Он отвечает так, будто теперь мы вообще не увидимся, но это не соответствует действительности. Точно не в нашем случае, когда мы находимся в одном поезде, едем в одно место и работаем друг с другом, а он ещё и подчиняется мне. Но остаток поездки проходит исключительно в невинном ключе. Я думаю о Каллене, вижу его много раз, иногда проверяю молчащий телефон, потому что сама не пишу первой, и всё наше взаимодействие ограничивается контактом по работе. До того момента, пока я не покидаю свой вагон спустя внушительное количество времени после прибытия обратно в Лос-Анджелес. Для кого-то это просто пункт назначения, как для туриста или сотрудника, отправленного в командировку, но для меня это дом. Каллен обхватывает мой бок, появившись словно из ниоткуда, и я вздрагиваю и озираюсь вокруг, как какая-то девчонка, за которой из-за занавески шпионит отец. Я отпихиваю Эдварда локтём.

- С ума сошёл? Не здесь.

- А где?

- Не на работе.

- Мы уже не на работе, Изабелла, - медленно проговаривает Каллен, но отказывается от попытки обнять снова. - Если ты только не считаешь и платформу своими рабочим местом.

- Вообще-то я...

- Значит, считаешь. Ладно. Тогда поехали ко мне.

- Что? Почему сразу к тебе? Ты мой подчинённый. Должны быть правила.

- Просто чтобы уточнить. Правила в чём? - слегка перемещаясь в сторону, теперь вставая прямо передо мной, а не сбоку, Эдвард проводит ногой по земле, приминая кем-то брошенный окурок от сигареты. - В наших отношениях? В том, какими ты видишь свои отношения с кем-либо? В работе?

- В отношениях... - я смотрю за движением ступни, как будто загипнотизированная. Что со мной такое? Это ненормально. А я не фетишистка, чтобы так реагировать. - В наших отношениях. Я уже говорила, что хочу всё обсудить.

- И мы обсудим. Только не здесь. Поехали, Изабелла. Давай. Моя машина на парковке.

- Ты оставил её здесь? Нас не было несколько дней. Ты представляешь, сколько теперь нужно заплатить?

- Это тебя волнует? Удивлён. Поехали. Я не потребую с тебя денег.

Эдвард поправляет сумку у себя на плече. Я перевожу взгляд на его правую руку. У него красивые пальцы, не тонкие, но и не толстые. Пальцы, что были во мне. Но недостаточно долго. Я хочу ещё. Его в себе. Но в поезде всё ощущалось иначе. Будто всё там и останется.

- Ты приглашаешь меня к себе на всю ночь?

- Да, приглашаю. Но если не понравится, то сможешь уехать. Или тебе не по должности бывать в гостях у подчинённых?

Я не удостаиваю это ответом по существу. Что я не дружу с ними, да и не обязана. Ни к чему притворяться. Каллен и так в курсе, что я такая, какая есть. Нелюдимая, строгая, требовательная, не допускающая близости с теми, кто находится у меня в подчинении. Я хотела бы сказать, что подобное характерно мне лишь на работе, но я не уверена. У меня нет друзей в реальной жизни. Я ни с кем не встречаюсь. А родители всегда поддерживали во мне стремление к независимости.

- Пошли. Показывай, куда идти.

Мы приходим на парковку. Я молча следую за Калленом, хотя молчание не так чтобы мне прям свойственно, пока он не подходит к багажнику тёмно-серого внедорожника, издали казавшегося чёрным. Каллен жмёт на кнопку на брелке, и задние фары мигают пару раз, обозначая, что автомобиль больше не на сигнализации. И тут-то я наконец открываю рот.

- Range Rover?

- Он самый. Разбираешься в машинах? Никогда бы не подумал.

- Я живу не в землянке.

- Я и не говорил, что ты живёшь там или что вчера родилась, - Каллен открывает багажник, убирая свою сумку, и поворачивается ко мне. - Давай чемодан.

Я подталкиваю чемодан к нему, руки Каллена напрягаются, пока он поднимает его за ручку вверх, чтобы засунуть внутрь. Не дожидаясь приглашения, хотя это, быть может, неправильно, я сажусь на переднее пассажирское сидение, открывая незаблокированную дверь. В машине пахнет жарой. И я в буквальном смысле. Спёртый воздух из-за того, что автомобиль стоял на парковке под палящим солнцем не один день, ощущается тяжёлым. Я оборачиваюсь взглянуть на заднее сидение, тёмное, как и передние кресла, кожаное и кажущееся широким. Слева там свалены кучей какие-то вещи, некий рукав свисает вниз с краю, и, не сдержав любопытства, я дотягиваюсь до одежды. Каллен ещё снаружи. Одеждой оказывается женская блузка. Если спросить меня, у неё отвратная расцветка. Оттенки серого, зелёного и синего. Я слышу стук закрывшейся двери багажника и толкаю блузку обратно. Заканчиваю как раз вовремя. Эдвард открывает дверь, чтобы сесть за руль. Каллен смотрит на меня как обычно, не так, словно в чём-то подозревает, и просто пристёгивается.

- Поехали?

- К тебе?

- Да, мне казалось, что мы уже решили.

- А далеко ехать?

- Далековато, но не особо. Можешь выбрать музыку.

- Я не очень люблю, - говорю я. - Можем остаться в тишине?

- Как хочешь.

Эдвард заводит двигатель, чтобы выехать с парковки. Я смотрю на улицы либо через своё стекло, либо через лобовое, всё-таки в ночном свете всё более привлекательное, а когда обычно я еду домой с вокзала, то размещаюсь на заднем сидении наискосок от водителя, и иногда мне случается даже задремать, прислонившись к двери. Но сейчас я не собираюсь. Я сижу впереди, не сзади. И я первый раз еду с Калленом. Я недостаточно доверяю ему. Глупо доверять таксистам, которых видишь лишь однажды и прощаешься, расплатившись, и при этом сомневаться в навыках вождения мужчины, с которым спишь, но секс и знание правил это разные вещи. Я не собираюсь отвлекаться от того, как управляет автомобилем Каллен. Я лишь поудобнее располагаюсь на сидении. Кондиционер приятно охлаждает салон, и я моргаю, откидывая голову на подголовник. Каллен ведёт аккуратно, притормаживает, когда нужно, и останавливается на красный сигнал светофора. Мне становится спокойно. Почти так, как бывает перед тем, когда все тревоги минувшего дня отступают, и человеку удаётся заснуть. Каллен прикасается ко мне, его ладонь ненавязчиво обхватывает моё левое плечо, и я шевелюсь и, ещё не до конца открыв глаза, понимаю, что мы уже вроде никуда не едем. Приехали? Или где-то остановились? Моргнув, я перевожу взгляд с приборной панели на Эдварда, вижу за его плечом очертания парковки, и, разумеется, это место мне незнакомо. Куда он меня привёз?

