Мое сердце сдавили ледяные щупальца нехорошего предчувствия: разумеется, Эдвард с Беллой могли и увлечься – например, провести вместе ночь и забыть о времени, но не слишком ли часто уже случались подобные совпадения? Я не думала, что Эдвард ошибся бы преднамеренно в третий раз. А вот предательство… способен ли он всерьез на это? Он уже дважды не устоял перед искушением.

Мои соглядатаи спали без задних ног – никто не пошевелился от моего неловкого пробуждения. Задыхаясь от страха, я поднялась и направилась к Джасперу, еще не зная точно, что собираюсь сделать – разбудить его и поплакать у него на плече или не тревожить и дать Эдварду шанс. Он вытащит меня – я должна была в это верить. Он хороший друг.

Влюбленный друг, - вредно напомнил мне тонкий голосок интуиции, не позволяя расслабиться. – Влюбленный и готовый на все, чтобы его Белла осталась с ним.

Джаспер спал как ангел, прикрывшись грубо вытканным покрывалом из свалянной шерсти. Его небритые щеки осунулись за нашу разлуку в одну неделю, а в чертах лица прослеживалась глубокая усталость человека, на чью долю выпало куда больше испытаний, чем положено.

Ни один мужчина из моего времени, даже будь он старше Уитлока лет на тридцать-пятьдесят, не выглядел бы таким изможденным физически – автоматическое медицинское обслуживание не допустило бы даже небольшого истощения. Такова была суровая правда этого века – за существование приходилось бороться каждый божий день. И если ты не доел, не доспал – никто не придет на помощь, кроме тебя самого.

Рука у меня не поднялась разбудить любимого после почти бессонной ночи и долгого изматывающего пути длиной в шестьсот пятьдесят километров – без мягкой постели и регулярного питания. Я позволила рассвету постепенно забирать эту ночь, а Эдварду – дала еще немного времени на правильное решение.

Осторожно обходя костры, тюки, телеги и спящих повсюду людей, я выбралась из лагеря и нашла себе уединенное место на пригорке перед раскинувшейся гладью небольшого озера. Это уже становилось традицией – встречать рассветы и закаты на песчаном берегу.

Длинные полы платья путались в ногах, и я подобрала их, чтобы присесть на сухую корягу. Что-то попалось мне под руку и зашуршало в складках – это оказались сложенные в несколько раз листы бумаги. С недоверием и потрясением я смотрела на имя – послание было адресовано никому иному, как мне, девушке из будущего, Элис Брэндон…

Мое нехорошее предчувствие тут же превратилось в уверенность, и уже открывая письмо, я подозревала, что ничего доброго в нем не прочту.

«Здравствуй, Элис.

Думаю, я могу называть тебя просто по имени, ты ведь пришла из мира, в котором принято это упрощенное обращение. И думаю, мы обе знаем друг друга лучше, чем кто бы то ни было на Земле, ведь когда ты видишь мои воспоминания, я могу видеть твои. Разница между нами только в том, что это не я ворвалась в твою жизнь и украла ее, а ты. Это не я использовала твое тело без твоего согласия, чтобы удовлетворить свои темные желания – по крайней мере, не я была первой.

Если ты читаешь это письмо, значит, ты снова в моем теле, снова рушишь мою жизнь, хотя и так уже нанесла достаточно вреда. Очень надеюсь, что я испорчу тебе все веселье, и когда ты окажешься здесь, твой план уже потерпит крах – я или сбегу так далеко от твоего солдатика, как смогу, и вы никогда больше не увидитесь, или убью его. Поверь, я режу и стреляю не хуже мужчин. И я умею ждать подходящего момента. И я никогда, ни за что не выйду замуж за того, кого не люблю».

Строки письма, пронизанные неприкрытой ненавистью, привели меня в неподдельный ужас. Я словно оказалась в помещении суда, и меня, уличенную в ужасном преступлении, прилюдно, но справедливо пороли. Каждая строчка действовала как плеть, и каждый удар был заслуженным.

«Странно писать это тебе после того, как я сама поступила с тобой порядочно – ушла в свой мир, хотя каждая клеточка моего тела кричала об обратном. Впрочем, зато теперь моя совесть чиста – я сделала, что могла, и не моя вина, что ты настолько высокомерна и доверчива, чтобы так сильно недооценить меня.

