Двадцатая глава

31.12.2013

Нервы, нервы, нервы.

Слишком тяжелые, как оттягивающий плечи рюкзак. Давящие, как тонны воды. Они заставляли руки хвататься за первые попавшиеся на глаза предметы. Постоянно поглядывать на часы.

Если бы такое состояние наблюдалось только сегодня, я бы не возражал. Но оно было таким на протяжении всего времени, начиная с того дня, когда Белла только озвучила свою идею о приезде и вплоть до нынешнего часа.

Я истерзал всего себя всевозможными «а что, если». Дважды провел генеральную уборку, а потом еще дважды, на следующий день. Если учитывать то, что я сам по себе довольно чистоплотный человек, то это было явно чрезмерно. Но попробуйте объяснить данный факт моим испаряющимся нервам.

Я волновался из-за мелочей, будто бы мы с Беллой собирались увидеться впервые. Какую рубашку надеть. Что приготовить. За сколько выйти, чтобы не опоздать.

Меня немного пошатывало, словно в квартире стоял шквальный, постоянно меняющийся ветер.

Нервы, нервы, нервы.

Казалось, комья этих самых нервов стучали во мне вместо сердца. В эти часы, по крайней мере. Я волновался за самолет, в котором летела Белла. За погоду, которая пока радовала новогодним снегом, но могла измениться в любой момент.

Меня постоянно тянуло поправить елку, которая почему-то кренилась. Гирлянды и игрушки, развешенные по квартире, меняли свое месторасположение уже минимум трижды, и я не был уверен, что это был окончательный вариант.

Я ругался сам на себя за несобранность, но не мог ничего с этим поделать. Ожидание так плотно обхватило мои легкие, что каждый вдох приходилось действительно зарабатывать.

Я старался отвлечься. Все часы в доме ополчились против меня. Особенно наручные. Шли медленно, словно плелись. Я несколько раз заходил на сайт точного мирового времени только потому, что боялся массовой неисправности всех часовых механизмов в радиусе моего кругозора. Но нет. Всё исправно. Наверное, изъян был во мне.

Нервы, нервы, нервы.

Количество выкуренных сигарет росло пропорционально увеличивающемуся времени. Меня уже тошнило от никотина и вообще запаха табака, но я не знал, чем еще занять себя, кроме как лихорадочным перевешиванием новогодних украшений.

Моё Рождество не было запоминающимся, потому как собственные нервные клетки не желали расслабляться и праздновать что-то до того, как Белла окажется в Нью-Йорке.

Я не смог уговорить её приехать раньше, или остаться дольше, чем на десять дней. Её учеба не отпускала Беллу надолго, да и моя не давала сильно забыться.

Но сегодня тридцать первое число. Шесть утра. Почти шесть утра.

Тишина давила на грудную клетку. Я представлял себе, как будет здорово, когда Белла разбавит её своим смехом. Как заполнит эту квартиру яркими вспышками улыбок.

Мне казалось, что мои пальцы больше не были такими же нежными, как нашим летом. Я боялся дотрагиваться до своей любимой даже в чисто дружеских порывах. В мою кожу въелось одиночество.

Нервы, нервы, нервы.

Чтобы не накрутить себя еще больше, я осмотрел квартиру в последний раз и вышел. Машина уже давно была перепаркована ближе к дому. На улице мне стало легче. И нетерпеливей. Намного нетерпеливей.

Мне хотелось ускорить время. Отдать все, что у меня было за перемотку на три часа вперед. На тот момент, когда она, уставшая и по-прежнему прекрасная, окажется в моих объятьях. Но, естественно, никто не собирался идти со мной на такую сделку. Оставалось ждать.

В машине все стало проще. Отлаженные, выученные действия успокаивали разгулявшуюся нервную систему. Размеренное урчание двигателя задавало ритм внутренним механизмам.

Я ехал небыстро. У меня в запасе было очень много времени: торопиться было некуда и пока не к кому. Белла еще даже не приземлилась.

В салоне играла музыка. Очередность проигрывания песен уже давно мне запомнилась и стала надоедать. Пальцы то и дело тянулись к кнопке переключения на следующую композицию.

