- Рэйчел. Рэйчел, вставай. Ты опоздаешь на занятия.

- У нас перерыв, - доносится из-под подушки на соседней кровати. Моя соседка по комнате. Блондинка, не глупая, но предпочитающая собираться чуть ли не в последнюю минуту. Мне это причиняет гораздо больше беспокойства, чем должно, учитывая, что это жизнь Рэйчел, а не моя. Просто я типа в ответе и за неё, если нам жить в одном помещении больше трёх лет. - День благодарения. Перерыв четыре дня.

- Ты перепутала. Это только завтра. Сегодня двадцать второе. Не двадцать третье.

Я знаю лучше. Если бы сегодня было двадцать третье, Элис уже позвонила бы, чтобы сказать, в какое именно время она приедет в гости. Мы не виделись больше двух месяцев. Это первая стоящая возможность для нас обеих. С тех пор, как в двадцатых числах сентября начались занятия. Пока что они даются мне проще, чем я думала. Гораздо сложнее было разобраться с организационными моментами вроде плана питания, который обязательно должен быть у каждого студента на первом и втором году обучения, расположением зданий на территории обширного кампуса, и есть ли возможность заработка прямо тут. Оказалось, что есть, и рабочий график учитывает расписание моего класса. В фитнес-центр, являющийся частью учебного городка, требовались люди на разные должности, но я задумалась о том, чтобы занять пост фотографа и вести социальные сети. Меня взяли после короткого собеседования, и частое пребывание в центре пошло на пользу и лично мне. Я стала посещать бассейн. Сначала не слишком часто, но сейчас дважды в неделю так точно. Это освобождает от мыслей хотя бы на время и расслабляет физически, снижая в том числе и уровень стресса. В воде думаешь о безопасности и вынужден проявлять бдительность, это не та атмосфера, когда было бы позволительно размышлять о былом.

- О чёрт, - Рэйчел всё-таки вытаскивает свою голову на свет. - Без шуток, да?

- Без. Одевайся. Я подожду снаружи.

Мы живём в общежитии Беллармайн Холл. Семиэтажное здание рассчитано примерно на четыреста-четыреста двадцать человек. Может, мне бы понравилось жить в Кэмпион Холл, чтобы видеть Сиэтл, залив Эллиот и Олимпийские или Каскадные горные хребты с двенадцатого этажа, но зато Беллармайн Холл находится в центре кампуса, что обеспечивает лёгкий доступ ко всем местам на территории. Кроме того, на первом этаже моего общежития находится студенческий медицинский центр и консультационный центр психологической помощи. Мне не нужен психолог, но наличие врача в шаговой доступности это очень хорошо. Сама жилая комната меня тоже радует. Индивидуальный шкаф, довольно широкая кровать, стул и стол у окна, рядом с которым к стенам прибиты полки. У Рэйчел свой уголок для учёбы, у меня свой. Общее у нас только раковина, мини-холодильник и микроволновка. Для всего остального туалеты и душевые есть на этаже.

Кроме того, в нашем распоряжении общественная кухня, прачечная и общая комната для отдыха с телевизором. Я туда не хожу. Обычно там шумно, и нередко случаются стычки из-за того, кто и что хочет смотреть, или что телевизор мешает тем, кто не отказался бы от тишины. Это всё со слов Рэйчел. У неё больше времени на отдых. Ей не нужно подрабатывать. Её родители не из тех, кто еле сводит концы с концами. Они могли бы позволить себе снять ей квартиру, но Рэйчел захотела жить именно так. Быть в обществе и знакомиться с людьми. Скорее всего, преимущественно с парнями. Она вечно окружена ими. Она красивая, так что это можно понять. Думаю, в качестве подруги ей хватает одной меня. Настойчивой и способной побудить встать утром. Я не могу забить. Вроде как необходимость кого-то опекать заставляет двигаться и меня саму. То есть я смотрю на кровать у противоположной стены, вижу Рэйчел, накрывшуюся одеялом почти с головой, провожу невольные ассоциации с самой собой и уже в следующий миг спускаю ноги с кровати. Зачастую главное это подняться, а потом всё идёт своим чередом. Вся моя жизнь идёт своим чередом. Подъём, завтрак, занятия, ланч, занятия, работа, возвращение в общежитие, ужин, визит в библиотеку, если необходимо, домашние задания, короткая прогулка, возможно, если остаётся время. Я бы, может, вела социальные сети и из дома, но с моим отсталым телефоном без интернета это не осуществить.

Элис звонит вечером, чтобы спросить, смогу ли я встретить её в 12:40 в аэропорту. Самолёт приземляется в это время. Прямой рейс из Нью-Йорка.

- Да, конечно, смогу. Ты ведь немного вещей берёшь?

- Немного, - отвечает Элис, - Джаспер убедил меня, что две сумки, хоть они и небольшие, будут перебором на три дня.

- Как у вас с ним дела?

- Так же хорошо, как и было. Честно, иногда я думала, что он из тех, кто не способен убирать за собой или просто не хочет, но он в состоянии и приготовить, и помыть посуду. Прошло больше двух месяцев. Наверное, если бы ему было в тягость, он бы уже скинул всё на меня, устав.