- Где мы?

- В паркинге моего дома. Я живу на двадцать пятом этаже. Идёшь? Или мне отнести тебя на руках? - отрывистым голосом предлагает Каллен. Его тёмные глаза стойко, не моргая, взирают в мои, и, по-моему, он как будто всерьёз. О том, чтобы выступить в роли персонального носильщика. Но от одной только мысли меня подташнивает. Я не хочу так. - Я могу.

- На двадцать пятый этаж? Сомнительно, что ты можешь. Я, конечно, не корова, но и до пушинки мне далеко.

- Я имел в виду, лишь до лифта.

- Я не маленькая. Дойду и сама.

Я двигаюсь, вполне готовая покинуть машину. Эдвард поднимается, убирая руку с моего плеча. Есть ощущение, что он неохотно делает это, прежде чем проследовать к багажнику за вещами. Каллен достаёт и свою сумку, и мой чемодан, пока я вылезаю наружу, а потом ставит автомобиль на сигнализацию. Мы поднимается на лифте наверх. Я смотрю то на панель с цифрами и кнопками, то на свои ноги или ноги Каллена, а ещё на красивое полированное дерево в отделке стен. Я пытаюсь представить, каким окажется коридор на этаже, а какой квартира, если даже лифт выглядит на все десять баллов.

- Давно ты здесь живёшь?

- А я уж начал думать, что мы так и проведём всё это время в молчании. Года четыре. Столько я живу в этом доме.

- Почему ты снимаешь квартиру именно здесь? - я поднимаю глаза от пола и поворачиваю голову посмотреть в лицо Эдварду, когда он будет отвечать. - По-моему, мы не где-то в том районе, где процветает преступность. Приходится доплачивать за элитное расположение. Но я могу и ошибаться.

- Она моя, раз уж ты спрашиваешь.

- Что твоя?

- Квартира. Я ничего не снимаю, а владею ей.

- Владеешь? - поражённо спрашиваю я, хотя мой голос звучит не то чтобы прям очень отчётливо. Удивление явно проникает в него, отражается на нём, делая речь словно смазанной. Никогда так не говорила. И не переминалась с ноги на ногу в пространстве, как делаю это сейчас. Мы ещё только между пятнадцатым и шестнадцатым этажами. А я как будто уже хочу поехать в обратном направлении. Спуститься вниз. Но при этом мне и любопытно. И возникает много новых вопросов. Как раз-таки им, возникающим в моей голове, я совсем не удивляюсь. - Это подарок? Или наследство? Или ты не против, если и твоим детям останется, что выплачивать, уже после твоей смерти?

- Не останется, Изабелла. Если у меня и будут дети, то при условии, что я смогу их обеспечить. Я должен им всё, а они мне ничего.

- Или если кто-то забеременеет.

- Послушай, я бы не говорил то, что сказал, если бы был прямо-таки против отцовства или бедным. Меня растили человеком, способным взять на себя ответственность за собственные поступки, - засовывая руку в карман, но не отворачиваясь, не отводя глаз, не склоняя голову даже немного, Каллен говорит всё это с полуулыбкой, напоминающей мечтательную. Но его голос серьёзный. Даже слишком, если честно. - Хочешь, я повторю свои слова?

- Это совсем ни к чему.

Лифт наконец останавливается, после писка двери раздвигаются в разные стороны, и Каллен выходит с нашими вещами первым. Я тоже покидаю металлическую коробку, ступаю за ним по коридору к не выделяющейся ничем особенным двери среди тех трёх, мимо которых мы прежде проходим. Разве что цифры номера квартиры выкрашены в серебристый, а не в золотой. На предыдущих дверях они как раз отливали золотом. Эдвард отпирает дверь и, толкнув её вовнутрь, указывает головой, что я могу войти. Я захожу и останавливаюсь. Через пару секунд прихожую освещает включенный им свет, и под ногами везде видно тёмно-коричневые полы из паркетной доски, блестящие и идеально чистые, будто их моют каждый день, или тут никто не живёт. Но квартира обставлена мебелью, и прямо на тумбочке в прихожей лежат сигареты в порванной сверху упаковке. Словно кто-то очень хотел курить и не мог взять это под контроль. Тут же валяется серебристая зажигалка. Но в пепельнице ни следа окурков или пепла. Она чисто вымытая.

- Ты куришь?

- Ты бы знала. Я бы тоже курил на станциях или даже в туалете. Это не мои сигареты. Сестра иногда присматривает за квартирой, если меня нет. Видимо, и ночует здесь тоже, - Каллен разувается, прежде чем сделать несколько шагов к тумбочке, открывая правый верхний ящик и перекладывая туда пачку с зажигалкой. - Проходи. Я достану полотенца. Сможешь пойти в душ.

В душ? Слышать такое застигает меня врасплох. В теле бесспорно накопилась усталость, но я не дома и плохо знаю, как себя вести. Идти в душ в гостях у мужчины, у которого я впервые, кажется чем-то вроде секса на первом свидании. Все говорят и учат других, что это нежелательно и даже под запретом, но иногда сами же и нарушают. Я сравниваю душ и секс, хотя для секса обычно нужны двое, а душ можно принимать и в одиночку. Я могу запереться в ванной, взять чистые вещи с собой, а потом сразу сменить одежду, и Каллен ни о чём не узнает. Как он не знает и сейчас. Я разуваюсь и, оставив сумку по соседству с пепельницей, прохожу в глубь квартиры. Она ужасная... Нет, не так. Она пугающая, вот как правильно. Просторная гостиная совмещена со столовой, тут же находится открытая кухня в тёмных тонах, дополняющих светлые диваны и мягкие белые стулья у основного стола, а увидеть панорамные окна и вовсе заставляет испытывать странный трепет в животе. Я подхожу к ним, прикрываю глаза и снова открываю. Мне не показалось. Это, и правда, то самое место. Как на ладони. Скалы прямо на горизонте. И огромные белые буквы, которых когда-то было тринадцать, но осталось лишь девять. HOLLYWOOD на месте HOLLYWOOD LAND. Невероятно.

