Я обхватываю ручку двери и спустя один короткий миг между вдохом и выдохом тяну дверь на себя. Эдвард заходит в кофейню следом за мной. Где он хочет сидеть? У окна? Или наоборот подальше от него? И что он будет? Раньше он пил только чай. Но и я когда-то тоже. А теперь иногда мне требуется столько кофе, сколько до студенчества я и представить не могла.

- Где сядем?

- Может быть, вон там, - Эдвард указывает на столик почти в углу. В кофейне фактически никого. Только четверо человек. Никому до нас нет дела. - Или можем у окна, но солнце всё равно скрылось за облаками.

- Нет, давай там, где ты говоришь. Я схожу помыть руки и могу заодно заказать. Что тебе взять? Зелёный или чёрный?

- Чёрный. И не чай, а просто обычный кофе.

- Хорошо. Я ненадолго.

Сначала, как и обещала, я подхожу к стойке и говорю про кофе для Эдварда и о латте для себя. Что подписывать не нужно, как и добавлять что-то ради улучшения вкуса. Я помню, Эдвард такое не любит. Всё уже готово к тому моменту, когда я возвращаюсь из туалета. Эдвард сидит на стуле спиной к окну за выбранным столом. Пальто перекинуто через спинку соседнего стула несколько неряшливо. Я замечаю как бы между делом, но всё-таки замечаю, пока ставлю стакан перед Эдвардом, а потом и свой.

- Спасибо, Белла. Ты сказала, что мы оплатим позже?

- Ну нет, - я сажусь напротив прямо в куртке. Пока мне комфортнее так. Сначала немного попью, а потом можно будет и снять. - Я уже оплатила.

- Нельзя было оставить это на потом? В Такоме можно. В Сиэтле, уверен, тоже. Или ты не ходишь там по кофейням?

- Хожу. Редко. Я заплатила, потому что могу. У меня есть работа. Пожалуйста, давай без этого покровительства, ладно? При необходимости я бы попросила.

- Я постараюсь, - отвечает Эдвард, протягивая руки к краю стола, касаясь столешницы пальцами. Она частично в пятнах, на краю в том числе, но, похоже, Эдварду либо всё равно, либо он повидал всякое в различных заведениях общепита, либо не так уж это и бросается в глаза. - Что у тебя за работа?

- Знаешь, то тут, то там. Иногда подрабатываю бэбиситтером. Самое то для студентки, тебе не кажется?

Эдвард качает головой, чуть отводя взгляд с моего лица. По-моему, он воспринимает всё серьёзно и пытается обдумать всё. Что я, правда, работаю, где придётся, ношусь с места на место и предположительно вовлечена и в смену памперсов между подогревом бутылочек. Но он такой серьёзный или напряжённый, что я просто не удержалась перед тем, чтобы пошутить.

- Да, для студентки самое то. Но не для всякой студентки. Я имею в виду, что ты способна на большее.

- Потому я и не бэбиситтер, а всего лишь привязана к кампусу больше, чем только из-за учёбы, и веду социальные сети.

- Что-то вроде социальных сетей университета?

- Да, с новостями о футбольной команде или просто о мероприятиях. Иногда я ещё фотографирую, - открывая клапан на крышке стакана, говорю я. - Матчи или людей, или другое, что скажут. У меня приятный босс. В том смысле, что с таким не хочется уволиться из-за его криков и неуважения.

- Я бы посмотрел.

- На что? На моего босса или на страницу социальной сети?

- На страницу. На то, что ты там выкладываешь, если это всегда твои фото, и каким текстом сопровождаешь. На твоего босса мне плевать.

- Ясно. Предполагаю, что мне тоже было бы всё равно на твоего. Хотя у тебя его нет, и тебе не на кого жаловаться мне. Вот. Ну или...

Я умолкаю не потому, что подношу стакан ко рту сделать глоток. Я перестаю говорить раньше и только длинным мгновением спустя тянусь за латте. Эдвард оборачивает правую ладонь вокруг своего стакана. Выражение его лица... Его взгляд бескомпромиссно сосредоточен на мне.

- Ну или что?

- Может, мне было бы не так и безразлично, будь твоим боссом женщина.

- Мне тридцать четыре. Меня не влечёт к женщинам старше, Белла. К кому-то, кому примерно пятьдесят. По-моему, босс всегда должен быть старше. Иначе это странно. Вот твоему сколько?

- Сорок один.

Эдвард начинает пить свой кофе. Я также пью латте и, прервавшись на время, расстёгиваю куртку, чтобы стянуть её по рукам просто позади себя. Эдвард молчит. Мы просто сидим друг напротив друга. Наверное, несколько минут так точно, пока я не снимаю крышку со своего стакана, переворачивая её в руках. Эдвард замечает на обороте пенящиеся коричневые разводы.

- Что ты пила? Я думал, у тебя чай.

- Латте. Я попробовала в Сиэтле, мне понравилось. Остальное не так. Эспрессо и прочее. Я тоже не думала, что только разновидность кофе поможет мне не засыпать вечерами раньше, чем сделано домашнее задание.

- Это занимает много времени?

- Нет, не особо. Но если работать и потом ещё хотеть сходить поплавать в бассейн, то просто приступаешь позже.

- Ты такая... занятая. Я не знал тебя такой.

- Мне только двадцать. Впереди ещё больше двух лет учёбы, - поочерёдно я двигаю ногами под столом, располагая их чуть иначе, вытягивая немного вперёд, но не настолько сильно, чтобы вдруг задеть ноги Эдварда или просто его ботинки. - Можно успеть узнать всё о том, какая я нервная от напряжения или долго засыпаю перед экзаменами, ворочаюсь туда-сюда и мечтаю о втором одеяле, которого нет, чтобы возникло ощущение, что я не одна в кровати или в комнате, когда Рэйчел не ночует со мной. Она моя соседка.

- Не одна в кровати... - повторяет Эдвард тяжёло звучащим низким голосом. - Ты не всегда одна в своей кровати?

- Он не оставался на ночь со мной, если ты думаешь так, - моя мысль о Джереми. О том, что Эдвард предположительно намекает на мои отношения в университете. - Это общежитие, есть определённые правила. Он жил дома. Ему не нужна комната в общежитии.

- Но дома ты у него была?

- Мы с ним встречались, Эдвард. Не как с тобой... Не всё было, как у нас, но что-то было, и я...

- Иными словами ты оставалась на ночь у него.

- Ты ожидал, что я могу с кем-то встречаться, но проведу чёткую линию, чего мы с ним делать не будем, потому что я не делала этого с тобой? Если ты так себе всё представлял, вынуждена разочаровать.

- Я не настолько... Не настолько мазохист, чтобы лежать ночами без сна и представлять тебя с другим просто спящей рядом или делающей иные вещи. Чтобы гадать, в какую ночь ты с кем-то, а когда и почему нет. Я сожалею, если перехожу границы, и тебе неприятно слышать мои слова и думать, что на них ответить. Я могу вообще...

- Заткнуться? - спрашиваю я. - Это ты можешь?

- Если нужно, то для тебя да, могу.

- Эдвард, ты... - я не уверена, как сказать. Понимает ли он вообще, что и мне недоставало его сообщений, его имени, всплывающего на экране телефона, и поймёт ли? Должно быть так просто понимать это, но иногда всё сложнее. Вот как у нас. - Мне не хватало всего, что связано с тобой, всего, чем мы занимались вместе, о чём говорили, и твой голос... - у него красивый голос. У Джереми всё равно что обычный. Я любила не только Эдварда, но и его голос. Я помнила его даже без записи на диктофон. Я не думала записывать. Не думала, что это может потребоваться. Что Эдвард недосточно мазохист, чтобы представлять меня в сексе с другим, но достаточно мазохист для расставания. - Не хочу я твоего молчания, ясно? Его уже было много. Полтора года. Писать тебе сообщения и сохранять их для себя не то же самое, что говорить с тобой наяву. Я тоже хотела увидеть твоё имя. Хотя бы в сообщении. Я мечтала об этом. Я так...