Эдвард тоже мог помыть посуду. Ему не было сложно, и он никогда не говорил, что это женское дело. Он живёт один и в любом случае должен заботиться о себе. Если только у него кто-то не убирается. А еду можно и заказать на вынос. Или, быть может, Эдвард больше не одинок. Столько месяцев уже прошло. Но если бы он скинул обязанности на меня, попросил бы заботиться о нём, потому что сегодня он устал или не в настроении, я бы помогла. Сделала бы всё, что нужно. Без единого возражения. Из чувства любви и преданности. Но он лишил меня возможности быть рядом вот так.

- Я рада за вас, - говорю я, когда дверь в нашу комнату с Рэйчел открывается, и вмиг весь шум из коридора распространяется по воздуху, но она так и не заходит. Я видела, как мелькнула её левая рука, прежде чем исчезнуть из поля зрения. Рэйчел точно с кем-то разговаривает снаружи. Я слышу её голос и голос неизвестного парня, несмотря на весь прочий шум. Нет, ко мне нельзя, моя подруга внутри. Может быть, завтра днём. Её не будет. К ней в гости приедет подруга. Рэйчел целует этого парня. Однозначно. Звук поцелуя ни с чем не спутать. Я завидую, наверное. Тому, что другие люди вокруг меня могут сближаться, влюбляться и любить. - Передавай привет Джасперу.

- Джас, тебе привет от Беллы. Он тоже передаёт.

- Спасибо.

- А что у тебя за шум?

- Это Рэйчел открыла дверь в комнату.

- Понятно. Она всё ещё с трудом встаёт по утрам?

- Бывает, да. Сегодня так и было. Она была уверена, что сегодня уже выходной. Пришлось её разочаровать. Но завтра не придётся. Будет спать, сколько захочет. Я придумала нам неплохую культурную программу, как мне кажется. Покажу тебе кампус для начала.

- Для начала заедем в мой отель, чтобы не таскаться повсюду с вещами.

Элис никак не сможет оставаться на ночь у меня. Мы бы без проблем поместились в моей кровати, но правилами это запрещено. Она выбрала ближайший к университету отель.

- Отличная мысль.

Рэйчел прощается со своим парнем, или пока он ещё не совсем он, и заходит в комнату, довольная и улыбающаяся, плюхаясь на свою кровать. На лице у Рэйчел мечтательное выражение лица. Я буду не совсем честна, если скажу, что мне совсем плевать, как выглядит тот парень, который её настолько заинтересовал. Я ведь видела её с разными.

- Итак. До завтра?

- Да, увидимся завтра, Элис.

На следующий день я обедаю уже вместе с подругой в кафе в здании Школы права университета. Мы едим суп, сэндвичи на гриле и салат. Элис платит, а я толком и не пытаюсь возражать. То есть пытаюсь, но она протягивает карточку для расчёта раньше. У Элис теперь есть карточка. Её наличие словно делает Элис взрослой. Она и так старше, пусть это всего лишь несколько месяцев, но она, кажется, изменилась. Её волосы заметно отросли, она приехала в платье, пальто и сапогах на каблуке и, когда мы были в отеле, сказала, что не будет переодеваться, а я так и хожу в куртке и джинсах. Для посещения занятий у меня есть брюки и разные блузки, купленные мамой в моё отсутствие летом, но я не стала особо модной, а Элис стала. Это всё Нью-Йорк. Предполагаю, что это его влияние. Я показываю ей все здания на территории, в том числе и административные строения и храм, рассказываю, для чего нужно каждое, а после, сфотографировав Элис у ещё функционирующего фонтана, отвожу подругу на Поле чемпионата. Это стадион мужской футбольной команды университета Сиэтл Редхокс, которая представляет заведение во всех соревнованиях между колледжами Западной спортивной конференции.

- Матчи уже были?

- Нет. Осенний сезон перенесён ближе к весне, начнётся вроде бы в начале февраля. Я не уверена, почему. Ты знаешь, спорт не предоставляет для меня интереса.

- Да, знаю.

Элис занимает место на трибуне и, когда я опускаюсь на место прямо у прохода, опускает голову на моё левое плечо. Становится уютно вопреки чуть ли не пробирающему до костей ветру. Я смотрю на поле, трибуны которого способны вместить тысячу и даже больше человек, если однажды тут единовременно присутствовало около тысячи восемьсот болельщиков. Но это было довольно давно. Кажется, лет семь назад.

- Ты хорошо питаешься?

- Да, я же рассказывала про план питания.

- Помню. У нас такого нет. Это приятно, что университет заботится о таких вещах. Понятно, что платишь ты, но всё-таки это не просто формальности ради, верно?

- Верно.

- Я рада. Я думала, ты можешь очень похудеть. Сама знаешь, почему.

- Он похудел?

- Не знаю. Мы не общаемся по видеосвязи. Мы вообще почти не общаемся. Иногда мне кажется, что я его ненавижу.

