От лица Эдварда
Она сказала: «Мне нужна твоя помощь». Нет, не так. «Мне очень нужна твоя помощь». Большая разница, между прочим. А голос… Голос полосовал отчаянием. И подтекстом шла мысль: «Без тебя я не справлюсь, так и знай», она мне не приснилась, это точно.
И, разумеется, всего этого, а именно: пары фраз и тона голоса, - хватило, чтобы сорвать меня с постели.
Белла Свон. Девушка-мечта такого адреналинщика, как я, снова влипла в неприятности. И что на этот раз?
У меня было несколько вариантов, один примечательнее другого:
1. Забралась на территорию чужой частной собственности, раздобыв в интернете мой новый адрес, то есть адрес Эдварда Каллена.
Ну, в этом случае поможет мое имя и зелень купюр.
2. Пострадала в результате того, что полезла на дерево спасать котенка, или в результате того, что взялась лечить бездомного щенка, котенка, морскую свинку и так далее.
При последнем варианте имя и зелень купюр не помогут, однако помогут утешающие объятия, возможно, даже поцелуи…
3. Находится в состоянии расстройства из-за своего отца, который, похоже, не является образцом гордо выживающего при любых обстоятельствах бизнесмена.
В таком случае поможет мой врожденный иммунитет к пинкам, щедро раздающимся жизнью, и, опять же, утешающие объятия и поцелуи…
Как бы там ни было, я в выигрыше. И Изабелла Свон сама не поняла, как чудесно раздала карты. Но меня не мог не беспокоить очевидный факт: я оставил ее в хорошем настроении, улыбающуюся, смеющуюся, и за время моего отсутствия произошло что-то неприятное. Что-то, что заставило ее позвонить мне…
Она мне позвонила! Очевидно, стоит ожидать выпадение снега со дня на день.
Так что же произошло, и смогу ли я помочь ей?
Смогу, разумеется. Для меня нет ничего невозможного.
В памяти я уже десяток раз прокручивал ее дрожащий, глубокий голос. Мне хотелось бы, чтобы он дрожал от других переживаний… Можно вообразить, что она звонила, потому что не может уснуть без меня рядом с ней, без моих губ на ее губах, без моего языка у нее во рту, без моих рук, нежащих ее тело…
Безотлагательные действия – редкость для меня. Но я оделся за считанные минуты в первое попавшееся и выбежал из дома.
«Мне очень нужна твоя помощь. Пожалуйста, приезжай».
Лаконично. Насколько тщательно она подбирала эти слова? Зная ее, она не стала бы играть роль. Какой бы она ни была со мной: взбешенной, спокойной, оскорбленной, пренебрежительной и гордой, домашней, близкой и уютной, смеющейся вместе со мной и надо мной, - неизменно было одно: она была искренней. И, следовательно, дела у Изабеллы обстоят хреново.
Мы провели вместе потрясающий день и вечер, но я нисколько не приблизился к своей цели. По сути, корнем зла был Чарли Свон. После его появления на кухне я внезапно стал для нее номером два, ее мысли постоянно возвращались к отцу… Тогда как мои кружили только вокруг прелестной кареглазой шатенки. И эта их орбита становилась забавно привычной.
Она особенно впечатляла, когда вертелась на кухне. Никогда не вдавался в эту сторону жизни, да это и не удивительно, учитывая, что моя мать имела отношение к готовке только тогда, когда хотела собственноручно принять стакан какао с зефиром, принесенного моей няней, и передать его мне, а после с улыбкой наблюдать за тем, как я его поглощаю. И учитывая, что Летиция готовила для меня всего три раза в неделю, и то я уходил, не выдерживая душераздирающей глупости ее португальских шоу, предоставляя ей уединение с ее кастрюльками. Если вообще в тот момент бывал дома…
Но мисс Свон показала мне поистине сакральный смысл приготовления ужина. Правда, она сама не видела его, а, возможно, принимала за другой. Но я-то знал, где тут собака зарыта: совместное приготовление пищи и разделение ее – шаг номер один к совместному разделению постели.
Ну, к этому я полностью готов.
Я не знал, что такое дом, со времен школы, то есть с десяти лет, но теперь был убежден: место, где Изабелла готовится застрелить тебя из спаржи, учит правильно гладить котенка и затыкает тебе рот кусочком авокадо, невзначай коснувшись твоих губ, можно вполне назвать домом. Потому что к этому хочется вернуться еще раз и еще раз. И еще раз…
Бесконечное число раз. Только поправку внести во все действия. Переиграть ситуацию в сторону самого близкого контакта.
За три квартала до адреса, названного Беллой, меня скрутила неприятная мысль: а что, если она обо всем узнала? Не от Анджелы, - я был уверен, что в этом случае надавил на нужные кнопки. Сама догадалась. Я настолько расслабился, что снова совершил ошибку. Хотел сразить ее, поработав над бизнес-планом. Отлично поработал, - у нее появились вопросы, после которых она впечатляюще быстро раскусила меня. Не дала ни единого шанса соврать правдоподобно. А возможно, она вернулась на тот сайт с фотографиями папарацци и закончила то, что ей не удалось тем вечером? Разглядела меня во всех ракурсах и степенях опьянения. Теперь, когда она сложила два и два, могла ли позвонить мне среди ночи и с отчаянной просьбой в голосе попросить приехать в то место, которое мой навигатор определил как караоке-бар?
«Мне очень нужна твоя помощь. Пожалуйста, приезжай». Этот срывающийся на ноты печали голос был стратегическим ходом, чтобы заставить меня приехать, а затем ошарашить или холодным негодованием, или буйной яростью?
Так мне готовиться к горячему приему? Ведь и то, и другое приятно щекочет мое либидо. И если после разоблачения она подпустит меня к себе…
Переключив сознание с возбуждающих картинок Беллы, разозленной, но, в конце концов, сдающейся на мою милость, я повернул в квартал, где была расположена ветеринарная клиника Свонов. Нужный мне адрес находился на противоположной стороне улицы, в ста пятидесяти ярдах от дома Изабеллы, на углу у оживленного в дневное время перекрестка. Притормозив и приметив место парковки, я повернул голову, чтобы застать момент, когда неоновая вывеска над дверью, без претензий гласящая «У Гарри», погасла.
Они закрылись? Тогда где же Белла?
Припарковавшись, я вылетел из машины и тут же заметил фигурку девушки, почти прозрачную, одну из теней в фантасмагории сумрака городской ночи. Она сидела прямо на обочине, в нескольких футах от двери бара, длинные обнаженные ноги скрещены в лодыжках, пальцы нервно теребят шнурки на конверсах, темные растрепанные волосы скрывают лицо и плечи.
Белла? Черт! Что с ней случилось?
Паника заморозила кровь в жилах, на какую-то секунду я растерялся. За несколько быстрых шагов я преодолел полотно дороги, а затем увидел это: она сидела у тела мужчины плотного телосложения. Я пригляделся.
Вот так сюрприз! Ничком на тротуаре лежал Чарли Свон. Еще сегодня днем он не произвел на меня впечатление человека, способного на такой фокус. Да, выглядел именно так, чтобы засыпать его пожеланиями радости и благополучия. Поначалу я подумал, что мужик просто устал от количества забот, теперь же стало ясно: нецветущий вид Свона был признаком недуга.
- Блядь, - выругался я и перевел взгляд на лицо Изабеллы.
Измученная, удрученная. И такая хрупкая, беззащитная, что, кажется, будто ее переломит пополам легчайший ветерок. Большие глаза с ожиданием смотрели на меня. От этого взгляда у меня перевернулось сердце.
Я здесь и сейчас же все исправлю, малышка, не переживай.