- Хоть одно твоё сообщение было о том, что я всё испортил, и как ты всё изменила, если бы могла?

- Ни одного. Я сказала, что не хотела ничего менять, не хотела, чтобы мы никогда не встретились, и это правда. Мои сообщения... Они о другом. Не о плохом. Даже то, что о Карлайле. Которое я написала после его просьбы связать вас по телефону, - я прерываюсь, и мне хочется ещё кофе. Или не кофе, а просто наполненный хоть чем новый стакан, чтобы взять и ощутить его тяжесть в руках. - Они просто о жизни, наверное. Перечисление фактов.

- Не думаю, что для тебя это было простым перечислением фактов, Белла.

- Я помню не всё, что писала, слово в слово. Человеческая память...

- Избирательна. Плохое помнить проще. Это в природе человека или в его ДНК, - Эдвард отвечает, как Эдвард. С нажимом в голове и уверенностью в том, о чём говорит. В том, что всё действительно так. - Человек делает что-то хорошее или даже много хорошего, но всего один плохой поступок... То, как ты не думал, что дружбе с ним или чему-то иному придёт конец, и потом спустя годы ты окончательно удаляешь все фото, потому что прошло время, и это уже ничего не значит.

- У нас всё не так, Эдвард.

- Я всё храню. Наши фото, - Эдвард моргает и одним глотком допивает кофе, продолжая смотреть на меня поверх стакана. Взгляд Эдварда такой же, что и в те мгновения, что предшествовали нашим поцелуям, а потом, когда так случалось, и сексу тоже. - Твоё и наше. У нас всего одна общая фотография. Однажды я смотрел на неё и чуть не позвонил. Я не был пьян, клянусь. В тот вечер я был совершенно трезв. Я просто... Я так остро почувствовал, что ты есть, но что тебя нет.

- И когда ты чуть не позвонил?

- По-моему, на неделе после Дня рождения. В тот день мы с мамой сходили на ужин в ресторан, который выбрал я, а столик заказала она, и она подарила мне новый крутой светильник в офис и пылесос для клавиатуры. Всё было... хорошо Но на самом деле просто ровно. Мы столько всего переживали вместе. Непростые моменты тоже. Ровно не было. А я и не хотел. Если будет неровно снова, то вот теперь я действительно готов.

- Тогда почему не позвонил? - шепчу я. - Что тебя остановило?

- Я был трезв в тот вечер, но в другие дни и вечера не всегда. Что бы я тебе дал, как думаешь? Никто не стремится становиться девушкой, что звонит алкоголику, чтобы узнать, как он сегодня и пошёл ли на работу, и чем будет заниматься позже.

Я смотрю на стол и потом в направлении стены. Всё это... Я не хочу слышать, как Эдвард отзывается о себе вот так. Он не тот, кем называет себя. Алкоголики не выглядят столь красивыми, чистыми и бодрыми и не зовут девушку кататься на коньках, держась на ногах вполне уверенно для её обучения. Даже если урок длится недолго. Сейчас Эдвард трезв. От него не пахнет спиртным. Я бы распознала и слабый запах. В общежитии нередко приходится сталкиваться с теми, кто навеселе. Кто-то чуть больше, кто-то чуть меньше. Я почувствовала бы что-то не то, находясь близко к Эдварду на катке. Я возвращаю голову в прежнее положение.

- Несколько... несколько неправильных решений не делают тебя алкоголиком или плохим человеком. Извини. Я не хотела говорить именно так, что они неправильные.

- Нет. Это правда. Они ошибочные. Пить и глушить всё алкоголем. Я презирал таких людей, когда видел их через стёкла баров. И самому в чём-то стать таким... Я бы не позвонил тебе, если бы всё так оставалось, - выдыхает вместо с выдохом Эдвард. - И никакого... визита. Ничего этого. Я стремлюсь быть честным с тобой и с самим собой, понимаешь?

- Понимаю.

У кого-то едва слышно звонит телефон. Я не сразу узнаю мелодию, которая была установлена на звонки у Эдварда. Звук исходит вроде из кармана его пальто. Эдвард двигается на стуле, чтобы дотянуться и вытащить сотовый. Теперь мелодия звучит громче. Эдвард проводит пальцем по сенсорному экрану, прежде чем поднести телефон к правому уху правой же рукой.

- Да, Элис. Мы закончили. Хочешь, чтобы я вернул коньки? Верну минут через сорок. Ладно. И где ты будешь, если не дома? Нет, я не помню, где живёт Джаспер. Ты не поняла, я не помню адрес. Мне нужно знать, что вбивать в навигатор. Да, разрешаю скинуть сообщением. Отвезу Беллу и заеду. И знаешь, не забывайте про... О нет, только я могу напоминать тебе и твоему парню, а ты учить меня не будешь. Пока, Элис.

Эдвард возвращает телефон обратно в карман. Мы сидим молча, потому что я и хочу спросить, и не уверена, нужно ли мне спрашивать, когда это касается лишь их да Джаспера. Но всё-таки... Я защёлкиваю крышку на своём стакане, чтобы выкинуть потом, как единый объект. Внезапно Эдвард дотягивается ногой до моей ноги под столом, я чувствую соприкосновение и отзвук глухого удара ботинка по подошве сапога, и тот самый отзвук как вибрация внутри меня. Пальцы сами собой поджимаются внутри обуви, и я пытаюсь снова начать думать, найти мысль. Так странно, что я вновь как та Белла, которая регулярно не могла отыскать правильных слов, хотя не бывает слов неправильных. Правильно всё, что мы думаем и чувствуем. Только теперь, став старше, чем тогда, я действительно понимаю это.

- Чему Элис пыталась тебя учить?

- Ничему такому, чего я не знаю и в чём вдруг нуждался бы в родственном предостережении. И тем более от младшей сестры.

- Ты не скажешь, о чём речь?

- Я думаю, что не стоит. Нам обоим станет неловко, и потом...

- Почему должно стать неловко?

- Иначе, по-моему, невозможно, - говорит Эдвард, качая головой, прилично отведя взгляд от меня. - Кажется не совсем уместным обсуждать что-то, чем мы занимались раньше, а теперь это больше о моей сестре и её парне, хотя она такая...

- Чем мы занимались раньше... Мы занимались разным, мы читали книги, каждый свою, и мы могли что-то смотреть. И мы проводили время в постели. Ты скорее об этом, чем о чём-либо ещё, верно?

- Я уверен, что Джаспер как минимум читает учебники. Насчёт его любви к чтению художественных книг мне трудно утверждать, замечен ли он в этом, но...

- Элис плохо обращается с книгами, загибает уголки или мнёт страницы, и ты ругаешься с ней из-за этого?

- Нет, Белла.

- Но думает, что мы с тобой...

- Она начала говорить об этом. Я прекратил.

- Я услышала и теперь могу догадаться о большем, - я понимаю всё от начала и до конца. Эдвард хотел напомнить предохраняться и, может быть, уже не в первый раз. Скорее всего, действительно так. И я могу представить, что это не разговор мечты. Был бы у меня старший брат, я бы не желала слушать от него лекции об ответственности в сексуальной жизни, чтобы он был вторым блюстителем после мамы. - Ты бы хотел?

- Чего именно?

- Того самого.

- Хотел бы, - Эдвард не отводит взгляда и отвечает решительно. Я взбудоражена, свидетельством чего являются мурашки, что пробегают по коже, но одновременно и ошеломлена. Кажется невероятным, что он признаётся. - Не где попало и не сейчас, когда мы только… Но да, я…

- Ты утверждаешь, что ни с кем не спал. По-моему, я этому верю. Но это сказывается? Отсутствие секса?

