Глава 14. Взрыв

Компания возвращалась домой после кастинга. Прежде чем оправиться в больницу навестить (Беллу), они решили заехать к Эмметту домой и привести себя в порядок. (Джаспер) и (Эдвард) умылись, продезинфицировали ссадины, некоторые заклеили пластырями. (Эмметт) решил к Белле не ехать, а остаться дома, принять ванную и прийти в себя. Никто из друзей не возражал, (его) оставили одного.

В больнице друзья встретили миссис Хейл.

 – Белла! Элис! Что с вашими лицами? – спросила она обеспокоено, смотря на ссадины. – И где Розали? Как прошел кастинг?
 – Да нормально все, миссис Хейл, – махнула рукой Элис, – результаты кастинга пока не известны, но думаем, что все будет о’кей.
 – Так, а что с лицами? Куда вы на этот раз встряли?
 – Понимаете, – промолвил Эдвард, – там, на кастинге, некоторые участницы позволили себе нелестно высказаться в адрес Розали, ну вот девочки и заступились. А Розали сейчас сидит в кафе, она встретила своего старого приятеля, и они зашли перекусить. Она подтянется попозже.

(Розали) не хотела расстраивать мать, она и так за сына переживает, не хватало, чтоб еще узнала, что ее дочь чуть не изнасиловали.

 – Вы что устроили драку с участницами конкурса? – недоумевала Дженнифер.
 – Да нет, миссис Хейл, – ответила Белла, – так, слегка потолкались. Ну, мы пойдем к Джасперу?
 – Идите, – растерянно пробормотала миссис Хейл, думая о том, когда же эти дети повзрослеют… Везде, где они не появляются, происходит что-то безобразное.

Друзья прошли к (Белле). (Ей) они рассказали правду о том, что (Эмметта) чуть не изнасиловали в лифте, и как они попали в полицию.

(Свон) была возмущена, она нецензурно выругалась, жалея, что (ее) там тоже не было.

 – Надо было маньячине яйца оторвать! Вот урод!

*** *** ***

(Эмметт), оставшись один, набрал полную ванную воды, достал бутылку коньяка, закрылся на все замки и погрузился в воду. (Он) лежал, чувствуя, как расслабляется его тело и как щиплет раны от воды. Прямо из горла (он) попивал коньяк и мечтал о том, чтобы вернуться в свое тело и встретить насильника в темном переходе. В ванной находился до тех пор, пока не остыла вода, и пока бутылка в руке не опустела. Потом вышел, посмотрел на себя в зеркало: под глазом небольшой синяк, плечи и руки выше локтей в синяках, а на шее огромный засос.

 – Сука! – прорычал (Эмметт).

От коньяка (его) сильно развезло, клонило в сон, ехать к Хейлам не хотелось, а вот завалиться спать в своей родной комнате, в своей постели – это совсем другое дело. Только надо предков Хейлов предупредить. Завернувшись в полотенце, (он) вышел из ванной, взял свой мобильный и набрал (Элис).

 – Алло, – услышал (он) свой собственный голос.
 – Элис, вы у Беллы? – промолвил (Эмметт), еле шевеля языком.
 – Да.
 – Миссис Хейл знает, где я?
 – Да, ты встретил знакомого, и вы с ним сидите в кафе.
 – Короче… я ей сейчас позвоню, скажу, что с кафе ушла к тебе домой… и останусь у тебя на ночь.
 – Эмметт, – прошептала в трубку (Элис), – ты скажешь миссис Хейл, что ее дочь остается на ночь у Эмметта?
 – Да, – спокойно промолвил (МакКартни).
 – Ты знаешь, что она подумает?
 – Элис… мне пофиг, что она подумает.
 – Ты что, выпил?
 – Да, и чувствую себя почти охрененно. Короче, если будет что-то спрашивать, подтвердишь.
 – Ладно, – вздохнула (Элис). Они отключили связь.

*** *** ***

 – Что там МакКартни придумал? И как он вообще? – поинтересовалась (Розали).
 – Он хочет позвонить миссис Хейл и сказать, что остается на ночь у меня, в смысле у Эмметта.

Все уставились на (Розали).

 – А знаете, – (блондинка) пожала плечами, – мне все равно, пусть делает, что хочет, я теперь Эдвард, и буду переживать за его репутацию. С другой стороны, хорошо, что мама не увидит тело своей дочери в таком состоянии.

*** *** ***

 (Эмметт) набрал номер миссис Хейл.
 – Да, Розали, – услышал (он) голос Дженнифер.
 – Мам, я хочу сказать, что домой сегодня не приду, заночую у Эмметта.
 – Подожди, ты что, пьяна?
 – Ну, выпила немного с приятелем в кафе. Обмыли, так сказать, кастинг.
 – Стоп, как у Эмметта? Эмметт здесь, в больнице.
 – Я знаю, а я уже у него дома, он дал мне ключ.
 – Подожди, я ничего не понимаю, – голос Дженнифер звучал взволновано, – что значит, ты будешь у него ночевать?
 – Мам, ну то и значит, у нас давно с ним очень теплые и нежные отношения.
 – Теплые? – миссис Хейл была в шоке.
 – И нежные, – добавил (Эмметт).
 – Но… как… вы…
 – Мама, не волнуйся, мы уже взрослые дети и не забываем предохраняться.
 – Розали!
 – Я восемнадцать лет уже Розали. Ма, ну типа ты не знала…

Да, миссис Хейл, конечно, знала, что ее дети ведут половой образ жизни, но что ее дочь с Эмметтом МакКартни… Нет, она совсем не против Эмметта, просто как-то неожиданно: они с самого детства дружат, и никогда не было даже намека…

 – Ну все, мам, я тебя предупредила, пока, – сказал (Эмметт) и отключил связь.
 – Пока, – пробормотала Дженнифер, слушая короткие гудки. Захлопнув телефон, она отправилась в палату к сыну. Друзья были рядом. Миссис Хейл присоединилась к ним и начала расспрашивать про кастинг. Все по очереди отвечали на ее вопросы, пытаясь сдерживаться, чтобы не рассмеяться. Они заметили, как миссис Хейл слишком часто бросала на Эмметта оценивающие взгляды.

«Что ей уже наплел МакКартни?» – гадала (Розали).

