POV:  Эдвард

Я стал плохо спать ночами. И дело вовсе не в том, что первую половину ночи нам с Беллой просто некогда было спать…

Я стал бояться наступления утра. И это не от того, что у меня внезапно проявилась боязнь солнца…

Я возненавидел будильники. И причина этого кроется вовсе не в том, что мне надо, как миллионам других людей, ходить по утрам на работу…

Утро, наступавшее под резкий звонок заведенных на определенное время часов, похищало у меня самое ценное – Беллу, и я ничего не мог с этим поделать. По утрам Изабелла становилась отстраненной, будто это вовсе не она была всецело моей на протяжении всей ночи. Торопясь на свои чертовы деловые встречи, она словно выключала меня из своей жизни. Умом я понимал, что в этом нет ничего странного, работа – есть работа, я ведь и сам до последнего времени жил именно так. И так уж сложилось, что мне досталась женщина, которая к своей работе относится серьезно, и это вроде бы само по себе неплохо, но… это начало меня раздражать. Неужели какие-то там клиенты и сделки могут быть важнее того, что есть у нас? Того, что с каждым днем становится все сильнее? Того, что лично я не готов променять ни на что на свете?

Мысль о том, что я в любой момент могу купить всю ее гребанную работу, с ее Боссом, его картинами и даже его потрохами, отчасти успокаивала, даря мне некую иллюзию контроля над ситуацией. Если совсем припечет, я всегда смогу реализовать этот план и заставить Беллу не покидать меня даже днем. В конце концов, в любви и на войне все средства хороши.

Просыпаясь обычно по десять раз за ночь, я проводил ревизию собственной постели, и если вдруг мои объятия оказывались пусты, то тут же перемещался в кровати и покрепче обхватывал спящую рядом девушку, не желая даже во сне быть от нее отдельно. Как только в комнате начинало светлеть, что предвещало скорый подъем и грядущее расставание на целый день, я окончательно просыпался и разглядывал светящееся табло электронных часов, отсчитывая последние минуты наедине с Беллой. Постепенно я превращался в «часового» параноика. Может, мне стоит выкинуть все часы из дома? К дьяволу все эти тикающие тарелки и отщелкивающие цифры коробки!

Однако сегодняшняя ночь выгодно отличалась от предыдущих. Несмотря на то, что мы в первый раз уснули просто так, без секса, мне было удивительно спокойно и комфортно. Спать, лежа рядом с любимой девушкой, тоже, оказывается, чертовски приятно. А еще предстоящее утро обещало быть гораздо более добрым по отношению ко мне, ведь впереди целых два выходных дня, наступление которых я с таким нетерпением ожидал.

 Белла, приехавшая накануне вечером, была какой-то задумчивой и рассеянной, будто постоянно думала о чем-то своем. На мои расспросы о том, что с ней, она лишь улыбалась в ответ и уверяла, что с ней все в порядке, просто немного устала на работе.

Подстроившись под ее меланхоличный настрой, я захватил плед и утащил девушку на балкон, где мы просидели несколько часов, разглядывая открывающийся вид на вечерний город. Лишь только теперь до меня дошло зачем дизайнер, занимавшийся обстановкой в этой квартире, поставил в углу то странное кресло-качели, которое я два года полностью игнорировал. Забравшись в него, я усадил Беллу к себе на колени, где мы и провели почти весь вечер. Ветер слегка раскачивал странную дизайнерскую конструкцию, даря приятное ощущение невесомости, а близость теплого девичьего тела, прижавшегося ко мне, будила какую-то непривычную нежность, делая меня своим рабом и вынуждая дарить легкие ласки той, кто был причиной моего необычного состояния.

Мы почти не говорили друг с другом, но это не вызывало никакого дискомфорта, наоборот, тишина между нами и звуки, доносящиеся с шумных вечерних улиц, подходили нам в этот момент гораздо больше. Мои губы осторожно касались то виска, то лба Изабеллы, а рука гладила ее предплечье, на которое я периодически подтягивал сползший плед. Медленно пропуская сквозь пальцы длинный локон шелковистых волос, мне было почему-то очень приятно видеть, что это доставляет удовольствие Белле. В моих ласках не было никакого сексуального подтекста, скорее желание просто касаться девушки, осознавая себя единым целым с ней. Такие чувства были для меня новыми, но нисколько не пугали, как это было ранее с другими женщинами.

Ощущение правильности происходящего не покидало меня. Как будто это так и надо: сидеть несколько часов на качелях с девушкой, о существовании которой раньше и не знал, и понимать, что больше без нее жить не хочешь. Можешь вроде бы, но – не хочешь. Незачем. И вот ведь какая странная штука – я готов просидеть вот так рядом с ней всю жизнь.