- Не ненавидишь, Элис, - отвечаю я, зажмурившись на секунду или две. Больно слышать, как она говорит это о нём просто потому, что у нас с ним не вышло. Выйдет с другой, и Элис ещё будет рада за него. - Поехали в развлекательный центр. На закате поднимемся на лифте на смотровую площадку, - я говорю о башне, являющейся символом Сиэтла. С «Космической иглы» можно осмотреть все окрестности города. Я уже поднималась туда в сентябре, но ради подруги не против подняться снова. Хоть там и довольно страшно, если не очень кстати подумать о высоте сооружения.

- Но мы ещё не были у тебя.

- Не уверена, что путь свободен.

- В каком смысле?

- У Рэйчел намечалось свидание. Я могу ей позвонить.

Рэйчел отвечает, что у неё всё в силе, разве что парень придёт чуточку позже, чем изначально намеревался. Таким образом, согласно её словам, у нас есть минут семь-восемь на то, чтобы прийти, немного побыть в комнате и уйти. В сторону моего общежития Элис несётся чуть ли не вприпрыжку, хотя в итоге каблуки усложняют дело. Ей приходится притормозить, но не всё ли равно, если Рэйчел ещё одна, когда мы приходим, а комната настолько компактная, что на осмотр нужно всего минуты полторы. К стене над кроватью Рэйчел хотя бы прикреплены различные фотографии с родными и друзьями, а у меня только картина, подаренная Элис на мой День рождения посредством доставки прямо в кампус. Горизонтальный натюрморт с букетом роз в корзине. Я бы поставила фоторамки, но для них нет места в достаточном количестве. Думаю, Элис слегка разочарована тем, что я не обживаюсь нормально, но ничего не говорит. Не знаю, чего она ожидала. Я не горю желанием рассказывать всем и каждому о людях у себя на фото. К Рэйчел частенько кто-то да вваливается в гости, пусть интересуются ею, а не мною. Мы с Элис проводим вместе весь оставшийся день, я предлагаю отправиться завтра на остров на пароме, а потом погулять по набережной и прокатиться на колесе обозрения, и Элис отвечает, что читала про Уотерфронт парк.

- Где он находится? Где-то далеко?

- Нет. Недалеко от набережной. Мы непременно сходим везде, куда захочешь.

Я многого лишилась, не испытала многого, что мне вроде было обещано, и не хочу, чтобы Элис уехала расстроенной тем, что мы не побывали где-то, где ей очень хотелось. После ужина в одном из заведений в развлекательном центре я провожаю подругу в её отель, куда и приеду за ней завтра утром, а потом возвращаюсь к себе в общежитие как раз заблаговременно, пока двери ещё не закрыли на ночь. Я полагаю, что Рэйчел уже должна быть одна, но нет. Этот её парень всё ещё здесь. Как раз целует её, когда я захожу в комнату. Он в трусах, так что, наверное, они не только целовались прежде. Худощавый блондин неохотно отлипает от Рэйчел, потому что она пихает его, и он поднимается с кровати, протягивая мне руку. Да, так я её и взяла. Ни за что. Я представляю, где она могла быть и что делать, и вообще он мне не нравится. Может, он и хороший парень, но я была бы о нём лучшего мнения, встреться мы иначе, а не вот так, когда я хочу прийти к себе и чувствовать себя максимально как дома. Из-за этого парня я не ощущаю себя так.

- Белла, это Дилан. Дилан это Белла.

Я просто киваю, прежде чем отойти к шкафу, чтобы убрать куртку. Дилан убирает руку сразу, как понимает, что я не настроена здороваться с ним путём прикосновения. И хорошо. Мне же лучше. Пока я расправляю вещь, слышу, как Рэйчел встаёт и говорит парню, что ему пора. Действительно пора. К счастью, ему не надо на улицу и в другое здание, иначе мне бы пришлось терпеть их вместе целую ночь. Сейчас-то двери всех общежитий уже наверняка закрыты. Никто его не выпустит и не впустит. Наконец он одевается и уходит. Я запираю за ним дверь до тех пор, пока не пойду в душ.

- Ты ужасно негостеприимна.

- А должна быть? Я прихожу в свою комнату, чтобы отдохнуть, а не видеть, как ты с кем-то обжимаешься.

- Ты просто завидуешь. Сама-то наверняка ни с кем и никогда не обжималась. Ты постоянно здесь, когда не на работе или не на учёбе.

- Ты ничего обо мне не знаешь, Рэйчел. Надеюсь, вы хотя бы предохранялись, и ты никогда не придёшь ко мне за помощью, чтобы я экстренно купила тебе таблетки или сразу пошла с тобой к врачу, если уже поздно.