- Ты уже вызвала скорую?
- За… Зачем? – голос плохо ее слушался, а я склонился для лицом Свона, пробуя уловить, дышит ли он вообще.
Оказалось, дышит. И амбре его дыхание более чем замечательное.
- Ведь он просто…
- Мертвецки пьян, - выдал я чертовски удивительный диагноз.
Вот это да! Какой неожиданный финал. Готов поставить две сотни, что Чарльз Свон постоянный клиент этого Гарри, выпендрежно давшего свое имя заведению неподалеку. И Белла об этом деликатно молчала.
Выпрямившись, я провел рукой по волосам и еле удержал смех облегчения. Всего лишь пьяный вдрызг Чарли и абсолютно ничего страшного с Беллой. Мне не грозит разоблачение или дача взяток. А утешающие объятия и поцелуи все еще могут иметь место быть…
- Ну, да, - жестким тоном подтвердила девушка. – А ты предположил, что я позвонила тебе среди ночи из-за сердечного приступа или приступа острого живота?
Ее глаза – темные штормовые океаны. Я видел, что ей не по себе, она выбита из колеи происходящим. Саркастически хмыкнув, я поднялся и пересел к ней поближе. Мне хотелось осмотреть ее, убедиться самому, что все в порядке, и убедить в этом ее.
Без труда можно было сделать вывод, что она сорвалась с постели с такой же скоростью, что и я. Волосы в беспорядке. Одежда, можно сказать, отсутствует. Я не против коротеньких джинсовых шортиков и майки. Даже благодарен им… Мои глаза – точно. Когда бы еще они наслаждались подобным зрелищем? Бледная, таинственно мерцающая при этом свете кожа худеньких плеч и предплечий, ключиц. Декольте, не очень-то глубокое, но в нем виднеется белая кружевная кромочка чашечек бюстгальтера…
Я быстро перевел взгляд на ноги Беллы. Исследование ее тела и цвет ее нижнего белья, конечно, самые искушающие пункты этой встречи, но сейчас моему головному мозгу требуется полный объем крови.
- Что с коленкой?
Свежая ссадина, испортившая маленькую, трогательно круглую коленку, неприятно удивила меня. Белла или упала, пока бежала сюда, чтобы помочь в стельку пьяному отцу, или … Или пробовала нести его на себе…
Черт ее дери! Она вообще в своем уме?
В принципе, события этой ночи были так же понятны и закономерны, как прямая стрела шоссе, спортивная машина и возможность неограниченного разгона. Она спала, когда ей позвонили со счастливым известием о том, что кое-кто не может или же не хочет покидать стены бара. Она пришла, но ее папа был годен только на то, чтобы передвигаться ползком. Видимо, помочь было некому. Она звонит мне. Но даже этот звонок и мое короткое «уже еду» не останавливают эту упрямую девчонку от того, чтобы лично заняться транспортировкой Чарли.
Ведь это же Изабелла Свон, мисс Самостоятельность и Полон-рот-забот!
- Цела, - последовал короткий колючий ответ.
Я заскрежетал зубами. Цела? Она издевается? Снова отшивает меня, мол, это не мое дело. Еще какое мое, малышка, если я здесь! И буду здесь.
- Белла, - я и не скрывал свое бешенство, сверля напряженное личико взглядом. – Ты тащила его на себе от бара?
Огонек, сверкнувший в карих глазах, полностью подтвердил мою догадку.
Блядь! О чем она думает? И думает ли вообще? В Чарли Своне не менее двухсот фунтов веса. Она мечтала надорваться, но спасти своего отца от того, что ему не грозило?
Гиперопека, мать ее!
Изабелла молча поднялась на ноги, а я моментально проглотил язык с вертящимся на нем строгим выговором и позабыл дышать. Я созерцал это чудо, представшее моим глазам в его бесконечно длинном, изящном, стройном совершенстве.
- Так ты поможешь довести его до дома?
Ах, да, именно за этим она мне и звонила. А не за тем, чтобы я провел ладонями по этому великолепию: от стоп до ягодиц. Оставим это на какое-нибудь «потом», но не слишком оттянутое во времени от этой минуты. Я мог бы стать гребаным язычником, чтобы в эйфории преклонения лелеять каждый дюйм этих ножек.
Я усмехнулся и заставил себя посмотреть на Чарли. Как он вообще дошел до такого? Не рассчитал потенциал? Как часто его выволакивали от этого Гарри?
- Поправка: донести.
Как бы там ни было, но именно благодаря ему я сейчас нахожусь у ног его дочери, имея наилучший обзор на них. Теперь я убедился, что взгляд из бассейна давал лишь смутное представление об их великолепии.
Переместившись к телу Чарли, я начал преодолевать силу притяжения, прилепившего эти двести с лишним футов к земле.
- И кто довел его до такого состояния? – если уж спасаю Свона от перспективы ночевки на тротуаре, то имею право знать кое-какие факты.
Бывало и со мной, что я напивался до беспамятства, хотя к эффекту алкоголя всегда прибавлялась дурь наркотиков. Всегда причиной этого карнавала разгула был кураж. А вот за куражом обычно стояли подначки Карлайла. Ну, а со Своном что не так?
- Эдвард Каллен, - Белла буквально выплюнула это имя. Мое имя, между прочим!
- Потрясающе, мать твою, - пробормотал я себе под нос и, наконец, оторвал этого мужика от тротуара.
Будь подобный вид физической нагрузки одним из Олимпийских видов спорта, я бы точно получил свою медаль.
Конечно, у мисс Свон имелось много причин, чтобы желать моей мучительной смерти, точнее, мучительной смерти Эдварда Каллена. Теперь к ней прибавилась еще одна. Я же говорил: корень зла - Чарли Свон…
Пока я нес на себе это охмелевшее собрание костей, мяса и жира, она не только защищала, но и оправдывала его! Я пытался держаться как можно прямее, не показывая, насколько тяжело мне приходится, а Изабелла рассуждала о том, какая же нелегкая у папы судьба.
О, да, весьма нелегкая. У него долбанная жизнь неудачника. И дочь, забывающая о себе и своем сне, полуголая бегущая ему на выручку на радость ее озабоченному парню, который все никак не мог дождаться от нее звонка.
Жалела беднягу… Интересно, а мне перепадет хоть капля ее жалости? И вообще, какого хера я не узнал, что же ей надо? Ради чего я здесь? Ради адреналина или развлечения?
Все ради нее. Ради Изабеллы, на чью округлую попку и идеальные ноги то и дело падал мой взгляд.
И, буду уж откровенным с самим собой, мне бы хотелось, чтобы она так же защищала, оберегала и заботилась обо мне, как и о своем непутевом отце… В конце концов, если верить Карлайлу, я такой же непутевый… Так что если ей нравится гиперопека… Хотя в этом случае я не стал бы напиваться, даже если бы жизнь моя превратилась в кучки дерьма, выложенные в знак вопроса. Если бы она взяла опеку надо мной в свои маленькие ручки, я был бы пьян исключительно ею… И ее ножками…
***
Час и одиннадцать минут спустя я уходил от Беллы в невероятно взболтанном состоянии. Будто побывал в шейкере вместо коктейля…
Чувствовал себя странно и в некотором роде интригующе, раздираемый противоречиями.
Я полный придурок. Потому что только полный придурок не поцелует оказавшиеся у его губ губы девушки, сводящей его с ума вот уже несколько дней. Мой запас матерных слов, увы, оказался слишком убогим, чтобы сделать красочный комментарий о своем ослином поведении. А с другой стороны, я сделал что-то такое, что заставило ее посмотреть на меня каким-то особенным взглядом. Взглядом, который я прежде у нее не замечал, который сделал меня недееспособным, пускающим слюни младенцем.
