В паутину дорог завлеку,
Зазеркальем воды заманю...
Ты прильнешь к моему роднику,
Окунешься в мою глубину…
Напущу я тумана волну -
Захлебнешься в его тишине...
Я открою такую страну,
О какой не мечтала во сне…
Зазеркальем воды заманю...
Ты прильнешь к моему роднику,
Окунешься в мою глубину…
Напущу я тумана волну -
Захлебнешься в его тишине...
Я открою такую страну,
О какой не мечтала во сне…
Они усиленно репетировали уже две недели и продвинулись в этом довольно далеко. Эдвард оказался абсолютно прав: учить роль вдвоем было куда проще и интереснее. Он искренне старался помочь Белле и прилагал для этого все свои усилия. Ей даже стало казаться, что Каллену начинает нравиться вся эта затея со спектаклем, он охотно читал реплики других персонажей, чтобы Белле легче было запомнить свой текст и обыграть те или иные эмоции. Лишь в особенно романтичных моментах Эдвард позволял себе презрительно кривить губы.
Белла также чувствовала, что его отношение к ней тоже претерпело некоторые изменения в лучшую сторону. Все реже в глазах Каллена она видела колючие льдинки равнодушия, и все чаще на его губах блуждала легкая улыбка, без тени сарказма или иронии, как это бывало прежде. Белла не знала, с чем связаны произошедшие в нем перемены. Возможно, все дело было в том, что за эти две недели они сблизились друг с другом, проводя по шесть-семь часов наедине, и Эдвард перестал относиться к ней, как к постороннему человеку. Белле было бы любопытно посмотреть, как он ведет себя в компании друзей, но она даже не знала, есть ли они у него. Эдвард старательно избегал любых разговоров о себе, лишь однажды упомянув, что у него есть сестра. Тем самым он словно проводил невидимую границу между собой и Беллой, которую с каждым днем ей все больше и больше хотелось нарушить.
С Джейкобом, который часто пропускал занятия в связи с тренировками перед предстоящими соревнованиями, она виделась редко. Удивительно, но Белла совсем не скучала по нему. Увлеченная размышлениями о предстоящем спектакле и Эдварде Каллене, она даже не замечала его отсутствия, что было тревожным признаком. Однако уроки и репетиции полностью выматывали ее морально и физически, так что копаться в собственных чувствах и делать какие-либо выводы сейчас Белла была не в состоянии, решив просто плыть по течению до премьеры спектакля. Хотя одно она знала абсолютно точно: прежних отношений между ней и Джейкобом уже не будет. А вот Эдвард… С ним было еще сложнее… Белла уже не чувствовала в его присутствии той неловкости, что в первые дни, но ее все так же тянуло к нему с силой, равной земному притяжению. Ей хотелось бы думать, что виной тому его загадочность и странные взгляды на жизнь, но внутренний голос подсказывал ей, что это лишь одна из причин, причем далеко не главная.
Спеша сегодня на репетицию, Белла попала в пробку, произошедшую из-за крупной аварии на дороге, и поэтому сильно опаздывала. Она опрометью взлетела по лестнице на нужный этаж, и уже на подходе к театральной студии до ее слуха донесся чарующий голос, который однажды Белле посчастливилось услышать в том самом ресторане, куда они зашли с Джейкобом, чтобы погреться. Но как? Откуда? Кто?
Она на цыпочках подошла к приоткрытой двери, за которой ее должен был ждать Эдвард, и, стараясь остаться незамеченной, осторожно заглянула внутрь. В это момент песня оборвалась, и Белла увидела, как Каллен, сидя на полу и прислонившись спиной к стене, подносит к зажатой в зубах сигарете зажигалку. Он глубоко затянулся, кольцами выпустил дым и пробежался пальцами по струнам своей гитары, рождая негромкую мелодию. Белла так и осталась стоять, замерев в страшно неудобной позе, наблюдая за тем, как Эдвард, дымя сигаретой, играет на гитаре, как бы нежно лаская ее. Было в этом зрелище что-то невероятно завораживающее, сексуальное, интимное, отчего Белла чувствовала жгучий стыд, будто застала его занимающимся любовью с девушкой. Еще никогда она не видела Каллена таким открытым, словно обнажившим свою душу. На его лице лежала печать глубокой тоски, которую - Белла точно знала - он всегда так старательно и умело прятал. Ей хотелось бы увидеть сейчас выражение его глаз, но с такого расстояния это было невозможно.
Неожиданно Эдвард оборвал музыку и затушил недокуренную сигарету о подошву своего ботинка. Белла не без труда стряхнула с себя оцепенение и только сейчас осознала тот факт, что пианист в том ресторане и Каллен – одно и то же лицо. От этой мысли ее сердце встрепенулось в груди и замерло в сладкой истоме. Белла неоднократно пыталась представить себе того пианиста, но неожиданно открывшаяся реальность оказалась в тысячу раз прекраснее любой, даже самой смелой, фантазии девушки. Она вынуждена была признать, что удивительный талант парня невообразимо возвысил Эдварда в ее глазах.