*** *** ***

Около дома МакКартни остановилось такси. Из машины вышел мужчина и подал руку женщине. Родители Эмметта вернулись домой, после длительного путешествия. Мистер МакКартни – высокий крупный мужчина, брюнет с сильно поседевшими волосами, на вид ему было около пятидесяти лет, в чертах лица просматривалось очевидное сходство с Эмметтом. Миссис МакКартни – моложе мужа лет на десять, высокая, стройная, жгучая брюнетка, с короткой аккуратной стрижкой, с правильными, красивыми чертами лица.

Таксист достал из багажника чемоданы и уехал.

 – Снаружи дом цел, – ухмыльнулся отец Эмметта, – уже хорошо.
 – Ричард, – с легким укором промолвила жена, – не будь таким скептиком. Мы не первый раз оставляем его дома одного, и ничего.
 – На такой длительный срок первый раз, – промолвил Ричард, взяв чемоданы и направляясь к дому. Миссис МакКартни последовала за ним. Дверь была закрыта на замок – значит, сына дома нет.

Когда супруги вошли в дом, они застыли на месте, слегка приоткрыв рты: в доме была идеальная чистота, все на своих местах, пыль вытерта, полы помыты. Обычно Эмметту хватало двух дней отсутствия родителей, чтобы превратить дом в состояние ночного клуба на утро после празднование Нового года. И, так как, в этот раз они отсутствовали больше месяца, миссис МакКартни планировала сразу же по возвращению обратиться в бюро уборок и вызвать на дом команду профессиональных уборщиков.

«Наверное, что-то учудил из ряда вон выходящее, раз так подготовился», – подумал Ричард о сыне.

 – Стефани, мы не ошиблись домом? – спросил он вслух, на всякий случай.
 – Н-нет, – пробормотала жена. Она прошла на кухню и ее недоумение возросло еще больше: на плите стоял приготовленный плов, а в холодильнике – несколько разных салатов. Стефани сразу же захотелось зайти в комнату к сыну, возможно, там она найдет хоть какой-нибудь ответ на неожиданный, не свойственный Эмметту порядок.

Ричард понес чемоданы в спальню, Стефани отправилась в комнату Эмметта. И, если поднимаясь наверх, у нее еще были какие-то предположения насчет всего происходящего, то войдя в комнату сына, миссис МакКартни оказалась в полном ступоре: на не расстеленной кровати Эмметта, спала полуобнаженная блондинка, лежа на спине и разбросав во все стороны руки и ноги; единственное, что на ней было надето, это мужские боксеры, боксеры Эмметта (Стефани сама лично их когда-то покупала). Это была не просто девушка, это была дочь мэра – Розали Хейл, и не просто Розали, а вся в синяках, ссадинах и с засосом на шее.

Мозг миссис МакКартни отказывался думать в одном направлении, мысли хаотично пытались что-нибудь сообразить. Нужно было срочно узнать, что случилось с девушкой, где Эмметт и что вообще происходит.

Стефани подошла к кровати и осторожно коснулась плеча Розали.

 – Розали, – позвала она не громко, – Розали, проснись…
 – М-м, – протянула девушка. Не просыпаясь, она повернулась на бок.
 – Розали, просни-ись…
 – Мам, – промычала блондинка, скривившись и не открывая глаз.
 – Да что ж тут происходит? – промолвила Стефани сама себе. Розали медленно открыла глаза и затуманенным взглядом взглянула на миссис МакКартни, все еще находясь под воздействием выпитого коньяка.

«Мама? – подумал (Эмметт). – Это глюк?». (Он) несколько раз с трудом моргнул, видение не исчезло.

«Черт, родители вернулись!» – от этой мысли (его) мозг сразу протрезвел, но тело…

Розали резко села, смотря на Стефани, вся комната закружилась вокруг, как карусель, и блондинка словно бревно рухнула на подушки, изо всех сил стараясь не дать векам сомкнуться.

 – М…м… миссис МакКартни, здрасьте, вы вернулись… – пролепетала Розали отяжелевшим языком.

«Боже, да она еще и пьяная!» – Стефани не переставала удивляться.

 – Розали, что случилось? Где Эмметт?
 – Ц… – блондинка поморщилась, мол «как тяжко, жить на белом свете», – все в порядке, все окей, – тяжело вздохнула, – Эмметт… он это… – усмехнулась, – у Беллы в больнице…
 – У Беллы? Свон?
 – Угу, – кивнула Розали.
 – А что с ней?
 – В аварию попала… вернее… что я несу? Джаспер попал… ну, мой брательник… короче, он в больнице и Белла там… и Эмметт… в общем, все там, а я вот тут…
 – А с Джаспером все нормально? – обеспокоено спросила Стефани.
 – Да… ик, – на Розали напала икота.
 – А с тобой что произошло? Откуда синяки?
 – А-а-а, – девушка взглянула на себя, – ой, – сразу же прикрыла грудь руками, а потом начала стаскивать с кровати покрывало, пытаясь в него завернуться. Стефани молча наблюдала за происходящим, пока Розали, пытаясь справиться с покрывалом, не свалилась с кровати.
 – Осторожно! – вскрикнула Стефани
 – Твою мать… ик, – Розали медленно поднялась и завернулась в покрывало.

«Мама, ну что ты… ик… пристала с глупыми вопросами? Ик… вот что тебе сказать?» – думал (Эмметт), усаживаясь обратно на кровать. В комнату заглянул отец.

 – Стеф… – он замер у двери, увидев завернутую в покрывало Розали.
 – Здрасьте… ик… – пролепетала девушка, пытаясь выдавить улыбку.
 – Добрый вечер, – неуверенно произнес Ричард, переводя взгляд на жену.
 – Дорогой, можешь нас пока оставить, мы пообщаемся, – попросила Стефани. Ричард, ничего не ответив, молча ушел, закрыв за собой дверь. Стефани присела на кровать.
 – Розали, что с тобой произошло?
 – Ничего… ик… не произошло, – она пожала плечами, – я люблю… ик… Вашего сына …

Миссис МакКартни удивленно приподняла бровь.

 – И? – она ждала продолжения.
 – И… ик… это… мы тут с ним… ик… немного пожили вместе… ик…

«Розали меня точно прикончит», – подумал (Эмметт), но так как ничего другого (ему) в голову не приходило, приходилось «нести» то, до чего додумался.