- Как тебе вид? Любуешься?

Каллен входит в комнату. Я оборачиваюсь и вижу его уже без жилета и почти без рубашки. Почти, потому что Каллен как раз расстёгивает манжеты, стягивая вещь и оставаясь лишь в брюках. Если не считать носков. Ремень расстёгнут, пряжка позвякивает, когда Эдвард двигается ещё в мою сторону, и вниз по его груди стекают капли воды. У него мокрые волосы. Наверное, просто наклонил голову и смочил.

- Ты соблазнил и обманул какую-нибудь пуму?

- Не понимаю, о чём ты.

- Пумой называют женщину в возрасте, которую интересуют не ровесники, а гораздо более молодые мужчины, причём знакомство с ними она берёт в собственные руки.

- Нет, Изабелла, - Каллен усмехается и как будто даже не прилагает усилий противостоять своей реакции. - Не буду скрывать, ко мне заглядывает... то есть заглядывала не только сестра, но ещё ни одна женщина не заходила до фантазий, что я обогатился за чей-то счёт и вышел сухим из воды.

- Тогда откуда всё это?

- От моего отца. У него компания по строительству недвижимости. Когда я родился, он положил определённую сумму денег на мой счёт. И приобрёл мне эту квартиру.

Я скрещиваю руки на груди. Наверняка у меня недоверчивый взгляд. Я не могу видеть себя в зеркало, но мне и не нужно. Ощущение такое, что меня разводят или прикалываются, сохраняя вполне серьёзный вид. Так надо мной подшучивали в школе. С друзьями отношения обстояли буквально никак. Кого не было, того и нет. Вдох, несмотря на свою прерывистость, всё-таки наполняет мои лёгкие живительным кислородом.

- Если это шутка, то мне не привыкать. Если же нет, ты... Ты что, миллионер? Миллиардер?

- Ни то, ни то. Это отец. Он миллионер. Но не я.

Ну да. Не он. Это как если бы Илон Маск со всей ответственностью и во всеуслышание заявлял через интервью, что его дети от разных женщин совсем ничего от него не получат, ни финансов, ни перспектив на будущее, ни какой-то определённости в жизни в том или ином её проявлении.

- Ты живёшь здесь, - выдыхаю я. - Вы члены одной семьи.

- Но мы же не мафия, чтобы я мог уйти только вперёд ногами. Если ты понимаешь, о чём я. Кровные узы до самой смерти, и всё такое. Надеюсь, для тебя не проблема состояние моего отца. Оно по сути не моё. И я не думаю о том моменте, когда, возможно, унаследую всё. Я просто живу, знаешь, - Каллен неспешно следует в мою сторону. Приближается действительно медленно, шаг за шагом. Подойдя по своему шикарному полу, он подносит правую руку к моим по-прежнему скрещенным рукам, прикасается к локтю пальцами, поглаживая через ткань. Я отвожу взгляд в сторону, неспособная вынести, что он полуголый. Или же скорее то, что он богатый. Потому как ранее его обнажённый вид меня совсем не смущал. Всё было наоборот. - Ты... останешься?

Я смотрю на Каллена боковым зрением. Зачем работать проводником, будучи сыном богатого человека? Ездить на обычную работу, где приходится исполнять прихоти других людей, когда можно руководить десятком подчинённых из стильного кабинета с ассистентом за дверью и не иметь особого контакта с простыми смертными? Всё это не укладывается в моей голове. Но теперь мне проще понимать, отчего Эдвард способен отлынивать и с таким безразличным видом на грани с равнодушием сидеть в пустующем купе.

- Завтра мне всё равно надо будет домой. Выставка же завтра? У меня нет с собой подходящих вещей.

- Ну так завтра и уедешь. Утром или днём. Или теперь у тебя есть новые условия, по которым между нами всё будет?

- По-моему, нет. Но если что изменится, то я скажу. И…

- И ты независимая женщина. Если мы пойдём в ресторан или куда-то ещё, я не буду пытаться заплатить за тебя, - уверяет Каллен. Я смотрю уже прямо на него и чувствую себя более расслабленной. Рядом с ним, в этой квартире, среди всей обстановки. Я не буду так уж часто находиться здесь, чтобы видеть белые буквы на горе постоянно. Его деньги и деньги его семьи меня не касаются. Так же, как и то, как он тратит их, и насколько его любят, что у него есть личный счёт с самых первых минут на земле, когда он просто лежал в кроватке, спал, плакал и ел. Младенцы только это и делают.

- Я не настолько независима, чтобы вести себя подобно феминистке.

- Какая радость.

Каллен кривовато усмехается, опуская взгляд к моим губам. Я понимаю иронию и разжимаю руки, чтобы обхватить ладонью его подбородок. Наверняка чуть сильнее, чем необходимо. Необходимо для чего? Дать понять, что я останусь? Или дать понять, что он уже тоже может наконец расслабиться и стряхнуть с себя всю скованность? Я становлюсь чуть ближе и шепчу.

- Не найдётся ненужного халата?

- Лишнего нет. Одолжу тебе свой. Устраивает?

- Да. Я тогда в ванную.

Я раздеваюсь там, пиджак, блузка, юбка, складываю всё на унитаз, прежде чем сесть с краю, начиная аккуратно снимать колготки по ногам. Я едва спускаю их до колен, когда дверь открывается, и Каллен переступает через порог с халатом в руках. Я не замираю из-за появления хозяина квартиры, только слегка откидываюсь назад, поочерёдно стаскивая капрон со ступней. Эдвард делает ещё шаг, на нём джинсы вместо брюк и серая майка.

- Ты красивая.

Он изрекает это словно между делом. Это не его первая столь прямолинейная фраза, и я думаю, что вряд ли последняя, но так эмоционально, с такими чувствами в голосе мне ещё никто её не говорил. Ни один мужчина. Я совершаю вдох, сидя лишь в одном нижнем белье. Хочется, чтобы он подошёл и снял с меня всё, чтобы я осталась голой, и он тоже разделся. Хочется побыть одной. По привычке. Как будто я дома. Но я не дома. Я в гостях у Каллена. Я выйду отсюда спустя десять или двадцать минут, я не собираюсь тратить много воды, и он будет снаружи. А я приняла решение остаться на ночь.

- Ты тоже красивый. Очень.

- Спасибо. Или это не комплимент?

- Скорее это констатация факта, но не только.