Я понимаю: в мире, где машины все делают за тебя, люди отвыкли думать, отвыкли выживать. Ты не работаешь от зари и до зари за краюху хлеба и не печешь этот хлеб своими руками после тяжелого трудового дня, падая от усталости. Если ты поранишься или заболеешь – врачи тут же поставят тебя на ноги и вылечат любую, даже смертельную в моем веке, болезнь. Если тебе будет тяжело или, наоборот, скучно – тебе найдут отвлечение. Тебя не заставят выйти замуж против желания и всю жизнь прислуживать мужчине, от которого воротит. Ты вольна делать только то, чего хочешь сама.

Перед тобой открыт весь мир и даже другие галактики, но вместо того чтобы потратить свое время на что-то действительно стоящее и интересное, ты запираешься в доме и отвергаешь свой удивительный мир. Ты можешь заниматься, чем захочешь, наукой или спортом, освоить любые профессии, потому что у тебя есть возможности и время, завести друзей, но вместо наслаждения настоящей жизнью предпочитаешь забрать чужую – читать об этом в книгах или украсть мою. Ты – избалованная комфортным и удобным существованием легкомысленная девица, не ценящая уникальных возможностей, которые предоставил тебе твой век.

И самое необыкновенное в твоем мире – это что ты можешь любить, кого захочешь, свободно и открыто идти навстречу чувствам, быть счастливой без оглядки на требования общества и обязательства семьи. Ты можешь быть с любым мужчиной или даже с женщиной, никто тебя не осудит. И все-таки ты ищешь этой самой любви там, где ее нет.

Встретить в моем времени мужчину, с которым сможешь создать нежный союз, и выйти за него замуж – вовсе не одно и то же. Что-то помешает вам в любом случае – разное социальное положение или обязательства отдать свою руку другому, чума или война, которая одного заберет.

И все-таки, если ты сейчас читаешь это письмо, значит, так и не оценила достоинств собственного времени. Ищешь любовь среди мужчин моего века, для которых женщина – лишь средство продления рода, а в остальном пустое место, неспособное ничто, в то время как в твоем окружении есть очень достойный кандидат – Эдвард. Лучший мужчина на земле».

Я сморщилась, вспомнив, как очнулась в постели со своим другом. Белла Свон времени даром не теряла и не утруждалась угрызениями совести, используя мое тело так же, как я ее, но осудила меня за такой же порыв.

Конечно, в девятнадцатом веке с этим было несколько сложнее и последствия такого поступка куда хуже, но все-таки… она поступила точно так же и не должна была меня винить. Даже если она влюбилась в Эдварда – что мне было трудно представить, - это не давало ей права с ним спать.

«Я не обязана перед тобой оправдываться после всего зла, которое ты мне принесла, и все-таки я это делаю – хочу, чтобы ты поняла меня прежде, чем возненавидишь. У меня была очень тяжелая жизнь – должно быть, ты имеешь о ней представление, прочитав в моих воспоминаниях о смерти отца и жалком существовании, о неизбежности стать женой мужчины, который был мне противен. Я пошла на войну, потому что хотела свободы и равенства – и я наслаждалась этим целый год, пока меня не раскрыли. Поверь, я бы умерла, лишь бы не возвращаться к старой жизни в том захолустном городке, в котором родилась, и где не осталось ни одной родной души! Я лучше погибла бы в сражении или под пытками моих товарищей, посчитавших меня шпионкой, чем сдалась и снова стала обыкновенной женщиной – служанкой в чьем-то доме или несчастливой женой. Я бы сбежала при первой же возможности и, прикинувшись мужчиной с новым именем, снова отправилась на войну. Твое вмешательство сделало все это невозможным.

Не знаю, что дало тебе право считать, что ты можешь стать мной и делать, что заблагорассудится, но я не готова смириться с последствиями твоих поступков. Джаспер Уитлок станет моим мужем, а ты преспокойно вернешься в свое время и будешь жить-поживать? Как бы не так!

С какой стати вообще ваше общество вдруг решило, будто имеет право использовать чьи-то тела для удовлетворения своего неуемного любопытства, для развлечения? Вы вмешиваетесь в чужие жизни, не думая о последствиях, только потому, что для вас эти люди «давно умерли»? Но представьте, как вы отнеслись бы к этому, если бы с вами поступили так же, например, ваши потомки из будущих столетий? Кто знает, может, это происходит и сейчас, и ваше тело в любой момент может стать сосудом для человека из тридцатого века. Вам понравится, если вы очнетесь в какой-нибудь подворотне с ножом в руке и обнаружите, что устроили резню, за которую придется сидеть в тюрьме? А вы об этом даже не помните!

