Все оставшиеся дни этой недели я жила с девизом «Дожить до вечера пятницы». И даже дело не в том, что у меня было предчувствие, что в эти выходные может произойти что-то важное. Я не знала, что это будет, но я точно знала, что что-то произойдет. Можете назвать это экстрасенсорикой, можете даром предвидения, а можете просто женской интуицией. Я все-таки склоняюсь к последнему варианту. И я ждала этого чего-то всю неделю, в не зависимости от местонахождения. Была ли я на уроках, в машине по дороге домой или же коротала скучные вечера перед ноутбуком.

В тот день, когда мне позвонил папа и сказал, что он уезжает в Нью-Йорк, я вдруг поняла, что мне всего семнадцать и торопиться мне особо некуда. И я опять решила подождать, подождать Эдварда. Я все еще надеялась, что у нас может что-то быть, все еще верила в совместное будущее. «Дура», - наверно, подумали вы. Может быть. А может, я просто решила перестать быть законченной эгоисткой и обратится лицом к его проблемам и жизни, подумать о том, о чем думает он,

пережить его трудности. Ведь я не могу требовать чего-то от него, зная, что сама ничего не даю взамен. Все, что я раньше якобы делала для него, все было на самом деле сделано только с одной целью: удовлетворение моих желаний. Я сама хотела получить выгоду от того, что делаю. Так, может, пора прекращать заниматься самодурством? Может пора захотеть действительно жить для кого-то еще кроме себя?

С такими мыслями я ехала в тот день в машине к себе домой. Я твердо решила, что буду ждать. И ждать не так, как раньше, на что-то надеясь, а просто ждать, а если выражаться точнее, то просто жить, жить так, чтобы потом было, что вспомнить, жить, наслаждаясь каждым моментов, жадно вдыхая аромат жизни и впуская его в себя, в свое сердце и душу, не раздумывая о последствиях. Моя судьба, какая бы она не была, найдет меня сама. В этом я уже давно убедилась. И не надо бежать впереди паровоза: ни к чему хорошему, увы, это не приводит.

И вот, наконец, вечер пятницы настал…

Приехав из школы, я сразу же отправилась на поиск одежды, в которой было бы удобно ехать на ранчо. Первым делом, я, конечно же, выбрала себе темные джинсы. На мой взгляд, ничем не заменимая вещь гардероба. Хочешь одеться нарядно, надевай джинсы и яркую майку. Хочешь спортивно, тут на помощь придут те же джинсы и только уже спортивная байка. Вот и я решила особо не заморачиваться. Ноги естественно надо будет облачить в балетки какого-нибудь темного немаркого цвета, а вот что одеть наверх? Думать долго не пришлось, потому что мой взгляд упал на белую блузку в синие цветочки. Без понятия,

как она появилась в моем гардеробе, так как я никогда не признавала яркие узоры на подобных блузках, кофтах и юбках, не смотря на то, что это было новым трендом современной моды, но факт в том, что она там была. Померев ее на себя и посмотрев, что в сочетании с темно-синими джинсами и белым ремнем, она смотрится великолепно, я решила оставить свой внешний вид без изменения, завязав на голове уже привычный для меня хвостик.

С полным удовлетворением своим внешним видом, я плюхнулась на кровать на живот и зашла в свой любимый скайп. Новых сообщений не было, да они и не нужны уже были, потому что я услышала характерный звук открывающейся входной двери, доносившийся с первого этажа, который говорил, что кто-то пришел. Я выключила ноутбук и оправилась вниз.

- Ты готова? – спросил Эдвард, еще до того, как он предстал моему взору.

- Да. – Ответила я, преодолевая последнюю ступеньку, оказавшись прямо перед ним. Я уже было подумала увидеть Эдварда в деловом костюме, но он тоже был одет в джинсы, а наверху на нем красовалась простенькая белая футболка, выгодно подчеркивающая его в меру накаченное тело. «Когда он успел переодеться?» - хотела спросить я, но передумала, так как была прервана на полпути словами Эдварда:

- Тогда поехали, карета, то есть, мой скромненький старенький Хаммер, подан. – У него еще и Хаммер есть? Что-то я уже подзабыла весь набор машин, помещавшихся в гараже. Он видимо заметил удивление, поселившееся на моем лице, и сразу же решил объяснить мне, что к чему. – Он стоит в отдельном гараже за домом, предназначен только для поездок на ранчо. Я его очень редко беру.