- И так тоже неплохо, - Эдвард передаёт мне халат. - Давай я возьму твои вещи.

Я передаю одежду, и Каллен уходит, ненадолго задержавшись в дверном проёме. Сняв бельё, я принимаю контрастный душ с гелем, кончики волосы намокают, но мыть ещё и голову мне неуютно, да и нечем. Использовать мужской шампунь точно не хочется. Может быть, я ожидала увидеть здесь что-то, что принадлежит существующей на словах сестре, но, должно быть, тут она только курит, но не купается. Если она вообще действительно есть. Я выхожу из ванной с трусиками и лифчиком в руке и, неуверенная, куда идти, двигаюсь на звуки посуды. Эдвард разливает воду из чайника по бокалам. Ну и ситуация. Пахнет чаем, а я стою тут, держа бюстгальтер. Мне уже заранее неловко, но я не собираюсь ходить одна по дому в поисках багажа и прежде снятой формы.

- Я закончила. Ты отнёс куда-нибудь мой чемодан?

- Всё в спальне, - Каллен видит меня не раньше, чем я заговариваю с ним. По-моему, он даже вздрагивает от звучания моего голоса столь близко, но, подняв глаза вверх, выглядит обычным и спокойным. И добавляет так же безмятежно, как будто мой внешний вид для него в порядке вещей. - Я подумал, ты можешь лечь там. Одна. Если хочешь, конечно. Я посплю в другой комнате.

- Мне спать у тебя?

- Да. Я не возражаю. Бельё свежее, и матрац лучше, чем в гостевой.

- Ты сам в душ пойдёшь? - я ступаю вперёд, к кухонной стойке, протягивая руку за серым бокалом с мелкими чёрными вкраплениями, что стоит слева. Он полностью идентичен второму. Просто мне удобнее взять первый, ручка которого уже развёрнута в мою сторону. - Я не уверена, придаёшь ли ты значение таким вещам, но на случай, если да, то я воспользовалась твоим гелем для душа.

- Я бы и не заметил. И да, я пойду в душ. В холодильнике есть еда. Если захочешь что-нибудь. Знаю, ты не будешь стесняться.

Эдвард уходит со своим бокалом с чаем. Я беру яблоко, больше ничего мне не хочется. Несмотря на обследование полностью заполненного холодильника. Такое ощущение, что в нём есть всё, что только может захотеться человеку. Доставка? Или покупками занимается сестра? Прямо здесь нет фотографий. Но есть в спальне. Четыре рамки со снимками на комоде. Одно фото выглядит, как официальная карточка какой-нибудь привилегированной семьи. Формально они и являются ею. Эдвард одет в брюки, как и его отец, сходство с которым прослеживается в разрезе глаз и форме носа. Но, отличие от главы семейства, младший Каллен выбрал уютный светлый свитер вместо рубашки с галстуком. Эдвард обнимает девушку в платье, выглядящую не сильно младше. Может быть, ей двадцать семь. Или двадцать шесть. А может, и ещё меньше. С определением возраста можно легко обмануться. Она больше похожа на мать, в том числе и цветом волос чуть светлее моих. На самом деле я не особо рассматриваю фотографии и отворачиваюсь, отхожу к своему чемодану. Я надеваю чистое бельё и свои вещи для сна с намерением вернуть халат владельцу. Эдвард появляется в комнате раньше. Быстро же он. Мне казалось, что даже с учётом того, что он мужчина, а они не особо зависают в ванной, он пробудет там дольше. Он надел джинсы. Снова. Я немного разочарована. Или много. Почему нельзя было выйти в полотенце, раз уж халат у меня?

- У тебя такой взгляд, как будто мы на работе, и я снова что-то не сделал или сделал, но неправильно, и ты даже не борешься с тем, чтобы не высказывать свои мысли вслух.

Я смотрю на подтянутое тело, перемещая взгляд вверх мимо поблёскивающей с каплями воды груди к мужскому лицу. На Каллене только джинсы, но не майка. Я говорю первое, что приходит на ум.

- Раздевайся.

- А ты?

- А мне зачем?

- Всю свою жизнь я искренне полагал, что если двое хотят заняться сексом друг с другом, то один из них не может остаться одетым. Но если вы не хотите раздеваться, мисс Свон, значит, вы не хотите и секса, поэтому мне трудно понять, о чём мы говорим.

- Каллен, - шепчу я. - Чего ты хочешь?

- Тебя. Секса. Мне казалось, я уже ясно дал это понять, - отвечает Эдвард, скользя взглядом по моему телу с головы до ног, а потом в обратном направлении. - Но можем и просто посмотреть фильм. У меня где-то должен быть попкорн.

- Во второй половине дня и тем более на ночь всё сладкое к утру превращается в жир, - говорю я, делясь своими познаниями о правильном питании. Да уж, очень умно. Лицо Каллена приобретает соответствующее выражение, ясно отражая, что он уж точно не был готов к лекции касаемо здорового образа жизни. Не то чтобы я повёрнута на данной теме и никогда не ем гамбургеры и прочую вредную пищу, но так поздно всё-таки стараюсь сдерживать себя и следить за тем, что попадёт в мой желудок незадолго до времени сна. - Извини, - добавляю я, пока Каллен всё ещё смотрит на меня, как на инопланетянку. - Просто это вредно для фигуры.

- Да ладно тебе. С этим мы разберёмся. Пару раз, и ты и не вспомнишь, что ела попкорн.

- Он с карамелью? Я люблю карамель, - подумав, я протягиваю Эдварду его халат. Возвращаю вещь, даже если ему нормально и так, и он ему уже не нужен. - Я могу и другой, просто предпочитаю с ней.

- Я поищу, Изабелла, а ты пока подумай, что хочешь смотреть. У меня есть Netflix.