На сегодняшнее утро у меня были большие планы. Мне вдруг пришло в голову, что хорошо бы устроить домашний завтрак и побаловать Беллу спозаранку чашкой кофе в постель. Банально? Наверное, да. Но мне очень захотелось сделать для нее такое. Пусть банально, по-киношному, но хочется разбудить ее для разнообразия самому, а не видеть, как она вскакивает по звонку будильника, призывающего уйти от меня.

Минувшей ночью я спал, как убитый. Способствовали хорошему сну и балконные посиделки на свежем воздухе перед сном, и понимание того, что Белла никуда этим утром от меня не денется. Едва проснувшись, я, по привычке, выработанной за эту неделю, еще не открывая глаз, протянул руку в сторону сонного тепла, чтобы притянуть Беллу к себе поближе и подремать еще пару минут, обнимая ее и зарывшись носом в ее волосы, прежде чем я выберусь из кровати. Но, увы, меня постигло разочарование – моя постель была пуста.

Проспал! Вот идиот, раньше вставать надо было! Сон смахнуло, как рукой, и я пулей выскочил из спальни, разыскивая беглянку.

Судя по шуму льющейся воды в душе, Белла уже готова встретить этот день, в отличие от меня.

Я метнулся в сторону кухни. У меня еще есть шанс побаловать девушку ее любимым кофе. Зря, что ли, перед ее вчерашним приходом изучал инструкцию по работе с кофе-машиной, которая до этого играла лишь роль части интерьера?  Пусть кофе не будет подан в постель, но так даже, наверное, лучше, у нас будет полноценный завтрак на двоих. Можно даже пить обжигающий капучино из одной кружки. Улыбнувшись своей затее, я достал одну большую чашку вместо двух маленьких.

Разрываясь между необходимостью сгонять по утреннему зову в туалет и желанием как можно быстрее приготовить ароматный напиток, я всыпал зерна кофе в кофе-машину, залил молоко и воду, понажимал несколько кнопок, выставляя необходимую программу, и стал, как завороженный, наблюдать за магией приготовления капучино.

Чудо-аппарат сначала никак не отреагировал, видимо прифигев от того, что какой-то лохматый мужик в трусах пытается заставить его в первый раз в жизни работать. Затем цифровые мозги до чего-то дотумкали, и по сигналу электроники порция кофейных зерен просыпалась внутрь агрегата. Во внутренностях аппарата сразу же что-то громко загрохотало и зажужжало, превращая зерна в порошок, а спустя пару секунд из сопла, находящегося над кружкой, сильно засвистело, зашипело, повалил пар, а затем тоненькой струйкой полилась темная жидкость на пару с белой пенкой, выпуская сногсшибательный кофейный аромат.

– М-м-м… как вкусно пахнет, – Белла незаметно подошла ко мне сзади и всем телом прижалась к моей спине. Я почувствовал, что ее кожа еще влажная после душа, и, резко развернувшись, крепко обнял девушку, вдыхая ее свежий запах.

– М-м-м… действительно, очень приятно пахнет, – согласился я, намекая совершенно не на запах кофе. Обхватив Беллу, я приподнял ее и подсадил на стол, одновременно кончиком носа прочерчивая невидимую дорожку на тонкой шее от уха к ключице. Девушка тут же слегка откинула голову назад, давая мне возможность делать это беспрепятственно. Моя рука скользнула вверх по влажному бедру, а ее руки в ответ нырнули в мои волосы, нащупывая тайное местечко у затылка… Понимая, что еще чуть-чуть, и я сорву с нее к чертовой матери полотенце, которое явно обернуто вокруг абсолютно голого тела, а мне бы надо еще сгонять в туалет и по-быстрому в душ, и зубы хорошо бы почистить, я промычал что-то невразумительное на подобие «сиди, где сидишь, я сейчас…» и рванул в ванную.

Меня не было от силы пять минут, ну, может шесть. Реально, не больше. По возвращении я чуть не простонал от разочарования: Белла по-прежнему была на кухне, но уже облаченная в ту одежду, в которой она приехала вчера. Распущенные волосы уже собраны в высокий хвост, и даже на ногах обнаружились туфли. 

– Не понял, а куда это ты собралась? – я даже не пытался скрыть недовольный тон.

– Мне пора, Эдвард. На работу, – как будто заранее извиняясь, ответила девушка.

– Какую еще, к черту, работу?! Сегодня выходной! – обиженно выпалил я.

– У меня сегодня очень важный день, пойми, я должна уехать. У меня ведь нет нормированного графика. – Белла приблизилась, и, обхватив мою талию, прижалась ко мне. Я был так обижен и разочарован ее уходом, что даже не стал обнимать ее в ответ. – Прости, Эдвард, мне на самом деле необходимо сегодня уехать.

– Забей на все, – резанул я, не сдерживая недовольства.