 – Вы встречаетесь? – решила уточнить Стефани.

Розали набрала полные легкие воздуха и, тяжело выдохнув, промолвила:

 – Да.

«Теперь, если я вернусь в свое тело, мне придется, как порядочному мудаку, жениться на Хейл», – с этой мыслью (Эмметт) с облегчением заметил, как прошла (его) икота.

Для Стефани теперь все более или менее прояснялось: значит, пока их не было, Розали переехала жить к Эмметту, вот откуда весь этот порядок и приготовленная еда. Молодец девочка, но…. Почему она вся в синяках и пьяная? Неужели их сын посмел поднять на нее руку?!

 – Розали, девочка моя, – осторожно произнесла женщина, – а твои синяки… откуда они? Это … Эмметт? – она замерла, боясь услышать ответ.
 – Нет, – усмехнулась блондинка, – это… я на конкурс красоты ходила… ну… повздорили немного с девчонками-конкурсантками…
 – Кошмар! Какой ужас!
 – Да ниче… отбились… – Розали улыбнулась.
 – Ну-у… я тогда пойду, а ты отдыхай, – Стефани поднялась и, улыбнувшись, отправилась к двери, потом оглянулась и спросила:
 – Твои родители знают, что ты у нас?
 – Да, – кивнула Розали. Миссис МакКартни вышла. Розали схватила мобильный и принялась писать сообщение.

Миссис МакКартни вошла в свою комнату, в которой Ричард уже распаковывал чемоданы.

 – Есть смысл спрашивать, что у нас делает дочь Хейла? – спросил он у жены. – Все как обычно? Или ты меня удивишь?
 – У них с Эмметтом роман, – задумчиво произнесла Стефани.
 – Значит, все, как обычно, – сделал выводы отец семейства, – только боюсь для нашего сына слово «роман» не уместно. Кратковременный романчик – это другое дело.
 – Не знаю, – Стефани пожала плечами, – может быть, в этот раз все будет по-другому.
 – Ей хоть восемнадцать есть?
 – Да, они ведь с Эметтом в одном классе.
 – Уже хорошо. Я так понимаю, порядок в нашем доме ее заслуга?
 – Скорее всего, да, – улыбнулась Стефани.
 – Хм, – мистер МакКартни впервые за этот разговор усмехнулся, – знаешь, а она мне нравится.

*** *** ***

Друзья все еще были около (Беллы). Ни медсестры, ни миссис Хейл в палате не было. На телефон (Элис) пришло сообщение, она взглянула на экран. СМС было от (Эмметта): «Элис, готовься, приехали мои предки, я сказал, что у нас с тобой любовь и прочая херня, что мы живем вместе, и т.д. и т.п., так что репетируй внешность, чтоб никакого мне блаженства!!! Короче, ждем».

За этим, сразу же пришло следующее: «И еще: если что, меня отпиздили на кастинге девахи-конкурсантки».

Друзья, наблюдавшие за (Элис), заметили (ее) озадаченное выражение лица.

 – Что там? – спросила (Белла).
 – Предки Эмметта приехали. И, по ходу, застали его дома.
 – Шикарно! – с сарказмом воскликнула (Розали). – И что они обо мне подумают? Побитая и пьяная, в хлам, дочь мэра находиться одна в их доме.
 – Не переживай, (Эмметт) уже все придумал, – промолвила (Элис), закусив губу и думая, как бы лучше преподнести (Розали) информацию.
 – Что придумал? – (Розали) напряглась. Друзья с любопытными улыбками уставились на (Элис).
 – Ну-у, – начала (она), – он сказал, что у вас серьезные отношения, что вы живете вместе и что тебя избили на кастинге конкурсантки.

(Розали), чуть прищурив глаза, переваривала информацию, друзья слегка засмеялись.

 – Я хренею! – воскликнула (блондинка). – Весь Форкс трещит об отношениях Розали Хейл с Эдвардом Калленом, а теперь я якобы переселилась к МакКартни! Слава Богу, что Джаспер мой брат и меня с ним не начнут потом сводить!

(Блондинку) возмутила веселая реакция друзей на все происходящее.

 – Знаете что? – воскликнула (она). – Не хочу я возвращаться в свое тело! Пусть теперь МакКартни оставит его себе!
 – Ну, вообще-то нас не спрашивали, когда меняли телами, – усмехнулся (Джаспер). – Так что, нравится-не нравится – спи, моя красавица. От наших желаний тут ничего не зависит.

*** *** ***

(Элис) ехала домой к Эмметту. На часах было уже одиннадцать вечера. Чем короче становилось расстояние, тем больше возрастало (ее) внутренне напряжение. (Элис), в отличие от друзей, не нужно было все это время жить с чужими родителями, притворяться и играть чужую «роль». И вот настал момент, когда придется постоянно контролировать свое поведение, свои слова, походку, привычки и даже выражение лица. «Репетируй внешность» – фраза (Эмметта) не выходила у (нее) из головы. (Элис) пыталась припомнить все детали поведения (МакКартни) со своими родителями, представить, как бы он их встретил после длительной разлуки, как бы вел себя с девушкой при родителях. Все-таки хорошо, что сам (Эмметт) будет рядом и если что, поддержит.

(Элис) подъехала к дому. Не спеша, (она) поставила машину в гараж и тут же подумала о том, что именно (ей) придется объяснять причину отсутствия нового БМВ (Эмметта), который до сих пор находился в полицейском участке. Тяжело вздохнув, (Элис) пошла к дому.

(Эмметт) в это время благодаря бутылке дорогого «снотворного» спал, завернувшись в покрывало.

(Элис) почти бесшумно вошла в дом. Из кухни сразу же появилась Стефани.

 – Эмметт! – воскликнула она радостно, открывая для сына свои объятия.
 – Привет, мам! – весело промолвил Эмметт и обнял Стефани.
 – Привет, мой дорогой! – она поцеловала сына в щеку. – Ну как ты? Идем на кухню, ты голоден?

Нет, (Элис) не хотела есть, но… «Эмметт никогда не отказывался пожрать», – подумала (она) и промолвила:

 – Конечно, мам, целого слона съел бы! А где Розали? – (Элис) не хватало присутствия (МакКартни).
 – Идем на кухню, там обо всем поговорим, – заинтриговано промолвила «мама», взяв сына за руку и увлекая за собой на кухню.