Я включил радио. Первое попавшееся, просто чтобы послушать что-то новое кроме своих изъеденных волнением мыслей. Заиграла незнакомая, но приятная мелодия.

До аэропорта, в среднем, надо было ехать примерно час. Это если не торопиться и брать в учет зимнее время года. Я мысленно представлял себя уже в самом здании. Среди десятка таких же ожидающих своих близких людей. В нетерпении. В волнительной радости.

Незнакомая песня закончилась, уступив место веселому мужскому голосу ведущего. Он рассказывал о новостях из мира шоубизнеса, вклиниваясь в поток моих мыслей и давая моей голове отдохнуть от непрекращающихся вопросов.

Затем начались обычные новости. Я не помнил, когда в последний раз смотрел телевизор и узнавал что-то новое из произошедшего в мире, поэтому сделал чуть погромче.

- По заявлениям президента, экономическая ситуация в стране выравнивается… - вещал бодрый голос.

- Правильно, не знаешь о чем сказать, скажи о том, что всё будет хорошо, - тихо усмехнулся я. – Обещания - отличная штука. Особенно те, что без срока годности.

Информационный поток продолжал наполнять мою голову. Машина двигалась с прежней средней скоростью. Время всё так же плелось где-то позади меня. Раздражающе тягуче.

Я почувствовал себя одиноким. Это была не новая мысль и не новое чувство, но сейчас, за несколько часов до того, как я вновь обрету свою целостность, я совершенно не ждал его.

Мир, казалось, существовал отдельно. Я был вне его. Выдворен, выброшен, вытеснен. Моя машина была клеткой, рамкой, которой Вселенная оградилась от меня.

- Ученные выяснили, что самые счастливые люди живут в Дании.

- Самые счастливые люди живут вместе.

- На втором месте жители США, - продолжил ведущий.

- Простите, сограждане. Скорее всего, это из-за меня мы не смогли занять первое место, - я сделал извиняющееся выражение лица.

- Парадокс, но на третьем оказалась Колумбия.

Я покачал головой и провел рукой по волосам. Уже почти полностью рассвело. Машин на дороге прибавилось. Время всё так же расплывалось в секундах перед глазами.

Чувство одиночества сделалось острее и одновременно перешло на второй план. Я ощущал, как сокращались километры. Они наматывались на мои ребра, стягивая их так, что я буквально слышал треск.

- О погоде… - неунывающий ведущий перешел на новую тему.

- Надеюсь, ты не остановишь снег, парень. – Я с тревогой посмотрел по сторонам. Белла жаловалась в последние дни, что Чикаго совсем не баловал своих жителей новогодней погодой.

Я так хотел, чтобы все было идеально. Елка, украшения, праздник. Мы вместе, наконец-то рядом. И снег. Белый, свежевыпавший. Дающий надежду и шанс на что-то новое.

- Сегодня в Нью-Йорке малооблачно. Осадки в виде снега.

- Спасибо, - облегченно выдохнул я.

- К вечеру температура понизится до минус десяти. Надеюсь, ты предупредил Беллу о том, что надо взять с собой теплые вещи.

- Конечно же, я…

Меня прошибло холодом. Затем еще раз. Дыхание сбилось. Я прикрыл глаза на секунду.

Стало страшно. Я открыл глаза и обнаружил себя все так же на пустующей дороге, ведущей к аэропорту. Падал снег.

- Думаю, тебе стоит поехать быстрее.

Я снова зажмурил глаза. Сильно. Так, чтобы заплясали яркие всполохи. Глубоко вдохнул.

- Это просто очередная галлюцинация. Всё в порядке. Естественно, со мной не может разговаривать радиоведущий. Нужно действовать спокойно и разумно, - я понадеялся, что произнесенное вслух собственным голосом подействует успокаивающе.

- Я бы…

Я быстро нажал на кнопку поиска другой радиостанции, не дав своей собственной галлюцинации высказать имеющееся у неё мнение.

- Действительно, тебе стоит поехать быстрее. Проблемы с парковкой в аэропорту никто не отменял, - донесся тот же голос, но уже с новой станции.

Я еще раз глубоко вдохнул. Нельзя поддаваться собственному подсознанию, которое стремится тебя запутать. Быстро дотянулся до кнопки выключения проигрывателя и остался в гудящей тишине.