– Не могу, – Изабелла разомкнула кольцо своих рук.

– Можешь. Просто пошли все к черту, – накопившееся за неделю раздражение от того, что моя любимая постоянно куда-то уходит, когда она нужна мне, наконец нашло выход, – зачем тебе вообще какая-то работа, когда есть я? Скажи мне, сколько стоят картины, что вы пытаетесь всучить этому идиотскому клиенту всю эту неделю, и я выпишу долбанный чек!

– Ты не понимаешь, Эдвард, – тихонько покачала головой Белла и отодвинулась от меня.

– Это я-то не понимаю? – продолжил кипятиться я. – Все проще некуда, Белла, называешь сумму, я плачу́, и никто никуда не едет, – что-то во взгляде девушки насторожило меня, и я резко сбавил обороты, улавливая изменения в ней. Я взял ее за руку и притянул к себе, уже контролируя свою временную агрессию. Не хватало еще Беллу от себя отвадить, – я безумно не хочу, чтобы ты уезжала. Что я должен сделать, чтобы ты осталась? – уже почти упрашивая ее, спросил я.

– Ничего, – Изабелла провела рукой по моей щеке, касаясь проступающей щетины, – я, правда, очень хочу остаться, но от моей работы зависит очень многое. Я не могу подвести тех, кто ждет меня сегодня. Просто дай мне этот день, я закончу последнюю сделку и потом… возьму отпуск или вообще уволюсь.

Перспектива больше не делить свою девушку с ее дурацкой работой показалась столь прекрасной, что я сгреб Беллу в охапку и, крутанувшись вместе с ней на месте пару раз, собственноручно отнес ее к выходу. Поставив ее лицом перед раскрытой дверью, я проводил эту работницу искусства, не забыв напутственно шлепнуть ее раскрытой ладонью пониже спины.  

– Эй! – возмутилась обладательница аппетитной попы, делая вид, что потирает ушибленные ягодицы. – Ты что делаешь?

– Иди, заканчивай свои дела, потом пиши заявление об уходе и возвращайся, – толкнул я речь, включив в свой голос тон «брутала».

– Ладно… пойду тогда… порабо-о-отаю… – в ответ на «брутала» Белла, в свою очередь, запустила беспощадную машину женского флирта и тут же начала заигрывать, бросая в мою сторону многозначительные взгляды и завлекательно покручивая бедрами.

– Ну иди… поработай…

– Ну я пошла…

– Р-р-р, – наигранно зло зарычав, я поймал ее и прижал к стене у двери лифта. Она сразу же крепко зажмурилась и сжалась, ожидая от меня каких-то каверз, а я не удержался и, задрав ее голову за подбородок, хорошенько ее поцеловал. Если уж уходит, то пусть хотя бы сожалеет об этом.

Придержав у стены почему-то на мгновение ослабевшую девушку, я жутко довольный собой вернулся в квартиру и изрек на пороге:

– До вечера, Белла.

– Э-э-э… как бы это сказать, – Изабелла выглядела слегка потерянной, – скорее не до вечера, а до завтра.

– До какого еще завтра? – я едва сдержал матерное словечко, рвущееся наружу от таких заявлений. – В каком смысле?

– Я вообще не смогу сегодня приехать. Прости, – девушка быстро ретировалась к лифту и хлопнула ладошкой по кнопке вызова, развернувшись ко мне спиной.

– Вот только не говори, что у тебя еще и ночью эта работа с картинами, – я опять начал заводиться и, чтобы как-то сгладить ситуацию, добавил посмеиваясь, – а то ведь я так решу, что ты эти самые картины таскаешь по ночам из частных коллекций.

Белла никак не среагировала на мою жалкую попытку пошутить, продолжая, не двигаясь, стоять ко мне спиной. Ох, черт, я и сам понимаю, что шутка была плоской. Я тут же подошел к девушке, став между ней и лифтом. Изабелла смотрела прямо перед собой, закусив нижнюю губу.

– Нет, правда, а чего у вас сегодня ночью-то? Почему ты не сможешь приехать?

– Ну… там… я и Элис… – неохотно протянула она.

И тут меня осенило. Элис. Свадьба. Уже скоро.

Стало быть – девичник намечается?

– А, девичник у вас? Перед свадьбой? – проявил я недюжинную смекалку.

Белла на мгновение внимательно уставилась на меня, видимо обалдела от моей проницательности, а потом быстро закивала головой.

– Ну, что-то типа того.

В это время за моей спиной негромко звякнул звонок прибывшего лифта, и Изабелла шустро проскочила мимо меня внутрь кабины.

– Поня-ятно, – я придавил одну из створок рукой, не давая дверцам съехаться.  – И стриптиз у вас будет? – зачем-то уточнил я, тщательно маскируя за ехидной усмешкой внезапно вспыхнувшую ревность.