Эмметт помыл руки и сел за стол. Стефани сразу засуетилась, расставляя перед сыном вкусности.

 – Ну, рассказывай, – она села напротив, с любовью наблюдая за тем, как Эмметт принялся за еду. – Как ты тут без нас? Как мистер Джордан? Как там в школе? Как экзамены? – самую интересующую ее тему «Розали», Стефани решила оставить на «десерт».

(Элис) попыталась вжиться в «роль».

 – Все нормально, ма, – беззаботно ответил Эмметт, – эту долбанную собаку соседи-идиоты уже забрали, блин, хотел ей хвост на узел завязать, да не получилось, короткий слишком…
 – Эмметт! – по-доброму возмутилась миссис МакКартни. Да, вот он, ее сыночек, совсем не изменился.
 – Школа пока стоит, – продолжал Эмметт, – экзамены сдаю, короче, все зашибись.
 – Хорошо, – усмехнулась мама, – ну а что у вас с Розали?
 – Все на мази, как говорится: «любовь до гроба».
 – Что, все так серьезно? – в надежде воскликнула Стефани.
 – Да, мам, только не понятно до чьего гроба…
 – Эмметт, ты хоть когда-нибудь можешь быть серьезным? – с укором произнесла Стефани, не переставая улыбаться. На кухне появился папа.
 – Привет, Эмметт, – произнес он с улыбкой.
 – Пап, – Эмметт поднялся, протягивая мистеру МакКартни руку для пожатия, Ричард пожал руку и внезапно дернул Эмметта к себе, чтобы заключить сына в объятия.
 – Рад тебя видеть сынок, целого и не в обезьяннике, – весело произнес отец. (Элис) слегка смутили объятия мистера МакКартни. Эмметт покраснел.
 – Да, пап, я тоже рад вас видеть, – пробормотал он. Ричард со Стефани переглянулись, обычно Эмметт говорил: «че так рано приехали?», «я не успел даже соскучиться», «могли б еще на полгода задержаться»… Но с другой стороны, полтора месяца прошло, и, может быть, он действительно соскучился?

После позднего ужина Стефани еще немного поболтала с сыном о его жизни. К огромной радости (Элис), за новую машину родители (Эмметта) не вспомнили… пока.

 – Эмметт, в твоей комнате спит Розали, – промолвила Стефани, – ты где будешь спать?
 – Там же, – уверенно произнес Эмметт. (Элис) знала, что кровать у (Эмма) огромная и они спокойно могут там поместить вдвоем, не касаясь друг друга.

Миссис МакКартни возражать не стала. Она еще немного поделилась с сыном своим хорошим впечатлением о его новой девушке, такой красивой, такой хозяйственной.

«Надо будет передать Розали, – подумала (Элис), – ей будет приятно».

*** *** ***

Утром первым проснулся (Эмметт), страдая от жуткого похмелья. Рядом с собой (он) увидел свое спящее тело и принялся его будить. Им нужно было собираться в школу на консультацию перед экзаменом. Первая проблема была в том, что у Розали, кроме разорванного платья, в котором она ходила на кастинг, другой одежды не было.

Пришлось Эмметту попросить у миссис МакКартни спортивный костюм, который Стефани с радостью одолжила. Уж очень ей нравилась новая подружка сына: мало того, что умница, красавица, так еще и дочь мэра – разве можно найти более достойную партию для их сына в этом маленьком городишке? Когда Эмметт вывел из гаража «Форд», мистер МакКартни поинтересовался, где его БМВ – это стало второй проблемой. Эмметт, намекая на то, что они опаздывают в школу, рассказал с несчастным выражением лица о том, как его какая-то сволочь подрезала прямо на мосту, и он упал в реку. Ричард не очень этому удивился, он лишь мысленно поблагодарил Бога за то, что сын остался цел и пообещал разобраться с полицией. И (Элис), и (Эмметт) были на седьмом небе от счастья, все так неплохо разворачивалось.

 – Клевые у тебя родители, – вынесла свой вердикт (Элис), по пути к школе.

*** *** ***

Друзья все встретились на школьной стоянке. (Розали) вначале хотелось прибить (Эмметта), но, увидев свое потрепанное тело, (она) сжалилась. А когда (Элис) рассказала, как она понравилась родителям МакКартни в качестве девушки их сына, (Розали) совсем успокоилась и даже улыбнулась. Все разошлись по своим классам.

*** *** ***

Когда ученики и преподаватели увидели подружек из компании в синяках и ссадинах, никто не удивился, для «психов» это было вполне нормальным.
 – Знаешь, какой сегодня день? – грустно спросила (Розали) у (Джаспера).
 – Пятнадцатоее июня, – удивленно произнес (Джаспер), – ПЯТНАДЦАТОЕ ИЮНЯ?! – сразу же добавил (он), словно сделал какое-то открытие.

Пятнадцатое июня – день рождения Дженнифер Хейл. (Джаспер) давно еще планировал купить к подарку матери тридцать девять ее любимых алых роз, так как в этом году ей исполнялось тридцать девять лет. Тяжелое чувство безысходности давило на грудь, ведь (он) даже не сможет купить цветы и дать их (Белле), чтобы (она) их подарила, так как (та) в больнице. (Джаспер) тяжело вздохнул.

 – И я о том же, – пробормотала (Розали), – я куплю подарок и дам (Эмметту), пусть подарит.
 – Я а позвоню Белле, пусть хоть словами поздравит, – произнес (Джаспер).
Так они и сделали.

*** *** ***

Когда миссис Хейл пришла утром в палату, (Белла) отметила, что сегодня она особенно красива. (Джаспер) успел (ее) предупредить, (Белла) долго лежала и думала, как бы лучше поздравить от лица (Джаспера), и когда увидела перед собой Дженнифер, то улыбнулась и произнесла:

 – Привет, мамуля, с Днем Рождения! Я тебя очень люблю!

«Нормально» – подумала (Белла). Так бы (она) и свою маму поздравила.

 – Спасибо, дорогой, – улыбнулась Дженнифер и, наклонившись, они поцеловали друг друга в щеки.