Белла машинально пригладила волосы рукой и решительно вошла внутрь. Услышав стук ее каблуков, Каллен отложил гитару в сторону и вскочил на ноги.
- Ты опоздала, - улыбнулся Эдвард.
- Это ты! – громче, чем следовало, воскликнула Белла, выставив в его сторону указательный палец.
- Что я? – недоуменно переспросил он.
- Это ты пел в том ресторане… черт, забыла название… - она закусила нижнюю губу и прищелкнула пальцами, пытаясь вспомнить, что же было написано на его вывеске.
- «luna tutta Italia» («Луна над Италией»), – нахмурившись, подсказал Эдвард.
Ему и в голову не могло прийти, что Белла бывала в том ресторане, поэтому сейчас он был крайне неприятно удивлен. Каллен ни в коем случае не стыдился того, чем занимался, потому что музыка всегда очень много значила для него, она была его маленькой страстью с самого детства. Сколько Эдвард себя помнил, он всегда играл на пианино и гитаре. Просто Каллен старался никому не показывать свою личную жизнь… Хотя, черт возьми, разве это можно было назвать жизнью?!
- Так что, как видишь, я всего лишь бедный пианист, - развел руками Эдвард. - Это единственный способ заработать себе на жизнь, потому что, кроме этого, я больше ничего не умею делать.
- То есть ты не живешь за счет богатенького дяди, как все считают? – уточнила Белла.
- Верно. Окружающие сами сделали такие выводы, а я не стал их переубеждать. Зачем? – горько усмехнулся он, пристально глядя на нее.
- А как же машина, учеба здесь?
- За учебу платит Карлайл – это мой единственный способ получить образование, - как от зубной боли поморщился Каллен, - а машину он подарил мне на мой двадцать первый день рождения и привел при этом такие аргументы, что я не смог ему отказать.
- Получается, что тебе уже двадцать один год, - улыбнулась Белла, радуясь тому, что хоть что-то, наконец, узнала об этом парне.
- На самом деле, совсем скоро мне исполнится двадцать три, - игриво подмигнул ей Эдвард.
- Значит, ты двадцатитрехлетний пианист, играющий на гитаре, - подвела она итоги. – Стоп! Тот ресторан, он же итальянский! Там должны исполняться итальянские песни, разве нет?
- Не обязательно только итальянские. Как говорится, кто платит, тот и заказывает музыку, - рассмеялся Эдвард, усаживаясь на стул и удобно устраивая у себя на коленях гитару. – Хотя с этим у меня нет никаких проблем, потому что этот язык я знаю в совершенстве. Я наполовину итальянец… по материнской линии…
Эдвард резко замолчал и нежно провел своими изящными пальцами по корпусу гитары.
- Знаешь, мне всегда нравилось, как звучит итальянская речь. Она всегда казалась мне такой мелодичной! Но я слышала ее только по телевизору… Может быть, ты скажешь что-нибудь на итальянском? – нерешительно попросила Белла, улыбнувшись.
Эдвард кивнул и на секунду задумался. Было кое-что, что он хотел сказать Белле уже давно, но ему не хотелось, чтобы она поняла смысл его слов. Каллену достаточно было уже того, что он произносит их вслух, тем самым признаваясь себе в том, что за последние две недели эта девушка стала для него чем-то жизненно важным. Чем больше он узнавал Беллу, тем сильнее восхищался ею, тем сильнее возрастала его потребность находиться рядом с ней, слышать ее голос, смотреть в ее карие глаза со всполохами зеленого, цвет которых менялся в зависимости от освещения... Они завораживали Каллена.
- Siete le persone più incredibili da tutto ciò che ho incontrato (ты самый удивительный человек из всех, что я встречал), - прошептал Эдвард, с нежностью посмотрев на Беллу. - Hai un animo molto pulito e splendente (у тебя очень чистая и светлая душа).
Белла стояла, едва дыша, зачарованная его хрипловатым голосом, произносящим сейчас совершенно незнакомые ей слова. Она не понимала ровным счетом ничего, но по тому, как он говорил, как смотрел на нее, Белла была уверена, что он говорит что-то хорошее и приятное, возможно, даже делает ей комплимент. От этой мысли ее щеки вспыхнули очаровательным румянцем.
- Mi piacerebbe conoscerti meglio, forse vogliono (мне бы хотелось узнать тебя лучше, может быть, даже хотелось бы)… - помимо собственной воли прошептал Эдвард, но тут же оборвал себя на полуслове и быстро добавил: - ma è impossibile (но это невозможно)…
- Я не знаю, что ты сказал сейчас, но это было очень красиво! – улыбнулась Белла. - Может быть, переведешь?