- Не сказывается. Вот если есть девушка, но по какой-то причине не бывает секса, или он вдруг прекратился…

- Вдруг это когда дело движется к концу? Когда любовь как закат, да?

- Необязательно так. Бывают… проблемы, - после паузы одним лишь словом Эдвард выражает слишком многое. Что проблемы это не только проблемы именно в отношениях. Что это и другие вещи. Не только отсутствие любви или то, как она вот-вот закончится. - И необязательно ещё и болезни. Просто… усталость. Или расстояние. Или представь, что ты только приехала домой, день был трудный, и ты скорее захочешь поужинать и пообщаться, чем чтобы к тебе приставали.

- Приехала домой к тебе?

- Ты не хочешь в гости. Я понял так. Ни ко мне, ни к отцу. Но я буду рад, если ты передумаешь. Именно насчёт меня. Семейные ужины у нас обычно заканчиваются плохо, - Эдвард оглядывается, когда со звоном колокольчика в заведение открывают дверь. Смотрит Эдвард серьёзно, хотя точно не узнаёт вошедшего. Я и сама не узнаю. Что уж говорить об Эдварде. Но он смотрит ещё несколько секунд на мужчину в спортивных штанах и, вероятно, зимних кроссовках и только потом поворачивается обратно ко мне. - Извини. Просто нервно сидеть спиной. Я не подумал, когда мы только пришли.

- Нервно потому, что ты не можешь контролировать, кто рядом, а тебе жизненно необходимо знать?

- Да. Да, я хочу многое контролировать, жизнь, то, кто меня окружает, особенно если это чужие люди.

- Меня ты тоже хочешь контролировать?

- Никогда, Белла. Я никогда не хотел и не пытался, - Эдвард опускает руки под стол. - Ты мне не чужая. Я хочу… Мне важно заслужить твоё доверие вновь и знать, что ты в порядке, счастлива, и знать, когда это становится менее правдивым, если становится, но это не имеет ничего общего с желанием контроля. Когда ты уедешь в университет… Не будет никаких ежечасных звонков. Ты можешь быть спокойна. Я не собираюсь тебя дёргать.

- А мне тебя дёргать можно?

- Ну наверное. Но я вряд ли помогу тебе с твоими домашними заданиями. Быстро приехать не проблема, но литература, как специализация, мне неведома.

- С литературой я справляюсь и сама, - отвечаю на это я и меняю положение тела, потому что попа как будто становится плоской, а это ощущение не из приятных. - Пока потребности в услугах репетитора ещё не возникало. Если мы сойдёмся, то будет... Будет лишь вопросом времени, когда мне потребуется помощь не с образованием.

- Хорошо. А с чем тогда?

- С тем самым, Эдвард. Мы говорим об этом пару минут так точно. А может, и все пять.

- Хорошо, - спокойным голосом повторяет Эдвард. Очень спокойным. Как будто мы обсуждаем вовсе не секс, а банальную погоду за окном, какой она будет завтра, и возобновится ли снег снова. - То есть я понимаю, у тебя есть определённые желания, но...

- Как и у тебя.

- Но должен наступить правильный момент. Пока я этого не хочу.

Не хочет? Мне показалось иначе, но, вероятно, я просто не так поняла. Что он хотел бы, может быть, и не равносильно тому, что чем раньше, тем лучше. А когда тогда надо? Когда люди занимаются сексом впервые, если в их жизни было временное, но продолжительное расставание, а потом вроде как нужно начинать сначала и пробовать снова? Сколько проходит времени? Столько же, сколько длилась разлука? Уж вряд ли об этом пишут в интернете так же, как про плюсы и минусы отношений с мужчиной старше.

- Тогда и хорошо. Хорошо, что ты честно говоришь об этом. Чего ты в таком случае хочешь?

- Когда-то мы просто гуляли. По-моему, было прекрасно.

- Да, было. С ним я... С ним я так не гуляла, - договариваю я. - Мы встречались иначе, нежели я с тобой. Это были больше разговоры. Мы не виделись друг с другом каждый день. Я работала, у него были свои дела, и он порой уезжал.

- Куда?

- На игры. Он футболист в университетской команде.

- Спортсмен, - произносит Эдвард негромким голосом. Что означает этот голос? Ревность? Нежелание знать больше, чем то, что я успела сказать? Обычное беспокойство? - Я представлял себе...

- Ботаника в очках?

- Кого-то неглупого без очков. Но спортсмен...

- Он не глупый. Очков нет. И по нему и не скажешь, что он спортсмен. Он... обычный. Он худой. Худой по-другому, не так, как ты. Ты взрослый, а он моложе и меньше.

- Ниже?

- Да, ниже тебя, - я не могу не услышать, как голос Эдварда становится ещё тише. - Я понимаю, мы говорим о человеке, с которым я провела часть своей жизни, с которым была дольше, чем с тобой, намного дольше, и это включало и его жизнь, тех, с кем общается он. Не делай вид, что ты готов слушать меня сейчас, если ты не готов.

- Он обо мне знает?

- Нет.

- Прекрасно.

- Кто-то, по-твоему, начинает отношения с рассказа о бывшем или бывших?

- Никто, - будто сердясь, отягощённым голосом откликается Эдвард. - Но чтобы быть с кем-то много месяцев и ничего не сказать...

- Порядка восьми месяцев. Я не такая, как ты, Эдвард. Я отличаюсь от тебя. Я была с ним, желая... нет, нуждаясь хотя в каком-то... облегчении, перерыве от мыслей о тебе, и сказать ему... Что бы я сказала?

- И правда. Говорить молодому бойфренду-спортсмену, что первым у тебя был тридцатилетний брат подруги. Действительно, кто о таком рассказывает.

- Его это не касалось. Никого из того моего мира. Вот и всё.

- А если бы я приехал прямо в университет?

- То же самое. Твой приезд не стал бы для меня причиной мгновенно расстаться с парнем.

- Разумно, - кивает Эдвард. - Я понимаю. Подобное на самом деле и не должно быть причиной. Ты поступила так ради себя. Ты выбрала себя, когда решила.

- Да.

- Пойдём? Я отвезу тебя домой. Купить тебе латте с собой?

- Нет. Дома я вполне могу без него.

Эдвард снова кивает и поднимается со стула, отодвигая его тише, чем я ожидала, одновременно протягивая руку за пальто. Я одеваюсь за несколько мгновений. Эдвард ждёт с другой стороны стола, где сидел, а теперь стоит. Прежде чем подойти к Эдварду, сначала я выкидываю стакан. Его стакан уже в другой урне. Мы выходим из кофейни после моей кратковременной заминки с дверью. Ветер дует за ней, затрудняя открытие, тогда как она открывается наружу, но я прилагаю чуть больше сил и справляюсь. Эдвард снимает блокировку с машины, подходит быстрее меня к пассажирской двери и открывает её мне. Это так, как будто я забыла, что надо делать с ручкой, но это мило. Это заботливо с его стороны. Участливо. Я сажусь, и он закрывает дверь. До моего дома близко. Ближе, чем бы хотелось, чтобы было. Я хочу домой. Не то чтобы не хочу. Просто там не будет Эдварда. У него свои дела, не имеющие ко мне отношения, не связанные со мной. Вернуть сестре её же коньки это тоже дело. Пока мы едем, иногда я смотрю на руки на руле. Эдвард плотно обхватывает его ладонями и пальцами. Костяшки выступают под кожей очевидными выпуклостями, двигаются, когда он вращает роль для поворота или просто немного передвигается на сидении сам. Думаю, Эдварду тоже нервно находиться со мной в замкнутом пространстве своей машины. Потому что это я, или причина во всём, что я сказала о Джереми. Прежде Эдвард меня не боялся и не нервничал, не волновался о том, чтобы сделать что-то неправильно. А если и волновался, не так уж это было и очевидно. Это не бросалось в глаза. Я думала лишь о том, что он знает, чего хочет, но сейчас это чувство во мне померкло. Я не говорю, что теперь он не знает, вроде также знает, просто с минимумом прикосновений и взглядов это словно запрятано, сокрыто внутри него. В машине пахнет дыханием Эдварда и неопределённостью, что насыщает воздух не конкретным запахом, а эмоциями. Колебания, усталость, досада. Эдвард паркуется у моего дома напротив него, не где-то в отдалении, и только после заглушения двигателя руки отпускают руль и опускаются Эдвардом на его бёдра.