*** *** ***

(Джаспер), находясь на консультации, не переставал думать о матери. Год назад как-то некрасиво получилось. (Он) с друзьями отправился в Сиэтл за подарком, там они попали в полицию (обычное дело), их долгое время не выпускали – весь участок уехал на какой-то важный вызов, остался один лишь дежурный, любивший выпить. Он пришел в камеру к друзьям и пообещал выпустить, если они выпьют с ним. Делать было нечего, ведь за правонарушение им полагалось три дня за решеткой. Друзья согласились, и когда распили бутылку на четверых, у дежурного в заначке оказалась еще одна, и не последняя. В результате (Джаспер) явился домой очень поздно, в нетрезвом состоянии и без подарка. Ему было очень стыдно перед мамой, и тогда он поклялся себе, что в следующий раз все будет по-другому.

Когда консультация закончилась (Джаспер) решил сделать то, что планировал. (Он) нашел (Элис) и попросил отвезти в цветочный магазин.

Дженнифер общалась в коридоре с медсестрой, когда на горизонте появился огромный букет алых роз, снизу которого быстро передвигались две маленькие стройные ножки. Остальных частей тела за букетом не было видно. Когда букет приблизился к удивленной Дженнифер, из-за него выглянула Элис.

 – Здравствуйте, миссис Хейл, – воскликнула она торжественно с широкой улыбкой на лице, – с Днем Рождения Вас!

У миссис Хейл слегка отвисла челюсть.

 – Спасибо, Элис, – промолвила она, улыбаясь. Элис, вручив Дженнифер букет, внезапно поцеловала ее в щеку и произнесла:
 – Желаю, чтобы в Вашей жизни было, как можно больше радостных, счастливых моментов, чтобы на Вашем лице всегда была улыбка, а если слезы, то только слезы радости. Вы самая лучшая мама на свете, Ваши дети Вас очень любят, и если бы Джаспер не лежал сейчас в койке, он бы сделал все это сам.

Элис закончила свою речь, Дженнифер не знала, что сказать, на глаза навернулись слезы. Она была так тронута поступком Элис, что просто обняла ее и еще раз промолвила:

 – Спасибо.

*** *** ***

На следующий день, пока десятый класс сдавал экзамен по литературе, одиннадцатый маялся без дела, куда-то подевался их преподаватель. Скоро к одиннадцатому подтянулись (Джаспер), (Розали) и (Эдвард), они самые первые сдали экзамены и пришли проведать (Элис) и (Эмметта). В классе занимался кто чем. Розали, высунувшись в открытое окно, курила, Эмметт сидел на парте, болтая ногами.

 – Ну что вы, химики, где ваш Менделеев?
 – Нет придурка, уже сорок минут ждем, – скривилась (Элис).

(Эмметт) докурил сигарету, выбросил окурок и подошел к друзьям.

 – Пойдем в химкабинет – может, он там спиртом упился и потерялся в этой жизни, – предложил (он).
 – Да нафиг надо, еще посидим чуть-чуть и свалим домой, и не мы будем в этом виноваты, – промолвила (Элис).

Десятиклассница (Элис) очень боялась этого экзамена. Мало того, что химия, так еще и за одиннадцатый класс.

 – А точно, пойдем, – идею (Эмметта) поддержал (Эдвард). И пятеро друзей вышли из класса.

В школе стояла тишина, шли экзамены лишь кое-где по школе шастали ученики, которые уже свое сдали.

Компания подошла к химкабинету, он оказался закрыт. Рядом в соседнем кабинете слышно было пение детского хора (детский музыкальный кружок «Ромашка» готовился к выступлению на выпускной вечеринке старшеклассников).

 – Есть у кого-то шпилька? – тихо спросил (Эмметт).
 – Зачем? – удивилась (Элис).
 – Всегда мечтал побывать в этом кабинете в отсутствие химика, – ухмыльнулся (Эмметт).
 – Эмметт, иди ты в пень, знаем мы твою любовь к химическим компонентам, пожарников уже вызывали, – отозвалась (Розали).
 – Возьми шпильку, – (Джаспер) дал (Эмметту) то, что (он) просил.

В коридоре появились две десятиклассницы. Друзья замерли около химкабинета, «отморозившись» и насвистывая некую мелодию. Девушки шли по коридору, осторожно поглядывая на известную компанию.

 – Проходим, проходим, не создаем тут пробки и не гоняем сквозняк, – начал подгонять их (Эмметт).

Девушки, не желая связываться с психами, ускорили шаг и вскоре исчезли из коридора.

(Эмметт) быстро принялся ковыряться шпилькой в замке, остальные смотрели по сторонам, чтоб никто их не заметил. Через несколько минут замок был открыт, друзья быстро нырнули в кабинет, закрыв за собой дверь.

 – Е-е! Ща оторвемся! – радостно воскликнул (Эмметт), когда друзья оказались в учебном химическом классе. Все самое интересное находилось в подсобке, в которую вела дверь из класса.
 – Все за мной, – хитро усмехнулся (Эмметт), направляясь к подсобке. Не успел (он) подойти близко к двери, как в подсобке раздался оглушающий взрыв. Дверь подсобки отлетела в сторону, чудом не задев (МакКартни), в окнах кабинета вылетели стекла, друзья оказались на полу, инстинктивно зажимая руками головы. Между подсобкой и кабинетом, в котором дети проводили репетицию, рухнула стена, сразу же послышались крики, визг и плач. Подсобка вспыхнула синим пламенем, огонь быстрым темпом охватывал два соседних с подсобкой кабинета.

 – Валим отсюда! – крикнул (Эдвард), вскакивая на ноги. Все быстро поднялись и бросились к двери. Дверь оказалась закрытой, когда последний вошедший ее закрыл, захлопнулся замок.
 – Бля-я! – кричала (Розали), отчаянно дергая ручку двери. – Эмметт, где твоя шпилька?!
 – Не знаю! – (Эмметт) бросился на пол и принялась, ползая на коленях, искать свой «ключик». Кабинет наполнялся дымом, становилось трудно дышать.
 – В окно! – крикнула (Элис), бросившись к окну, но так как кабинет был на первом этаже, на нем были металлические решетки.
 – Вашу мать! – закричала (Элис) со слезами на глазах, дергая металлические прутья.
 – Элис, сюда! – орал (Эмметт). – Надо дверь выбить!

Блондинка принялась с ноги выбивать дверь.

 – Эмметт, отвали! – крикнул (Джаспер). – Пусть девчонки попробуют!