Он говорит просто для сведения, а потом разворачивается и выходит из спальни. Я выключаю свет, который сама же и включила, и тоже покидаю комнату, направляясь в гостиную. И что мне выбрать к просмотру? Не факт, что Каллен одобрит мой выбор, если у него иные вкусы и предпочтения. В жанре или в продолжительности. Да даже в сюжете, о чём он и про кого, какие в нём персонажи, и что у них с характерами. Любопытно, что вообще смотрит чаще Каллен? Фильмы? Или всё-таки сериалы? Я подхожу к окну, оно словно манит и притягивает к себе, и я вижу своё отражение в стекле наряду с ночными огнями снаружи. Я любуюсь, да, пора это признать, и быть здесь интереснее, чем дома. Дома я бы уже наверняка легла в кровать и просто заснула. Мне и слышно, и видно, как Каллен роется в нижних ящиках, чем-то шуршит, скрываясь на время из поля зрения, а потом разгибается, направляясь к микроволновке. Видимо, наконец отыскал попкорн. Хоть какой-то. Если и не карамельный. Я сажусь на диван ближе к телевизору, когда раздаётся сигнал микроволновки, и Каллен вытаскивает оттуда прозрачное блюдо, отсыпая себе часть попкорна. Нет, мне, потому что ставит глубокую тарелку на стеклянный столик передо мной. Я сразу протягиваю руку, подцепляю попкорн пальцами, сколько удаётся, но пока просто держу в ладони. Эдвард проходит мимо между мною и столиком, туда, где стоит телевизор, и подхватывает оттуда пульты. Каллен садится поблизости, почти рядом, но не совсем. Меня от него отделяет как минимум сантиметров двадцать. В отличие от меня, он сразу засовывает в рот целую пригорошню попкорна, приятный хрустящий звук наполняет комнату, и я тоже начинаю есть. Попкорн сладкий, но и немного солёный. Совсем чуть-чуть. Соль ощущается наравне со сладостью. Не самое плохое сочетание на свете.

- Сладко-солёный?

- Он самый. Твои рецепторы сработали правильно. С карамелью нет. Я думал, что был. Но... В общем, возможно, в другой раз. Что будем смотреть?

- Хоррор. Если ты не против.

- Хоррор? - уточняет Каллен, при этом у него приподнимаются брови. Не одинаково, одна чуть выше другой. Это выглядит то ли мило, то ли странно. Я почти уверена, о чём он думает. Возникающие на его лбу продольные линии расчерчивают кожу почти от виска до виска. Я фактически уверена не только в том, что Каллен думает, но и в том, о чём именно его мысли. Нормальная ли я или не совсем, если интересуюсь хоррорами вместо мелодрам. - Слушай, я, наверное, всеядный и не стану вздрагивать каждый раз. Я не говорю, что это не для тебя. Просто ты действительно любишь такое?

- Иногда.

- Хорошо. Я немного пролистаю, и, когда остановлюсь, мы посмотрим случайный фильм.

Я беру себе тарелку с попкорном. Не тянуться же к ней каждый раз. Случайным фильмом становится «Ритуал» про четверых бывших одноклассников, отправляющихся в поход по горам и лесам и, немного сойдя с натоптанной тропы, обнаруживающих странный дом, где они и решают переночевать. Это не самый пугающий фильм, который я смотрела в жизни. Бывали и пострашнее. Он длится полтора часа. За это время мне пару раз кажется, что Каллен вот-вот что-то скажет, начнёт комментировать сюжет и так и не прекратит. Но мы смотрим молча. Эдвард только иногда поворачивает голову в мою сторону, будто наблюдая, следя за моей реакцией. В остальном же мне лишь слышно то, как он хрустит попкорном, делает вдох или шевелится при движении. Фильм заканчивается, и я задумываюсь, что теперь. Пойти почистить зубы? Просто попить воды и лечь спать? Или пока повременить? Вообще мне не хочется спать одной в чужой постели. В постели Эдварда. Это будет странно. Он выключает телевизор и дотягивается до моего плеча, водя через ткань майки.

- Ты не напугана?

- Нет.

- Тогда чего дрожишь?

- Ничего. Просто. Можем спать вдвоём?

- Да я буду только рад.

Эдвард придвигается ко мне, его рука уже не просто приникает к моему плечу, а обхватывает. Я впитываю взгляд, прикосновение, облик. Хочется смахнуть упавшую прядь мужских волос со лба, отодвинуть от глаз, и, приподнявшись, я залезаю к Каллену на колени. Он скользит рукой с плеча вниз по спине, прежде чем протянуть и вторую руку. Я не выдерживаю безмолвного призыва, напряжения, что томительно отзывается внутри меня, и, сдвинувшись, накрываю рот Эдварда поцелуем. По-моему, Каллен этого не ожидал. Того, что я поцелую его сама. Он отвечает только через несколько секунд, но, когда отвечает, это сильно и слегка грубо. Руки надавливают на спину, чтобы я стала ближе. Они поступательно двигаются вниз по телу, мы продолжаем целоваться, но Каллен отнимает инициативу у меня. Поцелуй меняется, становясь будто сердитым, почти яростным. Я тяжело дышу, Каллен тоже, он толкается в меня с особенно громким выдохом, прежде чем отклониться на спинку дивана. Я хочу ещё. Всего. Мне мало. Хочу почувствовать тёплую кожу под пальцами. Каллен надел и майку, когда ушёл из спальни на кухню. Я опускаю руку к мужским джинсам. На них нет ремня. Я собираюсь расстегнуть пуговицу и молнию. Но Эдвард перемещает ладонь к моему животу удерживающим прикосновением.

- Пошли в кровать.

- Давай здесь.

- Я не хочу здесь, Изабелла. Ты у меня дома, мы не не работе, понимаешь, к чему я веду?

Я понимаю. Он имеет в виду, что здесь он не подчиняется мне, а я не имею права командовать им и ждать, что всё будет исполнено. Но понимать это ново для меня. Соглашаться с этим и тем более. Я не могу так скоро и просто переключиться. И, может быть, даже и не хочу.

- Тебе придётся отнести меня в кровать. В случае, если ты...

- Ты сама это сказала, не я.

Схватив надёжно, сильно, ещё и ущипнув меня за задницу, Каллен легко поднимается на ноги вместе со мной. Я хлопаю его по руке, тогда как он бессилен ответить, но втайне мне нравится то, что он сделал. Как нравится и его кровать, действительно мягкая, но не слишком, и нравится совсем иное чувство от соприкосновения с Калленом, когда он немедля опускается на меня, едва стащив мои штаны сразу вместе с трусиками, прежде чем раздеться самому. Мне очень нравится. Нравится всё. Его потрясающее тело, прикосновения к нему, его действия, то, как именно он проникает и выскальзывает, только чтобы войти ещё глубже, совсем глубоко, поцелуи, нежное прикусывание моих губ, его частые стоны, но в остальном молчание, что громче слов. Я тоже только хрипло дышу, сотрясаясь под Калленом от приближающегося удовольствия, и не отказываю себе в том, чтобы тоже схватить его за задницу. Теперь мой черёд. Почему нет? Я могу. Имею право. Он замедляется во мне и, сдвигая руку под майку обхватить мою грудь, упирается носом рядом с моим.