- Чем собираешься заняться позже?

- Я не знаю. Не думала.

- Можем подумать вместе. Например, я тебе позвоню, и мы поговорим, а потом ещё поговорим, когда я позвоню снова.

- Недолго же ты думал, - замечаю я в соответствии с истиной. - Я просто...

- Шутишь. И мне нравится, что ты это делаешь, что ты не утратила эту способность в себе совсем.

Не говоря ни слова, я поднимаю свою руку на уровень лица Эдварда, короткий миг, и я касаюсь его щеки, пока ещё гладкой, но щетина уже начинает пробиваться через поверхность кожи. Эдвард смотрит за прикосновением с вопросом в глазах. Этот вопрос так очевиден. [i]Что ты хочешь и собираешься делать, колибри?[/i] Я сокращаю расстояние, придвигаюсь и целую Эдварда в щёку. Может быть, это и всё, чего я хотела. Просто ощутить тепло и покалывание от щетины не только ладонью, но и губами. Но нет, это не всё. Я отодвигаюсь на мгновение, что длится всего пару секунд, прежде чем переместить губы к его губам. Эдвард не стремится меня коснуться. Он словно завис рядом со мной. В этой точке пространства между моим телом и всем, что находится позади. Но бездействие меня не останавливает. Я придвигаюсь ещё и углубляю поцелуй. Прохладные губы соприкасаются с моими. Так приятно их ощущать и желать согреть дыханием. Я выдыхаю, хочется пододвинуться ещё, и наконец Эдвард протягивает руку. С силой пальцы смыкаются у меня на боку поверх куртки. Едва ощутимо, потому что куртка толстая. Или едва ощутимо, потому что касание щадящее. Я прерываюсь, и Эдвард смотрит глаза в глаза. Он вдыхает прежде, чем придвигается уже сам, задевает носом кончик моего носа и прикасается к моим губам, слегка проводя языком. Я вздрагиваю, ремень безопасности плотно обхватывает тело, как и должно быть. Толком и не пошевелиться. Звук трения вызван им? Или это шуршит одежда? Вдруг раздаётся щелчок, и я чувствую руку Эдварда у своего бедра, где она ещё держит отстёгнутый ремень. Я отодвигаюсь, чтобы избавиться от него совсем. Смазанный поцелуй приходится на скулу. Эдвард отстраняется, но я не хочу. В тесном пространстве я кое-как просовываю ремень просто за себя и придвигаюсь к Эдварду вновь, утыкаясь ему в шею, вдыхая его такой приятный, такой сладкий запах. Я мечтала почувствовать его хотя бы ещё один раз. И сейчас, когда это сбывается, когда он здесь, и я с ним, пока ещё с ним, я обхватываю его руку ниже локтя с усилием, которое и не подозревала, что у меня может быть. Он здесь. Здесь. Но желание удержать… Оно словно полыхает внутри, под кожей, разносится по телу вместе с кровью от сердца по сосудам и артериям. Ими оплетена я вся. Я состою из них. Они это я. Я это они. Эдвард поднимает руку к моей голове, чуть смещает шапку и касается волос пальцами. Они подрагивают, или я неправа? Я двигаюсь. Больше не могу не смотреть на Эдварда. Хочу увидеть, как он смотрит на меня, если смотрит. Его взгляд направлен куда-то в сторону моей переносицы. Близко к глазам, но не конкретно в них. Я пытаюсь понять, отчего. Может, я испачкалась? Хотя чем? Я не трогала ничего грязного. Машина чистая, Эдвард тоже.

- Что у меня там?

- На лице? Всё нормально. Только у тебя появилась родинка. Я не помню, чтобы видел её раньше. Среди бровей. Маленькая точка.

- Это может быть прыщом. У меня они иногда появляются.

- Это не прыщ. Я бы отличил одно от другого. Если бы это был и он, ничего такого в том нет. У меня они тоже были.

- Правда?

- Более чем. Помнишь, я... - Эдвард моргает и всё же переводит взгляд, концентрируется на моих глазах. Его выразительные глаза... Их цвет я ассоциировала с малахитом. Это по-прежнему малахит, но как будто подёрнутый пеленой, чем-то вроде плёнки. От Эдварда исходит странный вдох, не такой, как всегда. В моей груди ощутимо колотится сердце. Я крепче обхватываю руку Эдварда, прикасаясь к его локтю или почти, немного двигая пальцами трущим пальто движением. Согнуть и разогнуть, и снова согнуть. - Я питался всяким, помнишь? Не дома. Видимо, гамбургеры иной раз портят всё внутри и провоцируют всякое на коже.

- Я помню.

Как такое забыть? О матери, что подвела сына и столько раз просто отправляла его есть куда угодно, и об отце, что ничего не знал, выстраивая новую жизнь и готовясь стать отцом во второй раз? Они оба подвели Эдварда. И спустя много лет, когда он, несмотря ни на что, вырос достойным мужчиной, когда встретил меня и узнал... Его прошлое зацепило моё настоящее и непременно отразится на будущем. Уже отражается. И это я ещё не знакома с бывшей миссис Каллен. Или, может, она оставила себе фамилию Карлайла и после развода. Вроде так проще. Практичнее. Меньше трудностей с переоформлением документов. Или, может, мама Эдварда вообще не отказывалась от своей девичьей фамилии даже в браке. Насколько подобное может оказаться когда-то важным для меня? Если однажды я...

- Я пытаюсь сказать, что если ты где-то ешь гамбургеры, то делай это пореже, и тогда лицо точно будет в порядке.

- Ладно. Ты заберёшь свои носки сейчас или в другой раз?

- Чёрт, носки. Я и забыл. Наверное, лучше сейчас. Твой отец, я уверен, спросит о своих.

- Ну идём.

Неохотно я отнимаю руку от лица Эдварда, скользя до подбородка, также незначительно покрытого щетиной. Я открываю дверь, чтобы выйти, и над крышей машины вижу, что Эдвард тоже выбирается на улицу. В этот раз он не ставит автомобиль на сигнализацию. Эдвард ненадолго. Только туда и обратно. Уверена, в этом всё дело. Мы заходим в дом, и Эдвард просто идёт наверх, предварительно разувшись. Я даже ничего не говорю. Кроме того, что он знает, куда ему. Мне необязательно подниматься за ним. Я остаюсь внизу и медленно снимаю верхнюю одежду с обувью. Папа выглядывает в прихожую.

- Привет.

- Привет.

- Ты рановато. Не понравилось?

- Не то чтобы не понравилось. Просто на первый раз, наверное, достаточно. Эдвард наверху. Зашёл за носками. И скоро уйдёт.

- Правда? Странно.

- Что странного?

- Я думал, он задержится. Или так думала твоя мама.

- Ой, ну хватит, пап. Хорошо, что ты говоришь все эти милые слова, мне приятно, но тебе не следует так стараться или беспокоиться. Я в порядке. Если у вас есть какое-то предложение для Эдварда вроде того, чтобы вы как раз подогрели чайник или испекли панкейки перекусить, то спроси его сам.