(Эмметт) отпрыгнула в сторону, за дверь принялись (Элис) с (Розали). В соседнем помещении орали перепуганные дети. Дверь начала поддаваться, от ударов замок вылетел с наличника, дверь открылась. Компания выскочила в коридор.

 – Валим отсюда! – прозвучал чей-то голос, все пятеро бросились бежать по коридору.

(Элис) споткнулась, упала, и до (нее) донесся крик детей. (Она) взглянула на дверь кабинета для репетиций, закрытая дверь была полностью охвачена огнем.

«А на окнах решетки!» – подумала (Элис) и закричала вслед друзьям, быстро вскакивая на ноги:

 – Сто-ойте!

(Джаспер) оглянулся:

 – Элис, не отставай!
 – Там де-ети! – (Элис) громко зарыдала.
 – Блядь, назад! – крикнул (Джаспер) в спину друзьям, они остановились.
 – Назад! – махнул (Джаспер) и побежал к (Элис).

Теперь все заметили горящую дверь класса для репетиций и бросились обратно. (Элис), стащив с себя тенниску, принялась отчаянно бить вещью по горящей двери, ведь чтобы ее открыть, нужно было взяться за ручку – то есть сунуть руку в огонь. (Ее) тенниска тут же загорелась. (Розали) сняла свою тенниску, (Эдвард), (Эмметт) и (Джаспер) поснимали блузки, оставаясь в бюстгальтерах. Сражаясь с огнем с помощью одежды, они пытались дотянуться до ручки, (Эдвард) успел уже обжечь руки, за дверью не прекращался детский крик.

 – Пиздец! Надо идти через подсобку! – крикнул (Эмметт).
 – Как?! Там все в огне! – проорала (Розали).
 – Ладно блядь, я пошел! Ее только изнутри можно открыть!– крикнул (Джаспер), и, схватив у (Эдвард) (его) блузку, накрылся ею, и бросился в химкабинет, а из него в подсобку.

Двадцать детей в возрасте от семи до десяти лет сбились в самый дальний от двери и от огня угол и пронзительно кричали. На полу лежала без сознания молодая преподавательница, приваленная рухнувшей стеной. Увидев, как из огня выпрыгнула загоревшаяся Элис, дети закричали еще сильнее. Прокатившись по полу, Элис сбросила с себя горящую блузку, схватила стул и с размаха ударила им в дверь, которая сразу же открылась. Из огня подсобки выпрыгнули Белла и Розали. Выше пояса на девушках были лишь бюстгальтеры.

Они бросились к детям и начали их выводить через горящую дверь в коридор. В коридоре их хватал Эмметт и велел каждому бежать к выходу, Эдвард дрожащим голосом вызывал по мобильному пожарников и «скорую». Когда всех детей вывели, девушки бросились к преподавательнице и принялись вытаскивать ее из-под обломков стены. Когда ее вытащили в коридор, к ним по коридору бежал директор школы, охранники и некоторые другие преподаватели. У друзей сработал их привычный инстинкт и они, оставив женщину на полу, бросились удирать в другой конец коридора.

За спиной они услышали обезумевшие крики директора:

 – Стойте, мерзавцы! Уголовники!

Оказавшись на лестничной площадке, друзья остановились, тяжело дыша и смотря друг на друга.

 – Точно, суки, нам припишут! – воскликнул (Эмметт).
 – Если училка погибла, нам не помогут ни папы-мэры, ни папы-олигархи, – в шоке промолвил (Джаспер).
 – Я не хочу в тюрьму! – заплакала (Розали).
 – Но ведь это не мы! – отчаянно воскликнула (Элис).

Каждый из друзей понимал, что никакое чудо не поможет им доказать свою невиновность во взрыве. Их видели около кабинета химии, на ручке двери отпечатки пальцев Розали, и главный их противник в этом деле – это их репутация, даже если бы друзей никто не видел, все равно подумали б на них. И последняя фраза директора «уголовники» не оставляла в этом никаких сомнений.

Из коридора доносились шаги, с улицы послышались сирены, то ли скорой, то ли пожарных, то ли полиции – а может быть, всех вместе.

 – Надо валить! – воскликнул (Эдвард) и бросился наверх по лестнице, все остальные за ним. Между первым и вторым этажами, (Эдвард) распахнул окно, запрыгнул на подоконник и словами:
 – Все за мной, валим в лес! – спрыгнул с окна, приземлившись на землю ногами и руками. Друзьям дважды повторять не пришлось, все по одному последовали примеру (Эдварда).

Последним был (Джаспер), его чуть не схватили охранники, (он) сиганул в окно и бросился за друзьями в лес, который располагался за зданием школы. Компания бежала со всех ног. Оказавшись в лесу, они, не останавливаясь, продолжали убегать. Страх перед тюрьмой, перед незаслуженной ответственностью добавлял им сил. Постепенно бег замедлялся: казалось, легкие не выдержат и разорвутся на мелкие кусочки. Больше всех задыхался (Эдвард), тело Беллы явно не привыкло к физическим нагрузкам. Друзья остановились где-то далеко уже в лесу. Все смотрели друг на друга, тяжело дыша. Лица у каждого были черными от дыма и пожара, одежда в обгоревших дырах, волосы торчали во все стороны, на телах Элис, Беллы и Розали были несильные ожоги.

 – Ну что, черти с преисподней, куда теперь? – промолвил (Эмметт).
 – Валить нужно из города, – промолвил (Джаспер), – и для начала вырубить мобилы.

Все так и сделали.

 – Подождите, ну может, они выяснят причину взрыва и все обойдется? – произнесла (Элис).
 – Выяснят-не выяснят, надо пока спрятаться, – вздохнул (Джаспер).
 – Но где? – скривилась Розали.
 – В катакомбах! – вдруг воскликнул (Эдвард). Все взгляды устремились на (него).

При выезде из города с противоположной стороны от кладбища под землей находились катакомбы, оставшиеся еще со второй мировой войны, когда США ввязались в войну с Японией. Компания в детстве часто любила там играть в «войнушки» и «догонялки», а когда стали постарше, даже устраивали пару раз там дискотеки и однажды даже праздновали день рождения (Эмметта).

Через лес компания быстро отправилась к катакомбам, которые представляли собой множество тоннелей в виде лабиринтов. Попасть вниз можно было через канализационный люк, который находился за котельной – самым крайним зданием города.