- Чёрт. Твою мать. Не делай так.

- Тебе можно, а мне нельзя? - немного издевательски спрашиваю я, изловчившись и потираясь о него. - Или больно?

- Нет, но если ты не хочешь, чтобы я кончил раньше, то хватит. Замри.

Я позволяю ему сделать всё так, как ему хочется. Он совершает толчок, подаётся назад, почти оставив меня, но потом одновременно прикасается, надавливает на сосок и толкается вновь, достигая пика в ту же секунду, что и я. Это происходит быстро, он во мне во всех смыслах. Так ошеломляюще близко. Что внутри, что снаружи. Его глаза, в которые почему-то хочется смотреть и смотреть. И я смотрю. Даже когда он моргает, а потом отстраняется на другую половину своей же кровати. Интересно. Не любит лежать с кем-то после секса, когда речь лишь о сексе? Что-то вспомнил? Или кого-то? Я шевелюсь, сгибая ногу в колене, вытаскивая ту из-под одеяла, ещё ощущая внутри небольшой спазм после Каллена. Он включает лампу на своей прикроватной тумбочке и лишь слегка укрывается одеялом. Только в области ног.

- На работе ещё кто-нибудь знает про твоего отца и компанию?

- Нет.

- И даже Маккарти?

- И даже он, - отвечает Эдвард, поворачивая голову в мою сторону. - Я знаю, это не слишком правильно. Иногда я думаю, что стоит ему сказать, но мы вроде сдружились сами по себе. Если его отношение изменится...

- Может и измениться.

- В худшую сторону?

- Ну давай посмотрим. Он проводник, как и все остальные. Ты тоже, но если тебе, оказывается, это не так уж и необходимо, то зачем ты в принципе там? Я не спрашиваю, я просто рассуждаю. С его или их позиции.

- На моём месте ты бы не сказала?

- Это необязательно, Каллен. Рассказывать всем и каждому, кто твои родители, и где они работают.

- Значит, и ты этим не делишься, - с задумчивым видом, закинув правую руку за голову, изрекает Эдвард. - Хотя что я говорю. Ты главная, ты руководишь, а не заводишь дружбу. Нельзя смешивать дружбу и бизнес.

- Нельзя смешивать секс и работу. Но можно дружить, если второй человек различает вещи между собой и не будет ожидать от дружбы послаблений и в работе. Но это нереально. Я не дружу, потому что знаю, как скоро меня могут начать использовать, чтобы я закрыла на что-то глаза.

- Но секс это тоже ключ, - слышу я возражающий голос. - Способ манипуляции. Не боишься, что я могу к нему прибегнуть? - Каллен поворачивается ко мне, убирает руку от изголовья и размещает её у меня над головой, а левой обхватывает внутреннюю сторону моего колена прямо по этой линии на коже между бедром и голенью. - Я красивый, ты меня хочешь, мы делали это и на работе, и если ты захочешь там снова, а я буду занят, то придётся выбирать. Либо я, либо то, чтобы я выполнял обязанности.

- То, что я сейчас здесь и так легко тебе отдалась, не означает, что я забуду всё на свете. Я сплю с тобой, но я знаю себе цену. Поверь, я не стану намертво прилипать к твоему члену.

- Да ну? - он недоверчиво изгибает брови. - А если ты просто ещё недостаточно подсела?

- Я не отличаюсь зависимостями. Сигареты, алкоголь, энергетики, наркотики. Нет и ещё раз нет.

- Значит, ты правильная девочка?

- Что, хочешь узнать меня поближе?

- Ещё как, - Каллен тянет одеяло на себя и, не успеваю я толком и вдохнуть, сдвигается вниз, между моих ног. Он опускает голову прямо туда, но его взгляд не сходит с моего лица, глубокий, отражающий свет и одновременно тёмный. Мне становится холодно. Таково ощущение. Мурашки расползаются по коже и даже словно в глубине, где я истекаю влагой. Он обхватывает мою ногу, удерживая на месте. Но я вся ёрзаю, кручусь и опускаю ладонь к волосам Эдварда. К его взъерошенным волосам. И вдруг он останавливается. Ох чёрт. Сейчас? Он совершает ещё одно движение языком, нежное и медленное, и действительно приподнимает голову. - Расскажи, в кого ты такая правильная, и я продолжу.

- Что? Ты... ты... - я моргаю, но до меня доходит быстро, отвечать или нет, и что отвечать, если да. Посмотрим, как отреагирует Каллен. Примерно как я или совсем не как я, а воспримет всё в пределах нормы. Хотя что в его случае считается нормой, сказать трудно. - В отца. Он юрист.

- Юрист? - отодвигаясь, спрашивает Эдвард. Чёрт, он выглядит озадаченным. Вряд ли он продолжит и закончит. Чёрт бы побрал то, что я ответила. Но я думала, что времена, когда парни в школе не особо контактировали со мной из-за рода деятельности родителя, уже давно остались в прошлом. - По уголовным делам?

- Нет. Гражданско-правовые. А что, если бы по уголовным?

- Да ничего. Просто я вообще не думал ни о чём таком. Это не значит, что у меня есть какие-то приводы или проблемы с законом. Ложись, как лежала, и продолжим.

Он снова приникает ко мне, и я не могу ничего противопоставить желанию скользнуть рукой его в волосы, сжать их и не отпускать, когда через тело проходит волна жара и стирает все прочие мысли в моей голове. Отодвинувшись, но только чтобы перебраться ко мне и поцеловать меня с моим же вкусом на его губах, Каллен уходит в душ. По-моему, я засыпаю через считанные мгновения, не дождавшись Каллена обратно. Среди ночи я просыпаюсь из-за того, что мне слегка тяжело дышать. Рука Эдварда опущена на меня в районе груди, тогда как он спит на животе и довольно шумно дышит рядом. Мне так жарко рядом с ним и под его одеялом. Я кое-как отодвигаюсь и перемещаю его руку с себя на кровать, прежде чем вылезти отсюда, обнаруживая свои штаны с трусиками на полу, только когда они оказываются под ногами. На мне только майка, а ниже неё я совершенно голая. Вот что значит уснуть почти сразу после того, как тебя удовлетворили. Но стоит сказать, что Каллен хорош не только в обычном сексе. Я иду на кухню попить воды, а после принимаю короткий душ. На время он отгоняет сон, но потом я всё-таки иду обратно в постель, посвежевшая и больше не потная. Хотя, может быть, только ненадолго. До той поры, если Каллен снова прикоснётся. В моё отсутствие он явно шевелился, потому что переместил ту самую руку к своей подушке, запустив ладонь в пространство между наволочкой и простынью. Некоторое время я слушаю, как он дышит, вдох, выдох, и так снова и снова. При пробуждении утром в кровати я одна. Но квартира наполнена звуками, жизнью и перемещениями Каллена где-то в гостиной. Я выбираюсь из комнаты, откинув одеяло. Оказывается, он занимается завтраком. Точнее, вытаскивает пончики из крафтового пакета, раскладывает их по тарелке и откусывает от одного, когда видит меня. От шоколадного.