Знаешь, я не такая. Я пыталась поступить с тобой по чести и совести, когда вернулась домой. Видит Бог, я не хотела возвращаться – твой мир прекрасен, даже несмотря на то, что вы загубили природу. Золотой век с таким широким спектром возможностей, что кружится голова. Я полюбила твое время всем сердцем сразу, как очнулась там. И я хотела задержаться, чтобы узнать о нем как можно больше.

А Эдвард… он замечательный, ласковый и добрый. С ним я впервые поняла, что это такое – не чувствовать себя вторым сортом, ничтожным человеком, впервые ощутила уважение к себе, независимо от того, что говорю и делаю. Он слушал меня… и мне хотелось рыдать от счастья, потому что у меня вырастали крылья за спиной, когда любое мое слово становилось весомым, а любое решение не было оспоренным. За несколько часов, проведенных рядом с этим замечательным человеком, я узнала и испытала больше, чем за всю свою, пусть еще и не очень длинную, жизнь! С ним впервые мне захотелось большего – и, что самое удивительное, в твоем мире я смогла себе это позволить.

Я полюбила его, искренне и безнадежно, почти с самой первой минуты знакомства. Я завидовала тебе, потому что ты могла быть с ним, а я нет. Соблазн бросить тебя в прошлом, куда ты так мечтательно стремилась, был так велик, что я почти решилась сделать это. В конце концов, ты поступила со мной хуже, чем поступила бы с тобой я. Это было бы справедливо – поменяться с тобой местами и дать тебе прочувствовать всю прелесть моей жизни, раз уж ты посчитала, что имеешь право бесцеремонно вторгаться в нее, эгоистично игнорируя то, что потом со мной станет.

Но я воспитана иначе и не могла так поступить. Это было бы аморально – бросить человека на верную смерть или на великие муки, даже если он заслуживает это. Поэтому я ушла. Это было самым трудным решением за всю мою жизнь – оставить мужчину, которого полюбила всем сердцем и с которым могла бы создать семью, ради той, кто использует чужие жизни для собственного удовольствия и вовсе не беспокоится обо мне в ответ. Которая, зная о моей вероятной смерти, даже не пытается ее предотвратить или хотя бы как-то предупредить, оправдывая это тем, что «женщина из прошлого и так давно мертва». Но если бы я поступала как ты, если бы не вернула тебе твое тело, то никогда не смогла бы быть полноценно счастливой, потому что в глубине моей души всегда жила бы вина.

И все-таки ты читаешь это письмо, а значит, в твоем сердце нет для меня сострадания. И значит, я вольна исправить твой вред так, как сама теперь захочу. Ты должна знать, Элис – я не желаю тебе зла и вовсе не мщу за причиненную боль, но я должна позаботиться о себе, раз уж ты не считаешь меня человеком, с которым стоило бы считаться. Это не моя жизнь – выйти замуж за солдата, которого я едва знаю в лицо, только потому, что тебе взбрело в голову развлечься путешествиями во времени. Это твой выбор. И он теперь останется твоим.

Прошу тебя об одном – не вини ни в чем Эдварда. Это было только мое решение. У него не было шансов противостоять моему напору и чувствам, которые он питал к тебе очень давно. Я убедила его, что так будет лучше для всех: что это была твоя мечта, и ты давно жила прошлыми веками, и тебя надо только подтолкнуть, и что мы с ним гораздо лучше вписываемся в будущий мир, а в девятнадцатом веке не выживем. Что Джаспер о тебе позаботится и с тобой все будет в порядке, что ты будешь счастливей с ним там, чем здесь. Я приняла решение остаться в твоем мире, но не обманом занять твое тело, как это сделала ты со мной, а только если ты еще раз посмеешь вторгнуться в мой мир. Если ты не остановишься».

Задыхаясь, я опустила письмо и помутневшими от слез глазами уставилась на горизонт. Все упреки Беллы были справедливыми, но я никак не могла избавиться от ужаса, что это конец. Мне было страшно так, что живот сводило от спазмов, а к горлу подступала тошнота. Несмотря на прекрасный чистый воздух, тишину девственной природы и вкус настоящей еды, на то, что в этом мире есть Джаспер, которого я люблю, у меня было чувство, что меня сбросили с едущего поезда без средств к существованию и оставили умирать в диком безлюдном лесу, не умеющую ни разжечь костер, ни поймать добычу ради выживания.

Наверное, Белла Свон чувствовала себя точно так же, когда оказывалась в моем мире и ничего не могла поделать, чтобы противостоять мне – ведь пульт управления всегда оставался у меня. Теперь мы поменялись ролями – и это было честным наказанием за мой эгоизм.