Коротко и по существу: я был в пролете с того момента, как две теплые ладошки легли на мои плечи, а нежные губы коснулись щеки, пронзив мощнейшим током желания и восторга. Всего лишь секунда, но, определенно, стоящая десятилетий жизни.
…И до сих пор адреналин и неопознанного вида эмоции взрывают кровь, стоит только проиграть этот момент в своей памяти...
Но я был в пролете. Я хотел, чтобы она сама поцеловала меня. Я ждал, что она сдастся, зажжет для меня самый яркий зеленый свет, который никогда не сменился бы красным, но вместо этого она пожелала объяснить этот поцелуй.
«Это было спасибо за все».
Спасибо? Спасибо! Простая благодарность за заботу об ее отце и скромная подачка запавшему на нее парню.
В более комичной ситуации мне пока бывать не приходилось. У меня была прекрасная возможность впиться поцелуем в эти сладкие губы, а я ждал, чтобы она позволила мне это.
Дурак? Или галантный кавалер?
Она такая… другая. Впрочем, у меня всегда была просто-таки маниакальная страсть к нестандартному.
Изабелла – горячая и ледяная одновременно, гордая и уязвимая, хрупкая и беззащитная, с гипертрофированной совестью и собранием непонятных сожалений.
Она никогда не поцелует меня первой. Могу ждать этого до старости да так и не дождусь. Но пусть она не беспокоится, у меня будет еще шанс, который я не проморгаю.
Добравшись до дома, я рухнул на кровать, удивляясь тому, что такой потрепанный, усталый и высосанный жизнью вовсе не от количества выпитого или взаимодействия с очередной черт-забыл-как-ее –зовут девицей, а от того, что не выспался и был таким до истерики смешным болваном сегодня.
Что-то новенькое, безусловно.
В дверях гардеробной показался заспанный Бинго. Пес встряхнулся, забавно хлопая ушами и, потянувшись, затрусил ко мне.
- Пять утра, малыш, - ухмыльнулся я, пробежавшись пятерней по его холке. – И чего тебе не спится?
Сеттер бесцеремонно запрыгнул ко мне на постель и широко зевнул:
- Точно! – я с тихим смешком захлопнул его пасть. – Спа-а-а-ть.
Бинго обиженно отвернулся, затем спрыгнул на пол, направляясь обратно в гардеробную на свое место.
Вставать, чтобы раздеться, мне было лень. Приподняв бедра, я расстегнул и спустил джинсы, переборол рубашку, небрежно отбросив ее на спинку кровати и промахнувшись. Как часто я ложился именно в это время полностью одетый с вертящейся каруселью вместо головы и с бутылкой виски под кроватью, чтобы зажечь свое следующее утро? Я не против и сейчас выпить, но ведь для этого надо подняться, пройти в гостиную, обнаружить и выбрать алкоголь, достать стакан, - как много действий, на которые я просто физически не способен в данный момент. То, что я не поцеловал ее тогда, когда она могла позволить мне это, стоит отдельного тоста, бесспорно. И… Мне ведь рано вставать, чтобы поймать ее до того, как она повезет котенка мисс… В общем, куда-то повезет котенка.
- Черт! – прошипел я в тишине комнаты, потирая ладонями закрывающиеся глаза.
Я дважды болван! Так и не вытащил из нее точное время ее поездки.
Сыпля проклятиями, я поставил будильник на девять утра. Потом передумал, сменив время на половину девятого. Я лег и закрыл глаза, вспоминая глубокий взгляд темных глаз, цвет и форму ее губ, ее дыхание, скользящее по моей щеке, ее прекрасное лицо так близко…
Я становлюсь смехотворно одержим этой девушкой. Но останавливаться не собираюсь.
***
Понятно, будильник сработал буквально через пять минут после того, как я уснул. Вроде бы, только что закрыл глаза и вот я уже разлепляю тяжелейшие веки.
Белла. Ее поездка. Точно! Из-за меньшего я не стал бы поднимать задницу с кровати.
Веки разлепились только наполовину. Вероятно, поэтому я заметил Летицию на кухне не сразу, а только тогда, когда она испуганно вскрикнула и выронила ложку.
Да, я в это время утра и едва продравший глаза – зрелище, сравнимое с явлением святого массовой аудитории.
Кофе. Душ. Бритье. Я бы бросил все эти гребаные затеи, если бы не знал: сегодня она пойдет со мной на свидание. Неважно, за она или против, занята или свободна. Взову, в конце концов, к ее совести или буду жаловаться на надорванную спину, но сегодняшний вечер она проведет со мной, - и точка. И надо удостовериться, что в радиусе мили не будет даже следа каких-либо животных.
Есть такое место…
Бинго напрыгнул на меня в холле, когда я еще раз оценивал свое отражение в узких вертикальных зеркалах у входной двери, проверяя, не упустил ли в своем распутно-формальном стиле какую-нибудь мелочь. Без шуток, сегодня я обязан сразить ее за пару секунд.
Получив ощутимый толчок в зад, я развернулся и ухватился за собачью морду. Блестящие глаза смотрели на меня игриво и весело.
- Эй, рыжий, - рассмеялся я. – Знаю, знаю, ты хочешь поехать со мной, но нет, нельзя.
Бинго гавкнул и зацарапал когтями по шелку рубашки, давая мне понять, что зря я с ним так. Потрепав пса по холке, я сделал шаг назад, заставив его опуститься на все четыре лапы. Лучше не рисковать одеждой.
- Обещаю, сегодня вернусь с компенсацией. Два хот-дога устроят?
Не прошло. Сеттер, не теряя зря ни секунды, с коротким рыком снова запрыгнул на меня, впечатывая лапы в мою грудь. Я подхватил его лохматую тяжелую тушу под передние лапы, затем отпустил, почесал спину, поскребывая кожу ногтями, как он любил.
- Все-все, приятель! Что за буйство сегодня? Уже и два хот-дога мало? Ну, ты и обжора.
Бинго не угомонился даже тогда, когда я вышел за дверь. Закрывая ее, я слушал его возмущенный лай.
Что происходит с моим псом, интересно?
…Внизу, в гараже, я прошел мимо «Астона». Отчаянное время требует отчаянных мер. Я сдернул чехол с совершенно другого автомобиля. Хотя, по моему мнению, это был больше, чем автомобиль. Это был ветер дорог.
Сев за руль, я тут же вспомнил Эммета и нашу удивительно теплую последнюю встречу, состоявшуюся три недели назад. Верх демонстрации умения находить компромисс, проиллюстрированного моим подбитым глазом. Чертова Розали! Надо было ей встрять камнем преткновения между нами.
Эта машина была последним нашим общим пунктиком. Я так долго соблазнял кузена на осуществление его, что тот, не стесняясь и не шутя, посылал меня, но, однако же, уступил. И накануне этой заварушки с помолвкой Эммет привез мне эту красотку на тест-драйв.
Я верну ее ему, но не раньше, чем прокачу Беллу. Я покажу ей, на что способен этот священный дар богов автомобилестроения.
Уже не терпится увидеть ее лицо, когда стрелка спидометра проскочит отметку 200 миль в час. Сверхскоростное свидание. Едва ли ее бывший был способен подарить ей такое. После этого на моем фоне он будет выглядеть жалким, маленьким нулем, оставшимся в прошлом. Она больше не вспомнит о нем.
Город только просыпался, окунаясь в лучи яркого солнца, уже высоко поднявшегося над горизонтом. Его лучи, брызгая под разными углами от всевозможных отражающих поверхностей, ослепили меня сразу же, как я покинул спасительный полумрак гаража.