- Доброе утро. Выспалась? - Эдвард прерывается в том, чтобы есть, и, сглотнув, идёт ко мне. Я знаю, как могу выглядеть по утрам. Лохматой и заспанной. И как может пахнуть у меня изо рта. Но Каллен подходит и протягивает руки в прикосновении к моим бёдрам через свободные штаны. - Ты так мило выглядела во сне. Даже с приоткрытым ртом. Кто бы мог подумать.

- Издеваешься?

- Вовсе нет. Пончики на столе, бери любые. Чай? Кофе?

- Я не завтракаю, Каллен. Только пью кофе. Он есть?

- Есть, - кивает он, - точнее, будет, когда я сварю. По-моему, нам нужно всё-таки договорить. Например, о том, куда мне заезжать за тобой вечером. Ты ещё не сказала.

- Не сказала, - соглашаюсь я, в то время как Каллен обходит стойку, направляясь в сторону профессиональной кофемашины. - Но у меня не было времени. Ты и сам должен понимать, из-за чего. Эта твоя выставка не сильно же на любителя?

- Полагаю, нет. Но если окажется по-другому, и ты захочешь уйти, то мы уйдём.

- С чего бы это? Ты заинтересован больше моего. Если мне не понравится, я могу уйти и одна.

Я сажусь на стул, в одиночестве стоящий тут, а не за столом вместе с остальными стульями. Каллен включает кофемашину, и та начинает слегка вибрировать, но не так уж и сильно, чтобы заглушить для него мой голос или его ответ для меня.

- Рассчитываешь сбежать и кинуть меня там одного?

- Я бы это так не назвала, Эдвард.

- А как бы назвала?

- Откуда мне знать? - отвечаю я. - Между прочим, ночью я не сбежала. Но, если захочется вечером, сначала я скажу, и, наверное, это будет... будет пониманием, что тебе что-то нравится и нравилось и раньше, и ты взрослый мальчик, которому не нужны присмотр и сопровождение.

Кофемашина затихает, кофе готов, и Каллен протягивает мне бокал. Но содержимое горячее и ещё довольно долго будет таковым. Я проверяю свой телефон, просто чтобы убедиться, что пропущенных вызовов или сообщений нет, и, подумав, скидываю Эдварду свой адрес. Мало ли, как у него с памятью. Или же мне неловко или странно начинать говорить об этом и сообщать всё вслух. Вибрация сотового доносится у Каллена откуда-то из шорт, которые он надел сегодняшним утром, и он вяло отводит ткань майки над карманом. Эдвард достаёт телефон, ненадолго опускает взгляд и очень скоро возвращается им к моему лицу.

- То, где ты живёшь?

- Да. Спасибо за кофе. Я выпью, пока собираюсь.

- Значит, уже уходишь? Вот так сразу?

- Между нами только секс, - не теряя трезвого смысла, напоминаю о нашей договорённости я. - Мы не парочка, Каллен. Я не собиралась оставаться на просмотр ещё одного фильма.

- Ясно. Ты не могла выразить всё ещё конкретнее, чем сейчас. Будешь уходить, просто захлопни дверь.

Я иду одеться и взять чемодан. Каллен сидит за столом с тарелкой пончиков, водрузив ноги на поставленный наискосок стул, доедая как раз клубничный донат. Их уже убыла как минимум половина. Слишком уж быстро. И столько калорий разом. Сколько я отсутствовала? Минут семь? Ладно, у него нет очевидных проблем с весом, и в первой половине дня можно поглощать сладости. Да и какая мне разница?

- Я ухожу. Я оставила бокал в спальне. Я могу принести его оттуда.

- У себя дома я способен убраться и сам. Здесь это меньшая проблема, и она точно не твоя.

- Я поняла, - хотя на самом деле я не понимаю резкого тона его голоса. - Во сколько мне нужно быть готовой вечером?

- Выставка в 19:30. Выехать в 18:50 будет достаточно.

Эдвард делает глоток чая или кофе, я точно не могу знать, что у него в бокале, но касаемо самой себя мне всё понятно гораздо лучше. Меня охватывает ощущение смятения. Всё было хорошо. Нет, это преуменьшение. Всё было охрененно. Вечером и ночью. Он был таким. Потрясающим и чувственным любовником. Его ласки, проникновение, касания, один поцелуй за другим. Всё являлось таковым. Уходить вот так мне совсем не хочется. Я оставляю сумку у чемодана и устремляюсь к Каллену в рабочей форме. Ничего более подходящего для появления в общественном месте у меня с собой нет. Я подхожу, и Каллен, прищурившись, отводит руку с пончиком ото рта. Замечательно, меня видно. Наконец. Я наклоняюсь и целую мужчину в губы, на вкус после всех пончиков они как приторное вино, но Боже, приторное вино не худший напиток на свете. Каллен отвечает мне сначала едва уловимо, его губы едва двигаются, а язык не стремится проникнуть внутрь моего рта. Я обхватываю мужскую шею, и только тогда, сильно выдохнув, так, что меня пробирает дрожь, Эдвард позволяет себе большее, гораздо большее. Обхватывая поверх одежды и всячески ощупывая через неё. Мы целуемся продолжительное время до тех пор, пока он не отодвигается первым, ещё не убирая руки, но смотря на мои вещи уж слишком серьёзным взглядом. Я не могу не заметить. Я наблюдательная. Это необходимое качество для того, кто возглавляет целый поезд с организационной, а иногда и с технической стороны дела.

- Ну что теперь?

- Ты вроде собираешься домой.

- Я не об этом, а о том, что с тобой. Теперь ты как язва.

- Я начну беспокоиться, только если стану большей язвой, чем ты. Увидимся около семи.

