдварда плавно перетекли в другое, спасительное русло.

Да, Джейкоб посадил тело Каллена на цепь, но его разум был не подвластен Блэку. Физически Эдвард не мог выбраться отсюда, но зато мог мысленно перенестись в другой мир – в мир воспоминаний о той единственной женщине, которая смогла изменить его жизнь, изменить его самого. В том мире не было мучительной боли во всем теле, не было слетевшего с катушек Джейка, не было этого старого дома, пропахшего сыростью и моторным маслом; там была ОНА, их любовь и счастливое будущее – то, ради чего стоило жить и бороться. Вот только как?

Именно на этот вопрос Эдварду и предстояло найти ответ.

===============================================================
Вот как-то так... Знаю, что я забросила эту историю на непозволительно долгое время. Причиной тому стала моя беременность и рождение второго сыночка. И все же я не могу оставить своих героев вот так вот, в шаге от логического финала, поэтому решила довести историю до конца. впереди будет еще три главы, одна из которых уже закончена, и эпилог. Торжественно обещаю не затягивать с
продолжением!)))