Черт! Конечно же, мои Ray Bans остались в бардачке «Астона».
Я покопался в треках Эммета, - и тут облом. «Led Zeppelin», «Metalica», «Duran Duran», - больше он ничего не удосужился закинуть.
Хреново я обдумал свидание, но разве мой основной талант не фееричная импровизация? Как раз оно самое.
Под звуки «Faster Than Light» я сосредоточился на дороге, но за два квартала до дома Беллы испытал странное ощущение, будто мой желудок набит кубиками льда, которые начали таять и заполнять холодящей волной весь прилегающий к их местонахождению район.
В каком настроении она сегодня будет? По-прежнему расстроенная из-за отца? Если так, то я тот, кто сменит ее «минус» на «плюс».
Как она меня встретит? Бросится на шею? Отошьет?
Я сбавил скорость до черепашьей, размышляя об этом. Стоит предполагать, что она продолжит эту игру в друзей и не проявит больше положенного в этом случае радушия. Ну, а я готов назойливо напоминать ей о своем существовании, пока не стану чертовым центром ее вселенной. Ни больше, ни меньше.
Тогда чего я так медлю? И отчего волнуюсь?
Видно, сказывается недосып.
Собираясь припарковаться на вчерашнем месте, я вдруг уловил голубой проблеск. «Шевроле Авео» выезжала из-за угла здания, часть которого занимала клиника Свонов. Но вовсе не машина привлекла мое внимание, а ее путь и тонкая фигурка темноволосой девушки за рулем.
Белла?
Я немедленно дал по тормозам и перекрыл «Шевроле» единственный выезд.
Да, это Белла.
Я ухмылялся, наблюдая за неодобрительно поджавшимися губами и ладошкой, прижавшейся ко лбу в красноречивом жесте «о, боже, только не это». И пусть линзы солнечных очков скрывали от меня ее глаза, я все равно мог до мелочей представить их грозовое выражение, вызывавшее у меня странный трепет под диафрагмой.
Она открыла дверь, вылезла из машины, сняла свои темные очки:
- Ты ведь не отстанешь, да?
Я замер с открывшимся ртом и колотящимся сердцем.
Туфли. Не конверсы. Черные остроносые босоножки на тонком каблучке. Невероятно!
Глаз не оторвать от этих длиннющих ног в черных джинсах-дудочках. Хотя можно. Ради верха. Бледно-желтого цвета футболка и (спасите остатки моего разума!) черный жилет, максимально достоверно очерчивающий великолепную грудь. Самые сладкие мои сновидения померкнут рядом с этим оригиналом. Точнее, этими оригиналами, чрезвычайно соблазнительными.
По идее, я тоже должен был выйти из машины, но предпочел на несколько мгновений задержаться в ней, заставив себя отвлечься на проворачивание ключа зажигания и возведение в куб результатов умножения на два.
И не может быть такого медленного возвращения крови обратно в мозг.
Я высунулся в окно, мне не хотелось откладывать и секунды, чтобы поговорить с ней:
- Не пойму, о чем ты. Я заехал пожелать тебе доброго утра.
И тут случилось нечто чудесное. Изабелла улыбнулась. Мне. Искренне, радостно, широко. Не отводя взгляда, улыбнулась прелестной улыбкой, от которой зашлось не только сердце. Я весь завелся.
Усидеть на месте было уже невозможно. Я буквально вывалился из машины, ошеломленный и, на удивление, необычайно взволнованный. Откинув густые локоны с плеч, Белла кивнула в сторону моего авто:
- Нарушаешь правила движения?
- Почему же? Хвастаюсь.
Она скользнула взглядом по красавице Эммета, задумчиво зажала дужку очков губами, приковывая к ним все мое внимание.
Невероятно горячо, хоть лед высыпай.
- Новая игрушка? – Белла приподняла одну бровь, добродушно улыбнулась, глаза светились задором.
Ей нравится… А я счастлив до такого безумия, что готов раздавить в своих восторженных объятиях весь этот мир.
Я зашагал к ней, сокращая дурацкое расстояние между нами. Она должна быть рядом, максимально близко, так близко, чтобы я мог наклониться, утонуть в сиянии этих глаз и впиться поцелуем в пухловатые темно-розовые губы, возле которых так провокационно застыл этот указатель – дужка очков.
- Дали на время, чтобы прокатить тебя, - прошептал я, оказавшись возле девушки. То непонятное волнение сделало мой голос хрипловатым, с придыханием.
Заглядывая в ее улыбающееся лицо, я вытянул руку и уперся ладонью в металл крыши «Шевроле», уже потеплевший под действием солнечных лучей. Закрыл свою ловушку. Дыхание окончательно сбилось, когда я чуть подался вперед, поглощая Беллу взглядом, ища в ее огромных глазах, обрамленных черным бархатом ресниц, ответные искры такого же желания, которое сейчас целиком подчинило меня себе.
Я ведь имею право поцеловать ее здесь и сейчас? Один маленький поцелуй?
И когда в этой шоколадной глубине мне померещилось слово «да», Изабелла опустила взгляд вниз, глубоко вздохнула и отстранилась, прислонившись спиной к машине.
Я был чертовски сильно разочарован. Даже раздавлен.
- Придется прокатить кого-нибудь другого. Я сегодня не могу, - тонкие пальчики убрали за ухо прядь золотившихся на солнце каштановых волос.
Что? Снова отказ? Малышка, это уже не оригинально.
- Почему это? Чем сегодня занимаешься? – осведомился я, пытаясь поймать ее взгляд.
Она не хотела смотреть на меня, это уже начинало раздражать. И в итоге приведет к тому, что я, запустив пальцы в роскошный шелк волос, обхватив ее лицо, заставлю это делать…
Нет. Катастрофически быстрая потеря терпения никогда не идет на пользу дела.
- После того, как отвезу Джейн, сяду заниматься зоохирургией, - устало выдохнув, Изабелла разглядывала что-то на капоте своей машины.
Уже плюс: это не свидание и не связано со страдающими четвероногими. Остальное легко преодолевается и отметается.
- Мне пора ехать. Давай-ка убирай это воплощение твоего самодовольства с дороги, - Белла, наконец-то, заглянула в мои глаза и усмехнулась.
Воплощение моего самодовольства, значит…
Я наклонился к мягко улыбающемуся лицу, поймал прядь волос, с которой начал шалить ветер, и, осторожно растирая ее шелк между пальцев, медленно произнес:
- Так и знал, что ты будешь потрясена до глубины души, - мне стоило труда сохранять этот ироничный нейтральный тон. Или мне казалось, или мы неожиданно поменялись ролями, теперь я был соблазняемым, а не соблазнителем.
- Это «Бугатти-Вейрон Гранд Спорт» или, проще говоря, шедевр современной автомобильной промышленности1. Представь, максимальная скорость этой красавицы…
Изабелла фыркнула, покачала головой и толкнула меня в грудь, застигнув врасплох и заставив отступить на два шага назад. Проскользнув между моим телом и машиной, она села за руль и коротко просигналила, затем взглянула на меня, опаляя насмешливым взглядом из-под ресниц.
Потрясающая девушка. Кто я такой, чтобы отказываться сменить дислокацию и продолжить партию?
Тихо посмеиваясь, я обогнул капот «Шевроле», открыл пассажирскую дверь и спокойно устроился в кресле. Меня встретил недоумевающий, но такой теплый взгляд карих глаз. Мы улыбались друг другу, и, черт дери, эта ситуация приятно будоражила.
- Итак? – Белла вскинула брови.
- Я еду с тобой, - с кривой ухмылкой я закинул руки за голову и откинулся на подголовник.