- Пока, Каллен.

Я закрываю дверь сама, как он и просил. В течение дня мне удаётся сделать некоторые дела по дому, прибравшись в комнатах и по мелочи на кухне. Не люблю пыль, даже когда её сравнительно не видно. Также я разбираюсь со всякими бумажками из почтового ящика, некоторые из которых просто реклама и сразу отправляются в мусорное ведро. Если бы я только могла, то запретила бы рассовывать её всем и каждому. Но я не могу и направляю свою энергию в русло сборов на свидание. Нет, никакое это не свидание. Мы не собираемся ужинать. Мы просто идём на мероприятие. Может, мне ещё и не понравится. Я не питаю интереса к живописи, и музей не является тем первым местом, куда бы я пошла в каком-либо городе во время отдыха. Всё это далеко от меня. Но это не значит, что я натягиваю удобные джинсы удобства ради. Конечно, нет. Я выбираю чёрное платье длиной до середины голени с подпоясывающим талию ремешком и открытые туфли, застёгивающиеся вокруг лодыжки. У платья есть небольшой разрез, а ещё я прикрепляю накладки на соски, чтобы обойтись без силиконового бюстгальтера. У меня он есть, но накладки комфортнее. Ещё до того, как одеться, я наношу умеренный вечерний макияж. Время 18:43, когда кто-то стучит в мою дверь. Кто бы это мог быть? Я не говорила Каллену номер квартиры. Только улицу и номер дома. Я иду открыть и распахиваю дверь. Стоит признать, что я не посмотрела в глазок. А по сторону как раз Эдвард. В чёрном костюме и даже при галстуке. Только галстук мотается на шее под воротником белой рубашки. Незавязанный. Что, не умеет завязывать?

- Как ты здесь оказался? Ты должен был ждать внизу.

- Ты этого не говорила, - Эдвард опирается левой рукой на мою дверь. - Я войду?

- Нет. Если бы я хотела, то написала бы и номер квартиры.

- Какие мы строгие. Но мне нравится, - Каллен проводит правой рукой по своим волосам, прежде чем обхватить галстук с одной из сторон, тоже справа, если судить, исходя из того, как всё видно ему. - Ты выглядишь непривычно, но в хорошем смысле. Нет, не так... - Эдвард умолкает и смотрит на меня, медленно двигаясь взглядом вверх по телу, и от его взгляда, совмещённого с пронзительным молчанием, я чувствую себя на высоте. - Ты выглядишь так поразительно.

- Спасибо.

- Сумочку берёшь? Или что там тебе надо?

- Беру. Клатч.

- Хорошо. Хорошо. Слушай, ты...

- Ты пытаешься спросить, не помогу ли я с галстуком?

- Вроде того, - Каллен слегка перекатывается с носка на пятку и обратно, с пятки на носок. По-моему, всё это какая-то фигня. По логике он должен знать, как справляться. Если он вхож в свет, а он, скорее всего, вхож. Его должны были научить. Мать или отец. Или кто-то ещё. В крайнем случае няня. И почему я думаю про няню? Потому что раньше у привилегированных дам были кормилицы, а сейчас нанимают бэбиситтеров и тех, кто с малых лет будет обучать ребёнка иностранным языкам, и главной задачей матери может оставаться лишь сцеживание молока или покупка смеси? - Я умею, ты не подумай, но иногда выходит криво.

- Получается, особо ты не и умеешь.

- Можно сказать и так.

Вдохнув, я подхожу к Каллену. Я знаю, он может воспользоваться этим и коснуться меня, но в любом случае я касаюсь его первой. Поднимаю руки вверх и подношу их к галстуку. Я завязывала своему отцу, когда это ещё увлекало меня, пока не стала слишком взрослой. Каллен смотрит в мои глаза, и я думаю, неужели он так и будет просто стоять и смотреть. Но наконец он касается меня через порог, обхватывает мне руками ноги чуть ниже длины платья и в разрезе добирается до резинки чулка. От Каллена пахнет чем-то мускусным, запахом, ассоциирующимся в сознании с джунглями и тропическими ливнями. Я стараюсь дышать спокойно, как будто он и не делает всё, чего я втайне и хотела. Очень хотела.

- Так как ты сюда попал?

- Ну сначала я думал заболтать консьержа, но потом понял, что моя легенда, что ты моя сестра или жена моего брата, по-любому не выдержит никакой критики, так что пришлось воспользоваться давно известным способом.

- Заплатить?

- И угостить.

- Преподнёс Кэмерону коробку конфет? Он не девушка. Если только я чего-то не знаю.

- Бутылку виски. Она планировалась для отца, но он не знает, так что может и обойтись.

Завязывая галстук, я приподнимаю глаза на Эдварда. Его внешний вид и так поразил меня ещё в самую первую секунду до самых глубин, но вряд ли души, а скорее той части тела, что более видима глазу, но теперь мужчина передо мной совсем... Совсем сокрушающий. Я и не представляла, что он может быть таким, выглядеть так и пахнуть так, и вызывать желание и без поцелуя или особо интимных прикосновений. Смотря на мою грудь, наверняка зная, что на мне нет лифчика, но не спрашивая, что же там вместо него. Когда он увидит мою спину, а однажды это способно произойти, вряд ли он будет так же молчалив, как сейчас. Я затягиваю узёл, но не слишком туго.

- Готово.

- Быстро ты. Откуда такие познания? Тоже от отца или..?

- От отца.

Каллен ухмыляется, качая головой и притягивая меня к себе, развернув спиной к дверной коробке. Я касаюсь его груди обеими руками. Слева и справа. Мне приятно чувствовать мышцы через ткань. Твёрдые мышцы и гладкую кожу. Он проводит ладонью до задней стороны моего бедра, всё так же по резинке чулка. Везде, где пальцы задевают обнажённую кожу, по ней устремляется поток мурашек.

- Любишь минимализм? Из того, что я вижу, твоя квартира именно такая.

- Говори, что хочешь, но ты не сможешь уломать меня на быструю экскурсию. Теперь я настроена на выставку, поэтому пошевеливайся, Каллен.

- Не смогу сейчас, так смогу потом, и это будет уже не просто быстрая экскурсия. Я уверяю тебя, Изабелла.

Эдвард говорит серьёзным голосом, прежде чем отступить в общий коридор. Если я что-то уже и поняла, так это то, что у меня нет оснований ставить под сомнение его слова. Никакие из них.