И правда, с чего бы это мое технологически продвинутое общество вдруг решило, что у людей прошлых столетий не хватит мозгов, чтобы разобраться, что происходит, и защитить себя от захватчиков? Кто дал нам право забирать чужие жизни без согласия, только потому, что мы считаем людей прошлых столетий недостаточно развитыми? Теперь-то я понимала гнев Изабеллы, сама оказавшись на ее месте. Грустно, что осознание приходит к нам только тогда, когда ничего уже нельзя изменить.

Осталась последняя страничка письма, и я обреченно уставилась на листок, пачкая его капающими слезами. Последние строки, лишающие надежды на возвращение домой…

«Не буду лгать – я очень надеялась, что именно так ты и поступишь. У меня должна была появиться причина остаться в мире, где я хочу быть, и с человеком, с которым стану счастливой. Поэтому я не настолько сильно злюсь на тебя, как могла бы. Надеюсь, ты обретешь в моем времени то, что искала, когда отправлялась туда. Надеюсь, что Джаспер выполнит свое обещание, и вы сможете быть не просто супругами, которых свел вместе долг, а будете еще и любить. В мое время браки, основанные на любви – огромная редкость. Надеюсь также, что вы переживете эту кровопролитную войну.

Да-да, не думай, будто я не знаю, что ваши шансы на выживание невелики. Эдвард мне все показал – твои поиски выживших по фамилии Свон и Уитлок не увенчались успехом. И этот факт послужил мне дополнительным толчком, чтобы остаться здесь. Я не горжусь своим решением, но ты не можешь отрицать, что на моем месте поступила бы так же. Подумай об этом – теперь у тебя будет на это время.

И напоследок, Элис, позволь дать тебе небольшой совет – несмотря на то, как ты со мной поступила, я не желаю тебе ни вреда, ни смерти. Изменить прошлое – можно, если ты точно знаешь, что нужно менять. Джаспер Уитлок не выжил в этой войне, об Изабелле Свон вообще ничего неизвестно. Но Эдвард раскопал любопытную родословную некой семьи Хейл, датируемую теми же годами, с подробностями, очень подходящими под вас, а самое важное – с вашими именами. Возможно, это случайное совпадение и оно ничего не значит, но какова вероятность женитьбы еще каких-то других, кроме вас, Джаспера и Элис, да еще и в родном городе Джаспера? Эдвард попробовал поискать информацию по вашим именам, а не фамилиям, и – о, чудо – наткнулся на эти архивные записи.

Некие Джаспер и Элис Хейл поселились в Форт-Уэйне аккурат после гражданской войны и умерли в преклонном возрасте. Больше ничего не скажу – Эдвард считает, что это не будет честным. Вы должны сами построить свою жизнь, а не ожидать обещанных чудес. Знание о будущем может все испортить, к тому же – это ведь совсем неинтересно, заранее все знать. Но очевидно одно – либо это не ваша семья и Эдвард ошибся, либо, по какой-то причине, вы сменили свои настоящие фамилии на вымышленную. Если это спасет ваши жизни, то почему бы и нет? Надеюсь, эти сведения окажутся вам полезны. Со своей стороны я сделала все, что могла.

А теперь прощай.

Не суди меня строго и желаю тебе удачи, Элис.

Белла, которой ты подарила удивительную и замечательную жизнь».

Всхлипнув, я подавленно уронила письмо, и исписанные листочки усыпали песок у подола моего платья; подхваченные ветром, разлетелись по пляжу, как и мои растерянные мысли. Страх непоправимого окутывал меня, сжимая сердце и вгоняя нож в живот, и я могла думать только о том, что все потеряно.

- Значит, ты остаешься, - тихий мужской голос за спиной и мягкая ладонь на плече не заставили меня вздрогнуть, только зарыдать сильнее.

- Она меня тут бросила!..

Джаспер перешагнул через корягу и сел рядом, и я уткнулась лицом в его грудь, выплакивая свой страх и чувство предательства. Он обнял меня и прижал к себе так крепко, что я зарыдала еще сильнее, вцепившись в рубашку и ища силы побороть всепоглощающий ужас. Эти объятия делали меня чуточку сильнее, дарили надежду и ощущение защищенности, несмотря на панику.

- Все будет хорошо, - голос Джаспера был пронизан нежностью и уверенностью, а еще несомненной удовлетворенностью и заразительным счастьем, которые мужчина и не пытался скрывать. То, чего он хотел, сбылось – он женится на мне, а не на Белле Свон, которую едва знает. И не важно, какова для меня цена этого. – Не бойся, моя девочка. Я о тебе позабочусь.