Эдвард спускается по лестнице. До того, как он возникает в поле зрения на одной из ступенек, об этом свидетельствуют лишь шаги. Один за одним, сменяющие друг друга. Эдвард ступает на ровную поверхность пола уже в своих носках и смотрит для начала на меня, а потом уж на отца.

- Белла. Я оставил ваши носки, мистер Свон, на кровати у Беллы. Тапочки рядом с ней. Они немного влажные. Носки. Хотя вы наверняка будете их стирать.

- Спасибо, что вернул, но я бы не настаивал в том случае, если бы ты в них уехал. У меня есть ещё две точно такие же пары. Вы приехали даже раньше ожидаемого. Белла много падала?

- Немного, сэр. Я постарался научить Беллу падать правильно. Удачного вам остатка дня, мистер Свон. Заметил, что вы дочистили снег, но, если выпадет новая порция, я могу одеться потеплее и приехать. Белла может позвонить.

- По прогнозу снега в этом году уже больше не обещают. Остальное решит Белла. До свидания, Эдвард. Веди там осторожно.

- До свидания, мистер Свон.

Папа оставляет меня с Эдвардом наедине. Надевая свои тапочки, я отхожу от двери, чтобы он мог обуться и уйти. Эдвард по очереди просовывает ноги в ботинки. Я вспоминаю, что могла бы дать ложку для обуви, только когда он уже заканчивает и выпрямляется. Эдвард тянется рукой ко мне, я жду, что будет, что он сделает, чем бы это ни было, и ноги словно слабеют при его прикосновении к боку. Оно крепкое, от него исходит его сила и его мужественность, и я придвигаюсь на шаг. Эдвард становится ближе, а вместе с ним и его запах. Какова вероятность, что я смогу обуздать себя и просто остаться стоять? Очень низкая. У меня не было и шанса. Я будто оправдываюсь перед собой же за то, что тоже поднимаю руку и, позволив ей действовать дальше, прижимаю её к пальто. И через него ощутим каждый вдох Эдварда, а следом за ним и каждый выдох. Не десять повторений, но три точно.

- Правда, веди осторожно.

- Буду. Пока, Белла.

- Пока, Эдвард.

Я убираю руку, и, моргая, он убирает свою. Через открываемую Эдвардом дверь сквозит ветром, но она открыта недостаточно для того, чтобы стало ощутимо холодно. Эдвард закрывает её за собой, только слегка задержавшись в дверном проёме, не оглядываясь. Я выглядываю наружу спустя какое-то время. Может быть, проходит полминуты или секунд сорок. Машина Эдварда уже двигается с места. После того, как она исчезает из виду, остаётся лишь звук двигателя, да и тот вскоре стихает вдали. В остальном улица тиха и безлюдна. Никого нет, никто не проходит мимо, и никто не гуляет у своих домов. Я понимаю это желание быть по максимуму дома, провести праздники с родными, не выходя без особой цели. Особенно если дома всё есть. Еда и другие предметы первой необходимости. Мне точно ничего не нужно. Я даже запаслась книгами из библиотеки ещё в самый первый день после приезда. Технически во второй, если считать первым непосредственно тот, когда я оказалась в городе, но если быть очень скрупулёзной, то с учётом двадцати четыре часов в сутках это были всё ещё первые сутки. Остаток дня я занимаюсь преимущественно книгами. Делая то, что с ними делают, когда они не просто стоят на полке для вида, чтобы изобразить перед кем-то, что ты начитанный и стремишься к познанию нового. Такие люди наверняка тоже живут на свете, разве что я с ними не знакома. Предполагаю, что в таком случае им неинтересна литература, и расслабляются они иначе. Либо за просмотром кино или сериалов, либо играя в видеоигры, либо отправляясь на природу или занимаясь спортом, а кроме того, есть ещё масса способов для отвлечения от будних дней. Необязательно индивидуальных. Вот если есть парень, то... Хотя почему сразу парень? У меня есть Элис. Ну да, которая как раз с парнем. Как и Рэйчел за много тысяч километров отсюда. У меня нет подруги, которая бы ни с кем не встречалась. Есть только друг без девушки. Джейк. Я звоню ему и зову его в гости. Если он, конечно, может. Он может, и я слышу, как, не отключая меня, Джейк говорит сестре его подождать. Потому что теперь ему тоже надо в город. Откуда-то издалека она кричит поторапливаться, добавляя, что ей уже жарко. Джейк нажимает на кнопку отбоя и появляется в течение двадцати минут. По просьбе Джейка я нахожу зарядку для его телефона, везёт, что она у него, как у мамы, и ставлю заряжаться, пока Джейк моет руки в моей ванной и не только. Он выходит и сообщает, что сделал всё, как полагается. Что поднимал стульчак, а потом опустил. Я вроде как смущаюсь, потому что Джейк десятки раз посещал мою ванную, но никогда не докладывал о подобном. Что это на него нашло?

- Я сделаю вид, что не слышала.

- Да и делай. Но ты слышала. И, между прочим, это важный вопрос. Ты не задумывалась, поднимает ли Каллен...

- Нет, не задумывалась, - странно что обсуждать, что анализировать подобное. Я не стану и меняю направление разговора. - Останешься на ужин?

- Да. Хотя сегодня готовит Рэйчел.

- Ты ешь много.

- Вот это точно. Её еда тоже в меня поместится. Так как на самом деле дела? Неожиданно было увидеть тебя с ним. И удивительно. Вообще вы... милые, или он милый с тобой. Но ты, правда, будь осторожна, - Джейк садится на пол близ моей кровати и смотрит на меня, сидящую на ней, снизу вверх. - Сейчас зима. Хочется тепла. Если уж выходить на улицу ради того, чтобы первый раз встать на коньки или просто проводить с кем-то время, то от его отношения не должно становиться холоднее.

- Как будто ты знаешь в этом толк.

- Что-то да знаю. Если откровенно, я кое-что предпринял и нашёл, с кем бы мне сменить статус. Решил не ждать ту самую, чтобы страдать.

- Не поняла.

- Я больше не девственник. Разобрался с этим пару дней назад.

- Джейк...

Что он говорит? Что нашёл кого-то, с кем переспать? Надеюсь, это обычная девушка, некто из колледжа в Порт-Анджелесе, где Джейк учится, а не проститутка. Такой выбор слов может подразумевать и то, что он использовал накопления, чтобы подойти к делу совсем с другой стороны, нежели я с Эдвардом около двух лет назад.

- Это не из-за сказанного тобою сегодня. Ты сказала только сегодня, а я... У неё странное имя. Кристель. Мы не встречаемся. Я точно ей не подхожу. Но она была не против.

- И ты ещё говоришь, что удивился, увидев меня с Эдвардом. Что точно неожиданно, это мне слышать о твоём опыте, - я поджимаю ноги под себя. - Тебя поздравлять или как? Это же вроде как достижение. Если ты подошёл ко всему, как к... проекту. Прости, если сижу и несу тут чушь.

- Не чушь. Да, это вроде достижение, но поздравлять не надо. Это не такой повод.

- Ладно. Пара дней назад... И где ты тогда был? То есть где вы..?

- Съездил в Порт-Анджелес. Туда и обратно. Ну обратно не сразу после. Было бы невежливо, ведь да? Ну закончить, и сразу за порог. Это невежливо. У её семьи так-то уютный дом. Их там не было, если что. Но... Да ну тебя.