- Не сегодня. Возможно, когда-нибудь… - печально улыбнулся Каллен и покачал головой.
- Наверное, это совсем уже большая наглость с моей стороны, но я хотела попросить тебя что-нибудь спеть для меня, что-нибудь из своего любимого.
- Что ж, с удовольствием! Есть одна песня… Для меня это что-то вроде гимна, - Эдвард пристально посмотрел на Беллу, поудобнее обхватил гитару, пробежался пальцами по ее струнам и запел:
Песня, которую поет Эдвард, именно так звучит его голос!!!
- Взгляни в мои глаза, и я покажу тебе,
Что мы, слепые, бесцельно дрейфуем
В воображаемом мире.
Слышишь, как фальшиво они поют свои песни
И кивают, словно соглашаясь
Поверить в необходимость благоразумия?
Я не интересуюсь земными проблемами, меня едва ли это волнует.
Все происходящее меня не касается, ведь я отгородился от всего стеной.
Но ты знаешь, что выводит меня из себя,
Сводит с ума...
Что бы ни заставляло тебя видеть, верить и
Забывать о своих предчувствиях, тебе нужно понять,
Что видения, которые нам внушают, – всего лишь иллюзия и мечта,
Иными словами, ложь.
Если я начну говорить о плохом, пожалуйста, развесели меня.
Я не стану разглагольствовать вечно,
Просто я думал, что попытаюсь показать тебе...
Что красивая обертка не меняет сути,
И камню плевать, зачем гадать,
Тонешь ты или нет.
Но ты прекрасно знаешь, что выводит меня,
Сводит с ума...
Что бы ни заставляло тебя видеть, верить и
Забывать о своих предчувствиях, тебе нужно понять,
Что видения, которые нам внушают, – всего лишь иллюзия и мечта,
Иными словами, ложь.
Так ты можешь назвать имя своего демона?
Понять, что он замышляет?
Я поднимаю свой бокал и говорю: «За тебя»
Можешь ты прогнать своего демона?
Иначе он заберет твою свободу.
Я поднимаюсь и пью в твою честь.
Я не интересуюсь земными проблемами, меня едва ли это волнует.
Все происходящее меня не касается, ведь я отгородился от всего стеной.
Но ты знаешь, что выводит меня из себя,
Сводит с ума...
Что бы ни заставляло тебя видеть, верить и
Забывать о своих предчувствиях, тебе нужно понять,
Что видения, которые нам внушают, – всего лишь иллюзия и мечта,
Иными словами, ложь.
Эдвард пел проникновенно, с каким-то надрывом, отдавая этой песне всю свою душу. На его лбу пролегла глубокая складка. Время от времени он закрывал глаза, оставаясь наедине с собой и музыкой, что рождалась из-под его пальцев. Еще никогда чье-то пение не находило такой отклик в душе у Беллы, не захватывало ее настолько сильно. Она словно вся растворялась в его музыке, в его голосе, становясь их частью.
Песня закончилась, а Каллен еще какое-то время сидел, замерев и закрыв глаза.
- Ты действительно веришь в то, о чем поешь? То есть эта песня о тебе? – нарушила молчание Белла.
- Даже не знаю, что тебе ответить на этот вопрос, – Эдвард встал со стула и подошел к ней. – Еще никто не спрашивал меня об этом, хотя я и не исполняю ее для публики… Да, это что-то глубоко личное… Пожалуй, я, действительно, верю каждому слову в этой песне.
- У тебя очень необычный бархатный баритон, - пробормотала Белла, чувствуя легкое смятение из-за близости Каллена.
- Бас-баритон, - машинально поправил он и улыбнулся. – Наверное, нужно, наконец, приступить к репетиции, как считаешь?
- Да, нужно… - прошептала она, прикладывая немалые усилия для того, чтобы отойти от Эдварда и достать папку со свои текстом.
- Итак, на чем же мы вчера остановились? – спросил он, стряхивая с себя наваждение, но в этот момент зазвонил его мобильник. – Прости, ты не против, если я отвечу?
Белла рассеяно кивнула. Взглянув на дисплей телефона, Каллен нахмурился и приложил трубку к уху.
- Я занят, Джас, - недовольно пробормотал он, - нет, я не знаю… Она сказала, что пошла на работу… Не работаете? Почему?... Позвони ей сам… И что ты хочешь от меня?... Хорошо, давай. Как только что-нибудь выяснишь, перезвони мне!
Эдвард сунул телефон в карман, крепко сжал зубы и со свистом втянул воздух.
- Извини, небольшие проблемы, - пояснил он. – Давай уже начнем репетировать!
Но не успели они произнести и десяти реплик, как телефон Каллена снова ожил.