- А я никуда не еду, - девушка так же откинулась на своем сидении, повторив мою позу, мы не отрывали друг от друга взглядов. - Твой «Бугатти-Вейрон» и как там дальше любезно перекрывает выезд.
- О! Поскольку ты согласилась взять меня с собой, я немедленно освобожу проезд.
- Я не соглашалась…
Выпрямившись и развернувшись к Белле, я посмотрел на нее умоляющими глазами бродяжки, просящего милостыню. Через пару секунд она шумно выдохнула, сдаваясь, а я душил свой зарождающийся смех, стараясь держать губы крепко сжатыми.
- О’кей. Согласна. Но учти, сразу же после мисс Эндрюс я отправляюсь домой и никуда больше.
Я победно рассмеялся, перестав сдерживаться.
- Ключ, мисс Свон, - я протянул к ней раскрытую ладонь.
Изабелла раскрыла рот, уставившись на меня с удивлением и некоторой долей возмущения:
- Ты шутишь?
Не то чтобы я ей не доверял, полагая, что она умчится сразу же, как я освобожу дорогу, но… Изабелла Свон способна была на что угодно, в чем мне уже приходилось убеждаться.
- Наоборот, я убийственно серьезен, - я сам потянулся к замку зажигания.
- Вот наглец, - буркнула Белла и вложила ключ в мою руку. – Поторопись, Хейл.
Редкостное дружелюбие. И снова: ни одного взгляда на меня.
Белла отвернулась к окну, пальцы забарабанили по рулю, намекая на ее нетерпение. Вероятно, думала, что я оставлю все, как есть.
Я намеренно остался сидеть, не отрывая взгляда от бледной сливочной кожи щеки и маленькой изящной раковины уха. Ждал.
Секунд через тридцать я добился своего: она обернулась ко мне, в глубокой темной карамели глаз вспыхнули завораживающие искорки.
Интересно, почему это чувствуется так хорошо: волна трепета, пробуждающая каждую клеточку тела.
- Ты еще здесь? – укоризненным тоном спросила Белла.
- Уже нет, - полностью удовлетворенный этим обжигающим выразительным взглядом, я улыбнулся и вылез из «Шевроле».
Оставляя «Бугатти», я не жалел, что поездка сорвалась. Во-первых, еще не вечер, а во-вторых, пока Белла за рулем, у меня будет прекрасная возможность до бесконечности разглядывать ее, выводя этим из себя, каждый раз зарабатывая бешеный взгляд.
Обожаю горячий шоколад.
***
Пятнадцатиминутная поездка была незабываемой.
Мое самое первое открытие: Белла – очень осторожный и внимательный водитель. И если стиль вождения является отражением стиля жизни, то более трезвомыслящего человека, чем она, я еще не встречал. Каждый свой маневр она выверяла, перепроверяла и совершенно не руководствовалась инстинктами и не полагалась на случай.
Второе открытие: хотя медленная скорость передвижения умертвляла меня, я готов постоянно ездить с ней в качестве пассажира. Это лучше любого экстремального вида спорта, без шуток.
- Прекрати на меня пялиться, Хейл, - сквозь зубы произносила Белла, даже не поворачивая ко мне головы, сосредотачиваясь исключительно на дороге.
Эта фраза звучала каждые две минуты. Но я не собирался прекращать. Тем более, что я вовсе не Хейл, следовательно, эти слова предназначены не для моей сознательности.
Потом стало еще интереснее. Пытаясь отвлечься и разбавить свой напряженный настрой, Изабелла включила радио и попала прямо в ритмы хип-хопа.
- О, черт! – раздраженно выругалась девушка и быстро сменила волну, угодив теперь уже в лапы Стинга.
Видимо, он ее устраивал полностью… Любопытно.
- Ой, нет, верни, - попросил я, изо всех сил пытаясь не провалить игру.
- Ни за что, - горячо заявила она. – Ненавижу хип-хоп.
- Да брось, - поддел я, криво ухмыляясь. – Это целое направление для самовыражения. Не то что скучная поп-музыка.
Расчет оправдался. Белла поглядела на меня, округлив в удивлении глаза. Я приподнял брови и одарил ее красноречивым взглядом.
- Ты издеваешься, - сделала она вывод, вернув внимание дороге.
Уже не сдерживаясь, я захохотал. Веселье сменилось сладким чувством триумфа, когда я заметил улыбку и на ее губах.
…Мы приехали слишком быстро, я еще не успел насладиться обстрелом аргументами, с жаром объявляемыми Беллой в защиту старого-доброго поп-направления. Она бесподобно хороша в те моменты, когда пытается что-то доказать. Чего стоят одни эти разрумянившиеся щечки и адово пламя в глазах! Удержаться невозможно, чтобы не задевать ее своей показной твердолобостью.
Сбавив скорость возле одного их тех исторически ценных зданий, в которых кто-то когда-то жил-умер-сотворил и которых полно в этом районе Бостона, Изабелла свернула на объездную дорогу и припарковалась у более современного двухподъездного дома.
- Мы на месте, но еще слишком рано, - девушка отстегнула ремень безопасности, поправила волосы и одернула жилет.
Что мне оставалось? Молчать, а также снова и снова очерчивать взглядом изгибы и совершенные линии, ловить каждое ее движение…
Сегодня она, как пьянящая неприличная греза…
- Гм, что-то не так?
Я поднял глаза к ее лицу, совершенно безмятежному. Обманчиво безмятежному, потому что этот взгляд не лгал: она в курсе того, что я рассматриваю ее с далеко не невинными мыслями.
- А что-то должно быть не так? – я взял под контроль свое учащающееся дыхание и отчего-то воодушевившийся член.
Белла на миг отвела взгляд, будто растерявшись, потом снова посмотрела на меня. Легкий намек выступившего румянца, казалось, сделал ее глаза еще ярче, еще глубже. Невольно я подался ей навстречу.
- Почему же? Все так, - коротко ответила она.
Я не ослышался? Она только что признала то ошеломляющее своей силой притяжение, которое циркулировало вокруг нас с момента первой встречи?
Несколько секунд мы смотрели друг на друга, разговаривали глазами. Не уверен, о чем говорили глаза Беллы, но мои – об очень пикантных вещах.
- Э-э-э, - девушка занервничала, зашевелилась на сидении и вышла из машины.
– Я пойду позвоню мисс Эндрюс, жди пока здесь, - последовало указание, затем дверь мягко хлопнула.
Конечно, подожду, малышка. Особенно, если ожидание скрасит лицезрение твоих ног и чудесной попки в этих черных джинсах. А также уверенность в том, что сегодня все сложится так, как и должно было сложиться уже давно.
Наблюдение за переговорами Беллы по домофону было нарушено тихим поскрябыванием со стороны заднего сидения. Джейн напоминала о своем присутствии.
Этот комок полосатой шерсти за короткий срок пережил замечательные приключения, достойные быть описанными в каком-нибудь бестселлере: вначале котенок был снят мною с дерева, затем послужил обучающим снарядом в процессе ликбеза «Как правильно гладить кошек», а сейчас он обретет новый дом и хозяйку. А для Беллы мне предстоит спасти нового котенка, возможно, именно тогда я получу свой второй шанс. Хотя ставлю сотню, что получу его еще раньше.
Ухмыльнувшись этой мысли, я выбрался из «Шевроле». Следовало бы достать переноску с временной пленницей. Переговоры Беллы уже длились достаточно долго, чтобы подойти к концу, скоро она вернется к машине.
Джейн, не переставая, мяукала на ультразвуке, как только сквозь сетку узрела мою физиономию. Секунду я колебался, достать ли котенка оттуда или же оставить в переноске и вытащить из машины в ней. Напуганный и жалкий вид этого пищащего полосатика убедил меня дать ему свободу. Пара минут тисканья на руках еще никому не вредили.