Я ухожу, прикрывая дверь, несмотря на весь соблазн просто хлопнуть ею. Но мне не нужны проблемы из-за шума, когда в общежитии уже тихо. То, что я не рассказываю о себе чего-то, ещё не повод считать, что у меня никогда не было отношений. Они были, причём отличные от тех, которые могут возникнуть у Рэйчел. Моя бабушка назвала бы всю эту возню как раз-таки вознёй. По крайней мере, на данный момент. Но, может, теперь и про меня с Эдвардом она думает то же самое. Потому что мы не остались вместе, несмотря на всю вроде бы любовь и разговоры о будущем и совместных планах. Никуда я к нему не поехала. Ни в гости в Такому, ни в Вашингтон ради Дня независимости. Слова остались словами, а намерения и мечты обернулись лишь разочарованием. И когда одна часть меня думает, что всё бы изменила и вообще никогда не подходила к Эдварду, другая часть помнит, как я пыталась держаться подальше, но чувства оказались сильнее. Когда я возвращаюсь в комнату с мокрыми волосами, обёрнутыми полотенцем, Рэйчел лежит на спине в своей кровати, ещё не спит, но обнимает одеяло. Скорее всего, обиделась, если я испортила настроение. Я и сама сейчас немного сожалею и думаю, как извиниться, когда она смотрит на меня первой, приподняв голову:

- Мы предохранялись, и я собираюсь быть внимательной в этом и впредь. Спасибо, что наорала что ли. Мне это на пользу скорее, вот. Ты права, я тут не одна. Если хочу быть сама по себе, то я выбрала не то место. Совсем не то.

- Ты ведь не хочешь быть сама по себе. В том и суть.

- Да, не хочу. А ты, значит, не девственница?

- Нет, не девственница, - я сажусь на кровать, сдвинув в сторону покрывало вместе с одеялом. - Да и ты, как я предполагаю, не сегодня с этим разобралась.

- Потому что не устраиваю драму, что теперь болит?

- Что-то вроде того.

- Дилан в этом хорош. А твой? Вы не вместе? Я потому и подумала, что у тебя никого нет. Потому что к тебе никто не приезжает.

- Мы расстались. И я не говорю о нём.

- Но ещё любишь его?

- Это только моё дело. Я не буду говорить, я уже дала это понять.

Вскоре я ложусь спать, переодевшись в пижаму, а на следующее утро покидаю комнату в общежитии без необходимости расталкивать Рэйчел. Неплохое исключение из правил. Я и вчера её не трогала, но вчера я ушла, чтобы поехать в аэропорт за Элис, уже после того, как Рэйчел проснулась. Мы с Элис отправляемся на остров Бейнбридж, который выглядит в чём-то, как деревня, с его милыми коттеджами, некоторые из которых сдаются в аренду. Здесь царит определённый сельский шарм, почти как на озере, на котором мы были вместе с Эдвардом. Столько времени уже прошло. Я рассказываю Элис про парня Рэйчел, пока мы исследуем остров. На пароме было и несколько машин, и в течение дня мы встречаем владельцев одной из них пару раз. Семья с двумя детьми. Мальчик и девочка. Девочка явно старше и хмурится, когда брат дёргает её за руку, чтобы что-то показать. Полагаю, ей лет двенадцать, а ему, быть может, восемь. Я не разбираюсь в возрасте вот так, навскидку, но если она близится к подростковому периоду, то брат может начать казаться ей надоедливым и слишком приставучим. Хотел ли Эдвард детей? Хотел ли он их реально? Так, чтобы действительно хотеть, а не думать, что хочешь? Может, и нет.

- Я хотела бы троих или четверых.

- Четверых детей?

- Ну да, - размеренно отвечает Элис, будто давно и ответственно думала об этом. Мы сидим на ступеньках лестницы, ведущей к воде. Я откусываю от гамбургера, тщательно пережёвывая пищу. Четверо детей. Это немало. Элис и четверо детей. Не представляю я себе этого. Она такая миниатюрная. Как будто я нет. Я тоже миниатюрная. Но я не хочу четверых, если что.

- Это много.

- Это лишь мысли. Необязательно у меня будет столько. В любом случае сначала нужно встать на ноги. И тебе, и мне, и этой твоей Рэйчел. Вроде она это понимает, да?

- Похоже на то.

- Но ты всё равно присматривай за ней, наверное.

- Скорее всего, так и будет. Просто потому, что мы живём в одной комнате, и вряд ли я совсем смогу игнорировать Рэйчел, когда между нашими кроватями не больше трёх шагов.

- Может, тебе поставить ширму?

- Чтобы кто-то из нас врезался в неё ночью, захотев в туалет?

- О нет. Тогда это не вариант, - соглашается Элис, - но ты явно умеешь приструнить Рэйчел, так что я уверена, что между вами всё будет преимущественно мирно.

Мы с Элис проводим вместе два насыщенных дня, и в её заключительную ночь перед отъездом из Сиэтла я остаюсь ночевать у неё в номере. Мы спокойно помещаемся в одной кровати, а до того разговариваем, едим пиццу, купленную навынос, и немного смотрим фильм, прежде чем Элис отлучается в общий коридор ответить на звонок Джаспера. Наверное, она не сильно хочет общаться с ним при мне, быть может, из нежелания смутить или доставить иные неприятные эмоции. Её нет около часа, но я не против. Я и сама была такой когда-то.