Так как вдоль всего города тянулся лес, друзья незаметно добрались до котельной, собирая по пути ветки, и пробрались к люку. Потом, оттащив крышку, они по очереди начали спускаться вниз по металлической лестнице, которая крепилась к стене. После неоднократного времяпровождения там компания хорошо ориентировалась в лабиринтах, знала все входы и выходы. Давно они здесь не были (года два точно), и что-то явно изменилось. Стало гораздо больше грязи и вони. Кривясь и морщась, подсвечивая мобильными телефонами путь в тоннеле, друзья пробрались в самое просторное помещение, у стен которого валялись какие-то ящики, коробки и тряпки.

Запах стоял не из приятных. Они сложили ветки в кучу и разожгли костер, чтобы хоть как-то осветить свое временное пристанище.

 – Ужас какой-то, – заныла (Розали), – и долго нам тут придется сидеть?
 – До ночи, – ответил (Джаспер), – а когда стемнеет, надо выбираться из города.
 – Полный пиздец, – произнес (Эмметт).
 – Деньги есть у кого-то? – спросил (Эдвард).

Да, деньги у них были, так как после каждого экзамена его полагалось «обмыть», но это не те суммы, с которыми можно было бы удариться в бега.

 – Джаспер, а что нам за это может быть? – огорченно поинтересовалась (Элис).
 – При самом плохом раскладе лет по десять каждому, – грустно промолвил (Джаспер). – Ну, нам с (Розали) чуть поменьше как несовершеннолетним, а так… слишком много отягчающих: соучастие, еще могут пришить предварительный сговор, порча государственного имущества, убийство по неосторожности, если преподавательница не выживет, угроза здоровью и жизням детей. И то, что мы все стоим в полиции на учете, тоже не в нашу пользу. Ну, и плюс побег с места преступления…

Друзья слушали, чувствуя, как сердца сжимаются в комочки, как рушатся все планы и надежды на будущее. Вот вам и конец школы, вот вам и Гарвард, и веселая самостоятельная жизнь.

 – Надо валить в Африку, как и собирались, – промолвил сдавленно (Эмметт).
 – Ага, свалишь тут, – вставил (Эдвард), – валить и путешествовать – разные вещи. Это нереально без паспортов, без денег, разыскиваемыми копами.
 – Ну, в Африку понятно, – произнесла (Элис), – а если ближе: ну, в Канаду или Мексику? Ну как-то ж пробираются люди нелегально.
 – Это вариант, вот только с деньгами… – отозвался (Джаспер).
 – У меня есть, те, что на Африку собирал, – промолвил (Эмметт), – я могу пробраться ночью в дом и взять.
 – И у меня, – сказала (Элис).
 – У меня остались, – добавила (Розали).

(Джаспер) за свои купил мотоцикл, а деньги (Эдварда) (Розали) потратила на ремонт машины.

 – Ладно, хватит тех, что есть, на первое время, мы ж вас тут не оставим, – промолвил (Эмметт) (парням).
 – А как же Белла? – произнес (Эдвард).
 – Белла тут не при делах, ей ничего не угрожает, – ответил (Джаспер). – Выздоровеет, закончит 11-й класс и поедет учится в Гарвард. А мы будем наведываться к ней в гости, хорошо, что универ находится в другом штате, нам с Эммом в Вашингтоне лучше не появляться.

Дело в том, что (Эмметта) как минимум раз в год показывали в новостях по телевизору, в скандальной хронике. (Он) активно старался посещать все проводимые в штате гей-парады с целью испортить людям мероприятие. (Эмметт) был для представителей нетрадиционной ориентации настоящим наказанием Господним, они (его) просто ненавидели всем сердцем и душой. Как ни пытались организаторы таких парадов защититься от их злейшего врага, ничего не помогало. (Эмметт) умудрился собрать целую неформальную группировку в штате Вашингтон под названием СПП «смерть позорным пидорам». Как не пытались гей-организаторы провести все мирно, без огласки, все равно в гос.органах, которые давали разрешение на проведение акции, находился кто-то, кто сообщал (Эмметту) о предстоящем событии. Ведь и среди гос.служащих, и среди той же полиции, куда обычно попадал (Эмметт) с приятелями после испорченного мероприятия, было полно гомофобов, но демократическая форма правления в США не позволяла им, будучи на государственных должностях, открыто выражать свои позиции. И когда на телеэкране появлялось лицо (Эмметта) с осуждающими хулиганские действия фразами, граждане США сразу догадывались – в Вашингтоне проводился гей-парад.

Таким образом, друзья понимали: будучи разыскиваемыми полицией, в штате, да и вообще в стране, им оставаться опасно. Они провели весь день в катакомбах, составляя план побега в Канаду. У них давно бурчали животы от голода, но выйти в магазин за едой было невозможно. Ведь их, скорее всего, во всю разыскивает полиция во главе с шерифом Своном. Форкс городок небольшой, а их компанию знает каждая собака. К запаху друзья уже привыкли, и им почти не воняло. Иногда по двое они пробирались к лесу насобирать веток, чтобы поддерживать костер. После восьми часов вечера ребята услышали, как по туннелю в их сторону кто-то идет, послышались голоса и шаги. Друзья замерли, а потом, вскочив на ноги, принялись тушить костер. Голоса были совсем рядом, вот-вот за поворотом…

У приближающихся были фонари, бежать было поздно, и компания нырнула в небольшое углубление в стене, такой себе темный «тупичок». Все замерли, затаив дыхание. Из темноты появилось четыре непонятных фигуры с двумя фонарями. Свет фонаря упал на затушенный костер, из которого еще струился дым.

 – О, – воскликнул мужской голос, – наверное, Томи с Компасом уже пришли.
 – Вот суки, – прозвучал грубый женский голос, – без нас пожрали и свалили, уроды!
 – Да тут веток еще полно – класс, тут и припаркуемся.

Кто-то черкнул спичками, зажег костер, который осветил часть катакомб. Друзья увидели троих мужчин с заросшими бородами и женщину, одеты все были в лохмотья, при них были какие-то торбы и мешки.

«Бомжи?» – удивленно подумал про себя каждый из друзей. Раньше здесь они никогда их не встречали.

 – Что за шорох? – один из мужчин глянул в темноту, в сторону компании.
 – Да крысы, как обычно, – произнес второй, махнув рукой.