Я потянулся вперед, дернул молнию, раскрывая переноску, и просунул внутрь пятерню, чтобы достать Джейн.
- Дьявол! – выругался я, когда меня словно обожгло огнем от локтя до запястья.
Я мгновенно вытянул руку из переноски. Джейн оцарапала меня. На коже виднелось четыре ровных алых полоски.
- И это твоя благодарность за то, что спас твой полосатый зад от живодеров? – я, шокированный, глядел на котенка, забившегося в угол своей импровизированной, настежь открытой камеры и даже не думающего ее покидать.
И, разумеется, исчерпывающим ответом мне послужило тонкое, боязливое «мяу».
- Что случилось? – за спиной я услышал встревоженный голос Беллы.
- Ничего, - я выпрямился, обернулся, спрятав пострадавшую руку за спину, и с кривой улыбкой взглянул на девушку.
Она переводила взгляд с меня на переноску и обратно, потом вгляделась в мое лицо, сканируя его выражение.
- Ты уже открыл? – кажется, она хотела сказать совсем другое. К примеру, то, что видит насквозь мой блеф.
Интересно, если я заявлю, что получил небольшие увечья в результате очередной спасительной операции котенка, будет ли она меня жалеть? И во что это выльется?
- Да, но она не хочет вылезать, - я тоже сказал не то, что хотел.
- Отлично. И что ты прячешь за спиной? - шагнув ко мне, Белла заглянула за плечо.
Унизительно, но все же приятно такое беспокойство.
- Так и знала, - вздохнула она и, обхватив мое запястье, осторожно потянула руку вперед, желая рассмотреть царапины. – Полагаю, ты чем-то сам напросился. Джейн обычно спокойная, она не тронула меня даже тогда, когда я ее купала.
Я как-то позабыл улавливать смысл происходящего, абсолютно поглощенный нежным теплым сжатием моего запястья, проникновенным звуком голоса. Наклонив голову, Белла рассматривала следы когтей котенка, утренний ветерок забавлялся каштаново-золотистым водопадом ее волос, лучи солнца целовали лоб, щеки и переносицу. Я затаил дыхание.
Идеально.
- Уверена, ты играл с Бинго перед выходом из дома, - девушка осуждающе покачала головой. – И какой умник лезет после этого к не привыкшему к собакам котенку?
Будто в замедленной съемке я наблюдал, как она подняла голову, наши взгляды встретились.
Сказочно и идеально. До искорок статического электричества по коже.
За всю свою жизнь я ничего не хотел так сильно, как обладать Изабеллой Свон. Целиком и полностью. Этот момент стал точкой невозврата для меня. Она будет моей или… Она все равно будет моей.
- В нашем деле боевые ранения неизбежны, - на соблазняющих меня губах заиграла маленькая улыбка. – Но первая помощь будет обязательно оказана. Ты бы знал, как мне иногда доставалось!
Отпустив мою руку, девушка полезла в салон и достала из переноски совершенно не сопротивляющуюся Джейн.
- Ты растоптала мою гордость окончательно, - с наигранно убитым видом объявил я.
Белла звонко рассмеялась, прижав котенка к груди:
- Она у тебя гигантских размеров, ничего ей не будет, не волнуйся.
А я и не волнуюсь. Я предельно собран и сосредоточен только на тебе, моя красавица.
***
- Садись, - скомандовала мисс Свон и повернулась к выдвинутому ящику комода.
Я забавлялся, глядя не нее, такую строгую и даже жесткую. Усмехнувшись в ее спину, слушая лихорадочное копание в ящике, я возобновил разглядывание комнаты.
Надо же, допущен в святая святых… Но даже спальня средневековой венецианской девственницы не заинтересовала бы меня так сильно, как спальня Изабеллы.
Увы, разбросанного повсюду нижнего белья не было. Моему заинтригованному этим вопросом воображению так и оставалось довольствоваться созданными им же самим образами. Клянусь, это ненадолго… Я больше не могу ждать.
Везде был не то чтобы идеальный порядок, но гармоничная упорядоченность. Та функциональность, при которой вещи, вроде бы, и не на своих местах, но зато их удобно брать и пользоваться ими.
У широкого окна стоял письменный стол. Закрытый ноутбук, стопочки книг на краю, а также пузатый розовый мишка, примостившийся рядом с лампой, говорили о многом. Например, о том, что Изабелла сентиментальна и постоянно в каких-то научных изысканиях.
Верно! Она ведь все еще учится…
Мысль о том, что кто-то способен лопатить литературу, чтобы узнать то, чего еще не знает или не умеет, вызвала у меня тихий смешок. Однако картина того, как Белла, одетая только в сексуальную полупрозрачную пижамку, сидит за этим столом, перелистывает страницы учебника, прослеживая глазами строчки, тени от густых ресниц полукругами падают на щеки, чувственные губы неслышно шепчут слова… Эта картина, несомненно, обладала познавательной ценностью, даже большей, чем в книгах. В эротическом плане, конечно же.
Приятные голубоватые с цветочным мотивом обои не прятали плакаты, календари или фото. Видимо, по части запечатления на стенах своих предпочтений и моментов жизни Белла была минималисткой. Фоторамками был уставлен лишь комод, из которого девушка уже извлекла белый флакон и квадратную упаковку с чем-то. С моего места на ее кровати (а выбрал я именно кровать, а не маленькую кушетку рядом) мне было видно, что это фото разных времен, и гораздо чаще на них попадалось усатое лицо Чарли Свона, чрезвычайно занятого и озабоченного чем-нибудь, реже – женское лицо, овалом похожее на лицо Беллы (видимо, лицо Рене, ее матери, укатившей, кажется, в Финикс), а также какие-то групповые семейные снимки. И не было ни одной фотографии, где была бы исключительно она, красавица с длинными каштановыми локонами, золотящимися на солнце, глубокими глазами цвета шоколада и хрупкой кукольной фигуркой.
Ужасающий недосмотр! Впрочем, у меня ведь есть оригинал, который теперь приближается ко мне с плоским удлиненным флаконом, марлевой салфеткой и с предупреждающе серьезным выражением лица.
Я обласкал взглядом ее фигуру. Ангел милосердия в дьявольско-соблазнительном жилете, джинсах-дудочках и босоножках на каблучке.
- Только не говори, что боишься, - произнесла Белла, присев рядом.
- Хорошо, не буду, - кивнул я, сделав вид, что расстроен.
Она прекратила смачивать салфетку, бросив на меня недоуменный взгляд. Я засмеялся:
- Конечно, я не боюсь.
Знала бы она, в каких только передрягах ни побывала моя задница. Особенно в Майми, в клубах которого я развлекался еще и драками. Я бы мог ей рассказать, если бы не опасался того, насколько диким это ей бы показалось…
- А ты укомплектована по полной программе, - я кивнул в сторону расположившихся между нами пузырька с йодом и вскрытой пачки стерильных салфеток.
Изабелла, положив белый флакон к йоду, повела плечами, быстро заправила локон за ухо.
- Я бы показала тебе пункт первой помощи ветеринарам, который есть у нас в смотровой, но там сейчас Чарли…
Я не мог не заметить, как сразу же погас ее взгляд при упоминании об отце.
- Как он, кстати? – незаметно я придвинулся к ней поближе, досадуя на то, что она словно намеренно положила между нами свое медицинское вооружение.
- В норме, но… Там у него все тихо. Ничего хорошего это не значит.
Еще бы! Даже не сомневаюсь, что дело снова закончится пустыми стаканами на стойке у Гарри и проблемами у его дочери.