Мои руки все еще подрагивали от пережитых эмоций. Такого очевидного помешательства со мной еще никогда не случалось. От этого стало действительно страшно. Я боялся за безопасность Беллы рядом со мной. Что, если я потеряю управление во время обратной дороги?

Выскочка: Вы должны были обратиться к специалисту.

Заводила: Я сам был без пяти минут специалистом.

Выскочка: Самолечение никогда не приводило ни к чему хорошему. 

Заводила: Понимаете, тогда мне казалось, что все это ерунда. Да и не было у меня времени на обследования.

Выскочка: Неужели вы не понимали, что всё это не просто так. Что шутить со здоровьем… Вы ведь сами врач!

Заводила: Конечно, я понимал. Но максимализм, молодость и любовь. Мне было никуда от этого не деться.

Она, наконец, вышла. Пробежалась сонным уставшим взглядом по людям, толпившимся у выхода. Поправила сумку на плече.

Я замер на вдохе. Все, что было во мне до этого момента, все волнения и нервозность задрожали в резонансе где-то в горле.

Я не верил, я до последней секунды не верил в то, что это случится. Белла, Нью-Йорк и я. Вместе. Сейчас.

Но вот её взгляд остановился на мне. Вспыхнул, как пропитанная бензином бумажка. Я чувствовал тепло от этого горящего взгляда, хоть и находился достаточно далеко.

Моё тело двигалось в вакууме. Ноги не слушались. Люди, попадавшиеся на пути, были не более чем незначительными помехами.

И вот она. Её улыбка. Мягкая, неуверенная, уставшая. Мне было почти физически больно находиться в её магнитном поле. Меня ломало от неуверенности и нервозности.

Это не было как в мелодрамах, когда сумки падают на пол и жаждущие руки смыкаются вокруг любимого тела. Или вокруг все замедляется, и только главные герои живут в нормальном времени.

Белла обезоруживала. Я не мог сделать вообще ничего, кроме как смотреть на неё, снова и снова удостоверяясь в том, что она всё же рядом.

Мои руки сами потянулись за её маленькой сумкой. Тело само вздрогнула от контакта с материалом куртки.

Она тоже чувствовала себя неуверенно. Наши личные поля притирались друг к другу после долгой разлуки. Искали знакомые трещинки, вспоминали различные нюансы.

Мы вышли из аэропорта, так и не сказав ни слова. Вслух. Её глаза рассказывали мне свою увлекательную историю. Меняющийся изгиб губ передавал эмоции. Я читал её лицо, мимику, жесты. Вчитывался. Захлебывался визуальным контактом.

Белла улыбалась. Не широко, как принято улыбаться при встречах, а искренне. Очень знакомо. Эту улыбку я видел бы в каждом своем сне, если бы спал.

Снег мягко касался земли. Искрился. Уже рассвело, но все еще пахло ночью.

Мы шли к машине. Рядом, почти касаясь друг друга. Наши электромагнитные поля приняли друг друга, узнали. Больше не было никакой неловкости. Я чувствовал что-то по силе равное разве что трепету.

Она была моим чудом. Не таким, как превращение воды в вино или исчезновения здания на глазах у тысячи людей. А настоящим, живым, любимым.

Таким чудом, в которое веришь только наедине с самим собой. О котором не принято кричать на каждом углу. О нем только шепотом, только самому близкому.

Небо закрылось плотной серой пеленой. Оно не наблюдало за нами, значит, у меня не было свидетелей. Это чудо происходило только для меня.

Белла приехала в Нью-Йорк. В город, который ждал её, возможно, больше чем я, так как подслушивал все мои мысли, видел все мои стенания, делил со мной слишком темные ночи.

Она приехала. Ради меня, ради себя, - не имело значения. Чудо либо случается, либо нет. Остальное – не важно.

- Привет, - сказала она, когда мы подошли к машине, и положила свою ладошку на мою щеку.

- Привет.

И если чудо все же случилось, то будь добр – прочувствуй всё как следует.

Я обнял её и поцеловал в макушку. И только в этот момент по-настоящему успокоился.

------

Эдварду стоит:

А) Устроить Белле насыщенную программу

Б) Больше время проводить дома вместе

С) Делать то, что захочет Белла