- До Рождества? - Элис обнимает меня на прощание в аэропорту. Ей пора на посадку. Время половина двенадцатого. До взлёта двадцать минут. И тогда, если я поеду домой, мы встретимся только на зимних каникулах. Если... Нет, не если, а когда. Когда я поеду домой. Общежития закроются десятого декабря. Все должны уехать. Никто не может остаться на территории кампуса.

- Да, до Рождества. Люблю тебя.

- И я тебя люблю, Белла. Не грусти лишний раз.

- Пока, Элис.

Всего одна неделя, и наступает последний день занятий. Пятого декабря начинаются экзамены, но Рэйчел либо знает всё-всё, что может быть, либо слишком полагается на везение или веру повторить и запомнить материал накануне того самого дня. Она почти всегда с Диланом, который даже знакомит её с родителями по видеосвязи. Оригинальное решение, если не терпится, а вы в разных городах. Хотя я без понятия, зачем это надо что Рэйчел, что Дилану. Честно, без понятия. У них что, уже любовь до гроба? Сомнительно. Не верю я в это. Вот никак. Когда тем же вечером Рэйчел рассказывает про свершившееся знакомство, я так и спрашиваю, отчего она согласилась, и отчего её Дилан захотел. Мне должно быть всё равно, но на деле всё обстоит иначе. То есть, наверное, я пытаюсь понять, проще ли для них узнавать самое близкое окружение друг друга в силу одинакового возраста. Неужели они не чувствуют, что это типа обязывает к чему-то?

- Ты не возражала, или он надавил?

- Я не возражала. Мне приятно, что он захотел, чтобы я была с ними знакома. Мы не женимся, конечно, и я не беременна. Мне просто с ним хорошо. Именно в данный момент. Не станет же всё хуже от того, что теперь я немного знаю его родных.

- Он твой парень, тебе виднее.

- А ты не была знакома с...

- Рэйчел, я пытаюсь готовиться к экзамену, до которого осталось два дня, и тебе тоже не помешало бы. И если ты забыла, то я напоминаю, что эту тему мы закрыли ещё несколько дней назад.

- Я готова, - отвечает Рэйчел, сгибая ноги в коленях, прислонившись к стене над своей кроватью, - мы с Диланом и учёбой занимались, а не только сексом.

Видимо, это, и правда, так, потому что Рэйчел сдаёт всё благополучно, и я тоже. Перед отъездом я складываю некоторые вещи с собой, но то, что мне не понадобится, остаётся в камере хранения. Рэйчел предвкушает не столько поездку к себе домой, сколько то, что к ней присоединится Дилан на несколько дней после Рождества, а потом они вместе поедут обратно в Сиэтл. А я просто хочу домой. Без предвкушения чего-либо. Мой парень меня бросил. Тот, кого впервые в жизни я полюбила, предпочёл быть один, нежели разделить свои проблемы и прочие тяготы со мной. Надеюсь, он не приедет вдруг. Нет, не приедет. Исключено. Он не питал особенной любви к Форксу и тогда, а теперь, наверное, и подавно. К родственникам, с которыми поругался и вряд ли уже примирился, не приезжают. К бывшей девушке и тем более. Я без него дольше, чем была с ним. Несколько недель против полугода. Уже как раз полгода. Именно сегодня, десятого числа. Я думаю об этом и когда отец забирает меня в кампусе, и когда мы приезжаем домой. По дороге в Форкс мы говорим о разном, об учёбе, экзаменах и моей соседке, и о том, что мама очень меня ждёт и наготовила всё, что я люблю, и папа довольно оживлён, но на подъездной дорожке у дома останавливается с моей сумкой в руках, заметив, что я замираю около пассажирской двери.

- Всё в порядке? Ты идёшь?

- Да, иду, - это только три недели. Три недели в городе, доме и комнате. Я справлюсь.

Справляться проще за просмотром сериалов и чтением книг, но иногда я всё-таки выхожу гулять. Обычно через день или два. Чаще в магазин за чем-нибудь вкусным. Когда-то казалось, что без машины я тут не смогу, но в Сиэтле я привыкла передвигаться пешком, и полчаса ходьбы до центра города проходят фактически незаметно. Именно в магазине я однажды и встречаю Мэделин, что естественно, учитывая её работу на кассе. Мэделин смотрит на меня, как обычно, но я сомневаюсь, что внутри неё ничего не изменилось.

- Привет, Белла.

- Привет.

- Как дела?

- Неплохо. Как... щенки? Хотя теперь они уже не щенки, да?

Я не могу не спросить. Один из тех щенков мог бы быть моим. Нашим с Эдвардом. Та девочка.

- Всё хорошо. У всех есть хозяева. Иногда присылают фото. Хочешь посмотреть?

- А можно увидеть девочку? Только девочку.

Мэделин протягивает мне телефон с уже открытым на экране фото. Та девочка теперь больше во много раз. Она красивая и на снимке расслабленно сидит среди осенней листвы, высунув язычок. От ошейника тянется разноцветный поводок. Интересно, что это за место.

- Габи живёт теперь в Чикаго. В той семье скоро родится малыш.