- Да, слушаю, - моментально ответил он, даже не взглянув на Беллу, которую уже начинали раздражать все эти звонки. – Да, конечно, я постараюсь… Послезавтра буду на работе! Можете обещать клиентам… Да! И вам тоже всего доброго!
Белла подошла к Эдварду и выхватила у него из рук телефон прежде, чем он успел сунуть его обратно в карман.
- Прости, но это очень сильно мешает! – воскликнула она, ставя мобильный на виброрежим. – Давай я просто уберу его к тебе в рюкзак, а после репетиции ты можешь хоть три часа разговаривать с кем захочешь!
Не дожидаясь ответа от Каллена, Белла подошла к его рюкзаку, расстегнула молнию и сунула туда телефон, но вдруг ее внимание привлекло что-то розовое, лежащее там. Этот цвет был настолько не свойственен мужскому полу, а тем более, Эдварду, что ее рука сама собой ухватилась за этот предмет и вытащила наружу… Это же ее блокнот со стихами! Целую минуту Белла стояла, замерев, не веря собственным глазам. Каллен наблюдал за ней, затаив дыхание и сжав руки в кулаки.
- Что это? – снова обретя дар речи, спросила она.
- Ты и сама видишь, - виновато прошептал Эдвард, делая шаг в ее сторону.
- Как и когда блокнот попал к тебе?! – зло процедила она, поспешно отскакивая от него.
- В тот день, когда я налетел на вас с Джейкобом в коридоре, - не стал врать он.
- Почему ты не вернул мне его тогда же? Почему ты вообще не вернул его?! – окончательно выходя из себя, воскликнула Белла. В этот момент она чувствовала себя униженной, оскорбленной, словно этот парень, с которым у нее только стали налаживаться отношения, предал ее. Ей хотелось разрыдаться, надавать ему пощечин и убежать, но Белла лишь плотнее сжала зубы и мысленно приказала себе успокоиться.
- Я не знаю, Белла! Правда, не знаю! – простонал Эдвард. – Сначала я все медлил, сам не зная, почему, а потом с каждым днем это становилось все труднее сделать! Я просто опасался именно такой твоей реакции! Мне очень жаль, что все так вышло… Не злись, прошу тебя!
- О, я не злюсь, нет! Я просто в бешенстве! Ты читал у меня за спиной эти стихи и мысленно потешался над романтичной дурочкой Беллой, а теперь просишь меня не злиться?!
- У меня и в мыслях не было потешаться! Ты пишешь потрясающие стихи и… - Эдвард не успел договорить, потому что в этот момент противно завибрировал его телефон.
Резко замолчав, он подошел к рюкзаку, достал мобильник и поднес его к уху.
- Да, Джас, - пытаясь восстановить сбившееся дыхание и бросая на Беллу тревожные взгляды, ответил он. - Снова Розали? Да, я уже еду!
Эдвард сунул телефон в карман, подхватил рюкзак, гитару и кинулся к двери, но на полпути остановился и обернулся к пылающей от праведного гнева Белле.
- Прости, мне нужно бежать… Давай закончим этот разговор послезавтра, ладно? – как можно мягче спросил он и, не дожидаясь ответа, вышел в коридор.
- Да пошел ты! – крикнула она ему вслед, села на пол, прижав к груди заветный блокнот со стихами, и, наконец, дала волю слезам.
***
Эммет был счастлив! Вот уже неделю он был абсолютно и безгранично счастлив рядом с Роуз. За столь короткий срок эта девушка стала значить для него невообразимо много, он чувствовал с ней какое-то необъяснимое родство. Впервые в жизни рядом с женщиной ему было так уютно и свободно, словно она его причал, его дом… Он ощущал себя цельным, будто Розали была его недостающей деталью, которая, наконец, заняла свое положенное место.
Эммет улыбнулся своим мыслям, открыл уже вторую за сегодняшний вечер бутылку шампанского и наполнил два бокала, стоящих на столике, украшенном лилиями и свечами.
В дверь бара настойчиво постучали, заставляя его вернуться к реальности. Он, нехотя, поднялся и поплелся к двери. На пороге стоял встревоженный Джаспер, но, увидев Эммета, он заметно расслабился.
- Почему-то я не удивлен, - улыбнулся он, проходя внутрь и оглядываясь по сторонам.
Неожиданно улыбка вмиг слетела с его лица, а взгляд стал еще более встревоженным, чем прежде.
- Где Розали? – спросил Джаспер у ничего не понимающего Эммета.
- В туалете, а что? – ответил он, насторожившись.
- Ничего, - даже не взглянув в его сторону, пробормотал Джас, достал из кармана телефон и, нажав несколько кнопок, поднес его к уху. – Эдвард, у нас опять проблемы… Да! Давай как можно быстрее!
Источник: http://robsten.ru/forum/29-767-15
0
спасибо 