(Элис) и (Розали) тихонько сглотнули подступающую панику. Послышались еще шаги. Появилось еще двое мужчин – таких же «товарищей», без определенного места жительства.

 – О-о, костерчик уже разожгли, молодца!
 – Давай к нам.
 – Фух, хорошо здесь, спокойно, а наверху копов развелось, как собак нерезаных, все что-то бегают, суетятся, ищут кого-то.
 – А вы что не слышали?! Какие-то психи школу взорвали, детей чуть живьем не сожгли, человека убили…
 – Да ты че?! Серьезно?
 – Зуб даю!
 – И что теперь?
 – Теперь этих психов найдут и повяжут.
 – На электрический стул их всех, уродов! – воскликнула женщина. – Ишь, додумались до чего – школу взорвать.

Друзей охватило отчаяние, фраза: «человека убили» прозвучала, как смертный приговор. Значит, преподавательница погибла. Это все. Назад дороги нет.

 – А может, террористы… – предположил один из бомжей.

У друзей между ногами что-то проскочило. «Крыса!» – подумала (Элис). Эмметт пронзительно заорал:

 – А-а-а, крыса!

К нему присоединился Эдвард:

 – А-а-а, мамочка!

Бомжи с перепуга вскрикнули, вскочили и посветили фонариками на компанию.

 – Это что еще за крысы завелись тут у нас? – сердито произнес один из них. (Элис) и (Розали) замолчали, испуганно смотря на бомжей. Вперед выступил (Эмметт).
 – Спокойно, уважаемые, – произнес (он) уверенно, – мы сюда случайно забрели. Мы тут немного посидим, а потом уйдем. Вам мешать не будем.
 – Сейчас проваливайте! – произнес бомж.
 – Это не ваша частная собственность, а общая, и никуда мы не пойдем, – вставил (Джаспер).
 – Вам выход показать или вы сами? – угрожающе прошипел другой бомж.

«Для разнообразия нужно еще и с бомжами подраться» – обреченно подумала (Элис).

Из тоннеля вышло еще пятеро: три мужчины и две женщины, у стоящего впереди всех сверкнул в руке нож. Друзья понимали, что сила не на их стороне.

 – Послушайте, – спокойно произнес (Эмметт), – я дочь мэра этого города, вы же не хотите проблем? Не хотите, чтоб вас тут в бетон закатали?

Бомжи замерли, разглядывая потрепанную чумазую блондинку с синяками, ссадинами, ожогами и в рваной обгоревшей одежде, а потом все дружно, как по команде, «заржали» так, аж катакомбы задрожали:

 – А-а, дочь мэра! Посмотрите на нее! – угорал один.
 – А я сын Президента! – ржал второй.
 – А я бабушка Президента! – заливался третий.
 – Пошли вон отсюда, оборванцы! – смеялись бомжи.
 – Кто бы говорил! – выкрикнула (Розали). Бомжи медленно перестали смеяться и угрожающе начали приближаться к друзьям. (Эдвард), понимая, что дела совсем плохи, неожиданно для всех произнес:
 – Ребята, а давайте выпьем?!

Бомжи замерли, переглянулись и посмотрели на Беллу.

 – А есть что? – с надеждой спросил один.
 – Нет, – честно ответила Белла, – но есть деньги, мы вам дадим, и вы сходите в магазин.
 – У нас на лбах написано «шестерки»? – возмутилась одна из женщин.
 – Нет, – промолвила Розали, – просто мы одному нехорошему дяде там наверху денег задолжали, не можем пока выйти, вот тут и прячемся.
 – А-а, понятно, – пробормотал один из бомжей.

Друзья скинулись деньгами, и три бомжа отправились наверх. Отношение к компании резко изменилось, их пригласили к костру и завели душевные разговоры. Среди бомжей, оказалось, были даже образованные люди, которые из-за мирового экономического кризиса лишились работы, а потом и жилья, которое было в кредитах. Друзья рассказывали бомжам придуманную историю о том, что они бывшие члены одной порт-анжелесской банды, решили завязать с темным прошлым, сбежали, и теперь вот прячутся от главаря.

Вскоре вернулись троица с огромным количеством еды и спиртных напитков. Спиртного набрали самого дешевого, чтобы больше денег осталось на еду. Друзья, давно испытывавшие голод, присоединились к веселой компании бомжей. Даже (Розали) удалось побороть свое отвращение, (она) вместе с остальными принялась за еду и дешевое вино.

Когда стрелка на часах перевалила за полночь, бомжи, еле волоча ноги, разбрелись по углам и поукладывались спать на коробках и на разном тряпье. Друзьям тоже выделили несколько коробок, те взяли без всякого смущения и брезгливости. Им уже было все равно. Они в чужих телах, их разыскивают за убийство, которое они не совершали, у них не будет выпускного, не будет Гарварда, не будет будущего, из-за дешевого паленого спиртного их мозги почти не соображали, а ноги почти не двигались, и по сравнению со всем этим дерьмом, заночевать в катакомбах рядом с бомжами было вполне нормальным делом. Друзья и не почувствовали, как погрузились в глубокий сон.

*** *** ***

На следующее утро первым открыл глаза (Джаспер) и вместо ожидающей темноты катакомб, увидел перед глазами белый потолок.

«Я что, блин, сдох от дешевого шмурдяка, который мы пили с бомжами?» – подумал (он).

Но, почувствовав в животе несильную ноющую боль, а на левой ноге, что-то непривычно сдавливающее, (он) вспомнил старую шутку: «если у вас что-то болит – значит, вы живы».

(Джаспер) медленно повернул головой и осмотрелся: (он) лежал на кровати в больничной палате, в палате Беллы. (Его) нога была в гипсе, а торс в бинтах, перед (ним) на стуле сидела (его) мама с уставшим, замученным лицом. Улыбнувшись, она погладила (его) по волосам и нежно промолвила:

 – Доброе утро, сынок.

«Я… я… я… – от волнения (Джаспер) даже мысленно начал заикаться, – я вернулся в свое тело!»

 – Мамочка… – выдавил он взволнованно, от переполнивших его эмоций захотелось плакать.
 – Что? – заволновалась миссис Хейл.
 – Я люблю тебя, мамочка, – единственное, что пришло в его голову, к горлу подступил ком, а по лицу расползлась счастливая улыбка.