- Правда? – подняла я заплаканные глаза, чтобы взглянуть на ставшее родным лицо, не веря, что этот мужчина навсегда стал моим, что мне не придется вновь покидать его и надеяться лишь на краткие встречи в чужом теле. Или смотреть, как он лежит парализованный и беспомощный в доме, в котором мне приходится взламывать систему, только чтобы ненавидеть ВИИ чуть меньше. А затем с трудом приспосабливается к жизни в мире, в котором нет ни солнца, ни неба, ни чистого воздуха – только смог и люди с чуждым мышлением, которое он никогда не сможет принять.

Может, Белла оказала мне услугу, приняв решение за двоих – она оказалась там, где было хорошо ей, где у нее появился шанс проявить свои способности, а я в месте, о котором всегда грезила, но просто не решалась туда шагнуть. Кто знает, быть может, это была судьба – мы обе родились не в том времени, а сейчас все встало на свои места, как было суждено. И мне необязательно по этому поводу убиваться.

- Даю слово, - пообещал Джаспер и нежно прижался к моим губам, забирая себе мои боль и страх, призывая верить.

- Я так люблю тебя, - вырвалось у меня самопроизвольно, принося облегчение слезам. Страх мешал увидеть, каким все на самом деле выглядит правильным – то, что я здесь, в этих руках, смотрю в эти серо-зеленые глаза и мечтаю о большем. Мужчина, который поведет меня к алтарю прямо как в моих любимых исторических романах, обнимал меня, и я могла легко представить себе целую жизнь рядом с ним, закончившуюся в окружении детей и внуков, в огромном старинном доме с широкой деревянной лестницей, без телефонов, социальных сетей и раздражающего вездесущего ИИ, решающего за меня, что мне есть и во сколько полезно вставать с постели, в чудесном живом мире с чистым воздухом и настоящими чувствами.

- И я тебя, - без капли сомнений ответил Джаспер, поцеловав меня в лоб и крепко прижав к себе.

Сквозь слезы я улыбнулась, обхватывая мужчину в ответ, глубоко вздыхая и начиная грезить о новом будущем. Мой успокоившийся взгляд с надеждой скользил по светлому горизонту, который уже позолотил занимающийся рассвет, и по листкам письма, понемногу разносимым по берегу ветром, вместе с которыми исчезали и мои мрачные растерянные мысли, правильно укладываясь в голове. Прощай, Белла Свон, - мысленно произнесла я с робкой улыбкой. – Спасибо тебе за все. За то, что ты намного сильнее и умнее меня.

- Ты знаешь кого-нибудь по фамилии Хейл? – рассеянно поинтересовалась я, не особо надеясь на чудесное совпадение.

- Это девичья фамилия моей матери, а что? – задумчиво ответил Джаспер, прижимая меня еще крепче, отчего становилось так хорошо, словно я тонула в счастье, как в теплых водах Миссисипи.

- Всего лишь то, что теперь действительно все будет хорошо, - улыбнулась я, наконец-то уверенно и твердо оставляя свое время позади. Это не было совпадением: кто-то постарался, чтобы в архивах сохранилась информация о дружной семье Джаспера и Элис Хейл, проживающих в Форт-Уэйне до самой старости. И я подозревала, что приложила к этой петле времени руку я сама – в будущем, лет этак через несколько десятков, чтобы оставить самой себе послание-подсказку и жить-поживать. Моя улыбка стала шире, а надежда – абсолютной, и я вздохнула с облегчением и глубоко. – Теперь все будет хорошо. Я знаю это.

THE END

От автора: Вот и закончилась эта неоднозначная история. Надеюсь, она вам понравилась, а неоднозначные поступки персонажей заставили не раз задумываться над моралью общества разных эпох. Может, вы злились на героев, что они не идеальны, но зато вам было интересно, чем же закончится противостояние двух девушек, разделенных несколькими веками. И кто же победил в этой неравной борьбе, на ваш взгляд? Как мне кажется, «примитивная» Белла во всем превзошла свою высокоразвитую похитительницу)))

Однако я не оставила ни одной стороны без хэппи енда, даже Элис дала надежду на счастливую долгую жизнь с Джаспером (проведя несложные расчеты, можно с уверенностью сказать, что на войну он не вернется – пока будет идти свадьба, война закончится).

На всякий случай прощаюсь с вами до августа – не знаю, будет ли у меня приличный интернет загородом. Надеюсь, что будет, но гарантии на данный момент нет.

Буду очень рада вашим комментариям здесь, под статьей, и на Форуме.