- Я просто слушаю. Ты у нас, оказывается, джентльмен, - я улыбаюсь, будучи не очень-то и знакомой с тем, какой Джейк с девушками. Он никогда ими не интересовался, и теперь услышать, что кто-то так или иначе возбудил его во всех смыслах... Конечно, мне любопытно. Неловко тоже, но по большей части всё-таки любопытно. - От чая-то не отказывался? Это тоже было бы невежливо, и тогда никакого второго свидания.

- Я и не претендую.

- Да, слова, что ты ей не подходишь, были весьма говорящими. Но имей в виду, девушки любят цветы. Даже один цветочек будет к месту.

- И часто Каллен дарил тебе хоть один цветочек? Нет, не смотри на этот букет. Я не о нём.

- Пусть не о нём, но Эдвард дарил. И больше одного цветочка.

- И долго простояли?

- Недели полторы, - примерно вспоминаю я. - Но я же вроде не такая девушка. Цветы каждый день, украшения по праздникам, и чтобы непременно звонил или писал ежечасно.

- И всё-таки то украшение с птичкой стоит подороже многих. Дороже этого кулона уж точно.

- Элис этот кулон ненавидит.

- Ну так оно и понятно. Это не значит, что она чувствует то же и к тебе.

- Я и не думала так.

- Я всё равно счёл нужным сказать. Чтобы ты услышала от кого-то вслух, что дело не в тебе.

- Спасибо, Джейк, - я искренне благодарю его. - Ты такой хороший друг. Я не настолько хорошая подруга для тебя.

- Ты настолько хорошая, насколько можешь быть, находясь далеко отсюда. Ты редко звонишь, и ещё реже мы видимся лицом к лицу, но представь, если однажды я тоже перееду, то ты уже не избавишься от моего общества на регулярной основе. Разве что мы не дружны с Калленом. Слушай, у твоего отца найдётся пиво? Хочу выпить.

- Бутылку или две?

- Две. Но я выпью полторы.

- Тогда я половину. Сейчас принесу.

Я спускаюсь вниз. Короткая прогулка до холодильника, оклик отца, разговаривающего с кем-то по телефону и просто кивающего мне, что пиво взять можно, возвращение обратно в комнату. Я подхожу к столу, за который переместился Джейк, и протягиваю ему одну бутылку, а вторую ставлю на столешницу. Они обе уже открыты.

- Спасибо. Кстати, твой мобильник на тумбочке.

- И что с ним?

- Я поднял трубку и сказал, что ты сейчас вернёшься. Он ответил, что подождёт. Эдвард. Извини, если встрял. Но раньше ты не возражала, когда я касался твоего телефона с подобной целью.

- Расслабься. Я не сержусь.

Я подхожу к тумбочке, где, и правда, лежит мой сотовый. Без особой веры я щёлкаю по кнопке с цифрой, ожидая, что Эдвард мог уже устать ждать и, кроме того, слушать чужой разговор. Мой разговор с другом. Но на экране отображается отсчёт секунд, прошедших с момента принятия звонка. Я смотрю на Джейка, который отпивает глоток пива, и иду в ванную, прикрывая за собой дверь.

- Привет. Ты дома?

- Дома. Он давно там? Джейкоб.

- Около получаса. Не очень давно, - я сажусь на крышку унитаза. - Не вижу проблемы в том, что мой друг заглянул в гости, потому что он друг и мог бы прийти в любое время, но особенно если я сама его пригласила. Тебе это не нравится? Ответь, пожалуйста, честно.

- Он твой друг. Я бы воспринимал всё проще, будь я тоже там, но я, как бы это сказать, должен его принимать. Опять-таки. Как когда он был с тобой на выпускном. Я не стремился, чтобы всё прозвучало не лучшим образом.

- Именно так и вышло, Эдвард. Если что, мы собираемся разделить две бутылки пива на двоих. Это просто для сведения. Я выпью, но потом поем. Это тоже просто чтобы ты знал.

- Я знаю. Двадцать тебе, двадцать один или больше, ты не будешь много пить и не закусывать. Кстати, есть чем закусить?

- Нет. Точнее, надо идти на кухню, но мы обойдёмся. Это же не виски или водка.

- Водка это гадость, поверь мне. Виски не настолько. Ну на мой вкус, - говорит Эдвард. - Дай угадаю, твой отец отключил бы тебя от сотовой связи, услышав, чем я с тобой делюсь.

- Он не слышит. Да и разве не ты тот, кто подарил ему упаковку пива? Потом я смогу рассказать, вкусным ли оно было.

- И лучше ли то, что в университете.

- Я не хожу на вечеринки или в общую гостиную. Дело не только во времени. Мне неинтересно. Мне не с чем сравнивать твоё пиво. Что означает твой вдох? Ты так шумно вдохнул. Ты... Ты как будто прямо здесь.

- Но меня там нет, Белла. Я думаю... Думаю, что, если я не хочу завершать этот разговор, потому что это ощущается, как способ тебя удержать? Ты положишь трубку, я представляю, как слышу лишь гудки, и я...

- И я всё ещё остаюсь в том же городе, на этом же самом месте, и ты можешь звонить снова. Ты не удерживаешь меня разговором, Эдвард. Я ждала твоего звонка. Правда, ждала. То, что Джейк за дверью, не означает, что мы с тобой должны скоро закончить.

- Ты действительно ждала?

- Да. Очень. Что ты делал после того, как уехал?

- Отвёз коньки Элис, - отвечает Эдвард после короткой паузы. Он явно двигается, может быть, в кровати или в кресле. Тогда в его комнате не было кресла. Но он может проводить время и в гостиной. Там есть всё. И кресла, и диван. Я знаю Эдварда достаточно для того, чтобы заключить, что он не стал бы вести личные разговоры при родных. Значит, скорее всего, там, где именно он находится, их нет. Ни отца, ни Эсми, ни Эл. - Она долго не выходила. Можно было подумать, что уже забыла. Я так и подумал.

- Потому что она с Джаспером?

- Да, поэтому. Я могу понять чувство, когда... растворяешься. Когда хочешь просто быть с кем-то. Подожди немного. Эсми. Всё хорошо?

- Да, Эдвард. Всё хорошо. Просто мы скоро садимся ужинать. Мне не помешает твоя помощь с тем, чтобы разрезать утку.

- У отца получается лучше.

Я слушаю разговор между Эсми и Эдвардом. Может быть, стоит отключиться, и он потом перезвонит? Я не очень хочу быть свидетельницей чего-то такого, если Эдвард ожидал, что будет происходить нечто иное.

- По-моему, всё как раз иначе. Ты неплохо управился с индейкой в Рождество. У тебя, вероятно, важный разговор. Это может подождать. Не твой разговор, разумеется, а утка. Ещё есть минут десять.

- Мне не трудно. Я договорю и спущусь. Отец уже дома?

- Да.

Так и не прервав вызов, я слышу, как Эсми уходит сначала по ровной поверхности пола, а потом звук шагов изменяется, когда наступает время спускаться по лестнице с мансарды. Я помню и лестницу, и комнату под крышей. И то, как никого не было, и мы занялись любовью, приехав после пляжа. Обжигающий губы голос Эдварда, когда он сказал раздеваться и сбросил мой купальник на пол вслед за своей одеждой. Я была счастлива. Я почти растворялась в отношениях. Я мечтаю вернуть те чувства. Вновь ощущать что-то так же остро, так же ослепляюще. Но я мечтаю и о надёжности.

- Белла. Ты ещё здесь?

- Здесь.

- Пообщаемся ещё позже?

- Хочешь, чтобы я позвонила?