- Немножко пощиплет, - глаза Беллы смотрели в мои, пальчики, сжимая салфетку, готовились пройтись по царапинам, ожидая моего согласия.
А ничего ожидать и не надо было. Я уже давно был готов ей доверить не только пустяковые раны, а даже мог бы раздеться и лечь, предлагая ей всего себя для различных манипуляций. Разумеется, связанных с прелюдией.
Мягко, едва ощутимо, словно я был легко бьющимся севрским фарфором, Изабелла обхватила мое запястье и повернула руку, открывая следы когтей Джейн. В следующую секунду она провела по ним влажной прохладной салфеткой, ранки защипало.
- Это антисептик, хлоргексидин. Я смочила им стерильную салфетку. Твои царапины обязательно нужно обработать. Я хоть и мыла Джейн, но кошачье самоуправство долго заживает, если не позаботиться о нем.
Трогательная заботливость, деликатно мягкие прикосновения, ее близость, словно укутывающий в тепло звук голоса, облако фруктового запаха… Отчего тут может кружиться голова, учащаться дыхание и заходиться в стуке сердце? Это невероятно, но факт. И в эти секунды притяжение к Белле было настолько острым, пронзительным и неодолимым, что весь необъятный мир для меня сузился до крошечного круга, в центре которого была она: глаза, прикрытые черными длинными стрелами ресниц, опущены, сосредоточившись на действии ее пальцев, темные локоны лелеют нежную бледную кожу щек, грудь поднимается и опускается в такт дыханию.
Откладывать больше нельзя. Точнее, это предел моего терпения.
Я наклонился ближе, желая уловить ветерок ее выдохов, моего лба коснулся шелк ее волос.
- Перестало жечь? – Белла продолжала промакивать царапины, двигаясь по ним сверху вниз, но движения ее замедлились, а голос дрогнул.
Она чувствует то же самое: колоссальную силу магнитного поля, притягивающего нас друг к другу.
- Да, - хрипло ответил я, сдвинулся вперед, наклонился еще ниже. Теперь мой нос погрузился в волосы на ее макушке.
Все еще недостаточно близко.
- Тогда теперь надо обработать йодом, будешь ходить раскрашенным… Помню, в детстве, у меня эти желтые полосы не сходили с рук.., - ее речь замедлялась, затихала, к концу превратившись в невразумительный шепот.
Это она виновата, что от нее так дурманяще пахло персиковым цветом, как раз тот запах, который преследовал меня, кажется, уже вечность, напоминая о том, как сильно она мне нужна. Ей надо предупреждать о том, что она настолько же желанна, насколько и недоступна. Невыносимое сочетание, которое хочется поглотить целиком.
Я собирался ее поцеловать. Нет, не то… Я собирался ее целовать. Долго, бесконечно, не позволяя сделать обоим ни одного лишнего глотка воздуха. Уже достаточно эти губы искушали меня. Я должен взять свое, иначе не выживу.
Придвинувшись к ней так, что мое колено коснулось ее, я пальцами свободной руки невесомо провел по ее плечу, мой нос пропутешествовал от ее макушки вниз, по виску, по бархату щеки, остановился на уголке рта.
Мы оба замерли. Белла перестала заниматься этими дурацкими царапинами (давно пора!), ее дыхание оборвалось, тогда как мое было частым и неглубоким. Я закрыл глаза.
Секунда предвкушения, ее кожа, ее тепло, наше пока невинное соприкосновение, - все ощущалось так хорошо, даже прекрасно. Невыразимо прекрасно. Возбуждение и нетерпение неожиданно отошли на второй план под действием сенсационного жара нежности, оставившего меня растерянным. Колдовство какое-то…
Впервые я не знал, что именно и как я должен делать с девушкой. Все заготовленные сценарии вылетели из головы. Я точно лишился рассудка.
Я почувствовал тихий вздох Беллы, будто ударом молнии пробравший меня. Распахнув глаза, выпрямившись, я обеими ладонями обхватил это лицо с огромными затуманенными глазами, и в следующий миг они закрылись.
Она была согласна. Позволяла мне поцеловать себя. Оставила позади идиотские запреты и вечные «нет».
Не могу поверить!
От бешеного бега крови и взрывающихся внутри эмоций ломило виски. Мой второй шанс, мой зеленый свет.
На краткую, слишком краткую, чтобы полностью потеряться и насладиться, секунду я прижался к ее губам. Мы оба вздрогнули и одновременно вдохнули.
Поцелуй-приветствие. Поцелуй-предупреждение.
И в это короткое мгновение, на коротком, но болезненном расстоянии от губ Изабеллы я испытал что-то невероятное. Будто попал под тяжеленные колеса «Хаммера» собственных чувств и был раздавлен насмерть.
Запутавшись пальцами уже обеих рук в роскошных локонах, удерживая ее лицо, не позволяя ей уклониться или двинуться, я впился поцелуем во встречающую меня мягкость губ, дрожа, обжигаясь, даже не пытаясь задавить свой выдох-стон.
Вишнево-сладко. Сокрушительно. Невыносимо.
Я целовал ее с едва сдерживаемой дикостью, нежно терзал податливое совершенство верхней губы, играл с нижней… Размяк до степени тающего мороженного. Был сильно, буквально нестерпимо возбужден.
И когда мне показалось, что я достиг максимальной точки высоты, с которой уже остается низвергнуться в пропасть, по пути сгорев до углей, Белла робко ответила на мой поцелуй.
И я не смог больше…
Простонав, обхватив девушку за плечи, я повалил ее на кровать. Она попробовала разорвать поцелуй, но как я мог позволить ей лишить меня того, к чему, как оказалось, я шел всю свою сознательную жизнь? Я придавил ее маленькое тело своим, поймал требовательным ртом ее губы, ладони нашли идеальные места для паломничества: по великолепным дорогам от бедер до грудной клетки.
Боже, она чувствовалась как упоительный наркотик: ее запах, ее вкус, ее осторожный, неторопливый ответ.
В легких иссякали последние запасы кислорода, в голове – крупицы разума, но я не мог так быстро отпустить ее. Я был в отчаянии и выплеснул его в наш поцелуй, вырвав у девушки слабый стон. Большие пальцы коснулись полных холмиков ее груди, я облизал эту сахарную нижнюю губу, коснулся языком верхней… Как же сильно хотелось попасть в этот горячий медовый рот, овладеть им в жестком требовании, передвинуться так, чтобы вдавить свою вопящую о внимании эрекцию между ее бедер. Но…Что-то шло не так.
Почему она ласкает меня так несмело, почему ее ладони так и остались на моих плечах? Ей недостаточно огня? Или… Это ее бессловесное табу. Просьба не переходить границы.
Твою мать! Я должен быть воспитанным по законам целибата джентльменом, если не хочу, чтобы она оттолкнула меня тогда, когда между нами стало все так замечательно и перспективно.
Со стоном раздражения я все же оторвался от Изабеллы и, задыхаясь, посмотрел в глаза. Они были закрыты, но в следующую секунду она уже открыла их.
Бля… За всю свою жизнь я не видел зрелища более ослепительного. Огромные озера темных глаз словно переливались мягким блеском, затаскивая меня в их глубину, вспухшие губы стали сочно красного цвета, на бледной коже щек тлел чарующий пунцовый румянец, каштановые волосы, золотящиеся в солнечном свете, рассыпались вокруг прекрасного лица.
Нет, не хочу быть джентльменом. Я сейчас же повторю все заново.
Приковав взгляд к ее губам, я потянулся к ним, но был остановлен ладошкой, легшей на мою щеку. Большой палец накрыл рот.