- Здорово.

Габи. Я бы не назвала её так, наверное, но она не моя. И это просто кличка. То есть это не главное. Главное, что она вроде счастлива. Она довольна упитанная и выглядит здоровой, шерсть блестит, а значит, с Габи хорошо обращаются и любят её. Представляю, как она будет защищать маленького, и как вместе они станут расти дальше. Я оплачиваю леденцы и печенье, а потом возвращаюсь домой. Становится легче, когда шестнадцатого числа из Нью-Йорка приезжает Элис и проводит много времени у меня. Иногда к нам присоединяется Джаспер, и либо он всегда был таким, а я просто не знала его достаточно близко, либо в Нью-Йорке он обзавёлся потрясающим чувством юмора. Какие-то обычные вещи он рассказывает так, что я невольно смеюсь. Незадолго до Рождества Элис зовёт меня в гости к ней домой. Я вроде хочу, но и не хочу. Я не видела ни Карлайла, ни с Эсми с тех самых пор. Карлайл беспокоит больше всего. Как мне с ним общаться? Косвенно или напрямую, но он причина того, что Эдвард не был со мной достаточно счастлив. Быть может, я виню Карлайла. То есть у него вся жизнь, чтобы пытаться наладить отношения, вернуть сына, заслужить прощение, но я даже этого не могу. Не могу использовать родственные отношения, говоря кому-то, что нам рано или поздно придётся поговорить. Нет, мы с Эдвардом не обязаны говорить. В том и дело. Если бы он хотел чего-то, то уже дал бы о себе знать.

- Я подумаю, Элис.

Я советуюсь с родителями вечером, пока мы едим. Идти или не идти. И как объяснить всё Элис, если не идти, что назвать в качестве причины.

- Не нужно тебе быть в том доме, Белла. Не порти себе праздники.

- Твой папа хочет сказать, что ему не хотелось бы, чтобы ты ездила в гости к Калленам, но он примет, если ты поедешь. Ты ведь это хотел сказать, Чарли? - добавляет мама, и отец смотрит на неё, прежде чем кивнуть. Но кивает он не слишком охотно, конечно. Я понимаю, отчего его устраивает то, что мы с Элис коротаем время у меня. Прошлый ужин под крышей у Калленов закончился, прямо скажем, хреново. Но повторения точь-в-точь точно не будет. Это просто дом. Не дом был виноват. А люди и обстоятельства.

- Но я думаю, что съезжу один раз. Из уважения. Не хочу обижать Элис.

- Если ты уверена, Белла. Элис живёт довольно далеко. Пешком точно устанешь идти. Я отвезу тебя.

- Не стоит, пап. Элис сказала, что приедет за мной в случае чего.

- Ну тогда ладно.

За два дня до Рождества я оказываюсь в гостях у Калленов. Карлайл ещё на работе, когда мы с Элис входим в дом. Впервые за несколько месяцев я переступаю порог жилища, которое всё такое же и, в отличие от меня, не претерпело никаких изменений. Те же запахи, тот же интерьер, та же атмосфера. Только в этот раз я в зимней одежде, меня привезла сюда подруга, а не парень, и в гостиной стоит ёлка, как обязательный атрибут приближающегося праздника. Дома мы уже тоже установили и нарядили дерево, но оно гораздо меньше, потому что потолки у нас ниже, а у Карлайла с Эсми выше. Под их ёлкой уже лежат подарки в праздничных упаковках. Я ещё только собираюсь положить под нашу. Ничего существенного, просто высококачественные кисти и набор красок для мамы, которого должно хватить надолго, и тёплые стельки для отца. Изначально я думала подарить ему годовую подписку на спортивный канал, но, скорее всего, об этом он и без меня позаботился.

- Белла. Рада тебя видеть. Хорошо, что ты приехала к нам.

- Здравствуй, Эсми. Красивая ёлка.

- Да. Карлайл думал, что обойдёмся без неё. Но Элис была очень настойчива, когда приехала. Пришлось согласиться, но с условием, что она хотя бы снимет игрушки до отъезда, - отвечает Эсми, проверяя духовку и снова закрывая дверцу, прежде чем отложить прихватки. - Хочешь чего-нибудь до ужина?

- Нет, спасибо.

- Тогда, может быть, расскажешь про учёбу?

Я почти заканчиваю с рассказом к моменту появления Карлайла. В глобальном смысле мне особо нечем делиться. Моя жизнь преимущественно протекает на территории кампуса. Я не таскаюсь по кинотеатрам или ещё где-то. У меня нет на это времени. Эдвард, видимо, ожидал другого. Что я состряпаю себе фальшивое удостоверение личности, увеличив возраст до двадцати одного, и буду заглядывать в бары, но мне девятнадцать во всех смыслах. Был бы он разочарован, что я ещё не тусовщица? Думал бы, что я пропускаю всё веселье, а потом стану жалеть? Мне никогда не узнать его мысли на этот счёт.