Белла в ответ хитро улыбнулась, пытаясь снять мою руку, блокирующую дверь:

– Вроде бы ничего такого не планировалось, но я все разузнаю и потом тебе расскажу.

– Буду ждать тогда известий. Если что – звони, я подъеду забрать тебя пьяную из стриптиз-бара.

Я разжал пальцы, давая свободу дверям.

– Буду иметь в виду, – хихикнула девушка, помахав мне на прощание рукой. – До завтра, Эдвард.

– До свидания, Белла. Звони… – последнее слово я произнес при съезжающихся дверцах.

А-а-а, черт, эта свадьба ж еще. Я запустил пятерню в свою шевелюру и подергал волосы, стимулируя мыслительный процесс. У меня ж речь шафера еще не готова, так что, видимо, я знаю, как скоротать одинокий вечер в отсутствии любимой.

– Здравствуйте, мистер Каллен, – неожиданно раздалось рядом со мной. Моя соседка-гречанка лет пятидесяти или шестидесяти, фиг этих греческих женщин разберешь, жена владельца страховой компании, вышла на лестничную площадку, явно намереваясь выгулять свою мелкую мерзкую собачонку.

Обычно они обе вели себя совсем иначе: первая со мной никогда не здоровалась, а вторая истошно тявкала в моем присутствии. Сейчас же и надменная соседка, и ее припадочная хвостатая истеричка, захлопнув рты, беспардонно таращились на меня. Тут до меня доперло, что на мне из одежды только обернутое вокруг бедер полотенце, так как после посещения душа у меня были совершенно определенные планы, для реализации которых одеваться обычно не нужно. С невозмутимым видом, как будто это нормально стоять почти голым у дверей лифта, я решил поздороваться. Я же вежливый, в конце концов, мама и папа воспитали. Да и общаюсь все со сплошь интеллигентными людьми из мира искусства.  

– Добрый день, миссис… э-э-э, – я вдруг понял, что напрочь забыл фамилию соседей.

– Миссис Галифианакис, – подсказала соседка.

Я хлопнул себя ладонью по лбу. Точно, Галифи-какой-то-там-хреанакис.   

– Миссис Галикаксис… Галифаксис… Галинахфиксис… Гали… – ой, да кого я тут обманываю, такое фиг выговоришь. – Хорошей вам прогулки, мадам, – милостиво пожелал я и захлопнул дверь своей квартиры прямо перед носом мелкой собачонки, которую, очень надеюсь, ветром сдуло от резкого хлопка.

Какое прекрасное, блять, субботнее утро! Все наперекосяк и не по плану.

Ладно, осталось еще день выдержать, да ночь пережить, а завтра все будет иначе. 

Натянув домашние штаны и выпив в одно лицо двойную дозу недавно сваренного кофе, я засел за сочинение речи шафера, поминутно съезжая мыслями с текста речи к думам о Белле.

«Уважаемые дамы и господа…»

Это конечно здорово, что она возьмет отпуск или даже, может быть, уволится, но через какое-то время она захочет вернуться на работу, и не факт, что на новой – у нее будет «нормированный» график. И это мне, черт подери, совсем не нравится.

«Уважаемые дамы и господа, сегодня мы провожаем …»

Нет, так никуда не годится, надо брать ситуацию со своей девушкой под контроль. Белла должна быть рядом со мной, когда я этого захочу, то есть в ближайшей перспективе – практически всегда.

«Уважаемые дамы и господа, сегодня мы провожаем… отдаем в хорошие руки моего лучшего друга…»

Ну вот почему Изабелла не такая, как ее подруга Элис? Как только у той на горизонте замаячила семейная жизнь, она тут же забросила все свои художества, и каждый день ждет Уитлока с работы наготове. Джаспер сам рассказывал, что последнюю неделю он будто бы попал в рай.

Ах, черт. Джаспер. Свадьба. Речь. Надо же что-то писа́ть.

«Уважаемые дамы и господа, сегодня мы провожаем… отдаем в хорошие руки моего лучшего друга… присутствуем на свадьбе моего лучшего друга…»

А может дело как раз в этом? В свадьбе? Может для этого Уитлок и женится, добровольно подставляя свою шею под удавку с названием «семейная жизнь»? А что если, по примеру этого маринистофила, привязать к себе Беллу брачными узами? Ведь тогда можно просто-напросто заставить ее сидеть дома всегда…

Черт подери, как заманчиво-то. Это ж у меня будут на нее все права обладания целых двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, триста шестьдесят пять дней в году…

Это надо обмозговать. Тут назревает очень смелый бизнес-план.

Листок с речью отброшен в сторону, Джаспер забыт. В голове зреют грандиозные планы.

И они никого из присутствующих больше не пугают.