- Понятно. – Ответила я также немного задумчиво и направилась к выходу.

- Когда выйдешь во двор, поверни направо, машина припаркована там. – Послышался негромкий голос Эдварда из-за моей спины. Я послушно выполнила его указания и уже через пару-тройку секунд увидела этого красавца: черный, весь поблескивающий от чистоты, как будто только что из салона. Он сразу же покорил меня своей красотой и могущественностью.
- Нравится? – спросил Эдвард, видимо заметив, какими глазами я уставилась на эту махину.

- Безумно.

- Не знал, что ты любишь большие машины. – Сказал он с искренним удивлением, открывая передо мной пассажирскую дверь.

- Я их не люблю, я их обожаю. – Ответила я, залезая вовнутрь.

Пока я осматривала такой же черный кожаный салон, Эдвард обошел машину и сел за руль.

- Также я никогда не думал, что молоденькой девушке могут нравиться такие машины.

- Ты что? Это же самый кайф – чувствовать себя на дороге непревзойденной. На такой машине точно не страшно, что тебя кто-нибудь подрежет или обидит. Не замечал? – все еще пребывая в шоке, распиналась я.

- Нет, никогда даже не задумывался.

- А зря.

- Ты не против того, что нам надо еще заехать в супермаркет за продуктами, а то там явно ничего съедобного мы не найдем.
- Конечно не против.

Мы свернули у первого попавшегося магазина с продуктами, быстро закупили несколько пакетов еды, загрузили это все в багажник и опять отправились в путь.

- Нам долго ехать? – спросила я, когда мы уже выехали за город, и начало смеркаться.

- Это на границе с Канадой, думаю, за часика два домчимся.

- Люблю такую пору. – Вдруг неожиданно даже для самой себя произнесла я.

- Какую?

- Сумерки.

- Почему?

- Вроде и не день, а вроде еще и не ночь. Красиво. Как будто в это время, как и на рассвете, природа беззащитна, находясь в таком неком переходном состоянии. – Я передавала в словах свои ощущения, и мне было приятно, что их кто-то слушает, не
перебивая меня и не смеясь.

- Ты не пробовала книги писать? – все еще удивленно, смотря на дорогу, спросил Эдвард.

Книги? Интересная мысль.

- Нет. Только личный дневник вела как-то в детстве. А что?

- Хорошо получается излагать мысли.

- Да? Спасибо.

- А журналистом быть никогда не хотелось? – Журналистом? Откуда он знает мечту моего детства? Хотя, думаю, об этом все когда-либо мечтали: быть на месте красивой тете в телевизоре. Только я не хотела быть на месте этой тети, а хотела писать статьи.

- Хотелось. Думаю, все когда-нибудь хотелось быть журналистом.

- Мне нет. – Да ну?

- Не верю.

- Серьезно.

- Такого быть не может.

- Может. – Ответил он как-то так, что я ему все-таки поверила. – Так почему ты не хочешь связать свою жизнь с этой профессией?

- Я боюсь.

- Чего?

- Того, что не пройду. Видел, с какими баллами туда поступают?

- Видел. Но попробовать же можно?

- Думаешь?

- Уверен на все сто процентов. – Откуда у него лезет эта уверенность?

- Значит, надо попробовать, раз ты уверен.

- Я, конечно, мог бы поговорить с нужным человечком, чтобы на тебя обратили особое внимание, но, думаю, ты будешь против. – Скорчив смешную гримасу, сказал Эдвард.

Ну, уж нет! Если это мое призвание, то я получу это место в университете сама, без чьей-либо помощи.

- Ты правильно думаешь. Что-что, но никогда в жизни я не пыталась выехать за чужой счет, никогда.