- Поэтому футбольный сезон начнётся только в феврале. Я далека от спорта, но в остальном мне нравится в университете, - в университете, оплаченном её пасынком. Может быть, в чём-то я и продалась. За восемьдесят тысяч. Иногда эта сумма ощущается, как компенсация морального и эмоционального ущерба. «Да, я больше не с тобой, но я обеспечил тебе охрененный толчок в жизни, это должно всё загладить».

- Простите, что опоздал. Здравствуй, Белла, - я оборачиваюсь и вижу Карлайла. Он подходит, останавливаясь рядом, но просто смотрит. То есть не просто, а слишком пристально. Словно я должна была стать совсем иной внешне, а я такая же, какой и была, и это странно для него. Что я, например, не перекрасила волосы или не укоротила их длину. Я отвечаю спустя несколько секунд молчания.

- Здравствуй, Карлайл.

- Я только помою руки и сразу вернусь. Тебе нужна с чем-то помощь, милая?

- Да, переложить индейку в блюдо и разрезать. Белла, Элис, можете идти в столовую.

- Хорошо, мам.

Помимо птицы, Эсми подаёт к столу капустный салат с яблоком, печёный картофель, а также мясной рулет. Это выглядит, как репетиция Нового года. В основном из-за индейки, разумеется. Но и салат я накладываю себе дважды. А к чаю Эсми предлагает маффины с изюмом и тыквенный пирог. Я не очень большая любительница тыквы, поэтому ограничиваюсь двумя маффинами, нежными и сладкими. Мы молча сидим в гостиной, Эсми и Карлайл в креслах, а мы с Элис на диване, когда Карлайл кивает жене и поднимается, чтобы подойти к ёлке и взять прямоугольную коробку в изумрудной обёрточной фольге с изображением имбирных пряников, довольно тяжёлую на вид. Это не моё дело, что это он вдруг вспомнил и куда собрался с коробкой, но он подходит с ней ко мне.

- Это тебе, Белла. Подарок от всех нас. От нас троих.

Подарок. Он серьёзно? Похоже на то. От них троих. Наверное, уточнил специально, чтобы я не подумала что-то не то. Но я всё равно успела подумать. Хватило и секунды на самом деле. Что и Эдвард, быть может, приложил руку. Глупая мысль, учитывая всё. Но они ждут, так что приходится распаковать. Внутри коробки обнаруживается бежево-коричневый плед, по виду и на ощупь довольно тёплый. Может, я и буду спать под ним в университете. Впереди ещё целая зима.

- Спасибо. Мне нравится.

- Не за что, Белла, - отвечает Карлайл. - Я хотел бы с тобой поговорить наедине, если ты не возражаешь, - я перевожу взгляд на Элис, и Карлайл, будто уверенный в направлении моих возможных мыслей, качает головой, - Элис не заманила тебя сюда ради этого. Честное слово.

- Ладно.

- Пойдём в мой кабинет.

Я иду за Карлайлом, оставляя коробку на диване. Кабинет находится на первом этаже, и раньше я никогда тут не была. Я и не хочу быть, пожалуй. И мне точно всё равно на его обстановку. Я сажусь на диванчик у стены лишь потому, что стоять было бы неловко. Карлайл садится на стул, который ставит напротив, но на расстоянии. Надеюсь, всё это, чем бы это ни было, не займёт много времени и не заставит меня задуматься, что стоило прислушаться к отцу.

- Как твои дела, если честно? Ты выглядишь хорошо, но я знаю, каким напускным это может быть. Теперь знаю.

Теперь он знает. Лучше бы он знал всё раньше. Или хотя бы задумался хоть раз за все годы, как Эдварду его не хватало. Все эти месяцы я стараюсь не судить и не обвинять, но это сложно. Это так сложно. Сложно не вспоминать отдельные фразы, сказанные во время секса и в обычные мгновения, или не думать, где лежит оставленная Эдвардом книга, или куда я спрятала его ожерелье, чтобы видеть как можно реже.

- Чего ты хочешь, Карлайл?

- Ты можешь ему позвонить? Просто набрать его номер, чтобы я с ним поговорил? Мне он не отвечает. Я знаю, его номер прежний, но...

- Нет, Карлайл. Этого не будет. Ты обращаешься к неправильному человеку, - грустно усмехнувшись, отвечаю я. Боже. Я не понимаю, как только у Карлайла хватает совести или мужества просить меня о таком. И с чего он вообще взял, что это принесёт результат? За кого он вообще меня принимает? Я бы многое сделала для Эдварда, но не при данных обстоятельствах. - Если хочешь что-то сказать, можно и сообщение написать. Если он читает твои сообщения, то прочтёт. Если нет, значит, нет.

- Я хочу поехать с ним куда-нибудь, только он и я.

- Так напиши это, и всё. Не мне решать ваши проблемы. И если ты ничего не смог исправить за эти месяцы, я и тем более бессильна наладить всё одним чёртовым звонком, - чушь какая-то. Что Карлайл думал, что я скажу? «Эдвард, ты меня бросил, но примирись с отцом. С родителями так нельзя»? Так он меня и послушает, взрослый мужчина, который совершенно правдиво утверждал, что никто всё равно не может оставаться и быть со своей семьёй всегда. - Ему тридцать три. Он жив и здоров...