- Нет ничего, из-за чего я не хотел бы слышать твой голос, Белла, - выдыхает мне на ухо Эдвард. Не просто в трубку. Расстояние кажется таким неважным. Таким незначительным. Хотя оно действительно не так уж и значительно. Мы в одном городе. Это малое расстояние. Несколько минут пути. Не больше пятнадцати. Может быть, и десять. Если не стоять подолгу на светофорах. Десять-пятнадцать минут несравнимы с реальностью, когда едешь куда-то на протяжении хотя бы двух часов. - Иногда ночами я пытался воспроизвести его по памяти. Сказать что-то так, чтобы звучало, как будто говоришь это ты, находясь рядом. Так и не вышло. Я просто не мог вспомнить. Не мог воспроизвести. Не мог найти... отголоски тебя в своей голове. Что-то из произносимого тобой, что я бы чётко помнил. Не твои слова любви, а что угодно другое.

- Я тоже... Тоже не могла. Я была не одна. Я не пыталась остаться одной, когда он возник в моей жизни. Стало труднее помнить нас. Но не невозможно.

- Вы часто... Он часто приглашал тебя на свидания?

- Один раз. Когда мы только начали общаться. Я не думала, что надо бы ещё, и не просила.

- Понимаю, - шепчет Эдвард. - Когда тебе теперь в университет?

- Я собираюсь поехать второго. Можно и позже, но я решила так. День или два ничего не изменят. Ты ещё будешь здесь тогда?

- Будешь ты, буду и я. А потом я могу отвезти тебя на учёбу. Твои вещи и всё такое. Может быть, и некую мебель.

- В комнате всё есть. Своя мебель была бы лишней. Значит, ты меня отвезёшь?

- Да, я бы хотел. Если ты не против, и у тебя нет планов, что тем, кто тебя отвезёт, непременно должен быть Чарли.

- Я ещё подумаю, ладно?

- Сколько тебе нужно, - соглашается Эдвард, на фоне отдалённо слышны звуки жизни в доме, ничего конкретного, не голоса, а просто обычный бытовой шум, когда в жилище есть кто-то ещё. - Мне пора идти вниз. Резать утку.

- Приятного аппетита, Эдвард.

- И вам троим тоже, Белла. То есть четверым.

Я выключаю звонок и возвращаюсь в комнату к Джейку. Он уже поглотил полторы бутылки, о которых говорил, что выпьет. Джейк покачивает ногой, водрузив правую лодыжку на левое колено. Его взгляд обычный, не пронизывающий, как у Эдварда. Вот почему мы не такие друзья, что при определённых обстоятельствах могли бы стать парой. Это всегда было исключено. Негласно и без разговоров о том, а что, если.

- Всё путём?

- Более чем.

- Слушай, я бы охотно свалил, если это позволило бы ему прийти и зависать тут сколько угодно.

- Отец это санкционировал. Всё зависит от меня. Он даже приветствует помощь Эдварда со снегом.

- О, какой кошмар, - шутливо изрекает Джейк и передаёт мне пиво. - Сильный парень готов запросто почистить снег. В чём тут трагедия, что ты говоришь таким неестественным голосом?

- Не представляю я себя звонящей человеку и просящей...

- Парню. Ты не представляешь себя звонящей парню и просящей о чём-то для себя, но больше для всех, кто тут живёт. Но если зайти с другой стороны... Что ты хотела бы его увидеть. Это уже другое. Ни слова ни про снег, ни про иную бытовуху, если вдруг. Ну а потом всё самой собой срастётся, парень увидит снег и с готовностью возьмётся за лопату. Или купит вам снегоуборщик. Не знаешь, как чистят снег Каллены?

- Полагаю, что тоже лопатой. Хотя я не уверена. Я не была у них в гараже.

Я прерываюсь попробовать пиво. Оно горчит, но приятным образом. Вкусная, пощипывающая горечь перетекает изо рта по горлу. Мне оно нравится. Я облизываю губы, продлевая удовольствие от вкуса.

- Ясно. Значит, ещё не добралась.

- Ну никто в той семье не увлекается техникой и не перебирает мотоцикл или что-нибудь ещё, когда я приезжаю в гости.

- Точно. Важный факт, - кивает Джейк. - А знаешь, что мне трудно представить?

- Что?

- Чтобы твой Эдвард увлекался тем, что включает в себя много машинного масла на руках и в перспективе одежду, которую нереально отстирать. Не хочу обидеть, но он...

- Чистый, да. Я знаю.

- Чистюля из чистюль. Я тоже не приблизился бы к девушке с грязными руками, но есть люди, которые готовы заняться чем-то неопрятным, если это необходимо, а есть и другие, и они скорее заплатят, лишь бы не возиться самим.

- Твоё неопрятное занятие просто хобби.

- Ну да, но ты просто не видишь меня, когда приходится заниматься чисткой канализации, например.

- Ладно. Я не знаю Эдварда с этой стороны, признаю, и могу предположить, что он за подобное платит, но это не делает моё отношение к нему хуже.

- Давай его слегка проверим, - Джейк отклоняется на спинку кресла и вытягивает ноги, опуская на пол правую. - У тебя тут ручка на ящике разболталась. Надо взять отвёртку и попросить Каллена посмотреть. Или не брать отвёртку, а изобразить, что ты недалёкая в таких вещах.

- Он не поверит. Очевидно же.

- Ты прикручивала при нём шурупы или устанавливала полки, а я не в курсе?

- Нет. Но Эдвард... Он... Эдвард достаточно знает, какая я. Я так думаю. Может, с иными девушками и по-другому, но я могу отличить крестовую отвёртку от обычной и без особых познаний в области стройки и ремонта.

- Иными словами ты прикрутишь и сама. Может быть.

- Может быть.

- Что хоть на ужин-то?

- Жаркое.

- Класс. Люблю жаркое твоей матери.

Я думаю о маме Джейка. Как всё было бы, будь она здесь? В таком случае у него дома нам, вероятно, возбранялось бы есть пиццу. Домашняя еда в приоритете, и всё такое. «Там, где я не вижу, ешьте, что хотите, но у меня перед глазами и думать об этом забудьте». Я пытаюсь представить голос миссис Блэк, тон, каким она это говорит, но при жизни она никогда не одёргивала нас.

- Ну тогда пойдём, поможешь закончить с ужином.

Джейк не забывает захватить бутылку. Мы спускаемся вниз, и Джейк с готовностью нарезает всё, что говорят, после мытья рук. Ужин проходит в радушной атмосфере спокойствия. Кардинальное отличие от тех двух ужинов, на которых мне довелось побывать у Калленов. Дома уютно, никто не повышает голос и не спорит, но, по-моему, я скучаю по Эдварду. Это не такое чувство, когда иногда я думала, чем он занят, живёт и дышит. Сейчас это что-то более сконцентрированное. Более понятное. Потому что он ближе, он в одном городе со мной, и что-то изменилось. Мы изменились. Может быть, на этот раз этого будет достаточно. Того количества времени, что прошло, и той работы, что успел провести над собой Эдвард, и того, какой стала я. Более здравомыслящая и уверенная в том, что необходимо именно мне, а не кому-либо ещё. Я провожаю Джейка, когда минут через сорок после ужина приезжает Рэйчел и стучится в дверь, чтобы забрать младшего брата. Она выглядит напряжённой и постукивает ногой по коврику. Пока Джейк надевает обувь, я обращаюсь к Рэйчел.

- Всё нормально?

- Да, Белла.

- Точно? Я заплачу, если дело в бензине, что ты потратила на все эти перемещения.

- Беллз, ну ты чего, - Джейк прерывается, поднимая голову. - Или... Рэйчел, ты что, думаешь об этом?

- Не худшая идея на свете, но нет, я думаю о другом. Поговорим дома.

Перед уходом Джейк целует меня в щёку, а Рэйчел говорит, что увидимся. Я собираюсь навести окончательный порядок на кухне, но стараниями мамы там уже чисто. Она тем временем выливает воду из вазы в мойку, цветы лежат рядом на столешнице. Папа пьёт чай.