Я прекратил дышать и не удивился бы, узнав, что гулкий стук крови в моей голове, сердце и паху слышит даже Белла.
Неторопливый палец обвел контур моих губ, а по моему позвоночнику пробежал настоящий электрический ток, затем рука скользнула по щеке к уху, запуталась в волосах.
Хочу ее. Безумно хочу. Хочу скользнуть языком по чувственным губам, попасть в горячую пещеру чудес ее рта и, сжав ладонями чертовски возбуждающую грудь, толкнуться в нее ноющим твердым членом.
И снова это «но»!
Белла не смотрела на меня так, будто говорила «да, давай, тоже тебя хочу». Она о чем-то думала. И уверен, ее мысли мне бы не понравились.
- Это было неправильно, - прошептала она.
Вот! Так и знал.
Пальчики лениво перебирали мои волосы, потягивали их. Бесхитростная и мягкая ласка, а в моем обостренном из-за возбуждения восприятии – экстаз.
- Неправильно было бы, если бы я не умел целоваться. А поскольку моя техника безупречна, давай продолжим, - я еле совладал с дыханием для такой длинной фразы и был поражен, что вообще способен на нее.
Как бы она ни отрицала только что произошедшее, она не изменит его. И слушать ее я не собираюсь.
Между тонких дуг бровей Беллы залегла морщинка. Я не удержался, разгладил ее долгим поцелуем и с громадным удовольствием отметил, как участилось дыхание девушки. Теперь мы оба на равных, оба теряемся друг в друге. Мои руки все еще находились практически на ее груди, фиксируя каждый бурный вдох и выдох, я и не намеревался убирать их с законного места.
Изабелла пошевелилась, пытаясь выбраться из-под меня, я лишь усмехнулся и переместился с поцелуями на щеку. Даже ее кожа отдавала сладостью, нежностью и бархатистостью персиков…
Она снова дернулась, когда мои губы оказались в ямочке за ее ухом, а нос зарылся в ароматные пряди волос.
Белла – моя звезда, сорванная с неба. Теперь имею право раздуться от гордости и разомлеть от счастья. В моих объятиях, прижатая моим телом к матрасу, под пыткой моих поцелуев… Малышка, смирись с тем, что отныне это твое место.
- Джаспер, - как-то испуганно выдохнула она, руки уперлись в мои плечи.
Я напрягся так, что заныли мышцы. Как мне еще ей сказать, насколько ненавистно и вообще неправильно это имя! А в такой момент, как этот, оно вызывает желание зверски убить влезающего в нашу пару мерзавца.
Белла тут же воспользовалась моим моральным нокаутом, осторожно освободилась из моих рук и села. Карие глаза с тревогой и каким-то укором глядели на меня. Я не мог не занервничать, но привычно замаскировал это широкой улыбкой и, небрежно развалившись, подложив руку под голову, спросил:
- Какие дальнейшие планы на сегодня?
Скажи же, что мы, избавившись от излишней в нашем случае одежды, сначала будем целоваться и ублажать друг друга ласками до потери дыхания и разума, а потом займемся любовью.
Спрятав свои говорящие глаза, девушка расправляла руками взлохмаченные волосы. Еще минуту назад в них тонули мои пальцы…
- Учиться. Готовиться к тестам, - последовал ответ, произнесенный так спокойно, словно мы только что не плавились от прикосновений рук и губ друг друга.
Черт, эта детская игра «тепло-холодно» уже потеряла свой азарт. Мне надоело. Я хочу играть в другую игру – «тепло-горячо-сгорел».
- Звучит очень скучно, - насмешливо протянул я, садясь.
Она мило пожала плечиками, нагнулась, подняла с пола упавшие пузырьки и использованную салфетку.
- Не для меня, - со вздохом произнесла она и поднялась с кровати.
Я не успел поймать ее за запястье и, сгримасничав, наблюдал за тем, как она подошла к комоду и закрыла ящик, положив в него свою аптечку. Затем она и не подумала вернуться назад ко мне, обманув мои ожидания, шагнула уже к столу и начала просматривать учебники на нем.
Нет, раньше мне никогда не приходилось примеривать на себя амплуа роли предмета обстановки. Может быть, я бы даже хохотал над этим, но не в случае с мисс Свон и не в данных обстоятельствах.
Хорошо. Если она не желает идти ко мне…
Встав с кровати, я за несколько шагов уничтожил расстояние между нами и, обвив руками тонкую талию, прижал Беллу к своей груди.
- Ты что? – девушка положила руки поверх моих, обнимающих ее, завертелась, но добилась только того, что ее спина оказалась уже не просто прижата, а впечатана в мою грудь.
- Ты меня примагнитила, - усмехнулся я и, дыша ее сладостным ароматом, скользнул губами от подбородка к виску, оставив там крошечный поцелуй.
Райское блаженство.
- И предлагаю более интересное времяпровождение, - я шептал в ее ушко, задевая его губами.
Невинная ласка и все. Откуда тогда этот трепет в теле и помеха в штанах?
- Какое? – Белла легко провела по костяшкам моих пальцев, начертила волны на внешней стороне ладони. Снова пустяк, на который откликнулось все мое тело. – Целоваться до поздней ночи?
Я хмыкнул, поцеловав ее в шею прямо под ухом:
- Так вот, что у вас на уме, мисс Свон.
- Как раз это у вас на уме, мистер Хейл.
Блядь, снова!
Резко развернув Беллу к себе, я накрыл жадным поцелуем ее болтающий и противоречащий слишком много рот.
Она что-то пискнула, но вдруг обвила мою шею, прижалась ко мне вплотную так, что я остро почувствовал каждый возбуждающий дюйм мягких грудей и линий хрупкого торса. И абсолютно уничтожила меня, когда вернула мне весь напор, всю вложенную страсть.
Невероятная, потрясающая, идеально сладкая. Я даже мог бы умереть вот так …
Слишком интенсивно и взрывоопасно. И мало! Я оторвался от нее, борясь за каждый глоток воздуха, потрясенно отмечая, что у меня дрожат колени, и сбивчиво зашептал:
- Вот видишь. Так и знал, что ты не устоишь, как только я как следует тебя поцелую.
Она и сама, кажется, еле держалась на ногах, пальцы вжимались в мои плечи. Ее глаза были насыщенного цвета горького шоколада, влажные раскрытые губы призывали к действию, от ее частого дыхания на коже словно оставался ожог.
А потом она лукаво улыбнулась, руки скользнули вниз, легли на мои предплечья, прося отпустить ее. Я автоматически ослабил объятия, но все еще не мог прийти в себя.
- Не устою, значит, - девушка отвела взгляд, но эта загадочная усмешка продолжала настораживать. – Кто-то слишком хорошего мнения о себе. Я очень даже устояла, ноги меня отлично держат.
Дерзкая, упрямая, колючая! Она сама напросилась на страшную расправу.
Я подхватил ее, дрыгающую ногами, извивающую и заливисто хохочущую, на руки:
- Ну, - шутливо прорычал я, когда бросил ее на кровать и устроился сверху, заглянув в задиристо блестящие глаза. – Кого сейчас отлично держат ноги?
Зажигательный коктейль адреналина и буйного восторга гудел в жилах вместо крови, а в животе поселилось странное чувство, будто там взрывались зерна попкорна, разогретые до максимальной температуры.
И, не дожидаясь язвительного ответа, я захватил ее губы настойчивым, жестким поцелуем. Поставил точку, - она моя.
==============================================
1. Картинка автомобиля Эдварда помещена в шапке форума.
Источник: http://robsten.ru/forum/29-1552-3
0
С адреналином и дрожащими коленками! 
Очень горячо! 