- Физически да.

- Вот и будь благодарен за то, что он где-то есть.

- Как благодарна ты? - надеюсь, он не о деньгах. Он ведь не знает. Ведь не знает же? Знают только Элис и мои родители. И больше никто.

- О чём ты?

- Ты мне отказываешь. Ты не пытаешься помочь. Может, ты никогда и не хотела будущего с моим сыном. Тебя успокаивает, что он жив, и большего тебе не нужно?

- Ты ничего не знаешь, Карлайл. Ты можешь поехать к нему, можешь написать ещё сотни сообщений, можешь регулярно звонить, можешь сидеть под его дверью, и он может однажды открыть тебя и впустить. У тебя полно вариантов. Сомневаюсь, что он сказал тебе, что больше никогда не желает тебя видеть, - я не представляю, чтобы Эдвард проорал ему это. Как бы ни было всё в ту ночь, когда Эдвард вернулся за вещами, а он наверняка возвращался, он скорее бы быстро собрал одежду и вновь вышел прочь, чем устроил скандал похуже того, что был за столом. Если бы у меня было то, что есть у Карлайла, я бы не сидела тут вот так. - Не моя вина, что ты сдался и просишь, чтобы я набрала номер и вступилась за тебя. Счастливых тебе праздников, и ещё раз спасибо за плед.

Позже Элис спрашивает меня, что хотел Карлайл, а именно когда везёт меня домой, но я сохраняю молчание, лишь говоря, что мы с ним поняли друг друга. Не хватало мне ещё, чтобы у него и с дочерью возникли проблемы. Если ей так важно знать, она может пойти со своим вопросом к нему, и пусть разбираются сами, не впутывая меня. Родителям я просто показываю плед, как будто всё прошло нормально. Хотя всё прошло лучше, чем тогда. На следующий день я отправляюсь в Ла Пуш повидать Джейка. Я уже навещала их с Билли в эти дни, но сегодня дома находится и сестра Джейка Рэйчел, также выбравшаяся домой на праздники. Да, они тёзки с моей соседкой по комнате в общежитии. На этот раз я привожу две пиццы. Одну традиционно с грибами, а другую с сыром. Рэйчел фактически ненавидит грибы. Но она сидит с нами в спальне Джейка совсем недолго. У неё масса дел. Так она говорит, упоминая стирку, прежде чем уйти, прикрыв дверь в комнату. Рэйчел осталось учиться полтора года. Но вряд ли она вернётся в Форкс насовсем.

- Значит, была у Калленов?

- Вчера, да. Дай угадаю, звонил отец?

- И проговорили наши предки минут сорок, не меньше. Рэйчел нужно было сделать важный звонок, но так и пришлось ждать, пока Чарли выговорится. Просто по поводу того, что ты поехала туда.

- Представляю. Это я ещё умолчала про Карлайла.

- А что с ним? - участливым голосом спрашивает Джейк, повернув голову в мою сторону. - Что он сказал или сделал? Если обидел, то отчего ты утаила?

- Потому что не хочу, чтобы теперь отец ещё и на Карлайла кулаки распустил. Это будет такой беспорядок. Не хочу оставлять его после себя.

- О Боже. Ты тоже имеешь право что-то сделать и просто уехать, Беллз. Этот твой уехал, так что хватит жалости к его семейке, - этот твой... Больше не мой. Да и был ли он моим на все сто процентов? - Я не говорю тебе не дружить с Элис, она нормальная и добрая, но все, кому за тридцать и больше, должны быть способны решать свои проблемы сами.

- Я знаю, Джейк.

- И хорошо, - я откидываюсь на его подушку и просто смотрю вверх. У Джейка всё ещё звёздный потолок, который светится в ночи. Мы не дети больше, но звёздочки напоминают ему о детстве и про маму. Так Джейк однажды сказал. Вскоре после того, как её не стало. Мне они тоже напоминают о ней. - А с парнями в твоей альма-матер как?

- Предполагаю, что нормально, но мне...

- Всё равно, да. Ну это только сейчас. Просто должно пройти время. Чуть больше, чем уже прошло.

- Может быть.

По возвращении домой ещё засветло я поднимаюсь к себе, сняв только обувь, но не верхнюю одежду, и пишу в телефоне.

Твой отец попросил, чтобы я позвонила тебе от его имени, и надеялся, что я соглашусь. Будто я обладаю каким-то влиянием на тебя. Я ему отказала. В противном случае ты бы стал злиться на него только больше, наверное. Или начал злиться на меня. Я боюсь, что переживать твою злость может быть труднее, чем осознавать расставание. Джейк намекнул перестать заботиться о твоей семье, обо всех, кроме Элис, но твоя семья могла бы стать и моей однажды. Если бы у меня был выбор. Как мне перестать, Эдвард? Как. Мне. Перестать. Я так хотела бы получить ответ.

Удалить? Отправить? Сохранить? Удалить. Да, удалить. Лучше удалить. Но я сохраняю. Опять.