- Хорошо прошёл вечер, правда же? Здорово, что Джейк учится. Я уже начинал опасаться, как бы он не застрял здесь из-за Билли. Я люблю Билли, но это было бы... Мы не вечны, и вам надо выстроить свою жизнь, ещё пока мы есть. Это и о тебе, дочь.

- Я и выстраиваю, пап.

- Вижу. Просто хотел напомнить, что у тебя всегда будешь ты, а других людей для жизни выбирать тебе, но важно всё делать вовремя.

- Я иду наверх. Только налью кофе. Нужно кое-что сделать по работе.

- Твой босс позабыл о каникулах? - ненавязчиво спрашивает мама, наливая в вазу свежую воду. - При тебе все законные основания ему напомнить. Мне казалось, ты говорила, что у него есть семья.

- Есть. Но нужно доделать видео. Оно понадобится в начале января.

Я поднимаюсь в комнату и приступаю к работе, как только ноутбук пробуждается от спящего режима. Черновик видео вполне меня устраивает, осталось только поработать над переходами от фрагмента к фрагменту. Это видео к продолжению футбольного сезона. Я снимала тренировки и матчи, игроков, когда они отрабатывают удары по воротам, и реальные игровые моменты с успешным достижением чужой штрафной и попаданием меча в сетку за спиной вратаря. Джереми отличился в четырёх домашних матчах. Как часть команды, он тоже есть в видео. Я смотрю на то, как мой бывший парень забивает голы, перематываю назад и снова возвращаюсь к тем эпизодам. Я не скучаю по нему, как по парню. Но скучаю по некоторым мгновениям. Например, когда мы пекли торт или были в гостях у семьи Джереми, или разговаривали по телефону о том, что происходит в наших жизнях. На Рождество я писала Рори. Поздравить их с Мишель. Мне хотелось спросить о Джереми, но я не спросила. Я беру телефон и, нажимая на кнопки, открываю наш диалог. Диалог с Рори. Хотя у меня всё ещё хранится переписка с Джереми. Наверное, надо бы удалить. Но пока нет, нет. Я пишу Рори после минутного раздумья, как лучше.

Привет. Как у вас дела?

Рори отвечает далеко не сразу. Мгновенный ответ не вот прям необходим. Я заканчиваю монтировать видео, меня всё устраивает, но если Патрик сочтёт что-то неудовлетворительным, то сообщит или сможет внести изменения сам. Видео загружается для отправки электронной почтой, и я ещё жду отметки в сто процентов, когда приходит смс от Рори.

Привет, да всё нормально, очень хорошо. Честно, может, мы и не должны об этом говорить, но в общем Джереми приходил вчера и спрашивал о тебе. Как ты, и всё такое. Я сказал, что норм. По-моему, он уже отошёл.

Я вздыхаю одновременно с тем, как видео успешно прикрепляется к электронному сообщению. Кликнув отправить, я разворачиваюсь от ноутбука и откидываюсь на спинку кресла, желая найти наиболее комфортное положение. Рори присылает второе смс.

Прости. Я не пытаюсь делать его твоей заботой, когда вы уже не вместе. Просто задумался, что тебе не всё равно.

Не всё равно. Я помню всё хорошее.

Он тоже, Белла. Созвонимся на днях, согласна?

Да. Не затягивай. Звони хоть завтра. Мишель привет.

И тебе привет от неё.

Я допиваю, что осталось на дне бокала, позабыв о горечи кофейного осадка. Тьфу ты чёрт. Языком я провожу по зубам, сначала верхним, потом нижним, и становится не так гадко. Но всё равно хочется ополоснуть рот. Заодно можно почистить зубы. Я тщательно веду щётку то влево, то в противоположную сторону и потом сплёвываю, выключая воду. Вроде я слышала телефон, как он звонит в комнате. Ничего не слышно. Я открываю кран снова и сплёвываю пасту, промываю ротовую полость водой и смываю следы пасты с раковины. Потом возвращаюсь в комнату. Сотовый издаёт короткий сигнал о сообщении. И, подойдя, кроме него, я вижу и уведомление насчёт пропущенного вызова. Значит, мне всё-таки не послышалось.

Перезвони мне, Белла. Пожалуйста.

И сообщение, и пропущенный звонок от Эдварда. Руки увлажняются, как будто потеют, когда я начинаю звонить ему. Не сомневаюсь, он в порядке. Один гудок, и в трубке уже возникает голос.

- Привет.

- Привет, Эдвард. Удалось порезать утку?

- Не идеально, но все поели. Это вроде главное. Что было на ужин у вас?

- Жаркое, - неспешно произношу я. - Чем ты занимаешься?

- До нынешнего мгновения я читал. Мне казалось, книга будет скучной, но она вполне стоящая.

- Рассказывай.

- Это воспоминания женщины о том, как в детстве её мать много работала и вечно скидывала её с сестрой на попечение всех, кого придётся, и однажды этим человеком стал серийный убийца, но они об этом не знали. Он работал в том же мотеле, что и мать.

- Звучит страшно. И интригующе. Но больше интригующе, чем страшно. Возможно, я бы хотела прочесть.

Его книга, которая по-прежнему у меня, мне не понравилась. Как известно, я даже бросила её. Но это лишь одна книга. Не две и не десять. Может быть, то просто исключение, а не правило. Я готова попробовать прочесть что-то ещё, что читает Эдвард.

- У меня она электронная. Я перешлю тебе файл.

- Хорошо. Послушай, ты хочешь... Хочешь разбудить меня завтра?

- Это как в сказке, - Эдвард задумывается. Я точно уверена. Я знаю, как звучит его задумчивость, если говорить о тоне и тембра голоса. - Я не... Я хочу приехать утром, но я не сторонник сказок, ладно? Нет, наверное, я сторонник того, когда родители читают их детям перед сном, но только если...

- Только если это не затмевает реальность. Мне известно, что принцы это редкий вид, и все они только в Европе. Приезжай, пожалуйста.

- В восемь?

- В это время я ещё сплю, но ты приезжай и ложись рядом. Поспишь немного вместе со мной.

- Про восемь утра я сказал просто так, - слышно вдыхает Эдвард. - Я не приеду столь рано. Приеду примерно, как сегодня. Спокойной ночи, Белла. Я чертовски тебя люблю. Правда, чертовски сильно, - на время становится тихо из-за паузы. Она довольно продолжительная. Сколько всего ему, быть может, необходимо обдумать прямо сейчас. О чём он думает? Нам кажется, что мы знаем, что в голове у других людей и особенно у тех, кого мы любим, но нет, это неправда. Доподлинно мы этого не знаем. Эдвард вновь совершает шумный, будоражащий меня вдох. - Ты можешь сказать то же? Я тебя не принуждаю. И не пытаюсь.

Я ходила до этого момента, а теперь разворачиваю кресло за подлокотник и сажусь. В первое мгновение представляется сложным просто взять и сказать, и поверить, что Эдвард вовсе не вкладывает мысль, что я должна, но потом... Для него это бесспорно важно. Как были важны другие вещи. Вроде того, чтобы я приняла деньги на учёбу или ожерелье в качестве подарка. Время идёт, приоритеты меняются, и я не стану намеренно молчать лишь из принципа или непонятной мстительности.

- Сейчас... Сейчас, сегодня и навсегда. Я люблю тебя навсегда, Эдвард.

- И я люблю тебя навсегда. Я тебе докажу. До утра, колибри. Сказочных снов.

- Спокойной ночи, Эдвард.

Я блокирую экран после того, как Эдвард отключается. Но разблокирую обратно через пару секунд, открывая раздел с сообщениями. Я давно ничего там не писала. Но сейчас словно самое время. Написать и сохранить для себя. По-моему, я могу снова стать счастливой с тобой, Эдвард. Только бы смог со мной и ты.