- А я вот выезжаю. – Произнес Эдвард с грустью.

Он о чем?

- Каким это образом?

- Я же управляю папиной компанией, это он ее создал, а мне осталось только распоряжаться готовеньким. – Это уже наговор на самого себя, по-моему.

- Но это разные вещи. У вас семейный бизнес. Тем более, ты работаешь с утра до ночи, а не тусуешься в клубах, получая при этом дивиденды из папиной компании. – Попыталась переубедить я его.

- Это правда, но все же.

- Нет, это не считается за блат.

- Да?

- Да.

- Будем считать тогда, что ты меня успокоила. – Как я была бы этому рада. Не люблю, когда люди говорят о себе так.
Только, неужели ему так это важно?

- А что ты волновался по этому поводу? – озвучила я свой вопрос в немного другой формулировке.

- Да. Всегда я очень переживал, что могу стать одним из этих папиных сынков. Я всегда делал все возможное, что разрушить этот миф, всегда пытался доказать его необъективность. Всегда пытался пресечь любые попытки сравнить меня с отцом, хотя многие пытались это сделать.

- У тебя получилось.

- Если бы со всеми тараканами в моей голове все было бы так же просто. – Сказал он с искренним разочарованием.

- Так может, расскажешь, и я тебя тоже успокою?

- Это будет нормально выглядеть? – я уже говорила, что мужчины и дети иногда ведут себя подобно? Так вот, не побоюсь повторить это еще раз.

- Что за вопрос? Конечно, нормально. А то я же вижу, что тебе твои тараканы покоя не дают. – Засмеявшись, сказала я.

- Как ты можешь это видеть?

- Ну, я читаю по лицам и эмоциям.

- Это наверно очень удобно? – Что тебе ответить?!

- Нет, с точностью да наоборот. Это абсолютно неудобно. Иногда человек говорит одно, а его лицо совершенно другое. Сразу заметна фальшь, а это напрягает. Хоть горькая правда и лучше любой сладкой лжи, все равно, очень неприятно осознавать то, что человек может думать одно, а говорить в лицо тебе совершенно другое. Это напрягает.

- Я всегда считал, что тебе плевать на чужое мнение. – Эдвард был озадачен.

- Я тоже так всегда считала, но, как выяснилось, это далеко не так. Всем нам плевать на чужое мнение, когда речь не заходит о самих нас.

- Как могут такие умные мысли помещаться в голове такой молодой и неопытной девушки? – Он не назвал меня в этом случае ребенком? В лесу, кажется, сейчас умер большой и толстый медведь.

- Не знаю. Но мне кажется, не смотря на мою неопытность, я увидела достаточно в жизни, что говорить подобным образом. – И тут его лицо посетила догадка.

- Тебя предавали? – от этого вопроса у меня, такое ощущение, что даже кровь стала быстрее течь по венам и артериям, разнося страх от воспоминаний по всему телу, задерживая его в активной части мозга.

- Да. – Коротко ответила я, чтобы не предаваться подробностям.

- Расскажешь? – спросил он с любопытством, но ненавящево.

- Нет, прости, не могу. – Ответила я, опасаясь того, что он может обидеться.

Но он на удивление все понял.

- Ничего, я понимаю, как иногда больно вспоминать плохие отрывки из прошлого.

- У тебя они тоже есть?

- А как же без них? Без них мы бы не умели ценить настоящее и отличать плохое от хорошего. – А вот и в Эдварде заговорили философские мысли, и пока они не переросли в нечто большее, надо сдержать этот порыв.

- А ты прав. – Прокомментировала я лаконично его слова.

- Я знаю. – Ответил он и опять начал пристально вглядываться в лобовое стекло.

За окном уже стемнело, когда у нас в салоне наступила тишина и прекратились разговоры на философские темы. Я развернулась спиной к Эдварду и лицом к боковому стеклу, плотно поджав под себя ноги. Как я не пыталась бороться со сном все время, пока мы ехали, у меня получалось это очень слабо и я, наконец, сдала позиции и погрузилась в сонное царство…

Источник: http://robsten.ru/forum/29-660-1